КАЛИНА-МАЛИНА Альманах Миражистов

КАЛИНА-МАЛИНА
Альманах Миражистов
Константин КЕД РОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН Александр БАЛТИН Татьяна ОРБАТОВА
Красноярск-Москва
2023

КАЛИНА-МАЛИНА

Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН
Александр БАЛТИН Татьяна ОРБАТОВА
2023

…………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………

Автор бренда МИРАЖИСТЫ, составитель и издатель Николай Ерёмин
Альманах украсил фотоэтюд Юрия Байкалова
Кошек нарисовала Кристина Зейтунян-Белоус
© Коллектив авторов 2023г

……………………………..
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ
Альманах Миражистов

Konstantin Kedrov
Сегодня, 3:46
Кому:вам

Стихи настолько откровенны
Что перечитывая их
Я ухожу за грань вселенной
И сам я превращаюсь в стих
Стих это зеркало души
В нем каждая строка зеркальна
Но не смотрись сиди пиши
Ведь отраженье уникально
Оно уходит в никуда
А там за гранью отраженья
Ты отражаешься всегда
Там каждое телодвиженье
Куда строка за грань заехала
Никто не ведает бог весть
Как зеркало напротив зеркала
Я всматриваюсь в новый текст
24 сентября 2023
—
Отправлено из Mail.ru для Android

Konstantin Kedrov
Сегодня, 17:16
Кому:вам

Мои стихи фаюмские портреты
Мои вопросы и мои ответы
Мои стихи свободны и тихи
Я отвечаю за свои стихи
Не спрашиваю и не отвечаю
Но признаюсь что пониманья чаю
Быть может не напрасно это чаяние
В моих стихах надежда и отчаяние
Пускай до вас мое звукописание
Дойдет как очень древнее писание
Как откровение вечное античное
Всеобщее и в то же время личное
Мои стихи фаюмские портреты
Мои читатели всегда в душе поэты
Поэт поэта словом не обманет
В рай поэтический читателя заманит
Я и себя заманиваю в кущи
В них с каждым днем заманчивей и пуще
А что в аду в чистилище творится
Об этом здесь уже не говорится
Примите же сей стих мой многодумский
Он откровенен как портрет фаюмский
И пусть навеки сохранит андроид
Твое лицо поэт и гуманоид
24 сентября2023
—
Отправлено из Mail.ru для Android

Konstantin Kedrov
Сегодня, 8:31
Кому:вам
Земли таинственный магнит
Притягивает и томит
Два полюса мужской и женский
Разлучены во тьме вселенской
Вдали от суетной политики
Мы все небесные магнитики
Разлучены все полюса
И все уходят в небеса
Друг с другом все разлучены
Все навсегда обречены
И каждое телодвиженье
Во мне к любимой притяженье
К тебе любая мысль бежит
И стрелка компаса дрожит
Все в этом мире переполнено
Твоим отсутствием наполнено
Так неразлучны полюса
Когда уходят в небеса
25 сентября 2023
—
Отправлено из Mail.ru для Android
***
Konstantin Kedrov
Сегодня, 19:12
Кому:вам
Не сердитесь на эти строки
И на множество новых строк
Все по своему одиноки
Я по своему одинок
Все что сказано и написано
Предназначено для людей
Все и устное все и письменное
В бесконечном царстве идей
Где вы ныне мои читатели
И бесчисленные мои зрители
Мысли ищущей обитатели
За пределами моей обители
Сопричастен любви и вере
Жив еще я и мысль жива
Растворяются в ноосфере
Мысли образы и слова
25 сентября 2023
—
Отправлено из Mail.ru для Android

Konstantin Kedrov
Сегодня, 22:15
Кому:вам

Мысль и чувство
Мысль и чувство два дивных цветка
Так прекрасно когда мы с ними
Мысль уходит за облака
Чувство делает нас живыми
Мысль и чувство два волшебства
Два великих подарка Бога
Мысль и чувство два божества
Божества не бывает много
Ощущает только искусство
Неземное с Богом родство
Два волшебника мысль и чувство
Продолжается волшебство
А теперь со мною осмысли
Мысли чувство и чувство мысли
С ними горько мне с ними сладко
В этом тайны моей
разгадка

27 сентября 2023
—
Отправлено из Mail.ru для Android

ИПОСТАСИ ЧЕЛОВЕКОМИРА-МИРОЧЕЛОВЕКА
Некоторые выводы.

1. Метаметафора и Метакод отменяют абсолют внутреннего и внешнего, а значит, субъекта и объекта.
Из этого следует, что принцип дополнительности Бора — это описание реальности изнутри-снаружи.
Следовательно, несмотря на обретение всемирного тела, личность и человек сохраняют свое дискретное личное земное Я. В этом вся хитрость и тонкость. Выворачивание это двойничество без раздвоения. Иван Ильич воскресший и Иван Ильич умирающий — одно лицо.
2. Это, возможно, ключ к Троице. Иисус умирающий и распятый и Иисус воскресающий в славе существует одновременно. Третья ипостась, объединяющая их (Дух), обретается вечным выворачиванием. Сингулярность — роды вселенной.
3. Все события, происходящие на земле мгновенно и временно, имеют свою вечную протяженность на линии мировых событий в четырехмерном пространстве-времени.
Религии, мистерии и искусство постоянно воссоздают на земле всемирную протяженность мимолетных явлений. Храм и алтарь — вот земная модель светового конуса мировых событий. Вторая модель — это двухтелесный храм Ромео-Джульетта или Гамлет-Офелия. Церковь — невеста Христова. Христос — жених. Архиерея облачают со словами: “Облекох тя яко жениха и яко невесту украсив тя». Христос говорит о себе апостолам: “Могут ли печалиться сыны чертога брачного если с ними жених».
Такова мистерия “Песни песней”.
Метакод и язык мироздания. 20 аспектов.
1. Метакод — это единый код мироздания, связующий в единое целое органический и неорганический миры в просторечии именуемые “живое” и “неживое”.
2. Метакод органического мира открыт — это код генетический.
3. Метакод неорганического мира — это законы Ньютона, Эйнштейна, Нильса Бора и Вернера Гейзенберга.
4. Метакод общий для “живого” и “неживого” это сфера мысли и духа: религия и поэзия.
Сюда входят три мистериальных обряда.
Мистерия мнимой смерти, мистерия близнецов, мистерия смены пола.
5. Метакод в творчестве сегодня — это метаметафора (во времена предшествующие, до 1960 года — это была метафора).
6. Метакод имеет свою письменность и порождает свой праязык.
Письменность метакода — это звездное небо, читаемое лишь при соединении с глазом, сердцем и мозгом. Без наблюдателя звездного неба не существует даже в виде кишащего звездами хаоса.
Буквы метакода — это фазы луны, созвездия и планеты, а также отдельные знаковые звезды.
7. Метакод при расшифровке порождает звездный язык. Небо, перекодированное в речь, — это мифология, религия и поэзия.
8. Поэзия — это язык ангелов и богов, свойственный человеку в момент вдохновения.

© Copyright: Кедров-Челищев, 2023

Г Москва

Николай ЕРЁМИН
Альманах Миражистов

БУКЕТ ЦВЕТОВ ИЗ НИЦЦЫ

ЭХО ЮБИЛЕЯ

Жаль,
Не прислала мне медаль
Редактор Маргарита Аль…

И, как броня,
Покой храня,
«ЛГ» не вспомнила меня…

Зато С. Прохоров,
Поэт,
Включил меня в «Литкультпривет»!

И сам! – в ПЕН-центре
Добрых слов
Дал моё фото – Евг. Попов,

Заметив,
Явно неспроста,
Что жизнь ещё не прожита…

И всех, кто хочет, –
На груди –
Всех! – ждут медали впереди,

Кто воспевал Крутой маршрут, –
Кому – за труп…
Кому – за труд.

