О рождении дня без умолку поёт канонада,
с удивлением рыжая белка глядит на меня.
Я смеюсь ей в ответ, не таясь, хриплым смехом из ада,
в нём мозаику здравого смысла храня.
Ранним утром иду, полусонных ворон разгоняя,
и курю не спеша, размышляя о странной войне.
Канонада. Кукушка. Я годы и жизни считаю,
парадоксам Донецка в душе удивляясь вдвойне.
Канонада, кукушка и прыткая рыжая белка –
вам уже горожан удивить не дано.
“Забивает” под утро кому-то «костлявая» “стрелку”,
и кому-то приснится далёко-глубокое дно.
Не забудется больше дрожанье разбитой коленки
в такт дрожанию стен обречённо стоящих домов.
Канонада, кукушка и огненно-рыжая белка,
и молитва Господня… из болью подобранных слов.
Помнить буду до смерти – мне так повелела кукушка,
тех, кто вспомнить уже не сумеет, поверь,
как на мирных людей заходила стальная “вертушка”,
как гашетку давил и давил человеческий “зверь”.
Имярек исступлённо кричит – “Все вы здесь пропадёте!
Против “жизни хозяев” вы – глупая, мелкая тля!”
Но кукушкой клянусь, убитой осколком в полёте, –
не сдаётся подонкам Донецкая наша земля!
Автор публикации
