Брестская крепость. 

Брестская крепость.

 

Не ожидал тогда ни кто из гарнизона. В своей жизни.

Что незвано заявятся в их двери с запада пришлые гости.

Чтоб будут они трансформировать лицо Брестской крепости в кости.

И все семьи и воинов заодно. В выжженные трости.

 

И не доносится их больше. Крик этого победного ура.

Когда сметали в один порыв своего сердца. Немчуру.

И застывшая, она стала в их крови сгустками во льду.

И прекратился в один миг их голос. Звоном летевшего свинца.

 

И тревожило израненных в прорезях бойцов. Лишь одно.

Когда весь их организм изнывал в безводный зной. Как сено.

И где они существовали? В катакомбах? Как сухое руно.

Как будто находились они непрерывно под палящим небом.

 

И растеклись по углам изувеченных стен. Остатки всего гарнизона.

Чтоб пистоны вставлять. Мелкими своими группами вражеским вредителям.

Хоть и боевого огня в их стволах осталось мало. Для злого урона.

Благодаря своим внезапным набегам. Доставалось хорошо нехристям.

 

И где ж бравым солдатам отыскать? От смертельных стрел убежище.

Если гарчит около них бомбометание злой эскадрильи.

Если горчит, бывает рядом с ними пулевым перцем. Чудище.

Вот и приходиться им прятаться. Где подземные галереи.

 

И вытекала в факеле из русского воинства Брестская стена.

Горящим кровотоком из мёртвого на их тельце рубца.

И залитой плывущей кирпичной кладкой. В их предсмертной агонии.

От всеобъемлющей стрельбы везде. Огнедышащей твари.

 

И чтоб добыть нашим воинам из речки фляжку воды. Себе и всем.

Чтоб напоить им обезвоженный народ. Прячущихся в подземелье.

Где в каждом раскуроченном завале может ждать их. Злой свинцовый плен.

Где любой их шорох возможен. Фатальной бездной в этом чёрном улье.

 

И с каждыми сутками уменьшалось. Тут и там боевое братство.

Из-за того, что морило всегда их голодоморное убранство.

Из-за того, что клеймила их дух в немое кино. Чужеземная пурга.

Но они ей не сдались. Оставаясь мощным кулаком СССР до своего конца.