И – фестивалей фестиваль
«Лиффт на Тот свет» М. Аль…
А жаль!

2023

ПРОЕЗДНОЙ

– Дайте Проездной билет
Мне вперёд на десять лет!
Впрочем, нет,
Пока хочу, –
Я за двадцать заплачу!
Нет, за тридцать…
Решено!

Что? Все проданы давно?
2023

ПОД КАПЕЛЬНИЦЕЙ
1.
Под капельницей лжи:
– Ещё чуть-чуть! –
Кап-кап…
Все держатся за жизнь:
И господин,
И раб…

И капельницы правды:
– Кап-кап… – твердят, –
Да-да!
Платите…
Как мы рады!
Живите, господа…
2.
О, капельница –
Капель
Ницца!

Кап-кап… Ау! Мне счастье снится…
Где мы –
У моря на плаву –

Ах, и во сне…
И наяву…
Как будто в фильме юных лет:

Ты – поэтесса,
Я – поэт…
Прекрасней пары в мире нет…

Поём,
Сомкнув ресницы:
– Букет цветов из Ниццы…
3.
Музыка: Денеш Будаи (Denes Buday)
Русский текст: Людмилы Глазковой
из кинофильма “Blumen aus Nizza” (Австрия, 1936).
***
Букет цветов из Ниццы прислал ты мне,
и вновь горят зарницы минувших дней.
Фиалки шепчут мне, что вновь цветут луга
и что кому-то я немного дорога.

Букет цветов из Ниццы навеял сны,
напомнил мне страницы былой весны…
И хоть письма в букете нет и нет желанных слов,
но спрятана в фиалках твоя любовь!

ЗАДОМ НАПЕРЁД

Больна Россия, ох, больна!
На голову больна она…
Безумие – сто лет подряд –
В глазах, глядящих на закат…
…И снова на восход народ
Шагает – задом наперёд!

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

***
Раз-два-три!…Зазвучала
Муза в муках лица…
Есть проблемам начало…
Нет проблемам конца…

***
Холодно… Первый снег
Падает на асфальт…
Жизнь замедляет бег
И восклицает: – Хальт!

***
Стихотворные томики –
Все – похожи на гробики,
Раскрывать не хочу –
И, увы, не шучу.

***
Буквенное или численное
Вольное или невольное
Сопротивленье бессмысленно
Непротивленье – тем более

ОТКЛИК НА КНИГУ КОНСТАНТИНА КЕДРОВА
«ИНСАЙДАУТ»

Поэзия – признание в любви
Тому, что невозможно меж людьми,
По Кедрову – Метаметаморфоза,
Аутинсайд…Всё остальное – проза.

Сентябрь 2023 г КрасноАдск-КрасноРайск-КрасноЯрск

ДЕНЬ ИСПРАВЛЕНЬЯ ОШИБОК
***
Я хотел
Успевать везде.
Я хотел успевать всегда.
Никому и ни в чём – нигде
Не отказывал я никогда.
Отчего же теперь к врачу
На приём идти не хочу?
Оттого, что меж слов и меж дел
Заболеть никогда не хотел.
И не хотел
Обидеть никого:
Ни недруга, ни друга моего…
Они ж, читая зорко,
Там и тут
Себя в моих поэмах узнают…
И сразу
Вызывают на дуэль,
Чтоб поразить обманчивую цель…
Хоть я,
Чтоб отодвинуть смертный час,
Взаимопонимание ценя,
Твержу:
– Поэмы эти не про вас!
А про меня, увы, и для меня…

***
Служители Имперского режима
Хвалили соцрежим неудержимо…
И на пиджак – себе в награду – ждали
«За Преданность служению» медали…

И плакали они от наслажденья,
Когда Генсек в экстазе награжденья
Им прикреплял к груди без лишних слов
Медаль – булавкой кожу проколов…

…Как хорошо, что мне такой медали
В те годы за усердие не дали…
Я – слава Богу – так прикольно жил,
Что на груди прокол не заслужил…

ПЕВЕЦ

– В любимой солнечной отчизне
Я пел, как все, и пил, как все…
И выжил при Солнцеализме,
И нынче, при Капитализме,
Я жив, как все, – во всей красе…
Где, кто не курит и не пьёт,
В трудах – до пенсии – помрёт…
Как говорится, честь по чести –
Скончавшись на рабочем месте…
Ни в мире, ни в стране родной,
Певец не вечен под Луной…

***
Я не судил живых поэтов:
Рецензий платных не писал…
Желающих – в стране советов
Не возносил на пьедестал…
Вот почему – совсем один –
Сейчас никем я не судим…
И, ощущая в сердце грусть,
За всех, кто в радости, – молюсь…

***
Законодатели России
Вновь, в ожидании Мессии,
Решают, как Его схватить
И за решётку посадить…

И Он Россию – Бог ты мой!-
Опять обходит стороной…

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
***
Дети, внуки – вот беда! –
Разлетелись, кто куда…
Из деревни: – Куд-куда?
Ку-ка-ре-ку! – в города…

***
Таблица умножения
Достойна уважения
В столице размножения,
Распада, разложения…

КОШКА

– Кошка, злосчастная, брысь!
Что преградила мне путь?
Стой, погоди, оглянись,
Вспомни! Вернись, не забудь…

ВОЗГЛАС

– Ваш еле-еле
Тянет Фольксваген…
Я ж в этом деле
Не Копенгаген!

***

День исправленья ошибок
Замер – и ночь наступила…
И подарила возможность
Нам – до утра ошибаться…

ИЗВЕЩЕНИЕ

– Ваше письмо отравлено
И адресату доставлено…
То-то был весточке рад
Выбывший адресат…

***
И смех, и грех:
Свободу возлюбя,
Уйти от всех,
Чтобы прийти в себя…

НОЧНОЕ НЕБО

Поэты – звёзды – Ху из ху? –
И на виду, и на слуху…
Какой восторг – в ночное небо
Смотреть и думать:- Ах, и мне бы…

Сентябрь 2023 г КРАСНОЯРСК

ИСПЫТАНИЕ
***
Вновь Муза милая моя
Поёт, восторга не тая, –
Как бивни мамонтов растут
Из глубины сибирских руд
И превращаются в цветы
Над тундрой вечной мерзлоты…

***
Теперь и мне событие любое
Необъяснимым кажется в судьбе…

И сердце, вдохновлённое любовью,
Всё чаще заявляет о себе…

И требует вернуться в Древний Рим,
Который молод и неповторим…

СКРИПИЧНЫЙ КЛЮЧ

Сверкнул в руках судьбы моей
Скрипичный ключ…И – часть вторая
В симфонии семи морей –
Возникла музыка ночная…

И звёздно отозвался ей
Басовый ключ в воротах Рая…

ИСПОВЕДЬ ВЕТЕРАНА

– Я любил приходить в мавзолей
И на труп палача любоваться…
Потому что в судьбине моей
Воплотил он ушедшее братство
Людоедов-большевиков,
Расстрелявших дворянство как класс…
И священников…И казаков…
И крестьян… как врагов… без прикрас…

Но потом палача я простил –
И к нему приходить разлюбил…
Вспомнив раз Маяковского стих,
Что живей он, увы, всех живых…

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
***
Стремясь и вдаль, и ввысь
Меж городов и сёл,
Жизнь потеряла смысл…
А я его нашёл!
***
Вокруг – гроза…
А мы опять вдвоём…
Глаза в глаза –
Как молния и гром…

ДЕТСТВО

В нашем доме – тепло и уют…
Я расту на картошке и квасе…
Хорошо, что часы отстают…
Значит, есть ещё время в запасе…

ДЕДСТВО

Снова стонет мой дед на печи,
Где живут тараканы и мухи…
Голос бабушки: – Дед, помолчи!
Сколько можно терпеть эти муки?

