Дед Епифан. Утро началось…

Утро началось в три ночи,
Дед продрал спросонья очи.
Грохот, шум, переполох,
В окна света льет всполох.

Чуть не сверзься старый с печки,
Завернул таки словечки,
Не напишешь их ты тут.
Это что за баламут,

То устроил представленье?
Деда прочь из сновидений
Вырвал, мать его ети.
Вот такие пироги.

«Бабка, где моя фуфайка,
Не идти ж в одной мне майке
На крыльцо. Не месяц май,
Да и шапку мне подай.

Погляжу, кто там буянит.
Вот ведь черти окаянны,
Всё село перебудил,
Полуночный тот дебил».

«Ты куда намылил лыжи?
Ай, забыл про тик и грыжу.
Без тебя найдется тот,
От ворот кто поворот

Даст шпане и хулиганам.
Ты ж лежи вон на диване.
Не по Сеньке шапка та,
Коль буянят, неспроста.

Допились, небось, до точки,
Не хотят ходить пешочком
Вот и носятся, как вихрь,
На пути не стой у них.

Молодежь, такое дело,
К Любке внук приехал эвон.
С ейным другом. Так они
Пьют уже часов с пяти.

Попади им щас под руку,
Епифан, ты ту науку,
Верь, запомнишь на года.
Ох, дурная голова».

«Что же мне бояться всяких?
Фронтовик я все же, так-то.
Где фуфайка, твою мать!
Вот, перечишь мне опять!

Никакого уваженья,
Муж тебе я без сомненья.
Где твое почтенье, мать?
Вот что я хотел бы знать.

А насчет тех баламутов.
Разозлен я дюже, люто.
Дрын возьму, пущай бегут.
А не то клянусь, убью.

Я вообще-то парень дерзкий,
Свитер я сейчас из шерсти
Натяну, и им кирдык.
Не смотри, что я старик».

«Ну, иди, как отоварят,
Мне не жалуйся ты старый.
На Руси ведь говорят,
Что дурная голова

Не дает ногам покою.
Подожди-ка, дверь открою.
Ну, давай, вперед, мой лев,
Коли это был не блеф».

На крыльце решимость разом,
Вдруг растаяла. Подкрался
Осторожный подлый страх,
Терминатор лишь в мечтах

Епифан, а так-то, знамо,
Вон орут как люто гады.
Мож, и впрямь он дуролом,
Что вот так вот, напролом,

На пьянчуг попер бездумно.
«Бабка, знаешь, передумал,
Отворяй обратно дверь,
Я же лучше, например,

Позвоню по сто двенадцать.
Не язви, скажу я вкратце.
Есть кому порядок здесь,
За копеечку навесть».

Позвонил, часа два ждали,
Пока отроки в бокале,
Совесть разом утопив,
Гомонили, страх забыв.

Наконец, явились службы,
Воцарилась там снаружи
Тишина, спи – не хочу.
Только первому лучу

Проложило утро тропку.
Застучали в двери громко.
На пороге, ну, дела!
Любка. Вот ведь маета.

Как посмела-то явиться?
«Епифан, а без полиций,
Обойтись никак, сосед?
Вот ведь ты наделал бед.

Ну, гульнули шибко дети,
Что же разу нужно этих,
Вызывать. А-то ты сам,
Без греха? Знать, стыд и срам,

Так с соседями, подумай.
Не стерпели они шума!
Чай не баре вы, сосед.
Ведь не кажду ночь вертеп

Учиняют мои внуки.
Не соседи вы, а суки.
Между нами, знай, теперь,
Лишь война. Отныне в дверь

Не стучись мою ты с просьбой.
Не кажи ко мне ты носа.
Отомщу, ты так и знай.
Нет друзей, так и нехай».

Вот ведь наглая бабенка,
Заступилась за ребенка.
Только лбу уже не пять,
Как не стыдно так орать.

«Ты, Любовь, рамсы не путай,
Если кажну ночь причуды,
Будет всяк свои творить?
Может, нам вообще не жить?

Твои детки – лбы здоровы,
На машине по поселку,
Ночь носились напролет,
И орали у ворот.

Можешь мстить, мешать не буду,
По известному маршруту,
Дуй-ка ты отсюда вспять,
И не приходи опять».

Разругались в пух и перья,
Так Любовь хватила дверью.
Но и дед ведь удила,
Закусил. Коса нашла

Не на камень, на булыжник,
Говорить, поди, излишне,
Коли б не Марина, дед
Точно врезал ей в ответ.