170 дней пекла аджимуйкайцев

170-т дней пекла. Аджимушкайцев.

 

Солнечные лучи не гладило теплом.

Ни видя света. Всё померкло кругом.

Заколосили Аджимушкайскую твердыню колючкой.

На каждые 10-ть метрах блиндажи. Свинцовой тучкой.

Что не хата в посёлке, то с автоматной точкой.

Вылеты ночных сов за оружейной добычей, тихой ночкой.

Закопченные лица с пропитавшимся запахом гари.

Отовсюду из катакомб. Керченские кроты на пулемёты налетали.

“Тоже с вами будет”: В рупор немцы кричали.

У входа аджимуйкайцев на бомбу наматывали.

Растяжку из мины в пещерах. Прищепляли лазутчики.

На своих капканы ставили. Предатели-перебежчики.

Высеченные амбразура изрыгает пулемётный огонь.

В шахтах от гари и трупов. Загулял тут и там смрад и вонь.

В тупиковых ветвях газоубежища лаза.

Завешенный брезент спасает от газа.

В забаррикадированных входах. Лаз у стены.

В расщелины растеклось: авиационный и автомобильный газ из трубы.

Душат и душат шесть часов химикатами жёлтой пелены.

Метаются в конвульсиях 800-т человек от удушья едкой белизны.

Последняя колыбельная детского плача.

Задыхаясь, мать в агонии, одежду на себе рвя.

Удушилась вместе с малышом от рук палача.

Лежат рядышком, ни звука не издавая.

Один час – и уже дышать нечем, везде газ.

Хлор проел противогаз.

Кто, спасаясь от облака отравляющих газов, выходил?

Не глядя, немецкий пулемёт всех перебил!

Тракторный генератор освещением был.

Но и этот приглушённый свет. Без топлива приплыл.

Освящают даль в мёртвой тишине.

Только тусклые резиновые лучины светило.

Но и это роскошью было.

С эхолотом на ощупь. По проводам в кромешной тьме.

В монолите 15-ть метров колодцы.

Месяц: киркой и лопатой долбили известняк черноморцы.

Адаптировались глаза в ночи. Только слепота в солнечные лучи.

От все пронизавшей холодрыги. Все изваяния скрюченные.

В колодце лежат полуживые, колючкой скрученные.

Ухо! – навострил слухач под аркой.

Прислушивался: бурят ли, подлецы, потолок под балкой.

Не услышал бур. Нас, чур.

Услышал бур Ногами ускорения тур.

Шурфы с авиабомбой канал.

Взрывают многометровую толщу породы.

Обрушения кровли и обвал.

Привалило живых сопротивленцев. Многотонные монолитов своды.

Хитрят с нашими чужеземное семя.

Бурят в разных местах и в разное время.

И подрывают всё разом.

Только быстрей плыви брассом.

Кого истощённые смертники не отрыли под обвалами?

Часами и днями Стоны. Предсмертные, охи под завалами!

Высохшего устье от жажды: Солёный и сладкий вкус забытый.

По цепочке – ведро и пулемётом к земле 2-ый прибитый.

За ведро воды – свою жизнь в залог.

Двенадцать человек в кровавый котелок.

Под факела огнём ежесекундно. Подвиги врачей.

Плюс шесть: Днём, и ночью спасают людей.

Едят мясо: из коз, лошадей и коров.

Варят супы: из их шкур, костей и потрохов.

С голодухи поели собак и кошек.

От деликатесной крысы не осталось ножек.

Травы, коренья, колоски пшеницы.

Это скудный рацион, как у птицы.

Во влажном и сыром бору.

Нет дров, чтобы отопить подземную нору.

Отсыревшие патроны с осечкой стреляют.

Из трёх ружьев один слепили в мастерской.

Нужен всегда рабочий автомат, как друг боевой.

От влажного и сырого крова все заболевают.

Спят на расползающей влажная одежде, на лежаках.

Греясь к друг дружке на травяной подстилке, на дровах.

От все проникающего холода не проснуться можно.

От нечеловеческой атмосферы человеку тошно.

Кремние изоляторы в костёр. Всё, что горит для согрева.

Кочегарили всё время керосинки для крова и обогрева.

День за днём то, что горит или коптит – досуг кочегара.

Копать и гарь. закоптили все в дымку нагара.

Подышать, погрется. Для раненых курорт у входа.

У каждого солдата прикреплён больной.

Без еды и воды не проживёт живой.

Добыть провизию и воду – вот его забота.

Операции без обезболивания, по живому.

Анестезия. Стопарь самогону больному.

Без лекарств: боль уходит,

когда медсестра обнимет или поцелует.

Ласковым словом она заговорила: боль.

На одного на день. Три грамма – соль.

Анестезию из воды и сахара гонят.

А раненых от боли воют.

Из сахара лепят петушков конфетных.

Нехватка боеприпасов заветных.

Полусидя, полулёжа. Часовых дозорная вахта.

Бдительный обпёршись у стены. Под надзором шахта.

Предупредит по хрусту хрусталя сигнальные ровики.

О названных гостях, усеянная артефактами коврики.

Потом капает каплями вода в водокап, в кружку.

Просачивается вода через известняковую ракушку.

Собирали воду ртом сосуны для всех.

В сплетении подземных галерей.

Несколько литров на тысячи людей.

От этого в лёгких: тырса и пыль.

А на губах, обветривания быль.

Соломкой телефонного кабеля высасывали каску воды.

Необходимо для выживания в годы войны.

От истощения и туберкулёза и отравляющих веществ.

Подкосило до 20-ть тыс. людей в Подземных лабиринтах мест.

Страдали от голода и жажды в холодном склепе.

Запертые на 170-т дней в подземном аду.

На 170-т гектарах безысходности. Пощады не знавшие.

Все как один смертники, на битву восставшие.

Заковать негодяев в оковы, обещание сдержавшие.

За родной Керчь жизни отдавшие.

Запомни утерянных в камне ребят.

Это несломленные аджимуйкайцы. С небес на тебя глядят.