Таковы судьбы

Часть первая глава первая.
Дагоф сидел в тёмной комнате. Он был поглощён размышлениями. Будущее казалось неясным. Как и настоящее.
За ним должны прийти. И за существом, что спало в соседней комнате и чьё присутствие Дагоф чувствовал и чьё тяжёлое дыхание слышал.
Пока всё было тихо. Но он чувствовал, что эта тишина обманчива и в любой момент она могла нарушиться. Осторожно поднявшись, он почти бесшумно переместился к небольшому столу, достал из ящика мини компьютер, включил его.
На экране высветилась огромная стена текста:
«Экспедиция №17 Запись первая.

Сегодня мы отправляемся. Нас посылают куда то вдаль. Наблюдатели нашли где-то за пределами обитаемой галактики планету с почти идеальными условиями для жизни. Нам поручено высадиться на этой планете, построить там портал, чтобы затем планету могли быстро заселить колонисты.
Я бы лучше остался здесь. Грядут интересные Сенат Иерархии обсуждает подавление альтаирцев, восставших против Иерархии. Военные хотят утопить его в крови, но политики, как всегда, хотят действовать тактично. Боюсь, в этот раз военные могут и проигнорировать их. Если произойдёт раскол, дело может дойти до гражданской войны.
И всё-таки я рад, что с нами летит Валар. Он опытный переговорщик и хороший товарищ. Будучи наблюдателем от министерства колониальных исследований, он может держать узде Орлока, чтобы тот не устроил очередную битву.
При всех своих командирских навыках Орлок – живой аргумент в пользу того, что военные бывшими не бывают. Мышление с точки зрения силы остаётся на всю жизнь.

Запись вторая.
Вторые сутки полета. Команда постепенно погружается в стазис. Нас меньше, чем в прошлый раз. В министерстве явно проблемы с финансами. Но Валар молчит на этот счёт. Следующая запись будет сделана уже после пробуждения. Не в первый раз погружаюсь в криосон, но всё же неприятно засыпать, не будучи уверенным, что проснёшься. Глупо, конечно, технология то испытанная. Но всё-таки испытываю лёгкое волнение.

Запись третья.
– В горле пересохло и знобит. Как при хорошей болезни. Сижу, отогреваюсь. Поедаю паёк. Экипаж постепенно просыпается. Мы летели больше года. Дежурный едва не расцеловал меня, едва я проснулся. Он ходил вокруг и разговаривал сам с собой. Приятно, что их хотя бы снабжают компьютерными играми, иначе можно и с ума сойти, если целый год ни с кем не разговаривать и жить на мёртвом судне.
Мы почти прибыли. Планета расположена в так называемом поясе жизни и пока что мы ещё летим через половину системы.

Запись четвёртая.
Мы ошиблись? Или ошиблись наши телескопы? Навигаторы всех четырёх кораблей утверждают, что с курса мы не сбились. Тогда как возможно, что на планете, где ещё год назад не было разумной жизни, появилась цивилизация достаточно развитая, чтобы летать в космос, хотя бы и не дальше своей системы и с развитой инфраструктурой? Их планета излучает такое количество разнообразного излучения, что телескопы просто не могли не обнаружить этого. Технологии Иерархии не ошибаются.
Мы не готовы. Хоть я и являюсь главной отдела по установлению контакта с аборигенами, но весь остальной штат специалистов остался на Баранге. Эта экспедиция не рассчитывалась на установление контактов. Что-же теперь делать?
Орлок предложил высадиться на спутнике и собрать врата там, ждём возвращения.
Валар настаивает на немедленной высадке на планету. Необходимо понять, ч кем мы имеем дело. Аборигены, без сомнения, уже обнаружили нас и мы понятия не имеем, как они отреагируют. Но осторожность превыше всего. Мы отправили зонды для замеров состава и плотности атмосферы.

Запись пятая.
Спутник бесполезен. На нём практически нет атмосферы и очень плотная почва. Нормально установить врата сложно, а транспортировать через них колонистов ещё сложнее. Принято коллективное решение высаживаться на планете. Нужно понять с кем мы имеем дело.
Атмосфера вполне благоприятная. Во всяком случае, я другие альтаирцы сможем на ней дышать вполне свободно. Орлок настаивает на том, что приоритетной задачей является поиск места для сборки Врат.
Однако, нам удалось убедить его в том, что первостепенной задачей является установление связей с туземцами. И связей желательно не враждебной. Скорее всего, вся земля на планете поделена между мелкими княжествами и потому попытка построить Врата где угодно сейчас будет растолкована, как агрессия.
Надо постараться договориться перед этим. Но для этого нужно начать с захвата представителей для исследования. Валар против таких похищений. Однако, уже мы с Орлоком его убедили. Нам необходимо знать, с кем мы имеем дело.
Мы вышли на геостационарную орбиту. В дальнейших записях будут указываться сутки пребывания на орбите планеты.

Запись шестая. 2-й день.
Высадка прошла успешно. Захвачены девять аборигенов. Всё они ведут себя одинаково. Первая реакция – осторожный интерес. Таких легко захватить. В следующие разы будет сложнее. До верхних слоёв атмосферы нас сопровождали их летательные аппараты. Сложно сказать, насколько они совершены. Но по скорости не сильно отставали от нас. Пока не стреляли. Но Валар поднял шум, обвинив нас в нагнетании обстановки. Но это была первая и последняя экспедиция. Мы получили образцы для изучения и этого достаточно. Конечно, трудно будет после этого убедить аборигенов в нашей дружелюбности. Однако, нам этого и не нужно. Достаточно будет только не провоцировать их до тех пор, пока мы не закончим сборку врат. После чего сюда прибудут войска и колонисты Иерархии и тогда можно будет говорить с туземцами позиции силы.
Пока что приступаю к общению с ними.
Запись седьмая. 5-й день.
Интересные существа. Продвинутые культурно. В головах много разных образов, обозначающих, в сущности, одни и те же вещи, но с разных сторон, в разных обличиях. Впрочем, возможно нам просто повезло и в этой партии попались представители высшего общества. В большинстве докосмических социумов производительность труда недостаточно высока, чтобы обеспечивать всех, потому и культурно просвещаться способные не все. Тем не менее большинство из них напугано. Телепатия позволяет читать лишь те мысли, которые существо испытывает в данный момент. Потому в этих голов мне удаётся извлечь лишь ограниченные знания. Впрочем, и этого пока хватает. Основные диалекты определены и нам предстоит получить образцы письменность для изучения. Помимо этого для переговоров придётся найти того, кто не будет бояться и кого будет легче убедить говорить выступать перед своими лидерами от нашего имени, чем тех, кто есть сейчас.
Двух забрали за медицинские опыты, остальные пока сидят у нас. Воду пьют нашу, но еду для них предстоит раздобыть.

Запись восьмая 9-й день.
Двое суток назад мы совершили второй налёт и забрали шесть людей (как себя называют аборигены). Мы захватили несколько образцов их техники. Благодаря этому наши лингвисты теперь работают над расшифровкой отдельных диалектов. Но процесс это медленный. Как и процесс установления контакта с их правительство.
Получилось нехорошо. По нам открыли огонь. Их пули не пробивали наши костюмы и мне удалось отговорить наших альтаирцев от ответной стрельбы. Судя по отсутствию брони и лёгкому оружию это были какие-то силы правопорядка. Нас опять сопровождала их авиация. Теперь их было около десятка.
Валар заставил на с Орлоком дать обещание, что это будет последний полёт за пленниками.
Тем не менее нам всем улыбнулась удача. Среди второй партии нашлась особь женского пола, страх которой быстро прошёл. Она всё ещё осторожна, но любопытна. В отличие от остальные я легко убедил её, что мы не представляем для её вреда, во всяком случае, пока она будет согласна отвечать на мои вопросы.
Её зовут Маргарита. Она историк по профессии, если я правильно понял. Её удивительное любопытство меня обнадёживать. Более того, она сама интересуется нами и мной. Не люблю рассказывать о себе.
Если всё пойдёт хорошо, может, именно она станет нашим «переводчиком».
Перевёл её в отдельную камеру, чтобы никто не мешал нашему общению. И чтобы она не волновалась о том, куда уходят остальные пленники.

Запись девятая 11-й день.
Двое суток общался с Маргаритой. Она заваливает меня огромным количеством информации. Самой разной. Она интересуется нами. Пока что мне удаётся поворачивать её интерес в нужное нам русло.
В её голове много образов нас, пришельцев. Пока трудно сказать, относиться ли это только к ней или же это свойство всего народа. Впрочем, почти у каждого есть те или иных мифы о представителях другого мира.
Я уже не удивляюсь, что она настолько образована. Даже по моим меркам. Я живу много лет, гораздо дольше, чем любой альтаирец. Давно умерли все мои сверстники. Быть может, я действительно ужасно стар, раз мне не совсем понятна такая любознательность.
Приходится иногда говорить ей что-то и про нас. Но нужно быть осторожным, по крайней мере пока мы не удостоверимся, что она готова дальше с нами сотрудничать.

Запись десятая. 16-й день.
Сегодня мы совершили нечто невероятное. Используя подключение к их информационной системе, мне удалось убедить Маргариту связаться с их лидерами. Более того, как ни странно, нас встретили и проводили в высокое стеклянное здание. Судя по обилию флагов перед ним, это здание некой общенародной организации.
Маргарита говорила от нашего имени, воспроизводя в словах те образы, что я ей передавал. К сожалению, проверить, что она сказала на самом деле, прямо сейчас мы не можем, поскольку расшифровка их диалектов до сих пор ведётся. Но мы должны будем понять это по их реакции.
Мы передали им послание от имени Иерархии с предложение признать формальный вассалитет и позволить нам сесть на планету, чтобы мы могли развернуть временную колонию.
Эти аборигены – удивительно самодовольная публика. Они всё ещё мнят себя повелителями мира, умают, что их мнения что-то решают. Политики везде одинаковы. Впрочем, до Сената Иерархии далеко даже им.
Похоже, мы здорово напугали их. Орлок более чем доволен. Тем не менее, это может выйти нам боком. Если они решат, и небезосновательно, что уничтожив нас, они хотя бы отстрочат неизбежное – все мы окажемся в смертельной опасности.
Маргарита устала. Даю ей день на отдых. Раздобыл для её привычной еды и разные безделушки. Похоже, она не ожидала такого от меня.

Запись одиннадцатая. 18-й день.
Разговорился о себе. Трудно было удержаться, когда она спрашивала меня об этом постоянно. Впрочем, она так много сообщила нам, в том числе о себе, что грех было бы не ответить ей тем же. Хотя бы немного.
У неё промелькнула мысль, что меня можно исследовать, чтобы помочь обрести долгую жизнь всему её народу. Молодая технократка. У меня есть множество аргументов, почему этого делать не стоит. Видимо, Иерархи, руководствовались тем же, когда решили не выводить полукровок, подобных мне. Хоть меня и зовут «образцом», но меня радует, что он не пошёл в серию. Приятно иногда осознавать себя уникальным. С чисто генетической точки зрения.
Маргарита разделила мои мысли. С её жаждой знаний и позитивом она станет прекрасным учёным. Или могла стать. Можно было бы забрать её с собой, если удастся отсюда улететь. На баранге она могла бы быть полезна. Хотя бы мне. Интересно, как она отреагирует на блеск столицы всего цивилизованного мира.
Пока что предлагать это не буду. Подождём.
Запись двенадцатая. 19-й день.
Случилось то, чего я больше всего боялся.
Мы недооценили людей. Нас обстреляли ракетами. По приказу Орлока совершили экстренную посадку на планету. Он надеется, что они не будут бомбить собственную землю. Как по мне, это глупая мысль, но командир он, а значит, я дурак.
Один из кораблей сбился с курса и упал в океан. К счастью, экипаж спасся.
Остальные три приземлились на отдалении, но мы тут же нашли хороший грунт.
По приказу Орлока наши отряды разбились на группы и упали в капсулах в несколько густонаселённых городов. Если нам повезёт, то аборигены поверят, что мы сильнее и будут действовать осторожнее. Они все погибнут. Жаль, но такова наша служба. Однажды что-то должно было пойти не так.
Инженеры – селинцы начали возводить Врата. Вдали от своей родины жукоглазые работают удивительно дисциплинировано. И не скажешь, что эти анархисты – самые беспокойные ребята во вселенной. Востину, Иерархия влияет на них наилучшим образом.
Здесь ужасно жарко. Мы сели, если не на экваторе, то рядом с ним.
Много энергии уходит на поддержание температуры. Если ночью будет легче, можно будет вывести Маргариту погулять. Как бы двусмысленно это не звучало.
Демонстрировать добрую волю бывает приятно, просто от осознания своей власти.

Запись тринадцатая. 22 – й день.
Мы гуляли с Маргаритой почти всю ночь.
В первый раз я встречаю кого-то, кто интересуется моей жизнью больше, чем следователь на процессе по растрате государственных средств.
Серьёзно, как же странно, что на протяжении многих-многих лет никто так не удосуживался спросить меня, какого мне остаться одному.
Да, никак, по правде говоря. И родители у меня приёмные и друзья не настоящие. Да и померли все давно. И грустно и смешно. Будь моя воля, я предпочёл бы родиться обычным альтаирцем, а не быть выращенным в лаборатории. Всё равно для великих дел меня не готовили.
Наконец то хоть кто-то выслушал неё нытье, которое прежде слушал только я.
Впрочем, как будто у неё был выбор.
Её мысли становиться день ото дня всё более конкретными.
Телепатия – общение образами, мгновенным, как молния, ощущениями и эмоциями. Нужно иметь опыт, чтобы эти эмоции держать при себе и выдавать лишь то, что нужно. Маргарита учиться этому. Хорошо учиться.
Позволил ей уйти подальше и на какое-то время полностью потерял из виду. Как я и думал, убегать она не стала. Признаться, я очень рад этому. Хотя теперь она едва ли имеет для нас хоть какой-то смысл. Дипломатический, по крайней мере. Может, её отпустить? Это стоит обсудить с Орлоком и Валаром.

Запись четырнадцатая. 26-й день.
Становиться всё тревожнее. Хотя сборка идёт быстро, большинство наших отрядом перестали выходить на связь. Пусть будут покойны их души.
Валара, похоже, начинает беспокоить моё общение к Маргаритой. Уверил его, что это делается исключительно из практических соображений. Он сделал вид, что поверил.
Решили её не отпускать. Разумнее будет взять её с собой, на Баранг, чтобы познакомить с нашим миром, убедить её, что подчинение будет для её народа более выгодным решением, чем сопротивление и сделать её нашим эмиссаром.

Запись пятнадцатая. 27-й день.
Сказал ей о решении. Она не удивлена. У неё не было семьи. Только старая мать, да и та в доме престарелых. Кажется, она даже довольна тем, что отправиться в наш мир. Надо бы только решить, чем её кормить там. Возможно, следует предложить ей альтаирскую еду. Она как раз осталась у нас после того, как большинство из них погибли.
Новости приходят неутешительные. Враг приближается. Никакие переговоры невозможны.

Запись шестнадцатая. 28- день.
Маргарита предложила мне остаться здесь. Это звучала, как шутка, но в каждой шутке есть доля шутки. Нашли в сети информацию о Маргарите. Власти знают, что она была похищена нами. Теперь по возвращению домой, если, конечно, мы её отпустим, её ждёт судьба подопытной. Она отправляется с нами.
Помимо неё из обеих партий осталось трое человек. Наш главврач позарился на её.
Исключено. Тут даже Валар не стал спорить.
Принято решение захватить пленных для опытов. Но солдат осталось мало. Придётся отправиться мне. Нас всех осталось мало.

Запись семнадцатая. 31-день.
Теперь я её должник. Звучит странно, но она попросила взять её с собой. Я решил использовать ей для приманки Под мои гипнозом она усыпила бдительность нескольких местных жителей деревеньки и мы быстро их захватили. А потом она отвлекла стрелка, который вместо меня выстрелил в неё. Видимо, сработали рефлексы.
Орлок говорил, что следовало её просто оставить, но я убедил наших врачей заштопать ей плечо, хотя бы в исследовательских целях.
Кажется, я и вправду слишком о ней беспокоюсь. Но раньше мне и поговорить так ни с кем не удавалось. Иерархи не слишком разговорчивы о личном. По крайней мере, со мной. Для них я – варвар, как и все альтаирцы.
Возможно, я смогу её защитить в нашем мире.

Запись восемнадцатая 32-й день.
Наши лекарства плохо ей подошли. Рана быстро зажила, но ткани немного загноились. Произвели операцию. Гной удалили. Был с ней. Притуплял боль.
Смог уйти, когда она уснула.
Люди близко. Их самолёты парят в небе. Выход из портала решено разобрать и пустить детали на ускоренную сборку входа. Наши щиты держат их бомбы.
Мы окончательно решили бежать отсюда, чтобы вернуться позже, вместе с новой экспедицией, уже военной.
Прорвёмся.

Запись девятнадцатая.
Воистину наша экспедиция проклята. Вернувшись, сбежав буквально в последний момент, мы оказались в эпицентре хаоса. Иерархия развалилась. По видимому военные подняли мятеж, когда Сенат решил договариваться с альтаирцами.
Нам пришлось признать власть военной хунты, так как мы вышли из врат на их территории.
Экспедиция должна отправиться в расположение министерства, но все его структуры сейчас расположены на территории, подконтрольной правительству. Надеюсь, мятежники вскоре будут разбиты и порядок восстановлен. Но до тех пор нужно быть осторожным.
Маргарита напугана. Мы чуть не попали под обстрел. Странное ощущение – чувствовать, что жизнь другого существа зависит от тебя, а тебе не наплевать.
Здесь, в бесконечной дали от её дома она зависит от темя почти так же, как новорожденный ребёнок зависит от родителя. И мне нужно ей помочь. Я чувствую, что должен. Понять бы только, почему. Впрочем, мы с ней ещё побеседуем. Но когда всё закончиться.
Хотя как закончиться.
Её наверняка заберут. Когда всё уладиться. И превратят в подопытную.
Могу ли я что-то с этим сделать?
В рамках закона – ничего.

Запись двадцатая.
Мне удалось вывести Маргариту из под охраны, якобы для эксперимента. Удалось подделать документы. В этом хаосе, видимо, уже возможно всё. Но они быстро поймут, что к чему. Привёл Маргариту на съёмную квартиру. В служебную теперь путь заказан.
Возможно я смогу её вывести отсюда.
А что дальше? Трудно сказать.
Министерство колонизации разваливается. У них есть и большие проблемы помимо исчезновения одного трофея. Надеюсь.
Пока придётся ждать.»

Дагоф закончил читать и включил устройство.
Комната вновь погрузилась во тьму.
«Огонёк», до этого тихо «горел» в соседней комнате разгорелся чуть ярче. Маргарита проснулась. Он услышал её тяжёлое дыхание. Здешний воздух плохо отражался на её лёгких.
Надо вывести её отсюда куда-нибудь, где воздух почище и понасыщеннее кислородом. Или купить кислородную маску. Но где? Магазины космотоваров закрыты. Похоже, с подвозом полный швах. Хорошо, хоть еды пока достаточно.
Он почувствовал движение снаружи. На лестнице. К ним поднимались. Трое. Нет, пятеро.
Дагоф чувствовал их, а они его.
По его телу пробежала дрожь. Он закрыл глаза, глубоко выдохнул. Набрал воздуха и опять выдохнул. Услышал сзади тихие шаги Маргариты.
Она ничего не сказала. У него не было времени научить её хоть какому то из языков. Но он ощущал её немой вопрос.
Поднявшись, он поправил плотный кожаный халат и двинулся к двери. Она осторожно отошла, пропуская его. Раздался звонок в дверь.
– Кто? – Спросил Дагоф, прекрасно понимая, кто за дверью.
– Из службы национальной безопасности. Откройте дверь, гражданин Дагоф.
Он щёлкнул по кнопке на стене и металлическая дверь открылась. Перед ним стояли фигуры, в длинных синих плащах, переливавшихся фиолетовым даже в полутьме.
Они стояли друг напротив друга. Они ждали, когда он отдаст им то, зачем они пришли. А он лихорадочно думал, что делать.
И с каждой секундой всё отчетсливее понимал, что уже принял решение.
Он сжал кулак и закрыл глаза, собрав ментальные силы.
Открыв глаза, он встретился взглядом с центральным. Момент. Будто ударились друг о друга две маленькие стенки. Агент отшатнулся. Дагоф шагнул вперед. Двое других стали помогать товарищу. Иерархи от природы становяться телепатами. Это у них в крови. Но даже эти тренированные ребята были не чета ему – полукровке, выращенному, как идеальный гибрид иерарха и альтаирца. По крайней мере, по отдельности. Но их много. Со всеми он не справиться.
В голове зашумело. На черепную коробку словно надавили ладонями. Но он отбил атаку. Двух противников заметно дёрнуло.
Он был готов вновь перейти в наступление, но тут ему на плечо легла лёгкая рука.
Он остановился. Борьба моментально окончилась. Фигуры в плащах отошли в сторону, освобождая дорогу.
Маргарита спокойно вышла вперёд. Дагоф взял её за руку.
Она обернулась и он почувствовал её страх. Она улыбнулась, но эта улыбка была ложная. Она медленно, но уверенно дёрнула руку и он её отпустил. Она решила твёрдо и чувствовала, что совершает единственно верно решение.
Она прошли мимо охранников, последний раз взглянула на него и пошла вниз по лестнице. Вся группа фигур последовала за ней.
Они спустились и исчезли из его видения.
Он закрыл дверь и остался стоять.
Что же теперь?

Глава вторая
Пара глаз, со зрачками зелёного и фиолетового цвета грустно наблюдала за снующими туда-сюда людьми. Они не замечали этого, продолжая бежать по своим делам. Впрочем, сегодня их было меньше, чем вчера. И чем позавчера. Город медленно пустел. Ходили нехорошие слухи о готовящемся вторжении альтаирцев. Люди воевали с ними очень давно.
С тех пор, как он поселился в этом городе, ему приходилось наблюдать стремительный упадок, сопровождающий все масштабные войны и тому подобные катаклизмы. Впрочем, быстрым это казалось только ему. Для того, что прожил чрезвычайно долгую жизнь, во много раз превосходящую жизнь собратьев, несколько недель едва ли покажутся длинными. К тому же Дагоф научился ждать. Ему пришлось долго выжидать, чтобы в конечном итоге раздобыть нужную ему информацию. До этого он долго путешествовал, пытаясь отделаться от чувства вины и сожаления. В этих путешествиях ему довелось увидеть гражданскую войну в Иерархии, затем диктатуру Верховного Защитника Кавура и окончательный распад Иерархии и истребление самих иерархов силами Тройственного союза после смерти Кавура. Он видел экспансию людей и борьбу с ними бывших подданных Иерархии.
И ничего не изменилось с тех далеких пор, когда рухнул привычный ему мир. Изменились детали, декорации, но не суть.
Дагоф пришёл к небольшому подвальчику, который выделялся среди ярких, блестящих стен и окон соседних домов своею мутностью и шероховатостью.
Спустившись на два этажа вниз, альтаирец вошел в небольшое, но довольно вольготное и чистое помещение. В первой же комнате с работавшим на полную мощность кондиционером, его взгляд уперся в подтянутого рослого человека в деловом белом костюме. Дагофу этот цвет никогда не нравился. Многие, не только люди, считают белый цвет благородным, но Дагоф знал, что это не мешало его носителям вести себя иногда самым ужасным образом. Прожив долго в Альтаирском Государстве, ныне мощной и великой стране, он вдоволь насмотрелся лицемерия и национализма, доходящих порой до самых зверских форм. Альтаирцы любят белый и чёрный, эту комбинацию смерти и жизни, блеска дня и спокойствия ночи.
Человек кивнул, попросил расписаться, что Дагоф тотчас же исполнил.
Тут же он заметил, что человек выглядит расстроенным и злым.
– Что-то случилось, Каспер? – Равнодушно спросил он.
Тот нахмурился.
– Мы с тобой не друзья. Называй меня по фамилии.
– Прошу прощения. – Дагоф поклонился.
– Никогда не обращайся к незнакомым людям по имени.
– Больше не повторится. Я раньше не жил на ваших территориях.
Каспер постучал пальцами по столу. – Ничего. Скоро и эта место станет вашим.
– Уже где-то высаживаются?
– Да пока нет. – Он откашлялся, отпил из стоявшей перед ним маленькой металлической кружки и продолжил. – Флот Земли разбит на орбите, значит, вскоре твои собраться будут здесь. Надеюсь, ты замолвишь за меня словечко.
– Разумеется. – Дагоф вежливо улыбнулся. Из-за глубокого умного взгляда и суховатого лица любая его улыбка выглядела хитрой. Многих это нервировало.
Он показал рукой на выход. – Время деньги. Вперед.
Альтиарцев в человеческих колониях живет немного. Потому после того, как в ломбард устроился Дагоф, дела у Каспера пошли в гору. Приходили больше смотреть на Дагофа, но и совершали сделки по мелочи. В городе был небольшой альтаирских квартал, но, когда началась война, он через пару месяцев пришел в запустение. Кто-то убежал, кто-то умер при несчастных случаях или в драках с людьми. Дагофу повезло – его приютил фермер за городской чертой, позволив снять у себя комнатенку. Чтобы не привлекать внимания, альтаирец ходил в старом буром плаще, с капюшоном, стараясь закрывать лицо. Альтаирцы внешне отличны от людей грубой бурой кожей и отсутствием волос. Их генетический код настолько сход с людским, что в среде любителей и псевдоученых всегда бытовали теории о том, что у людей и альтаирцев были общие предки. Разумеется, никаких доказательств тому не было но многие в это верили.
Возможно, именно поэтому эти два народа ненавидят друг друга больше, чем кто бы то ни было.
Люди, ведомые после неудачной экспедиции Иерархии, ведомые страхом, стремились уничтожить все прочие расы. Именно альтаирцы считают себя теми, кто внёс наибольший вклад в разрушение этой мечты. Идут годы, войны продолжаются. И теперь уже альтаирцы захватывают колонии людей, переселяя туда своё население, а людей делая недогражданами. И с каждым поражением все больше местных с ненавистью смотрели на Дагофа.
Обычно ему удавалось избегать общения. Но на работе так не получалось, тем более, что слухи о нем разошлись, наверное, на весь район.
Пару раз Касперу приходили просьбы прогнать Дагофа. Какой-то шутник прислал даже записку с угрозами.
Дагоф и сам уже был готов, к тому, что его прогонят, но Каспер не торопился с этим.
Дагоф относился к нему с долей уважения и опасения, как к тому, от чьей воли зависит его существование. Ведь он, по факту, работал у него нелегально, и, формально, если бы Каспер в положенный срок не выплатил бы ему зарплату, никто не посмел бы его в этом укорить. Но он платил. И Дагоф был ему признателен.
В этот день был выходной и потому господин Каспер отпустил альтаирца чуть пораньше, хотя последнему было некуда спешить.
Из-за подозрительности местных Дагоф предпочитал не ездить в редких автобусах и ещё более редких самолетиках, курсирующих между городами и по всей округе. Он предпочитал ходить пешком. Обычно на дорогу уходило около трёх часов. Сейчас удалось также. Яркое солнце припекало и Дагоф вынужден был вскоре снять плащ. Благо за городом прохожих было мало и приставать к пришельцу было некому.
На первом этаже его встретил сам Йохан – старый фермер, местный егерь, дополнительно зарабатывающий на жизнь тем, что сдавал комнаты приезжающим.
Он едва вернулся с поля, где проводил посадку нового урожая.
– Отпустили пораньше. – Сказал Дагоф.
Йохан задумался.
– А, точно. – Его лицо немного прояснилось, большой лоб разгладился. – сегодня же выходной.
За окном послышались звуки машин. Йохан подошёл ко входной двери, выглянул наружу и тут же убрал голову назад.
– В подпол! – Скомандовал он.
Дагоф понял его и сразу же спустился в подвал.
Видимо, кто-то узнал, что здесь живет инопланетянин и приехали разобраться.
Оказавшись в полутёмном помещение, он закрыл за собой дверь, и, оставшись в одиночестве, достал из кармана плаща маленький телефон. Со стороны входа послышались обрывистый молодой мужской голос и более грубый, йохановский.
– Кого хочу, того и пускаю.
– Дурень! Это же шпион! Он появился здесь как раз с началом наступления!
– И за чем он шпионит? За моими полями?
– Не юли! Много ли ты здесь альтаирцев видел до войны? И сколько их теперь появилось?
– Какой я тебе старик? Идите отсюда, не позорьте родителей!
– Да дай ты нам хоть войти!
– Обойдетесь! Может ещё мне обыск устроите? Раз такие боевитые, чего в ополчение не идете?
– Зубы не заговаривай, Йохан! Ради тебя стараемся, дубина!
Послышались тяжёлые шаги Йохана. Он вернулся в гостиную, что-то взял из шкафа и вернулся ко входу.
Дагоф был уверен, что Йохан разберется с гостями. Здесь, в доме, была своя небольшая точка связи и потому Дагоф решил воспользоваться моментом одиночества. Он набрал короткий номер.
Почти сразу же ему ответил мужской голос.
– Да, Дагоф, слушаю.
– Как скоро вы сможете меня забрать?
– Через четыре или пять дней. Зависит от того, как скоро путь будет открыт. Пока летать опасно. Почему ты звонишь? У тебя проблемы?
Снаружи донеслись вопли парней.
– Пока нет, но могут наметится. Местные обращают на меня все больше внимания.
– Я их понимаю. Смени место проживания.
– Работаю над этим, но ничего ближе к точке встречи не нашёл.
– Не могу ничем помочь.
– Я не прошу помощи. Просто поторопитесь.
Дагоф прекратил разговор и прислушался. Наверху было тихо. Он подождал ещё немного.
Послышались звук закрываемой двери и одинокие шаги. Дагоф закрыл глаза и почувствовал комок, излучавший напряженную, но в целом удовлетворенную ауру. Он вышел из подвала и вышел в гостиную, где сидел Йохан с охотничьей винтовкой на коленях. Тот утёр пот со лба, после чего взял со стола стакан с водой и немного отпив, сел на диван у стены. Он сильно разнервничался и рассердился, но Дагоф знал, как с ним справляться.
– Молокососы! Нет чтоб пойти родину защищать! Так они лучше будут соседей до греха доводить!
– Благодарю вас. Если бы не вы. – Дагоф смиренно поклонился.- Через пару дней я вас покину. Не хотелось бы, чтобы у вас были проблемы.
Человек махнул рукой. – Брось ты. Это несерьёзно. Если бы не ты, они б нашли к чему подкопаться.
Местные сюда приезжали не в первый раз и Йохану было все тяжелее защищать Дагофа.
Дагоф вернулся в подвал, где, собственно и обитал.
Там же он хранил на специальной электронной книжке геологические карты далёкой колонии Менанг. По ним можно было легко найти и начать разрабатывать месторождения ценных руд. Дагоф долго разыскивал кого-то, кто мог бы не только приобрести эти карты, но и взять его в долю. Наконец, казалось, его поиски увенчались успехом. Оставалось только дождаться нанимателя.
Но война доставляла всё больше проблем. Ещё иерархи мудро замечали, что «хороша лишь та война, которая идёт не у нас мешает». Все были уверены, что она пройдет на других рубежах, но силы Земной Федерации оказались слишком слабы, а альтаирцев – слишком велики. Из-за приближающейся линии фронта встреча Дагофа с потенциальным нанимателем уже была отложена почти на неделю и теперь могла вообще не состояться, если боевые действия не прекратятся.
Весь оставшийся день он бродил на свежем воздухе, ожидая окончания дня. На следующий день, едва рассвело, он вновь двинулся на работу. Уже на подходе к городу он заметил на дороге и вдоль городской черты машины и какие-то невысокие конструкции. Оказалось, вокруг города были поставлен сплошной военный кордон. В город невозможно было проникнуть, не столкнувшись с военными. Дагоф подошёл к наспех поставленному за ночь блокпосту, представлявшим собою несколько прибитых к дорожному покрытию металлических плит, за которыми можно было укрываться от огня и пару палаток. Людей Дагоф заметил не больше десятка, да и то, что это люди понял только по тому, что говорили они на земном или, как говорят альтаирцы, на человеческом, языке. Сам же периметр патрулировался небольшими летающими роботами с небольшими пулемётами.
Дагофа остановил солдат в темно-зелёном маскировочном. Дагоф показал ему временную прописку. Солдат едва взглянул на неё, вернул Дагоф и сказал: альтаирцев не пропускаем. Уходи.
– Но я работаю в городе. Могу связать вас с работодателя…
– Приказано альтаирцев не пропускать. – Резко повторил солдат.
Дагоф кивнул и отошел от блокпоста. Первой его мыслью было вернуться в дом и дождаться звонка. Но тут же ему пришла в голову мысль – пройти вдоль окраины города несколько километров и поискать место, где можно было бы пробраться. Если уж такого не найдется, то вернуться.
Он отошёл к деревьям, убедившись, что его не должно быть видно, пошёл сначала вдоль намеренно посаженной линии раскидистых деревьев, затем, когда деревья закончились, двинулся по высушенному полю, покрытому светло-зелёной короткой травой. Его было великолепно видно, но он уже об этом не заботился. Но и роботы и невысокие заграждения закончились через километр. Зато их сменила стена каких-то цехов или складов, покрытая сверху колючей проволокой. Дагоф прошёлся вдоль стены. Вскоре она вскоре сменилась рядом невысоких каменных бараков. Едва ли в них кто-то жил, но Дагоф все же, перед тем, как забираться на один из них, осторожно прошелся вдоль и, постояв под окнами, прислушался. Изнутри не доносилось никаких звуков. Тогда он залез на дом, цепляясь за пробелы в кладке. Спрыгнув с противоположной стороны, он оказался на небольшой улице, и зная примерно, куда нужно идти, двинулся на работу и вскоре оказался в знакомых местах.
По дороге он то и дело наталкивался на патрули, но наученный опытом, всячески старался избегать их, то скрывая лицо, то сворачивая. По дороге он зашёл только что открывшийся магазин. Продавец заметил его и немедленно дал об этом знать.
– Иди ка ты отсюда. – Посоветовал он.
– Вам не нужны покупатели? – Дагоф использовал безотказный ход.
Человек задумался. Дагоф его не торопил. – Только быстро. Не дай бог тебя здесь увидят!
Дагоф не стал спорить и купив все нужное, поспешил удалиться.
В ломбарде его уже ждал Каспер. Заметив Дагофа он даже встал из-за стола.
– Ты здесь ночевал, что ли? Город же на военном положении!
– Это не важно. Главное – сумел. А почему военное? И почему по радиосвязи ничего не сообщили?
Каспер сел и сурово к нему обратился. – Да будто это я все организовал! Ваши только что высадились и захватили несколько космопортов. Дай бог, чтобы мне не досталось, когда они сюда прибудут. В общем, сегодня твой последний день. Сам понимаешь, какие тут могут быть дела. А тебе лучше уезжать куда-нибудь за город и пересидеть.
– В такой ситуации не знаю, смогу ли я вообще куда-нибудь уехать.
– Ничего, ты умный, придумаешь. Может и твои помогут. Но сегодня мы заканчиваем работу на час раньше и приди сюда перед уходом, бумаги заполнить.
Народ повалил очень скоро. Одни хотели выкупить вещи, другие, наоборот, отдавали чуть ли не все, что на себе носили. Дагоф буквально ощущал их напряжение. И все смотрели на него косо, а общались коротко и безэмоционально. Это был самый короткий и самый напряженный день за все месяцы его работы.
После первого обеда он подписал все необходимые бумаги и, обменявшись добрыми пожеланиями с Каспером, ушел. Он решил выбраться из города тем же путем, каким вошел, но очень быстро понял, что это невозможно. Всюду на улицах стояли патрули людей и Дагоф не осмеливался к ним даже приближаться. Вместо этого он пытался сворачивать в переулки, но все они неизбежно выходили на основные улицы, где было не избежать патрулей, которых, казалось, становилось все больше. Свернув в очередной переулок, Дагоф попытался влезть на крышу по громоотводу. Половину расстояния он преодолел за пару рывков, но затем зацепился плащом за деталь громоотвода и вынужден был спрыгнуть, порвав плащ и упав на заасфальтированную дорожку.
В этот момент кругом раздался протяжный тонкий звон. Эхо от него отражалось от стен и ходило по кварталу ещё несколько секунд, после чего из репродукторов на осветительных столбах донесся официальный мужской голос: «Внимание граждане. В связи с угрозой боевых действий с девятнадцати часов сегодняшнего дня начнет действовать режим чрезвычайного положения, а с двадцати часов, по семь часов утра вводится комендантский час. Просим всех граждан вернуться в свои дома и быть готовыми спуститься в квартальные бомбоубежища по сигналу тревоги, передаваемому через общегородскую систему оповещения. Помимо этого, ради безопасности граждан все нелюди должны быть выданы полиции для содержания под стражей вплоть до отмены режима чрезвычайного положения. Просим граждан сохранять спокойствия и выполнять инструкции правительства, представителей армии и полиции».
Слушая это, Дагоф потирал ушибленную ногу, после чего повторил попытку, подняв плащ и завязав его узлом на поясе, чтобы не болтался.
Теперь ему посопутствовал успех, он влез на крышу и на четвереньках, пригибаясь, насколько возможно, прополз до противоположного конца здания. Крыша было плоской и широкой, так что заметить альтаирца можно было только с других крыш или их окон верхних этажей ближайших домов.
Спустившись с другой стороны, он оказался у забора, через который перепрыгнуть было – раз плюнуть. Оказавшись на небольшом ухоженном дворике, он пробежал его и услышав шаги с веранды дома, двумя движениями перемахнул через ограду.
– Пошел вон! – прокричал ему вслед мужчина, должно быть принявший его за местного хулигана.
Наконец он добрался до места, где пробрался в город. Убедившись, что дорога совершенно пуста, Дагоф быстро перебежал на другую сторону.
Выбравшись между двух стен за города, он немедленно побежал через поле к лесу и остановился, только оказавшись за стеной деревьев. На дорогу он выходить не стал, а пошел вдоль неё, держать деревьев, будучи готовым быстро за ними укрыться.
Теперь он должен был быстро покинуть Йохана. Официальная регистрация, необходимая для принятия на работу, теперь вышла ему боком. Зная, кто он и где живет, за ним могут приехать военные. Хотя звонка от потенциального партнера ещё не было, надо было уходить.
Около дома стоял только что работавший автоматическая машина для засевки.
Сам Йохан, увидев Дагофа в прихожей, немедленно поднялся с дивана.
– Дагоф. Ты из города?
– Да. Там объявили военное положение. И потому мне надо бежать.
Угрюмое щетинистое лицо Йохана озарилось улыбкой. – Вот и славно. Я уж думал, что тебя выгонять придётся.
– Я и так у тебя задержался. А теперь за мной ещё и приехать могут.
– Думаешь, приедут? Дел у них больше нет.
– Могут приехать, а могут и нет. Но лучше, чтобы меня здесь не было. – Он двинулся к подвалу.
– Прямо сейчас уходишь? А тебе хоть есть, куда идти?
– Да. У меня есть знакомые в космопорту.
Йохан снова хитро улыбнулся. – А ты шустрый. Говорил, что совсем один.
– Завел знакомства.
– Может все же переночуешь? Через пару часов темнеет. До космопорта не успеешь добраться.
– Думаю, что в такой ситуации мне, наоборот, будет лучше двигаться ночью. Больше шансов прокрасться.
– Тоже верно. – Он вернулся на диван.
Дагоф спустился в подвал, где принялся собирать вещи в заранее купленный рюкзак. Это заняло около часа, так как вещей оказалось слишком много. Казалось, мелочь мелочью, а в рюкзак все не помещалось. Пришлось оставить пару безделушек и колоду игральных карт. Когда он вышел, небо уже начало окрашиваться в огненный цвет.
– Дагоф. – позвал Йохан. – Не хочешь мою винтовку взять?
– Винтовку? – Дагоф тревожно обернулся. – Зачем она мне?
– Ну, чтоб прорываться, если что.
– Она тяжёлая и большая. Тебе она больше пригодится.
Йохан заметно расстроился. Он положил оружие на диван и буркнул – Дело твоё. Удачи.
Дагоф подошел к дивану. Йохан поднялся, они пожали друг другу руки и Дагоф молча вышел из дома, после чего, сойдя с дороги, сошел в кустарники и обернувшись, в последний раз осмотрел свое временное жилище. Это был двухэтажный коттедж дом, сразу за которым начинались бесконечные поля каких-то агрокультур.
Он прожил долго, очень долго и знал цену собственному уютному уголку. Этот дом был его домом всего пару месяцев, но это были самые уютные месяцы за многие-многие года.
Но со всем на свете рано или поздно приходится прощаться и Дагоф знал это, как никто другой. Уже начинало медленно темнеть. Дагоф едва двинулся по тропе, как услышал шум пропеллеров и вновь обернулся к дому. Около него остановился аэромобиль, окрашенный в сине-белую полоску. Он неторопливо сел на землю и выключил моторы. Небольшие пропеллеры остановились. Из машины вылезли двое людей в полицейской форме, в шлемах, с винтовками наготове и, постучавшись в дом, вошли туда, едва Йохан открыл.
Дагоф подкрался поближе, не вылезая полностью из зарослей. На этой планете темнело быстро и начавшиеся сумерки давали ему возможность оставаться незаметным. Не слыша ничего, что происходило в доме, он перебежал через дорогу и подкрался к закрытому окну.
Стены у дома были тонкие, из дешевого материала и потому не отличались звукоизоляцией.
Внутри шел размеренный разговор.
Дагоф с трудом различал отдельные слова, но полицейские, похоже, были удовлетворены ответом. Вскоре разговор закончился и полицейские принялись рыскать по комнатам. Дагоф, услышав приближающиеся шаги, прыжками вернулся в кусты. Главное, что его не нашли, а значит, Йохан в безопасности. Дагоф решил подождать. Минут через двадцать полицейские вышли, сели в машину и улетели по дороги. Йохан вышел за ними и устало помахав им вслед, вернулся в дом.
Дагоф успокоился и пошел вдоль дороги. Прошло меньше получаса, а уже порядком стемнело. У Дагофа был с собой заранее купленный фонарик и немного еды, которой должно было хватить на целый день, т.е. с лихвой для того, чтобы добраться до космопорта.
Хищные звери в округе не водились. Йохан хвалился, что последнего хищника застрелил его отец лет тридцать назад. Дагофу это ни о чем не говорило. Он побывал на таком множестве планет с совершенно разными календарями, что давно потерял счёт времени. Поднялся ветер. Он колыхал траву, выросшую Дагофу по грудь. Пройдя часа два-три часа, он сделал привал, открыл и съел банку консервов, взятую из дома и двинулся дальше.
Он шел ещё некоторое время пока вдалеке не стали заметны огни. Не только на земле, но и в воздухе. Из-за облаков снижались корабли и улетали обратно. Каждый их них отмечался в небе небольшой кучкой красных мигающих огней.
Видимо, альтаирцы уже высадились и заняли космопорт.
Дагоф был не совсем альтаирцем, но внешне был от них неотличим, однако поведение его порой выдавало и заставляло нигде не задерживаться надолго, чтобы не вызывать лишнего внимания. И жизнь среди людей не стала исключением, разве что с людьми ему было сложно даже просто жить рядом.
Но теперь он не просто перемещался с одного места жительства на другое. Теперь он шел к конкретной цели. Но сперва необходимо было встретиться с тем, кто мог ему помочь, но от того все ещё не было вестей. Да и могло и не быть в случае, если альтаирцы при высадке глушили или уничтожали местные системы связи.
Он решил также, как недавно в городе, пробраться в населённый пункт незаметно, минуя заставы. На всякий случай, чтобы не попасться. Конечно, собратья не разыскивают его, но кто знает, что может произойти.
Он мог бы переночевать в поле или на дереве и на следующий день дожидаться звонка, но он сразу же отмел этот вариант. Он слишком долго шел к цели, чтобы теперь дожидаться кого-либо. Тем более в такое неспокойное время.
По мере приближения к городу кораблей в небе становилось все больше. Некоторые из них включали прожекторы, лучи которых ходили по крышам многоэтажных домов. Дагоф двигался осторожнее. Вскоре пошли частные участки. Через них альтаирец двигался почти бесшумно. Некоторые участки выглядели заброшенными. Их Дагоф и придерживался. В остальных свет также не горел, но осторожность никогда не вредила. Патрулей и ограждений также не было видно. Только по дороге, из городка проследовало несколько колонн машин, освещаемых с воздуха четырехвинтовыми альтаирскими вертолетами.
Но стоило Дагофу пробраться на улицы города, как он тут же чуть не столкнулся с альтаирким патрулем. На его счастье, в патруле не было роботов, которые наверняка заметили бы его. Альтаирцы всегда не доверяли искусственному интеллекту, особенно боевому. Потому их армия оснащена роботами гораздо меньше, чем земная. Альтаирцы гордились этим и пеняли на людей, слишком доверившихся машинам и в том числе от этого растерявшими боевой дух.
Дагоф сумел остаться в тени и, когда патруль прошел, пересек улицу и продолжил двигаться к космопорту. Хорошо, что в его мини-компьютере имелась электронная карта.
Космопорт был захвачен альтаирцами. С проникновением туда проблем не возникло. В грузовом отделе космопорта он назвал своего нанимателя, Жуана. Дежурный-человек на пропускном пункте связался с кем-то и после нескольких фраз разрешил Дагофу проходить и сообщил, что Жуан ждет его в пятом ангаре. Он обращался к Дагофу почтительно, видимо приняв его за представителя армии, хотя никаких подобных документов альтаирец не предъявил.
Это вселило в нашего героя определенную уверенность.
Из неказистого пропускного пункта он вышел во внутренний двор космопорта и двинулся по широкому проходу вдоль рядом ангаров, скупо освященному фонарями, ради экономии энергии. Кто будет загружаться или разгружаться в разгар боевых действий? Заметив на одном цифру пять, Дагоф вошел в широкую стальную дверь. Ангар был действительно огромен. Он вполне могли вмещать в себя трехэтажный дом, но сейчас это было незаметно из-за полутьмы и обилия коробок и цисцерн, между которыми оставалась тропка, по которой Дагоф с трудом вышел в центр помещения, где его, на небольшом пятачке поджидал полноватый человек в плотном обтягивающем синем комбинезоне – основе для скафандра. Человек восседал на белом пластиковом стуле и, завидев альтаирца, по-хозяйски жестом подозвал его.
– Дагоф? – Спросил он, сохраняя на лице приветственную улыбку.
– Да. А вы значит, Жуан?
Человек сделал неопределенный жест рукой. – Если не возражаете, я посижу. У меня на корабле гравитация ниже. И вообще местная атмосфера меня утомляет.
– Как хотите. – Дагоф кивнул. – Наше соглашение ещё в силе?
– Мы ещё ничего не заключили. Сначала мне надо посмотреть карты. Можете их прямо сейчас показать?
– Здесь?
– А почему нет? У меня на корабле много лишний глаз и ушей. На чем она у тебя, то есть, у вас?
– Распечатка. Другого нет.
– И так сойдет. Давайте её сюда!
Дагоф достал из рюкзака четыре скрученные карты и разложил их на ближайшем ящике, на уровне груди. Жуан пододвинул к ящикам стул и сев на него, принялся рассматривать карты.
Две из них были физическими, две геологическими.
– Это на Менанге? – Уточник Жуан.
Дагоф кивнул. – Левильский континент.
Жуан удовлетворенно хмыкнул и впился взглядом в карты. В какой-то момент он встал и, поглаживая усы, принялся переходить от одной карты к другой.
– Насколько новые карты?
– Сложно сказать?
– Это как?
– Я делал их на Альтаире, а с тех пор побывал ещё на нескольких планетах. Много лет прошло.
– Примерно можешь сказать? Менанг, конечно, не самая популярная колония, но туда тоже могут наведаться государственные промышленники.
– Несколько столетий. Альтаирских.
– Тогда что ты мне голову морочишь. Мог бы сразу сказать, я бы тебя сразу послал и не тратил бы время.
– Я брал эти сведения в архивах Иерархии. Но позже сверял их с современными в Министерстве Освоения Государственных Колониальных Ресурсов и там эти же территории отмечены, как ещё не исследованные.
– А ты не думал, почему твои собратья ею не воспользовались?
– В архивах Иерархии много сведений, заслуживающих внимания, но до сих пор его не получивших.
– А ты не думал, что данные могут быть ошибочными.
– У Иерархии была хорошая техника, ничуть не хуже современной. К тому же, повторюсь, эта сведения разных источников.
– Допусти, убедил. И какую долю прибыли ты хочешь?
– Меня интересует, главным образом, не прибыль. Где-то в этом же регионе, согласно данным Иерархии, должен быть некий экспериментальный комплекс. Я хочу его отыскать.
– Зачем он тебе? На антиквариат? Ты понимаешь, скольких затрат это может потребовать? Я не говорю о том, что раскапывать такие штуки без ведомо правительства – преступление, в прямом и переносном смыслах. Это ж чёрная археология!
– Подожди. Насколько я знаю, комплекс находится на небольшой глубине, даже почти на поверхности. И я не прошу откапывать его целиком. Достаточно будет разрыть вход, чтобы я мог туда войти. Мне нужно только узнать, что там внутри. А после я сам сообщу об этом властям, если ты так боишься.
– Можешь не успеть. Менанг – альтаирская колония. Рабочие могут быстро на нас донести, если что-то заподозрить. И к тому же для начала горных работ нам все равно придется допустить к себе местных чиновников. Учитывая, как целеустремленно мы будем копать, никто не поверит в то, что это случайность.
– И на этот случай у меня есть идея.
– Послушай, Дагоф, я тебя впервые вижу. А ты пытаешься соблазнить меня своими идеями так, будто мы давно знакомы, и я уже безмерно тебе доверяю.
– Потому я и даю тебе геологическую карту. Нам необязательно раскапывать комплекс сразу. Ты можешь построить бизнес на добычи руд. Я попробую заняться местной политикой и обеспечить тебе поддержку. Не без твоей же финансовой помощи. А там посмотрим.
– Махинации какие-то. У меня в том регионе уже есть пару торговых партнеров, так что можно будет доставить технику. Но все равно понадобятся большие вложения. На это уйдет не один год, неважно какой.
Дагоф оттеснил его скрутил две карты. – Если вы не хотите, я могу поискать других. Меня не особо волнует время.
– Я не сказал, что не хочу. Ты меня заинтриговал. Но мне нужно все обдумать. У тебя здесь есть дом?
– Нет. Я снимал квартиру, но и с этим покончено.
– Люди выгнали?
– Вроде того.
– В такое время — это нормально. Война всегда мешает честным работягам. Но можешь пока пожить на моем корабле. Ты все-таки молодец. Я думал, что во всем этом хаосе и без связи ты меня не отыщешь. Считай, что пока я согласен. Но нам надо будет обговорить детали.
– Не будем торопиться. – Успокоил его Дагоф. – У нас ведь много времени.
– Конечно. Полным-полно. Только бог знает, как долго это военное положение продлится. Пошли, подумаем, куда тебя устроить.
Дагоф убрал все карты в рюкзак, и они двинулись на корабль. Альтаирец был более чем доволен. Лед тронулся.

асть первая Глава третья
Дагоф сидел в своём кабинете в городском магистрате. Уже около двадцати минут он слушал монолог депутата-альтаирца, который объяснял ему, как опасны люди. Не то, чтобы Дагофу было совсем неинтересно, даже скорее наоборот, его это очень волновало. Но уж очень часто собеседник повторялся.
– Вы же понимаете, что они опасны. Полиция – из альтаирцев, Штурмовая гвардия – альатирская. Но Гражданская гвардия. Она просто опасна! А что если служащие в ней люди повернут оружие против вас? Мне известно, что их представители уже предьявляли вам свои требования. Они думают только о себе и непременно попытаются избавиться и от вас, если почувствуют силу.
Дагоф жестом руки остановил его.
– Как я уже говори, я не обещал им разрешения. Я стараюсь отсрочить решение, но вы же понимаете, Не всё зависит от меня. Людей здесь больше, чем нас и я, хоть и альатирец, но вынужден учитывать мнение и людей, хотя бы потому что их очень много, и они здесь сплочены. Вы же понимаете, власть это и ответственность. Я не могу просто приказать всем людям сдать оружие, а вам разрешать стрелять по ним. Как мэр, я вынужден думать о последствиях для всех нас. Но если бы, скажем, вы согласились бы прийти на встречу с главой их партии, то мы могли бы выработать компромисс.
– Компромисса с людьми быть не может. Если только не будет компромисс на наших условиях.
– С таким подходом мы непременно добьёмся кровопролития.
Альтаирец в синем пушистом халате встал из-за стола.
– Если люди предпримут что-то серьёзное, я буду на вашей стороне, но пока я обязан хранить нейтралитет, чтобы не пролилась кровь.
– Понимаю, господин мэр. Если дойдёт до столкновений – наше ополчение на вашей стороне – Он откланялся и пошёл к двери.
– Можете не волноваться. На этот счёт у нас есть армия.
Оставшись один, он собрал документы и, закрыв кабинет, вышел на улицу, закутавшись в легкий синий плащ, двинулся по широкому тротуару вдоль 5-6 этажных домов. Прохожие, если и узнавали его, то не подавали виду.
Он прошёл мимо Площади Совета, названной в честь здания Городского совета, расположенного на ней.
Проходя через следующий квартал, он заметил бегущего по улице человека. Тот бежал, расталкивая прохожих. За ним по уже очищенном пути бежали трое бойцов Штурмовой Гвардии. Их чёрные пикельхельмы заставляли всех разбегаться врасыпную. Один из них что-то крикнул вдорону. Через пару секунд другой выстрелил несколько раз из пистолета. Бежавший упал и замер. Бойцы подбежали и перевернули его. С такого расстояния Дагоф уже мог различать их слова.
– Мёртв.
– Да и хрен с ним. Сам виноват. Берём его и несём к нашим.
Они понесли труп под напряженное перешёптывание прохожих,
Дагоф пошёл дальше. Обходя эту группу переулками. Он дошел до дома, стоящего особняком, за металлическим забором. Подойдя к воротам, он скинул капюшон и помахал рукой на камеру. Через минуту его впустили и повели уже знакомым путем по коридорам в комнату, где сидел Жуан, изрядно располневший за последние несколько лет.
Комната была просторная, но скромная. Мебель из темного местного дерева без всяких украшений. Шкафы по обе стороны от двери были чуть светлее, но тоже невзрачные. На окнах тёмные шторы. Да и в целом в комнате было заметно темнее, чем снаружи.
– Ты хоть иногда отсюда выходишь? – поприветствовал Дагоф.
– Я иногда прогуливаюсь по территории. – Он указал Дагофу на кресло перед массивным столом, а слугу жестом отправил восвояси. – Тебе бы тоже не следовало гулять. На улицах все опаснее становится. Как мне говорили.
– Пока что я этого не заметил. – Дагоф сел.
– А стоило бы. – Товарищи встретились взглядами. – Дагоф, ты понимаешь, зачем я тебя позвал?
– Догадываюсь, но это не значит, что ты имеешь право меня отчитывать.
– А кого мне ещё отчитывать за происходящее? Альтаирцы беспокоятся, люди вооружаются. А ты ничего не делаешь! Если начнется гражданская война, моему бизнесу конец. Я и так ухожу в убытки. Из-за твоей инициативы с раскопками ко мне уже полиция заходила. Как только они раскопают вход, я немедленно распущу всю группу.
– Я знаю о полиции. Я уже объяснил им ситуацию. Тебя больше побеспокоят. А что касается людей. То тут сложнее. Мне приходится не только и даже не столько с ними разбираться. Сама Гражданская гвардия бесчинствует. Я не могу просто так распутить её, не рискуя навлечь на себя гнев сородичей. К сожалению политика несколько сложнее экономики.
– То есть свести воедино несколько тысяч статей сложнее, чем успокоит нескольких идиотов?
– Если бы все обстояло так, я бы давно со всем справился.
– И что же ты планируешь делать, если ситуация будет совсем швах?
– У меня есть Штурмовая гвардия. Ещё можно сформировать ополчение из людей. Или нанять наёмников, на крайний случай. Но мне всё ещё потребуется твоя поддержка.
– Я и так в убытке. Ты меня не слушаешь?
– А что ты мне предлагаешь? Не в моих интересах устроить тут Гражданскую войну. И не в твоих.
– Так разоружи людей и дел с концом.
– Это вызовет мятеж.
– Но не лучше ли спровоцировать его сейчас, когда ты готов.
– Проблема в том, что людей большею. И они организованы. И оружие им раздал не я. Они приобретают его сами. И я не хочу, чтобы через пару месяцев после разоружения меня застрелил бы из за угла какой-нибудь фанатик.
– А того, что люди и альтаирцы утроят битву в центре города ты не боишься?
– Боюсь. И работаю над этим. Но мне могут понадобиться твои деньги с связи, если придётся экстренно закупать оружие.
– Посмотрим. Постарайся не зарабатывать себе новых проблем и я постараюсь тебе помочь.
Дагоф вышел из кабинета Жуана задумчивым. Хотя до исполнения его плана оставалось немного. Однако, ситуация накалялась и это могло помешать его планам. Впрочем, даже этот конфликт можно было использовать.
От Жуана он немедленно поехал на аэродром, где его ждал личный самолет. Он полетел на раскопки. Несмотря на заверения Жуана, он хотел лично убедиться, что дело продвигается. Летел чуть больше получаса, пока внизу не пошли холмы, становящиеся все выше и круче с каждой минутой. Смотря вниз, Дагоф наконец увидел на склоне одного из холмов ряд террас, похожих издали на огромные ступеньки. На самой верхней террасе отчетливо виден был лагерь с несколькими бурами.
– Снижайся. – Велел Дагоф пилоту. Тот кивнул и развернулся, чтобы приземлиться на одну из террас, которая на фоне других была заметно утрамбована.
Сами террасы были не больше двух сотен метров в длину, но современным самолетам и этого расстояния для посадки были достаточно. Затормозив дополнительными двигателями, самолет остановился ещё на середине террасы и Дагоф, выскочив из машины, двинулся навстречу группе людей, идущих со стороны лагеря.
– Вы от Жуана? – Произнёс человек в серой форме с бурыми рукавами. На его напряженном мясистом лице были надеты чёрные пластиковые очки, за груди висела строительная маска.
– Я Дагоф. Ваш заказчик.
– Да-да, конечно. Вспомнил вас, товарищ мэр.
– Я пришёл посмотреть на ваши успехи. Жуан говорил мне, что вы раскопали вход.
– Раскопали – это сильно сказано. Мы даже ещё не уверены, что это вход. Но как минимум это какое-то углубление.
– Я хочу сам на это посмотреть.
– Как пожелаете. Вам настойку приготовить? Здесь целебные травы растут. Очень бодрит.
– Благодарю. Но я приехал не за этим.
Они поднялись на самый верхний уровень. Прошли через небольшой палаточный городок. Прошли к разрытому вдоху в скале. Перед ним было несколько метров разрытой земли, образовавшая небольшую пещеру, потолок которой был подперт металлическим каркасом. С обоих доков были металлические стены, пурпурного оттенка.
– Почему вы уверены, что это часть комплекса?
– Потому что мы рыли и в других местах. Если копнуть около полутора метров в склон, то вы увидим металлическую стену. Пурпурную, как и эти.
– И это все, чего вы добились за четыре месяца?
– Четыре месяца мы копали практически вслепую. Я просил Жуана прислать нам более мощные сканеры, но мы их так и не получили. Обычные металодетекторы не видят эти стены.
– Отражающее покрытие. Значит, это точно оно.
– А что, собственно, мы ищем?
– Клад.
– Который, полагаю, достанется вам.
– Вам достанется заплата. И надбавка, если там найдётся что-то действительно ценное.
– Как скажете. Мы можем продолжать работу?
– Да. И мне надо на это взглянуть.
Прораб помялся, с сомнением посмотрел на Дагофа. Тот всем видом демонстрировал непреклонность. Прораб без энтузиазма козырнул. – Воля ваша. – И пошёл отдавать распоряжения.
Дагоф ждал его. Минут через пять заработала небольшая роющая машина. Медленно ползя, выбрасывая землю через длинную трубу, она ушла вперед на несколько метров, пока раздирающий уши скрежет не заставил её остановиться.
Машину отвели в сторону. Дагоф немедленно пошел смотреть, что она откапала. За землей показалась стена, с небольшими углублениями, расставленными в шахматном порядке. Но пока что виден из-под земли был только центр.
– Расчистить! – Велел Дагоф. – Рабочие немедленно просились ко входу с лопатами.
– У вас есть что-то вроде водомета?
– Зачем? – Удивился прораб.
– Чтобы очистить стену от остатков земли. Чтобы я мог все это рассмотреть.
– А, так бы сразу и сказали! Чжан, вези очиститель!
Пока рабочий привез небольшую машинку со шлангом, его товарищи добро убрали основную часть земли из прохода.
– Работает на воздухе? – Спросил Дагоф, указывая на машину.
– Точнее, воздухом. – поправил прораб. Машину ввезли в образовавшийся тоннель и включили. После обработки воздушными потоками стена стала сиять.
Как только её отвели, Дагоф первым рванулся к стене и стал с нетерпением её осматривать.
Он довольно быстро заметил в двери небольшую консоль и места для камер. В данный момент все было обесточено.
– Что дальше? – спросил прораб.
– Все не так просто. – спокойно ответил Дагоф. – будем взрывать.
– У нас нет взрывчатки.
– Будет. Я пришлю вам её через несколько дней промышленную взрывчатку. Пока поищите другие входы и попробуйте удлинить как-нибудь посадочную площадку.
Вернулся в мэрию он уже поздно, но несмотря на это, его там ждали посетители. Четверо человек. Хорошо одетых. Двух из них Дагоф знал. Это представители от людей. Людям не разрешалось избираться в органы власти, и на выборах их голоса всегда делились поровну. Однако, в колониях людей, недавно захваченных альтаирцами, людей всегда было около девяти десятых населения и потому их отсутствие в официальной власти восполнялось неофициальным соглашениями с руководителями профсоюзов, гражданских ассоциаций и прочих гражданских объединений.
– Товарищ, мэр! – Раздраженно произнёс один из них. – Вы знаете, что произошло сегодня рядом с площадью?
– Там была какая-то стрельба. – Ответил альатирец, припоминая сегодняшний инцидент.
– Там штурмовик застрелил ополченца! Они, видите ли искали следы готовящегося мятежа! Обыскали отделение Гражданской гвардии, выгнали оттуда всех управляющих, а когда им отказались выдавать документы, начали угрожать. Наш товарищ позвонил нам, сообщил ситуацию. Они, похоже, заметили это и стали ему угрожать. Он бросился бежать. Они его догнали и застрелили.
Первый гость отошёл в сторону. Вперёд выступил второй человек. – В связи с этим мы намерены вручить вам ноту от представителей человеческих организаций. В ней написаны меры, которые мы просим вас срочно принять, чтобы наказать и обуздать штурмовиков и вообще прекратить донимать наших сородичей. Если вы им не последуете.
– То? – Поинтересовался Дагоф.
Гости переглянулись.
– То мы будем вынуждены притворить их в жизнь своими силами.
Дагоф принял из его рук папку с несколькими листами.
Сам текст был не особо большой. Требования он заключал следующие:
1.Наказание сотрудников Штурмовой гвардии, виновных в превышении полномочий и незаконных действиях против людей.
2.Общее разоружение Штурмовой Гвардии, помещение её в казармы под надзор Гражданской Гвардии, до успокоения общественной обстановки.
3.Создание при Городском Совете специального совещания, состоящего из представителей человеческих общественных организаций, главной обязанностью которого будет окончательное одобрение всех решений, принятых Городским Советом.
4.Законодательно запретить вывести и объявления, позорящие кого бы то ни было на расовой основе.
И ещё несколько пунктов, относящихся к действиям Штурмовой Гвардии, а также альтаирских активистов.
Его эти требования не удивили. Кому, как не ему было знать, что делает Штурмовая Гвардия. Тем более, что именно он поручал штурмовикам искать следы готовящегося мятежа. А пункты уже предлагали по отдельности. Но теперь их наконец то объединили в некое подобие программы.
Дагоф внимательно прочёл и отложил попку в сторону.
– Я приму их к сведению. Прежде, чем дать вам ответ, мне надо проконсультироваться с помощниками, прояснить ситуацию, так сказать, с разных сторон.
– Мы сказали. Либо вы их принимаете, либо мы их сами их приводим в жизнь.
– Я не сказал, что отказывают вам. Но мне нужно оценить ситуацию, чтобы понять, как лучше будет их осуществить, не вызвав гнева Совета или самих штурмовиков. Вы меня, знаете, друзья, я всегда относился к вам, как к гражданам, как к братьям и сестрам. Уверяю вас, что сейчас моя позиция остаётся неизменной. Но я вынужден сохранять гражданский мир и потому мне приходится выслушивать всех, не только вас. Ради общего блага.
– И чего вы хотите?
Дайте мне пару дней на принятие мер.
На том и порешили. Едва Дагоф остался один, он тут же позвал себе командира Гражданской гвардии Иннокентия Мэрзака.
Это был высокий, плотный мужчина, с лысиной. Он был в буром военном костюме с деревянной тростью с металлическим набалдашником.
– Ты звал? – Спросил он.
– Да. Завтра пришли мне отчет о состоянии гражданской гвардии. Численность, расовый, гендерный состав, настроения, вооружение и прочее.
– К чему такая спешка? – Мэрзак иронично улыбнулся. – Ты же не думаешь никого попугать?
– Нет. Но возникли кое-какие трудности.
– Мне быть готовым к бою?
– Ни в коем случае! Нам не нужно никого провоцировать.
– Я не про это? Ты ждёшь проблем? Мне лично быть готовым к этому? Исключительно морально.
Дагоф улыбнулся – Мэрзак, не увиливай. Никакой готовности. Просто пришли отчёт. Ясно?
Мэрзак кивнул, слегка стукнув тростью об пол. – Как скажешь. – Но не ушел, а постоял задумчиво и продолжил. – Что касается настроения, то я могу тебе сказать прямо сейчас. Альтаирцы ненавидят людей.
– Спасибо за новости. – Бросил Дагоф. – А какое сегодня число и кто сейчас у нас мэр, мне расскажешь?
– Вижу, ты не в духе, но я, видимо, плохо объяснил. Они готовы воевать, если люди выйдут на улицы. Но их мало. Большая часть гвардии – люди. Альтаирцев я уже давно всех согнал в одно отделение, чтобы поменьше пересекались.
– Но тебя то они терпят?
– Ой, за меня не волнуйся. – Мэрзак махнул рукой. – Я и с москитом найду общий язык.
– Будешь так хвастаться, я тебя начну отправлять на переговоры. –
– Учту. – Ответил он с хитрым прищуром – Я пойду?
– Спешишь куда-то?
– У меня столик в кафе заказан.
– Нашёл время.
– Последние спокойные дни, как-никак. Да и я зарплату получил вчера. Имею право.
– Война не дойдёт до нас, Иннокентий. Она так далеко. У нас даже набора не проводиться.
– Я имею ввиду не призыв. Если Гражданская Гвардия выйдет на улицы, может быть кровь.
– Надеюсь, ты не собираешься присоединяться к этим кретинам. – Дагоф резко замолчал. От усталости он не уследил за словами.
– Дагоф, не уж то ты думаешь, что я тебя возьму и предам? С тобою гораздо интереснее работать, чем с твоим предшественником. Так я пойду?
– Иди уже. Но чтоб отчёты завтра в обед были на моем столе. Даже если ты всю эту ночь будешь веселиться.
Мэрзак вновь едва поклонился – Как скажешь. – И ушёл, аккуратно закрыв дверь.
Дагоф верил Мэрзаку, хотя тот и выглядел порой хитроватым, он всегда давал Дагофу верный данные и время от времени докладывал ему о слухах.
Следующее утро принесло с собою новые проблемы. Война с Земной Федерацией, которую ждали несколько месяцев, началась. Как и предполагал Дагоф, никакого вклада в войну от колоний не требовалось, но указания по людям пришли. Все, как он и боялся.
Дагоф связался с колониальной ассамблеей, объяснив стоящие перед ним проблемы и попросил либо позволить ему решать проблемы самому, не обращая внимания на указания с Альтаира, либо прислать ему войска для подавления возможного восстания.
– Мы не можем прислать войска. В многих регионах схожие проблемы. Но и проигнорировать приказы правительства вы не имеете права. Статус людей не может быть изменён решением местной власти. Постарайтесь как-нибудь решить проблему. Мы в вас верим. – Так был, вкратце, ответ.
Дагоф воспринял это спокойно. В его голове тут же созрела новая идея. Он немедленно начал связываться с мэрами других городом и губернаторами регионов. Действительно, оказалось, что у них схожие проблемы. Поскольку закон не запрещал губернаторам объединяться для решения возникших трудностей, то Дагоф провёл все утро, пытаясь договориться об общей встрече. Пока удалось согласовать съезд в соседнем регионе и только с несколькими губернаторами, но Дагоф был рад и этому. Это давало хоть какую-то надежду, что в случае, если он не справится с ситуацией, то ему будет, куда бежать.
Он не забыл про предъявленный ему ультиматум и продумал свой ответ, хоть он и мог не устроить людей. Дагофы надо было тянуть время любой ценой.
После обеда он двинулся в местный банк, который предоставил помещение для переговоров с лидерами людей.
Дагоф встретили почтительно, но среди небольшой толпы людей у входа Дагоф заметил нескольких вооруженных. Они прятали пистолеты под плащами, но от наметанного глаза это не укрылось. Формально, у мэра имелась своя охрана, но он предпочитал ходить без неё, чтобы никого не провоцировать и не создавать почвы для лишних слухов.
В комнате его ждали восемь человек, представлявших разные организации, в основном стихийные, образованные по жилым районам.
Дагоф объяснил, что в связи с началом войны он не может прямо сейчас принять их требования, так как ему необходимо отправиться на встречу с главами других регионов и обсудить сложившуюся ситуацию с ними.
– Это не значит, что я не сочувствую вашему делу. Я приказал сегодня же освободить всех арестованных за последнюю неделю людей и прекратить их преследование. Но вопрос о создании боевых отрядом мы обсудим по моему возвращению.
Слушавшие восприняли его неоднозначно. С одной стороны, они были очень рады его освобождению соратников, а с другой открыто говорили, что пока у людей нет своих отрядом, альтаирцы могут делать с ними, что хотят. Дагоф дал слово, что без его разрешения оружие применено не будет, в противном случае людям разрешается защищаться.
На том и порешили. Дагоф должен был вернуться через два дня и вновь встретиться с теми же людьми на том же месте и обсудить вопросы вновь.
Мэрзак остался следить за ситуацией. И было за чем, следить. Штурмовики, следуя не то указаниям Дагофа, не то собственными идеями, начали патрулировать город. Гражданская гвардия старалась не попадаться им на глаза, но это удавалось не всегда. На следующее утро после отъезда Дагофа его разбудил солдат.
– В городе стрельба.
– Пусть этим займется полиция.
– Товарищ командующий! Стрельба сильная.
– Где? – Мэрзак вскочил и начал быстро по военному одеваться. – Поднять первый полк!
– Уже, товарищ командующий!
– По машинам!
В центр города приехали буквально через пять минут. Дороги были свободны, но чем ближе к месту действия, тем больше толпилось народу. Солдатам пришлось выйти из аэромобилей и идти, расталкивая прохожих. Даже Мэрзак с офицерами пошел пешком. Над местом действия летали два из пяти принадлежащих гарнизону вертолетов.
Уже издалека Мэрзак понял, что перестрелка шла между двумя домами. Народ, в целом наблюдал, но доносились выкрики, подбадривания разных сторон.
Он взял микрофон. – Не стрелять. Вторая рота, первый взвод, к бою! По улице, двумя цепями, вперед! Без команды не стрелять!
Отряд разбился на две цепочки, которые двинулись, вдоль линий семи-восьмиэтажных домов.
Увидев, гвардейцев, обе стороны постепенно прекратили стрелять.
Первый взвод, контролировать улицу! Второй взвод, разбиться на две цепочки! В
Разбившись на две группы, солдаты вошли в дома и вскоре в обеих сторон появились в окнах. Обе группы сдались после чисто символического сопротивления. Однако, толпа позади Мэрзака становилась все агрессивнее. Он приказал солдатам оцепить ближайшие улицы.
Вскоре к нему привели командиров с обеих сторон, из которых альтаирец оказался капитан штурмовой гвардии. Очень быстро выяснилась суть ситуации: гвардейцы альтаирцы пришли разоружать людей, потому что на тех жаловались другие альтаирцы. Однако, люди начали отбиваться. Мэрзак приказал забрать всех в один полицейский участок и прислать туда гвардейцев на охрану. После этого он поспешил уехать, так как воинственные вопли из толпы его нервировали. Он прекрасно знал, что большинство из присутствующих так же имеют при себе личное оружие и в случае, если начнется стрельба, город быстро превратиться в театр военных действий. Вслед за Мэрзаком вскоре покинули район и войска.
Хоть Мэрзак и поспешил заявить репортеру местной газеты, что никого не будут никак наказывать, кроме изъятия оружия, вскоре у участка собрались две толпы. Каждая требовала отпустить своих собратьев. Человеческая толпа была больше, она перекрывала улицу, но альтаирцы, уступая в числе, при том стояли не бесформенной массой, а плотными стройными рядами. У них был лидер, выделяющийся редкими, но не уникальными среди альтаирцев красными глазами. Он время от времени произносил краткие речи. Его слушались. Вперед его никто не лез. В то же время, у людей не было однозначных предводителей. Были ораторы, но их могли как поддержать, так и освистать.
Пришедший на выручку отряд гвардейцев остудил пыл у обеих сторон. Альтаирцы, следуя призывам командиров, организованно ушли и их уверенность ещё больше напрягла Мэрзака. Толпа людей расходилась дольше, но хаотичнее.
После случившегося он немедленно позвонил Дагофу и сообщил о случившемся.
– Понял. Завтра буду. – Был ответ. – Его тон не обещал никого хорошего.
Мэрзак засыпал с тяжелым чувством, и оно его не подвело. Утром Дагоф вышел из аэромобиля. По его лицу было понятно лишь, что он глубоко озадачен.
– Слушай меня Иннокентий. – Скомандовал он. – Через неделю будем проводить голосование. Подготовь гвардейцев, чтоб могли обеспечить порядок.
– Без проблем. За что голосуем.
– Программу людей видел?
– Которую тебе предъявили? Известное дело.
– Вот за неё и будем голосовать. Я хочу, чтобы это все охраняли люди.
– Чтобы альтаирцев запугать?
– Чтобы эксцессов не было. Штурмовики будут в казарма сидеть. Я распоряжусь.
Часть первая глава четвертая
Предложение Дагоф, будучи объявленным на весь город и регион, вызвало неоднозначную реакцию. Люди на следующий же день устроили демонстрацию в поддержку мэра. Альтаирцы же на следующий же день пришли с претензией.
Дагоф ожидал этого.
– Товарищи. Я понимаю ваше негодование. Но у меня просто нет выбора. На меня ведь давят. Единственное, что могу вам сказать, голосуйте.
Альтаирцы немного поспорили. Но было видно, что эта идея большинству из них по душе.
После этого Дагоф немедленно связался с руководителем Штурмовой Гвардии и приказал быть готовыми выступать в день голосования.
– Если сведения, что в день голосование готовиться выступление сепаратистов. Будьте готовы выступить по первому моему приказу или же, если в городе начнётся стрельба.
В последующие дни город быстро заполнился агитплакатами, призывающими голосовать. Почти все они сводились к «если ты человек, голосуй за свободу», «если ты альтаирец, голосуй за страну». Дагоф этому не препятствовал. Он был занят организацией выборов, закупил промышленную взрывчатку. Ему удалось купить партию и организовать её доставку к месту раскопок. При этом он дал распоряжение лишь искать наилучшее места для взрыва, но при окончании подготовки известить его и ни в коем случае не начинать ничего взрывать без его присутствия.
Ситуация в городе, на удивление, не отвлекала его от этого и подобных занятий. После того, как ближайшие перспективы стали ясны, оба народа временно перестали нападать друг на друга. Дагофу время от времени докладывали, что Гражданская гвардия передает оружие активистам из людей. Грядёт явное выступление. Дагоф обратился с воззванием к Гражданской Гвардии.
– Поступили известия, что в день выборов могут быть предприняты провокации со стороны противников народного волеизъявления. Поступают также сведения, что они могут быть замаскированы под штурмовую гвардию. Гражданская гвардия, как истинное ополчение, должно будет следить за соблюдением порядка и сохранением законности на выборах.
Так прошли почти неделя. Она казалась Дагофу очень длинной. Ожидание всегда бывает длинным. Дагоф умел ждать, многие годы жизни научили его этому. Но сейчас он был как никогда близок к своей цели и страх, что в последний момент все пойдет прахом вызывал беспокойство даже у него.
Наконец, это день наступил. Дагофу предлагали выступить с речью, но он отказался. В такой напряжённой обстановке любое его слово, могло быть истолковано, как поддержка одной из сторон, так что лучше было промолчать. Так же он отверг и идею создать отдельные участки для людей и для альтаирцев.
В день выборов Дагоф, когда выборы начались, связался со Штурмовой Гвардией. – До меня дошли сведение, что готовиться попытка военного путча в центре города. Немедленно поднимайтесь и двигайтесь туда. Только тихо, не привлекая внимания.
Сразу же после этого он связался с Мэрзаком. – Гвардейцы готовы?
– Так точно, готовы. Нам ждать проблем?
– Они уже идут к вам. Штурмовая гвардия движется в центр. Прикажи отрядам концентрироваться в кварталах вокруг площади Совета. Только не афишируйте свои передвижения. Первыми не стреляйте, но опасайтесь штурмовиков и будьте готовы дать отпор.
– Понял тебя.
– И пришли отряд в здание Совета. Я скоро прибуду туда.
Выйдя из мэрии, Дагоф, в сопровождении двух охранников, пошёл на площадь. Туда же шло много народа. В основном, люди. По тротуарам то и дело ходили вооруженные люди, не гражданские гвардейцы – простые ополченцы.
На площади уже собралась большая толпа. В здании Горсовета находился участок для голосования и одновременно Городская Избирательная комиссия, заведовавшая и текущим голосованием.
На площади была огромная толпа. Движение по ней было закрыто. Дорогу для машин перегораживали бойцы Гражданской гвардии. От обычных вооружённых людей их отличали только значки на одежде.
Все о чём то переговаривались. Дагоф встретили возбуждёнными овациями. Альтаирец с трудом прошёл сквозь толпу. Ему пытались задавать вопросы, но он даже не пытался отвечать, так как его всё равно не было бы слышно. Охрана помогла ему пробраться к ступенькам Горизбиркома. Он приказал охране не пускать никого за собой. Та выстроилась линией и вежливо остановила толпу. Дагоф взошёл почти к серым металлическим дверям. Развернувшись, он расставил руки, прося слово.
Толпа постепенно стала затихать.
– Прошу тишины! – Крикнул он.
Последние громкие голоса затихли. Только в дальней части продолжались какие-то обсуждения, но и они растаяли при первых словах Дагофа.
– Граждане. Друзья. Я несказанно рад, что вы собрались здесь. Как избранному вами мэру, мне приятно видеть, что найденное решение нашло в ваших сердцах такой отклик. И хотя мы пока не можем говорить о результатах, я вижу здесь только людей, а значит, мы все знаем, кто как проголосовал. Так, ведь, друзья?
Многоголосое «да!» было ему ответом.
– И это значит, что с завтрашнего дня, когда будут подведены итоги голосования, мои собратья больше не смогут безнаказанно убивать, грабить и унижать вас. И только поэтому я хочу предупредить вас. Мне стало известно, что мои собраться, к моему ужасу, не хотят допустить вашего волеизъявления. Прямо сейчас сюда идут солдаты Штурмовой гвардии. Они хотят, пользуясь данной им властью и под прикрытием восстановления порядка захватить центр города, захватить избирательную комиссию и сорвать голосование. Гражданская гвардия сможет защитить нас. Но я прошу всех вас, кто не готов сражаться, покинуть это место, как можно быстрее.
В толпе послышались разные звуки. Раздались воинственные крики: «дайте нам оружие!»; однако было и немало сомнений.
– Докажите. – крикнул мужчина средних лет с едва заметной сединой в бороде. – Альтаирцы не нарушают закона просто так. Штурмовая гвардия подчиняется вам. Вот и отдайте ей приказ вернуться или объявите их мятежниками.
– Друг мыслит совершенно верно! – Крикнул Дагоф, указал на него. – Однако не думаете ли вы, что я не сделал то, что вы мне предлагали, прежде чем выступать перед вами с этой речью? Напомню вам, что моя обязанность, как мэра, решать городские проблемы, чтобы давать пострадать вашему имуществу и здоровью. Неужели вы думаете, что я попытался бы уладить дело миром прежде чем призывать вас к оружию? Именно поэтому я прошу всех, кто не будет сражаться, уйти. Я свяжусь с Гражданской гвардией. Те, кто знает, где расположены их отделения, ведите людей туда. Я распоряжусь, чтобы вам раздали оружие. Готовьтесь защищать свою свободу, которую вам никто не отдаст без крови!
Он вошёл в Горсовет, провожаемый овациями и воинственными воплями молодежи.
– Мэрзак, что у тебя?
– Штурмовая гвардия идёт к центру. Понятия не имею, чего они хотят, но пока что не стреляют.
– Не пускай их к центру!
Едва выключив Мэрзака, он отошёл в сторону, приказав охране не идти за ним и, чувствуя, что я рядом никого нет, связался с начальников Штурмовой Гвардии.
– Господин, Дагоф. Продвигаемся в центр. Видим Гражданскую гвардию. Кругом всё больше вооружённых людей. Разрешите обезоружить.
– Разрешаю. – Шёпотом приказал Дагоф. – Я в Горсовете. Люди пытаются меня здесь изолировать. Кругом ополчение людей. Это переворот. Продолжайте продвигаться к площади. При попытке задержать вас открывайте огонь на поражение.
– Слушаюсь, товарищ мэр. Спрячьтесь. Мы скоро придём.
Возвратившись к охране, Дагоф двинулся в приёмную, куда по пути вызвал главу Горсовета. Тот был на месте и немедленно прибежал.
– Прекратить голосование?
– Нет нужды. Мятеж будет подавлен. Позвольте мне пока отсиживаться здесь, пока всё не уляжется.
– Конечно, сколько хотите.
Дагоф остался в комнате. Его охрана вышла в коридор. Он принялся связываться со штабами гражданской гвардии с приказами начать свободную раздачу оружия. Но только людям. Альтаирцев, желающих приобрести оружие, он приказал арестовывать.
Вскоре позвонил Мэрзак. – Штурмовая гвардия нападает! Пытается прорваться к площади.
– Созывайте ополчение! Сдерживайте и пытайтесь окружить их! Не жалейте!
Дагоф остался поначалу в приемной. Он то и дело связывался со штабами, с Мэрзаком. Штурмовая гвардия отличалась от Гражданской не только лучшим обучением и вооружением, но и наличием лёгкой боевой техники. Так что даже при многократном численном превосходстве людей в городских условиях исход боя не был решён.
Поначалу и вправду приходили тревожные известия. Подавив огнём взвод ополченцев, штурмовики прорывались к площади. Им с оружием у руках стали помогать простые альтаирцы. У выхода на площадь были спешно сооружены баррикады. Они захватили два штаба Гражданской Гвардии, выбив оттуда с большими потерями ополченцев. Но затем последние стали брать их в кольцо. Через полтора часа после начал боев Мэрзак доложил о захвате штаба Штурмовой Гвардии. Но те продолжали сопротивляться. Они попытались прорваться к площади. Они преодолели баррикады и Дагоф уже приготовился бежать переулками к мэрии, где стоял его автомобиль.Но на площади штурмовики попали под перекрёстный огонь из нескольких сот винтовок и автоматов. Две бронемашины были подбиты минами, которые оказались в запасе у гвардейцев. Постепенно штурмовиков выбили с площади и стали сжимать кольцо.
Через часа три Мэрзак торжествующе доложил: Мы победили! Враг сдался.
Дагоф вышел на площадь. Она была полна трупов, особенно на против Горсовета, где на площадь выходил проспект, по которому прорывались штурмовики. Кругом раздавались стоны и крик раненых, сообщающих окружающим о невыносимых мучениях, которых, возможно, не стоит никакая свобода. Дагоф чувствовал их. В воздухе разлилось специфическая смесь победы и боли.
– Товарищ мэр! – подбежал к нему один из гвардейцев. – Мы победили! Победа! – Он поднимал над головой короткий автомат.
Дагоф кивнул. – Да. Победа.
Люди стали сходиться и приветствовать его. Он принимал поздравления и желал всем беречь себя. Через пару минут приехали несколько машин скорой помощи. Медики в бело-голубой форме бросились помогать всем: и людям и альатирцам. Вторых было меньше. Гораздо меньше. Одно из них на глаза у Дагофа застрелил ополченец, очевидно не желая, чтобы врачи тратили время на его врага.
Дагоф медленно прохаживался по территории, размышляя над дальнейшими действиями. После сегодняшнего его точно объявят мятежников и ничего другого не остаётся, как провозглашать открытую независимость. Скорее всего, другие регионы поддержат его призыв, так как там ситуация такая же, если не более напряжённая. Но главное – лаборатория Иерархии. Надо выиграть время, пока он не сможет войти в неё, а дальше…
Он думал и над этим. Но у него уже было несколько планов и все они целиком зависели от внешних обстоятельств: от того, как пойдёт мятеж, что он найдёт в лаборатории, удаться ли ему превратить ополчение в некое подобие организованной силы, до того, как прилетят карательные войска с Альтаира и т.д.
Вскоре рядом с ним сел аэромобиль. Из него вышел Мэрзак и с самодовольной улыбкой отдал честь мэру.
– Вы захватили пленных?
– Разумеется. Взял главу штурмовиков.
– Хорошо. Его мы повесим в назидание другим. Где он?
Вместо ответа человек вернулся в машину и, вместе с рослых солдатом вытащил оттуда связанного альтаирца в тёмно-синей форме штурмовиков и толкнул его в ноги Дагофу.
Пленник тут же вскинул голову и уставился на Дагофа удивлённым взглядом.
– Т-товарищ мэр! Что за хрень! Пожалуйста! Похоже меня дезинформировали! Я…
– Заткнись! – спокойно велел Дагоф. Ему хотелось поскорее избавиться от собрата, пока тот не сболтнул лишнего при всех.
Рядом как раз стала собираться толпа.
– Это – товарищ командующий Штурмовой гвардией. – Представил Дагоф пленника. – Он ответственен за все, что сейчас случилось! Я бы хотел судить его, как полагается, но все суды состоят из альтаирцев.
– И не надо! – Перебил его ополченец с наскоро перевязанной рукой. – Повесить его и дело с концом.
– Повесить, повесить! В назидание другим! – Закричали окружающие, ещё не до конца остывшие от горячки боя.
– Тогда он ваш. – Провозгласил Дагоф, но едва несколько пар рук метнулись к пленнику, жестом остановил их и своим спокойствием «притушил» окружающую его в ментальном поле ярость. – Только соорудите виселицу прямо здесь, чтобы все видели. Ты! – Он указал на ополченца с командирской нашивкой. – Руководишь сооружением виселицы. Чтоб через два часа здесь была вооружена виселица. Этот. – Он указал на красноглазого. – Должен уцелеть до этого момента. У меня всё. Он ваш.
– Изменник! – командир штурмовиков посмотрел на него красными глазами, приобретшими со злости тёмный оттенок. – Изменник! Предатель! Ты закончишь, как Кавур! – Его жуткий рёв заставил Дагофа остановиться. Как и упоминания лорда-протектора Иерархии, правление которого стоило этой великой стране единства и в итоге ввергло в роковую Вторую Гражданскую войну. Сам Кавур после смерти был заклеймлён как изменник родины. Его лишили все титулов и наград. Труп вырыли из могилы, посмертно судили и торжественно сожгли под мантру: «Да изойдёт единовластие и рабство из Великой Иерархии».
Дагоф видел Кавура неоднократно и эти встречи оставили в его душе воспоминания о мощи, которую источала эта харизматичная и сильная личность. Жаль, что он окончил так. Но это было закономерно. Дагоф не собирался повторять его ошибок. Его ждали другие дела. Менее банальные, чем власть над миром.