***
Вновь
Среди невзгод –
Високосный
Год…

ГАМЛЕТ

– Дышать иль не дышать? – Вот в чём вопрос! –
Вдруг еле слышно Гамлет произнёс,
– О, если б каждый день и каждый час
Дыхание зависело от нас…

***
Не ставь себе диагноза, поэт!
Болезнь проходит, в чём сомненья нет.
Недаром сострадающий народ
Тебе твердит, что ты не идиот…

РЕЦЕНЗИЯ

Гениально! Даже опечатки…
Ни к чему придраться не могу…
Прочитал как будто в лихорадке:
Радость…Га-га-га … И – ни гу-гу…

***
Сегодня тут и там в цене
Проблема «ни», проблема «не»…
От утвержденья к отрицанью…
От преступленья к наказанью…

***
Россия ангелов и бесов,
Увы, камазов, мерседесов…
Так мчащихся навстречу, чтоб:
Ах! – и удариться – лоб в лоб…

***
Вернуться б в люльку – и лежать,
И не себе принадлежать
А только вам, Отец и Мать…
Мне больше нечего желать…

ЕВРОПА ПЛЮС

– Твой гнев – на всю Европу,
Что за нрав?
– Я – Лев по гороскопу,
Значит, прав!
***
– Сколько стоит капля коньяка?
Ничего? – Воскликнул старикан,
– Ну, тогда не дрогнет пусть рука,
Срочно мне накапайте стакан!

***
Хмельная проспиртованная осень
Поёт в округе и в душе моей…
И плачу я…Чего-то жалко очень…
А вот чего – не выскажешь, ей-ей…

***
Всё так…Не может быть иначе…
Среди желтеющих берёз
Опять стою, смотрю – и плачу…
И в сердце не хватает слёз…

***
Зачарованный далью и высью
На пути от столетья к столетью
Я прошёл испытание жизнью…
Впереди – испытание смертью.
Сентябрь 2023 https://stihi.ru/2023/09/24/6724

ОСЕННИЕ ПОДСОЛНУХИ
СОНЕТ ПРО КОНЕЦ СВЕТА

Бог–дух, Бог-сын, и Бог-отец
Вчера сказали мне: – Ерёмин,
Цивилизации конец!
Ты скоро будешь похоронен
В земле сырой…Или сожжён,
На горе всех мужей и жён,
Которые случайно тут
Тебя, увы, переживут…
Чтоб пожалеть: – Где наш поэт,
Светильник, излучавший свет?
Что будем делать без него
Здесь, где не видно ничего?-

Так что, дружок, имей в виду,
Коль спросят «Хау ду ю ду?»

***
– Как! Бродский – в сумасшедшем доме
Жил? Нет, не может быть!
– Да, жил поэт… И он, и кроме, –
Кого насильственный режим
Согласно воле и капризу
Определял «На экспертизу!»
Жил-был, Спасителем храним…
Забудем прошлое…
Бог с ним!

***
Каждый новый Век
Оплодотворял Поэзию во время любви…
Но каждая Эра или Эпоха –
Вынуждены были делать прерывание
Поэтической беременности…

О, бедные несчастные репрессированные
Поэты и поэтессы!
Список имён бесконечен…

СОНЕТ ПРО СОЛНЦЕАЛИЗМ

Что жизнь трагична – стало ясно
И мне, живущему напрасно
В стране, где все – на одного…
Исчез? И – что? Да ничего!

Сомкнулось время над тобой,
И ты – в стране совсем другой:
Прекрасного – где ты? где я? –
Хмельного инобытия…
Вино! От всяческих болезней
Лекарства не было полезней.
Не зря возник – Ау, Марксизм! –
В умах вождей Солнцеализм,
Где виноградники растут
По всей земле – и там, и тут…

МУЗЕ
Ты не в КрасноАдске?
И не в КрасноРайске?
И не в КрасноЯрске?
Не в моей судьбе? –
Значит, быть беде…
Мне – не по себе…

Боже, где же – я?
О, судьба моя!
2023

***
Меня любила кандидатка
Филологических наук…
Тогда стихов моих тетрадка
Была ей слаще нежных мук…
Тетрадь пропала – Вот те на! –
Лишь стала доктором она…
И излечилась от любви…
И затерялась меж людьми…
Какая боль…Какая грусть!
Но я их знаю наизусть.

МОЛИТВА

Мой Бог, Ты – сценарист и режиссёр,
Увы, недостижимый Небожитель…
А я – доступный зрителям актёр,
Или артист? Нет, просто исполнитель…
Дозволь же, продлевая благодать,
В Твоём театре роль мне доиграть…
На сцене, где восьмой десяток лет
Благодаря Тебе антракта нет…

БЫКА ЗА РОГА

Кто быка хватает за рога?
Тот, кому судьба не дорога…
Кто не знает: бык всегда сердит…
И кого угодно победит…
Но быка хватает за рога,
Потому что жизнь не дорога…

ТЫ ПОМНИШЬ ЛИ?

Ты помнишь ли, как мы смеялись…
Вечерним солнцем любовались…
И плыли, помахав земле,
На тихоходном корабле…
Как город исчезал вдали…
Я – помню всё…Ты – помнишь ли?

***
Я не знаю, в чём моя вина,
Но тоской душа моя полна…
Кто? Зачем наполнил вдруг её,
Указуя путь в небытиё?
Я-то думал (Поискать глупца)
Что путям-дорогам нет конца…

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
ХОР И СОЛО
— Мы все — за одного!
Ты не один…Не трусь!
Не бойся ничего!
— Да я…И не боюсь…
ТОСТ

Тост новогодний
Прост: — Господа!
Лучше —Сегодня,
Чем никогда!
* * *
— Я вас услышал! —
Сказал глухой.
— Ну, что ж,
Посмотрим! —
Сказал слепой.
Николай ЕРЁМИН Сентябрь 2023 КрасноЯрск

Александр БАЛТИН
Альманах Миражистов

ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ

Он помнит двадцать лет спустя, как мучительно ждал выхода альманаха: обещали в феврале, потом в марте, вышел только в мае; разумеется, он просто жил, но ждал, ждал.
Также мучительно, будто тянут жилы, будто неведомые инквизиторы жизни вытягивают сами нервы, ждал потом выхода своих книг, журналов и газет, со своими стихами, рассказами, статьями.
Двадцать лет он печатался, исступлённо писал; его считали талантливым, очень талантливым, многие говорили про это.
Сочинительство не принесло ему ничего: ни денег, ни отчётливого признания, и ни положения в литературном мире.
Он постарел, уже полусед, уже донимают болезни; он истрёпан жизнью, и, продолжая ещё более мучительно ожидать очередной публикации, не понимает, кто и за что так поиздевался над ним – пожизненно?
Про Божью искру слышать ничего не может – полагая, что если бы было так, то давший искру должен бы был заботиться о том, чтобы она не погибла.
И про Бога ничего не в силах слышать, почитая его в лучшем случае крайне жестоким экспериментатором.
И усталость от жизни такова, что и литература давно ненавистна.
Просто пример неудачной жизни.
А много их, удачных-то?

* * *
Отче наш… Но умирают дети
Постоянно, голод их берёт.
Отче наш… Когда войны на свете
Не было? И не припомнить год.

Отче наш… Кругом несправедливость –
И на всех на уровнях она.
Где твои любовь и прозорливость,
Коли в нас агрессия одна?

