Расторопный рассвет растрепало на части,
Солидола с соляркой осталось в канистре
С гулькин хрен, хвост субмарины сдал на запчасти
.
Беспринципный сосед, грубиян и невежда
И к тому же, по праву слывущий подонком
Но, тугие чресла облачая в одежды,
я решил, что смогу продолжать эту гонку
.
к черту правды слюнявые скользкие сопли,
мне присущ вездесущий моральный законец!
вся история – след моих рук, моих стоп ли,
я спокоен как швед, и горяч, как японец
.
Это я выгоняю козлов с ваших грядок!
Это я лью бальзам на ожог ваших душ!
Это мне говорят – наведи-ка порядок,
Я таков, я велик, не ребенок – но муж
.
Но довольно елозить сознаньем по древу,
Хватит басней с ладони кормить соловья,
Мне сегодня без удержу надобно деву,
Если кто целомудрен – то это – не я!
.
Целомудренно мудрствуя целыми днями,
Не ценя целины, не целуя гражданок,
Озаряю зарю ходовыми огнями,
Привнося атмосферу несвежих портянок
.
Проглотив на ходу авокадо на ветке,
Вижу – чей то линкор розовеет по курсу
Не меняя позиции жму на гашетки,
Шля в корму ему ФАБ и четырнадцать птурсов
.
Капитан озадачен таким оборотом,
Приспускает команда повисшие флаги,
Завершая маневр, ухожу с отворотом,
Вспоминая, что кончился полис ОСАГО
.
Между тем замечаю на траверсе раптор,
Непосредственно сеющий страх и угрозу
Я его, отмечая как факт этот фактор,
Взял в прицел, не меняя ни курса, ни позы
.
Попыталось уйти острие технологий,
Применив целый ряд инфракрасных ловушек,
Но куда ему, с миром покойся, убогий,
ДОСААФ совершенней твоих побрякушек!
.
Наблюдаю паденье болтов и заклепок,
Парашют не преследую, это святое!
Даже если ты гад и противный ушлепок,
Мы один на один, это значит – нас двое!
.
Я заканчивал день абордажем линкора,
Капитанские внуки играли в рулетку,
Я был зол, и сказал капитану с укором –
Вы смешны, как щегол на банановой ветке!
.
Здесь Байкал, капитан, а отнюдь не карибы.
Капитан помолчал, поправляя пилотку
А скажите мне честно, мой друг, вы смогли бы
Загонять в океане шальную селедку?
.
Не могу, капитан, по другому воспитан
Мой удел – защищать и вершить справедливость!
Лучше дайте матрас, чтоб откинуть копыта,
Я устал, и меня охватила сонливость.
.
Спозаранку отведав балтийского краба,
Получаю пакет из совета европы
-“Сим предписано быть непосредственно в штабе”
Тороплюсь, так как галстук еще не заштопан
.
Не пойму, я откуда такая прореха
То ли пули то след, то ли след от медали,
Ордена и медали – изнанка успеха
Помню – дали медали, а орден не дали
.
Вот и штаб на окраине Днепропетровска
Англичанин-охранник торгует горилкой
Загибает тариф, слыша говор московский
За такие дела ткнул в мурло ему вилкой
.
На трибуне стоит атаман Чебурашко,
Агитирует панство вступать в евроспилку
Я приказ про арест зачитал по бумажке,
Как обычно – истерика, вопли, носилки
.
Унесли атамана вперёд головою,
Усадили на рейс тель-авив – гонолулу,
Остальных еврунов выводили по двое
Тех, кто смог отделить свои чресла от стула
.
На повестку поставили пару вопросов
О размере доходов, расходов и взносов,
О конверсии пола и сущности брака,
О свободе, как тайне, сокрытой во мраке
.
Не даёт мне покоя судьба капитана,
Хоть и мерзкий старик, но достоин прощенья
Оказался к тому же во вражеском стане
Не за бочку печенья и ящик варенья
.
Шлю депешу в приёмную минобороны –
Мол, отдайте товарища мне на поруки,
Он еще не таков, чтоб не взять себя в руки,
Чтоб на старости лет опозорить шевроны
.
Да и стоит ли деда судить за попытку?
Угонять корабли скоро выйдет из моды
Мне отец говорил, что попытка – не пытка,
Пытка – в клетке сидеть, не стремясь на свободу
.
Усадив капитана с евонною дочкой
(внуки тотчас купили билеты в тернополь)
Держим курс с Балаклавы на станцию Ночка
Сзади медленно тает родной Севастополь.
.
Путь небесный окончен, сжигаем планшеты и карты
Мы летим, и не знаем, куда нам теперь, и зачем…
Снег по пояс и рожь – там, где были разложены старты
Время чем-то другим заниматься, но, Господи, чем?!
.
Мы и ночь. Нам мешать не хотят даже звуки
Растворяется небо, становится меньше земля
Если хочешь остаться – сначала возьми себя в руки
И представь этот мир без Нью-Йорка, Парижа, Кремля!
.
Только ветер, и солнце, и добрые чистые руки
И глядят с укоризной печальные чьи-то глаза
Я учил вас, родные, пошла ли на пользу наука?
Я вам верю, люблю и надеюсь, иначе нельзя.
Автор публикации