Глава пятая
Прошел месяц после казни. Трупы давно убрали. Кроме одного. Но на их место пришли новые. После победы людей начались расправы над альтаирцами. Они бежали. Несколько больших групп организованно покинули город в первые же дни. По большей части им не препятствовали.
Люди же немедленно начали грабить их квартиры. Инджрих видел это. На его глазах в квартиру сбежавших альтаирцев вошли люди и вынесли оттуда все ценное. Инджрих дружил с хозяевами, потому вошел туда для того, чтобы посмотреть. Разбив разные хрупкие вещи, ворвавшиеся забрали еду, которую нашли и несколько безделушек. Все остальное даже не стали трогать.
Но преследовали не только альтаирцев. Как только последние убежали, вслед за ними стали преследовать негров, которых альтаирцы ставят выше остальных людей. Считают их более благородными и близкими себе, или же хотят просто внести раскол в ряды людей.
Так или иначе чернокожие люди тоже бежали, но не столь организованно.
– В города остался лишь один альтаирец, да и тот – Дагоф! – шутили прохожие.
Дагоф выступал почти каждый день. Он читал речи, на которые люди сходились как на молитвы. После одной из таких речей Инджрих и решил пойти в ополчение. Ходили слухи, что альтаирцы вернуться, но на штыках своих солдат.
– Слишком долго вам говорили, что вы лишь слуги! Слишком долго говорили, что вы – ничтожества! И кто же теперь лучше? Кто сильнее? Я вижу в ваших глазах страх! Вам кажется, что мы не справимся, что мы не победим! Но взгляните на это! Если бы кто-то месяц назад сказал бы вам, что вы в этом городе станете главными, что вы обретете свободу, вы бы поверили? Нет! И я бы не поверил! Но вы доказали, что можете! И можете больше, кто бы чтобы не говорил! Я вижу в ваших глаза страх, но вместе с ним желание бороться! И я вижу, что вы способны на это! Вы уже достигли столь многого! Так что мешает достичь большего? Только страх! Стоит вам понять это и вы станете непобедимыми!
Эти слова звучали в голове Инджриха, когда он, вместе со своим другом Шарпом, записывался в ополчение. Они звучали у него и когда они оба маршировали в строю к окраине города. Родители остались дома вместе с его младшим братом. Они не одобрили его выбора, но Инджрих был уверен, что они ещё признают свою неправоту.
Стояла летняя жара и ополченцы закрывались от солнца кто чем мог.
Шли пешком и когда прибыли на окраину города все с непривычки страшно устали.
С этого дня начались нудные строительные работы. Ополченцы рубили лес, рыли окопы, ровняли землю, сооружали разнообразны позиции.
Из-за этого ополченцы очень быстро начал скучать. Им обещали сражаться за свободу, а вместо этого заставляли копать и строить, как рабов.
Уже на четвертый день во время вечерней переклички не досчитались нескольких ребят. Один из них, правда, вернулся на следующий день. Сам Инджрих сбежал в одну ночь к семье, вернувшись к подъему.
После пары недель они наконец привыкли к новой жизни. Подготовили три линии обороны, между ними минные поля с небольшими проходами.
Попутно по утрам занимались строевой подготовкой. По вечерам учились стрелять. Пару раз обучали работе с различными видами боевых роботов, но Инджрих ничего не запомнил, так как решил, что ему этого не надо. «Пусть этим занимаются технари инженеры».
Однако, вскоре пошли слухи, что альтаирская армия прибыла на планету и захватывает город за городом.
В следствии с этим офицеры стали пристальнее следить за солдатами, а к ротам приставили «наблюдателей».
К тому же стали появляться слухи о беженцах и шпионах, из-за чего каждую ночь патрули все более увеличивались. И тех, и других запрещалось пускать в город. Исключение делалось только для светлокожих людей.
На восьмую ночь вахта выпала друзьям. Это было лучше, чем стоять в карауле днем, когда пекло солнце.
Ночью было совершенно спокойно, не в пример тому шуму, что стоял днем. Они вдвоем обходили территорию, посматривая на поле между позициями, освещаемое лампами и несколькими прожекторами.
Несмотря на призыв командиров держать оружие наготове, автоматы друзья разрядили их. Кого им бояться?
Они не сразу заметили, как в окопе шевельнулись тени. Пока Инджрих думал, Шарп спрыгнул в окоп и тут же свалился, будто сбитый. Инджрих бросился заряжать оружие, на что ему потребовалось несколько секунд, но за это время Шарп выглянул из окопа с поднятыми руками. Позади него возникло решительное лицо, в котором Инджрих не сразу распознал женское. Альтаирка приставила к горлу человека нож.
– Подожди. Подожди. – Инджрих решил даже не пытаться воевать. – Ты беженка?
– Мне надо в город. – Голос женщины был тихий, но чрезвычайно решительный.
– Там опасно.
– Не твоё дело!
– Согласен. Ты хочешь, чтобы тебя пропустили?
– Он пойдет со мной! А ты проведешь нас! – рука с ножом легонько двинулась.
– Мы не можем отлучаться. Но мы можем тебя укрыть в подвале, а следующей ночью мы тебя проведем.
– Сейчас! Мне сына надо кормить! – Она двинула ногой, скрытой под длинным кожаным плащом. Рядом с ней появилось детское лицо.
– Я дам тебе еду. Но сначала вас надо спрятать.
– Веди.
Она отпустил Шарпа. – Молчи. – Тот кивнул и взглянул на товарища, мол это все сейчас серьезно?
Инджрих был серьезен. Повезло, что в доме, отведенном под казармы, они облюбовали первый этаж, у самого входа, где находился вход в сырой прохладный подвал.
Туда Инджрих отвел альтаирцев и запер на ключ, который сунул себе в карман.
По дороге обратно на пост Шарп тихо негодовал, но вскоре успокоился. – Твое дело. Но если это все обнаружиться, я тебя защищать не буду.
– Как хочешь. – Инджриху, конечно, не нравилось, что товарищ не разделяет его убеждений, но хотя бы жаловаться не бежит.
На следующий день Инджрих сберег часть пайка, чтобы отнести после заката в подвал, что и сделал.
Оба сидели в обнимку, но немедленно встали по его приходу.
Человек принес им сухари, пакет с разбавляемой кашей и воды.
Пока они ели, он терпеливо ждал. Скорее ради некой формальности, чем их интереса, он спросил, что же заставило их пытаться проникнуть в город, где их собратьев линчуют.
– В квартире нашей остались вещи. Их надо забрать. И ещё в лесах есть нечего. Все поселки под вами. А город крупный. Здесь будет проще укрыться.
– А где вы думаете укрываться? И почему вы думаете, что вашу квартиру не разграбили?
– Надо посмотреть.
Большего он от неё не добился. Красноглазый мальчик смотрел на него с недоверием.
– Он такой от рождения?
– Да. Я читала, что это признак большой судьбы.
– Так про все говорят.
– Может быть. Кто поверит в моего сына, если не я.
– А где ваш муж?
– Повешен на площади. Он пытался убить Дагофа.
– Так это был ваш муж?
– Да. Вы были там?
– Я тогда был одним из охранников.
– Я вас помню. – Подал голос мальчик. Неожиданно взрослый голос. Инджрих не нашел, что ответить. Он почему-то чувствовал себя виноватым, хотя вроде было не за что.
Пора было идти. Шарп на выходе спал или делал вид.
Инджрих провел пару почти через весь квартал. Там, где заканчивалась военная зона, он отпустил их, пожелав удачи.
Следующие дни прошли более-менее спокойно. Если не считать того, что прошли известия о поражении сил восставших. В город приехали машины с ранеными. Следующей же ночью сбежали несколько солдат.
На следующий день одного из них поймали и отвели к командиру, по приказу которого его расстреляли перед строем.
Сразу же после этого было объявлено, что при захвате городов альтаирцы проводили расстрелы среди людей, которые были заподозрены в участии в восстании.
– Поэтому… – заключил он. – … нам остается только сражаться. Сдаваться нельзя.
– Надо было их убить. – Сказал ему позже Шарп.
Инджрих помолчал, хотя понял, кого тот имел ввиду.
На следующую ночь он проснулся от ощущения, что рядом с ним кто-то прошел. Ещё в полусне он услышал звук закрывающейся двери.
Мгновенно проснувшись, он тихо встал и спустился в подвал, где обнаружил ту же женщину-альтаирку с тем же красноглазым сыном.
– Теперь вы хотите уйти из города? Я не смогу вас провести. Мой дозор через два дня.
– Нам этого не надо. Я прошу позволить нам здесь остаться на пару дней.
– А потом вы куда пойдете?
– Потом придут наши. Вас быстро разобьют, а мы сможем выйти.
– Ты не веришь в нас?
– Нет, не верю. – честно и уверенно ответила женщина. – Посмотрите на себя, защитники свободы! Вы даже стрелять толком не умеете. Куда вам до величайшей армии в мире! Мы вас раздавим, и вы пожалеете, что на в нашем доме ведете себя, как хозяева! – Её лицо зло исказилось. По счастью она тут же совладала с эмоциями и приласкала сына.
Инджрих вышел из подвала слегка ошарашенным. На мгновение ему даже пришла в голову мысль выдать их. Однако сразу же он осудил себя за это.
На следующий день вечером он снова пришел в подвал, чтобы принести ей еды. Шарпу он не о чем не говорил, но тот, по-видимому, сам догадался, заметив, как товарищ припрятал часть пайка.
Женщина встретила его молчанием, но сын сразу же оживился.
– Зачем вы нас кормите? – Мать тут же сжала руку сына так, что тому стало больно.
Но Инджрих не нашел, что ответить на его вопрос. Он лишь пожал плечами и протянул им еду и воду. Женщина приняла их.
– Спасибо. Извините за мою резкость.
– Понимаю. Наверное, ваш дом разграбили?
Она кивнула. – Все вынесли. Так пусто не было, даже когда мы туда въехали. А сейчас только голые стены. Мы на площадь пошли потом. Муж мой до сих пор там висит. Они его так и не убрали.
– Челотвари. – пробормотал красноглазый, что-то жуя.
Мать резко ударила его по щеке. – Чтоб я этого больше не слышала! Ясно? – Мальчик кивнул.
Инджрих сел рядом с ними и альтаирка начала потихоньку рассказывать про свои злоключения последнего времени.
Она рассказывала интересно, но под её тихий голос Инджрих заснул. Проснулся оттого, что его растолкал Шарп. – Сейчас подъем будет!
– Моего отсутствия не заметили?
– Не знаю. Я сам только что проснулся и увидел, что тебя нет. А вы – он обратился к матери с сыном. – сидите тихо.
Те кивнули. Они с Шарпом поднялись наверх и улеглись очень вовремя. Через пару минут вбежал офицер и начался непривычный крик и шум.
Из динамиков на улице пошел сигнал боевой тревоги.
Взяв оружие в руки, ополченцы толпой побежали на позиции. Там им приказали залезть в окопы и командир объявил, что на них нападают не регулярные войска, а альтаирские ополченцы, решившие захватить город до подхода своих.
– Они ещё более необученные, чем вы. У нас есть позиции и роботы. У них этого нет. Считайте это за учебную стрельбу.
Его краткая речь, без сомнения, несколько вдохновила бойцов, но у многих руки все равно дрожали.
– Выпить дадут перед боем?
– Не положено! Учитесь воевать на трезвую голову!
Они заняли позиции и вскоре из ближайшего леса показались бежавшие фигуры.
– Стрелять только после приказа! – объявил офицер.
Фигуры добежали до окопов и оказалось, что это ополченцы из соседнего батальона.
– Сейчас придут сюда! Наших почти всех перебили!
– Из много?
– Очень! Вооружены так себе, но их что муравьев!
Вскоре из лесу стали выбегать группы фигур, одетые в плащи, свойственные альтаирцам. Любят они плащи за что-то. Фактически их национальная одежда.
Даже издали было видно, насколько четко и слаженно они действуют.
Людям и не снилось такой самоорганизации.
Последовал приказ открыть огонь, после чего над позициями начался стрекот – электро-магнитное оружие почти не издает звука.
Инджрих тоже стрелял, но особо не вглядываясь. Шарп рядом стрелял одиночными, тщательно прицеливаясь.
Те стреляли в ответ. Постепенно они, теряя своих, подбирались к окопам, порой вообще не заботясь о том, что оказывались на поле, как на ладони.
По мере их приближения начались потери среди людей.
После того, как в сантиметре от уха просвистела пуля Инджрих присел и вставать ему уже не хотелось. Рядом присел Шарп.
– Сейчас пойдут в рукопашную.
– Там же проволока.
– Они её взламывают.
Над их головами пролетели боевые роботы, поливая все огнем их небольших пулеметов.
Но звуки их двигателей быстро заглохли.
Через полминуты в окопы ворвались альтаирцы и началась рукопашная. Инджрих оказался придавлен одним и отбивался только с помощью Шарпа, убившего двоих.
Альтаирце становилось все больше. Сзади подошло подкрепление. Нападавших стали расстреливать. Те отступили за окопы, но не дальше проволоки.
– Ложитесь и не высовывайтесь! – приказал командир. Его крик расслышали даже в шуме боя. Но расслышали и враги. Потому стрельба мгновенно прекратилась и обе стороны потеряли друг друга из виду.
Но людям это было на руку. Просвистели снаряды, земля затряслась, раздались громкие протяжные хлопки. Инджрих, зажав руками уши, упал на землю. Сквозь сломавшиеся стенки траншеи него посыпалась земля. Спустя несколько секунд наступила абсолютная тишина. Инджрих разжал уши, но все тут же повторилось. И ещё раз. Все это сопровождалось вспышками, отсветы которых человек видел даже с закрытыми глазами.
После четвертого раза все успокоилось.
Привыкнув к тишине, люди стали постепенно оживляться. Стрельбы не возобновлялось и многие без приказал выбирались из траншеи наружу. Среди них был и Инджрих.
Его взору открылось поле, испещренное изуродованными телами и оторванными конечностями. Под ними местами виднелась земля, сырая, будто перекопанная.
Немногие выжившие альтаирцы орали от боли. Другие вдали бежали. Им никто не стрелял вслед, но подошедший отряд спокойным шагом ушел вслед.
Зрелище произвело такое впечатление на солдат, что командир немедленно приказал всем вернуться в часть на отдых.
Инджрих все же увидел достаточно, для того, чтобы ужаснуться. Ночью он не мог заснуть и потому спустился в подвал, принеся заодно поесть.
Мама с сыном спали, но проснулись, едва человек зашел.
– Что у вас там было? – спросила женщина.
– Учебная тревога.
– Тогда чем вы так напуганы?
Инджрих не успел ответить.
– Наши подошли?
– Это были какие-то ополченцы. Мы их расстреляли из артиллерии.
– В упор?
– Нет. Но все равно это ужасно. На поле лучше не выходить.
– И вы все ещё хотите воевать?
– Уже не знаю. Скажите, а если нас победят, вы замолвите за меня слово?
– Вы хотите сбежать? Дезертировать?
– Может быть. Я думаю. Я тут живу рядом, так что мне есть, где укрыться.
– А нас вы сможете укрыть?
– Да, смогу. Семья была против того, чтобы я сюда шел, так что думаю, вас примут спокойно.
– А ваш друг?
– С ним надо будет поговорить.
Шарп, едва проснувшись, неожиданно одобрил идею.
– Я тоже так думаю. Только, кажется мне, что бежать надо не сейчас, а завтра. Альтаирцы приближаются и чем ближе они будут, тем больше здесь будет бардака. Лучше бежать в последний момент. Так наши не успеют нас отыскать.
– А они кого-то ищут?
– Мне говорили, что в городе есть специальные люди, разыскивающие дезертиров. Все ведь отсюда, про всех известно, кто где живет.
Так и решили. Следующий день прошел в атмосфере растущего напряжения. К позициям подходила техника. Со стороны фронта прилетами свои истребители и вертолеты. Высоко в небе летали альтаирские разведчики. Их было слабо видно невооруженным глазом, но командир то и дело указывал подчиненным.
– Приближаются. – Твердил он.
Поле очищалось от трупов, которые сваливались в братскую могилу чуть поодаль. Колючая проволока чинилась. Инженеры подвели к ней электричество. Ходили слухи, что входе атаки людей будет поддерживать артиллерия и авиация.
– Не поможет. – прокомментировал все это Шарп. – Если бы мы воевали так лет пятьсот назад, может быть, что-то и получилось бы.
– Ну вчерашних то мы отбили. – возражали ему окружающие.
– Вчера были жители с оружием. – Кто-то продолжал возражать ему, что-то прислушивался к этим словам.
Вечером оба дождались, пока пройдет час после отбоя, после чего Инджрих спустился в подвал и вскоре вышел оттуда в сопровождение альтаирки и её сына.
Они вчетвером тихо вышли из здания и свернули за угол, пытаясь обходить патрули. В этот момент они наткнулись на ещё двоих солдат, которые также решили вернуться домой, будучи убежденными в бессмысленность борьбы.
Уже целая группа вышла за пределы военной территории, где двое солдат отправились своим путем, а четверка пошли к центру города, где находились квартиры Инджриха и Шарпа.
– Вы, кстати, знаете, что Дагоф ваш сбежал уже?
– Это не так. Мы слышали, что он уехал организовывать подмогу.
– И для этого увез куда-то всю городскую казну. В городе слухи ходят.
У дома Шарпа последний покинул их и домой к Инджриху они дошли втроем. На улицах было пусто, но то и дело шныряли машины. Пару раз где-то высоко раздавались глухие хлопки, после которых на улицы, крыши и балконы падали, разносимые ветром, листовки, призывающие всех расходиться по домам и не мешать «антитеррористической операции».
Родители открыли дверь без вопросов.
– А кто это с тобой?
– Это наши гости. Им надо переночевать тут пару дней.
– Пока не придут наши. После этого мы уйдем к себе. – Добавила альтаирка.
Отец нахмурился, но впустил всех.
– Мы много не займем. Нам бы уголок, где можно прилечь и немного еды.
– С этим проблем не будет. Но как быть, если к нам заглянут ополченцы?
– Они не заглянут. У них проблем по горло, а завтра здесь уже не будут наши.
– Наши? Ты хотела сказать – ваши? – Забеспокоилась мать Инджриха.
– Как вам угодно. Но я хочу напомнить вам, что ваш сын засветился в рядах восставших. Если за ним придет полиция, то ему потребуется поручатель. Я готова гарантировать его лояльность.
Гостям спешно выделили уголок в комнате родителей.
– Скажите, у вас есть зажигалки?
– Электрические?
– Любые.
– Есть, конечно. На кухне лежат. Вы курите?
– Нет. Просто вдруг придется зажигать старые лампы.
– С чего это вы об этом подумали?
– Беспокоюсь. Электричество могут отключить.
После того, как все легли, Инджрих не мог уснуть. Его все время отвлекали какие-то мысли. Так продолжалось до тех пор, пока он не услышал шорохи. Тень, явно женская, проскочила через комнату на кухню. Порывшись в столе и взяв что-то оттуда, фигура направилась наружу, открыв дверь, но не закрыв её за собой.
Инджрих быстро оделся и выскочил следом, закрыв дверь и взяв с собой ключи.
На улице он заметил фигуру в плаще, удаляющуюся по улице. Проследив её до центральной площади, он увидел, как фигура взобралась на один из столбов, на котором висели повешенные и спилила ножом веревку. Труп рухнул. Фигура в плаще спрыгнула, оглянулась.
Инджрих подошел.
Альтаирка заметила его. Подумав несколько секунд, она кивнула на труп. – Помоги. Бери за ноги. – Пока парень подходил, она сняла с запястья трупа обручальный браслет, обрамленный былыми и черными камнями.
Вдали раздавались раскаты грома.
– Дождь будет. – Заметила женщина.
– Это артиллерия. – Поправил Инджрих.
Вдвоем они потащили мертвого альтаирца с площади. Тот уже успел частично разложиться. Но все ещё светло-серая кожа выдавала немолодой возраст.
– Что ты будешь с ним делать?
– Надо сжечь. Я где-то здесь видела бочку.
Зайдя за поворот, они и впрямь увидели бочку, в которой когда-то что-то жгли.
– Там есть чему гореть?
– Одежда. И я ещё прихватила пару газет у вас.
Инджрих не стал её упрекать в воровстве. Все понимал.
– Толкай его туда вниз головой.
– Может вверх головой.
– Я не хочу видеть его лицо.
Инджрих сделал, как они просила, после чего женщина достала из кармана электронную зажигалку, подожгла две газеты, опустила их в бочку, на них положила ещё две и сверху ещё раз подожгла.
Верхний быстро потух, но первый, «съев» газеты, начал сжигать одежду. Альтаирка бегала поблизости, пихая в бочку все, что могло гореть: дощечки, упаковки, листовки. Инджрих же отошел к стене прислонился к ней.
Осматривая переулок, он увидел, как с улицы в него быстро зашли трое.
Увидев двоих, незнакомцы ускорили шаг. Инджрих, не переходя на бег, подошел к женщине и дернул её за рукав. – Надо идти.
Она увидела приближающихся и выпрямилась. – Не убежим.
Они приблизились. Это были люди. Одеты все были в брюках и рубашках – безрукавках
Один из них вышел вперед. – Что вы тут делаете?
– Утилизируем трупы. Очищаем территорию – Инджрих шагнул навстречу.
– Откуда вы труп взяли?
– С площади.
– Их запрещено сжигать. Они для напоминания.
– Скоро альтаирцы войдут сюда. Если не хотите, чтобы они начали всех стрелять, трупы лучше убрать.
– Не войдут. Наши их остановили. А чтобы точно не прошли, пятую колонну следует уничтожить.
Альтаирка подошла к ним. – Вон отсюда! Дайте хоть похоронить нормально! – Её решительный голос заставил вздрогнуть всех.
– Ах, вот оно что. Парень, иди-ка ты по своим делам. Мы с этой тварью побеседуем.
Инджрих не сдвинулся с места, но напрягся, готовясь к драке.
– Третий раз не предупреждаю, парень. Не геройствуй. Семье от этого пользы не будет.
Неожиданно альтаирка сделал шаг к ним. – Идите к своим семьям! – В её руке возник нож.
Один из людей попятился. Но товарищ остановил его. По знаку главаря все трое достали ножи и кинулись на них. Двое навалились на женщину, третий пошел на Инджриха. Последнему удалось заломить руку, в которой тот держал оружие и выбить его. После чего двое обменялись кулачными ударами.
Тут сбоку раздался душераздирающий мужской вопль.
Оба мгновенно обернулись. Один бандит убегал по переулку, держась за плечо, в которой торчала рукоять ножа. Второй лежал на асфальте с разрезанным горлом так, что кровь била струей. От него метнулась тень и повалила последнего на землю. Тот начал прикрываться руками и кричать, пока альтаирка бешено колола его, куда придется. Она была его секунд двадцать, пока он не перестал подавать признаки жизни. Инджрих испуганно смотрел на это. Он нашел в себе силы приблизиться.
Какое-то время она исступлённо смотрела на окровавленное лицо и вдруг начала яростно колоть его вновь, забыв про все вокруг. В каждом ударе чувствовалась долго сдерживаемая ненависть. Когда лицо превратилось в кашу, она остановилась, оставив нож в мертвеце и продолжая сидеть на нем, зарыдала.
Инджрих стоял позади, чувствуя, что должен что-то сделать, но не знал, что. В итоге он просто стоял, пока она не успокоилась. – Мрази! Ворье! Вот кто изменники! Хуже вас! Хуже Дагофа!
Она поднялась и устало посмотрела на него.
– Что с моим?
Огонь уже поедал ботинки казненного. Инджрих заглянул в бочку. – Голова почти сгорела.
Хорошо. – Она вытерла лицо одеждой мертвеца медленно поднялась. Затем взяла забранный у мужа обручальный браслет, сняла свой и протянула их человеку. – Больше мне нечем вас отблагодарить.
Инджрих покачал головой. – Разве вам не нужна память?
– Я не хочу такой памяти. Они мне больше не нужны. Камни вроде настоящие, он ради них долг брал. Сможете продать, когда все уляжется.
Инджрих осторожно взял их и убрал в карман брюк.
– Простите.
Парень пожал плечами. – Пойдемте отсюда.
Когда они вышли на улицу, взрывы вдалеке стихли. Начинался рассвет. Они заметили, что со стороны фронта идет группа солдат в черных костюмах с оружием наготове. Вокруг них летали боевые роботы, светя повсюду фонарями и лазерными прицелами.
Пара отошла к стене. Один из солдат направил на них оружие. Альтаирка наполовину закрыла собою Инджриха. – Он наш. Он друг.
Солдат открыл забрала шлема. Это была альтаирец. – Где здесь штаб ополчения?
– В администрации. Это вперед до площади и налево. Но Дагофа там нет. Он уехал.
– От нас далеко не уедет. – Пообещал солдат, закрыл шлем и дал знак другим. Группа ушла дальше. Над домами пролетел вертолет и стало тихо.
Альтаирка посмотрела на встающее алое солнце и впервые улыбнулась, пусть и печально. – Мы уедим отсюда. Я не смогу здесь жить!
– Удачи вам.
– И вам.

Часть первая Глава шестая
Самолет Дагофа летел в сторону постепенно набирающих высоту гор и холмов. Недавний мэр, теперь уже беглый преступник, по-видимому, мало волновался своим тяжелым положением. А люди, погибшие по его приказу, казалось, уже исчезли из его памяти. Теперь его занимала лишь одно цель. И к ней он летел.
Когда самолет сел на посадочную площадку рядом с раскопками, он, не дожидаясь рабочих, сам помчался ко входу в отрытый комплекс.
Настрочу ему выбежали рабочие. – Господин Дагоф. Долго же вас не было, черт побери!
– У меня были некоторые трудности. – По их реакции Дагоф видел, что они не очень-то хорошо знают о том, что происходит вокруг. – Все готово?
– Заряды поставлены. Осталось только подключит взрыватели и нажать на кнопку.
– Думаете, этого объема взрывчатки хватит?
– Учитывая, что это будет направленный взрыв, там и броню космического корабля прошибет. – Поскольку для боевых космических кораблей обшивку делали из прочнейших материалов, такое заявление могло звучать, как бахвальство. В прочем, Дагофа оно удовлетворило.
– Взрывайте.
– Наконец то!
Едва увидав прорытый вход, Дагоф, по просьбе работников спрятался за возведенным панельным домом. Через несколько минут раздался взрыв такой силы, что у альтаирцу показалось, будто у него лопнули барабанный перепонки. Дом и земля содрогнулись. Едва все утихло, Дагоф тут же подошел ко входу. Выкопанная ранее дыра углубилась. В металлической двери оказалась пробита круглая дыра диаметром пару метров. За ней стояла тьма.
– Что теперь? – Спросил подошедший прораб, глядя туда.
– Теперь я пойду осмотрюсь.
– Принести оружие?
– Не нужно. Мне там ничего не угрожает. Но вам туда лучше не ходить. Там наверняка есть охранные системы. Я знаю, как с ними работать. Дайте мне фонарь, а сами оставайтесь здесь. Надеюсь, вы получили свою плату.
– Да. Господин Жуан выплатил нам все досрочно.
– Отлично. Значит можете сворачиваться.
Ему принесли мощный фонарь и он уверенно пошел по тьму. Пройдя по небольшому коридору, на стенах которого были заметны следы взрыва, он прошел в достаточно просторное помещение, в которой стояло несколько машин. Все вокруг было покрыто толстенным слоем пыли. Она разлеталась и поднималась столбом от каждого шага. Стояла мертвенная тишина. Направив фонарь вниз, Дагоф не без грусти разглядел на одной из машин многоножку, свернутую в знак бесконечности – символику Великой Иерархии.
Это напомнило ему далекое прошлое, когда, как ему казалось, мир был очень молод и все было гораздо понятнее. Обойдя машины, он увидел на полу лежавшие кучей трупы в выцветней плотной одежде. Из-под развалившихся шлемов выглядывали черепа, обтянутые высохшей кожей.
Сотрудники? Скорее всего.
Позади старых машин была видна дверь, так же запертая, но стоило Дагофу подойти к ней, как он услышал за ней приближающееся стуки.
Он отошел, спрятавшись за одной из машин. Звуки дошли до двери, остановились. Прошли несколько секунд напряженной тишины, после чего обе створки с тяжестью и скрипом отворились и в помещение вошла огромная фигура. Дагоф и не думал прятаться, направив на него фонарь он не сразу понял, кто перед ним стоит. С виду это был двухметровый робот, вполне напоминавший иерарха, с четырьмя руками и немного продолговатой головой. Но выглядел он гораздо крупнее и массивнее.
– Четыре, сто тринадцать, пять тысяч четыреста двадцать два. – Донеслись из динамиков его головы слова на языке иерархов. Это был пароль и Дагоф знал отзыв.
– Одиннадцать, сто два, тысяча пятьдесят два. – Ответил он.
– Что случилось с Иерархией? В её секретных проектах теперь участвую варвары? – Пророкотал робот.
– Я не простой варвар. – Дагоф сделал пару шагов к нему, доставая из-под кофты висевший у него на шее амулет в форме такой же многоножки, но с небольшим круглым гербом под ней. – Я верховный секретарь его превосходительства лорда протектора Кавура.
– Лорд-протектор ненавидел весь ваш варварский народ. Он никогда бы не взял себе варвара в личные секретари.
– Скажем так, я не простой альтаирец. Но это не важно. Важно, что это символ, который есть далеко не у каждого.
– Если Иерархия пала, значит великий Кавур покинул нас. А значит, ты больше не его секретарь.
– А кто ты такой, чтобы решать, кем я являюсь, а кем нет? – Дагоф чувствовал свое превосходство и не собирался отступать.
Робот постоял молча. На секунду Дагоф даже подумал, что он отключился. – Глава службы безопасности научной станции. Был перемещен в механический экзоскелет, когда стало понятно, что никто не хочет нас инспектировать.
– Это ваши? – Дагоф указал на тела.
– Последние из сотрудников.
– Ясно. Считай, что я – ваша инспекция. Приказываю предоставить мне доступ ко всем подопытным образцам.
– На каких основаниях? Я вижу этот медальон. Он принадлежит члену правительствующего совета при лорде-протекторе. Но где гарантия, что он принадлежит тебе?
– Её нет. Тебе остается поверить мне на слово. Но чтобы тебе было легче принять решение, предупреждаю, что сюда вскоре может прийти много варваров, желающих присвоить себе все научный достижения Иерархии. Я могу их остановить. Если ты предоставишь мне доступ к ним.
– У меня нет таких полномочий. Оцифрованный интеллект, который должен был управлять этим комплексом, был увезен отсюда ещё до окончания гражданской войны. Только у него были все коды доступа.
– Это меня не волнует. Я хочу убедиться, что образцы здесь. Ты можешь отвести меня к ним? Раз уж ты здесь один, то любой может ворваться сюда и забрать то, что ему нужно.
– Как это и сделал ты.
– Я сделал это с благородными целями! – Дагофу порядков надоели эти пререкания, и он резко повысил голос. – Я могу разворотить здесь все, если захочу! Твой счастье, что правительства Иерархии больше нет, иначе тебя бы уже разжаловали на неповиновение!
Это заявление, как казалось, удовлетворило охранника.
Кивнув Дагоф огромной головой, он развернулся и пошел дальше по коридору. Они шли среди полной разрухи и спертого воздуха. Дагос с сожалением смотрел на это, помня ещё, какими были эти комплексы во времена своего расцвета. Сам Дагоф был выведен, как гибрид альтаирца и иерарха, в одной из таких. От того времени у него остались лишь смутные ощущения. Сейчас они вспоминались ему вновь.
Пройдя некоторое количество помещений, они вошли в большой зал. На противоположной стороне стояла большая компьютерная панель, на пути к которой по обе стороны стояли большие цилиндры метра три в высоту и около пары метров в диаметре.
Пока они шли мимо них, Дагоф наводил на них фонарик. На цилиндрах внизу были надписи и номера, сообщавшие, какие образцы содержаться в каждом из них.
Охранник подошел к компьютеру. Две его руки заходили по клавишам.
– Какая информация вам нужна?
– Мне нужно проверить образцы. Открыть капсулы для осмотра! – Дагоф старался говорить четко, но голос выдавал его волнение.
По мере того, как киборг что-то набирал на клавиатуре, металлическая защита цилиндров уходила вниз и взгляду Дагофа открывались люди. На первый взгляд могло показаться, что они висят в воздухе, но по искажениям света внутри капсул Дагоф понял, что они находятся в криостазисе. Они были раздеты, на теле большинства были заметны следы экспериментов: где-то неестественного вида конечность, растущая из спины, у кого-то разноцветная местами кожа. Пару человек выглядел почти обычно. Некоторые выглядели вполне здоровыми, другие, почти скелетами. Медленно шагая мимо них, Дагоф внимательно вглядывался в их лица.
Постепенно он все сильнее волновался, читая их номера. «А6, А7…». Он искал объект А16.
Подходя к нужной капсуле, Дагоф некоторое время смотрел на номер. С горечью он поднял взгляд и закрыл глаза. В этой капсуле находилась Маргарита. Последнее, после гибели Иерархии, что связывало Дагофа с его прошлым. Он потратил многие годы на то, чтобы найти её. Не то чтобы, он не думал о таком исходе, но надежда, ведшая его, не позволяла ему на этом зацикливаться.
Постояв молча, он открыл глаза и внимательно осмотрел её. Она выглядела худой, более худой, чем он её помнил. Голова была острижена на лысо, лицо было на удивление спокойным. На самом теле он не заметил следов экспериментов, но это ничего не значило.
Что теперь?
Он размышлял над этим вопросом, пока его не прервал страж. – Что вы будете делать теперь?
Эти слова эхом прозвучали в голове Дагофа и он резко обернулся. Его лицо растеряло прежнее спокойствие. Он выглядел растеряно. Робот это заметил. – Полагаю ваша инспекция закончена.
– Да. Это так. – Тихо ответил альатирец. Он медленно прошелся и вдруг до того путающиеся мысли сложились в единую схему. Он резко обернулся и спросил у стража: образцы живы?
– Капсулы не вскрывались, полагаю, что да.
– Для того, чтобы разморозить объекты, необходимо включить процесс контролируемой разморозки, чтобы разница в температуре не убила… – Тут он остановился на пару секунд – …их.
– Для этого нужно знать коды доступа.
– А их может ввести оцифрованный интеллект, курирующий комплекс. Ядро интеллекта улетело в неизвестном направлении.
– Информация о неё может быть в архивах центральных учреждений.
– Странно. В записях об этом комплексе не было сказано об эвакуации ядра ОИ. Возможно, я не там смотрел. Не важно. – Он обернулся к роботу. – Важно то, что я ещё вернусь. Отличная работа. Продолжайте охранять комплекс. Всех, кто войдет сюда без моей команды и моего присутствия разрешаю уничтожать.
– Я буду продолжать охранять его и без вашего приказа.
– Это хорошо. Желаю тебе уцелеть до моего возвращения.
Выйдя наружу, Дагоф встретился с несколько удивленными людьми. – Господин Дагоф. Мы уже думали идти искать вас.
– Что вы там нашли?
– Я был прав. Там охранные системы. Они уже работают. Все, что я смог увидеть – сплошная разруха. Я бы, от греха подальше, завалил этот вход. Здесь понадобятся большие силы.
– То есть мы зря все это копали?
– Почему же зря? – Дагоф удивился совершенно искренне. – Вы же получили деньги. И работу свою вы выполнили отлично. Можете собою гордиться, господа и дамы. Но теперь ваши услуги мне больше не нужны. Увы, но дальше тут будут работать другие специалисты.
– Тогда мы сворачиваемся. – Кивнул ему прораб.
Вернувшись в самолет и приказав ему взлетать, Дагоф позвонил Мэрзаку. – Можешь не готовить звездолет. Мы остаемся здесь.
– Что такое ты там нашел?
– То, что искал. Со временем я расскажу тебе поподробнее, но пока наша борьба продолжается.
– А Жуан знает об этом?
– С ним я улажу.
– Тогда я не буду распускать парней.
– Правильно. Они нам пригодятся. Я скоро прибуду.

Часть вторая глава первая.
Что-то ироничное есть в том, что порой тот, кто был членом привилегированной части общества внезапно становиться угнетаемым. Это не просто позор, это слом всего мировозрения. И не каждый может сразу осознать изменившуюся ситуацию и привыкнуть к новому положению.
Аларза Хок, молодая альтаирка, чувствовала именно это, видя в соседних с собой камерах людей. И камеры были не совсем обычные, как и место, в котором они находились.
На её руках были специальные наручники, блокировавшие её сверхспособности. Они натирали ей руки и она попросила поменять ей, на что получила грубое замечание.
В целом обращались с ней неплохо. Но, поскольку станция была по совместительству, ещё и центром по исследованию паранормальных способностей, то бесконечные эксперименты очень утомляли. Вместе с завтраком Хок полагалась таблетка, содержащая в себе стимулятор. Полежав немного, она почувствовала, как оставшаяся с прошлого дня усталость прошла, как и онемение в кончиках пальцев. Вскоре пришел доктор, провел утренние тесты, после чего её повели в лабораторию, где проводили эксперименты на обычных заключенных.
Эксперименты, это сильно сказано, скорее замеры. Хок воздействовала на них, как ей приказывали, результаты замерялись и девушку отводили обратно в камеру. Так могло повторяться несколько раз за сутки. Впрочем, и сутки здесь были своеобразными. Хок повезло, что она была с Альтаира, поскольку на станции использовались альтаирские сутки, но её соседи были с других планет и вынуждены были долго привыкать к действующему режиму.
В этот раз, однако, её не вернули в камеру, а отвели в отсек для переговоров и оставили в окружении двух охранников. Вошел смотритель.
– Сейчас сюда придет посланник из Внутренней Гражданской разведки. Будьте учтивы.
Она кивнула.
Вошли два посланника. Впереди шел альтаирец, за ним человек. Первый был в темно-синем плаще, с позолоченной вышивкой. Человек носил бурый мундир, с нашивками на предплечьях – белый глаз на чёрном фоне – символика Внутренней Гражданской Разведки.
Альтаирец представился, представил человека. Тот кивнул.
– Мы прибыли к вам от имени отдела Внутренней Гражданской Разведки по делам террористических и раскольнических организаций для предоставления вам предложения от начальника отдела, касающейся сотрудничества в области…
– Иными словами, мы предлагаем вам поработать на народное благо. – Прервал его человек. – Так как всем понятны ваши таланты, было бы глупо оставлять вас здесь.
– Хватит меня прерывать, Эрих Хётцендорф!
– Я не хотел вас обидеть. Но вы совершенно не умеете говорить. Без обид.
Альтаирец уступил ему дорогу, и отошел в сторону, недовольно поглядывая на соратника.
– Мои таланты? – Мрачно отозвалась Хок. – Разве вам сложно собрать моих роботов?
– Я не об этом. Нам нужны ваши способности, чтобы помогать вести расследования. Видите ли, мы испытываем дефицит «живых» в рядах защитников страны.
– Возможно, если бы вы не предлагали им только службу в армии, желающих было бы больше.
– Вы совершенно правы. Как видите, наше руководство пытается исправить эту ошибку. Вы заявляли, что не собираетесь никого убивать. Уверяю вас, что предлагаемая работа этого не потребует. Вы просто будете допрашивать подозреваемых.
– У вас для этого есть сыворотка правды.
– Вы правы. Однако, сыворотка не позволяет нам проникнуть в саму душу наших врагов. В отличие от ваших дарований.
– Если я соглашусь, меня выпустят?
– Разумеется. Вы пройдете специальный курс обучения, получите справку и будете куда более свободны в своих передвижениях, чем сейчас.
– А видится со знакомыми?
– В разумных пределах. И не говорить на определенные темы. Вы не обязаны давать ответ немедленно. Мы прилетим вновь через месяц. За это время вы подумаете и скажете смотрителю. Если согласитесь, в следующий раз вас заберем.
– А если не соглашусь?
Человек вздохнул. – Этого я не знаю.
На этом они ушли.
Из услышанных фраз она поняла, что аналогичные предложения поступили и другим заключенным. Почти все она, как и она, отказались использовать свои способности на благо альтаирской армии, за что и поплатились свободой. Скорее всего не многие из них согласятся. По крайней мере сама Хок не собиралась. С другой стороны, если и вправду не придется никого убивать. Да даже если хотя бы причинять боль. Даже это для неё неприемлемо.
Она мечтала стать врачом и практически выучилась на хирурга, но, когда её способности, с годами проявлявшие себя все сильнее перестали быть её тайной, за ней приехали агенты разведки.
И тут уж все оказалось бесполезно – и поддержка родственников, и заступничество университета, и доказательство того, что она может использовать свои способности в медицинских целях.
Она так давно не видела родителей! Уж лучше немного потерпеть ради этого! Впрочем, время на раздумье ещё есть.
Через некоторое время её вывели в зал для сборов, куда подходили и другие заключенные. На её глазах с некоторых альтаирцев аккуратно снимали наручники и те становились обратно в строй.
Хок постучала по плечу одного из сотрудников. – Почему с них сняли наручники?
– Они попросили, с них сняли. – Удивлённо ответил тот. Посмотрев в планшет, он добавил. – Вам снимать запрещено.
Когда все собрались, перед ними вышла начальница станции.
– Товарищи. Как вы знаете, вчера к нам прилетали посланники из Внутренней гражданской разведки, которым нужны рекруты «живые» для их работы на благо родины. По этой причины я хочу, чтобы вы прямо сейчас сообщили мне, кто из вас согласен, а кто нет, чтобы мы могли сосредоточится на их подготовке. Сейчас по ряду пройдёт планшет. Вы должны отметиться там.
У Хок было время подумать, пока к ней шел планшет. Она решила не отмечаться. Когда дошли до конца, один из последних альтаирцев сказал с досадой: Многовато дураков.
– Записывайся. – сказал ему сосед. – Каждый решает за себя.
– Каждый обязан приносить пользу стране. Как должно!
– Должно нам сидеть здесь. И не болтать попусту.
– Дельное замечание. – Прервала их начальница. – Вы можете развить эту идею позже, товарищи.
Вернувшись, Хок занялась чтением. Она много читала, восполняя прерванное в университете обучение. Другие дело, что хирургия помимо теории всегда требовала и практику, а с этим было туго. Но когда она выйдет на свободу, то непременно восполнит этот пробел.
А ведь все могло пойти иначе, не решись она сама экспериментировать со своими способностями, пытаясь контролировать сначала трупы из морга, а затем и свою подругу. На них она тренировалась, пытаясь понять, как все это действует. Логично рассудив, что раз нервные окончания теоретически должны ещё пропускать сигналы в свежих трупах, то их можно пытаться контролировать, тем более, что, как она читала, мозг живого существа инстинктивно противиться прямому внешнему контролю, а у мертвеца сопротивляться нечему.
Она не ошиблась, но её частые визите, по-видимому, привлекли внимание служащих и в один прекрасные день за ней приехали из спецслужбы, забрав в особый центр, где содержались такие же, как она.
Перспектива вернуться на родину, конечно привлекала. Не достаточно ли она пострадала ради своих принципов? Может, стоит на время позабыть про них?
На следующий день эти мысли ей пригодились. После еды её без предупреждения привели в лабораторию и объявили, что сейчас она должна будет, в рамках эксперимент, воздействовать на преступников. Это было и раньше, но сейчас она должна была действовать через специальный прибор, фокусирующий телепатический сигнал и передающий его в мозг подопытного.
На неё надели легкую кожаную шапку с вставленными в неё датчиками. Взяв руку подпопытного в свою, она закрыла глаза и стала действовать, как ей велели.
Чтобы управлять другими, сначала нужно управлять собой. Этому она уже научилась. Чувствуя, как нити, нервные окончания на своей руке, она легко перенесла внимания на ладонь, которую касалась и пошла по ней, будто это было продолжение её собственной руки. Идя по руке, её внимание перешло на грудь и голову, ушло на вторую руку. Чувствуя это тело, как своё, она сделала усилие, будто заставляя себя вздохнуть и ей показалось, будто она действительно сделала глубокий вдох, однако его сделала не она, а человек, чувствующий, что он перестает контролировать себя. Хок привыкла чувствовать паническое сопротивление. Прочувствовав грудную клетку, она перевела внимание на вторую руку, ощущая её, как свою. Пошевелив и убедившись, что несмотря на сопротивление, она ею управляет, девушка сосредоточила чувства на коже руки, особенно на ладони. Она почувствовала это тонкое покрытие, отгораживающее мышцы и кости от внешнего мира. Это покрытие должно было стать твердым и прочным, как камень. Напрягшись в этой попытке, она почувствовала, как к ладони прикоснулись острым предметом, немного нажали, пытаясь порвать. Кожа прогнулась, но не разорвалась, как следовало ткани. Кожа напоминала девушке тканевую одежду. Представляя себе твердость камня, она заставила кожу выпрямится и затвердеть. Все попытки разрезать её оказались третными. Впрочем, самой девушке это давалось нелегко. С каждой секундой она напрягалась все сильнее. Острый предмет куда-то делся, но сигнала на отбой не было. Чувствуя, что уже ходит по грани, она собрала силы, надеясь, что вот-вот эксперимент закончится. И спустя секунду она непроизвольно вздрогнула, чувствуя, будто через неё пропустили ток. Яркий свет на секунду потух и сменился небольшим фонарем.
Она больше не чувствовала ничего. С трудом открыв глаза и медленно осмотревшись, она обнаружила себя в своей камере. Конечно, это не походило на тюремную камеру. В более благоприятной обстановке она бы даже радовалась такому жилищу. Кровать, квадратный стол с парой стульев, одна полка под книги и всякую всячину.
Закрыв глаза, она прислушалась к ощущениям, но поначалу не чувствовала почти ничего. Лишь через пару минут она смогла сделать глубокий вход, но рук и ног будто не было вовсе. Она ещё не пришла в себя, когда к ней зашел врач.
– Как вы себя чувствуете?
– Не чувствую конечностей.
– Этого следовало ожидать. Они выстрелили в руку человеку, когда вы уже и так были на пределе. У вас случился шок. Ощущения скоро вернуться. Поначалу у вас будет резкая боль в ладони. Это будет фантомная боль, последствие эксперимента. Она пройдет через несколько часов. Ближайшие сутки вас не должны беспокоить.
– А что с человеком?
– С ним ничего страшного. С ним не первый раз такое делают. Это не ваши заботы.
Последующий день её и вправду никто не беспокоил. Все было в точности так, как сказал врач. Нормально двигаться она смогла только к вечеру. Но со следующего дня опять начались опыты, многие из которых проходили в том же стиле. Шока у неё больше не случались. Вообще она стала замечать, что, тренируясь, она все легче переносила напряжение. Это было неожиданно, так как она читала, что «живые», перенапрягаясь, начинают быстрее уставать. Но возможно лучшая переносимость была следствием специальных стероидов, которыми её кормили.
Так или иначе, но разузнать об этом ей не позволяли, как она не интересовалась.
Таким образом прошли и последующая неделя. Хок начала замечать, что эффект от стероидов начал уменьшаться, а сама она стала дольше отходить от усталости после экспериментов. Может, ей только казалось, но если нет, то это значило, что у неё развивается зависимость. На её вопрос врачу, тот покачал головой.
– Да, у вас заметны признаки медикаментозной аддикции. Я сообщу об этом начальству, но не думаю, что это убедит их. Единственное, что я могу вам предложить – не принимать их. По закону, вас не имеют право заставлять принимать препараты, вызывающие зависимость, даже если это предусмотрено какими-то формальными обязательствами. Ваш организм ещё молод. Поберегите его.
– Я боюсь, что меня будут принуждать неформальными способами.
Тот сочувственно пожал плечами. – Жалуйтесь. Это все, что я могу вам посоветовать.
Она пожаловалась главе научного отдела. Старый белокожий альтаирец встретил её понимающе. – Разберёмся. Можете отдохнуть недельку. У нас есть добровольцы вам на замену.
Вернувшись к себе, она связалась с соседней камерой, где, как она знала, жили альтаирцы, известные своим патриотизмом. Каждое утро они начинали с пения государственного гимна. Как она и думала, доброволец нашёлся из них.
– Отдохни, сестра. Ты в последнее время выглядишь не очень. Работаешь, ты, конечно, меньше нас, но у всех разные возможности.
Хок даже не стала протестовать, хотя слова собрата её задели. Уж кого, а её ещё в школе нельзя было упрекнуть в лени. Даже наоборот, она всегда и везде стремилась быть первой. Вспоминая теперь то время, она с трудом верила, что все это когда-то было. Так неожиданно и резко все это закончилось.
Через двое суток все внезапно изменилось. К ней пришел сотрудник и сообщил, чтобы её вскоре должны были перевозить в другое место.
– Меня освобождают?
– Нет. С Альтаира поступила команда вам перевезти отсюда. Нам никто ничего не сообщил. Будьте готовы через четыре часа.
Вещей у неё было немного. Она очень скоро была готова. В это время с ней связались из соседней камеры.
– Сестра, будь готова к чему угодно.
– Да что происходит?
– Похоже, на нас сейчас нападут. Мне сказали, что персонал вооружается.
– Как это напали? А что же мы? Мы можем защищаться?
– Не знаю. Нас должны выпустить.
После этих слов девушка не могла сидеть спокойно. Она постучала в окно. – Что происходит? Выпустите меня!
Пробегающий охранник остановил её. – Подожди сестра. Сейчас за вами придут.
Отряд солдат убежал, а Хок продолжила смотреть наружу и ждать, когда ей откроют дверь.
Ждала она недолго. Вскоре, к ней подошел солдат с несколькими вооруженными альтаирцами. Почти все они оказались жителями соседних камер.
– Дальше мы сами. – Сказал один из них солдату и обратился к девушке. – Стрелять умеешь?
– пару раз была в тире.
– Пойдёт – он протянул ей оружие. – Держись за нами. Не разбегайтесь друзья, держимся вместе, идем во второй холл, как было сказано.
Группа из десяти «живых» двинулась по широким коридорам. Преодолев несколько больших отсеков, они вошли в помещение, оббитое зелеными обоями и вообще больше напоминавшее домашнюю комнату, чем помещение на станции. Оно было очень просторным и здесь уже собралась группа солдат. Их командир, увидев прибывших, окликнул их. – Делитесь на две равные группы, одна остаётся здесь, вторая идёт с нами.
Не сговариваясь, все быстро посчитались на первый-второй. Хок оказалась в первой группе. Командир с двумя солдатами махнул им рукой, приказав идти за собой. Они шли по парадным помещениям в сторону главного ангара. Стены здесь казались сделанными из дерева и покрытые темно-синими узорами.
Хок следовала последней, следуя больше стадному чувству, чем своим мыслям.
– А с кем мы сражаемся? – спросил их командир военного.
– Люди.
– Не слишком определенно.
– Какие-то террористы. Это не важно.
– Что значит, не важно! Кто попало не будет нападать на эту станцию.
– Мы узнаем об этом. Позже.
Они пришли ко входу в ангар, где их встретили ещё четверо солдат. Двое из них держались за раны.
– Нас предали. Кто-то открыл ангар и позволил им сесть.
– Мы должны не дать им высадиться. – Ответил «живой».
– Поздно. Берите вон те ящики металлические. Постройте их них баррикады.
Пока все выполняли распоряжение, солдат связался с начальством. – Пришлите солдат в центр управления. Там предатель. Кто-то из сотрудников открыл для врага ангар. Приготовьте инструменты для ручного взлома дверей. Так точно. Держим позицию!
Баррикада была очень быстро закончена. Смотря на неё Хок сильно сомневалась, что она защитит от пуль. Она в этом не разбиралась, но металлические ящики все же не казались ей хорошим укрытием. Тем не менее солдат приказал им прятаться за ними. – Они защитят вас от осколков. Враги наверняка попробуют взломать дверь из ангара. Тут то мы их гранатами.
– Мы можем применить свои способности. – Заявил сосед Хок.
– Только после нас. Поберегите себя.
Над дверями зажегся зеленый свет.
– Открывают. Наши не успели. Прячьтесь, быстро! – Скомандовал офицер.
Все отошли за баррикаду. Хок, увидев поодаль приоткрытую дверь, шмыгнула туда и закрыла ей за собой. Она никогда не участвовала даже в драках, не то что в бою. Даже сама нервная обстановка не на шутку её испугала.
Осмотревшись, она обнаружила, что забежала в небольшой склад для медикаментов медицинских инструментов. Она закрыла дверь поплотнее и стала прислушиваться к тому, что происходит снаружи.
Звуки открывающихся створок. Резкие разрывы, громкие команды и крики. Около минуты звуки боя. Затем громкие приказы и удаляющийся в одну сторону топот группы ботинок и приближающейся с противоположной другой топот. Разговоры. Командирский голос опять отдаёт команды. Это не голос их командира. Значит, наши бежали.
В этот момент девушка почувствовала приближение чего-то живого. Там за дверью в коридоре шёл кто-то, кого она могла чувствовать, как если бы видела его. И он увидел её. Почувствовав это, она отошла и, не найдя мест, чтобы спрятаться, вжалась в стену.
Существо подошло к двери, открыло её. В следующую секунду в комнатку плавно зашёл светлокожий альтаирец в чёрном плаще. Он взглянул на неё спокойным умным взглядом и девушку сразу же привлекли его разноцветные глаза, один зеленый, другой фиолетовый.
Он протянул ей руку в черной кожаной перчатке.
– Вы из подопытных?
Она не шелохнулась. Он примирительно улыбнулся. – Вам нечего боятся. Мы пришли как раз за вами. Звучит странно, понимаю. Но если вы перестанете меня боятся, я смогу вам все объяснить.
От него исходила волна спокойствия. Хок немного отлипла от стены.
– Тогда кто вы? Вы не люди.
– Вы очень наблюдательны. – Гость иронично улыбнулся. – Меня зовут Дагофом. Но давайте покинем эту комнату. Здесь тесно. Не бойтесь, там уже безопасно.
Он повернулся к двери и поманил её рукой. Она медленно пошли за ним. Снаружи были следы боя. Баррикада была разбита в клочья. Несколько защитников лежали мертвыми. Также она увидел среди них одного из своих соседей. Вокруг ходили люди в черно-красных плотных костюмах. На их плечах был шеврон с горящей птицей в красном круге.
– Идемте. – Позвал ей Дагоф в сторону ангара. Она уже готова была двинуться, как Дагофа окликнул солдат. – Господин, быстрее. Они приближаются!
– Харон! – крикнул Дагоф в сторону ангара. Оттуда вылетел на крыльях гуманоидных пришелец в черной блестящей броне, скрывавшей его полностью, кроме двух желтых фасеточных глаз и пары тонких прозрачных крыльев. Голову треугольной формы завершало мигающее устройство, скрывающее рот.
– Да, предвестник. – сказал он глухим высоким голосом.
– Займись ими! – Дагоф резко указал рукой в глубь станции. Харон с места разогнался и практически бесшумно скрылся за поворотом. Оттуда послышались выстрелы.
– Не волнуйтесь за ваших друзей. Мы доставим их на корабль в целости и сохранности.
Хок думала, что ответить, но в этот момент из-за поворота вылетел Харон. Пролетев к стене, он оттолкнулся от неё и приземлился рядом с Дагофом. – Идут. Их много. У них «живые».
Дагоф кивнул и приказал бойцам – приготовьте гранаты. Харон, к бою.
Москит вместо ответа вытащил две сабли из едва заметных ножен на ногах.
– Идите в ангар. – Скомандовал Дагоф девушке. – Здесь небезопасно.
Та не шелохнулась. Но Дагоф тут же потерял к ней интерес.
Охрана не заставила себя ждать. Из-за поворота полетели дымовые шашки. Солдаты Братства стали стрелять туда. Харон вспорхнул к потолку и зацепившись за что-о, повис на одной руке и ногах. Только Дагоф остался стоять неподвижно. Несколько пуль попал и в него и упали на пол, сплющенные, будто ударились об металл.
В этот момент голову девушки пронзила резкая боль. В глазах потемнело и она с трудом отошла в сторону и, опершись на стену, села на пол.
А вокруг начался бой. Эту боль почувствовала не только она. Все вокруг отшатнулись от Дагофа, некоторые бросили оружие и зажали голову руками. Только Харон остался неподвижным.
– Бей! – Скомандовал Дагоф.
Харон метнулся вперед и ловка орудуя саблями, зарубил всех солдат, сопровождавших подопытных. Те не успели опомниться, как их уже окружили солдаты Дагофа.
Последний подошел к ним и, дав им осознать произошедшее, произнес: Мы здесь, чтобы освободить вас. Прошу вас сейчас не драться. Обсудим это на моем корабле. Если нет возражений.
Альтаирец, который был импровизированным командиром вышел вперед и, пристально глядя на Дагофа, ответил: мы не ведем разговоры с изменниками!
Они столкнулись взглядами и застыли на несколько секунд. После чего Дагоф сделал шаг вперед и его оппонент упал навзничь и схватился за голову.
– Мы собираемся взрывать станцию. Так что выбора у вас нет. Мы привезем вас к себе, а там посмотрите. Мы не заставляем вас помогать нам.
Другие альтаирцы кивнули. Дагоф обратился к офицеру. – Отведи их на корабль. На этого наручники надеть.
Человек кивнул и распорядился.
Дагоф подошел к девушке.
– Вы в порядке. – Он подал ей руку и помог подняться.
Один из людей протянул ей флягу. – Попейте.
Девушка отпила из фляги. Терпкий вкус окончательно вернул её к жизни и она поднялась на ноги.
– Подойдя к Хок, он кивнул ей. – Вам многому нужно поучится. Но мы этим займемся.
– Это так вы нас освобождаете. – Хок кивнула на закованного товарища.
– Меры предосторожности. Мы же не надели их на вас. Пойдемте. На корабле мы с вами побеседуем поподробнее.
Их отвели в небольшой прямоугольный шатл, который доставил их на корабль Братства. Там их расселили по двум каютам. Вскоре туда же прибыли ещё несколько групп альтаирцев и людей. Очень многие «живые» со станции добровольно сдались.
Их накормили и приказали ложится спать. На этом корабле жили по другому времени, чем на станции и вполне естественно, что многие, включая Хок, хоть и легли в свои койки, но спать не стали и тихо обсуждали свое недалекое будущее. Постепенно, однако, все стихло.
Проснулись все от того, что вошедший человек в красно-бурой форме включил свет.
– Подъем, братья и сестры. Сейчас вас будут вызывать одному. Путь первый пройдет за мной. Порядок определяйте сами.
Первый пошел. Остальные сразу же распределились. Хок оказалась в середине. Первого не было около десяти минут. Тот же человек сразу же вызвал следующего. Вернувшийся всех успокоил. Там устанавливали личность, сверяли с имеющимися у них списками, и выясняли, хотят ли они остаться.
Через час настала её очередь. Офицер провел девушку в комнату, где сидел человек в темно-зеленом плаще. Узнав её имя и фамилию, он приказал офицеру – отведи её в капитанскую.
Они пошли дальше, преодолев несколько палуб. Капитанская была довольно небольшой, комнатой со множеством прикрепленных на стену полок.
В дальнем углу у стола сидели Дагоф и человек в черно-красном мундире.
Увидев вошедших, Дагоф кивнул своим соратникам – Оставьте нас.
Те вышли. Дагоф предложил ей сесть и когда она села, показал ей экран планшета, на котором были изображены чертежи некого робота. Впрочем, Хок тут же узнала их. Это был её проект, над которым она работала в течении многих лет, прежде чем представить его в конструкторское бюро. Её проект был вежливо отклонен. В прочем, оригинал чертежей ей так и не вернули.
– Да. Это мое.
– Я хочу, чтобы вы помогли нашим инженерам создать их.
– Если будут ресурсы.
– Они будут. Таковы мои условия. Когда все будет готово, мы поможем вам вернуться в обычную жизнь.
– Не думаю, что это возможно. Но для этого понадобятся высокие технологии.
– Это уже не ваши проблемы. Полагаю, мы пришли к соглашению.
– Да. Полагаю, у меня нет выбора.
– Ошибаетесь. Выбор есть всегда. Бывают неприемлемые последствия. Можете идти. И не говорите своим соратникам про наш разговор. Если вас спросят, вы были, скажите, что вас просто опрашивали. Когда мы прилетим на место, за вами придут мои люди.