Отче наш… Какой ты отче, право?
Если только отчим очень злой.
Мол, наворотил всего лукавый,
Он же сын твой – верно, дорогой…

Для чего испытываешь, зная –
Испытаний не пройдём никак?
Вот и всё. И жизнь окрест дурная,
И не жизнь почти уже, а мрак…

ОМАР ХАЙЯМ ЧИТАЕТ АЛЬМАНАХ КОМУ ЗА СТО

Не обольщайтесь, люди,
– взрослые: просто выросшие дети:
и дети, так надёжно и плотно считая, что взрослые что-то знают, ошибаются…
Но – ошибаются – прекрасно:
Ярко, со взрывами радуг эмоций,
как изобразил это –
используя весь возможный инструментарий слов,
поэзии, тоски, переводимой в слова, и гармонии,
растущей цветами из них же, – Константин Кедров-Челищев:

Все встретимся в небесном интернете
Всех приютит небесный интернет
Все дети взрослые и взрослые как дети
На все семь бед всегда один ответ…

Кедров-Челищев, играя и нет,
используя опыт дервиша Хлебникова,
пропуская его метафизический опыт через фильтры собственного дара,
приходит к интересным лирическим,
но и – мистическим выводам:

Ночь без тебя тьма
День без тебя ночь
Ты богиня ума
Ты и разума дочь
Смыслокрылый полет
Неземного стиха
И сегодня поет
Сквозь низы и верха…

Ну, поскольку очередной альманах, выпущенный Николаем Ерёминым, именуется «Для тех, кому за сто»,
подразумевается счастье Атлантиды,
у которой нет лет, то и:

Как хорошо быть приглашённым,
Вкушающим и искушённым…
Четырёхзвёздный пить коньяк
И улыбаться просто так…
И обнимать в избытке сил
Того и ту,
Кто пригласил…

Интересно играются –
по клавишам? струнам? – библейских текстов –
современные тексты Ерёмина: быстрые-текучие-тонкие…
Из нитей мыслей, скручиваемые в гнёзда смысла…
Лёгкие…
Николай Ерёмин – порвёт для вас гитарные струны:
чтобы показать,
что такое счастье…

Я счастлив был, когда работал…
И счастлив был,
Когда без дел
Сидел у речки, ждал чего-то
И в даль небесную глядел…
Где исчезали меж забот
То тени птиц…
То самолёт…

Он же вывел формулу его – он, Ерёмин, запускающий новый альманах – вывел формулу счастья:
этой альфы человеческого бытия,

и… поделился,
грани совмещая с воздушными шарами,
как бы противоречиво это ни воспринималось
нами с вами…
***
…потом мы погрузимся в мир Елены Кацюбы:
очаровательный мир,
играющий оттенками шёлка и перебирающий струны арфы…
Но арфа здесь – поэтическая,
и Кацюба, отправляя свои стихи в вечность (прости меня, Господи!) имела в виду множественность струн:
а трубы органы у неё гудели…
наполненные смыслосодержащим контентом:

Бархат и шелк обучены обнимать —
есть сеть специальных школ.
Многие там учились,
но отчислены:
мрамор могильно холоден был;
ветер не умел сдерживать страсть —
он и сейчас пиратствует в подворотнях
***
Поэт обойдётся без рифмы: тонко и нежно используя все возможности языка…

Вальтер фон дер Фогельвейде, заворачиваясь в плащ, роскошно расшитый золотыми изображениями пчёл, явится ко двору того, кто способен обеспечить его жизнь, и там, на мозаичном полу, будет исполнять свои песни, варьирующие осуждение, хотя христианство против, и сатиру на церковь; пока в другом измерении – ведь много же миров, да? Уриэль Дакоста, отрицающий эту данность – молчи!!! – М. Д. предоставляет возможность Роберту Фросту ткать сухие, жёсткие и чёткие стихи, которые будут интересны Омару Хайяму, хотя Фрост не был бы способен никогда написать рубайяата…но мудрость, отливающая белой солью Екклесиаста, столь густо просыпана в созвучия Фроста, что и Хайям одобрительно бы улыбнулся…

Думается – улыбнулся бы он и листая страницы альманаха «Кому за сто»,
раз Николай Ерёмин так интересно:
иронически-философски вдвинул его в явь…

Александр Балтин город Москва

Татьяна ОРБАТОВА

Альманах Миражистов

МИФОЛОГИЯ ТЕЛА
I
***
всё дальше пустыня гоби от наших с тобою лун,
всё явственней переходы в подземные миражи.
кружить по оси – привычней, и только мальчишка-гунн
вдруг в генном плену очнётся, и вмиг от скупой межи
(кусочка земли с обличьем забытого нами дня)
помчится на запад шумно. вернётся ли он на юг?
где краскам давно под солнцем приказано не линять,
где чувствам не отозваться на хор… нет, на общий звук –
торговцев и гастарбайтеров, как вестников чёрных зим.
но… впрочем, с тобой придумали мы – чёрные покрова,
для скрытия всеусталости, которой болеет мим,
для совести, выступающей за равные с ним права…

***
и когда марсельезу играет нам ветер на крыше,
и когда из морских одиночеств – скользящая манта
колыбельную нам напевает под вечер – мы дышим,
машинально листая в себе философию канта.
но с ладоней деревьев срываются тёплые слёзы
в кистепёрую память, пленённую в соке клепсидры.
до мгновения этого все виноградные лозы
нам казались забытыми в плоскости старой палитры.
до мгновения… рядом зашлись в астматическом кашле,
сигаретную проседь на лбах поправляя – народы.
сколько их в наших клетках – глядят на просторные пашни,
примеряя, как платья, ещё не рожденные хорды.

***
звери и птицы бьются под панцирем наших тел,
лапами – на зеро – чтобы услышать нас,
не попирая Азъ и законы небесных дел,
знающих объектив – вписанных в рыбий глаз.
звери и птицы, сколько продлится ваш плен?
сколько вершин достичь нам вместе и врозь?
скольких из вас увидел в себе гуинплен,
скольких не видим мы, проживая вскользь…
в мрачном кругу безволия, в стенах своих квартир
блеклый последыш памяти высушен, но живёт.
слышит – компрачикосы рожают, рожают в мир
каменных истуканов из озера чермных вод.

***
дороги, дороги, пути – от покоя до битвы…
начало берут из сердечного ритма и вьются
от локона страсти до вязи безмолвной молитвы –
к большим кулакам, что сжимает на площади нунций.
зовут нас к заутрене – кто? голоса безымянны.
но бритва оккама готова к работе, как прежде –
из абрисов тел, отражающих тени в туманы,
срезает слоями ненужное – слишком небрежно.
дороги, дороги… проснутся ли в нас далай-лама,
кричащий во сне инквизитор, седой герменевтик?
срезает, срезает ненужное бритва оккама,
пока золотые телята купаются в нефти…

II
***
дни замерзают от ветра, когда их считают.
дни соляными столбами стоят у дорог –
по номерам и по датам. тропинка витая
кажется длинной, и долгим – пожизненный срок.
в гуще туманов – лишь тень фиолетовых крыльев.
гулко стучит по вискам водяной метроном.
хочешь колумбом ты быть? и в далёкой севилье
ты побываешь однажды… в обличье ином.
встретишь в соборе того, кто антверпенской розой
звал чью-то душу, лаская холодный кристалл…
судьбы свои назовёте скучнейшею прозой,
вслух рассуждая: кто больше от жизни устал.

***
хочешь ты быть отражением генриха крамера?
тело желанное в огненных струях топить?
женщины тело нагое – в тюремную камеру
бросить, как куклу, срезая бесовскую нить?
плоть истязая, молитву шептать у покойницы
с тонкими пальцами, ранее чувственным ртом?
зная подспудно, что сила божественной вольницы
не в энтропии безумья. но правит фантом –
спит милосердие… разум – в порыве величия,
тени сомнения в полдень исходят «на нет»…
«праведник крамер» карает во имя приличия? –
жертвенной кровью питает свой истинный цвет.

