День близится к закату, солнце ленно,
Смыкает лепестки дворцовый лотос.
Фламинго смотрит томно и надменно,
И пахнет сладко ярко-жёлтый крокус.
А здесь, в гробнице, ничего не видно,
Удавом вечер вполз, скользя по плитам.
Для жизни дверь пока ещё открыта,
Царице затворить её обидно.
Не надышалась до сих пор любовью,
Хотелось снова страсти, ласк и неги.
Её любимый мёртв. А изголовье
Объято холодом. Свинцовы веки…
Яд поначалу жёг невыносимо,
Потом теплом покрыл её ключицы
И вниз по бёдрам плыл неудержимо.
Антоний грезился, детей их лица.
Жар разрывал, затем мороз корёжил,
Как будто нагишом пустили в стужу.
Сползла накидка с золотого ложа,
Смолистый ладан убаюкал душу.
А шпилька с ядом на полу лежала,
Ждала момента, чтоб опять вонзиться
Сначала в Хармион сакральным жалом,
Вселяя смерть в служанок по крупицам.
— Я поклялась, что уколюсь, не струшу, —
Она сказала, протыкая мякоть.
— Я тоже её волю не нарушу, —
Ирада ей в ответ и … стала плакать.
Вот яд в их венах … страх бежит по лицам,
Пунцовость губ, тепло, озноб и холод,
Всё так же быстро, как у их царицы.
Её убил властолюбивый голод.
Кувшинки, крокусы и лотос синий
Персты тянули к солнцу на рассвете.
Рим праздновал, на то была причина,
Египет заковав в тугие цепи…
Без Клеопатры.
12.10.2012 г.
Иллюстрация — картина “Смерть Клеопатры”
Jean Andr; Rixens (1874 г.) из интернета.
Навеяно живописью
Автор публикации
Браво!🌹🌹🌹
Великолепно.