Часть вторая, глава вторая
После приземления за девушкой пришли люди Дагофа. Сославшись на ещё одну проверку, они вывели её наружу.
Когда она вышла не небольшой трап, ей в лицо ударило яркое жёлтое солнце. Большое заасфальтированное поле, разделённое на посадочные площадки для вертикального и горизонтального взлёта. Далеко впереди были тёмно-зелёные леса, справа начиналась трава странного фиолетового цвета. По светлому желтоватому небу гуляли редкие полупрозраные тучи.
Воздух здесь был более тяжёлым, чем на станции. Но лёгкий ветер разгонял его и давал возможность дышать, как обычно, хотя и чувствовалась большая густота.
Девушку посадили в автомобиль на воздушной подушке и привезли на небольшую виллу, за пределами города, где располагалась какой-то не то санаторий, не то общественная дача. Она была за двухметровым забором и охранялась боевыми роботами, что снаружи делало её похожей на тюрьму. Впрочем, встретивший их хозяин был учтив и, очевидно, предупрежден об их прибытии. Внутри оказался очень просторный дворик, с аккуратным садом. Дагоф отдал распоряжения, предупредил Хок, что вскоре она ему понадобиться и уехал. Хок отвели в здание и показали комнату, после чего оставили наедине с охранником, которого к ней приставил Дагоф. Но и тот ушел в соседнюю комнату. Дело шло к вечеру и вскоре двор на который выходили окна комнаты, освещался лишь парой фонарей.
Хок спать не хотела и потому принялась тихо бродить по комнате. Ей было о чем подумать. Например, о том, куда она попала и чего от неё, собственно, хотят. За последний год она совершенно разуверилась в бескорыстной помощи. От неё точно чего-то хотят. Дагоф об этом ни словом не обмолвился, но этого было и не нужно. Хок слышала о нём. В новостях его имя прозвучало лишь раз, но любопытная альтаирка нашла гораздо больше информации.
Спрашивать об этом охранника глупо – это не охранник а соглядатай. Доверять ему не стоит. Но пообщаться можно. Вдруг удастся разговорить.
О родителях Хок уже давно не думала. Дом казался ей уже совершенно недостижимой целью – выжить бы самой, а с родителями ничего не случиться.
Они сделали все, что могли, чтобы ей помочь. Теперь ей придётся с справляться самой.
На следующий день пришёл хозяин и показал им обоим столовую, где они позавтракали, после чего охранник отвёл их в медицинский кабинет, где у Хок взяли образец крови и провели ряд всевозможных тестов, но ничего, связанного с её сверхспособностями, но альтаирка продолжала ожидать, что об этом рано или поздно заговорят.
После нескольких попыток ей удалось поболтать с её новым спутником. Человека звали Виктор Довженко и он уже около пяти лет служил у Дагофа, побывав его личным охранником. Он старался быть немногословным и сдержанным, но Хок чувствовала его скованность. Либо ему приказывали не разговаривать с ней, либо он просто застенчивый. Это ей ещё предстояло выяснить.
Ближе к вечеру ей удалось пообщаться в саду с другим пациентом. Этот человек поведал ей много всего полезного.
Как и предполагала Хок, это место на деле принадлежало Дагофу, как и все в данном регионе. Фактически он здесь царь и бог. Население поддерживает его и даже местные правительственные гарнизоны из альтаирцев на его стороне. Местные власти, зная о деятельности Братства, ничего не делают, поскольку, кроме немногих агентов тайной полиции, у них больше нет преданных бойцов. Сам Дагоф, после провального восстания, двадцатилетней давности, надолго ушёл в тень и немногие заметили, как постепенно, его помощник, Жуан, основавший поначалу горнодобывающую компанию в ходе восстания прибрал к рукам другие предприятия и стал монополистом сразу во многих секторах промышленности. Он через подставных лиц содержал это место и, по слухам, активно платил Дагофу за что тот крышевал его предприятия и отпугивал конкурентов.
Довженко бродил вокруг них и делал вид, что любуется на растения, но ловил каждое слово.
– А ты чего ходишь? – Она подошла к молодому человеку. Тот напрягся. – Шпионишь?
– Охраняю.
– Так мог бы и рядом стоять. Ты плохо шпионишь.
Он пожал плечами. – Неудобно стоять рядом, как истукан.
– Говоришь, пять лет работал охранником? Чтож ты делал пять лет?
– Охранял.
Она вздохнула.
– Ну, он ходит всё время, с кем то разговаривает. И я вроде как при деле, все время чего-то носил и просто ходил.
– А со мной скучно?
Он кивнул и ушёл внутрь.
Утром она проснулась со странными ощущениями. Едва проснувшись, она не могла пошевелить руками. Это уже с ней случалось. Таков побочный эффект использования её сверхспособностей. Но теперь у неё будто бы поочередно отказывали то ноги, то руки. У неё возникла мысль, что вот-вот то же случиться с сердцем и она задохнётся. Но ей удалось сохранить самообладание и подождать, пока это ощущение не утихнет само собой. Убедившись, что все прошло, она медленно встала и размяла конечности.
Тем же днём она рассказала об этом главврачу. Тот пообещал разобраться с этим. В течение дня она вновь прошла ряд ничего не значащих тестов. Вся ситуация все больше напоминала ей станцию. С той лишь разнице, что здесь было солнце, свежий воздух, правда, слишком насыщенный кислородом, так что Хок постепенно училась дышать медленно и неглубоко, а первые дни то и дело страдала головокружениями.
Все изменилось на третий день. Утром она проснулась оттого, что её дёргал за плечо Довженко. – Мы уезжаем. Собирайся.
Собирать было нечего, потому уже через пару минут они вышли во двор, где их ждал Дагоф. Теперь он был без охраны, если не считать водителя. На той же машине на воздушной подушке они летели по заасфальтированной дороге. Если в первый день Хок было не до видов, то теперь она с интересом смотрела на пролегающие насыщенно зелёные густые леса, местами резко переходящие в фиолетовые поля, над которыми стояла бирюзового цвета дымка.
– Что это за туман? – Спросила Хок.
– Это споры. – отозвался шофёр. – летом всегда такое. От них тошнит и голова кружиться, но говорят, иерархи и некоторые люди от этого кайф ловит.
– Здесь иерархи живут?
– Не видел. Просто кто-то мне сказал, что они эту траву выращивают и потом смесь какую-то делают и душат ею. Ну, говорю же, кайф ловят.
– Во первых, не трава, а злаки. – Поправил Дагоф. – А во вторых это не просто смесь, это усилитель способностей. Но работает, да, как наркотик.
– Это его используют, значит в современных стероидах?
– По разному. Есть же разные сорта. Этот, похоже, дикий, наверняка чуть слабее. Для производства госорганы выращивают более концентрированные. Есть такие, которые вообще запрещены, только кто ж за ними следит?
По пути они проехали через небольшой поселок, застроенный десятиэтажными одинаковыми на вид жилыми домами. На его окраине шло возведение нескольких таких же «коробок». Да и уже возведённые выглядели ещё не слишком заселенными.
– Это для кого? – Кивнула на эти коробки Хок
– Для переселенцев. – Как бы невзначай бросил Дагоф. – Сюда потом привезут сразу несколько тысяч альтаирцев то ли с Альтаира, то ли из какой-то густонаселенной колонии.
В этот раз он вообще был живее и разговорчивее, чем в прошлый и Хок решила воспользоваться случаем и попытаться узнать о планах насчет неё. Но Дагоф лишь заметил, что «проще показать, чем рассказывать», и что вскоре она сама все поймет. Сплошные намеки.
Наконец, они приехали в небольшой поселок. На окраине их остановили солдаты в черно-красной униформе. Дагоф высунул из машины голову и их моментально пропустили. Они доехали до трехэтажного деревянного дома и вышли. Дагоф подал знак и Хок с охранником последовали за ним в здание.
Внутри они зашли в одну из небольших комнат, которая, на удивление Хок, оказалась металлической. Дагоф нажал на кнопку в стене, дверь за ними закрылась, и вся мелкая комнатка стала опускаться, пока не остановилась. По ту сторону двери оказался настоящий подземный комплекс с многочисленными коридорами. Встречаемые по пути люди и альтаирцы на ходу отдавали честь своему лидеру и в их взглядах Хок читала искреннюю преданность и почтение.
Они пришли в очередную комнату. Дагоф указал Довженко на дверь. – Ждать снаружи!
Это был рабочий кабинет с широким деревянным столом. Стена справа и слева была заставлена шкафами с бумажными книгами. Лидер Братства сел за стол напротив входа и жестом пригласил Хок занять место напротив него.
– Присаживайтесь. Не бойтесь. Я люблю тесные помещения. Только и всего.
Хок вежливо улыбнулась и села.
– Я бы предложил вам выпить чего-нибудь, но чувствую, вам не терпеться приступить к делу.
Хок пожала плечами, но в душе была с ним согласна. И он это понимал.
– Полагаю, вы уже знаете, кто я?
Она кивнула – Вы террорист.
– Правильно. Но это полправды. Знаете ли вы, за что я борюсь?
– За людей.
– И вы вновь правы. Но в таком случае, что здесь делаете вы? – Он хитро подмигнул. Своим пристальным умным взглядом он, казалось видел её насквозь, и, как сильный «живой» чувствовал её эмоции.
Она осторожно, боязливо пожала плечами.
– Всё, таки вам нужно что-то выпить. – Его улыбка стала доброй.
Он достал из одного из ящиков стола кружку, и пакетик с каким то травами, налил в них кипятку из кулера, стоящего на тумбе справа от стола, помешал ложкой, протянул Хок. Заварил себе такой же.
Он осторожно попила ароматную зеленоватую воду.
Горячая ароматная жидкость расслабила её и заставила погрузиться в свои измышления.
Дагоф заметил это.
– И так, уважаемая Хок. – Он отставил свою кружку и собрал руки в замок – расскажите, как вы дошли до жизни такой.
Она начинал медленно рассказывать. Про свою жизнь, про то, как обнаружила в себе способности и про то, как оказалась в лаборатории на астероиде.
Дагоф слушал её внимательно. Время от времени он кивал. Вообще у девушки сложилось впечатление, что он уже всё это знал. Но зачем тогда ему нужен был весь этот пересказ?
– И вот я здесь. – Закончила она наконец. Он поднял набровные дуги без бровей и вновь изобразил хитрую улыбку. – И зачем тогда вы здесь?
Она задумалась. – Вам нужны машины?
Он немедленно хлопнул в ладони. – Отлично.
Он достал из стола электронную книжку и, что-то набрав, показал экран, на котором был чертеж, который Хок сразу же узнала.
Это были чертежи её устройства, которые она сделала, ещё в университете. Хотя училась она на медика, попутно активно увлекалась кибернетикой, читая книги и смотря лекции. Но её главным увлечением было изучать чертежи различных машин. Они всегда казались ей крайней похожими на живые организмы. Однажды на кафедре неисправимо сломался робок-уборщик и Хок выпросила его себе и, после нескольких месяцев работы, не только починила, но и добавила ему функцию «официанта».
Главным делом своей жизни она считала создание идеального гибрида живого существа и робота. Обычные аугментации казались ей недостаточными, равно как и оцифрование разума, практиковавшееся в Иерархии. Она пару лет работала над чертежами робота, который бы управлялся мозгом альтаирца (или человека) помещенным в колбу с питательным раствором.
Этот чертеж теперь лежал перед ней. Она уже успела позабыть об этой затее.
Она удивленно поглядела на Дагофа.
– Я хочу, чтобы вы помогли нашим инженерам собрать этим машины. Адаптировать их под военные нужды – поставить броню, пулемёты и конденсаторы молний.
Она удивлённо раскрыла глаза. – Я, я никогда этим не занималась. Простите.
– Насколько мне известно, альтаирские инженеры сочли ваши схемы вполне работоспособными.
– Почему вы сами не можете их собрать?
– Быть может и можем. Но поскольку комментарии к ним отсутствуют мы решили, что вы понадобитесь для курирования процесса.
– И потому вы захватили целый комплекс? Убили Альгара знает сколько альтаирцев ради того, чтобы захватить меня и заставить для вас делать оружие?
Дагоф резко стал серьёзным. – Я не заставляю вас. Никто здесь не будет заставлять вас. И раз уж вы оказались среди нас, запомните – вы не пленница, вы гость. Мы не захватили вас, мы вас освободили. Вас и других хороших ребят, которые теперь гуляют на свободе вместо того, чтобы до конца дней работать подопытными животными. Вы можете последовать их примеру, но зная вас, вы попытаетесь вернуться к родителям. И разумеется, будете арестованы первым же полицейским. После чего вас посадят уже за побег, а если про нас расскажите, то ещё и за сотрудничество с террористами. Я не приказываю вам работать на меня. Я вас прошу. Прошу не ради нас, а ради тех, кого мы сможем ещё освободить, получив руки новую боевую технику, которой нет у врага.
Его голос становился громче и сильнее. – Я понимаю, что вам может быть тяжело помогать нам. Вы не слышали и не могли слышать о нас ничего хорошего. Продажная пресса и патриоты клеймят нас изменниками, но люди, которых они держат за зверей, знают правду! Теперь её знаете и вы. Недовольные восстанут рано или поздно и погрузят страну в хаос. Чтобы этого не случилось, их надо сделать равными, включить в состав великого Альтаирского Государства, ассимилировать, сделав частью нас. Но вы умная и надеюсь, понимаете, что консерваторы до конца будут держаться за свои недалёкие убеждения. А потому для скорейшего освобождения людей необходимы не только доброе слово, но и пистолет!
Хок слушала его с трепетом. Его мощный голос донёс до неё понимание ситуации.
– Теперь вы понимаете, в какой большой игре я предлагаю вам участвовать?
Она кивнула.
– Вы можете вернуться домой и попасть под замок. А можете помочь нам и тем самым оставить свой след в истории. Мы же поможем вам в ответ. Но позже. Сделаем вам новый паспорт, новые данные. Поможем освоиться в это мире. А может вам так понравиться у нас, что вы согласитесь остаться. В любом случае никто вас не держит.
Она кивнула. – Мне пока некуда идти.
– Славно. – Он с улыбкой встал. – Вижу, вы допили. – Он протянул ей руку. Проверив, что рука в перчатке, Хок пожала её. – Мне нужно что-то подписывать?
– Нет нужды. Вы свободны. Довженко вас проводит. – Тут он резко поднял взгляд и улыбнулся, будто что-то вспомнил. – Кстати о нём. Можете его не бояться. Он порой выглядит дураком, но это обманчиво. Он хороший охранник. И секреты хранить умеет. Будьте с ним помягче.
Дагоф почти тут же потеряв к ней интерес, отпустил её, заметив, что его охранник должен приведет их с Довженко к машине, которая отвезет их на другой подземный комплекс.
Это было сделано. Поднявшись на поверхность, они сели в другую машину и вскоре приехали в другой городок, уже более крупный. Довженко поинтересовался, о чем они разговаривали, но скорее из вежливости и Хок ответила ему соответственно.
Вход в лабораторный комплекс располагался в здании банка, который, как сказал человек, их сопровождавший, принадлежал другу Дагофа, который снабжал его деньгами. Они спустились на лифте на нижние этажи. Там их провели в комнаты, заранее для них приготовленные.
Первое, что сделала Хок, это проверила комнату на наличие следящих устройств. Ей показалось, что она нашла два. Оба она положила на стол и на следующий день вручила пришедшему работнику, который после этого отвел её в инженерный отдел, где её уже ждала группа ученых. Трое альтаирцев и двое людей.
Её встретили почтительно, но боязливо. Причины этого Хок понимала. Не всем хотелось работать с «живой». Но она предупредила всех, что намерена соблюдать технику безопасности – ходить всегда в перчатках, капюшоне и маске, если всем от этого станет легче. На этом сошлись.
В последующие несколько недель Хок и команда работали над усовершенствованием чертежей. Альтаирка быстро поняла, что её знаний здесь недостаточно и она принялась читать, благо в комплексе была библиотека, где имелось все необходимое.
Довженко все время был с ней и порой тоже начинал читать какую-то простенькую книжечку. Хок пыталась то и дело с ним заговорить, но у них не нашлось общих тем, зато Виктор постепенно рассказал, как пришел в Братство.
Его старший брат, Инджрих, участвовал в первом мятеже, пойдя добровольцем в формирующуюся армию. Оттуда он вернулся, будучи полностью разочаровавшимся во всякой революционной деятельности и стал ярым сторонником альтаирской власти. Из-за этого он рассорился с семьей и уехал в другой город. Сам Виктор не знал чем хотел бы заниматься, перебирался заработками после школы, пока друг не предложил ему вступить в ряды Братства через тайных вербовщиков. Зная только, что эта организация борется за свободу людей, Виктор был несколько разочарован тем, что вся его служба ограничивалась постоянной охраной.
Сам Виктор рассказывал об это гораздо длиннее, с большими подробностями. Хок слушала его с вниманием. В некоторые моменты ей хотелось упрекнуть его, но она чувствовала, что он хочет выговориться и потому каждый раз сдерживалась, чтобы не попросить его замолчать.
– А тот медальон, который подарили твоему брату? Где он?
Виктор показал. Это был небольшой диск на цепочке с зеленым ободом и красной блестящей сердцевиной.
– Это свадебный подарок. – Улыбнулась девушка. – Как мило! И зачем же ты его носишь?
– Просто так. Почему бы и нет.
– А можно я его поношу?
– А тебе то он зачем?
– Ну, он красивый.
Он взглянул на неё с сомнением.
– Ну пожалуйста. Я верну, если ты попросишь.
Он подал ей украшение. – Не потеряй.
Она повесила его себе на нею. – Спасибо.
Тут Довженко замолчал и Хок поняла, что разговор следует закончить. Этот разговор случился во время очередного перерыва, когда они остались одни среди тонких инженерных устройств и громоздкого научного оборудования.
Хок любила оставаться одна, тогда ей удавалось лучше сосредотачиваться. Она быстро нашла общий язык с местным персоналом и постепенно те переставали её опасаться. Сама она неизменно вела себя вежливо, но Довженко чувствовал, что она тщательно фильтровала свои слова и многое держала при себе.
Привыкнув к Довженко, она стала относиться к нему с иронией и пренебрежением. Она прекрасно понимала, что он соглядатай и то и дело ему об этом напоминала. Виктору казалось, что ей нравилось его злить. Да и вообще она вела себя странно.
Часто она смотрела на всех пристально, словно пытаясь взглядом пробурить их. Порой Виктор замечал, как она, желая что-то сказать, в последний момент останавливалась и делала вид, что задумалась или зевнула. Ему все время казалось, что она знала и подмечала гораздо больше него. На следующий день все начиналось заново.
В прочем, ему было нечего жаловаться. А вот Хок работала иногда круглосуточно. Через несколько дней по её просьбе он сходил на склад и взял оттуда травяную бодрящую смесь, которую надо было заваривать вместо чая. Сам он и раньше пил её во время ночных смен, но когда Хок увидела её, что немедленно попросила достать ей ещё.
Порой Хок могла производить впечатление ребенка своим искренним преданным взглядом и быстрой взволнованной манерой речи, а через пару минут уже весть себя холодно и сдержанно. Постепенно Довженко привыкал и к этому,
Вся это напряженность не отражалась в его рапортах, которые он писал ежедневно перед сном. Несмотря на напряжение, Виктор стремился писать как можно объективнее.
Так прошли почти три недели.
Однажды к ним приехал Дагоф, проверяя успехи ученых. Хок так волновалась, что вечером съела успокоительные и в итоге Довженко пришлось долго её будить.
Дагоф пришел в цех один, но один из охранников сказал Довженко, что снаружи его сопровождали двое «москитов». Хок вынесла чертежи, как в электронном, так и в бумажном варианте и начала сбивчиво объяснять их Дагофу. Вокруг столпились ученые и инженеры. Она внимательно слушали, иногда подсказывали, если Хок запиналась. Все смотрели на лидера. А тот молча внимал и по его лицу невозможно было понять, что он на счет этого думает.
Из-за терминов Довженко не почти ничего не понимал, но и интересом смотрел за реакцией окружающих на слова.
Хок замолчала внезапно. На несколько мгновений наступила тишина. Дагоф взял у неё из рук электронную досочку с чертежом и принялся внимательно смотреть. Вскоре он вернул чертеж и, осмотрев толпу, спросил, не обращаясь ни к кому конкретно: сколько вам нужно средств и времени на экспериментальный образец.
При этих словах Хок улыбнулась и закивала: к вечеру я все вам перешлю.
– Я вернусь на свою базу завтра. У вас всех полно времени. А что касается сроков?
Хок переглянулась с соратниками. – В месяц уложимся?
Послышались возражения: «Нужно провести испытания конечностей», «нужны провести баллистические тесты».
– Два месяца. Это максимум. – Заявила Хок, не дослушав всех замечаний.
Дагоф посуровел: столько времени, сколько потребуется. Мне нужно, чтобы эти штуки работали, как надо. А время… – Он ухмыльнулся – …время за нами.
Хок поклонилась.
– Можешь не кланяться. Я не стратег.
– Как скажете.
– Вас там на станции приучили так преклоняться перед старшими?
– Нет. Так меня учили родители.
– Хорошие родители. Но у нас тут не Содружество. Мы с вами братья и сестры. – Он ласково потрепал её по плечу. – Здесь ни к чему такое преклонение.
– Как скажете. – И вновь поклонилась.
Дагоф усмехнулся. Пробежавшись взглядом по толпе, он сказал вдохновляющее и громогласно: «За работу, товарищи. Вы стараетесь ради будущего лучшего мира!». Отдав честь, он ушел.
Хок сразу же распорядилась подсчитать необходимые детали. Сказав, что идет в лабораторию, она шепнула Виктору: «побежали» и понеслась за Дагофом, настигнув его у пункта охраны рядом с лифтом.
– Господин Дагоф!
Тот обернулся и внимательно посмотрел на неё. Хок смутилась под таким пристальным вниманием. – Можно с вами поговорить? Есть один вопрос по нашему проекту.
Дагоф кивнул охранникам и они вдвоем отошли в сторонку. Довженко остановился поодаль, но так, чтобы все слышать.
– Понимаете, в чем проблема – для испытаний, как и для опытных образцов нам нужны мозги. Увы, в буквальном смысле.
– Не вижу проблемы. Я собирался прислать вам нескольких убитых солдат.
– Зачем нам трупы? Для функционирования робота нужен живой мозг. Его нужно будет пересаживать за несколько секунд. Мертвый мозг не будет функционировать. Его не оживить.
– Почему вы не сказали мне об это заранее.
Хок замялась. Видя это Дагоф продолжил: я пришлю вам пленных. Не волнуйтесь насчет этого. Я чувствую, что вы боитесь их использовать, но это необходимо. Если мы хотим принести свободу вам, всем «живым» и людям, нам нужно использовать все возможный ресурсы, ибо против нас стоят силы несоизмеримо превосходящие и столь же несоизмеримо безжалостные. Вы сами это знаете. Это вынужденная жертва.
– Да. Я понимаю. – Ответила Хок, но даже Довженко, ни капли не владеющий телепатией, почувствовал её сомнение.
Дагоф вновь потрепал её по плечу. – Я верю в вас. Напишите мне, как понадобиться первая партия. Хок кивнула и двинулась назад, в лабораторию. Довженко пошел следом.
В последующие несколько дней жизнь шла прежним чередом. Довженко вскоре подметил, что Хок стала куда активнее общаться с персоналом, в первую очередь, с лаборантами.
Двое из них перестали её бояться и у Хок быстро сложилось с ними какие-никакое общение. Альтаирка разговаривала с ними не без опасения, ведь они могли также оказаться соглядатаями, но у неё не было выбора. Она хотела провести пару незапланированных экспериментов, а для этого ей нужны были добровольцы. Разумеется, ей было приятно и просто пообщаться с кем-то, кто не относился к ней, как к кому-то особенному. Пожалуй, именно этого ей больше всего не хватало в последнее время.
Виктор сумел разок подслушать, о чем идет разговор, но услышал лишь просьбу Хок «достать траву». Альтаирка сразу же это заметила и после окончания работы сама подошла к нему и объяснила, что речь шла об одном местном растении, которое используется местными, для легкой анестезии и ей нужна эта трава для экспериментов.
– Этот эксперимент может не принести результатов и тогда Дагофу об этом будет необязательно знать, а если все удастся, я сама ему с радостью сообщу.
Довженко покачал головой, но Хок стала его умолять и Виктор сдался.
– В конце концов, это ты тут у нас умная. – Заключил он.
Часть вторая глава третья.
С первого же дня пребывания в лаборатории Хок начала неистово интересоваться всем, что происходит вокруг. Она была уверена – Довженко следит за ней неотступно и потому была быть осторожной, стараясь не допускать излишних вопросов в его присутствии.
Персонал относился к ней вполне спокойно. Не то, чтобы она чувствовала здесь себя спокойно, но по крайней мере теперь на неё наконец не смотрели, как на что-то особенное. Это радовало ей больше всего. Но всё-таки ей хотелось, чтобы порой про неё просто забыли.
Её заинтересовали слова Дагофа о растениях, использующихся в качестве стимулятора для телепатии. К частью в местном хранении были несколько книг по способностям живых и по местной флоре. Она принялась читать их в свободное время.
Поначалу она не открывала ничего нового. Химические формулы она понимала плохо. Однако описания растений, их свойств, реакций и некоторые термины она понимала.
Спустя неделю она дочитала их все книги, ей стало понятно, что требуется практика и она начала аккуратно расспрашивать окружающих, где можно достать травы и небольшую переносную химическую лабораторию.
Однажды один из инженеров сказал, что в регионально центре недалеко живёт один селекционер, продающий самые разнообразные травы и лечебные настойки собственного приготовления.
Сразу же с этим Хок подошла к начальнику охраны, прося отпустить ей, чтобы купить травы.
– За вас может съездить кто-нибудь из ваших помощников.
– Помощники не знают, как отличать разные травы. У них разные запахи, разного цвета бутоны. Я со всем этим знакома. А ваш персонал – вряд ли. К тому же я уже давно устала сидеть в этой вашей конурке. Я у вас тут, между прочим, работаю, а не под арестом сижу!
Начальник ушёл на пост охраны, принёс оттуда тоненькую книжечку местного распорядка. Полистав её с важными видом, он хмыкнув, доложил: – Устав не запрещает. Но я сообщу Дагофу о вашем отъезде.
Большего Хок от него и не хотела. Довженко воспринял это известие с подозрением.
– Воздухом хочешь подышать?
– Хочу! – заявила она. – Но тебе то что? Твоя задача меня охранять. Вот и охраняй.
На следующий день им дали машину и ещё двух солдат охраны. Машина таким образом оказалась забить донельзя.
Она вновь чувствовала себя свободной. Наконец то она могла быть уверенной, что ни откуда не смотрит спрятанная камера, а через неё невидимый для неё солдат.
Они выехали на трассу, по которой полетели быстрее и почти незаметно. Кроме шелеста винтов и меняющихся пейзажей никто не намекало на то, что машина куда-то движется.
Лесополоса переросла в высокие холмы, покрытые ярко-зелёной травой.
Вскоре за очередным холмом показались одно-двухэтажные дома. Когда машина подъехала, стало заметно, что некоторые из них были сделаны на заказ, изящно отделаны, на стенах можно было увидеть узоры из разных цветов и красок, а иногда и вырезанные изображения. Крыши были украшены черепицей тёмно-зелёного или бордового цветов.
К разочарованию девушки, таких домов было меньшинство. Больше же всего было металлических или деревянных «коробок», явно наскоро собранных по шаблонным схемам на манер детского конструктора. И чем дальше в город они въезжали, тем меньше становилось оригинальных домов, а коробки становились все выше и массивнее. Казалось, что они даже немного кренятся, нависая над дорогой.
Машин было немного. Зато многие жители ездили на велосипедах или самокатах. Когда подъехали к нужному адресу, из машины вышли только Хок и Довженко. Оба солдата попытались пойти с ними, но девушка их остановила:
– Если к продавцу вломится вооруженная толпа, это вряд ли поспособствует переговорам. Если что, мы всегда сможем вас позвать. Вы только окна в машине откройте.
На том и порешили. При входе над дверью зазвенели колокольчики. Внутри магазина пахло набором самых необычных запахов. Справа шел освежающий, слева – перечный, откуда-то сверху – пряный. Серое невыразительное снаружи, внутри помещение было отделано белым деревом. Даже большая часть мебели была сделана из дерева, что создавало старинную, но уютную и домашнюю атмосферу. Стены были заставлены шкафами, на которых лежали разнообразные цветы, стебли, листья, где упакованные в банки, где в открытых ёмкостях.
– Есть кто? – Требовательно произнесла Хок.
– Да, сейчас. – Донеслось из соседней комнаты.
Оттуда вышел человек в возрасте. Кое-где была заметна седина. Увидев вошедших, он радостно усмехнулся – Человек и альтаирка! Давно не видел таких пар! С самого сто четырнадцатого.
– Он мой знакомый. – Пояснила Хок.
– Ещё интереснее. И никто на вас косо не смотрит?
Довженко этот старик уже нервировал. Девушка же посмотрела на охранника с иронией – Не было такого. Наоборот, все отлично.
– Неужели здесь наконец все начали за ум браться? Ничего, что я так вас допрашиваю? Вы ведь не местные?
– Увы, нет. Я с Альтаира. Дож, а ты откуда? – Довженко хотел что-то ответить, но Хок недожавшись продолжила. – Но я знаю, что здесь творилось. Я тогда маленькая была, но у нас об этом слышали.
– Хорошо. Тогда ты может быть знаешь – это правда, что из-за здешнего восстания людям не дали гражданство?
– Я слышала. Родители говорили, что это было предложение каких-то сумасшедших. Они не любили людей.
– Но вы нас не боитесь. – Человек очень по хозяйски улыбнулся.
– Я не пошла в родителей. Они хорошие, но в здесь наши мнения разошлись. – Хок вспомнила об оставленной семье и её резко охватила грусть. Она вновь отдалась на мгновение мрачным мыслям, что немедленно заметил собеседник.
– Давай не будем об этом.
Хок будто очнулась. – Да, плохие воспоминания.
– У меня есть хилой – у него приятный запах, отгоняет дурные мысли, помогает заснуть.
Хок покачала головой. Она окончательно вернулась мыслями в текущий момент.
– Неужто и вы пришли только смотреть?
– А много смотрят? – иронично поинтересовалась девушка.
– Да почти все. Как в процедурную – приходят, надышаться и все.
– Тогда я вас обрадую. – Хок достала из кармана плаща листок со списком трав и протянула его продавцу. Тот принял его и отошел к кассе, где сел на стул и взял ручку.
– Вы не против, если я здесь почеркаю. – получив удовлетворительный кивок, он стал подчеркивать часть названий. Идя глазами по списку он все больше хмурился и его лицо становилось все более задумчивым и серьезным.
– У вас чего-то нет? – Хок хотела задать другой вопрос, но решила начать издалека.
Мужчина внимательно посмотрел на неё.
– Все, что вам надо, я заготовил, но я должен знать, зачем вам все это.
– Для экспериментов.
– Для каких экспериментов? Я знаю, какие смеси собираются из этих растений. «Холодный ветер», как назвал эту смесь один из моих постоянных покупателей. Знаете, почему постоянных? Потому что она вызывает привыкание у «живых»! Это для вас наркотик.
– Стойте, стойте! Я не собираюсь его пробовать. Мне этим смеси нужны в качестве эксперимента.
– Какой эксперимент? Не надо мне врать, девочка!
– Вам что, покупатели не нужны?
– Мне не нужны наркоманы «живые», бегающие ко мне целыми днями и требующие ещё дозу. Это привлекает ненужное внимание к моему заведению.
– И все-таки, раз вас предупредили о моем визите, то вы должны знать, кто я!
– Я вам ничего не должен. Я польщен, что мой товар заказали, но это не повод продавать вам наркотик. И вообще, у меня и без вас посетителей хватает.
– У вас гости?
Ответом Хок стал появившийся из двери альтаирец в буром плаще. Из двери в другую комнату вышел человек в маскировочной форме и направил на девушку автомат.
Альтаирец властно буравил Хок своими красными глазами. Это не фигура речи, у альтаирцев бывают красные глаза,. Это считается признаком. На плаще в районе плеча у альтаирца выделялся белый глаз в бирюзовой оправе. Хок знала этот символ. Почти такой же носили те, кто когда-то забрали её из нормальной жизни. Альтаирка попятилась.
Красноглазый неторопливо отдал честь. – Хок?
Она молчала.
– Сержант Кадар. Внутренняя Гражданская Разведка.
С улицы донеслись выстрелы. Хок с Кадаром отвлеклись на секунду и тут же хлопнули выстрелы. Одновременно Довженко с силой, которой девушку от него не ждала, рванул её на себя и они оба буквально вылетели за дверь, где шла настоящая перестрелка. Виктор толкнул Хок так, что та влетела в машину. Моментально хлопнула дверь и спустя пару мгновений машина уже неслась по улицам, проезжая на красный свет и явно превышая скорость.
– Он нас предал? – Спросила Хок.
– А как ты думаешь? – Буркнул Довженко – Едем на базу?
– Посмотрим – отозвался водитель. – Если никто в зад не пристроится, то да.
– Дож, а ты мог бы в следующий раз толкать меня немного помягче?
– Может быть. – ответил Довженко и добавил – Могла бы поблагодарить.
– За что? Ты всего лишь хорошо исполняешь свои обязанности.
– Кто это был? – Крикнул один из охранников.
– Внутренняя Гражданская.
– В смысле? То есть нас здесь пасла группа захвата?
– Нет. – Кивнул Довженко – Скорее всего, это разведгруппа. У группы захвата всегда имеется тяжелое оружие. Они первым делом подорвали бы машину. Эти, видимо, надеялись взять неожиданностью. Это агенты – не солдаты.
– А вон и погоня, братья и сестры. – Сообщил водитель.
За ними плыла над дорогой белая служебная машина. Она не включала ничего оповещающего. Со стороны, наверное, могло показаться, что это погоня двух бандитских групп.
– Сможете отстреливаться на ходу?
– Постараемся. Только надо бы за город выехать, а то ещё заденем прохожих.
– Нашел, о чем волноваться! – крикнула Хок.
– А сестра дело говорит. Стреляйте! Они нас быстрее, можем не уйти. – Поддержал водитель.
– Тогда постарайся не вилять. – Сказал охранник, пока второй выглядывал из окна и готовил пистолет. Выпустив пару очередей, он спрятался и принялся перезаряжаться, по другой выглянул из другого окна и стрелял. Однако, сделав несколько выстрелов, второй резко дернулся и повис из окна. Напарник немедленно втащил его внутрь.
– Наповал. – Прокомментировал он.
– Хок, ложись. – Скомандовал Довженко.
– Уже.
Человек обернулся. Непонятно, чего он там увидел, но тут же поспешил убрать голову, за секунду до того, как заднее стекло разлетелось на мелкие осколки.
Довженко ругнулся на людском и толкнул Хок так, что та, схватившись за его руку, рухнула на пол машины, после чего Довженко склонился над ней, закрыв от осколков.
– Можешь быстрее? – крикнул он водителю.
– Хочешь быстрее – выйди и подтолкни! – было ему ответом.
Хок закрыла от напряжения закрыла глаза и только слушала. Оказалось, что так лежать было даже удобно. По крайней мере, ей не приходилось ни за что держаться при резких поворотах. На передних сидениях активно ругался выживший охранник. Довженко вскоре перестал нависать над ней и сел вполоборота назад. При этом он достал пистолет и направлял его назад.
– Оторвались? – обратился он к водителю.
– Вряд ли. Я не заметил у них повреждений. Может, в водителя попали. Но скорее всего, нас скоро нагонят.
– Брат, останови, пока есть время – Охранник хлопнул его по плечу и указал на другого, лежащего без движения в неестественной позе. – Надо мертвого выбросить.
– Потом. За пару часов ничего с ним не случится.
– Пару часов? А куда мы направляемся? – спросила Хок, наконец пришедшая в себя, но все ещё лежащая у ног Виктора.
– Здесь в трех десятках километров есть нейтральная территория. Там нас укроют.
– Что значит, нейтральная территория? Вы здесь какие-то переговоры ведете?
– Ну, насколько я знаю, у нас с местными властями договор: мы не провоцируем местных на мятежи, а власти делают вид, что не замечают вас.
– Похоже, те господа об этом не знают.
– Это же разведка. Им на все местные взаимоотношения плевать. Они выполнят свои задачи и вернуться на Альтаир.
– Ладно, я поняла. Так что там насчет нейтральной зоны? Почему ты так уверен, что нас там не тронут.
– Там один очень крутой, как мне говорили, врач устроил госпиталь, в котором лечит и наших и правительственных солдат. Не знаю, как, но он сумел как-то договорится со всеми и в итоге у него там настоящая ничейная территория получилась. Мэрзак ведь, когда договаривался с губернатором, как раз в том госпитале с ним и встречался, под гарантии безопасности, так сказать.
– Ты так открыто об этом говоришь? – Усмехнулась Хок.
– О чем ты, сестра?
– Я имею ввиду, что если даже водитель знает об этих договоренностях, то наверняка об этом знают и на Альтаире. Едва ли такие договоренности удастся скрыть. Подождите, тогда получается, что Дагоф через них договаривается с самим руководством Содружества! Но тогда зачет здесь эти агенты?
-Ты явно не туда зашла, сестра. Нас это все не касается. Нам бы сейчас ноги унести.
– Мы как скоро туда доедем?
– Пару часов, если сохраним темп.
– Мы не успеем. – Одернул Довженко.
Хок наконец поднялась и села на сидение.
– Я их не вижу. – Сказал водитель.
– Зато я вижу их. Мелькнули за холмом. Они теперь нас преследуют на расстоянии.
– А что нам мешает съехать с дороги? – Поинтересовалась Хок.
– А им что мешает сделать то же самое? – заметил водитель. – Мы здесь в равных условиях. Будь у нас колесный транспорт, это имело бы какой-то смысл, а так…
Какие то время они ехали спокойно, пока Довженко, смотревший до этого назад, сообщил. –Приближаются.
– Вижу. – кивнул водитель. – И как назло, никого больше на горизонте.
– Можешь залететь в лес? – Предложила Хок.
– Рехнулась? Машина то не моя!
– Это может сработать. – Неожиданно поддержал Довженко. – По крайней мере, там им будет сложнее нас выцеливать. Здесь то мы как на ладони.
– Да вы с ума сошли! Мы там машину в утиль превратим на первом же десятке метров! Как нам потом до госпиталя добираться?
Вмешался охранник. – Мы можем доехать вон до туда. – Он указал пальцем вправо от дороги, где виднелись редкие деревья, постепенно переходящие в единый массив. – Там мы сможем оставить машину и дать бой.
– Мы должны убегать от них, а не биться! У них пятеро военных профессионалов, а у нас двое!
– Во первых – Прервал его охранник – не пятеро, а четверо, а возможно и меньше, учитывая, что по их машине мы попали, во вторых, мы сможем спрятаться и попытаться устроить засаду, когда они подойдут к оставленной машине.
– И у нас есть «живой» – Подала голос Хок.
– Ты оставайся позади меня – Приказал Довженко.
– Не командуй мне тут! Я помогу. Постараюсь.
Водитель посмотрел в зеркало, ругнулся вполголоса и свернул с дороги к деревьям. Никакой разницы с дорогой не было заметно, все-таки машина парила, а не ездила.
У самых деревьев они сбавили скорость и начали старательно петлять. Пассажиры цеплялись за все, что только можно, чтобы не улететь. Через пару минут они резко остановились.
– Все, дальше путь нет. – Прокомментировал водитель.
Действительно, дальше начинался густой лес.
Все выскочили и водитель достал из багажника пистолет, сложенную несколько раз бумажку, какую-то круглую штуку, напоминающую часы, но с двумя одинаковыми по размеру стрелками.
– Давайте просто уйдем. Пока есть время. – Предложил он. – Их вроде, пока не видно.
– И чтобы они за нами по пятам шли! Нет, решили драться, так давайте драться! – альтаирец в красно-черной форме был помол решимости отомстить за товарища.
– Точно здесь полягу. – Заключил водитель.
Охранник уже скрылся в кустах и остальные попытались последовать его примеру, как девушка остановила водителя. – Позвольте помочь вам.
– Умеете стрелять?
– Нет. Я же «живая». Я знаю, один прием, который может помочь. Позвольте мне только дотронутся до вас.
– Делайте, что хотите. – Промолвил водитель, пока они отходили в заросли, из которых можно было худо-бедно разглядеть машину. Сев у него за спиной, Хок сняла перчатку и дотронулась пальцем до шеи. Затем двумя. Закрыла глаза. Тьма. Тишина. Как её учили на станции. От пальцев по теплой коже пошли нити. Они прошли по голове и Хок стало казаться, что она сама держит на себе эту голову. По мере того, как нити расходились по тему, Хок стала ощущать его тяжесть, его напряженность, его жизнь. Кровь текла, часто билось сердце. Все двигалось, работало. Хок перевела внимание на оболочку. Чувствовалось, что весь этот механизм покрыт барьером, мягким, тонким, но одновременно прочным и эластичным, гибким и изменчивым. Хок будто прошлась вниманием по этому барьеру. На кончике своих пальцев она чувствовала тяжесть. Ткнув пальцами, будто укрепляя связь, она передала эту тяжесть барьеру, и та разлилась по нему, делая его прочным и неповоротливым, как металл.
Хок резко открыла глаза, неторопливо оглянулась. Кругом было тихо. Наваждение не рассеялось полностью. Чувствительность на конце пальцев сохранилась. Более того, ей казалось, что теперь она не может оторвать их от шеи. Водитель медленно поднял руку и дотронулся до другой. Каждое движение Хок ощущала, как свое. При этом себя почти не чувствовала.
– Вот это да! – Промолвил человек. – Это защитит от пуль?
– Надеюсь. – Прошептала Хок – Только не отходи.
Ждать не пришлось. Вскоре за деревьями стали виднеться тени. Одна, другая. Они перебегали от дерева к дереву, по очереди, прикрывая друг друга.
Справа и слева послышались щелчки автоматов. Им отвечали из кустов. Выстрели со стороны обороняющихся прекратились и послышался треск кустов. Хок и водитель, не сговариваясь, словно мысля одним мозгом, тихо перебрались чуть подальше. Хок вновь установила контакт с его телом, но не закрывала глаза, ждала момента для концентрации. Над ними несколько пуль попали в дерево, спугнув каких-то прыгающих существ. Оба не подали признаков жизни и правильно сделали.
Почти сразу же перед ними из кустов почти бесшумно вышла грузная тень с оружием. Хок закрыла глаза, сосредоточившись. Вновь она чувствовало оболочку чужого тела, направляя на него своё напряжение и упрочняя его, как ей казалось, многократно.
Водитель поднял обе руки, отяжеленные предметом, нажал на крючок. Зная, что приближается момент истины, Хок сосредоточила на коже все внимание. Можно сказать, она стала кожей, гладкой, металлической, как полицейский щит.
Через секунду все это лопнуло, будто стекло и на Хок обрушился обжигающий поток, заставивший её упасть на спину и открыть глаза. Она почувствовала жар в левой ладони, из которой тела кровь. Мгновенно присев и обратив взгляд перед собой, она увидела водителя, лежавшего на боку. Его белая серая рубашка была мокрая в трех местах. И эти пятна стремительно увеличивались. В следующие секунды он окончательно упал на землю. Мощная тень сделала шаг к ней, держа в правой руке пистолет. Левой она резко схватила девушку за шкирку, приподняла и поставила на ноги. Хок встретилась взглядом с красными глазами. Они смотрели на неё с презрением и надменностью. Могучая рука продолжала сжимать её одежду.
От огненного взгляда девушка внезапно почувствовала прилив сил. Мгновение слабости резко сменилось взрывом. Словно обезумевшая она ринулась вперед так, что повалила схватившего и сама, упав ему на грудь, правой рукой вцепилась ему в щеку, оставляя ногтями глубокие борозды на коже.
Левую руку она положила на лоб красноглазому. Почувствовав связь, она инстинктивно направила непонятно откуда взявшуюся дикую неукротимую энергию, этот вихрь, внутрь врага, но встретила отпор. Словно натолкнувшись на стену, буря исчезла, словно превратившись в обычный песок.
А взамен она почувствовала в «той» стороны каменную, прямо-таки холодящую стойкость.
– Бежать! Бежать!
Она соскочила с него также стремительно, как и налетела, споткнувшись об пистолет водителя, схватила его, намереваясь кинуть, но надавив куда попало, спустила курок. Несколько путь улетело в, к тому моменту уже вставшего, врага и тот вновь упал на спину. Но Хок не обратила на это внимание. Она кинула пистолет в его сторону, будто горящую палку и понеслась что есть мочи в лес, не видя ничего, обдирая одежду, натыкаясь на стволы, царапая лицо. Споткнувшись, она упала и прокатившись кубарем, упала в траву и больше не смогла подняться. Её била дрожь. Она лежала тихо, даже не заметив, что к ней побежал Довженко, который немедленно упал на одно колено и зажал горящее от боли бедро. Он похлопал Хок по щеке, но поняв, что она не реагирует, попытался поднять её. Единственное, что ему удалось, это посадить её и заставить опереться на себя. Она на автомате схватилась за его руку и от прикосновения к коже немедленно получила спокойствие. Не сразу. Но огонь, который застилал ей глаза и холод, от которого било в ознобе, постепенно прошли. Наступила тишина.
Спустя некоторое время она вновь открыла глаза и скорее почувствовала, чем заметила, что сидит в объятиях Виктора. Тот, в свою очередь, заметив, её шевеление, немедленно вскочил сам поставил её на ноги. Пытаясь опереться на что-нибудь, она сразу же почувствовала пульсирующую боль в левой руке. Но было терпимо.
Немного помявшись, восстановив равновесие, она оглянулась.
– Где остальные? – Она не могла вспомнить ничего.
– Водитель погиб, а альтаирец не знаю. Но я слышал, как он отступал. Нам надо идти, Хок.
– Куда? Мы даже не знаем, где мы. – Она глянулась. – Подожди, сколько прошло времени. У меня ощущение, будто я спала.
– Так и есть. Прошло около часа.
Хок встрепенулась. – Часа? И нас не преследовали? Ты обязан был меня поднять! Почему ты меня не разбудил? Что вообще происходит?
– Подожди. Нас никто не преследовал. Мы подстрелили как минимум двоих. Одного ты, одного я, ещё возможно, охранник кого-то задел. У них так все подранки, наверное. Я вообще думаю вернутся к машине.
– Ты чего? Какая машина?
– там аптечка. У меня нога ранена. У тебя рука. Нужно достать бинты, иначе до госпиталя мы можем не дотянуть. Заражение будет. На войне такое сплошь и рядом, когда много раненых.
– Знаю. Но пойдем вместе.
– Хорошо.
К Хок более-менее возвращались силы, потому она позволила Виктору опереться на себя, и они поковыляли обратно. На место пришли минут через пятнадцать. Оказалось, Хок успела убежать на приличное расстояние, прежде чем Довженко отыскал её.
– Ты так стремительно пронеслась, что я с трудом тебя догнал. По счастью, ты бежала почти по прямой. – Объяснил тот по дороге.
На месте не было заметно признаком жизни. Водитель лежал на спине, рубашка вся была пропитала кровью. Но на нем самом кровь уже застыла, образовав корку на одной руке. Взглянув на него, Хок вспомнила все, что произошло и вновь вынуждена была сесть. Довженко сам добрался до машины, но тут же раздраженно сообщил – Уроды! Они забрали аптечку из багажа!
– А она там была?
– Я сам её видел.
– Но где они сами?
– А какая разница? Машина то сломана.
– Погоди. – Остановила его Хок. Ей показалось, что за деревьями вновь какое-то движение. И правда, показались четыре фигуры, идущие в полный рост.
Довженко подполз к ней и подготовил пистолет, но Хок опустила его стволом в землю.
– Нет, Дож. Ты сделал все, что мог.
Фигуры приближались. На них не было заметно оружия. Более того, одеты они были в синие комбинезоны, в какие на Альтаире, как впрочем, и на других планетах Содружества, нередко одевались врачи на выезде.
Они подошли ближе.
– Не стреляйте. – Крикнул идущий впереди человек. – Мы из госпиталя Мирбаха.
Они подошли, окружили их. Человек положил перед Хок чемоданчик и открыв его, спросил: «Покажите места ранений».
Он был немолод, но и не стар. Небольшая аккуратная бородка покрывала круглое со слегка впалыми щеками лицо.
Он быстро обработал её простреленную руку антисептиком и перевязал.
Ещё двое врачей обработали рану Довженко.
– Товарищ главврач. – обратился к мужчине один из них. – Похоже, здесь повреждена кость. Возможно, даже там застряла пуля.
– Плохо. Все равно их надо было вести к нам.
– Скажите, а вы больше никого поблизости не встречали? – осторожно спросила Хок.
Тот внимательно взглянул на неё. – Понимаю, о чем вы. Да, мы их нашли. Этих бедняг тоже к нам отвезли.
– Бедняг? – Хок напряглась.
– Да. У одного две пули в области груди, одна в животе. Даже на знаю, будет ли жить. Предстоит серьезная операция. Только один без ран. У вас тут ожесточенный бой был! Надеюсь, хоть было из-за чего. Тут некоторые называют это войной. Но больше похоже на бандитские разборки.
– Поверьте, причина была. Вы главное, помогите нам. А потом я вам расскажу, если попросите.
– Об этом не волнуйтесь. Теперь вы – наши пациенты, а значит, бояться вам не за что. Что же касается вас, то мы с вами ещё пообщаемся, товарищ…
– Аларза. Хок.
– Мирбах. Якоб.

Часть вторая, глава четвёртая
Спустя пару часов они приехали в огороженную деревеньку из новеньких двух-трех этажных каменных домов. Хок сняли наложенную в лесу повязку, вкололи обезболивающие, отчего она перестала чувствовать руку. После этого ей тщательно промыли рану, обработали её гелем, ускоряющим заживление и вновь перевязали, сказав пробыть в стационаре четыре дня.
А вот Довженко повезли на операцию. У него оказалась сломана нога, рана начала гноиться. Уже на закате его привезли в палату и положили рядом с девушкой. Он был ещё под наркозом, а левая нога – целиком перевязана.
Следующие два дня Хок ходила по территории и наблюдала. Её рана быстро заживала, но пока сжимать ладонь было больно, а на ночь она клала её поверх одеяла. Вместе со здоровьем к ней возвращалась и прежняя энергия. Она тратила её на то, чтобы ходить по территории, заглядывать повсюду и понимать, как тут устроена жизнь. Она много слушала, узнавала новые имена, запоминала, кто кому подчиняется, кто к кому как относиться. На неё никто особо не обращал внимания, да и она всегда ходила, приживаясь к стенам, стараясь не привлекать внимания, а если её окликали, старалась притвориться, что идет по делам.
Одновременно она узнала, где лежат те агенты, что на неё охотились и начала присматриваться. В отряде состояло 2 человека и 2 альтаирца. Красноглазый альтаирец, по имени Кадар – их командир сейчас лежал после тяжелой операции и его готовили к ещё одной. Его помощницей была строгая женщина по имени Ольга, которая без него командовала оставшимися соратниками.
Оружие у них временно забрали, но Хок все равно боялась к ним подходить, хотя и было любопытно. В конце концов, здесь нейтральная территория и возможно даже удастся у них что-нибудь выведать. Наиболее подходящим для разговора ей казался человек по имени Алексей, но тот все время держался поближе к Ольге.
Был ещё альтаирец жизнерадостный Озон, но он уже на второй день уехал куда-то на служебной машине.
Весь третий день Хок бродила вокруг лазарета, где лежал отряд и смотрела, чтобы Алексей вышел. Дождавшись, когда он пошел курить к воротам, Хок демонстративно вышла на центр дворика и пересекая его траекторию, пересеклась с ним взглядами.
Мужчина застыл, беспокойно огляделся. Хок улыбнулась ему, как могла.
– Как командир? – Спросила она.
Мужчина напряженно смотрел на неё. – Твоими стараниями бывало и лучше.
– Между прочим вы моим охранникам досталось гораздо серьезнее. – Попытавшись изобразить кокетливую улыбку, Хок начала медленно приближаться. Человек сделал шаг назад. Хок остановилась. – У вас ведь никто не умер?
– Если бы умер, я бы с тобой не разговаривал.
– Сожалею.
– А это не важно, жалеешь ты или нет.
– Лёша, так ты с девушками разговариваешь! И ещё говоришь, что Оля на тебя не смотрит. – Оба обернулись. Это сказал крупный альтаирец, только что пришедший со стороны гаража.
Оглядев Хок, он тоже несколько удивился, но гораздо быстрее взял себя в руки. – Мы ведь у вас тоже убили кого-то?
Хок кивнула.
– Если бы вы не сопротивлялись, этого бы не было. – Вставил Алексей.
– Да погоди ты Леша. Лучше пойди, Оле скажи, кто тут с нами лежит. – Поглядев на напарника Алексей ушёл.
– Не могу сказать, что рада этому. – Честно ответила Хок.
Альтаирец приветливо протянул ей руку – Озон.
– Хок. – Представилась девушка, но от руки отшатнулась.
– Не надо меня боятся. Если бы я хотел вас пленить, то уже бы это сделал. Хотя, тут уж скорее вы плените меня.
Слово за слово разговор пошел и они вдвоем стали гулять по двору пока из-за угла не выбежал Алексей вместе с женщиной, примерно одного с ним роста. Она шла уверенно, а он осторожно шёл за ней и так, будто боялся наступить ей на пятки.
Увидев Хок, оба человека остановились.
– Озон! – воскликнула женщина. – Ты рехнулся? – По её тону сразу стало понятно, кто здесь главный.
Альтаирец попытался её успокоить, но она накричала на него. Озон замолчал, но слушал её с лицом школьного разгильдяя, которого в очередной сто пятый раз вызвали к директору. Увидев это, женщина прекратила его ругать и только подытожила: – Вот Кадар встанет с кровати и тебе задаст!
– Так он вышел из комы?
– Да не был он ни в какой коме! Это был наркоз после операции!
– Вот и иди к нему, Оль. Расслабься. Я привез немного вина из города. Выпей и полегчает.
– Да какое вино! Ты с ума что ль сошел, Озон! Вылей все нахрен! А эта? Ты чего вообще с ней разговариваешь?
– Мы просто разговариваем! Давайте хоть сегодня побудем без драки! – Женщина направила на неё пристальный взгляд. Хок смогла осмотреть её. Тонкие черты лица, немного выдающийся тонкий нос, пристальный взгляд проницательных чёрных глаз. Она напомнила альтаирке хищную птицу.
– Вот, и я о том же! Оль будь душкой, пойди успокой Кадара. – Озон сказал это с таким дружелюбием, что женщина сдалась. Поправив связанные в пучок черные волосы, она презрительно взглянула на альтаирку и ушла.
– Волнуется за Кадара. – Сказал Озон, обращаясь к девушке. – Леша, побудь кавалером, успокой даму.
– Не смешно. – Буркнул человек, но постояв а растерянности, ушёл вслед за женщиной.
– Я думала, людей не пускают в спецназ – Сказала Хок.
– Это заслуга Кадара. Надеюсь, вы ещё сможете познакомиться поближе.
– Не горю желанием.
– Я понимаю, что он тебя очень напугал, но на самом деле он хороший командир. Строг, но справедлив, как говорят. Просто он очень серьёзно относиться к своим обязанностям.
– Скорее, фанатично.
– Не без этого. Да и Оля сейчас видишь какая нервная. Обычно она у нас очень милая. Думаю, в обычной ситуации вы бы с ней поладили. Они просто с Кадаром два ботинка – пара.
– Пара?
– Нет, нет. Не в этом смысле! Они дружат давно. Как и мы с Кадаром. Вот она за него очень волнуется.
– А вот ты не волнуешься.
– Да я-то его лучше знаю. Он тот ещё живчик. Только пока берегись его. Вот Оля ему сейчас расскажет и завтра он уже за тобою бегать будет. И не с благими намерениями.
– Но ты то меня защитишь? – Она улыбчиво посмотрела на него. Этот здоровяк внушал ей доверие, даром что на нём была вражеская форма.
Вражеская? Когда это она успела стать для неё вражеской?
– От Кадара? Не, я с ним не хочу связываться. Он мне разнос потом устроит.
– Весёлая у вас кампания.
– Обычно мы немного дружелюбнее.
Так они ходили и болтали почти до вечера. Озон, видимо, рассказал ей просто все, что знал в этой жизни. Под конец девушка его слушала лишь краем уха. Сама же она поведала ему свою историю, при чем собрат проявил к этому неподдельный интерес, чем ещё больше подкупил девушку. В итоге договорились встретиться завтра.
На следующий день Довженко наконец разрешили встать с кровати, и он сделал круг по двору. Хок приглядывала за ним. Затем, расспросив медсестер, она пошла искать Якоба Мирбаха.
Она быстро нашла его у входа в палату отряда. Он ожесточённо спорил с Ольгой. Они оба не заметили подошедшую девушку.
– Вы же гражданин, вы обязаны соблюдать законы! – Женщина наступала на врача, но тот отвечал ей успокаивающе.
– Здесь, вдалеке от Альтаирка, законы имеют несколько иную силу. Прошу вас соблюдать местные правила. Кому будет лучше, если вы устроите здесь бойню?
– Да, я понимаю. Но у нас есть приказ и мы обязаны его выполнять.
– А вот это уж от меня не зависит. Уверен вы и ваш командир что-нибудь придумаете. Но не забывайте, что помимо вас здесь ещё много нуждающихся с обеих сторон. У вас есть свой долг, а у нас свой.
Женщина развела руками – Может вы и правы.
– Так пообещайте пожалуйста, что забудете о войне в пределах этой территории.
– Я могу дать слово, но не смогу ручаться за Кадара. Поговорите об этом с ним.
Тут Мирбах увидел Хок. – Позже. – Сказал он и Ольга, бросив недовольный взгляд на Хок, ушла внутрь.
– Хок. Мы с вами так и не побеседовали.
– Похоже, вы и так все знаете. Спасибо, что позаботились о нас.
– Это наша обязанность. Как видите, иногда это вызывает трудности.
– Это точно. Я вообще удивляюсь, как вам удалось заставить солдат Содружества и Братства спокойно лежать в соседних палатах. Я видела, как они даже разговаривали.
– Война – дело более тонкое, чем кажется. Общая боль объединяет сильнее, чем что-либо ещё. Иногда, конечно, эксцессы случаются. К сожалению, без этого не обойтись.
– У меня есть просьба. Я бы хотела помочь вам, пока мой охранник выздоравливает. Понимаете, я училась в медицинском университете, на хирурга. Если вы не против, я была бы рада отблагодарить вас таким образом. У вас много работы. Уверена, что медсестра вам не помешает.
Мирбах с удивлением посмотрел на неё. – Вы не похожи на бескорыстного труженика.
Хок чувствовала, что он был прав. Заключение на станции, работа в закрытых условиях, убийства и погоня. Все это занимало её мысли и злило её. Но как же иначе? – Не все ли равно, если я готова помочь?
– Плох тот врач, что испытывает злость к пациентам.
– У меня есть на то причины.
– Верю. Но надеюсь, вы сможете сдержать её. Здесь нет друзей и врагов – только страдающие и те, кто им помогает. Постарайтесь понять это.
– Вы хотите, чтобы я полюбила своих врагов?
– Не врагов, а пациентов.
– Может вы и способны полностью отдаться свой профессии, но я слишком много пережила, чтобы быть беспристрастной.
Мирбах вздохнул – Тогда увы. Я не могу ставить пациентов под угрозу.
– Давайте хотя бы попробуем! Я постараюсь сдержаться.
Человек посмотрел на ней оценивающим взглядом. – Что-ж. Чувствую, что вы говорите искренне. Я вас пристрою. Возвращайтесь пока к себе – не провоцируйте новых знакомых. Кстати, они пока что показывают себя более терпеливыми.
– Вы же предлагали им лечить меня?
– Я и вас не заставляю. Возвращайтесь в палату. Я вскоре приду за вами.
Вскоре он действительно пришел. Уже этим вечером она присутствовала в качестве ассистентки при операции и удивила окружающих своим спокойствием. «Вы как будто каждый день делаете операции». Хок лишь пожала плечами. Она совершенно не волновалась за пациента. Ей было важно лишь, чтобы все прошло, как полагается.
И у неё получалось. Неплохо получалось. Хотя операций было много, за последующие два дня она совершенно не чувствовала себя уставшей. Каждая успешная операция вызывала у неё улыбку. В последние дни привозили много раненых. Где-то прошел крупный бой и раненые были с обеих сторон. Хок старалась не думать о происходящем. Каждый раз, когда она начинала думать о том, что возможно она лечит тех, кто своею грудью защищает эту гадкую страну, она начинала вскипать.
Один раз она начала говорить об этом с врачом, но тот лишь посоветовал ей помнить о врачебном долге.
Уже на третий день Мирбах, оценив её работу, похвал её с собой на операцию, где нужно было вытащить пулю из грудной клетки. Хок сказала, что изучала и помнила строение человеческого организма, но не уверена в результатах. Мирбах все же уговорил её и Хок об этом не пожалела. Ещё она почему-то боялась, что оперировать придется того красноглазого альтаирца – Кадара. Непонятно почему, но мысль об этом вызывала у неё трудно сдерживаемых приступ страха.
Но Мирбах, будто чувствуя это, то и дело подбадривал её. После операции она, набравшись смелости, все же спросила его о Кадаре.
– У него возникли осложнения. Мы провели операцию. Но нет гарантии, что не потребуется ещё одна. Неужто вы беспокоитесь о враге?
Хок поспешила уйти от вопроса.
Так же она узнала, что Мирбах очень грамотно делил пациентов, помещая солдат Братства и Содружества в разные палаты на противоположных концах больницы. Их даже отправляли в операционную так, чтобы их пути не пересекались.
Один раз она слышала, как после операции альтаирец и человек начали агрессивно спорить, но стоило появиться Мирбаху, как они тут же умолкли и даже после его ухода будто забыли друг о друге.
На третий день они провели утром четыре операции и к обеду в помещении перед операционной лежало около дюжины людей и альтаирцев.
Мирбах куда-то ушел, а Хок после операции вышла прогуляться – развеяться.
Погуляв немного, она вошла обратно в «предбанник», в котором уже раздавались громкие басы.
Хок вбежала в помещение и обнаружила там человека, только что прооперированного, с перевязанной рукой, на которого указывал альтаирец с перебинтованной грудью. На них смотрели другие пациенты и несколько врачей.
– Что происходит! Прекратите истерику! – крикнула девушка, но альтаирец повернулся к ней.
– А ты, дура, чего здесь делаешь? Врагов лечишь, а нам смерти желаешь! Ты, что не понимаешь, что он же наших братьев убивал и ещё будет убивать! А вы на него лекарства тратите! Я, мои братья, только благодаря нам вы все тут можете спокойно работать…
– Заткнись! Ради всего святого замолчи! – Хок сорвалась и её звонкий вопль на секунду заставил того умолкнуть.
К человеку подошел медбрат и убедил того лечь и закрыть глаза. Альтаирец же оттолкнул локтем медсестру и глядя на Хок, прочеканил: – Я не для того всех друзей потерял от этих мразей, чтоб видеть, как их – он кивнул на человека… – …лечат альатирцы! Как ты дура, можешь даже прикасаться к ним! – Тут он скривил лицо и, прижав руку к груди, осторожно лег.
Напряженная Хок не смогла сдвинуться с места. – Я прикасаюсь не только к ним! Мы ведь и тебя лечим и вообще всех, кто бы ни попал сюда. И благодари нас за то, что ты не подох вместе с друзьями!
– Да иди ты, потаскуха! Надеюсь, родители от тебя отказались, потому что я бы тебя са… – Он замолк, когда Хок нависла над ним и сняв перчатку дотронулась пальцами до его лба. Ей становилось легче, но альтаирец начал задыхаться. Медбрат, толкнувший её в плечо, получил удар в нос. Через пару мгновений какое-то чувство заставил Хок остановиться. Она убрала руку от альтаирца и тот начал дышать и кашлять. На плечо девушки легла рука и добрый голос произнес: «Пойдем».
Они с Мирбахом вышли и остановились за углом здания. Хок быстро закрыла лицо руками. – Простите! – Он всплакнула
Мирбах погладил её по плечу и подал пару одноразовых платков. Та высморкалась и вытерлась ими.
– Мы все совершаем ошибки. Но вы хорошо держитесь. Пойдемте. Нам предстоит операция.
– Простите, что не справляюсь.
– Вы хорошо справляетесь. Но позвольте вам показать кое-что.
– Я просто не могу сдерживаться, когда меня оскорбляют!
Ей на плечо легла ладонь. Она была тяжелой, но разлившаяся от неё сила заставила девушку расправить плечи. Опустившиеся руки налились силой, а глаза заблестели не только от слез.
– Вы обижены. Вы злы. Но это пройдёт. – Хок не смогла ответить на проницательный добрый голос. – Жду вас в операционной через десять минут.
Она скорее почувствовала, чем услышала, как Мирбах ушел.
Хок закрыла глаза. К её удивлению она чувствовала себя совершенно расслабленной. Будучи совершенно спокойной и удивленной, она поспешила в операционную, где её уже ждал Мирбах с двумя докторами.
При виде Хок он улыбнулся. – Готовы?
Так кивнула.
Один из врачей внезапно запротестовал. – У нас ещё есть обезболивающее! – Но Мирбах жестом остановил его. – Так надо. Верьте мне!
Тот почтительно поклонился.
Что делать, Хок знала – операция была плановая, но вот роль Мирбаха была непонятной. Он подошел к ногам пациента, уже погруженного под наркоз и взял того за пятки. Сказав: «Начинайте», он закрыл глаза.
Операция прошла успешно. Оба врача не замедлили поздравить друг друга и Хок с этим. Но Мирбах выглядел совсем утомленным, хотя около часа сидел на табуретке в одной позе.
– И что же вы хотели мне показать?
Он взглянул на неё полными боли глазами и протянул руку. Уже понимая, к чему идет дело, альтаирка осторожно взяла её и в тот же миг ей в грудь словно загнали кол. Задыхаясь от разрывающей боли, она буквально упала на пол. Убрав руку, Мирбах прекратил её мучения.
Мирбах поднялся и подал руку Хок. Так встала сама. – Кто-нибудь знает о вас? – спросила она, имея ввиду его способности. Без сомнения, Мирбах был «живым». И очень сильным, насколько можно было судить.
– Эти двое и ещё один.
– Вы очень рискуете.
– Я так рискую уже около пяти лет. Но вы не очень-то беспокоитесь о том, что я вам передал.
У Хок все ещё кололо в груди. – А что это? Вы, как бы, впитывали его боль? Зачем? Ведь можно было просто сколоть обезболивающее.
– Как видите наркоза хватило. А вы теперь знаете, что такое настоящая боль. Но поверьте мне, пациенты порой чувствуют и не такое. Особенно, если нет ничего обезболивающего.
– Мне хватает собственной боли. Вы зря стараетесь меня разжалобить. Извините, если я слишком груба.
– Ничего страшного. Чувствовать чужую боль мало. Нужно её ещё интерпретировать её и использовать для самосовершенствования.
– Мне и моей боли хватает, благодарю.
– Не спешите. Таким как мы с вами, если научимся использовать свой дар, то сможем избавится от понятия свой-чужой.
Хок задумалась. – А это правда то, что он чувствовал? – Она показала головой на пациента.
– Не верите? Позвольте, показать вам. Вы удивитесь, как в свое время удивился, какие мучения способно выдержать живое существо. Наши мелкие обиды меркнут по сравнению с этим. Вы обижены на всех. Вы многое потеряли и вините окружающих в своей потере. Но многие из них страдают сильнее вас. И вы можете им помочь.
Она пожала плечами. – Я себе то помочь не могу.
– Все придет. Но поверьте, если уметь проявлять сочувствие, то жизнь становится легче в любой ситуации. Я сам открыл это. Позвольте открыть это и вам.
– Давайте попробуем.

