Дед Епифан. Восемь футов…

Восемь футов, знать, под килем,
Духом дед воспрял. Промилле
Страх задвинули назад,
Говорит уж невпопад.

«Разворачивай галеру,
Мы теперь пираты, сэры,
Будем брать на абордаж
Мы вон тот нудистский пляж».

Тут вмешалась в планы бабка,
«Врежу, старый, щас по шапке,
Очумел, знать, от вина,
Не мужик, а сатана.

Ну-ка марш в каюту, дурень!
Мозг давно уже прокурен».
Но орет дед, как дурак:
«Поднимайте черный флаг!

И готовьтесь други к бою.
За борт баб, хомут долою,
Тянут нас они назад,
Так нехай плывут до хат.

Мы ж вперед, на бой с врагами,
Налетим на пляж цунами,
Всех вражин мы перебьем,
Разлеглись ишь голышом!».

«Цыц, сказала, окаянный,
Дык, таких громадных планов,
Не имел Наполеон.
Успокойся, охламон».

«Цыц, сама, дурная баба.
Никакого нынче слада
Мне с женой. Я муж, иль нет?
Бабский ваш менталитет

Хорошо известен. Стервы,
Вы по жизни. Это верно.
Муж молчать велел, жена!
Место знай свое. И, да,

Мне указывать отныне,
Не моги. Тебя в помине
Я в упор не вижу, вот.
Бабы все – бесовский род.

На войне вам бабы неча
Делать. Там не праздна встреча.
А тебя, жена, я знать,
И портянки бы мотать,

Спорь, не спорь, не взял бы точно.
Говорят, что камень точит
И вода. Но ты жена –
Циркулярная пила.

Обтесала так мне разум,
Скажешь фас – и старый разом
По команде у ноги,
Воли, знамо, вопреки.

А не много ль чести, бабка?
Вон бока наела гладки,
Диабет ведь у тебя,
Знамо, сахарный. То, да.

У меня ж у горемыки,
Так в строку-то всяко лыко,
Отложение солей.
Врач сказал, не вру, ей-ей.

Получается у бабки,
В доме даже мягче тапки.
Дед слезами солит плоть,
Бабка ж сахар жрет не в счет.

Все, менять буду устои!
Раз зудишь ты геморроем,
Разведусь, и всех делов,
Поищи, знать, дураков

Ты в другой избе, старуха.
Через месяц уж разруха,
Будет в хате у тебя
Без такого мужика».

«Да, брильянт, что сто каратов,
Ты мужик-то лишь форматом,
А по сути, Епифан,
Ты безрукий истукан.

Не прибить на стену полку,
Только пьешь ты втихомолку.
Кран и тот меняла я,
Ты же ключ искал полдня.

А поклеить, коль, обои,
Ты, как водится, в запое.
Ты же яблоню пилил,
Так весь дом разворотил.

В общем, так скажу я, старый
На развод согласна. Чары
Отпустили уж давно,
Вижу все твое дерьмо».

Про развод кричать приятно,
Так-то дед, и то понятно
Не желает жить один,
Возраст уж не тот, что б чин

Свой менять, привык к старухе.
Разведись щас, с голодухи,
Дед завоет, как тот волк,
На луну. Он враз замолк.

«Что ты бабка, как могу я,
Мы ж венчались. Знаешь, чую
Пропадешь ты без меня.
Раз сказал, что ты жена,

Так до смерти буду рядом».
«А тогда не плюйся ядом,
И пугать не стоит дед,
Ну-ка марш за мной вослед».

«Как ты скажешь, моя милка,
Дед послушный, лишь бутылку
Прихвачу… Все, понял я,
Да, иду уже, жена.

Не смотри ты лютым зверем,
Понял, что несу я ересь,
Умолкаю. Я жена,
Меру знаю. Это да».

Сдулся дед, запал потушен,
Знать, прижал от страха уши
Епифан. Ведь не с руки,
Бабку злить, ее ети.