***
травы безропотно жухнут по воле Ярила…
ночи – подлунные сводни – знакомят со страхом.
думаешь, где-то лилит на мгновенье явила
будущих демонов над человеческим прахом.
и, уменьшая величье космических лоций,
и, умножая без меры количество бедствий,
вдруг забываешь согласье своё с песталоцци,
сердцебиенье снижая лекарственным средством.
яркими снами – в небесных полях персеиды,
но алфавит их писаний тебе не по силам.
молвишь: «за что?», проклиная лихие планиды,
с тайной надеждой на чёрта и… божию милость.

***
пляшет махаон над уснувшей троей,
жёлтый, чёрный цвет в красной бузине…
веришь или нет – смерть тебя не тронет?
видишь или нет – кровь свою в вине?
порохом войны щели конопатят –
в замках и дворцах. молкнут небеси.
слышишь шёпот, там… в самой бедной хате:
«Матерь Божия, сыновей спаси…»?
слышишь, как скрипит мир седой, но зыбкий,
ветру дань свою выплатив сполна?
дни несут в рассвет прошлого ошибки
с привкусом земли, свежего вина…

III
***

… и только робкий взгляд со дна первооснов –
из створок бытия, улиточной одежды,
скользнёт по облакам. над чашами весов
оформится в мечту, но… обнулится – между
золою и огнём. лишь памяти глагол –
любить! тебя любить, как встарь, и не иначе,
спешит из сердца ввысь – в заоблачный подол,
туда, где вёсны все, несбыточные, плачут
капелью давних снов, в которых нам с тобой
дано с избытком встреч и нежности избытком.
с беспамятства, с нуля – безмолвною рабой
иду на голос твой. но холодно и зыбко…

***
колюч терновник, острые шипы –
табу для смертных или блажь природы?
безвинные свидетели волшбы,
скрепившей одиночества на годы?
я – не изольда, но… к тебе иду,
ты – не тристан, но голос полон страсти.
так птицы устремляются к гнезду,
когда один закон над ними властен –
экстаз. он предрекает долгий путь,
но, может быть, короткий, быстротечный.
в миг сладости – где праведная суть?
где снадобье, которым страсть залечат?

***
был светлым день. на вспаханное поле
из клюва птицы выпало зерно.
но ты молчал. ты – в лунном ореоле
искал всех бед злосчастное звено.
клинком трофейным – вёл по изголовью,
где след от нашей встречи не остыл,
хранитель твой с великою любовью
в который раз гасил безумный пыл…
но ветер бездны, чёрный и спесивый,
из тонких стрел неверия и лжи,
по капле – в кровь твою, несуетливо,
всегда вливал ночные миражи.

***
из сотен дорог, где могли бы мы встретиться снова,
из разных сюжетов – наивных, банальных и вечных,
ты выбрал ущелье, где меркнет от слабости слово,
где гаснут лампады и не загораются свечи.
я слышала крик твой, звенящий от злого бессилья,
свинцовые осы садились на плечи и темя …
и голос – другой, в вышине: «…и в далёкой севилье
ты будешь однажды …но вовсе не здесь и не с теми…».
а после – кружил хоровод умирающих вёсен.
сезонная пыль и туманы, дожди, снегопады…
одно неизменно – над тёмными пиками сосен
любовью светилась моя огневая лампада.

IV
***
…это вселенский клевер ищет земной воды,
смешанной с лепестками памяти человечьей.
выйдешь, дитя, из лона – в мареве лебеды
колос ржаной и тёплый лунным мечом засвечен.
выйдешь… где сильный предок, боль суеты изжив,
стал отраженьем мифа на рукавах столетий.
хрупкое сердце бьётся – сколько в нём скрыто лжи…
или за ложь и правду мифы давно в ответе?
в узких ладонях века – жизней людских не счесть.
вхожи в телесный омут жидкости, соль, металлы,
но… если сердцу больно, значит, ты точно есть,
сколько бы снов не видел ты – о цветах валгаллы.

***
чтобы от боли зажглись в небесах иммортели,
целился вольный стрелок в синеоблачный остров.
стрелы летели на солнечный свет, и летели.
блики янтарной степи – в наконечниках острых…
было ли, не было… знает колчан опустевший.
но, где хранится колчан, неизвестно поныне.
только сквозь время, в душе, может быть, обрусевшей,
бьющейся птицей затравленной, в чьём-нибудь сыне,
давняя память начертит мишень-недотрогу
в непостижимом умом перелётном пространстве…
и мальчуган, жёлтой краской рисуя дорогу,
скажет: бессмертники всюду, где есть постоянство…

***
беззвучная царила пустота
на расстоянье в тысячи парсеков,
глотая сон с немотного листа,
но собирая числа по сусекам –
в единый слог… на плоскости монет
не увидать первоначальных формул,
где равновесны атом – и ранет…
где братьев обнуляют – каин… ромул…
не просчитать, насколько заряжён
один обол и квант души харона,
когда шестёрка лезет на рожон,
нацелясь на имперскую корону,
как много дней заложено в реестр
болезней, страха и хмельной тревоги…
в культурный слой давно впечатан крест
природных истин и – духовный подвиг.
тук-тук… долбят дожди в земную плешь.
число дождинок, кратное сюжетам.
их суть – вино девических надежд,
химерный дух – на городских манжетах,
и сотни правд на лезвии войны,
сыновий хор, подобный камнепаду,
и женщины… рождающие сны,
где боль любви сжигается в лампадах.

ЗАМЕТКИ ИЗ ПРЕДЗИМЬЯ

***

Дни, прожитые сердцем, имеют доступ к настоящему,
но схожи с колыханием сумерек.
Посмотришь на позапрошлую траву, она – сухая,
глянешь на неё сквозь память о своей весне –
над травой рассвет, едва тронутый юным солнцем,
и ты – почти невесомая, в невинных мечтах о счастье.
Ещё далеко до полнолуния, ещё нет понимания метафоры,
ещё совсем мало снега и льда в памяти,
и ты – ещё в ожидании зимы, чтобы жить ею
до следующего весеннего дождя…

***

Что-то тихое, безликое в комнате
пишет на пальмовых листьях золотыми чернилами,
но письмо – отголоски печальных вздохов.
Говорю: найди слова.
Молчит, рука застыла в воздухе. Золото капает на пол.
Похоже, сегодня будет ночь золотых следов.
Нет, снова пишет, затаив дыхание.
“…В полдень тени легко сочиняли трактаты о луне,
но в безлунные ночи неприкаянно скитались по морскому берегу,
забредая в таверны в поисках своих капитанов.
Смыслом их существования были заняты
лучшие умы многоликой Европы.
Иногда теневые трактаты свивались в паутинки,
чтобы наполнить собой очередное бабье лето,
палую листву, забывшую любую боль.
Где-то далеко, в параллельном мире,
откликалось время Маркеса –
сюжетами прожитых чувств,
словами, полными своих щедрот,
городами, существующими лишь в ладонях фантазий…”

***
Люблю ли я город?
Моя клетка просторная,
сквозь неё проходит небо.
Всё, что здесь и сейчас – ненадолго –
люди, памятники, стены… А война?
Однажды мне приснился мой покойный дед,
говорил: снова воюю, большая война там.
Неужели и там война? – удивлялась я.
Она везде, – отвечал он устало.
Война полов, поколений, государств, идей,
война с нищетой, болезнями,
война добра и зла…

…Кажется, кто-то снова вышел из битвы,
но его душа похожа на гравюру М.К. Эшера “Дуб Боргер” –
угольный цвет дерева и скрюченные ветви-пальцы
на фоне бесцветной пустоты вперемешку с арестантской полоской,
острый штакетник вокруг мёртвого светила –
луны или холодного солнца…

***
Ещё недавно серая мысль назойливо бормотала в моей голове:
тошно мне, матушка, тошно…
Вскоре природа-матушка разразилась
молниями на всё небо и оглушительным громом.
Дождь прошёлся по ночному городу,
погрузил мысли в безмолвие и был таков.
Следующее утро оживил порывистый ветер.
Он принёс иллюзию свободы,
в его дыхании угадывался аромат роз.
Из молчания вылупилось несколько слов.
Едва коснувшись ленты Мёбиуса,
они полезли муравьями в поисках выхода,
наталкиваясь на устойчивые словесные конструкции –
“стена мрака”, “двери в песке”.
В голове включилась некогда популярная песня:
“В доме моём много друзей,
звуки музыки дотемна,
много смеха и много долгих дней,
когда я совсем одна…”

Что, если скомкать лист социума в своей памяти,
сжечь его, как Александрийскую библиотеку?