Часть вторая глава пятая.
Они вернулись в операционную, где уже был готовый пациент. Никто не сказал ни слова, но Хок чувствовала на себе опасающиеся взгляды. Пациента погрузили в общий наркоз. После этого Мирбах попросил всех выйти на минутку.
– Вы знаете, кто это? – он кивнул на больного. – Дотроньтесь до ноги.
Девушка послушалась. Она закрыла глаза и почувствовала привычное объединение нервных систем. Одновременно ей передавалась пульсация в ноге, которую Хок начала чувствовать и в собственной конечности.
Она попыталась сосредоточиться на этих ощущениях, но больше ей ничего не удалось.
Тогда Мирбах сам дотронулся до тела спавшего, затем до руки Хок. Ногу девушки пронзила резкая боль и она упала.
Мирбах подождал, пока она придет в себя и помог ей подняться.
– Как вы это делаете?
– Практика. Если хотите, попробую вас научить этому.
– Было бы неплохо.
– Давайте пока займемся операцией. Если будет время я зайду к вам и попробуем поучиться на вашем друге. Он ведь согласиться помочь?
– Об этом не волнуйтесь. Я его уломаю.
Виктору эта мысль ожидаемо не понравилась. Он посопротивлялся, повозмущался для виду, но после обещаний Мирбаха присматривать за процессом согласился.
Виктор неглубоко рассек себе ладонь скальпелем, принесенным Мирбахом, а Хок, дотрагиваясь до неё, пыталась «забрать» себе возникшую боль. У неё получалось чувствовать ту же боль в своей руке, но одновременно с этим погасить боль у Довженко не удавалось.
После одного часа у Хок начался тик и тренировки были прекращены. Мирбах обработал и перевязал порезы у Довженко и напомнил, что завтра в обед предстоит ещё одна операция.
На следующий день после операции все повторили. Виктору пришлось подставлять другую руку. Как Хок не пыталась, у неё получалось ощущать на себе чужую боль, но не гасить её.
Мирбах справедливо обнадеживал, что подобные навыки не приходят за пару дней и даже за неделю. Он сам учился этому несколько лет. Но он так же и указал Хок на её главную ошибку.
– Наши способности зависят от эмоций. Вы не сможете давать спокойствие другим, пока не обретёте его сами. Вы же всегда напряжены. Расслабьтесь. Это лишь тренировки.
– Не уверена, что могу – Ответила Хок. – Но, кажется, я поняла, что вы имеете ввиду. Я постараюсь.
Однако вскоре она решила на время прекратить тренировки. Тем более, что за пару дней она очень вымоталась и часто дёргала головой или руками. Конец тренировок особенно обрадовал Виктора, которому в совершенно не нравилась роль подопытного.
На следующий день подходя к корпусу с операционной, она увидела Мирбаха, активно спорящего с Кадаром.
Последний стоял к ней спиной и обернулся, перехватив взгляд человека.
– А, уважаемая, Хок! – произнес он с издевкой – Жаль, что ваша доброта не компенсирует все, совершенные вами преступления!
Хок стояла, смотря то на него, то на Мирбаха.
– Я уже все вам сказал. – Одернул его человек. – Довольствуйтесь тем, что я с вас ничего не беру за операции. На Альтаире вам бы это все обошлось в копеечку.
– Повторяю, это не отменяет ни её преступлений, ни моих приказов. Но я обязательно сообщу о вашем содействии.
– Я не нуждаюсь в вашей рецензии. Завтра же вы уходите отсюда!
– А почему вы не можете просто вернуться и сказать, что потеряли меня из виду? – Заявила Хок.
Красноглазый альтаирец уперся в неё гордым взглядом. – Потому что в отличие от вас, я служу другим, а не самому себе! А тебе, при всех ваших талантах, следовало бы проявить больше благодарности. Ты слишком своевольна, сестра!
– Обращайтесь на «вы»! И вам ли читать мне нотации! Вы всю жизнь убиваете тех, кто ничего вам не сделал и, вижу, гордитесь этим!
– Во-первых, убивают военные, а мы арестовываем, во вторых – только тех, кто нарушает закон И если бы вы сдались ещё в магазине, то и жертв бы не было, и я бы тут перед вами не распинался! А кто в этом виноват? Точно не мы. Мы лишь выполняем приказы. Мы защищаем порядок.
– Порядок он защищает. А меня кто защитит? От этого вашего порядка. Обо мне то кто подумал? Я то в чём провинилась?
– В том, что думаешь только о себе. Если бы ты соблюдала законы и думала о своих собратьях, сестра, ты бы сейчас пользовалась куда большей свободой и уж точно не была бы преступницей. Твои родители считают также, потому и отказались от тебя.
– Я уже слышала это! Почему я должна вам верить? Вам что прикажут, то вы и говорите! А прежде чем винить в чем-то меня, вспомнили бы, как у вас на Альтаире людей линчуют. И готова поспорить, что вы в этом с радостью участвуете. Не так ли?
К её удивлению, Кадар ответил неожиданно спокойно, она услышала в его голосе искреннее сочувствие: – Да, на Альтаире людей не любят. Да, я вынужден с ними бороться. По воле закона. Но это не значит, что мне это нравиться. Я ненавижу изменников и террористов. К сожалению, эти понятия часто совпадают. Но это не моя вина.
– И тем не менее, вы продолжаете служить. Вы врете, Кадар. И мне и себе. – Заявила Хок ему в лицо.
– Не вру. Да, наша страна не идеальна. Но это наша страна. И мы должны защищать этот порядок, потому что без него будет ещё хуже. Без него не будет ничего. То, что при этом страдают невинные или те, кто этого недостоин – печально. Но идеала не бывает.
– А ваши соратники? А Мирбах?
– У всякого правила есть исключения. Если бы все люди были такими, то между нами не было бы никакой вражды. – Он обернулся к Мирбаху. – Прошу прощения, если я вас обидел.
– Не обидели, но давайте закончим на этом.
– Тогда я все сказал. Если не возражаете, мы сегодня же уезжаем.
– Как хотите. Вы уже почти здоровы, ваши соратники и подавно.
Кадар кивнул Хок и скрылся за углом.
Оба проводили его взглядами.
– Он вернётся – Сказал Хок опасливо.
– А я думаю, что он будет караулить вас снаружи.
– Да, я это и имела ввиду. Но ведь за мной скоро прибудут посланники Братства. Они меня защитят.
– Надеюсь. И все же его вам следует его остерегаться.
Оставшийся день прошёл спокойно. Но на следующее утро Хок разбудил врач, посланный от Мирбаха. Он просил срочно прийти к нему, но не в операционную, а в главный корпус, где располагались административные помещения.
Там, кабинете директора, то есть Мирбаха, её встретил сам Якоб и несколько заведующих отделениями и ответственных за разные стороны жизни учреждения. Осмотрев просторную комнату, Хок насчитала 12 человек и альтаирцев. К её удивлению, она приметила в углу на стуле Ольгу. Они обменялись пристальными взглядами и Хок поздоровалась с Мирбахом. Он выглядел вполне спокойно, но девушка ощущала его напряженность, так как если бы сама испытывала то же.
– Что-ж, вот и все в сборе. Я вас собрал здесь для того, чтобы сообщить вам, что к нам поступила просьба от очень необычных лиц пристроить к нам на лечение людей. Как вы знаете, я сам всегда считал, что долг врача – лечить всех, независимо не от чего и это лучшее, что мы можем делать, чтобы не скатиться в политику, поскольку, как только мы начнем отдавать предпочтения одним в ущерб другим, мы рискуем разрушить хрупкий мир в нашем доме. Но ситуация сейчас особенная. Она связана с тем, что нас просит никто иной, как картель «Дружба и денег».
При упоминания этого названия Хок почувствовала, как вокруг все напрягись. Это почувствовал и Мирбах.
– Да. Я вижу ваше напряжение. Его испытал и я, потому и прошу сейчас высказаться всех, кто что думает. Вы знаете, что я никого не заставляю быть согласным с собой и надеюсь, что выскажутся все, чтобы потом не было протестов. Кто хочет первым?
Хок решила пока промолчать, слушая, что говорят остальные. Один высказывался за то, чтобы не оказывать помощи наркокартелю.
Хок впервые слышала о «Дружбе денег», но быстро поняла, что речь идет о самом что ни на есть криминальном синдикате.
– Как на нас посмотрят, если мы будем лечить этих мразей! – Высказался один.
– Наши принципы превыше всего! Не важно, кто они, важно, что им нужна помощь! Как вы сами нас учили! – возражал второй.
– А сколько они готовы заплатить? – поинтересовался третий.
Названная Мирбахом сумма заставила противников принятия поколебаться. Хок тоже была под впечатлением. Тем не менее она оглянулась на Ольгу. Та слушала внимательно, с напряженным и все более возмущенным лицом.
– Надо бы поместить их в отдельную палату. – Предложил что-то. – Чтобы глаза не мозолили.
– А кто они такие, чтобы их в отдельную палату. Вместе со всеми будут. Если особо не распространяться, кто они, то проблем не возникнет.
Хок хотела напомнить всем о присутствии Ольги, но не решилась прерывать обсуждение.
– А при каких обстоятельствах они пострадали? Если мы примем тех, кто ещё вчера участвовал в каком-то теракте, то бед потом не оберемся.
– Они не сказали.
– Наверняка что-то плохое, иначе бы сказали.
Эта фраза настроила большинство против.
– Разве вы не идейные? – вдруг спросила Хок.
К ней все обернулись.
– Разумеется, мы тут работаем в том числе и за идею. Но одной ею сыт не будешь. Какие бы идейные мы не были, нам приходится считаться с объективными обстоятельствами, например, с тем, что будет с нами, если мы поможем преступникам.
Многие закивали на этой слова.
– Но вы же помогли мне! – Ответил Хок. – Я преступница! За мою голову назначена награда. Меня преследуют агенты правительства, один из которых сидит за моей спиной. И все же вы не просто меня спасли, но и позволили помогать вам! Я понимаю, что есть конечно, мораль. Но чем я отличаюсь от наркоторговцев.
Повисло молчание. Все думали. Хок почувствовала спиной, как напряглась Ольга.
– Всего то! Ха! Вам легко говорить, Хок. На вас не лежит ответственность за судьбы многих. – Сказал один из противников принятия.
– Лежит! Я хочу быть одной из вас и не собираюсь, участвую в решении, уйти потом от ответственности.
– Мы ещё не приняли решение.
– Предлагаю голосовать – Сказал Мирбах. Его уверенный голос мигом привел всех в чувство. – Кто за то, чтобы оказать помощь, поднимите руку.
Первой подняла Хок. Из 12 докторов подняли руку восемь. Последним это сделал сам Мирбах. – Значит, решение принято. Можете идти, друзья мои. Ольга, задержитесь, пожалуйста.
Все ушли. Остались Ольга и Хок.
– Надеюсь, сестра Зотова, вы сможете успокоить своего командира. Я вас позвал как раз потому, что вижу, что вы – гораздо практичнее его.
– А разве мы не можем уже уйти? Вы ведь, вылечили Кадара.
– Уйти то вы можете, но я боюсь, что ваш командир не одобрит. – Мирбах посмотрел на Хок. – Вы ведь здесь из-за неё!
– Да. Это так. – Ольга склонила голову. – Таков приказ начальства. И будьте уверены, Кадар выполнит его, чего бы ему это не стоило. А куда он, туда и мы.
– И никак его не переубедить? – Спросила девушка.
– Я попробую подобрать слова и насчет тебя, и насчет этих бандитов, хоть по идее, это и является изменой. Но то что здесь происходит, ваше дело, не наше. Я вижу, что вы стараетесь из лучших побуждений. Жаль только, что закону не важны побуждения. И Кадару тоже. Обещаю, я постараюсь.
– Спасибо, Оль! – Девушка искренне улыбнулась ей.
Тем же вечером Хок не могла заснуть. Уже зная характер Кадара, она боялась, что тот, узнав все от Ольги немедленно пойдет требовать объяснения у Мирбаха и может даже поднимет на него руку, которая у него, без сомнения, натренирована.
Она решила выйти наружу, подышать свежим воздухом. Снаружи была тишина. На ветру слегка покачивались фонарики, из-за чего двор и улочки между корпусами освящались перемещающимися кругами света.
Обходя территорию, альтаирка заметила около корпуса, в котором лежал отряд, две фигуры. Они о чем-то спорили, активно жестикулируя.
Подойдя чуть поближе, но держась в тени, Хок подошла поближе и распознала в них Кадара с Ольгой. Они общались вполголоса, но очень напряженно. Ольга подошла вплотную к Кадару, бывшему выше её почти на голову и ткнула ему пальцем в грудь, как это недавно сделала Хок. Последняя распознала только «Забудь». Женщина тут же развернулась и ушла внутрь. Кадар проводил её в спину взбешенным, налитым кровью взглядом, что даже Хок стало не по себе.
Сделав несколько шагов вслед за ушедшей соратницей, Красноглазый резко остановился и уперся взглядом в Хок. Та обмерла, как обмирают, когда смотря в глаза хищнику. Чувствуя, что, если она попытается уйти, он нападет, альтаирца стояла, не в силах не выдержать это ужасный взгляд, ни отвести от него глаза.
Собрат развернулся к ней всем телом. Придя в панику, не в силах пошевелится, девушка закрыла глаза, надеясь, что сейчас проснется и этот кошмар закончится. Не услышав, но почувствовав приближение чего-то могучего, она открыла их Кадара уже стоящего на расстоянии вытянутой руки.
– Пытаешься искупить вину? – Этот вопрос застал её врасплох. – Бесполезно!
Это услышанные слова вернули её к жизни. – Что?
– Ты изменница и останешься таковой! Это не обсуждается.
Я никого не предавала. Но я хочу спасать других. – Собственные слова придали ей уверенности. Она наконец вновь посмотрела в глаза Кадару. Он уже не злился, но смотрел на неё сосредоточенно. – Я хочу помогать.
– Если бы ты не отказалась служить родине, то уже давно занималась бы тем же, не будучи при этом преступницей. Оно того стоило?
– Не знаю. Но если ты о том, что меня разлучили с семьей и опорочили, то я верну это все. Со временем. И все, кто виноваты в случившимся, будут наказаны.
– Тогда тебе придется наказать собственных родителей. Ведь это они тебя и сдали.
– Я уже слышала это. Если бы это было так, они не навещали бы меня. Рано или поздно я верну их и все, что вы у меня отняли.
– Осудили тебя по закону. А мстить ты будешь исполнителям. Получается, они виноваты лишь в том, что соблюдают закон.
– Законы придумывают не боги. поэтому законы могут ошибаться. И вы должны думать, как их выполнять.
– Это не оправдывает их нарушение!
– Если по-другому нельзя, то и выбора нет! – Хок сама не заметила, как начала говорить с ним наравне.
– Выбор между правильным и неправильным есть всегда. То, что некоторые не умеют этот выбор делать, не наша вина.
– И это говорит тот, кто всю жизнь только и делает то, что ему приказывают.
Она замолчала, так как почувствовала растущую в Кадаре злость.
– Дура! Что ты знаешь о выборе? Ничего ты не знаешь – что значит страдать и бороться! Ты можешь прикрываться сколько угодно благородными намерениями, но это не дает права ни тебе, ни этому Мирбаху лечить тех, кто виновен в гибели невинных!
– И это говорит тот, кто, будучи вооруженным до зубов, охотится на одинокую, покинутую всеми девушку, чтобы придать её «справедливому» суду!
– Потому что так надо! – Кадар резко развернулся и широкими шагами ушел в ту же дверь, что и его напарница.
Разговор только усилил беспокойство Хок. Она не спала всю ночь, думая, как успокоить Кадара или же защитить Мирбаха, если Кадар все-таким решит напасть. Для начала, решила она, надо бы попросить Якоба усилить охрану арсенала, где хранилось оружие не только охраны, но и пациентов. Без оружия Кадар ничего не сможет сделать, даже если захочет. И надо бы за самим Мирбахом приглядывать. Не то, чтобы человек выглядел беззащитным, скорее даже наоборот, но если с ним что-то случиться, то что будет с госпиталем? И что будет с ней?
Остаток ночи девушка посвятила чтению медицинского справочника. Довженко спокойно посапывал на соседней кровати. Его нога почти зажила и, если начнется драка, он тоже сможет принять участие – решила Хок.
На следующее утро к ним приехала машина, из которой на носилках вынесли шесть человек в синих одеждах. Их отнесли в общие палаты и уже через час они прооперировали первого.
Сразу же после операции Хок сказала Мирбаху про вчерашний разговор с Кадаром и посоветовала усилить охрану арсенала. Тот похлопал её по плечу.
– Кадар достаточно умен, чтобы не совершать глупостей. К тому же надеюсь, Ольге удастся его успокаивать до тех пор, пока вас не заберут.
– Заберут? – Хок ощутила грусть при этой фразе. – Но я не хочу отсюда уходить.
– Но вы же служите Дагофу? Он сказал мне, что скоро лично приедет и заберет вас. Если вы хотите остаться – обсудите это с ним. А насчет Кадара не волнуйтесь. Если он решит действовать – мы едва ли сможет ему помешать. Тем более – вы. Сосредоточьтесь на пациентах – это то, что от вас зависит.
Весь день она не увидела никого из отряда. Даже вечером никто из них не вышел, а заглядывать в палату она не решилась, опасаясь столкнуться с Кадаром.
– Не слишком ли близком ты с ними общаешься? – усомнился Довженко. – Не забывай, для чего они здесь.
Хок помнила. Но после всех дней, проведенных здесь, они перестали казаться ей неким обобщенным злом. Даже к Кадару она не испытывала такой ненависти, как к Содружеству в целом.
Она уснула, испытывая большую усталость и не менее сильное напряжение. Проснулась же от того что её тряс Довженко. – Мирбах зовет.
Хок вскочила, обнаружив, что так и заснула в одежде поверх одеяла. Она вышла наружу с ещё более сильной тревогой. Вбежав в кабинет Мирбаха, она застала следующую картину: на полу у рабочего стола лежал Кадар, голова которого, забинтованная, лежала на подушке. Около него стояли Мирбах и Ольга.
Хок недоуменно посмотрела на них. Ольга воскликнула, обращаясь к Якобу – Я ведь вчера с ним говорила!
– Удивляюсь, как вы с ним прослужили столько лет! – Заметил Мирбах.
– Да, говорю же вам, он на этом задании с ума сошёл! Всегда был рассудительным, а здесь…! – Она не нашла слов.
– Он на вас напал? – Вскрикнула Хок.
Якоб кивнул. – Ничего серьезного. Но вам нужно срочно уходить отсюда. Дагоф приедет к вам завтра я сейчас свяжусь с ним и потороплю.
– Он ранен?
– Сотрясение. И надо будет пулю извлечь. Но ничего серьезного. Волноваться вам нужно за себя. Ему то придется ещё побыть здесь, а вам нужно уезжать немедленно.
– Зачем? Он же какое-то время.
– Он очень зол. Вскоре он придет в себя и тогда, боюсь, будет плохо. Я могу приставить к нему стражу, но не смогу причинить ему вреда, если конечно он сам не нападет.
– А он может! – Подтвердила Ольга. – И правда, уезжайте лучше! А то, ведь, он здесь и перестрелку устроит.
– Нет, нет, нет! Я никуда не уеду!
– Милая Хок, я не гоню вас, я прошу вас уехать на некоторое время, пока отсюда не исчезнут наши друзья. – Он посмотрел на Ольгу. Та кивнула. – Я не намерен подвергать опасности пациентов, потому прошу вас уехать. Позже, если Дагоф разрешит, я буду рад вновь принять вашу помощь.
Хок закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Мирбах подошел к ней. – Возьмите руку.
Она открыл глаза, сняла с правой руки перчатку, взял ладонь человека. По её руке вновь растянулась волна спокойствия, заставившая её глубоко вздохнуть. Её сердцебиение стало спокойнее, мысли прояснились.
– Все обошлось. – Мирбах улыбнулся и сделал шаг к двери, как тут же дважды пошатнулся и, схватившись за грудь, упал на живот.
Хок оглянулась на Кадара. Тому уже связывала руки какой-то тряпкой Ольга, к стене отлетел пистолет.
Хок выглянула в коридор, крикнула «Врачей, срочно!». Кто-то из проходящих побежал к лестнице. Девушка вернулась внутрь и оказала Мирбаху помощь по всем правилам. Кровь была фонтаном, но её удалось остановить кусками его же одежды. Кадар попал ему в Якоб молчал, осторожно дыша. Когда из коридора донеслись крики и топот многих ног, он сказал шепотом, но по-видимому, так громко, как мог: «Вылечи идиота!».
Ворвавшиеся врачи быстро унесли Мирбаха и следом Кадара. Ни Хок, ни Ольга не сказали им, что произошло, но скоро оно должно стать известным, поскольку пулевое ранение ни с чем не спутаешь.
Пистолет Ольга тут же отдала девушке. – Пожалуйста, помоги Кадару. – Хок приняла оружие и, ничего не сказав, пошла отдавать его охране.
После этого она тут же помчалась в операционную, где Мирбаху делали сканирование грудной клетки. Одна из пуль застряла на месте кости, но извлечь её можно будет, но позже. Пока ему обработали раны и обеспечили покой. Все уже знали, что произошло и Хок услышала, как вполголоса злились на Кадара, что надо бы его выкинуть, чтобы не мешал дальше.
Хок пошла в палату, где лежал Кадар. Рядом с ним сидел весь его отряд и вполголоса что-то обсуждал. При виде девушки они умокли. Узнав обо всем вышеперечисленным, они забеспокоились, особенно Ольга, теперь в полной мере принявшая руководство группой.
– Помоги ему, пожалуйста, у него жар начинается. Куда ж мы его повезем в таком состоянии? – температура у альтаирца и впрямь повышалась.
– Не могу ничего обещать – Холодно ответила девушка.
– Слушай, Хок, я понимаю, что после всего этого звучит нагло, но прошу тебя, помоги Кадару. Звучит, как бред, понимаю, но он правда не такой. Мы прилетели сюда и у него тут же башню сорвало! Очень прошу тебя, Хок! Он идиот, да, но он наш идиот! Помоги пожалуйста!
Хок посмотрела на Кадара и от сдерживаемой злости заскрежетала зубами. Но Ольга была искренней и девушка чувствовала это.
– Я ничего не решаю. Это выбор врачей.
– Но ты можешь их убедить. Пожалуйста, Хок! Ты же хочешь помогать больным, я вижу, но я слышала, что нас с Кадаром хотят выставить! Мы то ладно, но до ближайшей больницы дня два ехать. Прости, что беспокою, но очень боюсь за нашего дурака! – Она села на лавку и от чувств закрыла лицо руками.
Хок растерянно смотрела на это. Она встретилась взглядом с Озоном. Тот смотрел на неё удивительно спокойно.
– Постараюсь. – По дороге она услышала, что в кабинете Мирбаха скоро соберется совещание по поводу того, как управлять госпиталем, пока его основатель сам недееспособен.
Она тут же пошла туда. Там собрались все начальники отделов, главврачи. Главным был вопрос об распределении полномочий на время, пока Мирбах недееспособен. Хок с удивлением обнаружила, что последний не создавал при себе должности заместителя. Возможно, чтобы не поощрять конкуренцию между врачами. Так или иначе, но теперь то решение аукнулось. Выяснилось, что за место не то чтобы идет борьба. Скорее наоборот, никто не хочет брать на себя лишнюю ответственность. Есть ответственный за хозяйственную и экономическую части, но переговоры с внешними спонсорами, равно как и с местными властями Мирбах вел сам.
Нужен был что-то, кто подменил бы его, а заодно обеспечил бы общее руководство. Видя, что желающих нет, Хок осторожно предложила себя. Неожиданно для её, эту идею поддержало большинство и решили, то заведующий по экономической части введет её в курс дела, как сможет. А вот дальше перешли к второстепенному для врачей, но более важному для Хок вопросы: что делать с Кадаром? Большинство предлагали его просто выкинуть на улицу. Кто-то даже высказывался за его усыпление.
Хок вместе лишь с одним врачом стояли за лечение. У них имелся сильный аргумент – указ самого Мирбаха. Все сотрудники любили своего лидера и только его собственный приказ убедил их.
Едва собрание закончилось, девушка побежала к Ольге. Та, узнав о результатах, обняла её. Алексей с Озоном ограничились словами благодарности.
Узнав, что Хок теперь ту временно главная, эти двое попросили разрешения выйти за пределы госпиталя и пожить немного в поле. Хок не сразу поняла, зачем они этого хотели. Им было неловко за своего командира. Все-таки девушка убедила их остаться.

Часть вторая. Глава шестая.
На следующее утро Хок участвовала в операции над Мирбахом. У него вытаскивали из грудной клетки пулю и вставляли на её место искусственную кость.
Перед операцией девушка приняла успокоительное. Оно помогло. Голова прояснилась и в итоге все прошло отлично.
После этого она, немного отдохнув, пошла проведать Кадара. Тот был плох, поскольку, как оказалось, ему не оказывали помощи. Девушка немедленно распорядилась помогать ему.
По идее его нужно было обследовать, как и Мирбаха, но Хок Не очень то хотела ему помогать. Она помогала ему исключительно из-за просьбы Якоба. Ольга, однако, была благодарна ей уже за это.
Одновременно, она входила в курс дел, который вёл Мирбах. Нельзя сказать, чтобы были какие-то проблемы. Но человек явно имел со своими поставщиками какие-то личные, неофициальные договорённости. Хок рылась в бумагах, пытаясь найти нужное. Здесь помощь пришла, откуда не ждали. Её на улице остановил Довженко и предложил помочь.
И тут же об этом пожалел, потому что девушка ввела его в кабинет, дала электронный журнал и приказ найти то-то и то-то. После чего немедленно ушла, проведать Кадара. Тот очнулся и даже пребывал в более-менее осмысленном состоянии. Приход Хок он встретил равнодушно. Но когда та сказала, что его сейчас повезут на обследование, удивился.
– А говорили, что меня не будут лечить.
– Это моя заслуга. Так что лежи, молчи и будь благодарен. Мне и Мирбаху.
– О да! Век буду за вас предателей молиться.
– Договоришься.
– Просто это не искупит твоих преступлений.
– Я уже поняла. Можно не говорить мне об этом при каждом случае.
Кадар замолчал. Обследование прошло спокойно и стало ясно, что его то же надо бы прооперировать, чтобы не было осложнений.
Хок решила повременить. Была занята. И конечно же не определилась ещё, стоит ли вообще его лечить. С одной стороны, да, он её пациент. Она за него ответственна. Но этот фанатик внушал ей недоверие, а местами и отвращение.
К тому же её больше беспокоило состояние Мирбаха, потому она решила сначала проследить, чтобы он выздоровел. Беспокоиться одновременно о двух пациентах она не хотела. Да и не могла.
Мирбах был прикован к постели, но мог говорить и едва увидел Хок, задал неожиданный вопрос: что с Кадаром?
– Им занимаются. – Ответила девушка
– Правда? Мне говорили совсем другое. Прошу тебя проследить, чтобы его тоже лечили.
– Вам следует беспокоиться о себе! Почему мы должны лечить этого ублюдка?
– Потому что его глупость не оправдывает твою! Помни о своём долге. Если ты собираешься делить больных на друзей и врагов, то ты не врач, а солдат и в медицине тебе не место!
– А если бы он вас убил?
– А это не важно! Это общий закон, выведенный ещё первыми докторами в древности. Они были мудрее нас и хорошо знали нашу натуру.
– А почему вы беспокоитесь только о нем? Вас не волнует, что будет со всем госпиталем?
– Я знаю, что вы уже разделили обязанности. Но твоя главная обязанность, Хок – ухаживать за Кадаром. Я выздоровею и здесь все будет по-прежнему. А если умрет он, измениться многое для его близких.
– Уверена у него их нет!
– А тебя это не касается. Ты сама хотела помогать нам и если хочешь продолжать это делать – выполняй мои команды! Либо ты заботишься о Кадаре, либо покидаешь территорию! Все равно вы с твоим охранником полностью здоровы.
Хок осуждено посмотрела на него.
– Не делай такое лицо. Я видел такие ужасные выражения, что тебе во сне не снились! Иди!
При выходе из кабинета Хок ожидал Довженко.
– Не стыдно подслушивать?
– Вас было хорошо слышно. Почему ты не хочешь его лечить? Ты ведь сама выступала за это!
Девушка вздохнула – Не лезь, Дож. Пошли
Пока они шли к Кадару, Хок собиралась с мыслями. – Кому от этого будет лучше? Ему? Думаешь, он изменится? Он же абсолютный фанатик! Мне? Я помогу своему врагу, ничего за это не получив? Мирбаху? Для него это очередной пациент.
– Кадар же агент спецслужб. Если выяснится, что в его госпитале умер глава группы захвата, из-за отсутствия помощи… К нему возникнут вопросы.
– Наконец то ты начал соображать, Дож! Но я не состою в его штате, а это значит…
К ней навстречу бросилась Ольга. – Ты обещала помочь! Почему его все игнорируют?
Девушка не нашла, что ответить.
– Сейчас. Извини, я задержалась. За мной, Дож.
Она вошла внутрь. Кадар лежал неподвижно, закрыв глаза, едва дыша. Ольга показала ей на снимки черепа на столе.
– Что с ним? – Со страхом спросила Ольга. – Какая-то зараза?
– Опухоль с загноением. Её надо удалить, но для этого мне надо найти ассистентов и подготовить наркоз. Посиди с ним, я разберусь.
С этими словами она пошла в операционную. Там, узнав для кого готовиться операция, наотрез отказались предоставлять и то, и другое. Отказался это делать и руководитель по хозяйственной части.
– Мирбах приказал, чтобы красноглазый был здоров! – Возмутилась Хок.
– Вам приказал. Не мне. – На этом разговор закончился.
Она нашла пару ассистентов, готовых участвовать в операции и определить время для операции. С эти вернулась к Ольге.
– Все есть. Нет дали только наркоза. Для Кадара – не хотят.
– Я солдат! – Отчеканил Кадар. Обе женщины обернулись, но альтаирец больше не проронил ни слова.
– Операция вечером, я что-нибудь придумаю. – Пообещала Хок.
– Может, что-нибудь наркотическое?
– Все это так же нужно брать со склада. Я могу усыпить его.
Ольга задумалась. – Хок, а ты сама ничего не можешь сделать?
– Что значит, сама?
– Ну, своими способностями. Я слышала, что «живые» могут погружать в транс.
Хок поежилась. – Можно.
– Неприятная процедура?
– Неприятные воспоминания. – На станции её заставляли испытывать эту способность на заключенных. – Только пусть Кадар согласится. Если он будет сопротивляться, будет очень тяжело. Я имею ввиду не физическое сопротивление.
– Никогда! – Проворчал пациент.
– Молчи, дурак! – Прикрикнула Ольга.
Кадар поднялся на лопатках. – А если она загипнотизирует меня? Представляешь, что будет, если боевого офицера возьмет под контроль изменница?
Ольга подошла к нему вплотную и нависла над ним. – Ты напал на человека, который тебя вылечил! От изменницы сейчас зависит твоя жизнь! Прежде чем качать права, изволь хотя бы сам с кровати подняться! Так что заткнись и делай что велят! – Она взяла его за плечи и заставила лечь.
Кадар сверкнул на ней красными глазами. – Напрашиваешься на измену!
– Кадар, хоть ради меня заткнись и делай что велят! Хок, приступай.
Альтаирка кивнула.
Кадар повезли в операционную. Ольга осталась ждать снаружи.
Хок на пару минут выгнала медсестер. Она подошла к Кадару со стороны головы и сняла перчатки: расслабься. Не пытайся контролировать себя. Это будет только мешать.
– Давай уже. – Кадар закрыл глаза.
Хок осторожно приложила пальцы к его голове и тоже закрыла глаза.
Разум Кадар был очень буйным. В нем чувствовалось злость. Хок потратила некоторое время, чтобы успокоить его и медленно, как бы обволакивая огонь сознания, погрузить его в сон.
Смотря, на спящего, девушка вспомнила, что рано или поздно ей вновь придется столкнуться с ним, что настолько убежденный альтаирец при следующей встрече не сделает ей скидку на спасение. Не следует ли решить вопрос сейчас, пока есть возможность, чтобы спасти много жизней в будущем. Но Ольга! А кто она для неё? Сейчас она такая добрая, но станет ли она заступаться за Хок, когда той понадобится помощь?
Она взглянула скальпель, прошлась рукой по его шее. Ощущение пульсирующих сосудов заставило её напрячься.
– Может, попробовать представить это, как несчастный случай? Вряд ли кто-то меня за это осудит. Но он же мой пациент!
Она протерла скальпель и постучала в дверь, зовя помощников.
Спустя примерно полчаса она уставшая вышла из операционной. Ольга сразу же подошла к ней.
– Как с ним?
Хок показала ей открытую ладонь. – Все в порядке. Извини, я устала. Давай попозже.
Ольга взяла её за плечо, но Хок посмотрела на неё таким пристальным взглядом, что она тут же убрала руку. Хок вернулась к себе и почти тут же заснула, не заметив, что на столике рядом стоял поднос с едой, которую принес Довженко.
Встав рано утром, на пошла проведать пациента. Кадар спал, но стоило девушке осматривать место операции, как он открыл глаза.
– Как голова?
– Не жалуюсь.
– Я это не из вежливости спрашиваю.
– Будто чем-то тяжелым ударили.
– Тогда как вернешься, сходи к профессиональному хирургу. Я удалила опухоль, но шов получился неидеальный. Я все-таки, не закончила университет.
– Оно и видно.
– Мог бы проявить благодарность хотя бы для приличия.
– Я на тебя не кидаюсь. Вот моя благодарность.
Хок улыбнулась. – Ну хоть чувство юмора у тебя есть.
– Просыпается, когда плохо становится. Но пока можешь считать себя в безопасности.

Она кивнула и двинулась к Мирбаху. Тот лежал, на койке в палате с ещё двумя людьми и читал тоненькую книжку.
– Господин Мирбах, сейчас сюда прибудет Дагоф, забирать меня.
– Значит, прибыли попрощаться?
– В том то и дело, что нет. Я хочу остаться у вас по крайней мере на пару дней, пока не выздоровеете вы с Кадаром.
– Будет так, как скажет Дагоф. В конце концов вы служите ему, а не мне, да он так не волновался бы за вас, если бы вы не были ему необходимы.
– Да, но я надеюсь, что вы замолвите за меня словечко.
– Если он захочет со мной повидаться, то скажу что-нибудь.
При выходе из палаты к Хок подошел медбрат. – Господин Дагоф ждет вас и господина Мирбаха.
Девушка немедленно ринулась ко входу. Дагоф ждал её там. Его почти целиком скрывал черный плащ, оставляющий открытыми лишь голову и серые сапоги.
Позади него стоял седой человек среднего роста, с крупным мясистым лицом и проплешиной на голове. Несмотря на статную походку он опирался обеими руками на трость с позолоченным набалдашником.
Одет был в бурый костюм военного вида.
Дагоф посмотрел на неё суровым взглядом.
Девушка потупилась. – Прошу прощения за случившееся.
Тот поднял ладонь, заставив её замолчать. – Я всё знаю. Вашей вины тут нет. Просто среди наших нашёлся предатель. Мы с ним уже разобрались. Я слышал, что вы тут врага лечите.
– Так надо, господин Дагоф.
– Давайте ка посмотрим на него. Но сначала, к нашему благодетелю.

Человек прошел вслед за ним. Дагоф указал на него. – Это Мэрзак. Мой главный помощник.
– Иннокентий. – Представился человек.
У стационара Мэрзак оставил их и уже вдвоём они вошли в палату к Мирбаху. Тот встретил их в сидячем положении.
– Господин Мирбах. – Дагоф учтиво поклонился. – Очень вам благодарен. Я несколько увеличу плату за моих последних людей.
Мирбах поднялся на ноги. – Буду очень вам признателен, господин Дагоф. Ваша помощница. Если вы позволите, она может остаться ещё на некоторое время.
– Боюсь, это невозможно. Она нужна в нашем научном центре.
– У меня есть пациенты, которых я хотела бы выпустить через день-два.
– Дитя мое, ты и так не должна была здесь находиться. Неужели ты забыла о нашем проекте? О нашей уговоре?
– Я помню о проекте, но мой долг, как врача, убедится, что мои пациенты выздоровят.
– Может и так. У каждого из нас свой долг. Но помните, что оружие, которое вы разрабатываете, может спасти нам больше жизней, чем вы за свою жизнь.
– Я помню. Дайте не пару дней.
Дагоф утвердительно кивнул и они прошли в палату к Кадару. Тот встретил Дагофа враждебным взглядом. Какое-то время они молча и внимательно смотрели друг на друга. Наконец, Дагоф произнёс: ну, здравствуй, Красноглазый.
Тот напрягся.
– Можешь положить его на стол. От него толку будет не много. – Продолжил Дагоф и насмешливо улыбнулся – Хотя ты можешь попытаться.
Прозвучал выстрел. Под ноги Дагофу упала сплющенная пуля. Он глубоко вздохнул. – Положи на стол. – Громко и чётко произнёс он. От этого призыва все вздрогнули.
Кадар достал из под покрывала руку с пистолетом и положил его на тумбочку рядом.
– Хорошо. – кивнул Дагоф и обратился к Хок. – Дитя моё, с вашего позволения я заберу этого типа к себе.
– Исключено! Это мой пациент. – Хок подошла к кровати и упёрлась в неё спиной. Дагоф сделал шаг и слегка навис над ней. От него исходила такая сила, что девушка прогнулась назад. Сзади задвигался Кадар.
– Позволь мне забрать его, и ему не будет причинено никакого вреда! Обещаю.– та просьба звучала как приказ.
Хок молчала, испуганно смотря на него. Она схватилась руками за края кровати и это не позволило ей отойти.
Дагоф отошёл. Чувство угрозы, исходящей от него, постепенно ушло.
– Простите! – пискнула девушка
Он добро улыбнулся. Она отлипла от кровати и сумела расслабиться. – Враги не оценят нашего благородства, дитя. А вот силу оценят. Но воля твоя.
Она поклонилась. Он ласково погладил ей по голове. Через два дня за тобой заедут. А теперь откланяюсь. Меня ждут дела. В лаборатории мы ещё поговорим.
Он развернулся и вышел.
Хок, тихо выдохнув, боязливо сместилась к столику и потянула руку к пистолету.
Когда её рука приблизилась к оружию, Кадар резким движением накрыл его. – Он казённый.
Девушка осторожно кивнула и медленно вышла. Чувствуя, как у неё трясутся руки, она соединила их в замок и пошла к выходу. Дагоф там уже не было. Зато её встретил Мэрзак.
– Госпожа, Хок. Если я правильно помню, работа над вашими машинами почти завершена.
– Нужно ещё их собрать.
– Так вот. У меня есть мысль, кого можно использовать в качестве «пилота» для первой машины и вообще для первых партий. Можем ли мы заключить соглашение? Как брать с сестрой?
– Вы будете поставлять мне подопытных, а я буду их использовать?
– Не просто использовать. Вы не будете говорить, кто вам их прислал и не будете интересовать, кто это. Если, конечно, они сами вам не скажут.
– А Дагоф будет знать об этом?
Мэрзак покачал головой – Господин Дагоф – личность очень занятая. Так что все насущные вопросы решаю я. Но если для вас это принципиально, то для него это лишняя информация.
– А если он узнает. И придёт ко мне с претензией?
– Тогда вали всё на меня. Мы с ним старые товарищи. Я от него отмажусь.
Хок кивнула. – Договорились. Я надеюсь только, что вы не будете таким образом избавляться от своих противников.
– Что вы? Я же помню, что для ваших экспериментов нужны добровольцы. Но, скажем так, это будут те, кого мне не жалко. Остальное не должно вас интересовать. – Он мило улыбнулся и протянул ей небольшую стеклянную бутылочку на 300 миллилитров.
– Это ягодный напиток. Он бодрит. Да и сам по себе неплох. Считайте это авансом за нашу договорённость.
Он уехал на своей машине.
Хок пошла работать с другими пациентами, на время оставив Кадара.
Довженко вернулся вечером.
– И где ты был? Тут приехал Дагоф.
– Знаю. Потому и был с ребятами в роще.
– С каким ребятами?
– Ну, с командой кадаровой. Мы там
– Держись лучше около меня. Здесь был Дагоф. Он недоволен, что ты не выполняешь свои обязанности.
– По-моему он по твою душу пришёл. Не выдумывай.
– Я тебе повыдумываю! Находись рядом. – Он вежливо улыбнулась. – Будь любезен.
На следующее утро Хок зашла за Кадаром и, проводив его до ворот, отпустила. Они оба молчали. Кадар казался задумчивым и даже не попрощался. Он уехал вместе со своими
На следующий день как раз должны были выписать Мирбаха и он должен был вновь заступить в активное руководство госпиталем. Пока же Хок продолжала ухаживать за его пациентами.
Она ещё раз попросила одного из медбратьев подсобить ей – порезать ножом его руку, пока она быть пытаться опять поставить барьер. Получилось ли у неё или же медбрат просто резал легко, но кое-где нож даже не порезал кожу.
Очнувшись, девушка потрогала свою руку. Она тоже чувствовала, как её мысли будто остановили лезвие. От радости она захлопала в ладоши и обняла Виктора, вызвав у того неловкое ощущение.
– Мои пытки закончены? – Спросил он с надеждой. Но надежда, как известно, умирает последней.
– Пока да. – С улыбкой ответила девушка. – Но ты мне ещё понадобишься.
– Найди себе другую подопытную мышь. – Взмолился он.
– Ладно, ладно. Посмотрим. Просто ты у меня всегда под боком. Спасибо Дагофу.
На третий день утром она в последний раз обходила пациентов, когда к ней подошёл охранник. – К вам посетитель. Он ждёт вас в вашей палате.
– Пациент?
– Нет, посетитель. Альтаирец, который Мирбаха ранил.
– Скажи, что я скоро приду. Минут десять.
Завершив обход она поспешила к себе. Войдя в палату, она застала Кадара, задумчиво бродящего по комнате.
Увидев девушку, он указал рукой на стол, на котором стоял небольшой деревянный контейнер. – От нас. – Его ярко красные глаза смотрели на неё равнодушно, но он поспешил отвести взгляд.
В его руках не было оружия. Тем не менее Хок осторожно сместилась к столу. Сквозь стеклянную крышку контейнера были видны небольшие колбы с разными порошками и резанными растениями.
– Что это?
– То, зачем вы приходили в магазин. Если мы правильно поняли.
Они молча переглянулись.
– Спасибо – Сказала девушка, чтобы мне затягивать молчание.
– Не за что. – Кадар прошёл мимо неё к двери. – Это ничего не меняет. Мы ещё встретимся и тогда вновь будем врагами.
– Я знаю. И надеюсь, мы больше встретимся.
– Это маловероятно. Но я тоже на это надеюсь. – Он вышел.
Выглянув в окно и убедившись, что он уехал, Хок осторожно открыла контейнер, опасаясь ловушек, но все было чисто. Потратив время на осмотр содержимого, девушка наконец вспомнила, какие эксперименты она хотела проводить. Последние события совсем заставили её забыть о её работе, но сегодня же её ждало возвращение к прежним обязанностям.
Расставание с Мирбахом прошло более эмоционально. Человек звал её возвращаться по возможности, обещая принять в штат. Хок хотела остаться. До начала своих злоключений она всегда хотела стать врачом. Это дни заставили её вспомнить детскую мечту. Но у неё был договор с Дагофом. Договор, нарушать который было не только не красиво, но и попросту опасно. Она должна была уехать. Тем более, что на базе Братства она могла чувствовать себя в большей безопасности от правительственных агентов, чем здесь.

Часть вторая. Глава седьмая
После возвращения в лабораторию Братства Хок обнаружила, что, в целом, проект уже близок к завершению. Часть основных деталей корпуса уже отливается. Правда не все конструктивные проблемы решены, но Дагоф торопил группу с завершением.
Так же все ещё стоял на повестке дня главный вопрос: откуда взять добровольца для того, чтобы изъять его мозг из головы и поместить в колбу с питательным раствором. Хок была не сильна в химии, потому, оставив эту проблему более компетентным коллегам.
Теперь она была хотя бы способна на
Через пару дней ей привезли этих людей. Хок распорядилась, чтобы их разделили на столько, на сколько это возможно. Когда все было готово к операции, она приказала взять первого и использовать его для экспериментального извлечения мозга и его помещения в колбу с раствором.
В первый раз не удалось. Мозг извлекли из тела, опустили в раствор. После проверки жизнеспособности, убедившись, что мозг жив, его начали подключать проводами к машине. В этот раз не все удалось. Один из проводов подкрепился не так, как было нужно. Это привело к тому, что произошло замыкание и мозг умер. Эксперимент пришлось прервать.
Сделав перерыв, Хок приказал привести второго. На этот раз все удалось. Мозг был успешно подключен к проводам и закупорен в банке с раствором.
На следующий день начался следующий этап эксперимента.
Подключенный мозг осторожно поместили внутрь машины и закрыли. После этого в машину вставили генератор, запаяли и включили. Двух с половиной метровая человекообразная, но без головы, машина медленно поднялась и осмотрелась.
Хок вышла чуть вперед, показала открытую ладонь. – Кивни, если видишь руку.
Машина неуклюже завалилась вперед, едва удержал равновесие.
– Как тебя зовут? – Машина молчала. – Ты слышишь меня? – Робот вновь завалился.
Девушка кивнула на него инженерам. – Отключите.
Инженер щелкнул кнопку на пульте и машина застыла.
– Сообщите Дагофу, что мы закончили проект. Если он хочет, то мы готовы продемонстрировать ему экспериментальный прототип. И исправьте синтезатор звука.
На следующий день инженеры исправляли последние огрехи. Робота ещё раз включили. На этот раз из небольших динамиков между бронированными пластинами доносился звук электронного голоса.
– Твой номер. – Потребовала Хок.
Робот назвал.
– Кому служишь?
– Братству и Дагофу.
– Подвигай ногой.
Поскольку он не проявлял агрессии и, казалось, вполне адекватно реагировал на происходящее вокруг, его не стали вновь выключать, а оставили до следующего дня, чтобы он смог освоится с передвижениями. Только перевели его в подземный ангар, где ему было достаточно пространства.
Остаток дня Хок посвятила размышлению над дальнейшими планами. Если Дагоф выполнит свою часть уговора, на что девушка очень надеялась, то ей надо будет куда-то податься.
Но куда? Может, попытаться вернуться в госпиталь Мирбаха и работать там? Она думала об этом с самого момента возвращения. Но прежде чем начать новую жизнь, необходимо было разобраться со старой. Ведь не факт, что на новом месте и под новым именем её не найдут её преследователи. Кадар обещал, что ещё доберется до неё.
Ещё один вопрос беспокоил её не менее, а может, даже более. Её родители. Она так давно не видела их. Если бы агенты Братства могли бы раздобыть о них хоть какую-то информацию.
На следующий день прибыли Дагоф с Мэрзаком. Для того, чтобы представить ему машину, она была переведена в лабораторию, где выступила перед главою Братства, поражая учебные мишени, передвигаясь и принимая на себя огонь пушек и пулеметов различного калибра.
Особо всех потряс момент, когда левая конусообразная рука робота раскрылась, разделившись на четыре части и из центра разделившегося конуса с резким звуком выстрелила молния и змеёй ударила в мишень. Та тут же обуглилась и на несколько секунд заискрилась.
– Нерациональное расходование энергии. – Буркнул Мэрзак Дагофу.
– Почему? – Равнодушно спросил тот.
– За те средства, что мы потратили на этот проект мы могли бы купить тысячи винтовок и раздать их тысячам сторонников.
– Тысяча сторонников не смогут сделать того же, на что способны эти машины.
– Может и так, но ведь мы сильны не машинами, а людьми. Чем больше у наших людей оружия, тем больше наша сила. В партизанской войне, которую мы ведём это важнее.
– Это не напрасно, Иннокентий. Эти машины нужны мне для одного плана.
– Настолько важного, что ты до сих пор не посвятил меня в него.
– У этого есть причины. Поверь мне, когда я решу открыть его перед офицерами, ты узнаешь о нём первым. Но пока до его начала ещё далеко, его лучше хранить в единственном по настоящему надёжном месте. – Он прикоснулся пальцем к собственному лбу.
Мэрзак вновь посмотрел на робота. – Надеюсь он того стоит.
– Жуан всё стерпит. Его бизнес от этого не страдает.
– И всё-таки у нас не так много средств, чтобы расходовать их на всякую науку.
– В следующий раз я буду спрашивать твоего мнения. Просто эта затея очень важна. Она принесёт нашему Братству мировую славу. Поверь мне, эта игра будет стоить своих денег.
– Надеюсь. – Сдержанно ответил человек.
Они говорили шёпотом, но Хок, сидящая за их спинами, разобрала большую часть слов.
После испытания Дагоф позвал девушку в её кабинет.
– Ваша работа выполнена. Вы сделали именно то, что я просил. И поверьте мне, этим вы спасли много жизней. Наши братья и сестры ещё вас отблагодарят.
Она слегка поклонилась.
– Вы полностью выполнили свою часть договора, однако
– Вы хотите, чтобы я осталась?
– Совершенно верно. Вы ещё нужны мне и всем нам для одного дела.
Она развела руками. – Я хочу попасть к родителям. Как можно быстрее. Увидеть семью.
– И я вам это обеспечу. Чуть попозже. После того, как наш план увенчается успехом, вы сможете увидеться с родителями. Обещаю, что обеспечу вам эту возможность. Но сначала, с вашего позволения, я научу вас некоторым приёмам, которые вам могут быть полезны.
– Вы о моих способностях?
Дагоф улыбнулся. – О наших способностях, дитя моё. Мирбах преподал вам несколько уроков и я предлагаю вам почерпнуть мои знания, которые, при всем уважении, значительно превосходят его.
– В обмен?
– Ваше участие.
– В чём?
– В нашем плане. Больше пока сказать не могу. Скажу лишь, что именно вы сделали его возможным и для меня будет честью, если вы поможете довести дело до конца.
Он говорил с довольной улыбкой и Хок тоже невольно улыбнулась. В глубине души она мечтала, чтобы её оценили и просили остаться. В детстве она надеялась услышать это от академии наук, но сейчас это произошло внезапно, что не могло не обрадовать её. Казалось, мечта осуществилась. Пусть и в необычных обстоятельствах.
– Да. Я готова ещё послужить вам.
– Служат рабы, дитя моё. А вы здесь работаете. И деньги вам будут выплачены в момент, когда вы решите покинуть нас.
Она радостно кивнула.
– Тогда я навещу вас через несколько дней. И мы с вами начнём наши занятия.
Последующий дни были посвящены исправлению конструктивных недостатков, коих, правда, оказалось немного. В свободное время Хок занималась чтением учебников по хирургии. Довженко иногда, от безделья, так же их почитывал.
– Если заинтересуешься, можешь мне ассистировать. – предложила девушка.
Человек отмахнулся. – Я на службе.
– А мог бы уйти. Мне был пригодился такой охранник. И Мирбаху тоже.
– Хочешь пойти туда работать? Тебя же там уже увидели.
– Надеюсь, что ваши мне с этим помогут.
– Ну так посмотрим. Вряд ли. Пошлют тебя охранять – пойду. Как прикажут.
– Тебе в альтаиркую армию пойти с такой любовью к дисциплине.
Довженко ничего не ответил. Он понимал, что она просто пытается его уколоть. В альтаиркую армию не берут людей. А те добровольческие отряды, что иногда создаются в пропагандистских целях, управляются командирами-альтаирцами.
Через несколько дней к ним приехали лично Мэрзак.
– Значит так. Дагоф сказал, что ему нужны ещё несколько таких роботов. А это значит, что нам нужны добровольцы. Я уже составил их список. – Он протянул девушке листок с именами и фамилиями. Несколько из них были обведены в кружок. – Вот этих я попрошу вас использовать в первую очередь. И не говорить, что я вас об этом попросил.
– Вы избавляетесь от врагов?
– Это не мои враги. Но они провинились перед Братством, и я считаю, что будет честным, если они искупят свою вину таким образом. Но другие могут этого не оценить, а потому я попрошу вас об этом не распространяться, разумеется в обмен на услугу с моей стороны.
– Слушаю.
– У нас скоро предстоит операция. Мы используем наши связи в альтаирской контрразведке, чтобы проникнуть в их архив. Если вам нужно, мы может поискать там данные, касающиеся вашего дела и ваших родителей.
Хок задумалась.
– Возможно, я могу помочь вам ещё чем-нибудь. В разумных пределах, конечно. – По его виду было видно, что может он много.
– Вы не могли бы, вдобавок к вашему предложению, ещё рассказать мне о Дагофе. Я слышала, что он не стареет. Это правда?
Мэрзак улыбнулся. – Понимаю. Я немного знаю о нем. Дагоф не любит говорить о себе. Да и зачем. Лидер, за которым следуют, должен обладать некой загадочностью.
– И все-таки мне было бы очень интересно узнать о нем хоть что-то.
– Я что-нибудь пришлю вам. Если не забуду. Кстати. – Он вынул из кармана пластиковую карту и нечто, похожее на тонкую записную книжку и протянул ей. Ваш новый паспорт. Если я правильно понял Дагофа, вы теперь можете быть свободны.
– Мы условились, что я пока ещё поработаю на вас.
– Умное решение. Я бы на вашем месте вообще не уходил.
– Вот и я останусь пока. Хотя бы тут я кому то нужна.
– Больше, чем вам может показаться. К тому же здесь вы пока в безопасности от агентов разведки. Охрана за вас костьми ляжет, если что.
– Спасибо.
– Не за что. Когда наши ребята устроят там бучу, мы с вами ещё побеседуем. У Дагофа на вас ещё большие планы.
Дагоф и вправду приехал через пару дней.
Он выглядел несколько посвежевшим.
– Начнём. Но сначала покажите ка мне ваши травы и что вы там с ними делали.
Эти дни Хок и вправду готовила несколько смесей. Неоднократно их вдыхала, чтобы понять, правильно ли она делает. Это всё очень напоминало ей работу древних травниц. Но что поделать, если поблизости нет нужного оборудования.
Дагоф понюхал смеси и сделал вывод. – Одна из них хорошая. Бодрит, даёт сил. Но даже ей использовать не стоит. Могу порекомендовать вам кое-что получше. Но позже.
Вам следует развивать выносливость организма, а не полагаться на всякие стимуляторы.
– Это всё понятно. И чему же конкретно вы будете меня учить? – Хок улыбалась в нетерпении.
Дагоф предложил подождать и через пять минут вернуться её кабинет.
Когда они туда вернулись, то обнаружили там лежащего на диване Виктора.
Хок испугалась, что с ним случилось что-то страшное. Она немедленно осмотрела зрачки, послушала дыхание. Но тот лишь глубоко спал.
– Снотворное. – Поняла она.
Дагоф удовлетворенно кивнул. – Пробудите его.
Хок положила руку ему на лоб, в другую руку взяла его ладонь и закрыла глаза.
Нити от ей руки пошли по голове человека и оттуда вдоль позвоночника и по руке и оттуда по всему телу.
Организм был расслаблен. Голова работала слабо. Нервные импульсы по телу шли замедлено. Хок будто дохнула в его голову теплом, толкнула в него бушевавшую внутри неё энергию. Она быстро растекалась по телу и в этот момент она почувствовала, что перестаёт чувствовать его тело. Он напрягся и стал для неё закрытым. Она открыла глаза и отошла от него. Он открыл глаза и напряжённо осмотрел её.
– Оперировать меня хотите?- Возмутился он.
Девушка улыбнулась и пожала плечами. – Почти. Ты вовремя проснулся. Я уже хотела нести скальпель.
На самом деле она чувствовала себя уставшей и расслабленной. Будто излишек энергии она передала ему, нейтрализовав действие снотворного. Но она была довольна. Наконец у неё было ощущение, что она всё делает, как надо.
Ей на плечо легла мягкая рука Дагофа. – Ты молодец. Вечером продолжим.
Она улыбнулась. – Да. Я готова.
– Всему своё время. А оно у нас ещё есть. Торопиться не стоит.

Глава первая
Три фигуры в черных плащах быстро и тихо поднимались по блестящим ступеням лестницы.
Дойдя до четвертого этажа, они остановились у двери и первая позвонила.
– Напомни, что мы ищем? – Сказала одна из фигур женским голосом.
– Все, что может быть доказательством. – Ответил звонивший высокий командирским тоном.
Дверь открыл человек и синем домашнем халате до пола.
Звонивший вышел вперед, снял с головы мокрый капюшон, показал удостоверение. – Кадар прозываемый Красноглазым, Внутренняя Гражданская.
Человек всмотрелся в удостоверение, удивленно посмотрел на Кадара, коротко кивнул. – Чем обязан, коллеги?
Кадар достал из кармана свернутую бумагу, протянул человеку. – Сейчас узнаем. Разрешение на обыск. Ознакомьтесь, распишитесь.
Человек принял лист, но лишь кратко посмотрел в него.
– Отойдите. – Велел Кадар. Человек подчинился и альтаирец вошел в прихожую. По его знаку сопровождавшие его двое людей вошли.
– Осмотрите помещения. – Скомандовал он и указал им на двери.
Местный житель тем времени прочем бумагу и осторожно спросил: а что, собственно, вы ищете?
– Найдем – узнаем. А пока, посиди пока вон в той комнате.
В коридор выглянула женщина в возрасте. – Не хотите аромаводы?
– Не сейчас. – Отмахнулся Кадар – Не волнуйтесь, мы вас надолго не побеспокоим, если, конечно, ничего не найдем.
– Это из-за того, что мы люди.
– Это не ваше дело.
Ольга с Алексеем осматривали двери с боков, Кадар же пошел вместе с хозяином вперед, на кухню. Там его поприветствовала хозяйка.
– Пока мои товарищи проводят обыск, мне необходимо задать вам вопросы.
Человек сел напротив него и понимающе кивнул.
– Во-первых – Кадар осекся, подошел к окну, выглянул из него. Снаружи, под стеной стоял Озон. Здоровый альтаирец скучающе посматривал на окно. Увидев Кадара, он отсалютовал открытой ладонью. Красноглазый жестом велел ему подняться и, не дожидаясь реакции, вернулся за стол.
– Во-первых – Насколько мне известно, гражданин Кассадос, вы с супругой прилетели к нам с Менанга.
– Да.
– И у вас там были знакомые, которые поддержали мятеж Братства.
– Разумеется. Но мы потому и бежали, что не хотели быть к этому причастны.
– Благородно. Тогда знаете ли вы, что один из ваших старых знакомых, с которым вы виделись недавно, является агентом Братства? – Кадар показал ему фотографию его с другим человеком. Они выглядели как отец и сын. Мужчина удивленно поднял брови.
– Агент Братства? Да не может этого быть! Он же тоже бежал, когда было восстание!
– Тем не менее, то так. Мы знаем, что он передавал вам диск. На этом диске находится важная информация. Где он?
– Я вернул диск ему. Если вам интересно, то на диске было собрание сочинений Иоганна Плацевича. Я скопировал сборник, добавил пару графических романов и вернул.
Кадар не слушал его последний слов. Он поднялся со стула и осмотрел комнату. Его внимание привлекли небольшие шкафчики на стене. Он подошел к ним. – Я открою.
Не дождавшись ответа, он открыл одну дверцу. Внутри было несколько разноцветных шкатулок.
Выложив их на стол, альтаирец принялся открывать их и аккуратно вытаскивать их содержимое.
В них были украшения. В одной нашлась мелкая коробочка, внутри которой лежало металлическое кольцо. Кадар потрогал материал, на котором оно лежало. Под кольцом было ещё что-то. Быстро сняв его, альатирец увидел там тонкий металлический предмет в форме тонкой плитки.
Кадар взял его в руки, повертел.
– Вы часто храните носители информации рядом с украшениями?
– Приходится. Так сказать, одни ценности рядом с другими. Вы же знаете, товарищ майор, за всеми нам следят другие разведки. Если бы я вел какие-то преступные дела, без сомнения, об том бы все уже знали.
В комнату вошел Озон.
– Последи за ними. – Велел Кадар и пошел в одну из комнат.
– Есть что-то? – Спросил он у Алексея.
– Ничего.
– Оля?
– Только это – она показала Кадару кольцо с пурпурным кругом, на котором был выгравированы два змея. На спине у каждого был кожистый плавник. Повернутые друг к другу грудками, эти змеи напоминали отдаленно напоминали птицу или бабочку. – Что это за символ?
– Змей, это символика Иерархии. Только у неё он был один. Похоже, это не улика. Больше ничего.
– За то я кое-что нашел. – Он показал небольшой диск.
– Это то, что мы искали?
– Ещё проверим.
В этот момент Кадару позвонили на рацию. – Срочное сообщение! Всем отрядам Внутренней Гражданской разведки, немедленно прекратить выполнение заданий и направляться в Центральный корпус. Центр подвергся нападению! Повторяю…
Ольга внимательно посмотрела на Кадара.
– Что там?
– В штабе какие-то проблемы. Нам надо идти.
Выйдя из комнаты, Кадар скомандовал: Алексей, Озон – остаться здесь, ждать указаний! Охраняйте, обоих. Ольга, за мной!
Они вдвоем спустились по лестнице к машине. Дверь за ними закрыл Алексей.
Когда они выехали на большую дорогу, то сразу попали в пробку. Раньше её здесь не было. Кадар включив навигатор, заявил: как раз тянется к площади. Видишь. Через две улицы все перекрыто.
После этого он взялся за джойстик и, подняв аэромобиль в воздух, поднял его на второй уровень дороги, обозначенной мигающими фонарями на высоких столбах. Отталкиваясь от полупрозрачного стекла, машина включила мигалки и полетела на полном ходу в нужную сторону.
Не доезжая до перекрытой части, они оба заметили далеко впереди дым, идущий с площади, на которой располагался штаб Внутренней Гражданской разведки.
На подходе, где второй уровень трассы сворачивал, Кадар поднял машину в воздух и, спланировав, приземлился на дорогу рядом с первой баррикадой из милицейских машин. Стоящая рядом толпа еле успела разбежаться. К ним сразу подбежали двое сотрудников и темно-миней форме и в шлемах с пиками, которые оканчивались небольшими мигалками.
– Назад! Назад, гражданин!
Показал им удостоверение. – Я из Внутренней. По службе.
Полицейский мельком глянул в удостоверение и кивнул. – Машину только оставьте.
Кадар с Ольгой вышли из машины. Пожар в здании штаба виднелся очень отчетливо. Над ближайшими домами парила пара вертолетов в четырьмя винтами. Толпа наблюдала за происходящем в отдалении и полушепотом что-то обсуждала.
Двигаясь к баррикаде, Кадар окликнул полицию. – Что за ужас творится? Кто здесь командует?
Впереди виднелась баррикада повыше, у которой уже стояли несколько бронемашин. Из ближайшего переулка показался боевая машина на треноге. Выглянув в сторону пожара, она вновь укрылась за домом.
– На штаб напали! Какие то изменники в черно-красной форме. Если будете помогать – обратитесь к полковнику. Он у первой баррикады. – Один из полицейских показал вперед по улице.
Их обоих пропустили. У следующей баррикады из бронемашин ходили военные в бурой форме. Кадар так же заметил сослуживцев в такой же, каких же, как у них, черных плащах и форме. Но более других его внимание привлек военный с офицерским значком на груди. Тот разговаривал с офицером спецслужб и попутно смотрел в ноутбук.
Наша пара подошла к нему.
Спецслужбист отошел, и офицер обратил внимание на Кадара.
– Ещё следователи! Идите туда, в сторонку и подождите, пока не придет механизация.
– Мы группа захвата. – Кадар вновь продемонстрировал удостоверение. – Кадар, называемый красноглазым. Ольга, называемая черной.
Полковник представился. Всмотревшись в него, Кадар с Ольгой разом поняли, что это был не альатирец, а человек. Просто чернокожий. Не часто, но им позволялось, в отличие от светлокожих людей, занимать высокие посты. Даже альтаирские националисты относились к неграм с большим терпением, чем к остальным. Как и прочие, человек был на лысо стрижен и выбрит, так что отличить его альтаирца можно было только по более мягкой коже.
– Это хорошо. Нам пригодятся бойцы. Но пока что мы ждем мех. взвод. Эти – он показал на прячущегося за домом треножника. – ни на что не годны. Броня у них слабая. Смотрите сюда. – Он показал на экран ноутбука, где Кадар сразу узнал вид сверху площади и прилегающих улиц. – Эти две точки с нитками – разбитые полицейские треножники. Мы уже пытались продвигаться по улице, но на остановили. Так что ждём военных и с ними будем штурмовать.
– А что со штабом?
– Его то боевики и охраняют. Но там идет бой, насколько мне известно. Первые шесть-семь этажей заняты ими, а остальные контролирует охрана. Но у них есть снайперы, гранатометы, бронебойные ружья и пара захваченных треножников. Плюс, у них бойцы заняли позиции в зданиях, выходящих на площадь.
– И много их?
Человек пожал плечами. – Чего не знаю, того не знаю. Но думаю, не больше пары сотен.
– А что они делают в штабе, известно?
– Ничего. Вообще ничего.
Кадар заглянул за баррикаду. Он был в сильном волнение.
– Позвольте нам действовать сейчас. Что бы они там не делали, это не пойдет нам на пользу. Позвольте нам пробраться в одно из зданий, выходящих на площадь, выбить оттуда противника и затем поддержать вас огнем.
– Вдвоем?
– Мы не откажемся от помощи. Но и без неё я готов к этому приступить.
– Приказа на штурм пока не было. До тех пор я не могу вас никуда посылать.
Этот ответ заставил Кадара занервничать.
– И мы должны здесь сидеть, пока враг буйствует в нашем штабе?
– Слушайте, идите отсюда! Не мозольте глаза!
– Позвольте нам проявить инициативу!
– Да идите вы, куда душа просит! Все равно, официально, вы не в моем подчинении. Подойдите к тому. – Он кивнул на спецслубжиста. – Ваш соратник тоже рвется в бой. Если договоритесь – пошлю вас скопом очищать дом. Под вашу ответственность.
Кадар кивнул – Благодарю. – И двинулся к альтаирцу.
Тот отсалютовал ему. Капитан и его бойцы так же были отозваны с задания. Они с Кадаром быстро договорились. Полковник, увидев их обоих, вновь подошедших, отпустил зачистить дом на площади.
– Во-первых, все должно быть тихо. Во-вторых – все это под вашу ответственность.
– Разумеется. – Ответил Кадар, но капитан был не столь категоричен. Когда они отошли, он подметил. – Должны же у нас быть какие-то гарантии.
– Никто нам их не даст. Побежденный враг – вот наши гарантии. – Ответил Кадар.
Их пропустили через ограждение, но отряд из шести бойцов двинулся не по основной улице, а свернул во дворы. Над их головами пролетели в сторону здания штаба несколько вертолетов. Под стихающий шум винтов группа прошла мимо, в бело-охровую полоску.
– Смотрим по сторонам. Здесь видели людей в гражданской одежде. – Тихо сказал офицер.
– Замаскированные боевики?
– Возможно.
Пройдя за поворот и сверну на улицу, они немедленно попали под перекрестный огонь. Один из солдат попытался перебежать улицу и был застрелен из окон.
Из противоположной стороны немедленно начали стрелять в ответ, заставив стрелка замолчать, но на помощь стали стрелять из соседних окон и между несколькими домами начался ожесточенный бой.
– Как будто гражданская война. – Подметил капитан. Кадар не отреагировал, но у него возникли похожие мысли. Особенно, когда через пару мгновений из соседнего переулка с криком «смерть угнетателям!» выбежали люди и присоединились к общей перестрелке.
За спинами солдат возникла группа альтаирцев без всяких знаков различия и с оружием. Гражданская гвардия – ополченцы.
– Что происходит? – окликнул их Кадар. – Кто эти люди?
– Изменники! Мятежники! Мы уже давно требовали у полиции забрать у них оружие! – Ответил его собрат в широкой желтой рубашке и штанах, с пистолетом в руках.
– Никто ничего не подозревал?
– Полиция убеждала нас, что все держит под контролем!
– Они не могли сами додуматься до такого! Наверняка среди них много «братьев». – Вставил слово Ольга.
Альтаирец разглядев её, изобразил лицо, полное ужаса. Кадар отвлек его. – Это моя подчиненная. Отвлеките их! Нам нужно на ту сторону!
– Если удастся. Хрен знает, сколько их там! Я сейчас разберусь. – Он позвонил по телефону. После которого напряженного разговора заявил. – Мы сейчас с ними разберемся. Будьте готовы. Как только мы начнем активную стрельбу – перебегайте.
Поблагодарив его, агенты приготовились и когда из окон со стороны альтаирцев открыли яростный огонь по людям, перебежали на другую сторону и стали двигаться дальше по переулку.
– Кто-то поплатится за это должностью. – Сказал с досадой командир
– Это если сильно повезет – ответил Кадар.

