Дед Епифан. Давит дед щекой подушку…

Давит дед щекой подушку,
Вот бессонница бездушна.
То вгрызется, спасу нет,
Утром, как мешком огрет

Епифан. Ну, чисто старый,
Пень, трухлявый. Иль гербарий.
А сегодня, глядь, заря,
Уж выходит втихаря.

День зажегся новый ажно,
Дед же спит себе вальяжно.
Храп такой, хрусталь звенит,
Знать, грехи не тешат стыд.

Бабка в кухне, правит завтрак.
Да, посудой, словно кстати,
Долбит о стол посильней.
«Вот ведь черт, светло уже ль,

Он же спит себе блаженно,
Словно дел нет. Вон ступени
Развалились. Я вчера
Чуть не шлепнулась сама.

Вот сломаю, старый, шею,
Прогоню тебя взашей я.
Начерта такой мужик,
Из достоинств лишь язык?

Толку, что с овцы овчины,
Вот пошли ужо мужчины,
Не сработать, не украсть.
Только есть горазды всласть».

«Что ты под нос себе бабка,
Там бормочешь? Лучше тапки
Помоги мои найти».
Дед скатился все ж с печи.

«Что-то плохо мне, старуха.
Слышу, словно бы вполуха,
Голова, ну, что валун.
Хорошо хоть, что июнь.

Прогуляюсь, может легче,
Станет мне тогда». «Далече
Ты намылился, старик?
Что за идиотский бзик?

Погуляй на огороде,
Прохлаждаться, знать, не в моде.
Вот зимой таскайся год,
Снег почистишь и вперед».

«Мне сегодня плохо, бабка!
Телу даже как-то зябко.
Прогуляюсь в магазин,
Прикуплю к еде маслин».

«От безделья бредишь, нешто.
Что б к блинам маслины? Прежде
Ведь вот этакая блажь,
В твоих мыслях не жила ж!

Видно, ты и правда болен,
Что ж, сходи, проветрись. Волен
Взять сегодня выходной.
Нынче видно день не твой».

Как же дед стонал картинно,
Собираясь. Как там, видно?
В кухню дед глядит тайком,
Ох, получишь. Поделом.

Разве только что не падал,
От калитки шел пока он.
Вдруг глядит в окно жена,
С нее станется сполна.

Отошел же чуть от дома,
Рысью дед к сельпо, ведомый,
Мыслью о своих друзьях.
Там они. Знать, второпях

Пару раз споткнулся даже,
Удержался дед с натяжкой.
Магазин уже открыт.
Рядом дед Архип стоит.

«Епифан, ты что-то поздно?
И, конечно, это нонсенс,
Но Игната тоже нет.
Аки перст здесь старый дед.

Мне б опохмелиться нужно,
Только денег, так полушка,
Зинка ж в долг-то не дает,
Сливы б ей давить в компот.

Чисто танк, не сдвинешь с места,
Как наседка на насесте.
С водкой, вроде как с яйцом,
Вот и трусь я за углом.

А еще с утра Василий,
С базы на автомобиле,
Ей привез опять товар,
Авокадо и кальмар.

Кто ж у нас такой богатый,
Чтобы есть заморских гадов?
Разве Глашка, ведь у ей,
Грех сказать, полно мужей.

Их меняет, как перчатки,
Без ума и без оглядки,
Но как в масле сыр она,
Денег точно дофига.

Но да то не наше дело,
Я ж к кальмару с фруктом этим.
Ел ты тот деликатес?
Вот купить бы на развес».

«Друг, Архип, ты не поверишь,
Авокадо, вот ведь ересь,
Аккурат ел на югах,
Дрянь, скажу я на словах.

И не сладко и не кисло,
Никакого в нем нет смысла.
На мой вкус, трава травой,
Так еще платить деньгой?

А кальмар? И здесь все просто,
Тот же рак, вот только роста,
Чуть побольше. В остальном,
Нет отличий точно в нем.

А за рака стыдно деньги
Отдавать. Скажи, и Генка,
Их наловит пуда два,
Не за плату, задарма».

Глядь, от дома прет Игнатий.
«Эй, чего кричите так-то.
Спор ваш, стало быть, о чем?
Вас же слышат все кругом».

«Да вот друг Архип мечтает,
Запивать кальмара чаем.
В магазин, знать, завезли.
Но на то нужны рубли».

«Блажь ту брось Архип, пустое.
Мы ж не баре, нажитое,
Тратить враз на ерунду.
И вообще, айда к пруду.

Там припрятана бутылка
В старой лодке у развилки.
Закусь, хоть и не кальмар,
Там другой репертуар,

Но есть все, что нужно, други,
Хлеб, селедочка там в луке,
Там картошка, колбаса.
Самогонка, как слеза.

Что кальмар, какое дело,
Ты б еще решил коктейля,
Вдруг отведать. Очумел,
Это водки-то взамен?».

«Может, други вы и правы,
Что ж пойдем, застолья ради,
Посидим мы по-людски,
Всем напастям вопреки.

Не для нас те ананасы,
Все заморские припасы.
Мы по-русски, как всегда.
Ну, давай братва, айда!»