– Помнишь себя маленькой? – неожиданно спросил муравей.
– Помню.
– И?
– В детстве казалось, что я потеряла память и поэтому у меня пустая голова.
– И?
– В попытках вспомнить, я задавала много вопросов, позже – много читала.
– И?
– Я всё ещё пытаюсь что-то вспомнить.
– Что?
– Что-то главное…

***
“…Сегодня поверхность моря похожа на пенку бульона.
Солнце – румяный, увесистый блин – выплывает из наваристой жидкости,
набирая высоту, обретает видимый объём и лёгкость.
– Надо впустить в себя утро. Открыться и впустить утро, заполненное блинами…
Анжела произнесла слова осторожно, с опаской,
будто пробовала на вкус каждый звук.
Вокруг не было ни души, но серые камешки,
отшлифованные морем, своим шорохом намекали, что вместе они
обладают если не душой, то хотя бы энергией жизни.
Разноцветные лучи касались лица Анжелы, возвращая её
в сегодняшнее утро, в неизменное желание – не вспоминать Марию…”

…Всякий раз, когда вижу эту женщину, хочется нафантазировать
лёгкую словесную формулу, способную изменить её жизнь.
Но слова знают о жизни гораздо больше меня
и объединяются в тяжеловесные конструкции с мясным душком.
О судьбе Анжелы известно немного – убила мужа, отсидела срок,
вышла на волю, сын домой не пустил. С тех пор она –
завсегдатай сборищ местных алкоголиков –
скитается неподалёку от своего дома, до самого лета
бродит по округе в истрёпанной временем чёрной дохе.
Иногда танцует, что-то напевая. Её движения всё ещё грациозны.
Зима превращает её в неуклюжее существо.
Анжела днюет и ночует возле девятиэтажки,
в закутке, в котором раньше стояли мусорные контейнеры.
Спасаясь от мороза и ветра, женщина,
больше похожая на потерявшуюся тень,
обкладывается мешками с тряпьём и кульками с едой.
Кажется, даже собутыльники её стесняются.
Но Анжела не скучает – у неё есть постоянный собеседник.
Он говорит изнутри её тела, его скрипучий бас
прорывается наружу, заставляя её голосовые связки
работать на него, на его сущность.
Люди думают – Анжела допилась до белой горячки.
Её не интересует их мнение – она не чувствует себя одинокой…

“…Быть увиденной – так она определила своё желание,
родившееся в далёком детстве и не покидавшее её
до самого первого серьёзного проступка.
С тех пор Анжела перестала считать свои проступки,
понимая, что судьбу набело не переписать.
Был ли стыд? Вначале – да. Потом – сожаление о своей ущербности
и вызов всем, кто, по её мнению, был чище.
Бабушка часто вспоминала Марию.
– Ты родилась в один день с ней, мой ангел, – ласково обнимала она маленькую Анжелу.
– Бабуль, ангелов можно обижать? – спрашивала та, вспоминая соседского мальчишку,
ни с того ни с сего ударившего её кулаком по спине.
– Мария видит всё, – словно невпопад отвечала бабушка.
С каждым прожитым годом Анжеле всё меньше хотелось быть увиденной…”

…Грязь, вонь, исходившая от неё и её пожитков,
беспокоила жильцов многоэтажки. Изгнать, выжить, вышвырнуть, –
основные глаголы, метившие своими острыми лезвиями
в её жалкое существование.
Анжела интуитивно чувствовала себя защищённой:
– Попробуйте меня обидеть, увидите тогда…
Никто не решался вступить с ней в явное противостояние,
пока не лопнуло терпение домоуправа.
Однажды, когда она куда-то ушла, он собрал её вещи и
вынес на мусорку, затем сам вымыл водой с хлоркой пол закутка и
заставил его мешками с цементом.
Несколько дней подряд Анжела неприкаянно бродила возле дома,
жалуясь своему собеседнику на обидчика.
Прошло несколько месяцев, домоуправ умер. Умер дома, внезапно.
Говорят, не выдержало сердце…

“…Вспомнить, непременно вспомнить защитника.
Нет, не Марию. Её она совсем не чувствовала.
Вспомнить кого-то, кто был раньше, кто защищал, слышал её.
Анжеле показалось, его образ проявился, когда она впервые смотрела
фильм “Золото Маккенны”. Добрый, сильный,
но похож не на шерифа, а на бандита Джона Колорадо…
– Бабуля, бывают добрые бандиты и убийцы? – не находя внутри себя ответа,
в который раз интересовалась Анжела.
Бабушка молчала, а после отвечала, словно невпопад:
– А я часто думаю, сколько нас – с “каиновой печатью”?…”

… Ещё несколько месяцев назад она – пьяная, в неизменной чёрной дохе,
шаталась по округе, бормоча что-то невнятное. Иногда можно было
различить слова:
– Где мой сын? Кто его видел? – вопрошала она.
Скрипучий бас тут же отвечал ей:
– Где-где… в Караганде! Выпей и усни…

…Недавно я увидела её мрачную одёжку под кустом возле моего дома.
Вскоре обнаружила саму Анжелу. Она полностью преобразилась –
в чёрных узких брюках, белом пиджаке, в стильной ковбойской шляпе –
сидела на качелях, пела скрипучим басом колыбельную.
Она ли это? Или защитник окончательно выбрался наружу,
и теперь охраняет сон её души, пока Анжела не вспомнила о главном?..

***
… Они играют легко, но бывают упрямыми, словно дети.
Играют в смысл, но им чужда кастовость –
для них не существует неприкасаемых тем.
Они свободны в своём выборе –
присоединиться к любой группе и
выйти из неё.
Иногда они обнажают мысль
до полной её неприглядности,
до примитивного шаблона,
на который нанизаны – для красоты –
разноцветные иллюзии смысла.
Слова… вечные спутники ума,
но, однажды пережив его тишину,
в них что-то умирает –
чтобы отвернуться от времени…

… Сегодня солнечный день в сердце.
Кажется, не о чем говорить –
существует лишь радость от ярких бликов памяти.
Когда на время выпадаешь из драмы собственного опыта,
всматриваясь в линялую синь августовского неба,
когда не болят душа и тело,
что-то детское обнимает душу –
есть жизнь, наполненная светом и
запахом мёда и яблок.
Но слабые глаза быстро устают,
взгляд ищет расслабления –
в приятном полумраке комнаты.
Ум тут же цепляется за вещи –
книги, картины, мебель, часы.
Время делит мысли на диалоги:
– Ты знаешь, что часы – колдовские существа?
Кукушки жертвуют им своё терпение.
– Кукушки – бывшие русалочки,
отдавшие свои голоса ради земной любви…