Наконец, они вышли на улицу перед многоэтажным домом, выходившим противоположной стороной на площадь. Каменная стена с барельефами блестела на солнце. Парадный вид здания не выдавал того, что вокруг идет бой.
За домом были слышны взрывы. Как и позади них, где раздались несколько взрывов.
Неужели у повстанцев есть даже техника?
На улице перед ним лежало несколько тел. Трое из них были в полицейской форме. Несколько машин на улице горели, но никого рядом не было.
– Это в нашем городе! Посреди дня! Позор нам за такую службу– Не выдержал один из бойцов.
– Да. Начальство ждет серьезный разбор полетов! – Ответил Кадар.
– Как и тех, кто должен был следить за Братством.
– И их тоже.
Отряд альатирцев держал под прицелом окна, в то время как Кадар с Ольгой бегом пересекли улицу и, аккуратно выдавив окно, практически бесшумно проникли в одну из комнат.
Несколько бойцов Братства были заняты допросами жителями. Они стали легкой целью для тренированных агентов. Освобожденные альтаирцы немедленно скрылись в своих комнатах.
На втором этаже Кадар и Ольга заметили двух альтаирцев.
Ополченцы. На плечах эмблемы Фракции Имперского Пути – ультранационалистов и фанатиков. Но полезных для некоторых деятелей в правительстве и в некоторых городах.
Окликнув их, Кадар успел спрятаться за стеной прежде чем в его сторону полетела автоматная очередь.
– Внутренняя гражданская! Прекратить огонь! – Приказал он.
– Покажись! – потребовал ополченец.
Достав удостоверение, Кадар медленно вышел к ним. Те сразу опустили оружие.
– Здесь есть ещё враги? – спросил их Кадар.
– Внизу их целая свора.
– Уже нет. – жестом указал Ольге на окно, выходящее на улицу и та, подойдя к нему, просигналила отряду войти подняться к ним.
Ополченцы тем временем показали Кадару двух своих товарищей, так же вооруженных.
Вскоре, сгрудившись на третьем этаже, принялись оценивать ситуацию. Кадар сообщил по рации о захвате здания. Ответом был приказ ждать общего штурма, а до тех пор ничего не предпринимать. Их было десять вооруженных бойцов. С учетом протяженность каждого этажа на пару десятков метров для хорошего флангового огня более чем достаточно.
Было решено не выдавать себя и ждать команды, но Кадару, как всегда, не сиделось на месте.
– Они там в штабе, что-то делают. Не просто же так они на него напали. Нам бы внутрь поскорее проникнуть.
– Мы сейчас мы этого все равно не сделаем. – Ответила Ольга. – Там ведь не только наши.
– Смотри. – Кадар снял у себя с головы электронный монокль, подал его Ольге. – Восьмой этаж. Пятое окно слева. Там человек лежит, под столом.
Ольга видела тот стол, но под ним виднелось лицо, из-под которого выглядывал ствол винтовки.
– Бронебойное.
– Да. Поищи их ещё. И дай пистолет.
Ольга отдала и принялась смотреть. Кадар подполз к солдатам. – Давайте-ка сюда винтовки, они нам нужны.
– Нам тоже.
– Мы с их помощью стрелков в окнах расстреляем. А вы берите пистолеты. Потом поменяемся.
– Нужно подняться выше. – Предложила Ольга.
Кадар кивнул, и они прошли ещё четыре этажа. Там не было врага, но зато их встречали жители со своим оружием. – Сидеть, не высовываться! – велел им всем Кадар.
Так они достигли седьмого этажа – не последнего. Но здесь Кадар решил остановиться.
– Хороший ракурс.
– Сейчас бьем?
– Подождем начала атаки.
Они притаились, немного выставив стволы винтовок из окон. В коридор вышли вооруженные альтаирцы. – Прочь отсюда! – Велел им Кадар. Те закивали и вернулись в комнату, из которой вышли.
Через пару минут над площадью на полной скорости пролетел вертолет, «разбросав» по дороге вспышки. Люди немного постреляли в ответ и начали сбегаться к баррикадам. Треножники вышли на линию улицы и начали стрелять в сторону военных.
– Сейчас?
– Бей. – сказал Кадар и выстрелил в своего. Тот дернулся и упал на собственное оружие. С ольгиной целью произошло то же.
– Хорошо. – Прокомментировал красноглазый. – Смотри на площадь. Ищем командиров. Стреляй по конечностям. Нам нужны пленные.
Они на всякий случай скрылись за стеной, чтобы избежать обнаружения, но похоже, боевикам внизу было не до них.
Заметив, как один из людей раздает приказы из-за баррикады, Кадар подождал, пока тот начнет перебегать и выстрелил в ногу. Промахнулся. Но спустя секунду тот все-таки упал, перевернувшись в воздухе и приземлившись на спину.
Стрельба на площади усиливалась. Среди баррикад разорвалось несколько снарядов. Люди продолжали отстреливаться. Захваченные ими треножники медленно пятились, поддерживая своих товарищей огнем.
Кадар сделал ещё несколько выстрелов и хлопнул Ольгу по плечу. – Вниз.
Они побежали по лестнице. Добежав до первого этажа, они увидели, что уже вся площадь была охвачена боем.
Над ней кружили два вертолета, постреливая из пулеметов. Из-за домов вылетали рои боевые роботов, издалека выглядевших, как уменьшенные копии вертолетов.
С трех сторон людей теснили войска и боевая техника, быстро оттеснявшие их. Люди отстреливались, отступая от укрытия к укрытию.
Кадар и Ольга выпрыгнули в открытое окно.
По сигналу Кадара они свернули налево, где на площадь выезжал броневик. По обе стороны от него шагали на двух ногах черные роботы, по виду очертаниям напоминавшие горилл. На ходу они стреляли из пушек, встроенных в правую руку.
Позади них шли все остальные: солдаты, треножники, летели роботы-вертолеты.
Наши герои пристроились сбоку от этой кавалькады.
Спустя пару минут людей прижали к самому зданию. Один из их треножников уже лежал исковерканный, второй отходил, пока не получил несколько пробоин, после чего, сделав несколько неуверенных шагов назад, «споткнулся» о перевернутую машину и упал навзничь.
Над площадью раздался голос из динамика броневика: А-четыре! А-четыре!
Это была команда к прекращению огня. И она тут же была выполнена.
Войска заняли почти всю площадь. Оставшиеся повстанцы выходили, подняв руки. Многие сами садились на землю. Их обступили солдаты и роботы.
Из броневика вышел чернокожий, с которым недавно говорил Кадар.
Он отчеканил в рацию: Второе отделение. Первая машина. Восьмой этаж. Центр. Осколочными. Залп.
Кадар посмотрел назад. У одной из подъехавших машин из кузова поднялось пятнадцать стволов, из которых с глухим «пухом» вылетело несколько «банок», улетевших в окна восьмого этажа. Через пару секунд там прошла серия взрывов. Все вокруг машинально прикрылись руками от осколков. Кадар почувствовал, как ему в кисть спился один. Он резко вытащил его и бросил под ноги.
Рядом упала чья-то оторванная рука. Из окна выскочил горящий человек и с воплями упал на тротуар. Его голова превратилась в кашу.
На пути у человека встал худой альтаирец в чёрной офицерской форме и помахал перед ним руками.
– Прекратить! Прекратить стрельбу! Вы что творите?
Чернокожий несколько удивился этому, но громко ответил – Уничтожаем врагов. Не мешайте!
– Да вы нам тут больше ущерба наносите, чем террористы! Вы ещё водородную бомбу сюда сбросьте!
– Вы вообще кто?
Альтаирец показал ему документ. – Заместитель директора Внутренней Гражданской разведки. Ещё раз вы выстрелите и будете плачивать ремонт из своего кармана! Я выразился ясно?
Человек кивнул и что-то просигналил своим.
Тем временем солдаты разбрелись по площади, выводя сдавшихся в её центр.
Несколько раненых стонали Над всеми ними возвышались протяжные крики одного мальчика – террориста, у которого от руки остался лишь ошмёток. Он издавал, леденящий кровь вопль отчаяния и непередаваемых мук, отчаянно держась второй рукой за остатки руки, пока один из солдат с молчаливого разрешения офицера не прекратил его страдания. На глазах у Кадара боевой робот наступил на труп, превратил его ногу в уродливую кашу и, словно не заметив этого, быстро прошагал дальше.
На площадь вылетели машины скорой помощи. Из них выскочили медики в белой униформе с чёрными полосками на рукавах и бросились помогать раненым: и своим и террористам.
Негр, осмотрев поле боя, подошёл к одному из сдавшихся, достал пистолет и прицелился в него.
Кадар одним прыжком оказался рядом и ударом подбросил его руку вверх.
– Вы что себе позволяете! – Опешил человек.
– Эти пленники – собственность Внутренней Гражданской! Их всех надо допросить!
– Этих? – Человек, усмехнувшись, указал на сородича. – Это же мясо! Посмотрите на них! Будь я командиром, не за что бы не раскрыл бы им даже примерного плана.
– Их всех надо допросить! – Бескомпромиссно заявил красноглазый. – Раскрыть важное может каждый! Так что, как представитель спецслужб, поручаю вам проследить, чтобы все пленные остались живы!
– Будь вы даже самим директором, вы не имели бы права мне приказывать!
– Если вам нужны проблемы, вы их получите! – Рявкнул на него подошедший зам директора.
Человек подумал и убрал пистолет – Как знаете. Пусть эти изменники будут вашей проблемой.
Зам обернулся к Кадару.
– Мы ещё поговорим о вашей манере разговора с вышестоящими. А сейчас отправляйтесь внутрь. Найдите товарища директора или его тело и вытащите сюда. Он должен был быть в своем кабинете на четвертом этаже.
– Слушаюсь. – Кивнул Кадар.
Его наконец догнал капитан со своим отрядом.
– Товарищ капитан, следуйте за мной. Нам нужно пробраться внутрь и найти кого-то из старших офицеров.
– Хотел спросить вас о том же. Только оружием моим бойцам верните.
Обменявшись оружием, они вошли в здание и вошли в разрушенный холл. Пост охраны был разрушен. Внутри лежали убитые охранники.
Сверившись с картой этажа, группа двинулась по главной лестнице на четвертый этаж, где находился штаб. По пути наверх они встретились с солдатами Братства. Те не приняли боя и, выстрелив несколько раз, убежали кто наверх, кто по этажам.
Добравшись до нужного этажа, они заметили, что дверь открыта, а электронный замок сломан.
На этаже донеслись выстрелы, вскрики, резкий шорох и звук чего-то упавшего.
Кадар, посигналил Ольге, заглянул внутрь. Он столкнулся взглядами с рангцем. Антропоморфная черная фигура, за спиной которой были видны полупрозрачные крылья, стояла, держа в руках сабли.
– Гранаты! – потребовал Кадар. Альтаирец достал и подготовил свою. Москит молнией метнулся в их сторону. – Назад! – Крикнул Кадар. Он нажал на кнопку, уронил гранату себе под ноги и метнулся вниз по лестнице. Туда же прыгнула Ольга, метнув гранату себе за спину. Прозвучали два взрыва. За ними послышалось глухие скрипы и стремительные удаляющиеся шаги.
Кадар оступился и рухнул, ударившись носом об пол. Ольга приземлилась успешнее, перекувырнувшись через голову.
Он положила руку на плечо Кадару. – Нормально. – Сказал Кадар.
Немного подождав и придя в себя, они вошли на этаж. Посреди него лежали два обезглавленных охранника. Вдали лежали убитыми несколько солдат Братства и несколько работников.
Ряд стеклянных дверей были выбиты.
Они осторожно вдвоем подошли к кабинету директора.
Кадар встал рядом с приоткрытой дверью и заглянул. В приемной виднелся бардак. Дверь с сам кабинет была открыта настешь.
– Кто-нибудь есть? – Спросил он.
Тишина. Он кивнул Ольге. Та встала напротив двери, направив на неё автомат, резко открыла дверь ногой. Последовал выстрел. Женщина отшатнулась, неловко упала навзничь и отползла в сторону.
– Не стреляйте. Мы сдаемся! – раздался из кабинет знакомый голос.
– Эрих? – Спросил Кадар и заглянул.
Из кабинета выглядывал Эрих Хетцендорф, начальник одного из отделов инспекции. Овальное лицо, небольшой подбородок, короткие взъерошенные русые волосы.
– Кадар! Входите, помогите вынести директора!
Кадар осторожно переступил через погибшего и вошел в приемную. Там все было перевернуто. На полу рядом со столом разброса ворох бумаг. Стенд с книгами разворочен, его верхняя часть лежит на полу. На них лежит на спине боевик Братства с простреленной грудью. Рядом с ним автомат.
– Разбили «братьев»?
– Да. – Кадар вошел внутрь. Рассмотрев альтаирца, он бросился к нему и сел перед ним. – Товарищ директор! Вы живы?
Тот кивнул. – Что с ним, Эрих?
– Ему с размаху дали по голове прикладом. Я обработал рану, но ему нужен покой. – Ответил мужчина.
Вошла Ольга. Эрих поднялся и аккуратно тронул её плечо. – Не ранена!
– Нет. Хорошо, что ты не целился. – Она обняла его.
– Вы видели рангца?
– Да – ответил Кадар. – Слышал выстрелы? Это мы его гранатами отогнали. Это он тут охранников покрошил?
– Да. Он тут ходил несколько раз. Мы услышали снаружи взрывы и охранники пошли привести помощь.
– Не вовремя. Товарищ директор, давайте вынесем вас отсюда. Ольга, прикрой.
Они с Кадаром взяли под руки и ноги директора и под охраной Ольги понесли вниз.
Солдаты встретили их на лестнице и сопроводили до выхода.
– Что происходит, Эрих? Откуда они взялись?
– Это вы должны знать? – возмущенно заявил директор. – Вы занимаетесь Братством! Все, что сегодня произошло – результат некомпетентности всего вашего отдела!
– Мы сегодня же начнем расследование.
– Это в ваших же интересах!
Снаружи их уже ждали врачи. Директора сразу же потащили в скорую. К бойцам подошел зам директора
Он приказал отряду оставаться на месте и ждать, пока армия и штурмовая гвардия зачистят здание.
– Если позволите, я сегодня же приступлю к расследованию. Я не первый год занимаюсь Браством.
– Тогда где же вы были в момент нападения?
– Я и моя группа задерживали предполагаемого агента Братства.
– В таком случае, доставьте его сюда, едва мы закончим. А там – добро. Пока что, на первое время можете заняться расследованием. – Он повнимательнее оглядел Кадара. – Это же вы тут нахамили старшему по званию.
– Я всего лишь объяснил ему, что нам нужно взять побольше пленных.
– Объяснили в недопустимой форме! – он погрозил пальцем Кадару. – Когда все уляжется, вам будет выписан штраф. Ещё хоть одна жалоба на вашу субординацию – и будете разжалованы! Ясно?
– Так точно! – Кадар отдал честь, прижав сжатый кулак к груди.
– Хорошо. Но если без формальностей, то ваше требование было справедливо. Можете быть свободны до вечера. Как только мы здесь закончим, приходите в мой кабинет. Если там не устроили погром, сможем обсудить ситуацию.

Часть третья. Глава вторая.
Уже вечером того же дня Кадара вызвали из казарм прямо в кабинет к главе отдела.
На первом этаже, где уже успели порядком прибраться и о случившимся напоминали лишь выбитые стекла и следы от пуль на стенах и в полу, а также очерченные белым мелом силуэты погибших.
На этаже, где располагался их отдел, судя по всему, вообще не шло никаких боев. У двери кабинета главотдела Кадар столкнулся с выходящим Эрихом.
– Он там? – Спросил Кадар.
– Да. И он недоволен.
– Его можно понять.
– Я не об этом. Лучше не перечить ему. – Внушительно сказал Эрих – По-хорошему советую. Он сильно не в духе.
Старый белокожий альтаирец слушал одного из молодых офицеров.
– Любой из них может работать на врага. Надо временно отстранить их всех от работы, а при необходимости, арестовать. А потом под разными предлогами их убрать. Если не провести чистку рядом, мы продолжим страдать от действий изменников.
– Для этого нужны основания. Подозрения. Я не могу арестовать и уволить человека только за то, что он человек. Чтобы не орала уличная толпа. Мы найдём изменника. Рано или поздно.
– Но пока мы его ищем, он успеет ещё натворить дел. Да, при массовой чистке пострадают невиновные. Но разве не любой человек сочувствует Братству? Хотя бы в душе. На то они и люди. Это как с болезнью. Изолировать надо не только заболевших, но и тех, кто с ними контактирует, чтобы эпидемия не распространялась.
Начальник отдела вздохнул. – Если суд разрешит – посмотрим. Подайте запрос. Я не возьму на себя ответственность нарушить Трудовой кодекс. Можете быть свободны.
Тот отдал честь. – Демократия, Честь нации, народное Благосостояние!
На выходе они с Кадаром молча показали друг другу открытую ладонь.
Старый альтаирец жестом пригласил Кадар сесть напротив него, перед столом.
– Ваши бойцы целы? – Спросил он, хмурясь.
Кадар кивнул – Нам повезло остаться в стороне.
– Хорошо. Хорошо, что хоть вы выполнили свою задачу. Остальные отряды вообще не успели к месту действия. – Он убрал со стола ряд бумаг и достал небольшой планшет.
– Как ты понимаешь, после сегодняшнего дня многое изменится. Правда материальный ущерб, причиненный нам, оказался не очень большим. Но ущерб моральный будет гораздо серьезнее. Пресса уже обвиняет нас в некомпетентности. И во многом это правда. Наш отдел облажался. Именно поэтому с этого дня мы обязаны заняться Братством плотнее. Поэтому пока наши ребята допрашивают пленных, я освобождаю вас от непосредственных обязанностей по полевой работе. Приказываю вам посвятить все свое время на то, чтобы выяснить прошлое Дагофа и его планы. Я знаю, что ты давно увлекаешься этими поисками. Потому я на некоторое время даю тебе карт-бланш. Узнай, что надо Дагофу и немедленно сообщая мне обо всем, что найдешь.
– Так точно!
– И следи за языком, Кадар! Ты всего лишь младший офицер, а ведешь себя, как генерал. Мне уже нажаловались, как ты сегодня распустил руки на старшего по званию. От меня требуют обуздать тебя! И я их понимаю. Так что я завтра выпишу тебе штраф в сто пятьдесят марок. Вычту их из твоей зарплаты, поскольку твоя бестактность заснята на камеры и подтверждается многими свидетелями.
– Прошу прощения! Но так было необходимо. Военный собирался казнить пленных без суда и следствия. – Четко ответил Кадар.
– Это не оправдывает нарушения субординации. Мне нужно, чтобы ты больше не позорил нашу службу в условиях, когда нас и так будет критиковать всякий, у кого есть глаза и уши. В центре мегаполиса террористы средь бела дня устроили практически бойню! И где? В штабе службы, которая должна с ними бороться!
– Мы должны нанести ответный удар! – Хотя Кадар перебил его, он произнес это столь смиренно, с опущенной головой.
Начальник нахмурился и сдержанно произнес.
– Мы займемся этим. А пока мне нужно знать, куда вы собираетесь отправиться.
– Мне нужно попасть в научно-экспедиционный архив Иерархии.
– Завтра я вам обеспечу доступ.
– И ещё я планировал оставить Ольгу Черную в нашем архиве.
– Наш архив пока закрыт. В ближайшее время нам лишь предстоит выяснить, что они пытались там найти, потому что уже сейчас понятно, что архив был одной из главных их целей. Тем более, что за вашими сотрудниками следует установиться наблюдение.
– В чем нас подозревают?
– Не вас. После сегодняшнего стало очевидно, что среди нас есть предатели. Их будут искать среди людей.
– Поэтому вы будете мешать нашей работе?
– Я не сказал, что буду вас ограничивать. Но приказываю вам внимательнее следить за подчиненными. Если про них хотя бы начнут распространять слухи, я не смогу их защитить.
– Если замечу что-то подозрительное, сообщать вам?
– Немедленно! После сегодняшнего даже мне начинает казаться, что предатели повсюду. Я знаю, что вы хорошо контролируете своих подчиненных, но в условиях, когда сейчас начнется шпиономания, нам нужно изловить реальных врагов, а не вымышленных. Это все, пока что.
– Могу идти?
– Как только откроется для вас архив, я немедленно вам сообщу. А пока вы свободны. Ходите по других архивам, собирайте информацию о Дагофе. Рассчитывайте на одну неделю. Если мы найдем что-то раньше, я переброшу вас на другое задание. Так что оставайтесь на связи. Вы свободны!
Кадар вышел наружу на все ещё оцепленную площадь. Роботы ещё лежали на площади, создавая вместе с другими следами боя постапокалиптическую картину. Над городом висела большая синяя луна Альтаира. Сейчас она освещала всю площадь, погруженную в необычное затишье. Только слегка шуршал прохладный воздух. У площади, сразу за ограждением стояла толпа в разноцветных плащах. Пробравшись сквозь неё Кадар увидел вдоль стен нескольких домов выставленные фотографии альтаирцев и немногих людей. Некоторых он даже узнал. Это были сотрудники Внутренней Гражданской, погибшие сегодня.
Толпа шепталась, был слышен тихий плач. Вплотную к нескольким портретам стояли на коленях, сложив руки в замок несколько альтаирцев. Чуть в стороне сидела напротив фотографии и рыдала женщина. Рядом с фотографиями лежали бумажные и картонные поделки в виде цветов и глаз. Кадар медленно прошелся мимо фотографий, проводя перед каждым из них жест пальцами, значащий одновременно «вы не будете забыты» и «покойтесь с миром». С некоторыми из них он здоровался ещё сегодня утром. С двумя беседовал вчера.
Кто же мог предсказать такое? Кто же мог подумать, что война, которая до этого велась где-то, где большинство граждан также толком не знало где, придет сюда, в самое сердце их страны и их хваленной спецслужбы? Отдельно стояли фотографии людей. Вокруг них не было толпы, но Кадар повторил жест и над ними.
Мать учила его не обращать внимание на происхождение. «Кровь не важна. Важно, за что она проливается.» Он понимал, что после сегодняшнего к людям станут относится ещё настороженнее. И к этому стремится Братство? Пытаясь заставить альтаирцев признать людей равными себе, они лишь усиливают взаимную ненависть и дают альтаирским националистам и консерваторам прецеденты для подтверждения своих расистских идей.
Уже темнело, но улицы были освещены, как днём. Лишь в боковых улочках уже стояла полутень. Проходя мимо них, Кадар рефлекторно заглядывал туда. В одном из них, метрах в десяти, под горящей зеленым светом вывеской, он увидел две фигуры, ему очень знакомые. Они стояли, обнявшись. Женская фигура с тонким острым носом что-то говорила, о чем Кадар понял по движению рта. По её фигуре Кадар безошибочно узнал Ольгу.
– Нашли время. – Подумал Он. Он часто замечал их с Эрихом поблизости. На их службе личный отношения крайне не одобряются. Потому он старался делать вид, что не замечает их отношения. Но все же иногда слегка завидовал им, видя как она обожают и ценят друг друга.
Он было двинулся дальше, но чуть не споткнулся о робота, подметавшего улицы. Полутораметровый диск серого цвета медленно ехал по тротуару, с тихим шорохом засасывая в себя все вокруг, включая кадаров ботинок. Обойдя его, альтаирец машинально взглянул на противоположную сторону улицы и увидел там, в соседнем переулке ещё одну знакомую тонкую мужскую тень в темном плаще. Обойдя улицу, Красноглазый подошел к тени, в которой безошибочно узнал Алексея. Тот внимательно наблюдал за парочкой. Они с Озоном благополучно отвезли задержанного в СИЗО, но Кадар думал, что они вернулись в казарму.
– За кем шпионишь? – Тихо спросил он.
Тот лишь кивнул ему в сторону тех двоих.
– С Эрихом что-то не так, Кадар. – Заявил он.
Кадар нахмурился. – Перестань наконец ревновать. Я не хочу, чтобы в один момент вы у меня тут любовные разборки устроили.
– Я серьёзно, Кадар. Он почти каждый день подходит к одному и тому же торговцу марками на четвёртой улице Славы и дарит ему одну и ту же сигарету, а взамен получает марку на магните. А ещё он все время работает по ночам в своей квартире. И оттуда иногда слышаться голоса, будто он там с кем то разговаривает. По ночам, Кадар, когда все спят.
– У него работа такая. Возможно будь он таким же самолюбивым дураком, как ты, Ольга бы так и осталась с тобой.
Алексей в ответ напрягся и заговорил более неврно. – Кадар, я серьёзно! Он какой то странный. Я не ревную! Правда! – Он печально поглядел в их сторону. – Просто не хочется, чтобы Оля пострадала, если он действительно окажется… тем, кем я думаю.
– Предателем? – Алексей кивнул. – Леш, его уже пытались обвинить. Если бы он был чьим-то агентом или вообще занимался бы чем-нибудь подозрительным, его бы точно осудили. У него ведь все, что было конфисковали и всю квартиру перевернули.
– Знаю. Но он все равно странный.
Кадар сочувственно покачал головой. – Ладно. Главное, не увлекайся слишком. И постарайся сегодня выспаться. Следующую ночь мы спать не будем.
Вернувшись в казарму, он некоторое время разбирал свои заметки погруженный в свои мрачные мысли, пока не услышал, как в коридоре тихо прошла Ольга. Она умела двигаться почти бесшумно, но Кадар научился слушать и различать её легкое шарканье. Он выглянул в коридор и позвал её. – Выспись сегодня. Следующую ночь мы будем на ногах?
– Нас куда-то отправляют? – Ольга выглядела рассеянной, сонной.
– Нет. Но ночь мы спать не будем. Завтра все тебе объясню. Вы с Эрихом можете гулять в любое другое время
– Я и сама хочу этого. Но у него свой регламент.
Кадар кивнул и вернулся к себе.
Следующий день начался тревожною Ночью были погромы в человеческих кварталах. Любительские видео оттуда изображали избитых и повешенных людей, которых националисты обвиняли в измене Родине и заставляли публично каяться во всех возможных грехах. Тех, у кого находили оружие, даже зарегистрированное, часто убивали.
Тем не менее Кадар связался с архивом инопланетных копий, где размещались данные, скопированные из научного архива Иерархии. Получив разрешение на доступ к данным, Кадар проделал такие же переговоры с Большим кадровым архивам. Здесь ему пришлось пригрозить даже заступничеством одного из двенадцати директоров, чтобы ему так же разрешили просматривать документы.
В последний архив он планировал послать вместо себя Ольгу, но подумав, он решил, что будет небезопасно отпускать её одну.
Алексея и Озона он тек же прихватил с собой. Не сидеть же им без дела!
Шли они, накинув на себя плащи. Кроме Ольги с Алексеем других людей они на улице не замечали. Альтаирцы то и дело поглядывали на них с подозрением.
Алексей вскоре обратился к командиру. – Может, нам не стоит пока показываться на улице?
– Вы защищены законом, Леша. И мною. Не забывай это. Любой, кто без основания тронет вас, имеет все шансы стать преступником.
– Если суд так решит. – Заметила Ольга. Она шла спокойно, даже беспечно, с учётом того, как на неё смотрели окружающие. Кадар мысленно с ней согласился. Альтаирские суды славились своей объективностью, пока дело не доходило до разбирательств между альтаирцами и инопланетянами. В таких случаях судьи искали любую зацепку, чтобы решить дело в пользу собратьев. Видимо, такова плата за единство народа.
– Мы прибудем в архив, и я оставлю вас с Алексеем там, искать документы. Мы с Озоном поедем в другой город, в тамошний архив.
– А что нам нужно? – Поинтересовалась Ольга. – Почему бы просто не заказать в архиве нужные документы?
– Я не знаю точно, что нам нужно. Вы просто должны искать документы по критериям, которые я вам выдам.
– Все-равно это странное поручение. Извини Кадар, но неужели кроме нас в архивах копаться больше не кому? Мы все-таки оперативники, а не ученые.
– Прекрати со мной спорить. Терпеть не могу, когда ты так делаешь! И плевать, что мы друзья. Субординация, есть субординация!
– Это мне говорит тот, кто вчера получил штраф за неуставное поведение. – Хотя это могло звучать, как вызов, но сказала это настолько ироничным и добрым тоном, что Кадар лишь слегка осуждающе взглянул в её сторону. – Эрих сказал. Это же не военная тайна.
– Запретить бы вам встречаться. – Буркнул красноглазый.
– Кадар, я дала тебе слово, и я его сдержу.
– Слово? Кадар теперь распоряжается вашими отношениями? – Задорно заметил Озон.
Ольга замолчала.
– Оль, тут все свои. – Здоровый альтаирец легко хлопнул её по небольшому плечу.
– Это уж точно не военная тайна. – Заметил Кадар, довольный тем, что разговор наконец ушел от него.
– Я пообещала, что мы с Эрихом не будем заводить ребенка, пока Дагоф не будет пойман и осужден. Декретный отпуск и все такое.
– И увольнение со службы. – Добавил Алексей.
– Может быть. Но это дела будущего.
– Очень далёкого будущего, раз речь идет о Дагофе. – Отметил Озон.
– Посмотрим! Ублюдок не сможет прятаться вечно! Теперь против него будут брошены все наши силы. Рано или поздно мы его доконаем. – Одного упоминания Дагофа было достаточно, чтобы Кадар заметно напрягся, а его лицо вновь отразило на себе мрачную решимость и ненависть. – Именно для этого мы и должны найти в этих архивах хоть что-то о нем! Так что в твоих же интересах, Оль, этим заняться.
Брюнетка кивнула.
На монорельс они пришли без проблем, но едва вошли в вагон, как взгляды десятков альтаирцев стали буравить в двух людей.
– Если что, говорить буду я. – Шепнул Кадар. Ольга и Алексей кивнули.
Под взглядами они проделали большую часть пути. Пассажиры смотрели на них настолько враждебными и ненавистными взглядами, что казалось, не будь рядом Кадара, уже накинулись бы на них всё толпой.
Он молча доехали до нужной станции и поспешили выйти из этого неприятного места.
Пройдя один перекрёсток по жилому кварталу, команда вдруг остановилась.
На повороте во двор из двух окон висели люди в петлях. Под ними собралась пар десятков альтаирцев, активно что-то обсуждавшие
Все четверо подошли поближе, чтобы разглядеть несчастных. Мужчина был в светлом домашнем халате. Женщина в блузке и колготках.
Собравшаяся под ними толпа не выглядела раздражённой. Голоса, доносившиеся из неё были скорее сочувственные. Ольгим взгляд задержался за мужчине. Он был среднего телосложения, лет тридцать. Почти как Эрих. Она на мгновение их с Эрихом на месте этой пары. И это видение заставило её застыть в раздумье и страхе. Она попыталась отмахнуться от этой глупой мысли, но образ застыл в её воображении.
Любой из них может оказаться на их месте.
Словно почувствовав это, её крепко схватил за локоть Кадар. – Вы не будете на их месте. Не будете. – Твёрдо сказал он по его тону она поняла, что он готов исполнить это обещание любой ценой.
Она слегка кивнула, но не смогла отделаться от мрачных мыслей.
Из толпы отделился альтаирец в лёгком синем плаще и с подошёл к ним с виноватым видом и осторожно спросил: Это ваши родственники?
Получив отрицательный кивок, он, помявшись, добавил – Всё равно простите. Не углядели за идиотами. Сейчас приедут полицейские и снимут их.
– Спасибо. – Кивнул ему Кадар и затем сурово попросил: Постарайтесь, чтобы этого больше не случилось. Ради нас всех.
– Ради Демократии и народа. – тяжело вздохнул сочувствующий и вернулся остальным.
– Идём. – Кадар потащил за руку всё ещё не отошедшую Ольгу.
– Выходит, мы зря служим. Это ничего не значит.
– Ничего не зря, Оль. Это радикалы. Такие же фанатики, как «братья», только религия другая. Мы их победим.
Уверенный голос командира помог ей отойти от пугающих мыслей.
При входе в архив их остановили, даже несмотря на то, что Кадар предъявил все требуемые документы.
– Извините, но в целях безопасности нам запрещено пускать сюда людей.
– Это не люди. Это мои подчинённые. И сотрудники Внутренней Гражданской. Если не хотите проблем, пропускайте нас.
Они упёрлись. В итоге Кадар, угрожая карами юридическими настолько запугал охранников, что те поспешили вызвать своего начальника. Тот поначалу лишь повторил уже услышанное. – Запрещено людей пускать. Приказ главы архива.
– На чем основан приказ? Прошу предъявить мне закон, разрешающий закрывать доступ людям в архивные учреждения.
Между ними завязался юридический спор, в котором Кадар быстро одержал победу. Он помнил законодательство далеко не полностью, но глава охраны, судя по всему, не помнил из него почти ничего. Пришлось вызывать главу архива. Тот спустился через минут пятнадцать и выглядел недовольно.
– Да, теперь сюда запрещен вход людям. И это касается всех.
Кадар стал повторять ему такие же аргументы, которыми сломил главу охраны. Замдиректора сдался ещё быстрее. – Это не моя инициатива, а министерства архивного дела. Если я вас пропущу, проблемы будут у меня.
– Значит, они у вас будут в любом случае. – Отрезал Кадар.
Замдиректора архива все-таки сдался. – Ладно, хрен с вами! Проходите. Я сообщу, чтобы вашим подчиненным не чинили препятствий.
После того, как Ольгу с Алексеем устроили, Кадар сходил в магазин и купил им обоим по энергетику и набору походной еды. – Вот вам. Начинайте работать. Вам необходимо пересмотреть все отделы, которые вам укажут. Я обо всем договорился. Найдите и отсортируйте в отдельную папку все, в которых хоть двумя словами упоминается работник архивного дела Гуан Жаир по прозвищу «Молчун».
– А зачем он нам? – Спросила Ольга.
– Если я все правильно вычислил, то под этим именем должен скрываться Дагоф. Он был сотрудником Геологического архива между триста седьмым и триста сорок четвертым годами. Потом уволился и пропал в неизвестном направлении. Все упоминания о нем – в отдельную папку. Также, если будет упомянуто, что он с кем-то активно общался, поищите также информацию по этим личностях.
Тут же вместе с Озоном он поехал в архив инопланетных копий. Здесь его уже ждали. Послав Озона за едой и питьем, Кадар объяснил, какие точно документы ему были нужны. Он уже знал, что Дагоф под тем же именем Гуана Жаира брал из архивов иерархии определенные документы. Альтаирец планировал потратить остатки дня и ночь, если потребуется, на изучение этих сведений.
Почти все документы, некогда запрашиваемые Дагофом, относились к некой экспедиции на Землю. Большинство из них касались её результатов: пойманные образцы, их сохранность, особенности строения, результаты первоначальных исследований и дальнейшая судьба. В документах назывался комплекс, в который отправили образцы, но не указаны его координаты. Скорее всего, эти данные имеются в другом архиве, либо же их нужно будет заказывать из архивов Иерархии на планете Баранг, родине иерархов и бывшем центре их сверхдержавы.
Особое внимание Кадар привлек доклад, в котором указывалось о похищении Дагофом одного из привезенных с Земли аборигенов. Неизвестно, для чего это понадобилось Дагофу, но спецслужбы очень быстро вернули инопланетянку и присоединили его к остальным привезенным. Дагоф, который должен был понести наказание за самоуправство, пропал. Из доклада так же следовало, что информацию о случившемся добавили в базу данных Научно-исследовательского комплекса, в который были отправлены образцы. Это значило, что пока они не найдут этот комплекс, определить, что за женщина так привлекла внимание Дагофа, будет нельзя.
Все это вполне сочеталось с идеей Кадара, что Дагоф что-то ищет. Иначе как ещё объяснить нападение на штаб спецслужбы с прорывом в архив и копированием неких данных.
Прочие документы не содержали ничего особо важного. В основном это были количественные данные о самой экспедиции и отчеты, составляемые прямо в ходе неё. Правда и в ней один раз промелькнуло упоминание аборигенки, которую Дагоф использовал, как переводчика, чтобы попытаться наладить контакт с правительство Земли.
Убедившись, что он уже проверил все, Кадар пошел к Озону. Тот спал, положив щеку на клавиатуру компьютера. Кадара это не удивило. Он знал Озона ещё с военного училища и тот всегда был раздолбаем. Даже казарменная дисциплина его, в целом, не изменила. Хороший исполнитель, но не более того.
Красноглазый не стал будить подчинённого, поскольку увидел на экране документы, скопированные Озоном в две папки: «Важно» и «Не важно». Осторожно вынув клавиатуру из-под головы собрата, Кадар начал читать отобранные в первую папку документы. Среди них были описания вскрытия увезенных с Земли людей. Эксперименты с их внутренними органами. В двух документах упоминался Дагоф, как специалист по контактам с инопланетной живностью.
Это не объясняет, почему Дагоф интересовался этой лабораторией. Это далеко не первая его экспедиция.
Дальше шли отчёты о состоянии привезённых образцов. Ничего интересного.
Непонятно, зачем Озон именно их выделил, как важные.
Далее, разбирая папку «Не важные», Кадар наконец то, что искал. В послании из лаборатории, где должны были изучать людей, были присланы наименование каждого из образцов, его доскональное описание и в конце него приписка «принятие подтверждаем». Правда, координат лаборатории дано так и не было. Все остальные документы касались не экспедиции, а как ни странно, геологической разведки. Вот уж чего здесь не должно было оказаться! С этим должна была столкнуться Ольга.
Когда Кадар закончил, было уже далеко за полночь. Он не стал будить Озона, а вместо этого написал в компьютере большими буквами «РАЗБУДИ УТРОМ» и уснул за соседним столом.
Когда Озон разбудил его. – Ольга звонила. Они проверили все документы. У них есть какие-то результаты.
Выпив энергетик, Кадар скопировал все документы себе на диск и они двинулись в Геологический архив. Там их ждали Ольга с Алексеем.
– Вам не мешали? – Спросил Кадар, на ходу.
– Нет. – Покачала головой Ольга. – Ты хорошо их припугнул. Я не знаю, насколько информация будет тебе полезна.
– А что там? Что могло потребоваться Дагофу в геологическом архиве?
– Не знаю, как ты, а нас немного удивило, что Дагоф, оказывается интересовался залежами ценных металлов, открытых ещё со времен Иерархии.
– Поясни.
– Поясняю. На Менанге, где мы возились с Аларзой Хок, были давно открыты залежи драгметаллов. По какой-то причине иерархия не наладила их разработку, да и мы их старательно игнорировали все прошедшие века. А как ты думаешь, кто начал их разрабатывать?
– Оль, говори нормально.
– Хорошо. За их разработку взялся некто Жуан Инква.
Кадар внимательно посмотрел на неё. – Тот, что основал концерн по добычи и обработке руды?
– И ведет дела с Братством. – Подтвердила Ольга.
– Это все?
– В общем и целом. Остальное – это разные инструкции о методах добычи, свойствах металлов и тому подобная бурда. А вы что нашли?
– Скажу, когда посмотрю ваши документы. Ты отложила в сторону эти?
– Я скопировала их на диск.
– Тогда возвращаемся. – Он зевнул. – Удалось поспать?
– Леша выспался.
– Как и Озон. Два сапога – пара. – Кадар усмехнулся. Улыбка получилась издевательской, хотя сам он улыбался вполне искренне. – Пока я буду заниматься анализом, можешь погулять с Эрихом. У тебя есть пару дней.
– Там так много всего анализировать?
– Предстоит ещё заглянуть в наш архив, если меня пустят туда в ближайшие дни, переговорить с главотдела. И прочие формальности. Понимаешь меня. Только не увлекайтесь.
– Мы уже говорили об этом.
– Я не о ваших нежностях. Гребаные патриоты не остановятся на достигнутом!
– Вряд ли они настолько глупы, чтобы нападать на вооруженных.
– Кто их знает. В любом случае будь внимательна. И не заходите в переулки.
– Да, спасибо папа. – Увидев направленный на неё пристальный взгляд Кадара, Ольга поспешила оправдаться. – Хорошо, поняла. Буду осторожна.
– Это не просьба! – Кадар погрозил ей пальцем. – Это приказ! Если вы, горе любовники, попадете в неприятности, отвечать придётся мне. – Он обернулся к Алексею. – Тебя это тоже касается Леш.
– Я могу за себя постоять, Кадар. – Ответила женщина. – В конце концов, это не меня ранили на Менанге.
Кадар посмотрел на неё своими красными глазами. Ольга увидела, как они стали темнеть, будто наливались кровью и присмирела. Она сделала покорный кивок. – Прошу прощения, товарищ капитан.
Оставшийся путь Кадар молчал и казался погруженным в свою мысли. Он не любил вспоминать об это эпизоде и вообще об этой планете. Её несколько плотный воздух навеивал ему лишь дурные воспоминания.
Остаток дня и большую часть ночи Кадар рассматривал Ольгины документы. Само по себе расположение залежей ни о чем не говорит. Необходимо знать, когда каждое из них осваивались и сравнить это с тем, когда Дагоф начал свою политическую деятельность на Менанге. Таких данных Кадар пока что не имел. Для этого ему требовались новые данные. А найти их можно было только в местных архивах. Но прежде чем отправляться в такую даль, нужно было сделать все дела здесь.
На следующий день он пришел к начотделу.
Тот встретил его несколько воодушевленным. – Докладывайте! Как ваши успехи?
Кадар рассказал, что смог найти в архивах.
Тот подумал – Хорошо. Что планируете делать дальше?
– Полагаю, что мне необходимо будет полететь на Менанг и так в местных архивах определить местоположение лаборатории, опираясь на данные геологической разработки. Их вел предприниматель Жуан Инква – человек, связанный с Братством. Личный знакомый Дагофа. Если Дагоф и мог отыскать лабораторию, то не без его помощи.
– Звучит занятно. Но с отправкой пока придется повременить. Я даю вам доступ к наших архивам и прикажу составить для вас список скопированных «братьями» данных. Рассмотрите их и сравните со своими сведениями. Если мне удастся директоров выделить вам дополнительные силы, то возможно на Менанг вы отправитесь вместе с крупным отрядом. Без сомнения, это вам поможет. Но для этого мне нужно объяснить важность ваших действий. Плюс все бумажки подписать. Сами понимаете.
– Они не понимают важности поисков?
– Директора считают, и не без причины, что разгромить Братство сейчас важнее, чем искать прошлое Дагофа. Нам нанесли чувствительный удар и мы обязаны ударить в ответ. Чтобы революционеры и им сочувствующие не сочли наше молчание признаком слабости. Предвосхищая твои возражения – я знаю, что Дагоф что-то скрывает. Его агенты ведут поиски непонятно чего, это мы знаем не только от тебя. Но пока конкретных результатов нет, нечего и докладывать наверх. Ступай и не волнуйся. Я обеспечу тебе необходимую поддержку.
Немедленно Кадар двинулся в электронный архив, где ему быстро дали нужные файлы. К его удивлению это оказались, в основном, личные дела. Среди них он заметил личное дело Хок. Зачем оно им?
Дагоф приложил немало усилий, чтобы вызволить и завербовать её. С его умом и харизмой ему не составило труда её убедить. Но зачем? Только ли ради неких машин, которых он помогает для него создавать? И что станет с ней, когда она завершить проект?
На все эти вопросы Кадар не мог найти ответа. Пока что.
Большая часть остальных личных дел касалась заключённых «живых» или людей. Большая часть из них содержалась в местных альтаирских тюрьмах. Некоторые были отпущены в обмен на сотрудничество. Никакой особой связи между ними Кадар не видел. Но один документ выбивался из общей плеяды. Это был доклад разведки о захвате у людей Оцифрованного Интеллекта Иерархии. Последний был помещён в лабораторию где-то на Альтаире. В докладе, по соображениям безопасности, не указывался даже регион.
Он немедленно пошёл с этим к начотделу.
– Можете проверить эти сведения?
Тот кивнул. – Это все?
– На данный момент это – единственная зацепка.
– Тогда ждите. Я разберусь. Когда с вашей поездкой все будет улажено, я вам сообщу. Надеюсь, это не окажется пустой тратой времени. Меня уже спрашивают о вашем расследовании. И требуют результатов.
– Я не могу ничего гарантировать. Все это лишь теория.
– Будем надеться, что она соответствует истине. Если вы окажетесь правы, вам потребуется поддержка местных властей. Организовать это – дело не быстрое. Так что пару дней у вас ещё есть. Полагаю, вам есть, на что их потратить.
Вернувшись к вечеру в казармы он не обнаружил там только Алексея.
– Он гулять ушёл. – Сказал на этот счёт Озон, занимающийся прямо у входа спортивными упражнениями.
– И как долго он гуляет? – Удивлено спросил Кадар, догадываясь уже, куда он пошёл «гулять».
– Да уже часа три как. – Видя некое беспокойство Кадара он поинтересовался. – Мне позвонить?
– Если через час не вернутся – звони.
Через час Алексей не пришёл. Озон позвонил и тут же пошёл к Кадару. – Он говорит, что вернётся утром.
Кадар кивнул. Теперь все ясно. Алексей опять пошёл шпионить за Хетцендорфом.
– Позвони ещё раз и передай, что если до завтрака он не придёт – я поставлю вопрос о его временном отстранении от службы за грубое нарушение дисциплины.
Сказав, это, Кадар перевернулся на бок и постарался заснуть.

Часть третья глава третья.
На следующий день Кадар поехал в город Волендрад, взяв с собой из архива копию личного дела Хок.
Он направлялся к её родителям. Он уже общался с ними два раза, но после его встречи с девушкой, у Кадара появилась идея.
Дверь квартиры ему открыл немолодой альтаирец со светло-серой кожей, большими голубыми глазами и плотным округлым слегка вытянутым лицом. После встречи Кадар тут же понял, чей он отец. Дочка много унаследовала от него. Лишь взглядом они сильно различались. Тут не было и тени ненависти, скорее усталость.
– Кадар. По поводу вашей дочери.
– А, Красноглазый. Входите. – Его провели на большую кухню, одновременно служившую гостевой. Пара удобных диванов соседствовала со столовой утварью. Здесь было светло и по-домашнему уютно.
– Что опять натворила преступница? – Сказал отец.
– Ваша дочь, если я не ошибаюсь. – Кадар пытался перейти к теме, но собеседник неожиданно перебил.
– Она нам больше не дочь. Мы от неё отказались.
Кадар нахмурился. Закон разрешал родителям на серьезных основаниях отказываться даже от взрослых детей. Но это не было принято. Если ты не член семьи, не гражданин, то кто?
– Не могу вас за это судить.
– Но вижу, что хотите. Мы просто не хотим, чтобы она и дальше пятнала наше имя. – Супруга посмотрела на него проницательными взглядом таких же голубых глаз. Она не вмешивалась в разговор, лишь многозначительно поглядывала на собеседников. Но муж ловил её взгляды и понимал их. Кадар сразу стало ясно, кто из этих двоих был инициатором отказа.
– Так или иначе, я вынужден сообщить вам, что не так давно я встречался с ней.
Собеседник встрепенулся. – Она уже под судом?
Кадар показал ему открытую ладонь. – Пока нет. Я не смог её привезти, но должен вам отметить, что она очень изменилась, исходя из того, что я знал о ней ранее. Она фанатично ненавидит нашу страну. Она считает, что мы отобрали её у вас. И она верит, что вы все ещё любите её.
От него не укрылся задумчиво грустный взгляд женщины.
– Но я пришел не для того, чтобы вас просто уведомить. У меня есть идея, как можно попытаться выманить её. Братство охраняет её. Наша информация подтвердилась. Она мастерить некие боевые машины для мятежников. Но она по-прежнему любит вас. И скучает. Я слышал это от неё самой. Поэтому я прошу вас записать свое обращение к ней с просьбой сдаться и моей гарантией, что она сможет встретиться с вами.
– Это ложь. – Сказал отец. – Впрочем, здесь дело касается изменницы.
– Ложь во благо. Ей грозит смертная казнь за все её подвиги. Но добровольная сдача поможет заменить его хотя бы на пожизненный срок. А там может и под амнистию попадет и или будет отпущена за примерное поведение.
– А почему вас волнует её судьба? Предательница должна получить по заслугам.
Кадар покачал головой. – После столкновения с ней я убедился, что для неё ещё не все потеряно. Они обозлена. Но если вы мне поможете, что избавите и её и, возможно многих невинных граждан от лишних проблем. Разумеется, за эту помощь вам будет выписана благодарность.
– Можно. – Сказал альтаирец. Супруга дернула его за рукой и указала головой на дверь.
Они ушли. Через несколько минут вернулись. Мы согласны.
– В таком случае, мы можем записать его прямо сейчас.
– А вы это оформите.
– Все формальности беру на себя.
Вечером Кадар вернулся в казарму в глубокой задумчивости. На обратном пути он ещё раз перечитал её дело и сделал несколько своих пометок. Его идею одобрили и теперь осталось только воплотить её.
– Вы уверены, Кадар? Это, конечно, благое дело, но прямое вранье – это как-то неэтично. – Поинтересовался начотдела.
– Я защищаю страну. Это не может быть неэтично.
Для того, чтобы реализовать затею, Кадару необходимо было попасть обратно на Менанг, а значит, теперь он летел туда с двойным заданием.
Уже на следующий день начотдела вызвал его.
– Кадар, я получил разрешение на ваш отлет. Билеты и инструкции я вручаю вам. Когда прилетите в город, немедленно идите к губернатору. Я о вас сообщу. Вам обеспечат поддержку. И прошу вас не тратить время на местные склоки, какими бы возмутительными они вам не казались. – Последнее предложение он произнес особенно четко.
Кадар кивнул. – Могу я взять свой отряд?
– Разумеется. Лучше, чем если они будут торчать здесь, рискуя нарваться на наших патриотов. Помните, шпион Братства в наших рядах так и не найден. Если ваши догадки верны, то есть вероятность, что Дагоф вскоре узнает о вашем задании. Будьте готовы к сопротивлению. И поторопитесь! Наши дела плохи. Совет Двенадцати требует отчета. Их прессуют военные, обвиняя всех нас в некомпетентности. Если директора пойдут на попятную, на Менанге будет вновь приведена масштабная военная операция. Сами понимаете, это не поможет нам.
– Военные и раньше гоняли «братьев». Что плохого в том, чтобы позволить им сделать это ещё раз?
– В этот раз я бы предпочел дождаться результатов от вас и от нашей группы, которая занимается вычислением предателя. Вся эта работа пойдет насмарку, если военные начнут действовать. Дагоф опять скроется, а его агенты перейдут в спящее состояние. Поэтому, торопитесь. Я обеспечу вам помощь на месте. Ступайте. Да укроет вас ночь.

Кадар не любил свою родину. Она напоминала ему о голоде и страхе. Теперь, же, когда они вышли из космопорта и двинулись к центру города, он ощущал ничем, казалось, бы необоснованное беспокойство. Встреча с местным мэром лишь усилила его подозрения. Тот был весьма вежлив и быстро согласился предоставить любую помощь. Но Кадар был в напряжении.
– Мы должны торопиться. – То и дело произносил он.
На следующий день им предоставили четыре вертолета, отряд солдат местного гарнизона и ящик взрывчатки. Кадару также вручили устройство-переводчик с языка иерархов. Как обычно, не выспавшись из-за различий в длине суток, они сели на вертолеты и отправились по нужным координатам.
Всю время полета Кадар молчал и о чем-то размышлял.
Когда за иллюминаторами показались холмы, постепенно переходившие в горы, он прошел в кабину.
– Мы близко?
– Минут пять ещё.
– Будьте готовы к бою.
Наконец внизу на склоне одной из гор стали заметны ряд площадок, издали напоминающих ступеньки, а вблизи – фермы-террасы. Где-то посредине склона они заканчивались и переходили в одно большое открытое пространство, на котором был заметен лагерь, состоящий из вагончиков и палаток. Когда вертолеты пролетели над ними и стали заходить на посадку, люди внизу забегали и стали прятаться.
Кадар обернулся к солдатам: к бою! Пилот, посигналь им, чтобы не боялись.
Вертолет поиграл с огнями. Ответом ему стала беспорядочная стрельба. Вертолеты открыли ответ огонь из пулеметов. Стреляли, не целясь, чтобы напугать и заставить спрятаться. Это удалось.
– Садись! – приказал Кадар. Когда вертолет приземлился, он первым выпрыгнул наружу и понесся к первому вагончику. За ним ринулась Ольга с несколькими солдатами. Вертолеты, высадив десант, взлетели и принялись обстреливать врага из пулеметов. Оборонявшиеся люди в разнообразной одежде отстреливались, но быстро начали сдаваться. Лишь небольшая группа в черно-красной форме Братства убежала в тоннель, уходящий в скалу. После того, как солдаты Кадар кинули несколько гранат, все оставшиеся сложили оружие.
Их отвели в сторону и положили на землю. Вертолеты сели рядом.
Кадар подозвал Ольгу и задумчиво посмотрел в уходящий во тьму тоннель. – Оль, идите с Озоном и Алексеем туда. Возьмите фонари в вертолете. Только осторожно. Встретите сопротивление – возвращайтесь.
Ольга кивнула и они втроем ушли.
Осматривая с офицером вагончики, в одном из них на полу за большим ящиком с инструментами нашел сложенный флаг Братства. – Допросите пленных. Я пока здесь ещё осмотрюсь. Офицер ушел. Среди вещей, найденных Кадаром, оказался личный компьютер. На нем стоял пароль. Помимо этого там было несколько визиток профсоюза горняков. Зато в другом вагоне он нашел ящичек, в котором лежали личные карточки нескольких десятков лиц. Судя по написанному, они все были членами Братства.
Кадар немедленно пошел к пленным. Да, как он и думал, все они были среди изображенных на карточках.
– Охраняйте их, пока я не вернусь. – Приказан он и, положив карточки в карман, пошел ко входу в тоннель. Рядом с ним его уже ждали товарищи.
– Там проход метров пятнадцать. За ним какая-то комната. Там «братья» остановились.
– Сюда бы огнеметы. – Добавил за Ольгой Алексей. – Гранатами мы до них не дотянемся.
– Нет у нас огнеметов. – Сурово ответил Кадар. – Леша, точно никак их не достать?
– Там негде спрятаться. Открытый проход. Огнеметы или ручные гранатометы.
– Мы не можем ждать. Нужно действовать сейчас. Тогда попробуем договориться.
– Кадар, а почему бы нам с Ольгой, например, не слетать в город за подкреплением? – Предложил Озон.
– Пока прилетите, пока соберетесь, пока вернетесь – пройдет день. Если здесь и вправду находится то, что мы ищем, то Дагоф уже должен узнать о нас и следовательно у нас нет лишнего дня. Нужно справляться с тем, что имеем. Другого шанса может не быть.
По приказу Кадара ему принесли найденный в лагере микрофон.
– Когда я войду, ждите меня. Если через пять минут я не вернусь.
Сложи оружие у входа, он встал перед входом и в микрофон объявил – Бойцы Братства, с вами говорит капитан Внутренней Гражданской Разведки Кадар. Вам отсюда не выбраться. Ваши товарищи у нас в плену. Мы можем остаться здесь и заставить вас умирать от голода в этих ваших катакомбах. Но я хочу обсудить с вами условия вашей сдачи, чтобы ненужная кровь не пролилась. Более того, я готов отпустить нескольких из вас на определенных условиях. Пусть один из вас выйдет к нам для переговоров. Даю слово офицера, что он вернется к вам, даже если вы отвергнете мои условиях. Пять минут вам на размышление.
Они спрятались за вагонами. Кадар молча считал время. Вскоре из темноты вышел человек в потертой темно-красной кожаной форме. На его помятом лице с растрепанными русыми волосами было выражение решимости.
Он шел без оружия, с поднятыми вверх руками.
– Можете опустить руки. Я вижу, что у вас нет оружия. – Кадар жестом поманил его к себе. – Мои условия вам. Вы отдаете мне все свое оружие а также то, что нашли в этом подземном комплексе. После этого я отпускаю вас. Вы можете забрать с собой свой транспорт, если он у вас имеется или вызвать своих соратников, чтобы они вас забрали. А также вы должны будете передать послание одному из членов Братства.
– А какие гарантии, что вы не арестуете нас, как только мы выйдем?
– Мое слово – вот гарантия.
– Этого недостаточно. Наших братьев и сестер уже неоднократно обманывали. Пусть нам сохранять оружие и ваши бойцы отойдут на безопасное расстояние, пока мы не уедем отсюда.
– Я не меняю условий. Но если вы откажетесь, то шансов на выживание у вас точно не останется. Как я говорил, мне нужно, чтобы вы кое-то передали в Братство. Поэтому вы нужны мне живыми. Если вы выполните мои условия, я выпущу всех вас.
– У нас есть раненый.
– Ему окажут первую помощь. – Мгновенно ответил Кадар.
Боец Братства подумал. – Вы готовы поклясться на флаге?
– Я не приношу клятвы изменникам. – Кадар до этого бывший спокойным, заметно посуровел. – Я их караю. Не злоупотребляйте моим милосердием!
Тот резко поклонился. – Сколько у нас времени на раздумье?
– Пять минут. По их прошествии я считаю предложение отклоненным.
Он ушел. К Кадару подошел командир местные военных который до этого стол поблизости, достаточно близко, чтобы слышать разговор. Благо, переговорщики и не думали говорить тихо. – Товарищ майор, если позволите доложить, мы уже вырыли братскую могилу. Братскую во всех смыслах. – Альтаирец сам усмехнулся своей шутке, но Кадар поглядел на него таким гневным взглядом, что тот отшатнулся. – Прошу прощения?
– Не знал, что в нашу армию берут глухих. Или вы витали в облаках, пока мы тут вели переговоры?
– Товарищ, командир. Позвольте заметить, это же террористы. Будучи отпущенными, они вскоре вновь будут убивать наших.
– Вот именно, товарищ сержант. Террористы они, а не мы. И в отличие от них мы соблюдаем договоры, держим слова и соблюдаем нормы морали, как и должно поступать тем, кто защищает закон.
– Но вы же прямо сейчас его нарушаете!
– Это вынужденная мера. Но уже заключённое соглашение нужно соблюдать. Пусть враг знает, что мы держим обещания.
– Это же не враг! Это предатели! И договоры с ними – тоже предательство!
– Так или иначе, отвечать за это придется мне. Вам же нужно лишь выполнять приказы. Я выразился ясно?
– Так точно! Но разве мы их даже не допросим?
– Нет времени.
Через некоторое время из темноты стали один за другим выходить бойцы Братства в своей униформе. По приказу Кадара их осмотрели и отвели в сторонку. Кадар подошел к их командиру, вручил ему мини диск со словами: доставь лично в руки. Понял меня?
Тот кивнул, после чего Кадар тут же потерял к ним интерес. Только кивнул Ольге на них.
– Проследи, чтобы они ушли отсюда в целости и сохранности. Я иду внутрь.
Она кивнула и ушла.
Войдя внутрь с Озоном и Алексеем, Кадар попал в просторное помещение, в котором стояло несколько металлических прямоугольных ящиков с военным снаряжением, едой и различной электроникой.
Это место они миновали без остановок и двинулись дальше, освещая путь фонарями. Воздух становился более спертый, пыли становилось все больше. Несколько раз им встречались ответвления, но Кадар не обращал на них внимания, будто точно знал, куда идти.
Наконец они вышли в большое помещение, в центр которого выходила дорога по которой они шли и вела их к противоположной стороне, где располагались несколько крупных консолей. Перед консолями стоял высокий могучий силуэт, напоминающий робота. По обе стороны от прохода двумя рядами стояли цилиндрические капсулы, в которых были видны люди со следами разнообразных мутаций.
– Осторожнее. – Остановил Кадар соратников и надел себе на лицо устройство-переводчик.
Он медленно пошел вперед, следя за силуэтом. Тот стоял абсолютно неподвижно.
Озон с Алексеем невольно отвлекались н содержимое колб. Некоторые из подопытных внушали им ужас. Один имел лицо, напоминающее высушенную мумию в большими острыми клыками, другой – плотное тело с мощной третьей рукой, растущей из спины, третий кожу, похожую одновременно на темную грубую кожу альтаирцев и сереневую плотную кожу иерархов, четвертый имел клешни вместо рук и тонкие покрытые ороговевшими пластинами и тонкими волосками лапы вместо ног. Почти все они стояли на ногах, как бы возвышаясь над входящими и будто готовые в любой момент броситься на них.
На Кадар пока не обращал на все это ни малейшего внимания. Приблизившись поближе он понял, что существо стоит к ним спиной. Спина была в тени, в то время как переднюю часть тела освещали те же фонари на потолке, что и освещали центральную часть помещения с консолью.
Кадар дал сигнал и Озон с Алексеем, отвлекшись от подопытных, подошли вместе с ним поближе. Кадар обошел робота. Будучи больше любого из них, он напоминал больше киборга или какой-то экзоскелет, чем робота.
Никаких повреждений на нем альтаирец не увидел.
– Он отключен. – сделал вывод он.
– Это был с страж комплекса. – Глухой высокий голос справа. Все трое обернулись, вскинув оружие.
На одну из колб вспорхнул москит. Сев на корточки и удерживаясь лапами за края колбы, он почти слился с полумраком. Только желтые фасеточные глаза выдавали его.
– Прошу вас опустить оружие. Предвестник не велел мне с вами сражаться, а потому в этом нет смысла.
Никто его просьбе не последовал.
– Если Дагоф знает о нас, то почему не усилил защиту? Или он уже вывез то, что было для него ценно.
– Предвестник велел передать, что ваша цель не должна быть вскрыта, так как является сосредоточием большой угрозы. Вирус, химия. Это очень опасно.
– Если это так, почему Дагоф его не спрятал?
– Предвестник полагает, что вы не будете вскрывать его без внешнего изучения, иначе результат будет плачевен для всех. Теперь, если позволите, я покину вас. Предвестник передает свое уважение товарищу Кадару и говорит, что они скоро встретятся.
– Дагофу не долго осталось убивать невинных. Так ему и передай.
Тут голос москита стал гораздо мрачнее. Даже через переводчика чувствовалась злая насмешка – Вот уж кому не следовало говорить про убийство невинных, бескрылый!
– Я убиваю изменников. Среди них невинных нет.
– Все бескрылые одинаковы. Кроме Предвестника. Ваше счастье, что я не одержим местью. А теперь, сообщите своим, чтобы дали мне спокойно уйти, иначе я убию всех, кто помешает. – Это звучало крайне самоуверенно. Алексей с Озоном внимательно посмотрели на Кадара, зная, что он не любит, когда ему приказывают столь нагло, но тот никак не отреагировал на провокационный тон москита.
– Сейчас. – Кадар включил рацию. – Товарищ, сейчас рядом с вами пролетит москит. Не препятствуйте ему. Лучше вообще отойдите от входа. Потом объясню. – Выключив рацию, он сказал москиту. – Можешь идти… Как там тебя?
– Не важно. – Сказал пришелец и поскакал по стене с невероятной скоростью, в секунду преодолев расстояние до коридора, из которого они пришли и скрывшись за поворотом.
Все трое перевели дыхание.
– Какой вежливый. – Отметил Озон.
– Это не он вежливый, это у переводчика такая программа. – Поправил Кадар.
Только здесь он обратил внимание на капсулы и их содержимое. Проходя мимо них, внимательно их рассматривая даже его лицо выражало непонимание и крайнее удивление.
– Нехорошо. – пару раз сказал он.
Постепенно, обходя оба ряда, он дошел до капсулы с молодой женщиной. На ней одной не было заметно никаких мутаций. Обычная человеческая женщина, болезненно худая, короткими до плеч растрепанными светлыми волосами. Она непонимающе и испуганно смотрела куда-то вдаль. При этом само лицо выглядела очень умным.
– Эта та, которую вы ищем? – Спросил Алексей.
Кадар кивнул – достань фонарь и посвети мне с неосвещенной стороны. Озон, свяжись с Олей. Если все нормально, пусть идет сюда вместе с десятком солдат.
Озон кивнул и отошел в сторону. Кадар достал своей миникомпьютер и начал, обходя и рассматривать колбу и саму женщину, периодически смотря что-то в компьютере.
Через пару круговых обходов он заявил. – Да, это она.
– Неплохо сохранилась. – Не удержался Алексей.
– Это полная заморозка. Если все герметично, то она такой сохранится хоть тысячу лет. Лучше думай, что все это может значить. Почему Дагоф, зная, что мы идем за ней, просто отдал её нам? Если она ему так нужна, он просто обязан был за неё бороться?
– Может он попытается отбить её в другом месте?
– Возможно, но сомнительно. В ходе перевозки капсула будет уязвима. В ходе прямого нападения она может пострадать. Проще было заранее вывезти её отсюда.
– Может у него не было времени?
– Все равно все это странно. Будь на чеку Леш. Следи за всеми вокруг. Мне кажется, что у него и среди нас есть агенты.
Вскоре к ним присоединилась Ольга с десятком солдат.
– Что это было? – Спросила она у Кадара. – Он ждал нас?
– Похоже на то. Никто не пострадал?
– Двое наших не ушли с его пути. – Она провела ладонью поперек шеи.
– Он передал нам сообщение от Дагофа.
– И только? – удивилась женщина. – Надо здесь все осмотреть, Кадар. Чувствую, не для этого сюда прибыл посланец Дагофа.
Кадар приказал инженеру осмотреть робота. Тот оглядел его, пройдя по нему сенсорами и сканером. После этого он обратился к Кадару, который тем временем сделал снимки женщины для передачи их во Внешнюю Гражданскую разведку.
– Товарищ майор, мы кое-что обнаружили. У робота вскрыты пластины в двух местах. Вскрыты чем-то тонким, будто раздвинули металлические пластины. Внутри перерезаны провода. Это было сделано недавно. Следов окисления внутренней проводки нет.
Кадар кивнул и обратился к товарищам. – Ты была права, Оль. Похоже он здесь устранил важного свидетеля.
– Ничего себе свидетель! – Женщина с интересом осмотрела робота. – Это машина Иерархии?
– Похоже на то. Мы переправим его на Альтаир. Там вскоре и посмотрим, что это за машинка. И надо капсулу подготовить к перевозке. Чем быстрее мы уберёмся отсюда, тем лучше.
Отдав распоряжения, Кадар отправился наружу. От местного спёртого воздуха ему постепенно становилось тяжело дышать.

