В белесом пространстве снежного поля,
похороню суету своих дней.
Гулко стучатся замерзшие комья
В доски груди опустевшей моей.
У изголовья останется сборник.
Вдоль поперек в механическом стиле.
Буквы…слова…мысли и рифмы.
Намеренно вычурны и неживые.
Кажет себя отшелушенным скамом,
та, чей приход давил спазмом трахею.
Как же недолго была она самой,
столь уникальной и смелой – идея.
И как же хотелось: – Меня прочитайте!
Я многое понял, глаголы о важном.
Теперь не стесняясь на паперти кайте,
я с вами в обойме пистоном бумажным.
Знаешь, я в жизни сборники видел
страниц на три сотни стихов православных.
Все не подписаны. Разные стили.
Не было лучших, сильных и главных.
Какая бы в этом не крылась причина:
боялись расстрела, стеснялись упрека.
А может хотели без лычек и чина,
чтобы ценили то, что от Бога.
Поэтому все что написано ранее,
у изголовья, зачеркнуто имя.
Это рождалось разумом раненым.
В белом пространстве гордой пустыни.
Автор публикации