…На улице детский гомон.
Ребятишки смеются, катаются на качелях.
Соседская девчонка, навязчиво крикливая,
который раз зовёт папу.
Наконец-то он выходит на балкон.
– Чего орёшь?
– Папа, ты купишь мне сок? – звонкий голос ребёнка
разносится по всей округе.
– Хорошо, – бурчит папа.
– Что?
– Куплю! – раздражается мужчина.
Девочка замолкает на время, потом кричит на полтона тише:
– Папа, купи мне любовь…

***

…Чем острее жизнь, тем колоритней воспоминания.
Но кто мы – внутри границ своих наблюдений?
Сейчас мои глаза и уши определяют
привычную обстановку и вдруг –
я – на холме, рядом – Людвиг Витгенштейн и Утс Баусма –
восхищаются видом города, вдыхая воздух незнакомого мне дня.
Людвиг отмечает – будь он Творцом, не создал бы солнце –
с ним слишком ярко и жарко, но при одной луне
возникнут трудности с чтением и письмом…

Улыбаюсь живучей сущности Витгенштейна,
отвлекаясь от чтения его биографии.
Неизменной лунной спутницей философа
была изнурительная депрессия,
но его мысли, отклики на события
уподобились солнечному, шумному дыханию жизни.
Понял ли Людвиг – кто он –
внутри границ своих наблюдений?..

… В тесном домике моего ума
жанровые клерки сочиняют свой сюжет о светилах.
Галдят, выбегают во двор, нанизывают шаблоны
на примитивный штакетник, за сучковатыми досками которого
виднеются бессловесные антиподы общепринятого.
Клерки спорят, не замечая молчаливого юноши
в венецианской маске с письмом в руках.
Он топчется возле двери,
незамеченным уходит на просёлочную дорогу,
распечатывает письмо, декламирует:
– Он убивал Будду всякий раз, когда встречал.
После – обживал пространство, определялся во времени.
Очередной солнечный зайчик, но сколько в нём было боли…

С последним словом приходит короткое безмолвие.
Незнакомец в маске плачет – не от сострадания –
от неспособности передать словами невозможное.
Глядя на него, слышу отзвук прожитого времени –
пять сентябрей тому назад,
Венеция.

***

… Яркое, тяжёлое солнце оглушило меня
на площади Святого Марка.
Когда больно, неуютно телу,
не удаётся выйти из настоящего,
в голове одна мысль: смертельно жарко.
Сотни голубей топчутся возле ног, кружат над головами,
их взгляды кажутся туповатыми, движения – бестолковыми.
В голове пульсирует раздражение
от невозможности радоваться путешествию –
здесь и сейчас.
Позже в полумраке и тишине своей квартиры
будут иные ощущения,
придут светлые воспоминания и спокойствие,
но не сейчас.
Влажность, застывшая в воздухе,
останавливает дыхание,
она обволакивает вещи и даже время,
сквозь неё с трудом продирается всё живое.
В голове поселяется странная мысль –
“вода течёт сквозь каждого, кто её замечает”,
в одуревшем от солнца сознании проплывают
красные рыбки из давнего сна.
Они плывут над головами туристов –
куда-то вверх, к безжалостному светилу,
но с громким бульканьем падают в воду.
Бульк… солнце перестаёт меня поджаривать –
тело адаптировалось к жаре.
Снова открылся коридор времени,
где свободно передвигаются
наблюдения и фантазии.
Там гондолы тихо покачиваются
на маслянистой поверхности воды.
Томас Манн и Блок сравнили их с гробами,
но мне чёрные, изящные лодочки напомнили
старинные туфли с острыми, вздёрнутыми носками.
В такой обуви Маленький Мук шлёпал
по сказочным мостовым.
Кукольный город для детей великанов.
Они давно выросли из любимых забав,
забыли дорогу в детство, улетели к звёздам,
но по улочкам живописной Венеции
всё ещё снуют игрушечные человечки,
управляемые самой жизнью.
Глазастые, улыбчивые, любопытные, многословные,
угрюмые, молчаливые, утомлённые солнцем,
искажённые детством –
живые фигурки на фоне
облущенных, выцветших старинных домов,
сохранивших горделивую осанку.
На стены одних строений падают тени других домов,
пряча в себе тёмную сторону людей
и призраков их прошлого.
Внезапно от грязной стены жилища,
примыкающего к узкой улочке,
отделяется местный дурачок в чёрной мантии и маске Зорро,
бежит мне навстречу с обезьяньим визгом,
но проносится мимо.
Успеваю заметить струйки пота,
стекающие по его лицу и шее.
– Он не любит туристов, пугает их, – поясняет гид.
Мы идём дальше по коридору времени,
и теперь мне видится – он перекрыт
огромной рыболовной сетью,
в которой должна быть невидимая прореха,
и каждый сквозь неё непременно уплывёт…

Пересечение эпох

Далёкий свет? Быть может, близкий мрак.
Одно из двух, но точно неизвестно.
Ума загадка. Тот ещё дурак
болтливый ум – нелепый и болезный.
Вдали Олимп. Иди, рукой коснись.
Жасминный цвет, червонные гранаты
в белёсой дымке. Снись мне, осень, снись,
и тихие развалины Эллады.
Дрейфует лист по луже, смертный сон
в прожилки вписан лёгкими мазками,
по облаку ступает тучный слон,
но облако зыбучими песками
становится и призраков небес
глотает неразборчиво беззвучно.
Вот белый тлен – узорный арабеск.
Вот ловко бьёт по цели статный лучник –
не свойственны сомнения ему,
пусть цели недоступно бесконечны.
Но нищенка-печаль в свою суму
бесцельный миг кладёт, как будто нечем
играть ей на досуге. Полный вдох.
Заоблачного знания пробелы.
Плывут в пересечение эпох
земные отражения Нефелы…

Три приметы

Вечер сложен в три приметы,
три приметы за окном –
красный плащ на клён надетый,
голубь мёртвый, новый дом –
он неспешно в небо тянет
быль элитную и вес.
Нет смирения в смутьяне,
нет в элитности чудес.
Но красив, фактурен, важно
крышу целит в облака,
чтобы бредить поэтажно,
стекленеть издалека…
Вышел кто-то из подъезда,
а из красного плаща
вышло тело, и одежда
клён не греет, трепеща.
В три приметы сложен вечер –
голубиным клювом вниз.
Голубь смертью человечен,
вечер жизнью неказист.

Филателистка

Она слюнявит марки языком,
а после языком катает слухи.
Она из них катает снежный ком,
но в холоде словесной завирухи
лишь множится тоска. Колода карт,
сандаловый божок и пёстрый веер
который год выслушивают март,
на столике бамбуковом мертвея.
Ей пишет тонкой ветвью по окну
в письме поднаторевшая берёза
о связи слов, не сказанных в канун
пасхальный, – с прямотой Паскаля Блёза,
о ряби незаметной на лице
от сил, зачавших бремя втихомолку –
когда и в самом искреннем лжеце
мелькнёт вдруг паутинно хищность волка,
срывая с неотправленных депеш
чужие лица – знаки именные…
Так короток проявленный мятеж,
но санкции болезненны, штрафные,
но кости – от досады, словно в дождь,
хворают долго, ноют недовольно.
И тронь Её – в ответ такая дрожь,
что видишь, даже крепким нервам больно.
…Она слюнявит марки языком,
глотая липкий клей чужих историй,
и с каждым отболевшим позвонком,
как с вечностью, – смиряется и спорит.