Часть третья, глава четвертая.
Последующую неделю они охраняли капсулу, пока инженеры выносили её из лаборатории и, переподключали её к переносным аккумуляторам с помощью хитрых переходников. Робота распилили на части и вывезли.
– Доставьте его на Альтаир, в научный корпус. – Приказал Кадар.
– Это машина Иерархии. – Доложил ему офицер после поверхностного осмотра робота. – Серийные костюмы. Система жизнеобеспечения плюс встроенные боевые системы.
– Значит, это не боец Дагофа. – Судья по тону Кадар был этим разочарован. – Он очень похож на ту машину, которую разработала эта… – Тут она заметил, что офицер не понимал, о чем идет речь. – Не важно.
После этого он с помощью вертолета поднялся на гору и с помощью своей команды исследовал гору. В итоге он нашел солнечную панель, питавшую комплекс. Он был хорошо замаскирован под гору с помощью светомаскировки.
Кадар был настороже, но на удивление, до самого отправления на них никто не нападал. Никаких сведений об активности Братства не поступало. Кадара это нервировало ещё больше. На этот раз Ольга разделяла его беспокойство. – Скорее всего, нас что-то ждет на Альтаирец.
– Мало вероятно, но возможно.
Кадару советовали отправиться назад через планетарные врата, но он предпочел полететь на корабле. Это было гораздо дольше, но ему так казалось безопаснее. Отправив об этом рапорт на Альтаир, он быстро получил ответ: «Возвращайтесь поскорее и лично обо всем доложите. Директор мертв. Вы понадобитесь для разговора с Советом.».
– Придется Совету нас подождать. – Сказал он товарищам. – Будет гораздо хуже, если с женщиной что-то случится.
По пути на Альтаир Кадар также ждал, что что-то случиться. В полете ничего не случилось, но случилось по прилете.
В Космопорте ему позвонил начотдела.
– Возвращайтесь. Заместитесь директора Сарлак хочет вас видеть.
– Он наконец заинтересовался нашим расследованием?
– Директор убит. В клинике. Сарлак хочет, чтобы вы дали комментарий о ходе дел на внеочередном заседании Комитета. В городе беспорядки. Мы тут сидим, как в осаде. Вы то пройдете, а вот ваших людей укройте куда-нибудь. Не видите их в казармы. Они тоже окружены огромной толпой. Все требуют выдать людей. Мы уже потеряли одного сотрудника.
– Так примените технику! Надо разогнать толпу!
– Не несите чушь. Лучше поскорее приезжайте.
Кадар обратился к Ольге.
– Оль, у тебя есть ключи от квартиры Эриха?
– А тебе зачем?
– В городе беспорядки. Толпа линчует людей. Вам троим надо где-то укрыться, пока все не утихнет. Меня же ждут в штабе.
– Я не похож на человека. – Заметил Озон.
– Ты будешь прикрывать их, если до вас доберутся. Оля, ну!
– Нет, но я знаю, как туда проникнуть и без ключа.
– Оля, ты меня пугаешь. – Засмеялся Озон.
– Действуй. – Кивнул ей Кадар. – Я сообщу, как можно будет возвращаться в казармы.
Они расстались на крайне, в новостройках. Новые кварталы были сплошь застроены стоэтажными небоскребами, в противовес центральных, состоящим их пяти-шесть максимум десяти этажей. Эта черта альтаирских городов делает их похожими на кратеры, в центре которых – самые старые районы, где сплошь сохранилась историческая застройка.
Поначалу Кадар не замечал каких-то беспорядком. Но по мере въезда в исторический район стали все чаще попадаться большие группы, идущие в центр. В какой-то момент автобус остановился и сел на землю.
– Дальше пути нет. – Объявил автопилот.
Выйдя, Кадар увидел, как впереди многочисленные группы сливались в единую толпу, что-то скандируя и тряся плакатами.
-В центр. – Разносилось по толпе. – Людей бьют!
Кадар включил компьютер. Судя по электронной карте почти весь центр был красным. Автострады, пролегающие над городом, были свободны, но добраться по ним до штаба было нереально. Пришлось идти пешком.
Впереди на небольшой площади выступали активисты. Расслышать их слава Кадар не мог, да и не стремился. Он вышел к домам и, продвигаясь вплотную к стенам, стал пытаться продвигаться вперед. В какой-то момент толпа резко двинулась в одном направлении с ним, активно скандируя: «Товарищи всех рас – объединяйтесь».
Уже на площади Кадар увидел полицейских. Фигуры в темно-синей форме и остроконечных шлемах, на кончиках которых светили сигнальные огни пытались придать толпе какую-то организацию, но действовали неуверенно. Оно и понятно: у них были заметны только дубинки, напоминавшие сплюснутые с двух сторон бейсбольные биты, а у многих протестующих было при себе «настоящее» оружие вплоть до среднего размера винтовок. Никто не пытался ими воспользоваться по назначению. Такое происходило крайне редко, так как всех понимали – если выстрелит один, то начнётся побоище.
Впрочем, и без этого они могли натворить дел. Оглядев площадь, Кадар увидел висевшего из окна одного из домов человека. Висел он за ноги, вися внизу головой. На стене были видны кровавые следы. На него никто не обращал внимания.
Из домов выглядывали жители. Кто-то что-то кричал, кто-то махал наскоро сделанными плакатами, кто-то просто смотрел на всё это, как на представление. На уровне второго-четвёртого этажей над площадью и улицами летали квадрокоптеры с камерами, любительские, более простые, похожие на древние игрушки и репортёрские – тонкие, блестящие, с логотипами разных организаций.
Рядом с Кадаром несколько человек, под охраной вооружённых альтаирцев отходили от площади, окидываемые бранью с противоположной стороны полицейского кордона.
На стороне националистов виднелись плакаты с символикой Фракции Имперского пути и их девизом-призывом «Единство нации – мир в родном доме»
Кадар в несколько наскоков пробился полицейским. – Мне надо попасть к штабу Внутренней Гражданской. – Он показал командиру удостоверение. Тот лишь сочувственно покачал головой – сожалею, но видите какая ситуация. Боюсь, вам придётся пробираться туда вместе с толпой.
– А где техника? Почему штурмовая гвардия бездействует?
Полицейский посмотрел на него с крайним удивлением. – Только штурмовиков здесь не хватало! Как бы и без них стрельба не началась!
– Националисты здесь повсюду?
– Да они весь центр запрудили! Линчуют людей навело и направо. Надеюсь, эти – он указал на толпу – смогу хоть кого-то спасти. Ничем не могу тебе помочь, брат! Держись стен и пробирайся. Тебя то точно не тронут!
Кадар последовал его совету. Говорят, «альтаирцу в толпе, как малышу в родной люльке», но к Кадару это не относилось. Лишь иногда его кто-то случайно пихал и толкал, но он старался не обращать на это внимания. В какой-то момент ему показалось, что поток народу уже неконтролируемо несет его, но ему удалось устоять на ногах. Растолкав нескольких прохожих и получив в свой адрес нелицеприятные комментарии, он наконец «выплыл» к домам и начал идти вдоль них.
Чем ближе он становился к штабу, тем яростнее становилась толпа. В какой-то момент она остановилась и стали слышны призывы активистов в защиту людей. Откуда-то спереди им отвечали, обвиняя их в измене и в том, что их обманули.
Кадар протиснулся вдоль стен, прошел сквозь ресторан на углу двух улиц. Здесь были выбиты все окна, но внутри ничего не было разгромлено.
– Идите, отсюда, здесь вам не проходной двор. – Кадар не глядя показал охраннику удостоверение и вышел через другое окно на соседнюю улицу.
– Привести бы пару танков и от этой толпы не останется и следа! – Со злости думал он.
Здесь, на ещё одной большой площади со сквером, две толпы сошлись. Подойдя на несколько метров, они начали осыпать друг друга обвинениями и откровенной бранью, демонстрировать оппонентам свое оружие. Возможно именно от этого не находилось смельчака, готового завязать драку.
Пока Кадар искал способа проскочить на ту сторону, не привлекая внимания, на площадь вошла толпа полицейских. На этот раз с ними были треножники. Машины грациозно вышагивали своими тонкими ногами, и граждане уважительно расступались перед ними. Полицейские встали между толпами, равняя их дубинками, точно на параде.
Кадар воспользовался этим и вынырнул на эту нейтральную полосу. – Мне нужно к штабу разведки. – Он показал удостоверение.
Командир показал ему в сторону, из которой они пришли. – Идите через тот квартал. Там посвободнее.
Кадар так и сделал. Сделав, как ему казалось, небольшой крюк, он наконец вышел к площади перед штабом. Она была запружена народом. Но перед входом в сам штаб стоял плотный полицейский кордон с несколькими бронеавтомобилями. Треножники шагали взад-вперед, попугивая протестующих своими резкими движениями. Кадар воспользовался тем, что митингующие не ходили по небольшому газону вдоль стены и прошел по нему, привлекая внимание охраны. Едва он пошел в кордон, как его резко скрутили, но увидев документы, пропустили в здание. Войдя в кабинет начальник отдела, он встретил там небольшое собрание из нескольких офицеров. Начотдела кивнул Кадару – идите в директорскую. Сарлак ждет вас там. Я скоро буду.
По дороге он встретил Хетцендорфа. Тот придерживал левую руку.
– Тебя задели?
– Кинули камнем, все нормально. Где твои?
– Они пошли на твою квартиру. Ты научил Олю вскрывать собственную дверь?
– Тот сделал неопределенный жест рукой – Это наши с ней дела.
– Понимаю.
Они расстались на лестнице. Сарлак ждал его в кабинете за своим столом, за котором он сидел с задумчивым видом. Подняв глаза на Кадара, он приободрился. Поднявшись, он отдал честь и пригласил посетителя сесть.
– Слышал, у вас большие успехи.
– Расследование далеко от завершения.
– Знаю. Однако вы мне понадобились здесь.
– Это связано с ними? – Кадар кивнул в сторону, откуда с улицы доносились многоголосые отнюдь не дружелюбные вопли.
Замдиректора поднялся.
– Я не про толпу. Помитингуют и разойдутся. Военные – вот кто представляет нам угрозу. Верховный военный комитет вот-вот проголосует за жёсткие военные меры. Совет пытается их образумить, но они перестают нас слушать. Совет рассчитывает, что вы, товарищ Кадар, выступите с результатами своего расследования и обрисуете ситуацию.
– Прошу прощения, но я плохой оратор. Полагаю, будет больше пользы, если мне дадут продолжить расследование
– Посмотрим.
Тут в кабинет зашёл начотдела.
– Товарищ Сарлак уже сообщил вам, все что хотел?
Тот кивнул. – Надеюсь, помимо Дагофа вы будете заниматься более важными делами. Например, поисками предателя.
– Разве у нас так много вариантов? – Удивился Кадар. – Система охраны устроена таким образом, что пропустить через неё оружие мог только что-то из офицеров.
– Вы правы. И мы уже составили список подозреваемых.
– Ещё этот кто-то знал о том, что я отправляюсь на Менанг. Там, в лаборатории меня встретил агент Дагофа. Москит. Он убил важного свидетеля.
– Правда? – Сарлак обратился к начальнику отдела. – А многие ли знали о его задаче?
– Не особо. Это ещё сокращает круг подозреваемых, но даже без этого у нас остается шесть-семь подозреваемых. Кроме того, скорее всего, предатель не один. Вероятно, их двое или трое. Так что нужно быть предельно осторожным. Все здесь сказанное должно остаться между нами.
Что-ж – подвел итог Сарлак – Завтра, Кадар, мы с вами отправляемся на совещание. После этого я рассчитываю, что вы поможете в расследовании. Этот предатель или предатели теперь являются нашими главными целями.
– Если позволите, я хотел бы ознакомиться с имеющимися уликами.
– Тогда зайдите ко мне через три часа, если у вас есть время.
Сарлак кивнул вместо Кадара. – Есть.
– А что делать с протестующими? – Спросил Кадар. – Они не дают пройти моим бойцам!
– Боюсь, мы здесь ничего сделать не можем. – Ответил Сарлак. – Полиция разберется. А даже если не разберутся, нам все равно не нужно встревать. Это дело полиции.
– А если они сюда ворвутся?
– А кто им позволит? Не преувеличивайте опасность, Кадар. Неужели вы митингов боитесь?
– Я боюсь не их, а того, во что они могут перерасти. В беспорядки, мятежи!
– Лучший способ их вызвать, это пытаться вмешаться. – Успокоил его Сарлак. – Будьте покойны, Кадар и просто держитесь подальше, если вам это не нравиться. Можете быть свободны, товарищи.
Когда они вдвоем вышли, как красноглазый обратился к своему начальнику.
– Но мы же можем позволить им просто так стоять под окнами? Вдруг кто-то пострадает?
– Что вас так беспокоит, Кадар? Если это ваши личный страхи, справляйтесь с ними сами. Граждане возмущены и их можно понять. – Он пожал ему руку. – Давайте не будем об этом. У нас много дел.
Кадар немедленно связался с Ольгой.
– Все хорошо, Кадар. Мы у Эриха. Вернемся в казармы вечером. Сейчас на улицах неспокойно.
– Я как раз хотел об это сказать. Буду ждать вас вечером.
На следующий день, встретившись с Сарлаком, Кадар отправился на переносную станцию. Там они легли в две каплеобразные капсулы, который зафиксировали их и стремительно понесли их по находящимся над землей небольшим тоннелям в другой город. Прибыли они быстро и, выйдя на улицу, очутились в несколько другом городе. Здания были все как один серые, напоминавшие казармы. На стенах то и дело встречался белый сжатый кулак на черном фоне – символ альтаирской армии. Прохожие, в прочем, не отличались, разве что то и дело появлялись альтаирцы в военной темно-синей форме.
Они прошли до площади, на другом конце которой было большое блестящее на солнце здание с висевшими на карнизах флагами Альтаирского Государства – девятью черными звездами, расположенными крестом наискосок на белом фоне. В верхнем треугольнике в трех «треугольниках» были написаны черными буквами слова: в верхнем «демократия», в левом – «Честь нации», в правом – «народное благосостояние».
– Вояки все больше привыкают к пафосности. – прокомментировал эти знамена Сарлак. Кадар промолчал. Но действительно – они выделялись на фоне серых, гладких стен, без барельефов, свойственных старой альтаирской архитектуре.
Пройдя по центральному коридору, по парадной красной дорожке, они вошли в большой зал с трибунной и полукруглой залой. Здесь, в зале Верховного Военного комитета представители военной и контрольной ветвей власти решали совместно свои дела.
Сейчас помещение было заполнено альтаирцами в военной форме.
Спустившись к трибуне, они свернули направо к круглому столу с двенадцатью местами. Здесь сидели двенадцать директоров, но одно место пустовало. На него и сел Сарлак и жестом пригласил Кадара встать рядом.
Центральное место за трибуной занял Председатель ВВК. По обе стороны от него встали два маршала: космических и наземных сил.
– Товарищи, прошу тишины. – Сказал председатель в микрофон. Фоновый шум голосов утих. – Перерыв окончен и нас почтили своим присутствием члены Внутренней Гражданской разведки. Перед тем, как мы начнем голосование по вопросы о антитеррористической операции на Менанге, было условлено выслушать и учесть их мнение.
Он кивнул Сарлаку и жестом пригласил его на свое место, а сам отошел в сторону.
Тот позвав с собой Кадар, взошел на место председателя.
– Товарищи, как и все мы, я скорблю о смерти директора Боерла и мое сердце, как и ваши, требует справедливого возмездия. Но я вынужден просить вас выслушать моего подчиненного, который скажет вам, почему нам следует отложить вторжение и предпочесть осторожность праведной ярости. Он давно занимается делом Дагофа и знает об этом больше любого из нас. Прошу отнестись к его словам со всей серьезностью.
Он отступил в сторону и пригласил Кадара. Тот осторожно взошел на его место и огляделся. Сотни глаз напряженно следили за ним и молча ждали.
Поправив микрофон, Кадар осторожно заговорил.
– Я не готовил речи, так прошу вас простить мне мое косноязычие. Как вы знаете, проблема Братства беспокоит нас не один год. Дагоф не появился из неоткуда, но его прошлое лишь недавно стало мне более-менее понятно. Это древнее существо, с малопонятными мотивами. Чтобы их понять мне предстоит работать ещё очень долго. Но не менее важно в этом деле следить за его действиями, ведь мы не можем работать с тем, чего не видим. По воле Дагофа террористы проводят диверсии, взрывы, похищения, провоцируют восстания и как я говорил, лишь недавно стала вырисовываться некая закономерность в его действиях. Ударив по Братству сейчас, мы лишь заставим его вновь уйти в подполье и на время прекратить все операции. Таким образом моя работа пойдет прахом. То же касается и поиск его агентов в наших рядах. Прямой удар по Братству заставит их перейти в спящее состояние и сделает невозможным их поиск. Потому я прошу вас отложить операцию до того момента, пока мое расследование не будет закончено и или по крайней мере, не дойдет до логической точки. У меня все. Если ко мне есть вопросы, я готов на них ответить.
Он застыл, чувствуя напряжение в зале. На трибунах зашуршали голоса. Председатель тихо подозвал Сарлака и они стали о чем то шепотом беседовать.
Наконец раздался вопрос с трибуны.
– Товарищ, службист. Сколько времени вам требуется для завершения расследования?
– Я не могу ответить на это. Лишь недавно расследование начало продвигаться. Во многом это зависит от шагов, которые предпринимает Дагоф, а он явно начал активничать.
Следующим громко и яростно заговорил маршал наземных сил.
– Вы просите у нас времени и при этом сами являетесь виновниками этой спешки, товарищ! Не вы ли должны были предотвращать теракты и бороться с Братством? Не вы ли позволили Братству внедрить к вам агента и проникнуть в самое сердце вашей хваленной службы? Как вы должны помнить, у нас уже был шанс уничтожить Братство, когда оно только зарождалось, но ваши директора тогда убедили нас, что сами разберутся с Дагофом. И вот результат! Неужели даже смерть одного из директоров не убеждает вас, что вы уже не в состоянии контролировать ситуацию? По сведениям, поступающим из Менанга, местные части уже давно не борются с Братством, а лишь сосуществуют с ними! Эта организация подобно язве, разлагает все, чего касается: нашу армию, нашу администрацию и похоже, что вас это тоже не миновало! Неужели после всего, что произошло недавно мы не имеем право встать на защиту наших граждан? Не кажется ли вам, что чем дольше мы теперь будем ждать, тем смелее будут становиться террористы, видя, что мы ничего не предпринимаем? Наши граждане требуют возмездия, и кто мы такие, чтобы идти против воли народа?
Его речь закончилась массовыми аплодисментами.
– Я не настаиваю. Меня просили высказать своё мнение, и я его высказал. Разгромив Братство в открытом столкновении, мы не уничтожим его. Дагоф – вот кто важен! Он мозг и сердце этой организации. Мы разгромим Братство. Но пока Дагоф жив, оно будет возрождаться вновь и вновь и так пока их лидер не будет уничтожен.
– Дагоф – лишь альтаирец. Без своей армии фанатиков он – никто и звать его никак. – Оппонировал ему маршал. – Воины не выигрываются точечными убийствами. Как говорил великий военный теоретик древности «Бой — это единственный эффективный способ ведения войны; его цель — уничтожение вражеских сил как средство прекращения конфликта».
Кадар, видя решимость маршала, лишь почтительно поклонился.
– Попрошу заметить. – Сказал что-то из зала. – Что главная причина появления Братства – не Дагоф, а то скотское состояние, в котором наши власти держат людей. Он – лишь символ. Уравняем в правах людей и про Дагофа вскоре забудут.
– Вопрос о людях решает Палата Представителей, а здесь попрошу не упоминать об этом. – Сурово потребовал председатель. – Товарищ, вы высказали свое мнение, и оно будет принято к сведению. А теперь попрошу всех приготовиться к голосованию.
– Мы тоже должны принять это во внимание. Пока Палата не примет закон о равном гражданстве, ряды террористов будут пополняться все быстрее.
– Людей всё равно меньше чем нас, товарищ генерал-инспектор. Пусть восстают. Тем быстрее все радикалы перемрут.
– А вас не волнует, что при этом погибают и наши братья и сестры? Нас больше не везде и пример Менанга тому доказательство. Если мы хотим защитить наших собратьев, в чём и состоит значение армии, то мы спасём куда больше жизней, чем если продолжим воевать.
– Товарищи, мы никуда не сдвинемся, если будем обсуждать вопросы, находящиеся вне нашей компетенции. Если Палата Представителей примет соответствующий закон, мы будем его обсуждать. Но пока обсуждать нечего. Прошу всех сесть. Начинается голосование.
Они вдвоем вернулись к столу директоров.
– Мы можем наложить вето? – предложил Сарлак соратникам.
Двое из директоров покачали головами. – В это раз они правы. Вы не справились. Предоставим это армии.
– Мы позволяем воякам решать наши дела!
– Если вы и ваш подчинённый правы, Сарлак, то вояки неизбежно облажаются и тогда этим вновь займетесь вы. Пока же лучше отойти в сторону и следить за ситуацией. В любом случае, вето Совета должно быть единогласным, а мы сейчас его не поддержим.
Голосование прошло быстро и через пару минут председатель огласил результаты: четыреста семнадцать «за» и девяносто пять «против».
– Рад сообщить, что этот вопрос решён, товарищи! – провозгласил председатель. – Надеюсь, что вскоре с террористами будет покончено. Да обрушим мы на врагов наш гнев во имя сохранения и приумножения демократии…
– … чести нации и народного благосостояния! Во имя Государства и Союза! – Подхватил хором весь зал.
На это Сарлак с Кадаром ушли, оставив военных обсуждать свои внутренние дела.
– Возвращайтесь к себе и ведите расследование! Я сообщу вам, сколько у вас времени. Когда начнётся операция, вы полетите с ними и постараетесь захватить Дагофа. А пока, кровь из носу, но найдите этого предателя! – Сарлак был рассержен и даже не скрывал этого. – Если вам понадобится информация или ресурсы – обращайтесь ко мне напрямую. Я сообщу об этом вашему главе.

асть третья Глава пятая.
На следующее утро Кадару позвонил Хетцендорф. – Приезжай срочно. Глава отдела убит!
На выходе его поймала Ольга.
– Что случилось?
– Начальник убит. Меня требуют в штаб.
– То есть как это убит? Не могут же они внезапно начать умирать один за одним!
– Я все выясню. Оставайся здесь и будь наготове.
Утром на всех уровнях дорог были пробки и Кадар дошел до штаба пешком. Особого шевеления на улицах не было. Никаких солдат или агентов в штатском, только обычные прохожие.
В штабе на входе дежурный заявил пришедшему Кадару: заместитель ждет вас в штабе отдела.
В комнате его встретил Хетцендорф. Он сидел за столом начальника и смотрел что-то на его компьютере. Увидев Кадара, он тут же поднялся.
– Теперь ты тут главный? – Спросил Красноглазый.
– Временно. Но об этом позже. Труп в нашем морге. Пойдем, я тебе объясню по дороге.
Он ещё минуту что-то понабирал на компьютере, выключил его и вышел, позвав за собой Кадара.
– Этим придется заняться тебе. Я абсолютно уверен, что в этом замешан тот предатель, которого мы ищем.
– Откуда такая идея?
– А что ещё? Ограбление? Да, у него украли все карточки и ещё, возможно, флешки. Но это ничего не значит. Убит был из малокалиберного пистолета. Такое оружие есть много у кого. Но когда его убили, он был в штатской форме. Можно предположить, что среди людей или даже альтаирцев нашлись настолько отбитые товарищи, которые осмелились совершить убийство и ограбление в центре города. Можно предположить и то, что они поняли на кого напали уже непосредственного убийства. Но даже в таком случае они должны были хотя бы спрятать тело! А оно спрятано не было. Его проволокли не более десятка метров и оставили в небольшом переулке. Но даже там его нашил уже через пару часов. Он даже остыть не успел. Учитывая, в каком положении мы находимся, я уверен, что это как-то связано с нашим шпионом.
– Это понятно. Но кто теперь будет возглавлять отдел? Ты человек. Ты не можешь занимать эту должность.
– Пока что я лишь временно исполняю обязанность главы отдела. Сарлак уже знает о произошедшем. Он примет решение насчет кандидатуры. Кстати, он упоминал, что думает над твоим назначением на этот пост.
– Ты говорил ему, что бюрократия – не мой профиль?
– Зря ты так. Возглавляя отдел, ты сможешь направить все наши ресурсы на поиски Дагофа. Только сам Сарлак сможет вносить коррективы в твою работу.
– Звучит заманчиво, но мне все равно нужен будет тот, кто сможет работать с бумагами.
– Ну, я уже этим занимаюсь.
– Значит, мы уже разделили непойманную добычу.
– Тогда я намекну ему, что ты не против такого назначения.
– Это не является моей целью, Эрих. У меня сейчас есть дела поважнее, чем бороться за высокие посты.
– Зря ты так. Если отдел возглавит кто-то не столь энергичный, это может выйти боком всем нам. Тебе может не заметно, но на наш отдел сейчас смотрит почти вся верхушка страны. Совет Двенадцати тщательно следить за нашими успехами. Чем быстрее мы добьемся их, тем лучше. Поэтому важно, чтобы этот пост достался тебе.
Они спустились на лифте в полутёмное помещение, прошли по коридору со стенами стального цвета и прошли в просторное помещение морга. Охранник выдал им перчатки и маски и попустил в помещение с трупами. Патологоанатом отдал им честь.
– Вы к телу начальника?
– Именно. – Эрих указал рукой на Кадара. – Кадар, именуемый Красноглазым. Он будет вести дело. Сообщите ему все, что знаете. А меня ждут дела. – Он ушел.
Патологоанатом – альтаирец, глядя ему вслед, спросил Кадара. – Этот человек не многовато себе позволяет?
– Он будет руководить, пока не назначат нового главу отдела.
– Во времена пошли! Волосатые нами командуют и сами с собою борются. – Судя по тону, он рассчитывал, что собрат его поддержит, но тот лишь сухо заметил: Приказы, есть приказы. Что у вас тут?
Альтаирец был заметно разочарован, но реакция собрата вернула его к более насущным делам.
Ничего серьезного, помимо того, что уже сказал Эрих, Кадар не узнал. Единственным интересным моментом стало то, что убит не внезапно. Выстрел был совершен почти в упор в затылок. Убийца должен был подойти на расстояние примерно метра. Профессиональный оперативник, которым был убитый, едва ли не заметил бы приближающегося. Ничего дурманящего он не пил и не ел. То есть, скорее всего, был в здравом рассудке. Так что убийцей мог быть кто-то из знакомых.
– Но ведь это не мог быть кто-то из наших. – Подытожил с надеждой патологоанатом. – Альтаирец бы не опустился до такого.
– Ублюдки есть везде. – Ответил Кадар. – Любом случае, это не ваша забота. Благодарю за помощь.
Выйдя из морга, он немедленно позвонил Ольге. – Езжайте по этому адресу. Я тоже туда прибуду. Там место убийства. Будем смотреть.
Он переслал ей координаты и почти тут же получил от неё ответное сообщение. – Это совсем рядом с домом Эриха.
Взяв служебную машину, Кадар добрался на место первым. Дело произошло в небольшом хорошо освещенном чистом дворе, куда вели несколько переулков. Это не был бандитский квартал. Наоборот, несмотря на плотную застройку он считался очень спокойным. Потому в ней и давали служебные квартиры.
Кадара встретил обычный полицейский. Он быстро объяснил ему ситуацию.
Глава отдела лежал на месте убийства, в луже крови, вытекшей из простреленной головы.
Его убили выстрелом в затылок. Судя по положению тела, убитый в последний момент начал оборачиваться. Убит из обычного пистолета. Электромагнитное оружие. Так что никто ничего не слышал.
– Мы уже все проверили. Все отпечатки сняты.
– Все-таки я посмотрю ещё раз – заявил Кадар. – Достав просвечивающее устройство, Кадар начал с его помощью отмечать и фотографировать следы. Хорошее устройство, в зависимости от необходимости может подсвечивать нужные следы или же отмечать на фотографиях следы, которые бы не заметил сам даже самый опытный охотник. На месте, где должен был, по предположению, стоять убийца в момент выстрела, Кадар обнаружил еле заметные следы ботинок, отослал их в базу данных. Судя по всему, обычные ботинки. Идя по следам, Кадар вышел за пределы огороженной зоны и, пройдя пару переулков, вышел на большую улицу, где след быстро потерялся.
Вернувшись к месту убийства, он спросил полицейского: Вы осматривали труп?
– Нет, конечно. Приказа не поступало. Пока не приехали ваши медики, к нему никто не притрагивался.
Кадар кивнул и позвонил: Ольга, вы где?
– Совсем рядом. Что там?
– Где находится дом Эриха?
– Сейчас покажу. Думаешь, он как-то связан с этим?
– Надо все проверить.
– Можно просто у него спросить.
– Вот ты и спроси. А мне он опять скажет про «секретную информацию».
Пока подчиненные не пришли, Кадар проверил по следам, откуда пришел его мертвый начальник.
Тот пришел с улицы, где Кадар оставил свою машину. Там следы так же терялись.
Квартира Эриха находилась через одну улицу в почти таком же дворе. Как раз в эту сторону и шел начальник.
– Можешь открыть квартиру, Оль?
– Могу, но зачем? Кадар, если ты его подозреваешь, скажи об этом ему?
– Оль, надо проверить. Вы же уже были там? Мы не будем оттуда ничего брать. Так как мы туда войдем?
– У него здесь есть тайник с ключами. Я за ним сейчас схожу. Позвольте мне это сделать одной?
– Давай.
Ольга первая пошла в парадную и вскоре выглянула оттуда и пригласила остальных. Внутри было светло и чисто. Они поднялись по невысоким ступенькам на второй этаж. Ольга открыла дверь и они вошли в небольшую, но уютную однокомнатную квартиру. Шторы были закрыты и комната и кухня были в полутьме.
– Где у Эриха тут рабочий уголок? – Спросил Кадар.
Ольга указала на стол с несколькими отделениями в углу рядом с кроватью, на которой лежали стопки листов и стоял небольшой компьютер.
Кадар подошел к столу, включил компьютер, но увидев требование пароля, выключил и начал смотреть листы.
Большинство из них были докладами и прошениями.
Открыв верхний ящик стола, Кадар увидел там в специальных отделениях кучу флешек.
– Ольга, ты знаешь, где он хранит какие-то документы?
– Даже если бы и знала, у нас нет полномочий для проведения обыска.
– Не ной! Ответственность несу я.
Кадар вытащил из ящика стола пику бумаг и, поглядев мельком, убрал их в сумку.
По возвращению в часть, Кадар пошел в кабинет начальника, к Эриху.
Тот читал документы. Увидав Кадара, он нахмурился. – Что случилось?
– Скажи, Эрих, а что ты хотел обсудить с начальником? О же не просто так шел к тебе.
Эрих заметно подумал. – Да, он шел ко мне. Но насчет разговора я не могу тебе сказать. Прости Кадар. Не имею права. Ты же понимаешь. Я запрошу у Сарлака. Если он даст письменное разрешение, я сообщу тебе все, что мне разрешат. А пока это секретная информация. Но уверяю тебя, это совершенно легальная информация. Ничего противозаконного.
– Его могли убить из-за этой информации.
– Мы прорабатываем эту версию. К слову об этом. Надеюсь, вы не врывались в мою квартиру.
– Нет, Эрих. Для этого нужно разрешение.
– Если хотите, я могу дать тебе разрешение на обыск. Сам понимаешь, в моих же интересах, чтобы вы доказали мою невиновность.
– Прямо сейчас можешь?
– Приди через пару часов. И да, пароль от компьютера не дам. Извини. Там есть секретная информация.
Эрих оформил разрешение и на следующий день Кадар в сопровождении полицейского поехали на его квартиру и забрал оттуда почти все документы с обязательством вернуть их в течении недели.
Кадар планировал потратить ночь на их осмотр. Из того, что он сумел просмотреть, не было ничего особенного. Помимо докладов, были и упоминания о каких-то переговорах, которые вел замдиректора Сарлак с неким «Ф». «Зам. Встречался с Ф 2-го, 5-го, 7-го, 10-го, 12-го, 14-го, 19-го и 21-го. Явное усиление контактов. Затем молчание. При каждой встрече передавались сигареты.»
– Сигареты? – Кадар слышал об этом куреве, которое очень любили люди, но альтаирцы не курили травы в том плане, как это делают люди. Скорее всего, это под этим словом подразумевается что-то.
«Ф. работает на кого-то другого. Я не получал от него никаких сообщений, и он тщательно избегает меня и моего района.»
Это странно. Эрих следил за Сарлаком? И ещё за неким «Ф». Маловероятно, что это кто-то враждебное. Иначе документы об этом не хранились бы на видном месте. Но надо бы узнать, кто такой этот Ф.»
В этот момент его размышления прервал Алексей.
– Давай я посмотрю, что там. У тебя завтра будут дела.
– Чем обязан такой заботой? – Грубо спросил Кадар. Иногда он начинал размышлять вслух и очень не любил, когда его на этом прерывали.
– Мне все-равно нечем заняться в последние дни. Это вы с Олей все куда-то ездите.
– Что-ж, звучит логично.
Кратко объяснив Алексею, что от него требуется искать, Кадар пошел спать.
Утром пришло сообщение от Сарлака. Ночью Эрих был арестован в своей квартире агентами Внутренней Военной Разведки.
Кадар немедленно позвонил Сарлаку.
– Вы забрали всю информацию из квартиры Эриха?
– Нет. Остались компьютер и ряд документов.
– Так возвращайтесь туда, срочно и забирайте все, пока это не сделали агенты Внутренней Военной!
– Разве агенты не забирали все это при задержании?
– Хрен их знает! Проверить! – Без пяти минут директор был в ярости и Кадар не стал с ним спорить.
Кадар разбудил Ольгу и сообщил ей новость.
– Опять! Почему, интересно, меня не арестовывают? Я ведь тоже человек! – Кадар разделял ей негодование, но сейчас лишь кивнул.
– Им мало одного раза! – Буркнула Ольга, когда они вдвоем сели в машину.
Пару лет назад Эриха уже арестовывали по обвинению в работе на Братство. Однако, в суде дело быстро рассыпалось. Было очевидно, что через него руководители Внутренней военной разведки пытались подкопаться под весь отдел. Политическая борьба между разведками не затухает ни на день. Казалось, однако, что Эриху это дело не сколько не повредило, скорее наоборот, после этого доверие к нему со стороны высших чинов явно возросло. То ли в ней увидели хороший «громоотвод», на который можно в случае чего скинуть все неудачи, то ли убедились в его преданности. Непонятно.
Приехав на место, Кадар и Ольгой обнаружили в комнате беспорядок. Компьютер исчез, как и все, что не забрал ранее Кадар. Ольга увидела на стуле кофту Эриха и его походный светло-зеленый плащ.
– Видимо его среди ночи подняли. – Прокомментировала она, смотря на плащ зачарованным взглядом. Она осмотрела ящики стола и не найдя там ничего, испуганно посмотрела на Кадара.
– Ничего. Все забрали.
Кадар хотел утешить подругу, но не могу подобрать слова. Говорить, что все будет хорошо было бессмысленно. Не понятно, что будет дальше. Взывать к тому, что у них нет доказательств – тоже.
А высказывать ей собственные подозрения Кадар посчитал и вовсе глупым. Потому он ответил кратко – Посмотрим.
Она кивнула и продолжила осматривать комнату.
– Оль. Может у него и здесь есть какой-то тайник? Для секретных документов.
– Не знаю. Даже если бы и был, он бы мне не сказал.
Это похоже на Эриха. Он умеет разделять работу и личную жизнь.
Кадар осмотрел кухню, но ничего там не нашел.
Зато Ольга нашла на за столом у стены распечатанную фотографию. Это была их с Эрихом фотография. Они сидели в каком-то парке и выглядели весьма довольными, хотя и уставшими.
Она нервно сложила ей и убрала в карман.
– Мы на службе. – напомнил Кадар.
Женщина кивнула – Помню.
В штабе Кадара встретил Сарлак.
– Ничего не нашли. Все, что могло пригодиться, очевидно, забрали их агенты. – Доложил Кадар.
– А мне тем временем стало ясно, почему арестовали Эриха. Представьте себе, Кадар – эти ублюдки требуют передать дело Дагофа им в обмен на снятие всех подозрений с Хетцендорфа! Чуют, что скоро мы его возьмем и тогда вся слава достанется нам! Именно поэтому мы должны спешить! Точнее вы. Военная операция скоро начнется. Ближайшие дни вам надлежит получить снаряжение и испытать его. Вы, Кадар, давно уже преследуете Дагофа, так что полагаю, вам и надлежит захватить его и доставить сюда для суда.
– Захватить? – Опешил Кадар.
– А как же иначе?
– Позвольте, но я полагаю, Дагофа необходимо убить. Он слишком хитер, слишком опасен! К тому же предатель или предатели в наших рядах до сих пор не найдены. Его могут освободить.
– Ему все равно ни грозит ничего, кроме смертной казни.
– Товарищ Директор, мы уже понесли ужасные потери! И это не прекратиться, если Дагофа просто арестовать! Я уверен, что его смогут освободить, особенно, если его будут охранять наши! – Кадар начал нервно расхаживать взад-вперед и мелко жестикулируя. — Это если нам вообще удастся его захватить! Мы не имеем права жертвовать жизнями наших граждан и безопасностью родины ради формальностей!
Сарлак спокойно выслушал его и когда тот закончил, покачал головой. – Я был бы раз послушать вас, но решение о Дагофа принимал не только я. Так решил Совет. И я не могу пойти против него.
– Но может ли Дагоф быть убит в ходе задержания?
Сарлак грозно нахмурился. – И чтобы меня обвинили в том, что это я это организовал? Нет, Кадар, никакой самодеятельности! Выполняйте приказы и даже не пытайтесь импровизировать! Это Дело государственной важности! Вам ясно?
– Так точно!
Ольга ждала его в вестибюле на первом этаже.
– Эрих стал жертвой политических игр, но все будет нормально. У них на него ничего нет.
– Тебе так и сказали?
– Да. Нам надо арестовать Дагофа и скоро Эриха отпустят.
– Ублюдки! А как же предатель?
– Похоже, этим занимается кто-то другой.
– Разве нельзя ничего сделать? Мы теперь, получается, являемся заложниками ситуации?
– Посмотрим. – Кадар задумался.
Ольга права. Ничего не делать как то нехорошо. Равно как не хорошо и ждать, пока его судьбу решат вышестоящие. Но нарушать закон ради него тоже нельзя. Впрочем, отправить личный запрос ничто не мешает.
– Я попробую выяснить подробности. Может быть, удастся договориться как-то иначе.
В тот же день он отправил запрос директору Внутренней Военной разведки и к своем удивлению, получил ответ тем же вечером: – Приезжайте в штаб завтра в такое то время. Эта встреча должна остаться секретом.
По закону Кадар должен был сообщить об этом Сарлаку, но у того сейчас и так забот по горло. К тому же, если переговоры не пойдут, то и смысла о них сообщать не будет.
Для переговоров Кадару пришлось приехать с помощью капсул в город Либерец, где располагался штаб Внутренней Военной разведки. Это был старый город, с небольшим количеством современный районов. Несмотря на огромную протяженность он напоминал скорее большой райцентр. Само здание штаба было почти неотличимо от штаба Внутренней Гражданской. Типовой многоэтажный офис, несколько выбивающийся из строгого серого стиля окружающих кварталов. Над входом висели флаги с изображением черного глаза с зеленой радужкой – символа Внутренней Военной разведки.
Директор – суховатый немолодой альтаирец в плотной форме, встретил его в кабинете, куда Кадар привели.
Едва за ними закрылись двери, он произнес – Я знаю, что вы лично знакомы с Эрихом Хетцендорфом, но боюсь, что он обвиняется в тяжком преступлении – государственной измене.
– А доказательства то у вас есть? – Перебил его Кадар
Тот осекся, гневно взглянул на него, но тут же спокойно продолжил – Что-ж меня предупреждали о вашем грубом нраве. Прямых доказательств пока нет. Однако есть сообщение от одного из ваших сотрудников, который пожелал до поры остаться анонимом. Он говорил, что Эрих – агент Братства и что это он замешан в убийстве начальника отдела Бараса. Сами понимаете, обвинение от вашего собственного сотрудника – серьезное дело. Он предъявил некоторые доказательства, которые я опять же не хочу раскрывать.
– Ближе к делу. Что вы мне предлагаете?
– Видите ли, я знаю, что вы давно занимаетесь делом Дагофа. И я знаю, что недавно вы откопали в горах на Менанге в некой древней лаборатории, некую капсулу, в которой храниться человеческая женщина, видимо, нужная Дагофу.
– Так считаю я.
– А я, в свою очередь вам верю. Но известно ли вам, что директор Сарлак скрывает от вас вторую часть это мозайки?
– Поконкретнее.
– Вы должно быть, знаете, что для того чтобы открыть капсулу, не убив женщину, нужен ОИ – Оцифрованный Интеллект, управлявший лабораторией. Только он может, имея коды доступа, запустить процесс разморозки. Но Сарлак не сказал вам, что это Интеллект хранится в одном из хранилищ вашего отдела. Сами понимаете, глупо не использовать такую возможность. Если вы убедите директора перевезти этот артефакт в ту же лабораторию, где храниться и изучается капсула, я смогу в качестве ответной услуги снять обвинения в Хетцендорфа.
– А какой тут вам интерес?
– Такой, что мы заинтересованы в раскрытии этой загадки, что Сарлак явно тормозит.
– Вы так же просили передать дело Дагофа вам.
– Да, это так. Но вижу, что на это ваше руководство несогласно, потому предлагаю более умеренную сделку.
Кадар посмотрел в окно, на светящиеся на солнце крыши и многоуровневую автостраду, возвышающуюся над старыми районами.
– Я попробую. Но ничего не обещаю. Решения ведь принимаю не я.
– Ошибаетесь, Красноглазый. Ваше слово сейчас может многое решить. Потому я и обратился к вам. Но поторопитесь. Вам скоро отправляться на поимку Дагофа и я хотел бы, чтобы моя просьба разрешилась до того, как у вас появятся новые неотложные дела.
– И есть ещё один вопрос. А кто вам сообщил о Хетцендорфе? Если уж мы достигли договоренности, то позвольте нам узнать, кто у нас сдает своих.
Директор демонстративно тяжко вздохнул – Увы, не могу. Я дал обещание не раскрывать его имени. Могу лишь сказать, что он из людей.
Когда вечером Кадар вернулся, он застал Ольгу и Алексея, игравших в карты. Увидев его, Ольга немедленно подскочила. – Что с Эрихом?
– Его обвиняют в измене. Кто-то из наших людей сообщил, что он работает на Братство. На оснвое этого его задержали.
– Так его должны были наши задержать!
– Меня убеждали, что у них есть какие-то доказательства.
– Вранье! Будь у них реальные доказательства, они бы их предъявили. Но вообще, это странно. Кому Эрих мог перейти дорогу?
– Думаешь, он невиновен?
– Да если бы он на кого-то работал, я бы это заметила, поверь! Он, конечно, дисциплинированный, но шпион из него плохой. Он слишком добр для этого.
– Он скрытен. Ты его любишь Оль и можешь не замечать чего-то важного. – Сказал Алексей
Женщина гневно посмотрела на него. Вновь глядя на Кадара, она растеряно развела руками. – Почему вы его подозреваете? Если нет доказательств, то и обвинять нельзя.
– Мы его не обвиняем, мы лишь говорим, что все нужно проверить. Спите, друзья. Я буду разбираться.
На следующий день Сарлак воспринял предложение Кадар категорично.
– Исключено. Мы не можем идти на поводу у соперников.
– Это позволит лучше их изучить.
– И сделает их более уязвимыми к диверсиям. Если агенты Братства доберутся до лаборатории, то они получат там сразу обе части головоломки.
– Так нужно для Эриха. Я прошу вас это сделать ради спасение моего товарища и хорошего работника.
– Это не ваши проблемы, Кадар! Ступайте и выполняйте приказы!
– В таком случае я не могу ручаться за то, что Дагоф не будет убит при задержании.
Сарлак поглядел на него ошалевшим взглядом. – Ты одурел, Красноглазый? Ты кому угрожаешь?
– Я не угрожаю. Я лишь говорю, что нашего товарища нужно выручать. Чем плохо это предложение? Да, среди нас есть агенты Братства. Но исследовательские корпуса принадлежат к другому отделу. Едва ли их могут взять штурмом. А Дагофу придется это делать, если он хочет добраться до этой женщины.
– Вы заботитесь не о своих делах.
– Тем не менее, я прошу вас принять это к сведению.
Сарлак что-то быстро напечатал что-то на компьютере, распечатал лист, поставил на нем свою подпись и вручил Кадару. – Хорошо. Вот вам мое обещание. Я сделаю то, что вы просите, как только Дагоф будет пойман. Не раньше.
Кадара это удовлетворило. Теперь нужно лишь поймать Дагофа. Операция очень скоро. Послезавтра уже начиналась погрузка на корабли.

Часть третья, глава шестая.
Через день они поехали на полигон, где полным ходом шла погрузка войск. Ещё на подходе они замечали много вертолетов и кораблей, стаями летающих в разные стороны. Некоторые, будто древние ракеты, взмывали в небо и исчезали в сине-красноватом небе Альтаира.
На огромном разделенном на квадраты и прямоугольники пространстве стояли в огромных квадратах, разделенных внутри себя на квадраты поменьше тысячи, возможно, десятки тысяч солдат. Над их построениями развивались их полковые знамена с номером подразделения, написанным белыми буквами внутри черной семи конечной звезды. Рядом с ними садились корабли, уносившие солдат, боевых роботов и танки куда-то в небо. Все это было похоже на бессистемную возню, одновременно происходило невероятно четко – никто никому не мешал, никто ни с кем не сталкивался.
Следуя за Кадаром, они быстро нашли в небольшом панельном домике офицера. Тот и определил, когда и на какой площадке их должен забрать корабль.
Пока они стояли, Алексей пытался рассмотреть космический корабли в небе, но не замечал их и очень этому огорчался. – Я столько раз летал, а сами корабли близко считай и не видел!
Озон его понимал. – Увы, на планеты они как-то не садятся. Я бы тоже поглядел, хотя бы ради сравнения. Некоторые, я читал размером с несколько кварталов.
-Вот поэтому и не садятся. – Сказал Кадар. Он вновь начинал заметно нервничать. – Чтоб всякие любопытные не глядели.
Здесь он, разумеется, преувеличивал. Но корабли, во всяком случае большие, военные и вправду никогда не сажались на планеты. Иначе просто бы не взлетели. Даже их сборка происходила в космосе на специальных верфях, куда доставлялись детали.
Именно поэтому желание Алексея не помогло ему увидеть их и в этот раз. За ними закрылась створка корабля и открылась уже внутри ангара.
Почти тут же по прибытию в их каюту, Кадара позвали в кают-компанию, где его ждал представитель Внутренней Гражданской разведки.
– Товарищ, Красноглазый. Меня предупредили, что у вас в рамках этой операции своя задача и потому мне поручено вручить вам наше изобретение. – Он подошел к одному из обшитых красной тканью столов и взял один из четырех лежащих на нем металлических обручей.
– Это наше изобретение по защите разума и нервной системы. Меня уверяют, что будучи надет на голову или встроен в шлем, может полностью защитить вас от влияния «живых».
– Надеюсь, мы сможем его протестировать перед началом заварушки. – Кивнул Кадар.
– За этим я вас и позвал. Пройдемте.
Они прошли в комнату, где проводились военные тренировки. На глазах у Кадара в знакомые ему армейский шлем встроили обруч, после чего вручили ему.
Надев шлем, Кадар встал напротив альтаирца в темно-синем плотном плаще. Стоя друг напротив друга, они смотрели друг другу в глаза несколько минут, после чего внутрь вошел разведчик.
– Полагаю, вы ничего не почувствовали. – Обратился он к Кадару.
– Вообще ничего.
– Я сделал все, что нужно было. – Уверил альтаирец в плаще.
– Вот видите, Кадар. Обруч работает. А для чистоты эксперимента снимите-ка шлем.
Едва Кадар выполнил приказ, как в глазах у него помутнело. Он моментально потерял ориентацию в пространстве и мир поплыл, превратившись в серое марево. Пришел в себя он лежащим на полу. Над ним склонился врач.
– Я жив. – Пробормотал Красноглазый.
– Я и не пытался его убивать. – подтвердил «живой». – С ним все в порядке.
– Полагаю, эксперимент можно считать успешным. Эти шлемы будут выданы вашему отряду перед высадкой. Вы свободны.
Следующие часов 40 прошли однообразно скучно. Ольга, Озон и Алексей играли в слова и в загадки. Кадар же обдумывал ситуацию. Он договорился с Сарлаком, что Дагоф будет цел и невредим. Надо лишь держать себя в руках. Просто держать в руках. Кадар знал, как это бывает непросто.
Вскоре однако, Кадара вновь вызвали в Кают-компанию. Посланник от госбезопасности заявил, что ни прибыли, но пока операция только начинается и точное местоположение Дагофа не выяснено, они остаются здесь. Перед самим отправлением в ангаре им выдадут новые винтовки, а также припишут к их личным компьютерам рои боевых дронов. Они послужат живым щитом и огневой поддержкой.
– Будьте готовы постоянно. Вас могут вызвать в любой момент. – Напутствовал он Красноглазого напоследок.
Не то чтобы Кадару было это нужно, но теперь хотя бы он четко знал, чего ждать. Непонятно только, как они планируют высаживать их сразу в гущу боя.
Тем не менее дальнейшее ожидание заставляло его нервничать ещё сильнее.
Все соратники замечали это, но старались не подавать виду. Только Ольга то и дело напоминала о миссии – доставить его для суда.
Так продолжалось ещё пару десятков часов. Все успели разок вздремнуть и вновь проснуться, как Кадару позвонил посланник и приказал идти в один из ангаров.
Там им выдали винтовки и перенастноили компьютеры так, чтобы с них можно было управлять роботами.
– Мы их включим в момент высадки. Рядом с вами должен будет приземлиться крупный контейнер, примерно три на три места. Как только встанете на твердую землю, включите программку. Лазерные прицелы ваших винтовок также синхронизованы с компами, так что можете использовать их для наводки огня дронов.
После инструктажа они залезли в тот же корабль, на котором их доставили сюда, после чего створки за ними захлопнулись.
Пока они летели, Кадару уже в рацию в шлеме вновь позвонил сотрудник разведки.
– Я буду курировать вас по ходу задания. У меня тут свежая информация все время, так что не уходите в радиомолчание. Значит так, мы нашли Дагофа в небольшом городке. Он там то ли инспектирует что-то, то ли обороной руководит. В общем атаку мы пока не начинали, чтобы не спугнуть. Вы как риз идете в первой волне воздушного десанта. Высадим вас во дворе крупного поместья, на окраине города. Выйдете через главный вход на площадь, дальше я вас буду направлять.
– Кто его охраняет? – Спросил Кадар.
– Люди. Рангцев мы при нем не видели. Главное, блокировать его в черте города. Наши сухопутные войска стягиваются к нему, но не тормозите. Вояки предупреждены, что его нужно брать живьем, но в горячке боя всякое случается. Конец связи.
Корабль затрясло. Вокруг начали раздаваться выстрелы и взрывы. Похоже у Братства здесь имелись зенитки. Тем не менее спустя пару минут тряски корабль остановился, створки открылись и в глаза отряду ударил поток летнего солнца, за которым немедленно послышались звуки стрельбы и работы двигателей.
– Все наружу, живо! – скомандовал пилот.
Не особо разбирая пути, все четверо прыгнули наружу и едва ориентируясь добежали к ближайшей стене, перед которой стояли колонны, удерживавшие второй этаж. Створки за ними закрылись, и огромная серо-белая бочка вспарила в небо, оставив за собой густое облако пыли.
Едва глаза привыкли, как они обнаружили себя в большой дворе с желтой колоннадой, удерживающей второй этаж. Из него наружу вела арка, двери которой были почти полностью выбиты взрывом, изрешетившем и часть стен. На месте улетевшего корабля остался крупный контейнер. После того, как все четверо настроили свои компьютеры и винтовки из него вспарила стайка роботов, похожих на комаров, только без лап и с пропеллерами вместо крыльев. Разделившись на четыре кучки, по четыре в каждой, стали парить и над головами бойцов.
– Мы высадились. – Доложил Кадар.
– Идите наружу. Там на площади наши добивают врага. Идите направо, во второй переулок, далее на третьем повороте налево. После доложить.
Снаружи шел бой. Группа спецназа в серо-зеленой форме штурмована вместе с работами несколько небольших домов на противоположной. Наши герои не столь вмешиваться и свернули, куда приказано. В переулке было удивительно чисто. Прохожих не было. Но Ольга и Кадар все равно перешли на жесты. Кадар шел первым, за ним Ольга, потом Озон и Алексей.
Город состоял из коттеджей, в основном двух-трехэтажных, с самыми разными раскрасками. Встречались и длинные, разукрашенные во все цвета радуги дома-ульи.
Пройдя и свернув налево, они так никого и не встретили. Только из окна на них иногда смотрели жители.
– На месте.
– Триста метров до парка, затем налево и вдоль зданий, обойти его и выйти на широкую улицу, идти по ней направо, до моста через реку. На месте доложить.
До парка дошли благополучно. Над ними пролетели вертолеты. Один из них дымился и явно шел на снижение. Он сел в парке, где тут же началась отчаянная стрельба. По одному из военных каналов экипаж просил помощи.
– Выручим. – Предложила Ольга.
– Это не наше дело. – Отрезал Кадар и свернул во за дом-улей, обходя площадь через дворы. Так они обошли её по широкой дуге, лишь пару раз встретив отступающих братьев. По ним было видно, что они повсюду бегут. Что было довольно странно. Вроде рядом Дагоф. Они должны были защищать своего лидера со всем фанатизмом.
А вот едва они достигли широкого проспекта, как их встретили там огнём пулеметов и снайперов. Ольге оторвало пулей рукав, у Озона срикошетила от шлема. Одного робота сбили очередью пропеллер, он неуклюже закружившись, осел на землю и отключился.
– Нам надо пересечь парк, но он простреливается. Поддержка будет?
– Наши войска приближаются. Я свяжусь с ними. Там должна быть поддержка вертолетов.
– Что с Дагофом?
– Последнее, что известно: в доме недалеко находится местный штаб Братства. Если Дагофа там не найдется, пойдете на взлетную площадку на окраине.
– Надеюсь, его не будут сбивать, если он взлетит.
– Военным приказано сбивать все, что не наше.
– Замечательно! Понял вас. Ждем помощи.
– Она уже на подходе. Смотрите внимательно.
Над ними пролетели три вертолета. С грохотом, непривычным для современного боя, они расстреляли вспышками ракет часть парка, откуда стреляли боевики. Увидев, как пространство утонуло в огне, Кадар скомандовал отряду и они перебежками начали перебегать от укрытия к укрытию, не столько прячась от огня, сколько скрываясь от взгляда. По дороге быстро ехал танк со сдвоенной главной башней. На его броне ехали солдаты в маскировочной зелено-серой форме.
Им в ответ почти не стреляли. За ним бежали пехотинцы, над головами которых витали рои квадрокоптеров.
Отряд воспользовался этим, чтобы быстро перебежать до домов на противоположной стороне.
– Мы на другой стороне парка.
– Обойдите длинный дом, за ним будут три коттеджа. Центральный из них – ваш. Обходите дом справа. С другой стороны идет ударная группа.
Едва они подошли к углу дома, как услышали доносящийся из-за поворота голос Дагофа: – Пришел наш час, братья и сестры! Мы долго прятались и терпели зло, что творится прямо у нас на глазах! Мы долго сидели в подполье, ожидая своего часа! Когда, если не сейчас, сражаться за свою свободу?! Когда, если не сейчас, выпустить нашу ярость, нашу ненависть?! Не мы начали эту бойню. Но есть вещи, ради которых стоит сражаться, даже если враг сильнее!
Кадар выглянул туда. За углом были окопы, в которых он заметил лишь пару бойцов. Справа был трехэтажный коттедж, сине-желтого цвета. На втором этаже под окнами висели динамики, из которых и доносились призывы Дагофа. – Все это очень странно. Похожу, штаб уже эвакуирован, раз его почти не охраняют.
Подав знак подчиненным, он, пригнувшись, двинулся вместе с Ольгой вперед, к окопу. Озон и Алексей их прикрывали. Дойдя до следующего угла, он оглянулся. Никого. С помощью прицела он направил сопровождавших его роботов в окопы. То же сдедала Ольга. Последовавшие выстрелы и крики дали знать, что все сделано. В ответ на них из дома по ним открыли огонь. Скомандовав напарникам, Кадар направил своих дронов в дом и сам принялся стрелять. Маскироваться боевики не умели и Кадар с Ольгой расстреляли их в считанные секунды. Подбежав к двери дома, Кадар опустил на глаза просвечивающее устройство. На первом этаже напротив двери стояли два солдата. Он выбил её ногой, а Ольга кивнула внутрь светошумовую гранату. Вбежав внутрь, они нашил на первом этаже двух солдат Братства. Их ослепило гранатой и после пары пуль Кадар потерял к ним интерес. Только на втором этаже послышались звуки шагов и какой-то возни.
Скомандовав Озону и Алексею проверить первый этаж, он пошел наверх. Там сидели в большой хорошо обставленной комнате человеческая пара. На вид гражданские. Угрожая им оружием, он жестами велел им лечь, что они тут же исполнили.
– Это наш дом! Его у нас заняли! Мы ничего тут не делали! Они ушли полчаса назад. – Бубнил парень.
– Молчать! – велел Кадар.
– Где Дагоф? – Спросила их Ольга
– Он был здесь час назад! Куда-то ушел. Мы не знаем куда!
– Что ты слышал! – Рявкнул на него Кадар.
– Он говорил, чтобы его ждали в крепости! Больше ничего! Честно! Честно!
– Лжешь! – Взревел Кадак. – Где эта крепость!
– Да не знаю, не знаю! – Почти пищал парень. Лежащая рядом девушка тихо всхлипывала!
Оглядев их, Кадар кивнул Ольге. – Пригляди за ними.
Отойдя в сторону, он включил рацию. – Мы в штабе. Здесь почти ничего нет. Местные жители говорят, что Дагоф ушел час назад.
– Местные? По нашил данным его видели в штабе трядцать пять минут назад.
– Они сказали, что он пошел в некую “крепость”.
– Не знаю, что значит. Так или иначе, но силы Братства сейчас скапливаются около местного аэродрома. Скорее всего Дагоф там.
Значит, выдвигаемся туда?
– Именно. И побыстрее.
– Серый! Посмотри, не видно ли наших?
Спустя секунд десять снизу раздался ответ Алексея – Никого.
Кадар тяжело кивнул. Ольга едва успела перевести на него взгляд, как он перехватил в руки автомат и двумя выстрелами убил обоих людей. Под их головами немедленно стали расплываться темно-красные лужи.
– Обязательно так делать? – возмутилась Ольга. – Можно было их просто связать!
– Нам надо спешить, а она наверняка сообщат о нас Дагофу. – Кадар произнес это нарочито спокойным голосом и тут же резко скомандовал: За мной!
Они вчетвером вышли из дома, который уже окружили альтаирские военные и двинулись по дороге на аэродром вместе с несколькими танками и пехотой. Кадар успел перебросится парой фраз с командиром отряда.
– Нам приказали захватить аэродром и посодействовать в поимке Дагофа, если он окажется там. – сообщил тот.
– У вас есть приказ сбивать Дагофа, если он взлетит? – У всего мехкорпуса приказ: “Ни один солдат Братства не должен покинуть городок”. Если влетит – будем сбивать.
– Он нам нужен живым.
– Мы помним, но это ваша задача – не наша.
Они прошли под прикрытием танков около километра. Коттеджи постепенно сменились баракообразыми длинными домами. Несколько раз их попытались обстрелять из гранатометов из домов. Несколько альтаирцев были ранены осколками, но ответные выстрелы танков быстро решали проблемы. Бойцы в двухметровых экзоскелетах, кажется, вообще чувствовали себя неуязвимыми – они даже не пытались прятаться, а шагали в полный рост и стреляли из пулеметов по всем, кто стреляли по ним.
Началось некое подобие промышленной зоны. Командир военных раздал приказы.
– Мы почти на месте. Рассредоточиться. Первый взвод вперед. Танкам двигаться вместе с ним. Второй взвод оставаться здесь, ждать приказов.
Четверка последовала с военными.
После небольшой открытой местности был высокий металлический забор со стальными воротами, которые были открыты. Прямо на глаза у альтаирцев, несмотря на их огонь, в ворота забежали солдаты Братства и исчезли в стоящих за ним гладких серых трехэтажных зданий.
Командир подозвал Кадара- На поле есть авиация, готовая к старту. Наши не могут их перехватывать, так как где-то среди этих зданий прячутся несколько ЗРК.
– Эта ваша работа. Наша цель – Дагоф.
– В любом случае, прежде чем мы сможем заблокировать его здесь, нужно избавиться от ЗРК. Они контролируют небо над аэродромом. Мы сейчас начнем штурм. За воротами идите направо. Помогите нашему танку. Мы прочешем левую часть. После того, как прочешем внешние рубежи, идет в центр, к посадочным площадкам.
Кадар немного подумал, с сомнением посмотрел на офицера. – Согласен. Но Дагоф должен остаться в живых.
– Сделаю все, что смогу. Он будет вашим, обещаю.
Танки поехали медленнее. Они продавили ворота, прошли на территорию и принялись разъезжаться разные стороны. Кадар с группой последовали направо, прячась за танком и отстреливая то и дело появляющиеся в окнах или на улице “братьев”. Одновременно, небольшие группы солдат принялись заходить в здания и уничтожать засевших там боевиков.
Тем сражались отчаянно, не бежали, не сдавались. Но против танка и бойцов в экзоскелетах они были бессильны. Да и группа Кадара была обучена гораздо лучше их.
Когда в небольшом квадратном дворе обнаружилась небольшое ЗРК одного выстрела танка хватило, чтобы машина буквально разлетелась на куски.
Выходя на посадочные площадки, Кадар вновь связался с представителем разведки. – Где Дагоф? Он не покидал аэродром?
– Он сейчас сидит в вертолете в посадочной зоне и ведет оттуда огонь из пистолета. Поторопитесь, пока военные его не задели.
– Мы идем вместе с ними. Выходим на посадочные площадки.
– Тогда желаю удачи.
Кадар неожиданно ловко забрался на танк и постучал по люку. Когда оттуда выглянул танкист, он рявкнул ему. – Не стрелять по вертолетам! Там важный объект! Куда угодно, только не по вертолетам!
– Да понял я! Нечего орать! – Танкист испуганно покосился на него и закрыл за собой люк.
Сама посадочная зона выглядела как полигон, расчерченный на квадраты и окруженный почти со всех сторон зданиями. На нем стояли несколько вертолетов, как гражданских, так и военных. На пути к нему стояли баррикады из грузовых бочек, нескольких грузовых машин. С противоположной от Кадара стороны на пространство выезжали два танка, поддерживаемые пехотой.
Братья отстреливались, но танки дали несколько выстрелов по площадке, не задев ни один из вертолетов не иначе, как чудом. Приглядевшись, Кадар заметил, что “братья” группируются вокруг одного из вертолетов, который начал разогревать двигатели. – Вперед, вперед! – Заорал Кадар.
Почти не пытаясь особо скрываться, Кадар быстро зашагал вперед, метко стреляя короткими очередями, благо у электромагнитного оружия совсем нет отдачи. Ему повезло, что именно в этот момент над полем боя разнесся голос Дагофа: Стойте! Прекратите бой! Бойцы Братства начали бросать оружие. – Хватит проливать нашу кровь! Ради наших бойцов я сдаюсь!
Альтаирцы немедленно окружили сдавшихся и принялись собирать их оружие и оттаскивать их сами в сторону. Кадар с товарищами подошли грузовому отсеку вертолета. Вход все ещё был закрыт.
-Я выхожу. Не стреляйте. – Произнес Дагоф.
Дверь опустилась и к ним вышел Дагоф в черном легком плаще с гербами братства на боках. На голове у него была плотная шляпа военного образца также с гербом Братства. Он вышел к ним с поднятыми руками. За ним медленно вышли ещё трое братьев.
Кадар достал специальные наручники блокирующие способности и “живых” и медленно приблизился к нему, пока остальные держали вышедших на мушках.
Осмотрев его, Дагоф иронично и слегка презрительно улыбнулся. – А, Красноглазый! Надеюсь, вы вам дадут орден за мою поимку. Вы его заслужили.
– Заткнись! – Кадар надел на него наручники и лишь после того, как его охраников отвели в сторону, он, казалось, немного расслабился.
– И где же твоя охрана? – Спросил он Дагофа.
– Ты про черных? Их контракт окончился, и я отпустил их.
– Насколько мне известно, они тебя почти боготворят.
Дагоф самодовольно ухмыльнулся. – Значит, тебе известно меньше, чем ты думаешь. Рангцы никогда не будут служить ни одному бескрылому. Мы все для них – твари, уничтожившие их родину. Их волнуют только деньги или их эквивалент. Но ты же здесь не ради них, так ведь?
Кадар кивнул и включил рацию. – Это Красный. Объект у нас.
– Прекрасно Кадар. Готов поспорить, Совет будет вам очень признателен. Не удивлюсь, если вам дадут орден. Я высылаю к вам транспорт со специальной охраной. Кадар с опаской посмотрел на Дагоф, тот в ответ поощрительно улыбнулся. Красноглазому от этого стало не по себе и он поспешил отвернуться.
– Я бы хотел лично сопровождать его.
– Исключено. У меня на этот счет есть четкие инструкции и вы и них не входите.
Его голос звучал настолько категорично, что Кадар не нашел в себе сил поспорить.
– Все целы? – Обернулся он к отряду. Все бойко кивнули.
– Получилось на удивление легко. – подметил Озон.
Кадар кивнул. – Ты прав. Именно поэтому не теряйте бдительности. У меня прохое предчувствие.
– У тебя просто настроение плохое. Местный воздух на тебя плохо влияет. – Легко ответила Ольга.
– Может быть. – Кивнул Кадар. – Может быть.

Часть третья. Глава седьмая.
Весь обратный полет на Альтаир Кадар с трудом смог немного поспать. Остальное время он расхаживал по каюте в задумчивости.
Ольга долго смотрела на него и наконец сказала – Кадар, он никуда не сбежит. А на Альтаире уже мы будем его охранять.
Тот ответил лишь – Знаю. – И продолжил своё нервное занятие. Впрочем, вскоре он вышел из каюты, чтобы не мешать товарищам и принялся бродить по ближайшем коридорам, то и дело притягивая к себе недоуменные взгляды экипажа.
По прибытию они сели в служебную машину и поехали в составе колонны, сопровождавшей Дагофа в тюрьму для «живых». Точнее в её СИЗО, где он должен был содержаться до суда. Она находилась в том же городе, что и штаб госбезопасности, к большой радости Ольги.
– Она же пообещали тебе отпустить Эриха, так ведь? – Спросила она Кадара.
– Вроде того.
– Тогда я навещу его, если ты не против.
– Против.
– Он под охраной, Кадар. Все хорошо.
Но красноглазый был мрачен и непреклонен. – У нас есть задание. Никаких отъездов, пока ублюдок не понесёт наказания.
– Кадар, я понимаю, что для тебя это личное, но и у меня есть личные вопросы.
Он посмотрел на неё, слегка прищурившись. – У тебя есть командир! Я! И как твой командир я говорю тебе, что ты и вся группа охраняет Дагофа. – Он отвернулся и добавил: Эрих не пропадёт.
В самом СИЗО, однако, Кадар категорично отказали в постоянно размещении.
– У нас тут не гостиница. Езжайте в свои казармы, если нет конкретных дел к заключеному. – Сказал ему пожилой альтаирец – милиционер с белой сморщившейся кожей и усталым лицом.
– Разве моё начальство не сказало, что мы уполномочены охранять преступника?
– Нам сказали, что вы будете усиливать охрану днём, когда с ним будут проводить следственные мероприятия.
Выйдя оттуда, Кадар и сам усомнился в собственных словах. Трёхэтажное темно-синее здание, стены которого, идеально отполированные, блестели в вечернем буро-желтом солнце, охранялось кольцевым кордоном из спецназа, бойцов в двух с половиной метровых боевых костюмах, роботов-квадрокоптеров, нескольких танков и отряда «живых» на службе госбезопасности.
Тем не менее, Красноглазый вернулся в казарму скорее беспокойным.
– Эти храбрые парни и девушки (среди «живых» он приметил нескольких) не помогут, если Дагофа вдруг освободят.
Как его огорчению на следующий день они не отправились к Дагофу. И на следующий. Связавшись с Сарлаком Кадар узнал, что ближайшие пару недель будет вестись следственные действия. Да и Дагофу надо дать время оклематься в новом климате. Потому на ближайшие пару недель они свободны.
– А что с Хетцендорфом? – Спросил напоследок Кадар.
– Мы работаем над его освобождением. Там какие то мутные обвинения, но никаких доказательств нам пока никто не предоставил. Скоро они будут вынуждены его выпустить.
Это время Кадар потратил, проводя в архивах, ища новую информацию насчёт Дагофа. Он не надеялся ничего особо найти. И действительно, ничего, что уточняло бы ранее найденную информацию он не нашёл. Пару раз он спрашивать у Сарлака, как идут дела с Дагофом и оба раза получал успокоительные ответы.

Так прошли 2 недели.
Однажды утром, разбудив отряд, он обнаружил Ольгу, сидящую у столиков к выхода из казармы с Эрихом. Тот был в своём обычном сером служебном костюме, свергнутый служебный плащ лежал рядом на стуле. Из под него виднелась папка с бумагами и планшет. Мужчина что-то рассказывал женщине. Она же слушала внимательно и несколько встревожено и лишь кивала в ответ, накрыв кисть его руки, своими двумя.
Кадар наблюдал за ними около полуминуты, борясь с желанием дать этим двоим побольше времени наедине, но служака в нем опять победил и он быстро подошёл к ним. Эрих немедленно встал и приветственно кивнул. – Рад, что все прошло хорошо, Кадар. Тебя очень хвалят за эту операцию.
– Все прошло слишком легко. – Заявил альтаирец.
– А это важно? Дагоф то у нас!
– Это подозрительно. Как минимум.
Человек с сомнением покачал головой, но спорить не стал и улыбнулся. – Рад тебя видеть, Кадар. Не волнуйся, мы за ним присмотрим. Кстати, я его буду допрашивать. За этим, собственно и прибыл. Собирайтесь и вы выезжаем.
Надбровные дуги Кадара приподнялись. – Ты, вроде все бумажной работой занимался. Чего это вдруг тебя назначили на допрос?
– Ну – Человек помялся – скажем так, в данном случае этим мои обязанности не ограничиваются. Я ведь тоже Братством занимаюсь, особенно в последнее время. Но поверь, я сам несколько удивлён, что меня назначили на это. Предлагал тебя, но Сарлак сказал, что ты больше сгодишься на охрану.
– И тебя просто так выпустили, когда Дагофа поймали?
– Ну не то чтобы просто так. Подписка о невыезде и все такое. Но да, обвинения с меня сняли также неожиданно, как и арестовали. Узнать бы ещё, кто меня так подставил.
– И поболтать с ним под душам. – Кадар понимающе кивнул.
– Именно. Ну что, поднимай своих.
Эрих редко был таким довольным и это даже несколько вдохновило Кадара.
В СИЗО их тут же пустили в специальную камеру, где сидел Дагофа и закрыли за ними дверь. Судя по звукам, на несколько замков.
Дагоф встретил их уверенной улыбкой.
– А, товарищ Кадар! Вы теперь всегда будете меня сопровождать?
– До суда.
– Что-ж, все равно это большая честь – иметь вас в своих охранниках.
– Вынужден вас прервать. – Эрих сел за стол, напротив него и положил перед ним планшет и папку. – Сегодня с вами будут говорить я. Как и последующие несколько дней.
– А вы, товарищ…
– Хётцендорф.
– Красивая фамилия.
– Благодарю. Время у нас ограничено. Преступим.
– Как вам будет угодно. – Дагоф угодливо кивнул.
– Ребята. – Обернулся Эрих к отряду. – Вам не обязательно здесь толпиться. Подождите снаружи. Только ты, Кадар, мне потребуешься для пары вопросов.
Так и сделали. Кадар сел в углу и сидел там, внешне расслабленный, но готовый в любой момент вскочить.
Эрих задавал различные вопросы, касающиеся как его деятельности внутри Братства, так и его жизни до этого. При этом Кадар отметил не без удовлетворения, что Эрих опирался в том числе и на ту информацию, которую он, Кадар, нашёл ранее в архивах и в других местах.
Дагоф отвечал кратко спокойно, иногда дополнял ответы красивыми деталями, иногда пускался в пространные рассуждения о моральности того или иного его поступка, но в такие моменты Эрих быстро его останавливал.
Кадар также заметил, что Дагоф не пытался искажать информацию о себе, по крайней мере ту, что Красноглазый сам знал.
Чуть позже, после того, как Кадар пару раз внёс свои комментарии, Эрих попросил и его выйти. Впрочем, по ту сторону зеркала их разговор и так было слышно. Там сидели Ольга с Алексеем и беседовали обо всяких вещах. Иногда она о чём-то шептались и тихо смеялись. Кадар сидел почти перед самим зеркалом, не столько слушая ведущийся по ту сторону разговор, сколько наблюдая за Дагофом.
– Он слишком уверенный. – Пробормотал он и обернулся, поняв, что друзья его услышали. – Что-то не так.
– Кадар, мы это уже проходили. – Разочарованно ответила Ольга.
– Знаю. И все же опасно оставлять его без присмотра. Если его освободят…
– Он не без присмотра – Заметил Алексей и показал головой на комнату. – За ним наблюдает лучший дознаватель города.
Ольга с игривой улыбкой ударила его в плечо. – Я всё ему скажу.
– Не думаю, что у него будет время на меня.
– Ради меня он найдёт.
– Вот и проверим, кто кого! – А ты нас рассудишь.
– Ага, вы будете бороться на татами , а мы с Озоном – делать ставки.
– Карточками?
– Пуговицами. Пока и они не стали электронными.

