Часть 1
Его фамилия Негодин
с младых ногтей до сей поры
будила гнев в честном народе
у всех – от мам до детворы!
Когда московские дворы
стыдливо окна прикрывали,
когда наганы доставали,
когда друг друга целовали
детишки нашего двора!
Начнём, мой друг, пришла пора!
Любил различны он забавы
гораздо более, чем труд,
с учебой, кои всё сотрут!
Да, Ленин с Крупской были правы,
на Ницше мня найти управу!
О времена, мой друг, о нравы!
И пионерский галстук свой
носил, как вымпел боевой.
Но папа с мамой не снимали
с Евгения тугой узды-
интеллигенты, понимали,
где дать конфет, а где труды
их тщетны были, и напрасно
во мраке ночи, утром ясным,
за разом раз, за годом год
на ум Евгению нейдёт
наука суетных дерзаний,
совсем других он ищет знаний,
нагорной проповеди дух
он ищет в сущностях наук!
Пока Негодин обучался,
прошли расцвет и крах эпох.
Он оглянулся, почесался,
нашел, что мир не так уж плох,
что дух кровавой тирании
забыт, но, вроде, не прощен,
народ сочувствует Марии,
а Прессиадой возмущен,
что разномастные мессии
лояльно приняты Россией,
что демократы всех пород
уже влияют на народ.
Характер Жени чужд геройству,
но кое в чем Евгений прав –
имел немного беспокойства,
и не испытывал расстройства
от ущемленья личный прав,
и не курил различных трав.
Он видел — рыцари свободы
спешат испить свободы чашу-
любой. Но главное-не нашей,
певцы, поэты, нищеброды,
везде, но только-бы не в Раше!
Свою страну – корабль уродов –
обитель зла, тюрьму народов,
никто любить не обещал,
никто срамить не запрещал!
На Женю изредка трудились
пять-шесть толковых человек,
слегка отравою марксизма
пьяны,( прощай, двадцатый век…).
Но — где ты, воля, где харизма?
увы, далече — в прошлой жизни!
Прибегнуть впору квиетизму…
Всем тем, что к равенству стремились
век новый крылышки пресек…
больших успехов не добились,
и все же – жаловаться грех.
Тверёзым курсом плыть старались
его указанным рукой,
житейской пользы добивались,
и матерьяльной кой-какой!
Он был нередко понукаем
чтоб капитал приумножать,
побольше в житницы стяжать,
ан нет-различными путями
сего старался избежать,
а больше – в люле полежать.
Но кое-что известно стало
об обстоятельствах сего
о том, что всё-таки достало
героя, Женю моего…
Не говоря о Брестском мире
и воспоследующей войне,
герой смотрел на вещи шире –
кого и как мочить в сортире,
Саддам – мудак а Буш – феллах,
речь не об этих шла делах.
Увы, не счастия он ищет,
прошли весёлы времена,
когда иное влогалище
милей ему, чем литр вина!
Ничто Евгений не приемлет –
ни баб, ни модное авто,
сидит на лавочке и дремлет,
все надоело, и не то!
Ни промеж ног кудрявый волос
весёлых дум не пробудит,
ни тонкий стан, ни звонкий голос,
герой сердитый и небрит.
Уже почти четыре года
большим доверием народа
Евгений щедро облечен,
но – вот в чем фокус заключен –
Евгения вполне устроил
тот факт, что он давно построил
кой-где домишко кой-какой
в лесу над плавною рекой…
Часть 2
Не знаю, по какой причине
культурный, молодой мужчина,
как конь здоров, в расцвете лет –
и вот те на – покинул свет!
Нам знать об этом ни к чему,
пусть спится сладостно ему.
Его порою в свет выводят
немногочисленны друзья,
по заведеньям злачным ходят,
твердят, что так мол, друг, нельзя!
Чу-мчится круизЁр могучий,
в нём наш герой, мрачнее тучи,
да с другом, Вовой Понятых –
послушаем диАлог их –
— Я удивляюсь Вам, Евгений
и Вас, возможно, удивлю –
из Ваших вялых выступлений
я понял — Вы, брат, чистоплюй.
Такой боязни потаенной
приять частицу жизни тленной
не разделял я до сих пор,
я сам несусь во весь опор –
все знать, все зреть, все осязать,
вдохнуть, попробовать, услышать,
стремлюсь от жизни больше взять,
пока суровый голос свыше
не приказал еще лежать.
Давай раздуем огнь желаний,
проявим ширь своих натур,
в водоворот ланит и дланей
нырнем-пусть плачет Эпикур!
Пусть вперемешку кони, люди,
вагина в стразах, хрен на блюде,
да что там хрен, покажем всем
кто мы, откуда и зачем!
Евгений, направляя вожжи,
кивал покорно головой –
такой расклад, хоть и возможен,
твой разум дерзкий и живой
моей апатией встревожен
напрасно, друг любезный мой.
Напрасно напрягать сознанье,
и чувством душу наполнять –
уж лучше гроба громыханье,
чем душ смятенных покаянье
и сирых мытарей страданья
без утоленья оставлять!
Я знаний горького лекарства
искал, как пьяница вина,
и сам венчал себя на царство
в своем, запретном государстве,
где сирых нет. И из окна
лишь площадь Красная видна!
Где жизнь полна чудесных странствий,
и ярких лун, и дивных лет,
где тесным кажется пространство,
и добрым мир, и теплым свет,
где люди кажутся большими,
и время кажется большим,
ничтожным – то, что совершили,
великим – то, что совершим!
Но боже мой, не мне ли время
стряхнуть уныния покров!
Не глух, не слеп, да и не нем я,
я жив, и, кажется, здоров!
Гляди на сонм бродяг несчастных,
Кому блаженства не дал Бог!
На нас, приматов безучастных
ужель ослеп ты и оглох?
Натуры ширь явить в разврате –
вот свойство низменной души!
Не в споре, не в бою, в кровати!
Вот насмешил, так насмешил…
Не в том ли доблесть гражданина –
идти туда, где ветер в грудь,
найти срединный, прочный путь,
и, прожив жизнь до середины,
в душе смятенной сохранить
любви нервущуюся нить!
Автор публикации