Отраженье
Уходящий вдаль подставляет спину,
выходящий вон закрывает двери.
Если ждать, когда все преграды сгинут,
не успеть себя теплотой измерить.
Не успеть с речистости снять… не пенку –
жирный шум заборных, подгнивших досок,
где в древесных клетках сучи`т нетленкой
неформатной сути пустой набросок.
Обжигает пламя металл и глину,
но не всякий обжиг кому-то в жилу –
насади свистулек на крестовину
и в огне заохают: быть бы живу!
Заскрипят костями палёных клювов,
из лакун язы`ки повыпирают,
а сними с креста – захохочут, сплюнув
красной струйкой глины, – в любовь играя…
Уходящий вдаль открывает окна
не умом, не силой – одним движеньем,
и воздушный абрис в живых полотнах
ещё долго тянется – отраженьем.

Неизменность

Их сажали вблизи границы в большие гнёзда.
Их боялись, им вили сны, их лечили миром.
Иногда отправляли вдаль на прогулку – к звёздам,
ограждая их путь от лешего и сатира.
Возвращались они, как прежде искали небо,
предстоящий утренний свет их совсем не трогал.
Забывались они, укрывшись овечьим пледом,
созывали в обед на вече ЕдиноБога,
преломляли в Нём хлеб души, говорили: жертва,
без сомнений съедали плоть молодых героев,
а затем неизменно жгли, открывая жерла,
заполняя пустоты дня пламенистым роем
несгораемых слов, рождённых от вечной битвы.
Было много в них лиц, подсвеченной алой краски,
и была в них одна лишь точка в конце молитвы,
но они продолжались вновь – военные сказки
Из сна стареющей минуты

Из сна стареющей минуты
сочится сукровица мира,
но флёр величия ампира
смягчает прошлого маршруты,
остатки всех цивилизаций,
ролей провальных, самомнений.
Театр жив, покуда Гений
купается в тени оваций.
Покуда путь ведёт по кругу –
из проходных дворов в больные
стихи – стихии проходные,
навстречу новому недугу –
до вкуса смешанных наречий,
где сок кунжута с черносливом
в моло`ки свежие, для силы,
добавят – с кровью человечьей.
Свет для замочных скважин

ПАМ’ЯТЬ

Помню не мёд – над вереском
сонной пчелы полёт.
Помню, крошился вдребезги
серый, миражный лёд.
Время ломалось, с мёртвыми
в землю входило, вглубь,
в душу её, упёртое,
метило – приголубь.
Голубь летел над городом,
с ним и мой сын – пострел,
в белой рубашке с воротом.
Воздух бедой звенел,
словно монетой, брошенной
в банку с надёжным дном.
Катятся дни-горошины,
катятся за окном…
Память – земля без имени,
слой чернозёма чист.
Может быть, кто-то выменял
имя – на павший лист.

ЯНВАРСКОЕ

Ни пламени свечи, ни алтаря,
но ветер солнечный углы небес латает,
и чаек паутинка золотая
блестит в живых ладонях января.
И я – так, будто в смерти не была,
так, словно никогда не леденела,
вдыхаю слово, чтоб ладоням белым
хватило на мои стихи тепла.
Храню слова, как мёрзлая земля
хранит в себе корней заснувших волю.
Степная птица памяти глаголет
о гнёздах на курганах и полях,
о времени, что гонит имена
в пространство неизменного покоя.
Земля хлебает небо вековое,
полны безмолвным небом семена.
В них буквиц нет, но отзвуки их снов
доносит эхо нежности рассветной,
бессмысленной почти и незаметной –
ютящейся за окнами домов.

* * *
Так долго длится свет, глаза закроешь –
слепит похожая на дождь зима,
а в сердце длится слово снеговое
из древнего псалма.
Белее белого оно, смотри и слушай,
вот нити водные проходят сквозь песок,
и чья-то кость землице верно служит
от вечности наискосок.
И «всё путём» звучит над бездорожьем
в хмелеющих от ветра облаках,
и мы белеем на просторах божьих –
в своих черновиках.

* * *
Ты скажешь: сколько зим и лет…
Но свет отбрасывает свет,
и тень отбрасывает небо
на тёплую кольчугу хлеба.
И я от имени травы
отвечу: зимы все равны.
Прошли пошагово года
путём воды, путём плода,
сквозь гнёзда ввысь, но тени –
по голосам, по волосам,
по коже всех явлений.
Прощай, скажу, и не считай
ни зим, ни лет. Идут? Пускай.
Вся жизнь – не части речи.
Идёт по «встречной» человек –
не больше снов, не меньше рек –
и снег ему навстречу.

* * *
Влетает чайка в мир тумана,
и на другом конце земли
уже скользит над океаном,
опережая корабли.
И я во сне с ней где-то рядом –
в воздушном облаке времён.
Она спешит вослед Плеядам,
зачем ей чуждый Орион.
Она роняет всхлип чуть слышный
у самой чёрной высоты,
прощальный всхлип мой сон колышет,
и гор заснеженных хребты.
Струна воды в пустой крестильне
дрожит от птичьего пера,
дрожит, как будто кто-то сильный
в подушку плачет до утра.

Источники: Татьяна Орбатова
Соты № 1, 2017Татьяна Орбатова
Южное Сияние № 4 (24), 2017
ТАТЬЯНА ОРБАТОВА. Земля без имени
– журнал ГОСТИНАЯ

ССЫЛКИ НА АЛЬМАНАХИ ДООСОВ И МИРАЖИСТОВ
Читайте в цвете на ЛИТСОВЕТЕ!
Пощёчина Общественной Безвкусице 182 Kb Сборник Быль http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=488479
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=496996
ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ ЛИТЕРАТУРНАЯ СЕНСАЦИЯ из Красноярска! Вышла в свет «ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ» Сто лет спустя после «Пощёчины общественному вкусу»! Группа «ДООС» и «МИРАЖИСТЫ» под одной обложкой. Константин КЕДРОВ, Николай ЕРЁМИН, Марина САВВИНЫХ, Евгений МАМОНТОВ,Елена КАЦЮБА, Маргарита АЛЬ, Ольга ГУЛЯЕВА. Читайте в библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска! Спрашивайте у авторов!
06.09.15 07:07

45-тка ВАМ new
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=580691:
КАЙФ new
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=580520
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
КАЙФ в русском ПЕН центре https://penrus.ru/2020/01/17/literaturnoe-sobytie/
СОЛО на РОЯЛЕ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
СОЛО НА РОЯЛЕhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
РЕИНКАРНАЦИЯ
Форма: http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=575083
КОЛОБОК-ВАМ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=573921
Внуки Ра
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=573474
Любящие Ерёмина, ВАМ
Форма: Очерк http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=572148
ТАЙМ-АУТ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=571826
КРУТНЯК
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=570593
СЕМЕРИНКА -ВАМ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=569224
АВЕРС и РЕВЕРС
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=567900
ТОЧКИ над Ё
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=567900 http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=565809
ЗЕЛО БОРЗОhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=564307
РОГ ИЗОБИЛИЯ http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=561103
БОМОНД
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=553372
ВНЕ КОНКУРСОВ И КОНКУРЕНЦИЙ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=549135

КаТаВаСиЯ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=536480
КАСТРЮЛЯ и ЗВЕЗДА, или АМФОРА НОВОГО СМЫСЛА http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=534005
ЛАУРЕАТЫ ЕРЁМИНСКОЙ ПРЕМИИ http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=531424

ФОРС-МАЖОРhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=527798

СИБИРСКАЯ ССЫЛКАhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=520612

СЧАСТЛИВАЯ СТАРОСТЬhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=520121

АЛЬМАНАХ ЕБЖ “Если Буду Жив”
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=510444

5-й УГОЛ 4-го ИЗМЕРЕНИЯhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=507564

. 2023

КАЛИНА-МАЛИНА

Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН
Александр БАЛТИН Татьяна ОРБАТОВА
КрасноярсК
2023