Кадар продолжал угрюмо смотреть через стекло.
Ольга подошла и положила руку ему на плеча. – Что должно произойти, чтобы перестал так на нем зацикливаться?
– Он должен сдохнуть.
– И скоро сдохнет. Кадар, он в наших руках. Братство разгромлено. Может и не навсегда, но без своего лидера им будет сложнее восстановиться. Сейчас его просто некому освобождать. – Она осторожно погладила его по плечу.
– Его агент в наших рядах все ещё не найден. Или даже агенты.
– Их немного. Несколько человек, пусть и высокопоставленных, не смогут его освободить.
Кадар согласно кивнул и отошёл на время от стекла, но не расслаблялся.
Так продолжалось почти весь день. Один раз прерывались на обед: и для задержанных и для сотрудников.
Вечером они вернулись в казармы. Уставший Эрих тут же оставил их и все пошли спать.
В следующие несколько дней все повторилось. Даже Кадар слегка подрасслабился и позволил себе сыграть с друзьями в угадайку. Тем не менее он заметил также, что Алексей подозрительно поглядывает в сторону сидящего в камере с Дагофом Эриха.
Когда Ольга вышла на несколько минут, Кадар спросил его.
– Подозреваешь?
Тот кивнул. – Они мило беседую.
– Это его работа.
– Нет. Я имею ввиду, они слишком вежливы друг к другу. Тебе это не кажется подозрительным?
– Леш, Дагоф просто играет, а Эриха ты должен знать не хуже меня. Но действительно, мне тоже немного не по себе.
– «Все прошло слишком легко», понимаю. – Улыбнулся Алексей.
Не считая этого обмена мнениями, неделя допросов закончилась на удивление спокойно.
Когда они вышли из здания последний день Эрих обратился к Кадару. – Сарлак просил передать, что тебе тоже надо будет прийти в отдел и дать показания по делу Дагофа. Тебя хотят привлечь, как свидетеля обвинения.
Кадар кивнул – Могу прийти завтра?
– В течении недели.
На следующий день он пошёл давать показания. Кадара расспрашивали о его детстве, о том, что случилось в тот злополучный день, когда погиб его отец, что он, Кадар, помнит о Дагофе, что было после и при каких обстоятельствах он встречался с главой Братства впоследствии. Красноглазый старался отвечать честно и коротко, насколько мог вспомнить, а некоторые моменты он помнил так, будто бы это было сегодня. Следователь, раскрашивавший его, едва закончилась их официальная беседа, сказал: Насколько я понял из записей, ваша матушка тоже была свидетельницей произошедшего.
Красноглазый кивнул. – Некоторые моменты она может прояснить лучше меня.
– В таком случае, спросите, будет ли она давать показания. Если она даст согласие, то сможет выступить и на суде, вместе с вами. Разумеется, после предварительного согласования.
При упоминании матери Кадар будто очнулся. В последние недели он совсем забыл о ней.
Он решил позвонить ей вечером, когда они наверняка вернётся с работы.
Ближе к вечеру Алексей вновь куда -то испарился. По словам Озона – вновь пошёл гулять. Видя, что он не появляется, Кадар позвал Ольгу.
– Позвони Алексею.
– А что с ним?
– А ты как думаешь? – Кадар подошёл к его комнатушке и открыл дверь. Там было пусто.
– Ну, он и раньше долго гулял. Что сейчас то тебя беспокоит?
– Да загулял он! Надо заканчивать с этим! Свяжись с ним и скажи, что если до отбоя он сюда не прибудет – повешу его перед входом в барак в назидание! – Поняв, что немного переборщил, он поправился. – Вернее поставлю вопрос о его увольнении.
Женщина кивнула. Она позвонила ему по компьютеру, надела наушники. Через минуту обернулась к Кадару. – Не отвечает.
– Придурок! – Пробормотал Кадар. Он встал и пошёл наружу, сказав напоследок: Если завтра не придёт, объявим его пропавшим.
Снаружи, в большом дворе переходящим в небольшой плац, он отошёл за угол казармы и позвонил по компьютеру матери. – Мам, привет.
– Кадар! У вас все живы? Я слышала, что у вас там теракты были!
– Все нормально. Мам… – Тут он не удержался и начал говорить в нескрываемой гордостью. – …Мам, мы поймали ублюдка!
– Кого?
– Дагофа! Мы его поймали, мам. – На другой стороне повисло такое молчание, что он даже смутился. Но оно быстро прервалось.
– Как ты себя чувствуешь? – Спросила мать.
– Бывало и лучше, но мы его скоро судим, мам, и мне сказали, что ты можешь быть важным свидетелем на суде. Наша семья много потеряла от него. Если ты приедешь… – Он немного подумал – Это будет полезно.
– Кому полезно?
– Нам всем.
На той стороне вновь установилось молчание. – Мам. – Осторожно спросил он.
– Кадар, ты упрямый, как папа. Ты так и не отказался от мести.
– Что значит, не отказался, мам! Я родину защищаю! – Реакция матери заставила его опешить.
– Да знаю я давно про твою родину. Папа твой таким же был убеждены. Будь пожалуйста осторожен, сыночек мой.
– Все уже закончилось, мам! – Кадар слегка повысил голос и тут же внимательно осмотрелся. Рядом никого не было.
– Я слышу, как ты взволнован. Ты у меня один, Кадар, а Дагофов много. Убъете одного и на его место тут же встанет другой. А тебя второго мне никто не даст. – Женщина в годах тяжко вздохнула. – Прости меня, если я тебя сейчас обижу. Понимаешь, я никогда не винила Дагофа в том, что случилось с твоим отцом. Я ему много раз говорила – посиди смирно и все обойдётся, наши придут и все быстро восстановят. Но он считал себя патриотом и ради этого пошёл на безумство на площади. Это ведь не Дагоф напал на него, а наоборот.
– Мам, Дагоф предатель! – Кадар непонимающе и взволновано повысил голос. – Он убил наших, подговаривал людей на бунт! Он должен был понести кару!
– И не только он. Если так судить, то получиться, что все, кому не нравиться наш мир, должны умереть. Ты готов взять на себя такую ответственность – убивать любого, только за то, что он не согласен с тобой? Твой папа считал себя вправе решать, кто должен умереть, а кто нет. И за это он погиб. Давай не будем повторять эту ошибку. Делай то, что считаешь благом и не мешай другим делать то, что считают благом они.
– Даже если они – предатели.
– Для нас они предатели. Вот поэтому я и боюсь за тебя. Боюсь, ты закончишь, как твой отец. Я не буду давать показания.
– Тебе не обязательно приезжать мам! Пожалуйста! Это для общего дела!
Она перебила его. – Это не моё дело, Кадар. Это твоя битва, ты её и воюй. Я рада, что вы поймали Дагофа, но я не хочу участвовать в этом. Если он действительно совершил столько зла, как говорят в Сети, то он не избежит наказания. Прости, сыночка! Я не хочу мести.
– Мам, я не о мести говорю!
– О ней, Кадар. Не обманывайся. Я не хочу спорить, просто, пожалуйста, прислушивайся к себе. Кому будет лучше от твоего выбора?
– Вопрос в том, чтобы не стало хуже.
Она вновь тяжело вздохнула и устало ответила: Может ты и прав. Просто сохраняй себя. Ты ещё так молод. Я не хочу, чтобы наша семья закончилась таким образом.
– Каким?
– Я уже сказала. Позвони мне пожалуйста, когда все закончится. А ещё лучше приезжай. Хочу тебя поцеловать.
– Прощай мама.
Вернувшись, он сел за стол у входа и стал рассеянно смотреть на него. Его взгляд остановился на крошках и он разглядывал каждую из них, подмечая уникальность формы и размышляя о том, как же нужно было отломить их так, чтобы получилась такая форма.
Через некоторое время к нему вышла Ольга. – Все ещё не отвечает.
Он посмотрел на неё устало и качнул головой. – завтра решим.
– Что случилось, Кадар. – Она присела напротив него.
– Все нормально. Просто я давно не отдыхал.
– Надеюсь, после суда и казни мы сможем отдохнуть.
– Сомневаюсь. Шпион ещё так и не раскрыт.
– Но ведь без Дагофа Братство же не будет так опасно.
– Хотел бы я на это надеяться. Но они могут избрать нового лидера. К тому же они могут попытаться отомстить за своего предводителя.
– Могут. Но что мы можем тут сделать?
– Ладно. – Ольга поднялась и пошла к себе. – Как хочешь. Я хотела помочь.
– Что ж вас так прёт сегодня мне помогать? – Подумал Кадар и проводил её задумчивым взглядом, после чего продолжил разглядывать крошки, которые успели несколько сменить своё положение и теперь представлялись ему несколько другими, чем раньше. Он так сидел, пока не почувствовал, что засыпает и пошёл также в своё комнатку.
На следующий день Алексей не вернулся. Более того, Кадару позволил Сарлак.
– Кадар, что за хрень твориться у вас в отряде? Где, мать вашу, ошиваются ваши подчиненные?
– Прошу простить. Один из них вчера не вернулся в часть. Я как раз хотел объявить его пропавшим.
– В этом нет необходимости! – Чеканил слова директор. Он едва сдерживался, чтобы не перейти на яростный вопль. – Ваш подчинённый прошедшим вечером засветился тем, что уничтожим следящего дрона Внутренней Военной разведки в одном из окраинных районов! Мне только что сообщил об этом начальник отдела внутреннего наблюдения! Вы не представляете, как подставляете меня! Молите ночь и звезды, чтобы все обошлось! В общем, я сейчас скидываю вам координаты, где его видели! Чтоб сегодня нашли и доставили этого ублюдка ко мне!
– Так точно!
Едва разговор завершился, Кадар разбудил Ольгу. – Нашёлся Леша.
После того, как он пересказал Ольге разговор с директором, та подытожила. – Идиот. Надеюсь, он выберется из этого живым.
– Меня больше интересует, что его занесло так далеко от центра. Да и квартира Эриха располагается вообще в другом конце города.
Они разбудили Озона и уже через пять минут ехали на служебно машине, перекусывая по дороге сухпайками.
– Кадар. – обратилась Ольга. – Директор сказал, что Леша сбил следящего дрона. А за кем он следил?
– Если бы я знал.
– Поняла. Но это все странно.
– Может и Эрих решил прогуляться по городу, а Леша пошёл за ним. – Предложил Озон.
Оба посмотрели на него. – А ты откуда знаешь? – Буркнул Кадар, продолжил следить за дорогой.
– Так он давно этим занимается.
– И почему же ты не сказал, а Озончик? – Встрепенулась Ольга. – Если бы ты молчал, этого можно было бы избежать! И вообще, почему вы от меня скрывали, будто это касалось ваших женихов, а не моего?
– Оль. Я думал, он это только мне говорил. Мы же с ним секретами обменивались.
– То же мне, наседки! – Ольга презрительно посмотрела на него и отвернулась к окну.
– Ольга, не дуйся! Озон, говори, все что знаешь! – Приказал Кадар.
– Так все уже сказано. Он же просто следил за ним в свободное время. Ничего не предпринимал и не хотел предпринимать. Он просто надеялся обнаружить что-то такое, что можно было бы предъявить против Эриха. Я думал, ты знаешь, Кадар.
– Я и знал, с недавних пор.
Они приехали на окраиный район, где возвышались рядом друг с другом стеклянные и металлические небоскребы, в тени которых расположились скверы, отдельные небольшие магазины и игровые площадки. Какие то дворы были очень большими, какие то напоминали узкие переулки в центре. В одном из последних и было место, где видели Алексея.
На месте они ничего не нашли. Кадар проскандировал местность, обнаружителем следов, но в подворотне натопталось столько разных ботинок, что отличить среди них алексеев был нереально. Никаких следов, вообще ничего.
Они искали его следы какое то время. Кадар поспрашивал прохожих, но как и следовало ожидать, никто ничего не знал. Тем временем на углу дома, в кустах Ольга нашла маленькие металлические детали. – Остатки дрона. Основную часть видимо уже забрали.
Кадар кивнул. – Есть идеи?
Ольга и Озон отрицательно качнули головами.
Красноглазый принялся рассуждать в слух. – Что можно предположить? Если Алексей после этого нигде не объявился, значит с ним явно что-то случилось. Поскольку он, скорее всего, отправился следить за Эрихом, то непонятно, что его сюда занесло. Возможно, он что-то увидел. Думаю, в этом может помочь наша служба пеленгации.
– Он набрал службу, продиктовал номер алексеева компа и потребовал переслать ему маршрут компа прошлым вечером и его скорость перемещения.
Завершив общение, Красноглазый вернулся к размышлениям.
– Теоретически, он мог столкнуться с местно шпаной, но маловероятно, чтобы он не отбился от них. Тем более, ему ничего не стоило показать им своё удостоверение. В таком случае его, скорее всего, побоялись бы трогать. Сейчас придёт ответ и посмотрим. Если его сигнал прервался здесь же, то нужно будет поискать следы борьбы. Оль, ты не заметила в кустах чего-то такого?
Женщина пожала плечами. – Там только несколько пар сапог потопталось. Но думаю, это лёшины и тех агентов, которые сегодня дрона забирали. Но ничего больше.
Вместо ответа Кадар пошёл в те же кусты и принялся внимательно разглядывать место перед ними. Не обнаружив ничего интересного, он вернулся на тротуар.
В этот момент пришёл ответ из службы пеленгации.
Маршрут Алексея шёл из центра, почти от самого штаба Внутренней Гражданской, примерно со скоростью пешехода через половину города вплоть до места, где они сейчас стояли, где его сигнал оборвался уже ближе к полуночи.
С тех пор он больше не проявлялся.
– Ага. – Кивнул Кадар. – Теперь мы точно знаем, что он за кем то следил, иначе не прошёл бы пешком десяток с лишним километров пешком. – Тут он резко обернулся к Ольге. – Звони Эриху. Спроси его, где он был вчера.
Ольга начала набирать его номер, но Кадар тут же жестом остановил её. – Стоп. Сначала я позвоню Сарлаку.
Немедленно набрав директора, он услышал его уже совершенно спокойный голос. – Да, Кадар.
– Товарищ директор, мне нужно знать, где находился вчера Хетцендорф.
– А вам зачем?
– У меня есть сведения, что, возможно, мой подчинённый в последнее время шпионил за ним. Сведения о его перемещениях у меня уже есть.
Сарлак немного помолчал. – Сейчас свяжусь с пеленгацией.
Через пару минут он сообщил. – Эрих вчера был в с вами, затем в штабе. Вечером он пошёл в сторону своей квартиры и по дороге выключил компьютер.
– А сейчас он у вас?
– Разумеется. Он пришёл по расписанию. Больше ничего?
– На данный момент нет.
– Тогда возвращайтесь в казарму. Будьте готовы сегодня же отправиться к Дагофу. Этой ночью вы будете сторожить его, а завтра эскортировать на суд.
Когда они вернулись в машину, Кадар приказал Ольге. – Побеседуй сегодня с Эрихом. Что он делал вчера и куда ходил.
Она кивнула. – Сделаю.
По возвращении в казарму, Ольга немедленно связалась с Эрихом. О чем они говорили, Кадар не слышал, но сразу после окончания, Ольга сообщила ему. – Ничего. Он вчера вернулся домой и там занимался всякой бюрократией.
– А ты спросила, почему он выключил компьютер.
– Он у него разрядился.
– До следующего дня?
– Он его вечером поставил на зарядку, а утром ушёл.
Кадар кивнул и вернулся к размышлениям.
Как бы то ни было, Леша не мог взять и исчезнуть на ровном месте. Если предположить, что Эрих действительно шпион, то почему он раньше терпел за собой слежку? Или он просто не замечал её?
Его не покидало ощущение, что все это связано с Дагофом, с готовящимся судом… и его доставкой на этот суд. Если его отобьют. Это невозможно, но и проникновение террористов в здание штаба считалось невозможным. Если его освободят, это будет катастрофа. Позор. Есть лишь один способ наверняка предотвратить это. Но его нельзя убивать. Его надо судить, но если не останется другого выбора. Если будет слишком опасно.
Час спустя пришла команда отправляться в СИЗО. Снаружи охрана не изменилась. Внутри их встретили надзиратели. Их командир – светлокожий альтаирец в черно-белой форме обратился к Кадару. – Нам сказали, что вы специалисты по Дагофу, так что вам решать, кто из вас будет где дежурить.
– Надо выход охранять. Этим можете и заняться вы. Мы же будем сидеть в охранке и следить оттуда. Только держите оружие наготове и следите за своим состоянием. Дагоф не будет по вам стрелять, но свести вас с ума он сможет.
Охрана слушалась его беспрекословно. Пока стемнело, все расположились по постам. Кадар сидел перед самыми мониторами, рядом с ним поначалу сидел дежурный, который объяснял, какая кнопка за что отвечает. Время от времени они начинали болтать о разных вещах, но Кадар каждый раз строго возвращал разговор к практичное русло. В конце концов, он дежурный рассказал, все что мог, после чего Красноглазый отпустил его отдыхать.
После этого он сел перед экраном. Не обращая внимания на мило беседующих Ольгу с Озоном, он стал принялся пристально наблюдать за Дагофом.
Тот вёл себя совершенно спокойно. Слишком спокойно для преступника, которого завтра должны были осудить на смертную казнь. Материала на него более чем достаточно. Дежурный обмолвился, что к Дагофу вчера приезжал адвокат. Какой дурак додумался защищать этого ублюдка? Неужто Дагоф так надеется на него? Нет, быть не может!
Кадар все сильнее напрягался, глядя, как беззаботно Дагоф читаете принесённую ему бумажную книжку.
Как же хотелось Кадару в тот момент увидеть, как этот ублюдок боится, смертельно боится лишиться всего ценнейшего, как боялся он, Кадар, в тот день, когда Дагоф возглавил тот кошмарный, бессмысленный бунт, стоивший жизни его отцу!
Впрочем, даже сам Дагоф, видимо, помнил этот миг, иначе не узнал бы его в больнице Мирбаха.
А может он знал? Знал, что он, Кадар будет мстить ему, будет его преследовать? Тогда он и знал, что именно он будет его ловить и поймает. Или потому он позволил себя поймать стол легко? В таком случае он может сбежать в любой момент! Его агент до сих пор не раскрыт, а значит, удара в спину нужно ожидать в любой момент! В любой миг он может вырваться и послать всех на в задницу!
От напряжения Кадар резко поднялся, чем обратил на себя внимание напарников.
– Кадар? – Позвала его Ольга. Она подошла и осторожно положила руку ему на плечо. – Он будет наказан. Завтра.
Кадар, овладев собой, сел, но мрачные мысли не оставили его.
– Если он может сбежать, то единственный способ остановить его – это убить.
Дагоф оторвался от книжки, неторопливо прошёлся по камере, зевнул и вдруг взглянул в камеру. Кадару показалось, что они встретились взглядами и Дагоф смотрел на него сурово, насторожено. Тот холодный взгляд из детства вновь заставил Кадара закоченеть от внезапного ужаса.
Ещё движение и он убъет его одним взглядом!
Едва шевельнув рукой, Красноглазый коснулся рукояти пистолета. Холодная сталь под рукой вернула его к жизни, позволила медленно выдохнуть и отдышаться.
Дагоф перестал смотрел в камеру и лёг на кровать. Наручники все ещё были на нем.
Пока что.
И есть лишь один способ предотвратить это. Чтобы ни случилось, то, что он сотворил, не должно повториться. Чтобы там не говорили законы.
– Оль. – Обернулся к ней Кадар. – Принеси, чай пятого альтаирского сбора. Если нетрудно. Там у входа стоит автомат.
– Хорошо, Кадар. – Она кивнула Озону. – Пойдем?
Тот кивнул в ответ – Отдохни пока, Кадар.
– Когда они ушли, Красноглазый облегчённо выдохнул. Не придётся его отдельно выпроваживать.
Он поднялся, убедился, что пистолет заряжен, снял его с предохранителя и двинулся к камере Дагофа, осторожно, чтобы не попасться на глаза своим и не потревожить остальных.
Прошёл по коридору, вошёл в комнату. За следующей дверью – вход в камеру Дагофа. Охрана пропустит его.
Прежде чем сделать последний шаг, Кадар остановился. – Что говорит закон? Разве я не служу ему, а не самому себе? Разве не этим мы отличаемся от террористов? Значит ли это, что Дагофу нужно давать сбежать? Это не зависит от тебя. Ты сделал свою работу. Ты нашёл его, арестовал. Он не избежит наказания. Но как же я буду жить, если не увижу раскаяния за поступок? А в этом есть смысл? Какая разница, раскаивается преступник, или нет, если преступление совершено? Многие погибли из-за него. Если освободят, то погибнет ещё больше. Если я могу это предотвратить… Но чем я тогда лучше него? А имеет ли это значение, если на кону безопасность страны, наша безопасность, наши жизни? Разве одна жизнь – не приемлемая цена за возмездие и безопасность всех нас?
С тяжёлым сердцем он поднёс руку к кнопке, открывающей электронный замок.
– Кадар! – Раздался у него за спиной женский окрик.
Ругнувшись, он опустил руку, так и не нажав кнопку и повернулся.
Тонкая женщина стояла со стаканом в руке. За ней горой возвышался на полголовы Озон, в обеих руках которого было по стакану, из которых едва шёл пар.
Она быстро приблизилась к нему и решительно произнесла. – Так нельзя, Кадар! Мы же защищаем закон, а не нарушаем его! – Она ткнула пальцем ему в грудь. – Если сдохнешь от собственной глупости, то кто будет бороться с Братство дальше?
Кадар молча смотрел на неё. Она протянула ему стакан из материала, напоминающего на ощуп пластмассу, но более термостойкого и прочного. Оттуда веяло сладким терпким запахом веток, плодов и листьев.
– Но что если он убежит. – Задумчиво ответил альтаирец.
– Мы сделали все, что могли. – Женщина слово повторила его мысли.
– Может, тебе поспать, Кадар, а мы посторожим. – Предложил Озон.
– И правда, Кадар. Тебе бы поспать. Завтра ты будешь в суде выступать. Ведь так?
Кадар кивнул. – Пойдем. Хоть мне это и не нравиться.
– Он ведь не только тебе зло причинил. – Обнадёживала его Ольга на обратном пути. – Не лишай других права на месть.
– И правда. – Кадар даже улыбнулся. – Неожиданно, именно эти слова обнадёжили его лучше, чем все другие аргументы. Тем не менее в диспетчерскую он вернулся разбитым и действительно уставшим.
В комнате не было кроватей, но Кадар привык спать сидя. Потому, выпив чай и чувствуя, как тёплый вкусный напиток согревает его изнутри, он поудобнее сел на стул в углу. Когда глаза стали уже сами собой слепаться, он усилием воли открыл их и сурово предупредил. – Если что-то произойдёт – будить меня немедленно.
– Обязательно. – Услышал он довольный женский голос.

Часть третья Глава восьмая.
Следующим утром за Дагофом приехал БТР, на котором его повезли на суд. Кадар с товарищам ехал в машине позади колонны. Он был мрачен, но как ни странно спокоен. Буря, произошедшая в его голове ночью прошла и одна из его частей всё-таки победила. Теперь он сидел, вопреки своей привычке, на заднем сидении, где повторял свою свидетельскую речь.
В итоге они приехали на крупную площадь, на которую выходило четрыехэтажное здание, гладкие стены которого были испещрены барельефами, вырезанными не на стене а внутрь её. Вход, к которому вели длинные ступеньки находился под высокой колоннадой, на высоте примерно одного этажа над улицей. Между колоннами висели экраны, демонстрирующие зал судебного заседания, где уже собирались действующие лица.
Сама полукруглая площадь была огорожен для машин оградами и запружен пешеходами. Лишь ради колонным с Дагофом полицейские спешно растолкали прохожих и открыли проход, чтобы машина с обвиняемым подъехала к самым ступенькам, где стояло ещё одного ограждение с полицейским кордоном. Дагоф выглядел спокойно, даже равнодушно. Его выход толпа сопроводила многоголосыми проклятьями, столь громкими и решительными, что обвиняемого поспешили увезти в здание.
Кадар вышел из машины и поспешил двинуться за ними. Ольга с Озоном отвезли машину на служебную стоянку, чтобы потом вернуться на площадь и ждать Кадар у входа, дополняя охрану.
Пройдя через широкий коридор, с белыми блестящими стенами, Кадар попал в традиционной для альтаирцев полукруглое помещение, на плоской стороне которого на возвышении стоял стол с семью местами. За двумя из них восседали альтаирец и альтаирка белых строгих костюмах. Позади них на белой стене висело изображение огромной открытой бурой книги – альтаирский символ правосудия.
Дагофа подвели к стойке слева и чуть пониже судей. По другую сторону от судей раскладывать свои бумаги и электронные устройства директор Сарлак, являвшийся на этом процессе обвинителем. В полукруглых рядах видели зрители и участники, из которых Кадар не знал почти никого. Его самого провели на первый ряд, рядом с Сарлаком.
Зал быстро наполнялся народом. Сарлак о чем то переговаривался с двумя судьями. Вскоре в зал вошёл альтаирец в тёмно-синем плаще, подошёл к Дагофу и начал показывать ему что-то на компе, затем на листах. Дагоф кивал, изредка что-то говорил. Рассматривал написанное, несколько ему позволяли наручники.
Адвокат – догадался Кадар.
Наконец все семь судей сели на места и один из них нажал на звонок. Все присутствующие немедленно стали садиться. Кое-где на высоких рядах произошли споры за места, но все быстро рассосалось, как только туда подошла охрана в черно-белых мундирах и остроконечных блестящих шлемах.
Прямо напротив судей и обвиняемого сели на первых рядах репортёры. Их квадрокоптеры с камерами летали туда сюда по помещению, фокусируясь на Дагофе.
Отрыл заседание глава судейской коллегии. Он сообщил присутствующим состав суда, состав стороны обвинения и оправдания, права участвующих и уточнил, что любые замечания о работе суда будут принимать в особом порядке, уже после оглашения приговора. Когда оглашался список свидетелей защиты, по залу прошёлся тихий ироничный смешок. На стороне Дагофа был только его адвокат.
Когда судья предложил сторонам дополнить его слова, лидер Братства взял слово.
– Благодарю судью и моих тюремщиков за доброе ко мне расположение и хочу заметить, что отсутствие свидетелей с моей стороны обусловлено не их отсутствием, а тем, что все они объявлены преступниками так же, как и я. Раз уж вы считаете это честным судом, получится, что и наш революционный суд будет ничем не хуже. Благодарю за внимание.
Судья кратко поблагодарил его за высказанное мнение.
Сразу после этого слово взял Сарлак.
– Товарищи, братья и сестры. – Все мы знаем, что страшнейшие преступления всегда совершались под разговоры о будущем процветании, о прекрасно будущем, которое искупит и окупит все жертвы и преступления. Ради этих обещаний фанатики, легковерные и обездоленные всегда готовы были идти за этими идеями ради восстановления справедливости, какой они её понимали. В этом едва ли есть их вина, ведь те, кто является ничем, готовы пойти на что угодно, чтобы стать хоть кем-то. И тем большая ответственность висит на тех, кто кидает лозунги и приглашает к борьбе.
Потому что история знает и альтернативу братоубийственным гражданским войнам – это единство, проявляемое не только в языке и культуре, но и в соблюдении законов, не из страха, но из заботы об общем благе, ради всех; в маленькой каждодневной жертве, проявляемой не в геройствах, не в убийствах и фанатичных воплях, но в осознании своих взаимных прав и обязательств перед всеми, кто живёт вокруг.
И тем страшнее становятся те, кто забывает об этом и являют собой пример, показывающий, что можно пренебрегать жизнями многих ради собственных амбиций, даже если кому то они кажутся справедливыми. Таким образом невозможно отрицать, что лишь соблюдение законов является критерием морали, морали, которой мы, альтаирцы, следовали всю свою историю и которая привела нас к тому прекрасному настоящему, которое мы имеем сейчас.
И потому ещё большая вина лежит на присутствующем здесь подсудимом, который является примером не просто возмутителя спокойствия или провокатора, но опасного мятежника, который целью всей своей деятельности последних десятилетий ставил подрыв нашего государственного и общественного порядка, основ нашей морали и веры народа в три великих принципа нашей страны. Этим он не только навсегда замарал себя, но и сподвигнул многих наших товарищей к мысли, что лишь нарушение закона, ниспровержением общепринятых норм, насилием, грабежом и убийством они могут решить все свои проблемы. А это, как мы знаем из своей и чужой истории, никогда не приводило ни к чему, кроме огромных жертв и разрушений, разгула хаоса и беззакония – худшего, до чего может дойти наше современное общество.
Тому есть многочисленные доказательство, отрицать которые я считаю невозможным в связи с их многочисленностью и общеизвестностью. Надеюсь, что по итогам честного открытого разбирательства судьи останутся со мной солидарны.
Вступительно слово вызвало многоголосы крик «ура». Несколько сотен кулаков в знак согласия поднялись в зале. Даже Дагоф со скромной улыбкой поднял кулак.
Далее слово взял адвокат.
Он только поднялся на ноги, как в зале началось шевеление. Было понятно, что в данном случае оправдать Дагофа практически невозможно даже самым честным в мире судом. И потому всем было особенно интересно, что скажет адвокат.
– Товарищи, братья и сестры. Перед вами стоит ваш собрат, обвинённый в худшем, как выразился мой оппонент, моральном преступлении – нарушении закона. Из того, что что довелось увидеть мне действительно невозможно отрицать нарушение буквы закона, общественного порядка, неповиновения властям. Невозможно так же отрицать то влияние, которое оказали на наши умы произведённые по его приказу и призывам действия.
Однако, говоря об истории, не могу напомнить вам, товарищи, что наша великая история, которая и привела нас к тому мировому величию и процветанию, которого наш народ достиг теперь, началась с восстания, с неповиновения законом страны, которая взрастила нас, принесла нам цивилизацию, технологии, место в мире, пусть не идеальное, но достойное нашего на тот момент весьма жалкого состояния.
Но когда Великая Иерархия стала тонуть в пучине беззакония, тирании Кавура и гражданских войн, мы сделали то, что посчитали единственно верным и чем гордимся до сих пор. Славное Восстание, Тройственное Содружество с веллами и селинцами и Война Тройственного Союза – величайшие страницы нашей истории – это череда сплошных нарушений законов той страны, частью которой мы себя до этого признавали – Великой Иерархии. И это отнюдь не бросает тень на подвиги наших предков, наоборот, восстание против несправедливости ради лучшего будущего и во избежания убийств, расстрелов и бомбардировок, которые выносил наш народ в эпоху Кавура являются примером того, что восстание против несправедливости есть действие противозаконное, но моральное, так как ничто так не унижает, как необходимость годами терпеть унижения и беззаконие.
Если мы допускаем это в отношение наших предков, то почему не допускаем того же в отношении людей, которые живут в наших мирах так же, как некогда наши предки жили в Иерархии? Почему мы высказываем, как абсолютно доказанную истину то, что обвиняемый руководствовался своих действиях исключительно стремлением, к разрушению, хаосу и растлению умов?
Будучи избран мэром обвиняемый сделал все возможное, чтобы начинающиеся беспорядки не переросли в открытый мятеж, но видя, терпение людей иссякло, он решал возглавить их, дабы это восстание не превратилось в беспорядочную бойню. Тем самым он, безусловно, спас множество жизней. Разве виновен он в том, что люди устали от несправедливости? Виновен ли он в том, что его сердце не вынесло вида тех страданий, которым подвергались те, кто избрали его? Не преступные ли действия нашего правительства, не нашедшего в себе силы для того, чтобы на деле соблюдать принцип, за который мы некогда сражались против людей – «Что бы никто не был убиваем или угнетаем по принципу расы или состава крови»? Неужели мятеж против этого следует считать опасным преступлением, а не попыткой решить проблему, которую наши лидеры упорно не хотят решать сами и не попыткой указать нам на наши ошибки?
Он закончил. Из зала донеслись восторженные приветствия. Ряд кулаков поднялись с верхних рядов. Передние ряды сидели, в основном, тихо, но и среди них были заметны одобрительные улыбки, покачивания головой и кивки.
– Так мы скоро мятежников героями объявлять начнём. – Проворчал один из соседей Кадара. – суровый светлокожий альтаирец закутавшийся в тёмно-зелёный плащ.
Начались прения сторон, в ходе которых адвокат и Сарлак поочерёдно приводили доказательства и приглашали свидетелей. Кадар немного отошёл от того, что было написано на бумажке, но суть передал верно. Его речь не была особо долгой.
Несмотря на формальное равенство сторон было видно, что с фактами гораздо лучше оказалось у обвинения. Адвокат и сам Дагоф чаще ссылались на мораль, чем на факты. Директор же наоборот, напирал на нарушение законов. Особенно старался лидер Братства, который то и дело начинал вести пространные размышления о морали, тяжести своего выбора.
– Я понимаю, что причинил много зла тем, кто встал на пути нашей свободы. Но не вы ли заставили меня принять эту ношу, не давая людям то, чего они пытаются добиться?
Судьи каждый раз прерывали его. Он не настаивал.
Прошло около двух часов, когда судьи ушли на прения.
Дагоф выглядел спокойным, иногда правда он на несколько мгновений оглядывался вокруг, после чего направлял голову вверх, словно пытался что-то унюхать. Несколько раз он потирал запястья, скованные наручниками.
Это заставляло Красноглазого беспокойно оглядываться, пытаясь понять, чего же ищет Дагоф. Впрочем, похоже это беспокоило только его одного.
Через некоторое время судьи вернулись.
– Суд принял решение. Дагоф признан виновным по десяти из одиннадцати пунктам обвинения. Приговор суда: высшая мера наказания через электрический стул.
Время приведения приговора в исполнение будет определено позднее.
Решение вызвало всплеск рукоплесканий. Около сотни сжатых кулаков поднялось над рядами. Даже Кадар несколько расслабился от ощущения, что наконец то вся эта эпопея закончилась.
Но внезапно наступивший шум прервался, когда Дагоф поднял руку, прося слово.
– Последнее слово сторон. – Провозгласил глава судейской коллегии. – Сторона обвинения, ваше слово.
– Сторона обвинения довольная приговором. – Заявил Сарлак.
– Хорошо. Сторона защиты, ваше слово.
Дагоф с невозмутимым видом встал со стула и, подойдя к высокому столу, имевшему борта, как у кафедры, положил руки на неё.
– Товарищи, друзья мои. – начал он. – Признаться, я рад, что справедливость восторжествовала и преступник, то есть я, получит заслуженную кару. Я хочу лишь обратить ваше внимание на один факт, который делает все здесь происходящее абсолютно бесполезным. Проблема не в ваших законах и не в том, чтобы они соблюдались. Вопрос в том, для чего они существуют. Вы ведь знаете ответ. Для того… – Тут он важно поднял одну руку, но вынужден был тут поднять и вторую. – … чтобы все мы вместе и каждый из нас мог строить мир таким, каким хочет его видеть, не мешая или даже помогая окружающим. И лишь тот может считаться преступником, кто пытается построить свой мир за счёт страданий других. Соответствую ли я этому? Вы считаете, что да.
Он вышел из-за стола и медленно вошёл на открытое круглое пространство в центре зала, продолжая одновременно говорить. – Но что скажут мои братья и сестры, те кого я, по их собственному желанию, вёл на борьбу против ваших законов? Получали ли они такую возможность? Могли ли они жить, не боясь, что любой альтаирец отсудит у них дом или что они в любой момент могут быть посажены только за то, что у них гладкая кожа и растут волосы? И получат ли они такую уверенность после того, как я покину этот мир? Я не буду даже давать ответ, вы сами его прекрасно знаете. Не является ли тогда то, что твориться здесь и сейчас лицемерием? Не служат ли ваши законы целям угнетения слабых сильными? И кому они несут процветание через восстания, их подавление и теракты?
За дверями послышалась громкая возня. Глава делегации кивнул и несколько охранников быстро вышли из комнаты в сторону выхода. Все обернулись им вслед, но тут же вновь обратили внимание на Дагофа, который начинал говорить все громче и эмоциональнее
– Чего стоят такие законы, которые не обеспечивают мира и процветания? Как долго они могут держаться силой оружия, когда все больше и больше граждан хотят свергнуть вас? И вы надеетесь остановить этот прилив, убив одного собрата, взвалив на него все ваши беды и решить тем все свои проблемы? Что это если не трусость, не слепота?
Он поднял над головой сжатый кулак, вторую руку направил вниз. Весь зал заворожённо наблюдал за ним. У Кадар начало тихо протяжно звенеть в ушах и даже он не сразу заметил то, чего произойти не должно было.
– Мы восстанем, и ваши законы не спасут вас от того гнева, который вы сами породили, а теперь пытаетесь свалить ответственность на того, кто взял на себя тяжелейшую ношу направить его русло созидания!
Наручники упали к его ногам. Их стук словно разбудил всех и несколько сотен пар глаз тут же уставились на Дагофа, как кролики на удава.
Тот же соединил руки и сжал их, склонив голову и прижав сжатые руки ко лбу. – Я освобождаю себя от вашего закона и отрицаю приговор!
Кадар вскочил и вскинул пистолет. Но в этот момент ему показалось, что он ослеп. Все пространство вокруг заполнилось белым светом. Он перестал чувствовать свой тело, хотя все ещё ощущал внутреннее напряжение. Но и оно ушло перед спокойствием, окутавшим его. Казалось, он попал в место, где нет тревог, радостей, мыслей, чувств. Есть лишь спокойствие и умиротворение.
Сколько это длилось, невозможно было определить, но в какой то момент он услышал, как эхо отдалённый голос. Он был явно женским. Одновременно на сплошном белом пространстве начали проступать черно-белые пятна, затем очертания. Кадар начал более отчётливо чувствовать тяжесть собственного тела. Неожиданно чётко он ощутил собственную голову и грудь, что позволило ему сделать глубокий вдох. Эта волна опустилось по правой руке, которой он выхватывал пистолет и рука сама опустилась, но пистолет в ней не оказалось. В глаза прояснялось и он быстро узнал очертания того же зала суда. Перед ним стоял стройный силуэт в плаще. От него шло непреодолимое ощущение силы и угрозы.
Едва почувствовал ноги, Кадар резко сел на стул. Силуэт преобразился в молодую бурокожую альтаирку. Чёрный плащ до колен с изящными блестяще белыми вышивками был перевязан тонким сверкающим белым ремнём на уровне талии. Её плотное овальное лицо с плотными щеками было перекошено гримасой тихой ненависти. Большие холодно-голубого цвета глаза подчёркивали ярость девушки.
От неожиданности Кадар завалился на спину и чуть не упал вместе со стулом.
– Ты… – Выдохнул он и испуганно огляделся. Все присутствующие были здесь и стояли в самых разных позах, точно статую. Не увидел он только Дагофа. – Что происходит?
– Мне нужна твоя помощь! Дагофа нужно остановить. Если хочешь это сделать это, то слушай меня.

Часть четвёртая. Глава первая.
Хок сидела в углу хорошо освещённой комнаты, в центре которой стоял небольшой круглый стол с шестью стульями из красного ранкского дерева. За столом стояли, да именно стояли два человека. Один из них был в плотной серо-голубой форме Земной федерации, но без знаков различия и с символикой Братства. Его покрытое щетиной лицо выражало возмущение.
Зато есть оппонент был в самом что ни на есть гневе. Молодой, но уже покрытый шрамами, с перевязанной челюстью, он тем не менее говорил столь активно, будто ему туда встроили какой-то моторчик.
– Откуда мы знаем? Мы и так потеряли кучу солдат! Почему я должен отправлять бойцов на смерть ради хрен знает чего? Может его расстреляют через пару часов! Или убьют, как только мы прибудем туда!
– Это «хрен знает что» – есть план самого Дагофа. Он приказал – мы сделали. – Убеждал его оппонент.
В противоположном от Хок углу сидела ещё один офицер Братства – женщина, которую Хок не знала. Сейчас она что-то набирала на личном компьютере и казалось, не обращала внимания на идущий в паре метров от ней спор.
Справа от Хок сидел Мэрзак, в буром костюме и высоких чёрных сапогах. Он опирался обеими руками на высокую трость с круглым позолоченным набалдашником и внимательно наблюдал за происходящим.
– Мы и так подставились под эту зачистку! Нас осталось так мало! Если мы сделаем это, даже исполняя волю Дагофа, от нам не останется вообще ничего.
– Полагаю, Дагоф считает иначе, в противном случае не придумывал бы этот план. Так ведь, Мэрзак. Что тебе Дагоф говорил об этом?
– Дагоф знает, что делает, Черныхов. Я не могу рассказывать вам все, брат мой. Но могу сказать, что его идея имеет смысл.
– Без него самого? – Вскричал молодой. – Ну отлично! Давайте мы ещё отправимся на сам Альтаир и там все поляжем, кто остался! И из-за того, что наш дорогой лидер решил погеройствовать на передовой! Отличный план! Надёжный, как микроволновая печь!
Мэрзак поднялся и с серьёзным видом заявил – Этот лидер – единственное существо, благодаря которому ты, Карвиш, сейчас не гниёшь в братской могиле. Мы можем сколько угодно сидеть в подполье и копить силы, но без Дагофа наше Братство уже не будет столь же единым и сильным. Если ты так уверен, что спасать Дагофа не нужно, может ты намерен сам возглавить нас?
Тот опешил. – Нет.
– А не поэтому ли ты хоронишь его при первой же возможности?
– Я… я лишь говорю, что нас и без того мало. Простите. – Молодой Карвиш смиренно поклонился. Мэрзак сел. – Но как же мы сделаем задуманное? И чего собственно, ждёт от нас господин?
– Хороший вопрос. Как я сказал, Дагоф не намерен раскрывать нам все детали своего плана. Даже мне. Но для каждого из вас у него есть отдельные инструкции. Дагоф убеждён, что теперь, после победы над нами альтаирское правительство расслабиться и решит судить Дагофа публичным открытым судом, чтобы тем самым подчеркнуть свою победу, равно как и создать видимость справедливости этого суда. Этим мы и воспользуемся.Мы должны будем спасти его прямо из зала суда, в разгар заседания, в прямом эфире.
– Но стоило ли ради этого жертвовать столькими жизнями? – Растерянно произнёс Карвиш.
– Хороший вопрос. Надеюсь, Дагоф даст на него ответ, когда все будет окончено. А пока у каждого из вас будут свои инструкции. Вы попадёте с вашими солдатами разными путями на Альтаир. В том месте и в тот день, когда будет суд, вы соберётесь и освободите нашего лидера, устроите как можно больший хаос и постараетесь скрыться. Подробности узнаете на месте. У нас там есть агенты, так что вам помогут и паспортами и безопасным проживанием. План ясен?
– Как интересно, мы будем выбираться? – Обратился к нему Черныхов. – С проникновением все возможно, но после того, как поднимется переполох, альтаирцы наверняка перекроют все космопорты и прочешут все закоулки.
Мэрзак зажал трость коленями и развёл руками. – Полагаю, у Дагофа есть некий план. По крайней мере, он должен быть. На альтаирец есть полулегальные компопорты. Полагаю, что можно будет воспользоваться ими. Или попытаться проскочить через звёздные врата, если наши агенты смогут обеспечить нам коридор через них. Это мы все узнаем на месте.
– Остальные высшие офицеры знают об этом плане?
– Я предупрежу их отдельно.
– Я тоже лечу? – спросила Хок. Тут то все вспомнили о её присутствии.
– А, да, конечно. Более того, милая Хок, на вас у Дагофа особые планы. Вы просто обязаны участвовать в операции. Но об этом вам так же сообщит наш агент, с которым вы встретитесь на месте. Больше ничего, извините.
– Тогда до встречи на месте, Мэрзак. – подвел итог Карвиш.
– Со мной – нет. – человек хитро улыбнулся. – Я остаюсь здесь. Кто-то же должен руководить остатками наших ячеек в отсутствие Дагофа, равно как и в случае, если все вы там поляжете.
– Ну спасибо. – Карвиш плюнул в плевательницу, где лежало несколько потухших сигарет.
Старик не обманул. В нужном месте в нужное время Хок с Довженко сели на корабль, который под видом торгового за сорок часов привёз их на Альтаир, где высадил на одном из мелких космопортов, откуда они, в свою очередь, встретились в человеком, работавшим на таможне и получили от него поддельные паспорта.
– Берите такси – посоветовал им агент Братства. – Здесь много частников, а в общественно транспорте висят камеры. Не рискуйте.
Следуя его совету, они, автостопом на нескольких такси, за пять часов доехали до нужного города и пришли в нужное кафе, где должны были встретиться с агентом.
Оно было в новом районе, где в тени возвышавшихся стеклянными и металлическими небоскрёбами стояли одно-двухэтажные разноцветные деревянные и панельные домики и вагончики. Они не производили впечатления бедности, скорее они напоминали места для разных неформалов. Хок в детстве и во время учёбы иногда бывала в таких местах. В основном здесь тусовались люди, среди альтаирцев эти места считались рассадниками бандитизма и извращений, но Хок быстро убедилась, что это были лишь слухами и предрассудками. В основном здесь готовили вкусную свежую еду, играли в видеоигры и просто знакомились.
В одном из таких небольших домиков Хок и Виктор нашли нужный домик. Человек, организовывавший досуг в помещении, назвал номер комнаты.
– Там нет камер? – Уточнила Хок.
– Нет, конечно. Это дорого. Развлекайтесь на здоровье.
Они прошли в небольшую комнатку со столом и несколькими стульями. На столе стояла большая ваза с различными вкусностями – печеньями, конфетами, каким-то плотными желе.
Они прикрыли дверь и девушка тут же закусила кусочком желе.
– Это не дорого? – Виктор с сомнением указал на вазу.
Хок улыбнулась и покачала головой. – Это включено в стоимость, Дож. Ты всю жизнь в казармах прожил, что ли?
Виктор пожал плечами и съел печеньку, запил водой.
Они оба проголодались с дороги, потому поели ещё немного, после чего Хок начала клевать носом. Однако, их отдых вскоре прервал вошедший человек в бурой форме с надетым поверх серым лёгким плащом.
Хок он показался знакомым.
И он похоже, тоже узнал её.
– Господа Хок. – Он улыбнулся и вежливо поклонился. – Можете звать меня Янеком. Мне сказали, что вы будете здесь. Если вы не возражаете, я бы хотел уйти отсюда. – Он беспокойно оглянулся. – По дороге в вашу временную квартиру я вам расскажу все, что надо.
Они вышли из домика и пошли вдоль высоких металлических и стеклянных башен, закутавшись в плащи, чтобы не привлекать внимания.
– Нам командир считает, что мы должны помочь ему… с одним делом. Но пока для этого останется ещё как минимум несколько дней. До этого времени, естественно, мы должны сидеть тихо. В нужный день я приду за вами и доставлю вас к месту встречи с нашими товарищами, а оттуда вы пойдёте на дело. Так, по крайней мере, мы планируем.
– Полагаю мы будем существовать эти дни на какие то деньги.
– Конечно. Почти все, что нужно, ждёт вас в квартире, но деньги на еду я вам оставлю.
Человек продолжал говорить официальным тоном, пока они не пришли в старый многоэтажный дом на окраине города. Квартира, впрочем, была весьма чистая и светлая.
– Здесь недавно ремонт делали?
– Не знаю. Этим домом владеет частная фирма, которая сдаёт здесь комнаты кому попало. Мы давно этим пользуемся.
– А это безопасно?
– Ну, у нас и там есть свой человек, иначе разумеется, мы бы скорее пользовались услугами частников. – Он пошёл на небольшую кухню и положил там на столик пластиковую карту. – Здесь ваши деньги. Я приду завтра.
Он ушёл, а Хок с Виктором быстро освоились в квартирке. Здесь была одна комната с двумя кроватями. В шкафу в коридоре Хок неожиданно для себя отыскала чёрный плащ из лёгкой ткани. Он был покрыт толстым слоем пыли, но даже с ним девушку привлекла вышивка из белых ниток и блестящего лёгкого то ли стекла, то ли ещё каких-то блестяшек. Они очень выделялись на общем чёрном фоне, создавая интересный узор. Девушка обыскала квартиру и, не найдя пылевыбивалку, использовала вместо неё металлическую ложку для переворачивания еды. Затем она в этот плащ и скакала в нем перед зеркалом с улыбкой вставая в разные позы, не стесняясь наблюдавшего за ней Довженко.
– Какая прелесть! – приговаривала она. – Дож, ты не видел здесь какого-нибудь красивого ремня?
Тот равнодушно пожал плечами. – Чего это ты начала прихорашиваться?
– Как это почему? Ты не видишь этого? – Она взяла плащ за низ и при подняла, показывая человеку. – Это же прелесть! Какой дурак его здесь оставил? А этот капюшон! Его бы каким-нибудь белым мехом обшить и будет прекрасно!
Дож улыбнулся и ушёл за продуктами. Хок же перевернула всю квартиру, заглянув в каждый шкаф. Надышавшись пыли, она так и не нашла замены своему серому поясу, который её раньше не волновал, а теперь категорически не устраивал.
Вспомнив, что Дож ушёл, она вспомнила, что у неё осталось ещё одно дело. Включив свой мини компьютер, она нашла нужный адрес. В соседней регионе – примерно в паре сотен километров жили её родители. Благодаря номеру телефона она вычислила адрес и готова была их найти.
Если бы только как то уйти от Дожа. И нужно найти красивый ремешок.
Дожа обе идеи не обрадовали.
– Слушай, у нас есть приказы. Мы сюда не на отдых приехали.
– Да знаю я! Но это буквально полчаса на поезде. У нас же есть деньги и паспорта.
– Но мы же никого там не знаем. Если что-то случиться, нам некуда будет уйти.
– Но это же мои родители! Они нам помогут.
– Ты уверена? А если они тут же позвонят в полицию? Что ты планируешь с этим делать?
– Но они же за меня боролись! Они мне даже переслали записку!
– А если эта ловушка?
– Дож, ну ты подумай, какова вероятность, что я случайно окажусь здесь и попаду в эту ловушку? Маловероятно, что кто-то будет специально пытаться поймать меня таким образом. Ты со своими то родителями давно не виделся?
– А какая разница? Мы же не на Менанге! У нас же есть операция. У нас приказы.
– Да упади она в пропасть, эта операция! Слушай, я вообще не хотела во всем этом участвовать! Я почти дома, понимаешь? Я росла в таких местах. Я вообще не хотела улетать отсюда куда то, к кавуровой могиле, на другой конец мира! Хотела жить, как все. Друзья, родители, первая любовь. – Она с грустным лицом прошлась взад-вперед по кухне. – У меня все это отняли. Из-за вот этого вот! – Всплеснула руками и взглянула на Довженко. – Я просто хочу, чтобы это все закончилось. Разрабатывать оружие, лечить солдат, вся эта ваша борьба, прочая хрен – это все не моё. Слушай, если бы я хотела просто убежать, я бы убежала ночью, когда бы ты меня не остановил. Я говорю, это тебе, потому что надеюсь, что ты мне поможешь. Я же знаю, что ты добрый человек. Это опасно да, потому ты и нужен мне, как гарантия, что я не буду одна. Если бы у меня было, чем с тобой расплатиться, я бы предложила, честное слово! – Она сложила руки на груди и неловко посмотрела в пол, затем перевела взгляд на него.
Виктор задумчиво смотрел на неё. Она чувствовала, что его тронули её слова. Но спустя некоторое время он вздохнул и произнёс. – Извини, но у нас есть дело. Слушай, я понимаю тебя. Наверное, на твоём месте я бы хотел того же. Если бы речь шла только о нас двоих, мы бы могли навестить родителей. Но ведь у нас есть друзья. Мы ведь не одни. И к тому же ты играешь в этом всем важную роль. Если нас раскроют, то что будет с нашими товарищами? Что будет с Дагофом?
– С Дагофом. – Она поднялась и пошла в комнату. – Сомневаюсь, что он не сможет сам о себе позаботиться.
– Будешь есть? Я принёс полуфабрикаты. Их только водой залить.
Она обернулась. – Давай. Я бы поела.
Пока они ели, за окном начало смеркаться.
Вскоре они оба легли спать, но Хок засыпать не стала. Она терпеливо ждала, когда Виктор начал тихо посапывать, после чего тихо оделась и, закутавшись в новый плащ, вышла на улицу.
Была ночь. Улицы и дворы освещались хорошо. И народу было немало. Во всяком случае, не так мало, как можно было бы ожидать ночью, несмотря на то, что район был явно человеческим. Сказывалась альтаирская психология – ночь – благое время. Суеверный страх перед ночью, свойственный в разной мере людям, у альтаирцев отсутствовал. По широким тротуарам гуляли молодые пары и родители с детьми. Возможно, завтрашний день был выходным – решила Хок.
На вокзале ей без проблем продали билет и уже через минут сорок она вышла в другом городе, более старым. Здесь дома были ниже – десяти-двеннадцатиэтажные, а тротуары чуть меньше, без посадок деревьев.
Но прохожих было даже больше. Местами их было едва ли меньше, чем днём.
Хок понимала, что это опасно. Но ведущее её устремление было непреодолимо.
– Может быть, это последний раз, когда я смогу их увидеть.
Даже если это и окончиться плохо, она хотя бы получит некую уверенность в том, что ей делать дальше, по какому пути направляла судьба. Так она думала.
Миновав несколько улицы, она прошла через крупный парк, где шёл праздник с танцами, конкурсами, игровыми автоматами.
Проверив календарь, Хок полистала список локальных и государственных праздников и обнаружила, что на этих выходных проходит фестиваль ночной кристалицы – красивого цветка, светящегося ночью. Очень короткий промежуток цветения и красота давно сделал его известным украшением. С трепетом, подобным тому, что испытывала в детстве, она прошла на территорию праздника. Шум толпы, весёлые крики детей, звуки игровых автоматов, разноцветные фонарики, короткие плащи, платья и костюмы. Она попала в своё детство. Или юность. В любом случае, казалось, это было так давно. Вдохновенная, девушка подошла к лавке под тентом и купив недорогой венок, одела его себе на голову. Потом она подошла к одному из автоматов. Подождав, пока от него отойдут чёрные дети, она сама сыграла на нем. Даже ничего не выиграв, она почувствовала себя, как раньше. Неужели всё? Неужели это сейчас закончиться? Зазвучала высокая мелодия. Повеяло какой-то выпечкой. Хок пронзили те же ощущения, которые она помнила с пяти-шести лет. Из далёкого детства. Она идёт ночью за руки с родителями, а кругом прекрасный ночной мир, полный дружелюбных и отзывчивых альтаирцев.
Смена картины заставила её остановиться. Из толпы вынырнул полицейский в аккуратной темно-синей форме и блестящем остроконечном шлеме. По правую руку от него шёл какой-то прохожий. Он указал стражу порядка на Хок и исчез в толпе. Времени, чтобы убежать у неё не было и полицейский подошёл к ней секунд за пять.
– Простите, что потревожил. – Он отдал честь. Это был молодой альтаирец. Он поднял руку и протянул ей светящийся венок из кристалицы. – Мне сказали – вы обронили.
Она испуганно кивнула. Её тело было готово рвануть в любой момент в любую сторону.
Но команды не было. Она взяла в руки себя и венок. – Благодарю. – она поспешила улыбнуться.
– Вам нехорошо? Здесь есть медпункт.
– Нет, нет! – Она глубоко вздохнула, стараясь заставить себя расслабиться. – Я просто устала.
Он весело усмехнулся. – Сочувствую! Ночь только началась.
– Ну, всегда есть завтра.
– Это правда. Счастья вам. – Он вновь отдал честь и ушёл туда же, откуда пришёл.
Провожая полицейского взглядом, она отдышалась.
Какой кошмар! Она огляделась. Теперь её казалось, что окружающие прохожие как-то подозрительно посматривают на неё. Музыка продолжала играть, автоматы – звенеть, дети – веселиться. Но эти звуки больше не расслабляли её. Они все теперь были чужими, заставляли напрягаться, как от чего-то непривычного, опасного. Казалось, теперь это не её мир.
Она поспешила уйти отсюда, в глубь парка, где было тише и темнее. Там она сложила венок, убрала его во внутренний карман плаща и пошла к дому, который уже находился в одном квартале от парка.
У нужной двери она остановилась. Поскольку она не знала кода на двери, то ей пришлось некоторое время ждать, пока один из прохожих не ввёл код и не зашёл. Пока она ждала, налетел прохладный ветер. Потому она была рада этому человеку или альтаирцу, кем бы он не был, поскольку под плащом у неё была лишь лёгкая футболка и её постепенно продувало. Зайдя в просторный светлый подъезд, она поднялась по ступенькам на третий этаж и застыла перед нужной дверью.
Её тянуло позвонить, но мысли останавливали.
– Я все равно не смогу остаться с ними. Даже если они примут меня, после всего, через что я прошла. Может просто уйти?
Она зачарованно смотрела на дверь. Несколько раз делала шаг, направляя руку к кнопке звонка и каждый раз останавливала себя.
– Это не может кончиться хорошо. Просто не может. Их и допрашивали. Им и говорили про меня все самое худшее. Может Дож прав? Может это все ловушка?
Она внимательно осмотрела дверь. Непримечательная стальная дверь, голубого цвета, с глазком и номером квартиры, без всяких узоров и прочих украшений. В прежней квартире у них тоже была стальная дверь, но с выгравированными золотыми узорами в виде цветов. Они были разных размеров и форм и Хок в детстве любила стоять перед ней с книжкой по ботанике и искать нужные цветы, сравнивать их, выискивая неточности.
Наконец она нажала на кнопку. Внутри раздался звонок. Закрыв глаза, она почувствовала за дверью два силуэта, один из которых, совершив небольшой крюк, подошёл к двери.
– Кто там? – У Хок спёрло дыхание. Услышав до боли знакомый голос, она, сдерживаясь, чтобы не закричать, смогла проговорить. – Я! Это я!
В глазке двери что-то задвигалось. За дверью раздались тихие шаги и заговоры, среди которых девушка угадывала лишь отдельные слова. Но и второй голос она узнала. И от этого лишилась речи.
Наконец, после мучительного ожидания дверь открылась. Перед Хок стоял светолокожий немолодой альтаирец с заспанным лицом в аккуратном буром домашнем халате. Он смотрел на неё абсолютно изумлённо. За ним в паре метров в освещённой ярким белым светом прихожей стояла светлокожая альтаирка, уже немолодая. Пластины на её лице уже почти застыли. Она была так же в халате, но чёрного цвета.
Наконец Хок шагнула вперёд. – Папа! Мама! – Она почувствовала что-то неладное. От родителей исходило что-то холодное. Опасливость, неопределённость. Хок сама не могла сформулировать, что. Но это и не волновало её.
Она протянула руки к отцу, но тот отшатнулся от неё.
– Папа! – Её как водой окатило. – Что случилось? Я вернулась!
Тот посмотрел на её руки в бурых перчатках, какие принято носить «живым» и всё-таки сделал ответный шаг к ней, с заметным усилием. Она заключили друг друга в объятиях. Едва они разжали их, как подошла мать и молча обняла её.
– Как ты здесь оказалась? – Спросила она. – Неужели тебя отпустили? Мы слышали, что Дагоф пойман и Братство уничтожено.
Хок смущено посмотрела в пол, думая над ответом.
– Не совсем. Но скоро все закончиться и я смогу к вам вернуться. Надеюсь! Простите, что так долго! – Она начала неконтролируемо всхлипывать.
– Пойдёмте, чаю попьём. – Предложила мать.
Они сели на небольшой кухне. Мать заварила всем троим травяному чаю. Они рассказывали ей о своей жизни после её ареста. Кто-то рассказал всем их знакомым об этой истории и на них стали смотреть косо даже на работе. Прямо никто ничего не говорил, но они слышали, как об этом шептались жильцы и коллеги. В конце концов она решились переехать, не в силах больше терпеть такого позора. Здесь их никто не знал. Они сумели устроиться и пока живут неплохо. Только в последнее время и в соцсетях про них начали писать гадости и новые соседи уже пару раз интересовались их историей. Пока им удавалось отнекиваться, говоря, что это трагедия. Но они начинают думать о том, чтобы вообще эмигрировать куда-нибудь подальше.
– Простите. Если бы я могла, то давно с вами связалась. Но я была слишком не свободна.
Хок начала постепенно рассказывать о своих приключениях. Естественно, она не упоминала некоторых моментов, которые, как ей казалось, могли излишне смутить родителей, например, что она помогала Братству создавать боевых роботов и про её эксперименты с наркотическими травяными смесями, пару настоек которых она вязал с собой, но на тот момент оставила на конспиративной квартире. Не упоминала она и о цели, с которой на самом деле прилетела.
Родители слушали её внимательно, но по мере того, как Хок успокаивалась, она начинала чувствовать напряжение. Происходило это напряжение не от удивления и не от непривычки. Родители еле заметно сторонились её. После обнимок в коридоре они не касались ей и ей не давали к себе прикоснуться, уклоняясь, как бы совершая какие-то случайные действия.
– И как же ты очутилась здесь? – Спросил её отец, когда она дошла до момента совего прибытия сюда. – Ну, как же ты проникла сюда, если тебя должны были арестовать.
– Поддельный паспорт. – Она невинно улыбнулась. – Не волнуйся, как только все устаканится, я верну себе нормальный.
– Как устаканится, девочка моя? – Серьёзно прервал её отец. – Думаешь, мы от хорошей жизни переехали? Все и так знают, что наша дочь – преступница! Мы практически начали жить с чистого листа, чтобы только нам не напоминали о нашем несчастии. И то к нам то и дело захаживают спецслужбисты. Тебя все ещё ищут, Хок и будут искать, а когда найдут, то запрут на какой-нибудь ещё базе!
– Я знаю, пап. – робко ответила она, продолжая улыбаться. – Я поэтому и пришла к вам. Мне надо уйти, но я просто так давно вас не видела! Я просто хотела убедиться, что у вас все хорошо и чтобы вы знали, что я жива.
– А толку то.- Грустно ответила мать. – Нам и так сообщали, что ты жива.
– И что? – Хок удивлено взглянула на неё. – Вы не рады меня видеть?
– Рады! – почти хором ответили оба. – Но понимаешь. – Продолжил отец. – Мы просто боимся, что будет с тобою дальше.
– Пап, я же жива. Значит и дальше не пропаду.
– Но почему бы тебе просто не сдаться?
Хок задумалась. – Сдаться? Зачем?
– А как же иначе? Если ты сдашься, тебе же должны будут меньший срок дать. – Уточнил отец.
Хок удивлено на него посмотрела. – Я не собираюсь никому сдаваться и никуда садиться.
Отец пожал плечами. – Жаль. Хок, послушай, ты же не можешь вечно скрываться и одновременно жить с нами. Тебе придётся сдаться, рано или поздно.
– И меня запрут! Ты этого хочешь? – Девушка вскочила.
Мама сделала шаг к ней. – Хок, мы просто хотим, чтобы ты была в безопасности.
– А я хочу, чтобы меня не трогали!
– И мы хотим этого. Но ведь рано или поздно тебя найдут. А в тюрьме. – Он сделал неловкую паузу. – вернее в месте, куда тебя поместят, тебя не достанут террористы.
– Я уже сказала, что я не пойду туда! Если вы хотите мне добра, что позвольте мне самой решать, что мне делать!
– Да, да, ты права. Но ведь и нам живеться не сладко.
Хок резко улыбнулась и схватила отца за руку, поглядел на мать – Так пойдёмте со мной! Братство вас укроет! Они спасли меня, они спасут и нам.
Отец резко убрал руку. – Спасли? Они повязали тебя! Из-за них ты теперь террористка! Как они тебя спасли?
– Я хотела сказать, что только благодаря им я сейчас с вами встретилась!
– И теперь мы можем больше не увидеть тебя до конца жизни!
– Мы будем поддерживать тебя на суде.
– Да, какой суд, мама! – Девушка отскочила. – Я столько времени только и пыталась, что вернуться сюда, а вы меня под суд отдаёте! Да вы чего?
– Таков закон. – Как бы извиняясь ответил отец.
– Вот и живите тогда со своим законом! – Она направилась к выходу, но мать бросилась вдогонку и остановила её.
– Подожди, подожди! Прости нас! Просто он очень боится за тебя. Мы все боимся. Давай посидим ещё немного. Не уходи так быстро.
Хок неохотно согласилась. Они выпили ещё по стакану и родители вновь начали рассказывать ей про свою жизнь: про цены, праздники и соседей. Девушка слушала их, все сильнее засыпая. Пару раз она хотела уйти, но оба раза решала дослушать их казавшуюся бесконечной болтовню. В какой-то момент она просто отключилась, а очнулась от того, что ей на лицо плеснули воду.
Она открыла глаза и обнаружила себя лежащей на полу на кухне. Перед собой она видела стол и чьи то серые ботинки.
Сильная рука слегка похлопала её по плечу. – Вставай! Поднимайся! – Сказал Дож. Чувствуя слабость во всем теле, она перевернулась на спину и взглянула не него.
– Мы где?
– Поднимайся, дура. – ответил он без всякой злости и вышел в коридор.
Она зевнула и медленно поднялась сначала на колени, затем, опираясь на стул и стол, поднялась на ноги. Она быстро вспомнила, что произошло перед тем, как она заснула.
Осознав произошедшее и услышав звук удара в комнате, она пошла туда и в испуге застыла перед следующей картиной. В комнате родителей на одной из кроватей лежала её мать, со связанными за спиной руками и кляпом во рту. Около другой кровати стоял Виктор над её отцом, все лицо которого было в крови. Одной рукой он держал его за затылок, второй замахивался для удара, но увидев ошалевшее лицо девушки, отпустил альтаирца и вместо удара взвалил его на кровать и быстро скрутил ему руки верёвкой.
– Эти ублюдки тебя сдали! – Произнёс он по ходу дела.
– Это мои родители! – Она стояла в двери, пытаясь осознать происходящее. – Зачем?
– Они тебя усыпили! И позвонили в полицию!
– Но как ты оказался здесь? Ты же спал! – Она задумалась. – Или не спал. – Подошла к окну на кухне, выглянула из него. Там был широкий карниз. Стены были из красивой кладки, к тому же с украшениями поверх.
– Как ты сюда проник?
– Через окно, разумеется. Ключа у меня нет.
Она вернулась к родителям. Оба лежали как мёртвые. У девушки бешено забилось сердце.
– Они… – Она указала на мать пальцем. – Ты их…?
– Вдарил пару раз. Они живы. Сотрясение там какое-нибудь может быть. – Он закончил вязать отца и теперь стоял перед ней в весьма бойком состоянии, в отличие от все ещё находившейся в прострации Хок. – Но боюсь, нам придётся принимать решение.
– Какое решение? – Хок посмотрела на них и на него.
– Мы не можем ни с кем связаться. Нам вроде не дали никаких координат. Дежурить здесь, следя за ними м также не можем. Рано или поздно придётся их оставить. Мне кажется, у нас нет выбора. Нужно принять решение.
Проследив ход его рассуждений, Хок моментально пришла в себя. Поглядев на него вытаращенными уже не от удивления, а от возмущения глазами, она подняла руки и, разведя ими, почти крикнула – Какое решение?! Ты с ума сошёл?! Это же..! – Он заткнул ей рот. – Тихо! Нас же могут услышать.
Она попыталась убрать его руку, но поняв, что он гораздо сильнее, просто замолчала.
Едва он убрал руку, как она заговорила тише и настойчивее. – Ты кретин, Дож! Это невозможно! Это мои родители!
– А подставлять нас всех, значит, возможно! Какого ты вообще сюда полезла? Мы же договорились!
– Ну да, договорились! – Она прошлась в сторону коридора, жестикулируя, помогая себе собраться с мыслями. – Да, я дура! Я знаю! – Она вновь обернулась к нему. Он увидел на её глазах слезы. – Но нельзя же так! Точно ничего нет? Ну должны же были нам дать какие-то адреса! Хоть кому то, чтобы попросить помощь, если что!
– Я все перерыл. Ничего нам не давали! Этот агент вроде говорил, что сам нас найдёт, когда будет надо. Мы пока сами по себе.
– А если мы здесь побудем?
– А потом? Искать то нас на той квартире будут! Увидев, что нас нет…
– А если ты уйдёшь, а я останусь? Или наоборот?
– И сколько времени нам так сидеть? Тебе всё равно придётся выходить и оставлять их без присмотра. А если агент не придёт?
– Нет, нет и нет! – Она со злостью сжала кулаки.
Он стоял в растерянности. – Ну и что нам тогда делать, Хок? Что ты предлагаешь?
– Что угодно, кроме убийства!
– Хок!
Отец замычал. Виктор посмотрел на него. И на Хок. Та в слезах ушла на кухню и оттуда скоро раздался её тихий плач.
Проверив, как родители связаны, Виктор подошёл к ней. Немного постоял, надеясь, что она быстро успокоиться. Нервно посмотрел на часы. Снотворное оказалось слабым, но даже без этого полиция должна приехать в течении минут десяти. Учитывая, что они просто попросили участкового срочно приехать, «для решения бытового конфликта», время ещё должно быть.
Он погладил её по голове. – Надо идти. Хок, у нас уже нет времени.
– Иди нахрен!
Он сел перед ней. – Мне тоже это не нравиться. Но как же иначе? У нас задание.
Ноль реакции. Он быстро обыскал ящики и нашёл среди таблеток лёгкие расслабляющие. Вода была ещё тёплая и он протянул ей таблетку с кружкой.
– Выпей. – Она взяла рукой кружку, чуть отпила, а таблетку Виктору пришлось почти что самому запихивать ей в рот, так как она слабо реагировала, продолжая плакать.
Не зная, что ещё делать, она просто сел рядом и обнял её.
– Надо идти. – Прошептал он. – Времени нет.
Она теперь только всхлипывала.
Она прижался к ней поплотнее. – Мы ещё живы. Надо уходить, пока мы живы.
На какой то момент Хок перестала вообще издавать звуки и только по еле слышному биению сердца Довженко понимал, что она ещё жива.
Внезапно она подняла голову.
– Пошли. – Сказала она тихим глухим голосом.
Он помог ей дойти до лестницы. – Подожди меня внизу. – Сказал он и, убедившись, что она начала медленно спускаться, вернулся в квартиру.
Когда он уже вышел из парадной, сделав своё дело, то обнаружив девушку, сидящую на новой разукрашенной зелёно-красной деревянной скамейке. Она сидела, опустив голову на колени и прикрывая её руками, будто заживая уши.
Он сел рядом и положил ей руку на плечо. Пару минут они сидели так, пока Виктор, чувствуя, что нужно бы уйти подальше, не прервал молчание. – Отвратительно!
– Заткнись. – Слабо прошептала она.
– Надо идти.
Он погладил её по голове, взял за руки. Она нехотя поднялась и он, взяв её за руку, повёл подальше.
И вовремя. Едва они отошли на полсотни метров, как мимо них прошелестела пропеллерами полицейская аэромашина.
Весь обратный путь они молчали. Хок уже не плакала, но, казалось, находилась в прострации или же у глубокой задумчивости. Едва они уже под утро вернулись в свою квартиру, по счастью, без новых приключений, как Виктор пошёл покупать ей что-нибудь успокоительное, чувствуя, что одной истерикой дело не ограничится. Девушка успокоилась. Когда он вернулся, то обнаружил её уже без плаща, в темной рубашке и брюках, сидящей на полу. Она просто смотрела в пол.
Чувствуя, что он уже ничем тут не поможет, Виктор налил ей успокаивающий травяной настой, поставил перед ней кружку и отправился спать.

Часть четвёртая. Глава вторая
Алексей никогда не доверял Эриху. Может из ревности, может из действительного убеждения, что этот человек не тот, за кого себя выдаёт. Во всяком случае, поначалу это вызывало вопросы даже у него самого. Теперь же, однако, он не сомневался, что все подозрения были не напрасны, хотя доказательств, которых можно было бы предъявить Кадару и кому-нибудь ещё у него и не было. Пока что.
И сейчас, как ему казалось, настал момент, когда он может эти доказательства раздобыть. Эрих, шедший в паре десятков метров перед ним уже почти час, должен привести его к ним. Эрих и раньше петлял в новых районах, каждый раз встречаясь с разными людьми, а иногда и альтаирцами. Встречи эти были будто бы случайными, но каждый раз они передавали друг другу то сигареты, то какие-то игрушки, то небольшими папки с листами размера тетрадного размера. И каждый раз он в итоге возвращался домой. Как правило это было уже в темноте.
Алексей всегда держался на порядочном отдалении и никогда не слышал ничего из разговоров. Не раз он терял Эриха из виду. Но даже тогда успевал к его дому, где поздно вечером так же отмечал его возвращение.
Пару раз он так же замечал, как за Эрихом тихо летали небольшие квадрокоптеры с маленькими камерами. Они следовали чуть ближе к нему, чем Алексей и едва Эрих замечал их, тут же ускользали и больше в тот вечер не появлялись.
Сегодня, Эрих ушёл из штаба раньше обычного и крайне долго блуждал по городу, нарезая круги среди высоток, проходя через скверы, пару раз заходя в магазины, несколько раз возвращаясь в места, где уже был. Уже темнело, когда они подошли уже ближе к окраине города. Впрочем, понять это можно было только по новой архитектуре и домам-ульям, характерным для спальных районов. Прохожих на улице было гораздо меньше.
В последние минут пятнадцать Эрих шел прямо по тротуару широкой улицы, с линиями низких деревьев с большими синими листьями. Наконец он свернул за очередной высотный дом, в просторный двор с небольшим сквером и площадкой.
Следуя за ним, Алексей зашёл в кусты. В этом дворе прохожих совсем было не видно.
Видя, как Эрих неожиданно сделал крюк по дорожке и прошёл рядом с ним, Алексей услышал рядом с собой тихое жужжание. Выхватив пистолет, он резко развернулся и увидев перед собою квадрокоптера, рефлекторно выстрелил. Машина дёрнулась. Ещё два выстрела. От неё отлетели несколько деталей и пропеллер. Дрон закрутился и, ударившись о стену и перемолов куст, упал под ноги Алексею.
Выдохнув и прислушавшись к наступившей тишине, он тут же забежал за угол и там, держа наготове оружие, вновь застыл, пытаясь услышать шум шагов или что-то такое. Ничего. Но вот, неестественный шелест кустов. Осторожные шаги. Алексей отошёл подальше от поворота, выставив перед собой пистолет. Словно поняв это, шаги быстро удалились. Шелестнули кусты. Алексей осторожно заглянул за угол. Никого.
Завернув туда, он подошёл к дрону и аккуратно перевернул его.
Там было клеймо Внутренней Военной разведки.
Начав размышлять о том, как избежать уже гарантированных проблем, Алексей не успел среагировать на резкий шум кустов и удар в челюсть отправил его в нокаут.

Проснувшись уже днём, Довженко застав Хок там же где она была. Она сидела на кухне на коленях, лицом к двери. Слева от неё стоял разукрашенный стакан с водой. На столе рядом – блюдце, с небольшим количеством сиренево-голубого цвета. Сначала ему показалось, что она все таки спит. Но едва он подошёл к ней, как она подняла голову, которая была слегка опущена. Он осторожно прошёл мимо неё к чайнику.
– Как спалось? – Её голос звучал на удивление спокойно. Её лицо было усталым и задумчивым. Под глазами были небольшие тёмные пятна.
Вопрос поставил Виктора в тупик. Спалось ему действительно плохо, но жаловаться было неудобно.
– Лучше, чем тебе.
Она кивнула. Он поставил чайник греться и повернулся к ней. – Ты не спала?
Она качнула головой. – Размышляла. – Она взяла из блюдца щепотку порошка, развела его в виде и выпила. Не прошло и минуты, как она расправила плечи. Её взгляд прояснился. – Они были правы. Все, что случилось со мной – это моя вина. И только моя. – Она говорила медленно, устало, но уверенно. – Я могла согласиться на то, что мне предлагали – помогать армии, использовать мои способности на войне. Если бы я знала, к чему приведёт мой отказ, я бы конечно согласилась. Это очевидно, да. Но это был мой выбор. Значит, и всё что произошло, сделала я. В каком то смысле.
– Но ты не знала.
Она кивнула.
– Это не снимает с меня вину. Но да, я надеялась, что если я просто откажусь убивать, просто скажу «нет» и упрусь, все будет хорошо. Откуда я знала, что убивать будут другие, но из-за меня?
Она допила воду из кружки и продолжила.
– Если бы вчера мне предложили вернуться к нормальной жизни, какой я жила до того, как началась вся эта – она посмотрела на свою ладонь – мерзость, я бы согласилась. Но мне никто не предложил. Я теперь чужая. Везде. – Она взглянула на него. – Что же мне делать?
Он немного подумал и пожал плечами.
– Вернуться в Братство? Продолжать жить в этой клетке, разрабатывая оружие ради убийство собратьев, пусть и с благими намерениями? Может мне вернуться в Мирбаху? Работать в него, лечить больных, как я мечтала? Но там меня уже нашли один раз, значит, найдут снова. Мне не дадут нормально жить там, где я уже побывала. Я могу отправиться куда-нибудь. В какой-нибудь далёкую колонию. И попробовать жить там.
Она вновь подняла голову. – Повидать мир, найти любовь.
Теперь она снова смотрела в пол. – У меня нет больше ничего. Я мертва. Меня нет.
– По крайней мере теперь у тебя есть выбор.
– Лучше б его не было! – Сказал она неожиданно уверенно.
Она медленно поднялась и встав рядом, взглянула на него ярко-голубыми глазами.
– Ты мразь, Дож! – Это звучало, как приговор, уверенно и непримиримо. – Ублюдок, как следует убивать в утробах!
– Знаю.
– Но ты поступил правильно. Наверное. Я бы, скорее всего, поступила бы также.
Под его сочувственным и одновременно удивлённым взглядом она налила себе воды. – Что ты там мне купил?
Запив таблетку и заварив себе травы, она устало ушла в ванную.
Решив не пытаться повторять ошибку, Виктор решил не выходить больше наружу, разве что по срочной необходимости. Хок, выйдя из ванной, немедленно ушла в комнату и там уснула. Воспользовавшись оказавшимся временем, Довженко стал читать и занятие это растянулось до самого вечера.
Когда стало смеркаться, Хок проснулась.
Довженко приготовил им мясо какого-то животного, название которого он с трудом мог выговорить и кашу. Они поели в молчании. Хок все ещё была полностью погружена в собственные мысли. После еды она села на пол и, обхватив руками колени, стала вновь молча сидеть.
– Постарайся поспать ночью. – напутствовал её Довженко, проходя мимо. Она кивнула.
Сразу же после этого раздался звонок в дверь. Обе переглянулись. Виктор достал пистолет. Хок неторопливо поднялась и опасливо выглянула в коридор.
Виктор приблизился к двери. – Кто?
– Янек. Откройте быстрее. – Голос был его и Довженко открыл. Едва войдя, человек положил на пол своего собрата в бурой форме и плаще с гербом Внутренней Гражданской разведке на плечах.
– Это по твою душу? – Спросил Виктор.
– Помогите связать его! Он скоро очнётся!
Довженко убежал в комнату и вышел оттуда с простыней.
Они связали лежащему руки за спиной.
– Это кто? – Спросила Хок.
– Один мой знакомый. Не в меру любопытный.
Виктор встал над ним. – А к нам то ты его зачем принёс?
– Да потому что он здесь рядом на меня напал!
– То есть нас раскрыли? – Испуганно спросила Хок.
– Маловероятно. Насколько я знаю этого парня, он едва ли следил за мной по чьему то приказу.
Хок подошла и осмотрела его.
– Что такое? – Обратился к ней Янек.
– Кажется, я его уже где-то видела.
– Ну, это из отряда Красноглазого.
– А. Точно! – Она подняла глаза на Янека. – А ты его тоже знаешь?
– Кадара то? Немного. Но не скажу, что мы близкие друзья.
– Он сейчас ведь с Дагофом так? Как у них там? Как Дагоф?
– С Дагофом все хорошо. Его завершили допрашивать ещё неделю назад. Скоро будет суд. А вот Кадар явно что-то подозревает. И чувствую, пропажа напарника его встревожит ещё сильнее.
– И что мы с ним будем делать? Мы же не можем его охранять?
– Вы то как раз можете, пока не пойдёте Дагофа спасать. А я тем временем постараюсь передать его кому-нибудь из наших агентов.
– А может его просто убить? А тело где-нибудь закопать? – Предложил Довженко.
– Дож, ещё раз ты кого-то предложишь убить и я сделаю это с тобой! – Хок сказала это тихо, но с такой уверенностью, что никто не стал спорить.
– Я просто предложил. Как вариант.
– Убивать не в моих привычках. – Объяснил Янек. – Потому пока он поживёт с вами.
Виктор оставался недоволен. – И как мы его будем сторожить? Нам ведь нужно обоим быть на ногах в момент суда.
– Я же сказал – что-нибудь придумаю.
Они занесли его в комнату, после чего все трое пошли на кухню, где стали пить чай.
– Я, собственно, зачем сюда пришёл. Хок, у меня для вас очень трагичные новости.
– Мои родители мертвы. – Перебила она.
Да! – Его лицо выразило крайнее удивление. Он с подозрение спросил. – А вы откуда знаете?
– Дож, расскажи ему.
Довженко начал рассказывать, осторожно подбирая слова, чтобы не обидеть девушку. Она лишь иногда кивала.
Лицо агента становилось все менее удивлённым и более офигевающим.
Когда Виктор закончил, Янек некоторое время сдержанно молчал, после чего сдержанно заявил. – Ну вы, блин, даёте!
Оба молчали. А агент встал из-за стола и прошёлся по маленькой кухне. – Два трупа за одни сутки. И причём оба в другом городе. И при этом, вы вроде бы, даже не попались. Слушайте, а научите меня так же!
– Мне твоих родителей убить? – Мрачно поинтересовалась Хок.
– Простите. Я имею ввиду, что поражён, как вам удалось все это провернуть и даже остаться не раскрытыми. Вы просто везунчики.
– Не то слово! – Хок дополнила эту свою фразу отборным ругательством.
– Извините. Понимаю, неприятная тема. Давайте забудем об этом. Просто это все может выйти на боком, даже в более отдалённом будущем.
– Если у вас есть машина времени, я готова туда отправиться!
– Ладно закончили. – Приказал он, видя её растущую злость.
В комнате послышалось шевеление.
Янек пошёл туда и встретился взглядами с Алексеем.
– И что дальше, ублюдок! – Поздоровался последний.
– Не знаю. – Эрих сел на другую кровать. – По логике я должен тебя убить. Так проще. Но, как то это…
– А тебе то что? Ты ж уже не одного нашего в спину завалил! Чего тебе стоит меня замочить?
– Я никого не убивал! – Резко ответил Эрих. – Я занимаюсь исключительно информацией! Обман, подставы, дезинформация – это все да. Но убийства – не моё.
– А то, что от твоих знаний умирали наши, тебя не волнует?
Эрих развёл руками. – Не наши, а… – тут он задумался. – наверное всё же ваши. Что-ж, это всё-таки война. Она не может быть без крови.
– Хорошее оправдание. Оля оценит.
– Ты из-за этого так на меня зол?
– Уж точно не из-за того, что ты ею вертишь, как хочешь!
Эрих вздохнул. – Только не устраивай истерику, пожалуйста. Хочешь верь, хочешь нет, но я если бы я знал, к чему все это приведёт, то послал бы её подальше ещё в самом начале. Вот, честно, раз уж мы тут теперь в таком положении, то давай уж будем начистоту. Мне самому неприятно каждый день ей врать. Но такова моя работа.
– Маска приросла к лицу.
– Это штамп. Но скорее всего. Я не хочу ей зла. И если уж получиться так, что ты всё же вырвешься, то могу ли я попросить тебя не говорить ничего Оле? Кадару – пожалуйста, кому угодно, но я хотел бы, чтобы она узнала это в последнюю очередь.
– А я хотел бы, чтобы тебя зажарили на электростуле у неё на глаза.
Эрих вновь печально вздохнул. – Вот поэтому, видимо, она от тебя и ушла. – Он поднялся и сделал пару шагов в коридор. – Я не хочу тебя убивать, Лёш. И пожалуйста, не провоцируй моих товарищей. У них тоже жизнь не сахар.
– Они тоже родину продали?
– Сказал человек, который сражается за альтаирцев, убивающий своих же собратьев, борющихся за равноправие. – Раздался голос Хок.
Янек вышел в коридор. – Оставляю его на вас. Пока что. Внимательно смотрите за ним. Он дурак, но все же может быть опасен.
Едва он ушёл, как Довженко связан пленника посильнее и заткнул ему рот пододеяльником от кровати Хок, после чего перенёс его в ванную и там запер при выключенном свете.
– Может его покормить? – Предложила девушка.
– Я его только что покрепче связал. Завтра утром покормим.
– Какой же ты ублюдок, Дож. – Она взяла стакан с водой и пошла к Алексею. – Пить будешь.
Тот молча выпил, после чего Хок вернула на место кляп и вновь его закрыла.
Ночь прошла спокойно, хотя Виктор и опасался все время. Однако, из ванной не доносилось ни звука, а утром они обнаружили Алексея в позе калачиком.
– С пробуждением. – С этими словами Хок вынула у него кляп и повела на завтрак вместе с ними. Поскольку руки ему никто не развязывали, то девушка кормила его с ложки и в конце протёрла ему рот, как младенцу.
– Ты ему ещё колыбельную спой. – Не удержался Довженко.
– Я сейчас тебе колыбельную спою! – И опять её тихий уверенный голос заставил Дожа замолчать лучше всяких истерик.
Алексей это заметил. – Почему ты её так боишься?
– Потому что он знает, на что я способна.
– Я бы тоже не отказался посмотреть.
Неожиданно она улыбнулась. – В другой ситуации я бы восприняла это, как комплимент. Но сейчас… – С этими словами она вернула кляп на прежнее место. посиди пока. – Она отвела его в комнату. Там она вновь погрузилась в размышления, пока Виктор читал какой-то глупый любовный роман.
Через пару часов пришёл Янек. Он быстро зашёл и быстро закрыл дверь.
– У нас под окнами Кадар с командой. Пожаловали искать товарища. Кстати, где он?
Ему показали. – Молодцы. Вот, что я вам скажу, друзья. Пока никто из наших не может вам помочь. Как я сам. Потому вы пока посидите с ним, а завтра, когда пойдёте на задание, свяжите его и заприте здесь. Надеюсь, за один день он никуда не уйдёт.
А что касается вас, что завтра вы идёте по адресу, который я сейчас вам дам. Там встречаетесь с остальными нашими ребятами. Они вам расскажут подробности.
Он подошёл к окну.
– Все ещё возятся.
Хок встала рядом. – Где?
Он показал. – Вот там. Три фигуры. Это они. Я их хорошо разглядел.
– Она не знают, что ты здесь?
– Оля меня вчера спрашивала, где я был. Кадар что-то подозревает. Если бы он что-то точно знал, то уже был бы здесь. Но это не ваши проблемы. Я с этим разберусь. Не впервой.
Они некоторое время смотрели за фигурами. Те походили в кусты, что-то там подобрали, немного постояли, пораспрашивали прохожих, потом сели в автомобиль и уехали.
– Ладно. Значит, и мне пора, пока не хватились. Удачи вам, друзья. Может, завтра встретимся.
Едва он ушёл, Хок зашла к Алексею.
– Слышал? Завтра ты один останешься. Не вздумай тут беситься. Квартира не твоя. – Сурово сказала она и вынула кляп.
– Будете Дагофа спасать?
– Вроде того.
– Он того не стоит.
– Для тебя, разумеется. – Ответил ему Довженко. – Но нас бы без него не существовало.
– Кадар считает, что он всех вас обманывает. А он не ошибается.
– Я смотрю, Кадар вообще на нём помешал.
– И есть причины.
– Это понятно. Он давно знаком с Дагофом?
– Давно. Когда я с ним познакомился примерно пять альтаирских лет назад, он уже занимался этим.
– И чего же он узнал. Давай. Раз уж начал говорить, так продолжай. Все равно тебе деваться некуда. – Хок села поудобнее, прислонившись к стене.
Алексей начал рассказывать. Про расследование, про лабораторию и женщину, которую явно ищет Дагоф, непонятно зачем и прочее.
Хок слушала его внимательно, но скорее, как сказку на ночь, чем как истину. Но рассказ ей заинтересовал. Она часть просила человека остановиться на детялях. Особенно её заинтересовало описание лаборатории Иерархии, где находилась женщина. Алексей и сам рассказывал с увлечением, не забывая при этом умалчивать о некоторых деталях, а какие то и добавлять, несколько преувеличивая свою роль в тех событиях.
Довженко все время читал книжку, но слушал внимательно. Когда Алексей наконец закончил свой рассказ, он тут же произнёс. – Красивая история. Я бы так не смог придумать.
– Я рассказываю то, что видел.
Хок задумчиво пожала плечами. – Даже если это так, то разве это повод для нас не быть ему верными? Ведь он всё равно создал Братство, организовал, дал людям возможность бороться. Так ли важно, ради чего он это делал.
– Если тебе охота помирать ради того, чтобы какой то хмырь нашёл себе девушку, то пожалуйста. Но сомневаюсь, что это лучше, чем работать на нормальной работе по закону и не находиться в при этом в розыске.
Она опять пожала плечами. – Может ты и прав.
На этом их разговор в целом иссяк.
На следующее утро Хок с Виктором собрали вещи, связали покрепче Алексея, оставили его в ванной при включённом свете и ушли, вернее уехали на такси к месту, где должно было состояться совещание офицеров.
Место встречи было в старом районе, с металлическими и стеклянными домами, но не высокими, с вырезанными в стенах фигурами и даже небольшими рисунками. Некоторые здания сами были похожи на сложные геометрические фигуры. Но они вдвоём остановились у самого обычного из этих домов, впрочем тоже выделяющегося разукрашенными стенами.
У одной из дверей их встретил альтаирец в тёмной кофте и джинсах. Нетипичный вид для городского обывателя. Скорее напоминал кого-то из глубинки. Даже в современные времена есть те, кому комфортно жить в глуши, не имея представления о современной моде или даже просто о городских традициях в одежде.
Они поднялись на второй этаж и вошли в квартиру с тремя просторными комнатами, в которых уже сидели офицеры Братства. Они были в форме Братства, но в коридоре Хок заметила множество широких длинных плащей, которые, по видимому должны были скрыть их до определённого момента.
Склонившись над несколькими мини компьютерами, а также над бумажной картой, в данный момент обсуждали расположение групп. Увидев вошедших, все немедленно поздоровались и Карвиш жестом попросил Хок подождать у стены.
Черныхов и ещё несколько офицеров продолжали распределять позиции. Все командиры доложили о полной готовности. Однако, выяснилось, что не всем удалось дойти. Кого-то задержали при прилёте. Кого-то задержали на конспиративных квартирах.
– Не значит ли это, что нас уже раскрыли? – Забеспокоился энергичный Карвиш.
– Если бы нас раскрыли, мы бы уже здесь не собрались. Нет, наши потери незначительны. Большая часть бойцов готова. Суд будет долгим, но по указаниям Дагофа, мы должны быть готовы действовать после обеда, а это значит, что если мы выдвинемся на позиции через полчаса, то успеем их занять к нужному часу.
– А что мы, собственно делаем? – Решилась спросить Хок.
Черныхов отошёл от карты, выпрямился и не без гордости провозгласил: мы собираемся штурмовать зал суда прямо в разгар заседания. А потом разбежаться, чтобы уйти от преследования и потом покинуть планету разными способами. Мы сделаем это в разгар суда, чтобы весь мир увидел нашу победу. Представляете, как это будет выглядеть: революционеры освобождают своего лидера прямо в разгар суда на глазах у всей страны?
– А что будет, если его решат убить прямо в зале суда? – Спросил один из офицеров. – Да и в самом зале суда есть охрана. Допустим, мы используем эффект неожиданности, и быстро уничтожим всю внешнюю охрану. Как же мы пробьёмся в сам зал?
– В инструкциях сказано, что в самом зале заседаний и на подходе к нему сопротивления не будет. Понятия не имею, каким способом это будет достигнуто, но в инструкции прямо так и написано «сопротивления в зале суда не будет».
– А как мы будем потом выбираться? Немедленно по тревоге будет поднята штурмовая гвардия, да и простые альтаирцы немедленно начнут по нам стрелять из окон.
– С ополченцами мы разберёмся, к тому же и на нашей стороне готовы выступить местные ячейки людей.
– Эти фанатики? Да они могут только возню создавать!
– А нам большего и не надо. Нашим преимуществом будет хаос, который должно создать нападение. Одновременно с этим отряды москитов должны будут атаковать штаб Внутренней Гражданской Разведки и штаб штурмовой гвардии, что ещё больше увеличит неразбериху. Вам же, госпожа Хок, в инструкциях уделено особое внимание, но об этом поговорим, когда все разойдутся.
Девушка покорно отошла в сторону. Долго ждать не пришлось. Офицеры закончили собрание и Черныхов подвёл итог.
– Что ж, братья и сестры. Мы слишком долго прятались и скрывались. Я знаю, что все вы и я потеряли много знакомых и подчинённых в последний месяц, но если сегодня каждый из нас выполнит свой долг, эти утраты будут оплачены кровью и страхом угнетателей. Я плохо знаю историю, но мне кажется что никто никогда ещё не совершал столь дерзкую и, чего уж скрывать, столь самоубийственную операцию. И именно этим мы должны войти в историю. Я знаю, что среди вас есть те, кто предпочёл бы избежать кровопролития. Есть и те, кто хочет мстить, убивать и наводить ужас. Но сегодня я прошу вас забыть о своих желаниях. Мы в самом логове врага и любая ошибка будет стоит жизни нам всем, нашему лидеру и возможно, всему Братству. Будьте расчётливыми, соблюдайте инструкции, выполняйте приказы и мы победим!
– Слава Братству и Дагофу! – Крикнул Карвиш.
– Слава Братству и Дагофу! Смерть угнетателям! – Хором рявкнули офицеры. Это была ток громко, что Хок вздрогнула.
– Потише! Прошу! – Испуганно взвизгнула она.
Карвиш рассмеялся. – Не волнуйся, девочка! Скоро нас услышит вся эта чертова планета!
Слово «девочка» заставило Хок вновь принять серьёзный вид. – На вид он был едва ли старше её.
Офицеры вышли в коридор и, надевая плащи, скрывавшие характерную символику Браства, покидали квартиру. Когда внутри, помимо Хок и Викора остались только Черныхов и несколько его подчинённых, он подозвал Хок.
– Дагоф говорил, что научить вас, как бы это сказать, взаимодействовать с другими «живыми».
– Ну я немного умею.
– Вот. В инструкции написано, что сам Дагоф сразу после освобождения будет в смертельно опасности. Здесь, по его словам, пригодитесь вы. Я ничего не знаю. Написано, что вы поймёте, что надо делать. Вам ясно?
– Да. Как мы потом будем выбираться?
– Вы будете выбираться вместе с Дагофом. А у нас есть свои путь. Без обид, но в целях конспирации надо об этом молчать.
– Понимаю.
– Тогда пойдёмте в мою машину. Я доставлю вас поближе к зданию суда и пойду управлять своими ребятами. А вы выйдете на площадь перед судом. Там должна будет идти прямая трансляция заседания. Подойдите поближе и ждите сигнала.
– А какой будет сигнал.
– по правде сказать, я сам не знаю. В инструкции этого не написано. Сказало лишь, что в зале суда начнётся переполох. Тогда и будем действовать.
По дороге туда Хок выглядела озадаченной и немного напуганной. Виктор, видя, что она вновь погрузилась в свои мысли, легонько почесал ей руку. Она, обернувшись, взяла его ладонь своей и продолжила смотреть в окно все с тем же видом. Даже под перчатками он чувствовал скрываемое ею напряжение. Но так и не осмелился спросить, о чём она думает.

Алексей не думал сдаваться. После нескольких попыток он все же встал на ноги, после чего тут же пошёл на кухню, поскольку дверь в ванную закрывалась только снаружи. Угол двери был конечно, тупым, но Алексей все равно начал об него тереться завязанными руками. Так он провёл минимум час. Может и больше. Несколько раз останавливался, чтобы дать руками отдохнуть и из ощущения, что сейчас сотрёт запястья в кровь. Через некоторое время он почувствовал, как связывающий пододеяльник начал протираться. Пара усилий и ткань порвалась. Обыскав дом, мужчина понял, что у него забрали всё ценное – деньги, личный компьютер, удостоверение, паспорт.
Зато он нашёл плоспогубцы, несколько ручных отвёрток и один автоматический завинчиватель. Прежде чем использовать их, он попытался выбить дверь силой. С разбегу ударив дверь. Дверь ощутимо дёрнулась. Петли прогнулись, но дверь ещё держалась. Но и у Алексея хрустнуло и резко заныло плечо. Посидев некоторое время, поразминав больное плечо, человек вновь разбежался и сбил дверь ударов другого плеча. Второе плечо осталось цело, в отличие от двери, которая слетела относительно легко.
Выбежав на улицу он стал искать такси, которое могло бы довезти его до здания суда. Альтаирцы смотрели на него косо. Шеврон на форме успокаивал их, но вот отсутствие денег вновь отпугивало. Наконец четвёртый поддался убеждению. Сработал призыв к патриотизму и желанию помочь в поимке преступника. Полдень уже миновал. Алексей знал, что суд будет идти до вечера, но не знал, что точно замышляют «братья». Важно было найти кого-нибудь высокопоставленного, или же Кадара. Или хотя бы Олю.

Часть четвёртая. Глава третья.
Площадь перед зданием суда была заполнена народом. Большая часть смотрела и слушала ход заседания, которое транслировалось с трёх крупных экранов, висящих на белокаменном портике с чёрными узорами.
Хок с Виктором стали постепенно продвигаться поближе вдоль домов.
Альтаирцы то и дело начинали громко обсуждать те или иные доводы сторон, как правило, ругая адвоката и воздавая хвалу обвинителю, которым выступала какая то важная шишка.
Дагоф держался спокойно, достойно, как и полагается борцу за справедливость, оказавшегося перед лицом несправедливого суда.
В толпе она не видела почти ничего, кроме большого кордона охраны с боевыми роботами и несколькими «живыми».
Хок ткнула пальцем в Виктора. – Ты понимаешь, как мы будем с ними справляться?
– Ну, думаю тут только если сразу их всех завалить.
– В такой толпе?
– Я не знаю. Найдём наших, посмотрим.
Они стали высматривать в толпе тех, кто мог сойти за переодетых «братьев», но те нашли их первыми.
Два человека в серых плащах осторожно протиснулись к ним. Это были Черныхов и Янек.
– Янёк? – Хок с трудом сдержалась, чтобы не воскликнуть. – Зачем, вы здесь?
Тот приложил палец к губам. – Пришёл посмотреть на представление. К тому же я надеюсь сделать одно дело, до того, как у вас все начнётся.
Хок хотела его о чем то спросить, но он одёрнув её жестом руки, стал кого-то или что-то высматривать в рядах охраны.
– Мы почти готовы. Смотрим на экраны и ждём. – Сказал Черныхов.
– А как мы будем устранять всех этих? – Хок кивнула на охрану.
– Главное, выключить «живых» и роботов. У нас есть несколько ребят, они постараются убрать их в первые секунды. Плюс, видите те грузовики? – Он указал на несколько машин с огромными белыми кузовами, которые стояли чуть поодаль от площади, на нескольких прилегающих улицах. – В них есть то, что спасёт нас в любом случае.
– Белые флаги? – Мрачно поинтересовалась Хок.
– Посмеёмся позже. Это новое изобретение Дагофа. Если повезёт, вы увидите эти штуки в действии. Личном меня они очень вдохновили. Надеюсь, они покажут себя достойно.
Он кивнул им и исчез в толпе.
Янек, неожиданно обернулся к ним. – Я сейчас пойду туда. Оставайтесь здесь.
Сказав это, он двинулся к кордону.
Эрих увидел то, чего опасался. Среди солдат-альтаирцев стояла Ольга, на которую эти бойцы периодически бросали подозрительные взгляды.
Надо было как то вывести её отсюда. Поскольку Эрих числился в составе следственной группы, то он мог убедить охрану пустить его внутрь, забрав с собой Ольгу. Когда начнётся бой, охране станет не до них и им может удастся выбраться через другой ход.
Солдат в бронекостюме остановил его. Эрих показал удостоверение. – Член следственной группы. Свидетель.
– Заседание уже началось. – Этот звучало, как отказ.
– Мне связаться с директором Сарлаком? Вон, он на экране. – Оба посмотрели на экран, где действительно Сарлак что-то отвечал, кивая на одного из свидетелей. – Мне прервать заседание из-за того, что вы не хотите меня впускать?
Солдат отошёл в сторону, что-то спросил у командира. Тот что-то резко ответил.
Солдат вернулся к Эриху и невозмутимо отодвинул часть заграждения.
– Проходите. Быстро.
Эрих прошёл, но, взойдя на верхние ступеньки, резко свернул вправо, где стояла Ольга. Та узнала его и встретила недоуменным взглядом.
– Ты опоздал?
– Вроде того. Идём со мной.
– Мне Кадар приказал здесь стоять.
– С Кадаром я разберусь. Ты мне сейчас срочно нужна. Кстати, а где Озон с Лёшей?
– Озон там внутри, что-то делает, а Лёша. Ты не слышал? Его Кадар в розыск объявил.
Эрих вздохнул, собираясь с мыслями. – Печально. Надеюсь, с ним всё в порядке.
Ольга кивнула. Она её лицо стало печальным.
– Надо идти! – Он кивнул ей на вход.
– Если с Кадаром договоришься.
– Договорюсь.
Они прошли внутрь. Там в холле сидел Озон и болтал с охранниками внутри.
Увидев Ольгу, он немедленно поднялся с мягкого стула.
Она кивнула ему.
– Куда мы идём? – Спросила она. – в зал?
Эрих сам пока не знал.
– А вы, собственно, куда? – остановил их охранник.
Эрих повторил то, что сказал военным.
Охранник заглянул в компьютер. – Не вижу вас в списке участвующих.
– Полагаю, меня просто забыли записать.
– Маловероятно.
– Тем не менее нас ждут в зале заседания. Если сомневаетесь, можете проверить нас.
Тот согласился и начал проверять их по базе данных. Эрих был одновременно рад и беспокоен. Это позволяло потянуть время, но надо было увести товарищей подальше от входа.
После длительного ожидания, наконец их личность установили. Но пропускать их охрана все же не решалась. Эриху опять пришлось припугнуть их гневом директора.
После чего его пропустили.
Они прошли через два парадных зала и приблизились к дверям в главный зал. Уже здесь их вновь остановили солдаты.
– До перерыва нельзя.
– Мы участвуем в процессе.
– Нас предупредили. И тем не менее пройдите в ту комнату. Подождите там до перерыва или пока вас не позовут.
Он указал в дверь направо. Похоже, это была комната для приёмов – украшенная знамёнами и красно-белыми коврами. В ней стояли два стола из какого-то блестящего бирюзового камня и несколько резных стульев из чёрного дерева. Несколько больших шкафов на электронных замках скрывали оставшиеся части стены.
Охранник провёл их и вернулся к двери. Озон тут же сел на стул а Ольга с Эрихом принялись разглядывать столы. Ольга только успела спросить у него, зачем он её позвал, как вдруг случилось то, чего никто из них не ожидал.

Когда Янек с женщиной скрылись в здании, Хок с Виктором подошли поближе к барьеру. Они продолжали ждать и, главным образом смотреть на экран.
Суд явно подходил к концу и Дагофу предоставили последнее слово.
В какой то момент по толпе начал идти гул. Он шёл из дальних рядов.
– Напали на штаб разведки! Рангцы устроили взрыв на площади!
Стремительно распространяющийся ропот дошёл до охраны. Офицер что-то сказал «живым». Один из них быстро двинулся ко входу, но уже под портиком резко упал на живот. В от же миг упал, застреленный в голову, офицер.
– За людей! За свободу! За Братство и Дагофа! – Разнёсся над площадью многоголосый вопль.
Толпа в панике стала бежать с площади, толкая и топча друг друга. Хок с Виктором стояли у стены, что их спасло. Охрана ничего не смогла сделать. Солдаты пытались отступить внутрь, но их косили меткими выстрелами. Двое оставшихся «живых» секунд десять останавливали пули. Те отскакивали от них, как от стальной стены. Но в одного влетела граната, отбросив его в стену и зажгя его одежду. Второй уже в дверях был сражён пулями бойцов Братства, которые почти бегом заняли площадь. Тут не в главный вход влетела граната, взрывом которой у обеих створок выбило нижние петли.
Минута и повстанцы заняли площадь, очищая её от остатков народа.
Мимо пары пробежали две металлические громадины, в которых Хок опознала хранителей. С дальней улице быстро шагали два треножника с группой охраны.
Треножники, остановившись, послали в хранителей град пуль. Те лишь немного пошатнулись, после чего синхронно выставили вперёд левую руку. Она раскрылась и из неё вылетели молнии, ударившие в треножников. Те остановились. Один завалился и упал. Второй просто застыл. Стража рассредоточилась,но стоило хранителям побежать в их сторону, обстреливая их на ходу из пулемётов в правой руке, как те ретировались.
Со всех сторон раздались победные вопли «братьев»
Хок посмотрела на экран и увидела на них нечто странное. Зал будто замер в стоп-кадре. Дагоф лежал посреди зала, будто же сражённый пулей. Остальные же присутствующие просто замерли.
Подбежал Черныхов и тоже посмотрел на экран.
– Быстро! – Крикнул он парочке и кивнул на вход. – Занимаем здание! Вперед, солдаты!
Кинув внутрь ещё гранаты, бойцы прошли внутрь. Хок с Виктором остались ждать у входа, когда зачистят прилегающие помещения.
Через пару минут к ним заглянул Черныхов.
– За мной, быстро! – Они пробежали по двум парадным залам до двери, ведущей в главный зал заседания, как гласила надпись над дверью. У двери стояли два охранника почётного караула. Тоже замершие, будто статуи. У них ног лежали трое только что убитых сотрудников. Рядом стояли столько же солдат Братства, вопросительно смотревшие на застывших.
– Это Дагоф так сделал? – Хок подошла и потрогала рукой солдат. Наощупь обычная ткань мундира, обычная плотная альтаирская кожа.
– Это вам должно быть известно. – Черныхов подошёл к большим створкам. – Я в этом вообще не разбираюсь.
Девушка так же пожала плечами. – Открывайте.
Войдя в большой зал, они обнаружили ту же картину, что была на экранах.
– Второй отряд, вы вошли в комнату охраны? Хорошо. Отключите ка нас от эфира. И вообще, вырубите все камеры.
Спустившись в центр комнаты, они осмотрелись.
Естественно, первым делом они бросились к Дагофу.
Тот был без сознания, но жив. Из носа текла кровь.
– Надо его вынести. – Сказала Хок.
– Несите. Наши должны были украсть машину скорой помощи со стимуляторами.
Оглянувшись, Хок отвлеклась, увидев Кадара. Тот стоял с вытянутой рукой с пистолетом, направленным на Дагофа. Его лицо было напряжённым, глаза гневно смотрели вперед, в приоткрытом рту виднелись стиснутые белые зубы.
Тем временем, Черныхов достал свой мини-компьютер и расхаживая по помещению, принялся всматриваться в лица и отдавать приказы: Этого убить, этого не трогать. Этому в карман засунуть лист номер семь. Какую то записку и предмет подложили в карман Сарлаку. Такое же провернули с Кадаром. Нескольких присутствующие застрелили. Они опрокинулись назад, оставшись в тех же позах, будто статуи.
– Как долго это должно держаться? – Спросил Черныхов.
– Я же сказала, не знаю.
– Ладно. Тогда все делаем быстро.
– Брат Черныхов. – Подошёл к нему один из солдат. – Почему бы просто не застрелить их всех? Тут же столько важных шишек собралось!
– Потому что у нас есть план. И мы его придерживаемся.
Хок с Виктором подхватили Дагофа и понесли его наружу.
Площадь была оцеплена солдатами Братства. Лишь на улице вдалеке виднелась разбегающаяся толпа зевак. За ними бежали несколько бойцов Братства, стреляя, по видимому, в воздух, так как трупов не было видно.

Дагофа положили на дорогу. Хок склонилась над ним и взяла его руку. Жизнь в нём едва теплилась. Её попытки взять конечность под контроль не приносили успеха. Нервная система перенапряглась.
Сам он выглядел бледным. Кровь немного застыла.
Вот зачем он её обучал этому.
Она дотронулась до его головы и и закрыла глаза.
Его голова еле «светилась» небольшими всполохами жизни. В ответ на вторжение, девушка почувствовала лишь большее её расслабление. Она напряглась, передавая её в голову. Никакой отдачи.
Пройдя по нервам вдоль позвоночника вниз, к спинному мозгу, она «нащупала» грудную клетку. Она почти не двигалась. Надо запустить мозг. Усилием воли, она будто глубоко выдохнула, направив свою энергию в него. Яркие нити пошли по телу, доходя до конечностей и головы. Ещё раз в голову. Она будто глубоко выдохнула дважды, не оставив воздуха в себе. Чувствуя, что больше не можем, она открыла глаза и тут же потеряла концентрацию. Зато смогла глубоко вздохнуть. Рука Дагофа дрогнула.
Она отдышалась, расслабилась. Почувствовав в себе силы, она вновь сконцентрировалась.
Энергия расползалась по нему. Она ещё раз направила в него поток и наконец почувствовала, как весь его организм пришёл в движение. Он сделал глубокий вдох.
Словно в ответ она облегчённо выдохнула и с улыбкой поднялась на ноги.

Осмотревшись, она увидела следующую картину: несколько солдат Братства, выбравшись на карниз второго этажа, сбросили висевшие там альтаирские флаги и повесили на их места два знамени Братства под победные окрики своих товарищей. К девушке немедленно подошёл Карвиш. – Как господин?
– Сейчас очнётся. У нас есть время?
– Пока не понятно. Вроде наши нападения их несколько дезорганизовали. Сейчас нам мешает только полиция. Но все равно вот-вот кругом начнут выползать ополченцы. Надо торопиться. Ждём, когда он очнется и валим своими путями.
Дагоф открыл глаза, поводил взглядом, пошевелил ногами и руками, разминая их. Затем он осторожно поднялся на локтях.
– Ты здесь, дитя моё. И наши последователи тоже. Значит, все идёт по плану. – Произнёс он, торжествующе улыбаясь.
Хок не смогла не сдержать улыбки. Она чувствовала, что и он искренне рад. – Да! Да, господин мой! Мы победили!
Его глаза азартно заблестели. – Ещё нет. – Он начал медленно Девушка придержала его за руку и помогла выйти наружу.
Их тут обступили больше сотни «братьев», потрясая оружие и вопя, словно в экстазе: «Слава Братству! Слава Дагофу!».
Карвиш пробился к лидеру, вручил ему мини-компьютер и плащ, который тот немедленно надел поверх своей серой кофты и чёрных брюк без карманов.
Дагоф одел его на запястье и поднял открытую ладонь. Над площадью вмиг воцарилась абсолютная тишина. Лишь издалека доносились звуки боя. – Братья и сестры мои! – Он перестал опираться на Хок, распрями плечи и оглядел их цепким властным взглядом. – Вы совершили невозможное! Сегодня вы доказали нашу силу, наши талаты и нашу решимость! – Он чеканил каждую фразу и каждое его слово будто отражалось эхом в голове. – Сегодня – день, когда начнётся наша революция! Теперь никто не посмеет назвать нас лишь горсткой бандитов, а нашего врага – непобедимой силой! Мы только что отрубили ему одну из его голов – веру в несокрушимость альтаирского режима, в надёжность их спецслужб и в силу их армии, что обещала народу уничтожить нас! Теперь весь мир, узнает о нас, как о силе, с которой нельзя не считаться! Теперь каждый, кто бьётся за свободу, будет знать, к кому он может и должен примкнуть! Мы потеряли многих! И мы будем скорбить о них! Но на их место придут новые. И теперь, благодаря вам, мои воины, воины свободы, этих новобранцев будет миллионы! Я горжусь вами, братья и сестры! Знайте, что пройдёт много нет, сменяться поколения и наша борьба закончится нашим неизбежным триумфом, но этот миг навсегда останется в истории, как миг, с которого начался наш путь к победе! И ваши имена уже навеки вписаны в историю! Взгляните на это! – Он обвёл рукой площадь. – Их столица разрушена! Их лучшие войска перебиты, слово домашние звери на бойне! Их суд посрамлён перед сотнями телекамер! Это всё – ваша заслуга! Но наш бой не окончен! Собирайтесь и постарайтесь вернуться на Менанг, где мы продолжим нашу борьбу. Повторяю, вы совершили невероятное, но наша борьба далека от завершения. Более того, она только начинается. Берегите себя, выполняйте приказы, следуйте планам и мы победим. Слава Братству!
– Слава Братству! Слава Дагофу! – Разнеслось на площади так, что это, казалось, должен был услышать весь город. Командиры начали вновь управлять солдатами, а Дагоф позвал к себе Хок. – Я благодарен тебе, дитя моё. Ты сполна отплатила смен долг твоего освобождения. Ты свободна и можешь идти, куда захочешь. Если тебе что-то нужно от меня, проси прямо сейчас. Я тебе обязан.
– Я хотела бы отправиться с вами, господин.
– Увы, это невозможно. Я собираюсь нанести по нашим врагам последний, сокрушительный удар, который, возможно, будет стоит мне жизни. Это всё, что тебе следует знать.
– Как и то, что вы охотитесь за женщиной, которая вам явно дорога? – Дагоф прекрасно владел собой. На его лице не дрогнул ни одна мышца, но Хок почувствовала, как он напрягся. – Я знаю об этом. И неважно откуда. – Она заговорила тише. – Неужели, вы собираетесь оставить нас ради одного человека?
Он взял её за руку и отвёл в сторону. – Вижу, что моя тайна перестаёт быть таковой. Но это уже неважно. Да, это так. Видишь ли, я не революционер по натуре, меня никогда не волновали высокие материи. Но я живу очень долго и как и все, совершал в этой жизни немало ошибок. Когда то я сильно провинился перед ней и теперь, так получилось, что эта вина является единственным, что связывает меня с этим миром вообще.
– Но вы же создали Братство? Вы же разожгли пламя восстания? Эти люди боготворят вас! Неужели долг перед ними вас не связывает? Вы очень нужны нам! Без вас этого всего не состоялось бы? – Она все ещё надеялась, что сейчас получит объяснение, которое её устроит.
– Есть такая поговорка «одно не мешает другому». Вот это как раз тот случай. Если бы я, не появилось бы Братство, но и не создав Братство, я бы не получил силу, с которой мог бы найти её и исправить свою ошибку.
Теперь уже напряглась Хок. Она пыталась осмыслить происходящее, как можно более спокойно, но в голову лезло только одно слово «предательство».
– То есть мы для вас были просто инструментом? – Понимающе сказала она.
– Вы догадливы. Понимаете, все эти восстания, борьба добра со злом и прочая глупость… Я уже видел это. Много раз. Во время падения Иерархии. То что должно случиться, случиться обязательно. Рано или поздно. Если вам суждено победить, вы победите. Потом начнётся новая война. Будут новые враги и новые стороны. Так будет всегда. Но я не вижу смысла убивать свою жизнь на чужие цели. Мне чужды ваши убеждения, хоть они и благородны.
Подбежал Черныхов. – Господин Дагоф, мы ждем приказов. Все готово к отходу.
– Приступайте! Обо мне не беспокойтесь.
Он кивнул и убежал к бойцам. Дагоф взглянул на Хок. – Эта женщина когда то раскрыла мне глаза на то, что я долгое время гробился за чужие цели. А потом я пожертвовал ею ради собственной безопасности. Обрёк на участь, хуже смерти. И это для меня куда важнее, чем все эти ваши мелкие идейные разборки, которых я видел уже, наверное, тысячу и одну.
Он немного посмотрел на небо. – Вы гибли и будете гибнуть. А я в этом мире один. И цель у меня одна. Это всё, что я могу тебе рассказать, дитя. Если тебе от этого полегчает, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Но и это я видел неоднократно. Ко всему привыкаешь. И ты привыкнешь.
Он оглянулся. – Но мне пора. Попытайся скрыться. И береги Виктора. Вы друг другу понадобитесь. Я это чувствую.
Хок осталась стоять, ошарашенная услышанным.
– То есть, всё это: восстание, её освобождение, речи о свободе, эксперименты с роботами – всё это было ложью? Лишь для того, чтобы какой то старый ублюдок без идеалов спас свою возлюбленную? Если всё это было ложью, то где же справедливость? Должна же быть в мире справедливость? Неужто ему это сойдёт с рук?
Она резко оглянулась. – Нет! Кто бы он не был, он пожалеет, что использовал меня! Даже великий Дагоф не имеет на это права!
Она подошла к Довженко. Дагоф убежал с площади в сопровождении хранителей и тут же свернул в переулок. «Братьев» стало гораздо меньше. Оставшиеся собирались группами и их командиры уже обсуждали маршруты отхода.
– За мной! – Скомандовала она и пошла к зданию суда. На неё никто не обращал внимания.
– Куда? Нам же надо уходить.
– Вот и уходи!
– Что значит, уходи? Мне приказано тебя защищать.
– Если хочешь защищать, то поторопись!
Она шла так быстро, что Довженко догнал её только на ступеньках.
– Что происходит?
– Он предал нас, Дож! Он всех нас обманул!
– Кто? Дагоф?
– Да! Вперёд!
– Хок, объясни, что происходит.
Иди за мной и всё поймёшь. – Она почти бежала вперёд, едва оборачиваясь, чтобы отвечать ему. Он ничего не понимал, но продолжал бежать за ней, ожидая объяснений.
Войдя в зал суда, они застали ту же картину. Только несколько участников лежали мёртвыми и под ними уже успели растечься лужи крови.
Пройдя в центр, она нашла Кадара и подошла к нему.
– Хок, что происходит?
– Подожди. – Она несколько успокоилась, вглядываясь в лицо красноглазому. Оно источало уверенность и фанатизм. – Вот, кто мне нужен.
Она сняла перчатки, кинула их на пол и взяла Кадара за руку.
Она была холодной, словно окаменевшей, но жизнь в ней была. Чувствуя, как она начинает ощущать руку все сильнее, она «пошла» по ней выше, до самого плеча. Дальше было сложнее. Грудь словно что-то сдавливало. Она отпустила руку и, подойдя поближе, дотронулась ладонями ему до щёк. Постепенно она начала чувствовать его голову, затем её внимание поползло по всему телу не коснувшись только ног. Чувствуя, что красноглазый и сам начинает контролировать собственное тело, она сделала наг назад. Он медленно неуклюже опустил руку и начал вглядываться в неё. С каждой секундой его взгляд становился все более осмысленным и все более удивлённым.
– Ты… – Наконец выдохнул он и испуганно огляделся. – Где Дагоф?
– Мне нужна твоя помощь! – Громко, сурово сказала Хок и убедившись, что он обратил на неё внимание, продолжила. – Дагофа нужно остановить. Если хочешь это сделать, то слушай меня.
Кадар медленно сел и ещё раз огляделся. Он постепенно отходил от шока. Лицо становилось серьёзнее. – Ну давай.
– Дагоф сделал все это, чтобы добраться до некой женщины, которая хранится где то у вас. Прямо сейчас он направляется туда, где она находится.
– Подожди, какая ещё женщина. – Кадар задумался. – Подожди, так она хранится в этом же городе, в лаборатории Внутренней военной разведки! И зачем она ему?
Хок пожала плечами. – Он сказал, что это личное.
– Лжёт!
Девушка согласно кивнула. – Ты можешь его остановить?
– Вряд ли. Я даже не знаю, где находится это место.
– Так найди того, кто знает!
– А тебе это это зачем?
Хок на пару секунд зависла от этого вопроса. – Он предал нас.
– А я предупреждал.
– Заткнись и подумай, кто может нам помочь!
Кадар нахмурился. – Не командуй мной, изменница. Я ведь могу тебя и арестовать.
– Успеешь ещё.
Кадар подумал. – Сарлак должен знать.
Он встал подошёл к нему. – Можешь его так же оживить?
Сарлак не был доволен, когда увидел перед собой уставшую девушку. Эти действия стоили ей определённых сил.
– Кадар, что все это значит?
Кадар пересказал ему, все что сообщила Хок.
– И вы собираетесь останавливать его вдвоём? – Тут директор увидел Виктора. – Это кто? Террорист? Кадар, вы с ума сошли?
В ответ на это Хок представилась.
– Кадар, вы с ума сошли?
– Она предлагает помощь.
– Да, но вы, гражданка, что-то хотите взамен. Сомневаюсь, что вы делаете это от чистого сердца.
– Как раз от него. Дагоф предал нас и я хочу его наказать. Если вы не готовы принять мою помощь, то я просто пойду. Вы все равно не сможете меня остановить!
– Нет, нет. Я согласен. Но нам нужно немедленно связаться с военным командованием и сообщить, что твориться города.
– Вот вы этим и займётесь. А мы остановим Дагофа.
Сарлак сдал им адрес лаборатории и предупредил. – Я сообщу им о вашем прибытии. Вас пропустят. Только пусть гражданка Хок не называет им своего имени.
Выйдя из зала, Хок заглянула в соседнее помещение и обнаружила там Ольгу с Янеком.
Они стояли, глядя друг на друга. Рядом сидел к кресле Озон.
Она вошла в комнату и тут же за ней вбежал Кадар. Удивлённо оглядев соратников он повернулся к Хок. – Сможешь их оживить?
– Только одного. Мне надо беречь силы для Дагофа.
– Думаешь, сможешь с ним побороться?
– Вряд ли. Но попробую, если вариантов не останется.
Она выбрала Янека. Едва тот очнулся, Как Кадар подбежал к нему. – Эрих! Слышишь меня?
Тот мотнул головой и протёр глаза. – Слышу. Кадар, что произошло?
– Потом объясню. Мы движемся за Дагофом. Позаботься пока об Ольге с Озоном.
– Они в каком то подобии стазиса. Но это не опасно. – Дополнила Хок. – Они вскоре должны очнуться.
Человек оглядел сослуживцев. – Вы идёте в лабораторию за ним?
– А ты откуда знаешь?
– Это было очевидно.
– Ладно, потом поболтаем. – Кадар отправился к выходу. – Хок, за мной!
– Не командуй мне тут! – Возмутилась девушка, но побежала за ним.
Они втроём направились на стоянку, где стояла машина Кадара и уже через минуту неслись по полупустым дорогам вслед за Дагофом.

Часть четвёртая. Глава четвёртая.
Машина довезла Алексея до центра города, пока впереди не стали видны дым и разбегающеяся толпа.
Водитель высадил его, сказав, что дальше не поедет. Передвигаясь быстрым шагом, Алексей двинулся вдоль домов по почти пустынной улице. Увидев впереди фигуры с оружием, он свернул за угол. Бойцы Братства, в сопровождении пары больших роботом пробежали по улице, расстреляли две полицейские машины с экипажами, разделились на несколько маленьких групп и исчезли в переулках.
Убедившись, что они прошли, Алексей вернулся на улицу и продолжил бежать к площади. На дороге лежали мертвые прохожие, немного полицейских. Немногие брошенные машины были поломаны, будто на них упало что-то тяжёлое. Пара машин горела. У самой площади лежали разбитые остатки заграждений с мертвыми полицейскими.
На самой площадb будто боевые действия прошли. Откуда столько трупов? Куча перебитого народу, на ступеньках здания лежали перебитая почётная охрана. И ни одного погибшего террориста!
Алексей осмотрелся. – Опоздал, чтоб их!
И почти никого рядом! Только несколько боевиков шныряли где-то в дальнем конце площади, уходя на одну их улиц. Алексей быстро перебежал к зданию и нырнул в висящие на одной петле створки.
Пост охраны был разворочен взрывом. Оба сотрудника погибли от осколков. И никого живого. Алексей осторожно взял у охранника пистолет, вынул из кармана патроны, и стал осторожно стал красться по парадному помещению в сторону зала суда. По пути он заглядывал в каждую комнату, но везде находил только трупы и другие следы быстрого и полного разгрома.
– Что за хрень здесь твориться? Не могли же они просто так войти, почти без сопротивления?
Он прошёл первый зал, прошёл через совершенно целые двери во второй, на другом конце которого были открыты двери.

После ухода Кадара Эрих немедленно постарался привести Ольгу в сознание. Разумеется, у него ничего не получилось. Её мышцы задеревенели и ничего с ними сделать не получалось. Он пытался массировать вытянутую руку, чтобы вернуть её в естественное положение и попробовать положить женщину на спину.
Через минут десять рука начала сгибаться в локте, но двигалась все ещё неуклюже, а пальцы по прежнему оставались «каменными».
Этого хватило, чтобы осторожно уложить её. Он осмотрел её лицо и его охватили мрачные мысли.
Рано или поздно ему придётся рассказать ей. Или она сама узнает. Трудно сказать, что его пугало больше: то, что он немедленно станет для неё врагом или то, что таким образом он причинит ей травму, которая останется с ней на всю жизнь.
Он уже успел пожалеть о сделанном когда-то выборе. Был ли он обусловлен наивной идейностью, свойственной молодым людям или же осознанным выбором, стремлением прожить свою жизнь не так, как другие? Даже он сам не мог уже ответить на этот вопрос. Но может ещё не поздно все изменить? Убедить её оставить службу, уйти самому, переселиться куда-нибудь подальше и жить спокойно? Но она никогда на такое не согласиться. И Братство его явно не оставит. Он знает слишком много.
Он дотронулся до её ледяной щеки.
Но как же надоело всегда за неё беспокоиться!
Звуки из коридора отвлекли его.
Он взглянул на Озона. Тот сидел с добродушной улыбкой, повернувшись в сторону, где стояла Ольга.
– Надо бы привести её в чувство и последовать за Кадаром. Ему может пригодиться помощь. Ему или Дагофу.
Он взял у Ольги пистолет и патроны и осторожно подошёл к двери. Маловероятно, что кто-то из «братьев» решил вернуться, но осторожность не повредит.
Дойдя до выхода, он начал осторожно выглядывать за угол и столкнулся нос к носу с Алексеем. Пару секунд они просто смотрели друг на друга, лихорадочно соображая, что им делать.
Первым отреагировал Алексей. Он схватил оппонента за шиворот и сильно толкнул. Эрих упал на спину. Алексей ворвался в комнату и на бегу выстрелил, но от движения промахнулся. Эрих не дал ему второго шанса и выставив пистолет, выстрелил в ответ. Алексей дёрнулся и упал на спину.
Эрих быстро поднялся и отдышался, продолжая направлять оружие на Алексея. Но тот не шевелился.
– Надо что-то с ним делать.
Убедившись, что их краткая драка никого не привлекла, он быстро перетащил убитого в одну из следующих комнат. Там он положил его так, чтобы казалось, будто он был убит из зала.
Его лицо выглядело удивлённым. Рот приоткрылся так, что был виден язык. Из лба начала течь кровь. Она постепенно выливалась на один глаз, текла ко рту.
Эрих поспешил уйти. Ольга лежала в том же положении. Он присел рядом и погладил её по лбу.
– Прости, Оль. – Он сказал это вслух. Некоторое время он слушал тишину. Ему казалось, что она начала начала подавать признаки жизни. Действительно, её руки стали чуть более подвижными. Видимо, действие этого непонятного стазиса заканчивалось.
Он все же продолжил разминать ей руки, думая, как будет объясняться перед ней, когда она очнётся.

Дагоф в сопровождении нескольких «хранителей», как он назвал этих роботов память об аналогичных киборгах Иерархии, пробивался с боем через улицы. Впрочем, оказываемое сопротивление трудно было назвать настоящим боем. Их окон время от времени постреливали. Но большая часть прохожих разбегались. В противовес им на дороги и в переулки выезжали полицейские машины. Их них выскакивали бойцы в чёрно-синей униформе с чёрными остроконечным шлемами. Но хранители давили, расстреливали, сметали их. Машины ломались под их натиском, как картонки, а альтаирцы, не успевшие спастись бегством, разлетались на ошметки. Дагоф держался позади них, тщательно прячась. Теперь было не время геройствовать. Пусть машины очистят ему путь к заветной цели. Машины и агенты. Как и везде, куда бы он ни шёл, его ждали сочувствующие, готовые впустить его, куда ему надо.
Вся группа старалась не выходить и даже не пересекать крупных улиц, перемещаясь по переулками и небольшим скверам. Однако, то, что они двигались пешем ходом, пусть и быстрее прохожего, делал их лёгкой мишенью. Дагоф понял это довольно быстро и приказал двум киборгам отделиться от группы и, выйдя на улицу, устроить показательный разгром и расстрел, дабы привлечь к себе внимания.
Маневр сработал, через некоторое время дорога перед ним стала почти свободной.
Наконец, выйдя из очередного переулка, они упёрлись в четырёхэтажное здание с блестящими тёмно-синими металлическими стенами. Оно было огорожено забором с колючей проволокой под напряжением и сторожевыми вышками. В обычном состоянии здесь ещё, наверняка, должны были летать дроны. Однако, здесь уже что-то произошло. Перед забором лежали в больших лужах крови обезглавленные охранники. Рядом валялись разбитые части роботов.
– Кто ещё тут мне помогает? – Подумал Дагоф.
Впрочем, вариантов было не так то много. Они прошли вдоль забора к воротам, которые оказались открыты, а внутри периметра их встретили рангцы. Чёрные тени с саблями в руках моментально слетелись к Дагофу и вперёд вышел Харон.
– Предвестник, мы готовы. – Пробурчал он мрачным равнодушным голосом. – Глава разведки убит. Его офицеры убиты. Охрана убита. Путь свободен.
Дагофу потребовалось несколько секунд, чтобы оторваться от большого количества крови и трупов перед входом. Ему приходилось видеть во множестве и того и другого. Но такой бойни он не припомнил. Не совсем так он представлял себе своё последнее дело на посту главы Братства.
– Вход открыт?
– Нет, господин.
Стальные двери открылись, едва Дагоф подошёл к ним и из динамиков над ними раздался голос.
Не теряя не секунды, Дагоф скомандовал. – Вперёд! Быстро!
Рангцы метнулись в проём, моментально порубив на куски несчастных охранников, успевших лишь панически вскрикнуть.
Пока они ждали перед вторыми дверями, Дагоф перебросил им на мини-компьютеры карту комплекса. – Захватить все ключевые объекты. Пленных не брать. Лабораторные отделения не трогать. Туда иду я.
Внутри все основные двери были открыты и москиты пустились мелкими группами по широким коридорам.
На пути Дагофу и двум оставшимся с ним хранителям попадались лишь испуганные лаборанты, которых стальные гиганты немедленно убивали.
Наконец они достигли дверей в лабораторию. Они были закрыты.
– Харон, как с центром управления?
– Почти.
– Там должен быть наш агент. Постарайтесь никого не убивать, пока не узнаете, кто из них он. После этого дай ему свой компьютер. Я буду с ним говорить.
Пришлось постоять ещё несколько минут. Дагоф неврно бродил взад-вперед, думая, не приказать ли хранителям просто выбить дверь, но осмотрев её, быстро понял, что это едва ли выполнима.
– Господин, Дагоф. – Позвонил человеческий мужской голос. – Я сейчас открою лабораторию. Подождите. Её закрыли из-за аварийной тревоги.
– Побыстрее, друг мой! У нас мало времени.
– Сейчас господин Дагоф.
– Брат Дагоф. Ты сделал для меня достаточно, чтобы быть для меня братом и другом.
Тот даже если был этим обрадован, виду не подал.
Ещё через пару минут двери открылись. Он вошёл в просторный хорошо освещённый зал с белыми стенами. Шкафы и столы у стен были заставлены разнообразной научной техникой и принадлежностями.
В центре помещения стоял альтаирец в бело-синей форме. Он испуганно смотрел на Дагофа. Тот поднял руку и жестом велел киборгам оставаться на месте.
– Брат мой. – Он медленно подошёл к нему. – Мне нужна женщина, которая тут находится.
– Какая? – Испуганно пролепетал тот.
– Человеческая. – Дагоф с трудом сдержался, чтобы не заорать на этого дурака. – Её привезли к вас вместе с неким устройством Иерархии. Они оба нужны мне. Немедленно. – Видя, что учёный почти окаменел от страха, он смягчился. – Давай заключим договоюр? Сделаешь все, как скажу, будешь жить. – Он закрыл глаза и, чувствуя вокруг него сковывающее облако страха, «разогнал» его.
– Да, господин. – Быстро сообразил тот и провёл его в прилегающую просторную комнату. Посередине её стояла та самая капсула, внутри которой висела в искусственном льде Маргарита. Рядом стоял прямоугольный компьютер Иерархии, корпус которого отливался пурпуром. На его верху было полукруглое углубление, в котором лежал, идеально входя с специальные отверстия, шар тёмно-синего цвета.
Дагоф застыл, смотря в остекленевшие глаза девушки.
Голос учёного быстро вернул его в реальность.
– Что вы хотите сделать?
– Они подключены друг к другу?
– Сейчас нет. Их надо соединить.
– Соединяйте.
Пока учёный возился с оборудованием, Дагоф связался с Хароном.
Тот доложил, что комплекс полностью захвачен, но снаружи подъехали несколько машин с военными.
– Держаться, сколько сможете. – Приказал Дагоф. – Харон, иди в лабораторию. Немедленно.
Вскоре учёный закончил работу.
Дагоф подошёл к компьютеру. Он знал язык иерархов и знал коды, необходимые для того, чтобы управлять этим Оцифрованным Интеллектом. Введя нужную команду, он с непередаваемым облегчением услышал на языке иерархов голос. – Протокол разморозки запущен. Для сохранности образца рекомендуется не вносить изменений в работу до окончания процедуры, а также не изменять параметры энергопитания.
Дагоф повернулся к учёному. – Где у вас тут гардероб?
– Гардероб? – Тот замешкался. – Ну, здесь есть, рядом.
– Пошли туда.
В небольшой комнатке Дагоф выбрал плотный медицинский халат и пару ботинок и принёс их в комнату с Маргаритой.
– Господин.
– Докладывай, Харон.
– Снаружи много врагов. Их ведёт Красноглазый. С ними госпожа Хок.
– Хок? – Дагоф быстро глянул на капсулу, в которой медленно шла разморозка. – Не пускать их! Держаться, всеми силами. Посылаю к вам хранителей. И я же сказал – идти ко мне, Харон!
– Приступаю.
Хранители ушли и Дагоф с учёным остались наедине.
– Я могу идти?
– Можешь. Хотя лучше останься здесь. Всё равно здесь скоро будут ваши.
Он подошёл к колбе и стал смотреть на неё. – Неужели всё? Мой путь окончен? После стольких лет?
– Господин Дагоф. – Вновь прервал его размышления Харон. – Госпожа Хок и Красноглазый хотят вас видеть?
– То есть видеть?
– Они утверждают, что имеют, что вас сказать?
– Конкретнее!
– Это всё, господин.
– Эх-х. – Он вновь взглянул на капсулу. – Оно того не стоит. – Решил он. – Веди их Харон. Только пусть бросят оружие у входа.

Аэромобиль летел по улицам. Они Кадар внимательно слушал эфир, в котором передавали события, происходящие на улицах. На их пути тем, не менее, пока что не попадалось каких-либо следов боя. По-видимому, «братья» уходили небольшими боковыми улицами.
– Кадар, приём. Это Сарлак. Лаборатория атакована «москитами». Там видели Дагофа.
– Мы не сможем остановить его втроём. Нам нужна помощь. Гражданская Гвардия сможет нас поддержать?
– Я путаюсь это выяснить, но её сбор пока проходит хаотично. Я сообщу вам. Направляйтесь к комплексу, но не вступайте в бой.
– Это как получится.
Передавали, что в центре два боевых робота неизвестной конструкции устроили бойню, разбив два десятка машин и перестреляв около полусотни прохожих и полицейских.
– Где же штурмовая гвардия и армия? – Воскликнул ведущий.
Подъехав к комплексу, они обнаружили ворота открытыми, а перед и за ними обезглавленные тела и лижи крови.
По двору разгуливал москит, держа наготове клинки. А где один, там, с большой вероятностью, есть и другие.
– Кадар, приём. Рядом с вами есть отделение «имперцев». Там уже собиралась их дружина. Я свяжусь с ними. Ещё мне удалось договориться с военными. Они пришлют к вам два вертолёт с десантом.
– Здесь «москиты». Нам нужны огнемёты или гранаты.
– Солдат будут гранаты. Так мне обещали.
Ополченцы пришли очень быстро. Толпа одетых в самую разную одежду альтаирцев с нашивками в виде альтаирского герба на плечах.
– Где враг? – Спросил их руководитель.
Кадар указал. – Там «москиты».
– «Москиты»? Брат, я слышал они крайне юркие. От пуль уворачиваются.
– Могут.
– Тогда может, вояк подождём?
– Нам надо внутрь, как можно быстрее.
– У меня есть идея! – Все обратили внимание на Хок. – Кадар, отойдём на минутку.
– Что у тебя? – Спросил Красноглазый, едва они отошли на десяток метров.
– Я могла бы попытаться пойти к ним и попросить впустить нас с тобой внутрь. Без оружия.
– Это «москиты». Не думаю, что они тебя помнят. Да и белый флаг им явно не знаком.
– Есть идея получше? Пока мы тут будем ждать, Дагоф уже возьмёт все, что ему нужно и свалит.
– И что же ты собираешься делать, попав к нему? Убедить его покаяться и сдасться?
– Я хочу хотя бы понять, ради чего всё это было?
– Ты же уже и так знаешь
– Нет, ты не понял. Я имею ввиду. – Она немного помолчала. – Имею ввиду, что он думал. Ну, понимаешь, значила ли для него эта борьба хоть сколько то сама по себе. Я понимаю, что выгляжу дурой. Но мне это важно. Я просто хочу с ним поговорить.
– А я собираюсь убить его. И потому соваться туда вдвоём не желаю. Подождём подкрепления и…
– Значит, ты желаешь, чтобы он быстро закончил все дела и пока мы будем пробиваться, сбежал?
– Далеко не сбежит. Мы всё равно его найдём.
– Тогда тем более, зачем тебе убивать его прямо сейчас? – Она отвернулась и решительно заявила. – Я иду туда! Хочешь, оставайся здесь! Я не собираюсь спорить с тобой до побеления! – Она решительно зашагала ко входу и тут же отшатнулась, так как по улице засвистели пули.
Отряд ополченцев, рассыпавшись, подошёл к воротам и стрелял за них.
Довженко стоял в тени дома и смотрел то на парочку, то в сторону боя.
Кадар стартовал с места и помчался к сражающимся. Хок побежала за ним.
Они не успели дойти, как из-за ворот выпорхнули две чёрные тени. Несколько секунд они вертелись, перемещаясь моментально от бойца к бойцу. Одна из них упала, изрешечённая пулями, но вторая завершила работу, перерезав всех, кто оказывал сопротивление. Тень встала посереди прохода, пристально смотря на троицу и тех немногих, кому посчастливилось не добежать до места.
Хок догнала Кадара и встала немного впереди, наполовину прикрыв его собой. Она подняла руку с открытой ладонью и сделала шаг вперёд. Кадар шагнул следом и схватил её за плечо. Она рванула вперёд и вырвалась.
– Харон! – Крикнула она. – Харон! Это Хок! Я к Дагофу!
Кадар оглянулся. – Вот дура! Теперь же многие поймёт, что он союзничался с преступницей! Это не пройдёт ему даром!
Но ополченцы, казалось, ничего не услышали, глядя и направляя стволы на «москита».
Тот, услышав девушку, отпрыгнул назад, посмотрел назад. Из-за забора выпрыгнул его сородич с огромной вставкой, похожей на человеческий подбородок, который дополнял его вид, делая голову более симметрично треугольной, чем у собрата.
Они с Хок осторожно подошли ближе друг к другу.
– Харон?
– Предвестник не принимает посетителей! – Его мрачный голос не допускал возражений.
– Это важно, Харон. Мне надо с ним поговорить! Мне и моему спутнику. – Она указала на Кадара. – Это касается его будущего и будущего Братства. Хотя бы сообщи ему, что мы хотим видеть его.
Он поглядел на неё, развернулся и перелетел через забор.
Кадар связался с директором и доложил обстановку.
– Идите туда – Приказал директор. – Действуйте по обстановке.
Харон вернулся. – Положите оружие и следуйте за мной.
Всё подчинились, включая Довженко, на которого Харон посмотрел пристальнее, чем на других.
– Это мой охранник. – Пояснила Хок. Это объяснение пришельца удовлетворило.
Они прошли через двор, полный «москитов» и двинулись по стальным просторным помещениям вглубь комплекса.
– Надо было спросить, куда ведут отсюда запасные выходы. – Спохватился Кадар по дороге.
– А они есть? – Поинтересовалась Хок.
– Должны быть. И Дагоф наверняка о них знает. Во всяком случае было бы глупость с его стороны соваться сюда, не имея плана отступления.
– «Москиты» и роботы – вот его план, я думаю.
– Слишком просто. И ненадёжно.
Дагоф встретил их приветливой улыбкой. В нём уже не было не капли величия, которое заставляло толпу фанатично приветствовать его. Девушка видела и чувствовала, что сейчас он по настоящему доволен.
– Дитя моё. – Он приветственно развёл руками. – Полагаю, ты хочешь начать укорять меня за то, что кажется тебе злом. Тебе кажется, что тебя обманули и всё то добро, что было для тебя сделано, после этого не имеет значение. Можешь начинать. А потом я объясню тебе, в чём ты не права, преподам тебе ещё один урок жизни и на этом мы разойдёмся. По рукам? Мы оба в выигрыше!
– Сначала с тобой поговорю я! – Кадар резко вышел вперёд и сделал к нему несколько широких шагов. Тут же он остановился. Ноги в момент стали ватными. Голова закружилась и он на несколько секунд потерял ориентацию.
– Пропусти вперёд даму. – Мягко велел ему Дагоф. С этими словами Кадар сделал несколько резких шагов назад, будто его толкнули в грудь.
Хок положила ладонь ему на голову и тут же привела его в чувство.
– Кое-каким фокусам ты научилась. Похвально. Я такое умел делать года в четыре.
– Я и террористов не возглавляла. И не обманывала их! Не вела как сброд, на убой!
– Как это сброд? Они сами пошли. Их никто не заставлял. Я дал им цель и они пошли умирать, потому что сочли эту плату достойной. Кого же я обманул? Разве люди не сражаются за свободу и не будут сражаться и теперь, даже без меня?
– Но что с ними будет, если вы уйдёте?
– А что с ними может быть? Организация создана. У неё есть идея, за которую стоит бороться, ресурсы, чтобы это делать и лидеры, готовые повести солдат в бой.
Хок застыла. – И вам не жаль тех, кто погиб ради того, чтобы в здесь оказались?
– Милая Хок, я живу уже много, очень много лет. Я помню ещё Иерархию до Кавура и гражданских войн. И я видел всё жестокость последующей эпохи своими глазами, как братья и сестры убивали друг друга из-за глупых идей, как одни безраздельно и жестоко управляли другими. Ты воспринимаешь этот мир, в котором мы сейчас находимся, как свой, как то, что существовало и будет существовать. Но мой мир умер давным давно. Борьба за благородные идеи была и будет всегда. Если есть идеи за которые стоит сражаться, за них будут сражаться, а не потому, что кто-то, пусть даже я внушил, что за это надо сражаться. Я уже говорил, что живу ради себя. И моя борьба теперь почти окончена.
– А что же я скажу Братству? Что ты предал нас? Что ты жертвовал нами ради себя?
– Во-первых – не ради себя. Во-вторых. Можешь и так? Но кому станет лучше от этой правды?
– Но как же иначе? Да, вы правы. Но поймите им меня! Вы меня спасли, дали мне работу, убедили меня, что есть те, кто нуждаются моей помощи. И теперь оказалось, что всё это было лишь вашим планом по спасению… кого-то одного. Не народа, не мира.
Дагоф ласково улыбнулся. – И что от этого изменилось?
Она задумалась.
– Изменилось то, что ты нарушил закон! – Кадар вновь вышел вперёд, но предусмотрительно не стал подходить слишком близко. – Из-за тебя погибло много невинных граждан.
– Все мы в чём то виновны, Кадар. Перед законом, перед совестью, перед другими. Ты, например, сколько невинных уже успел убить за свою короткую жизнь?
– Я убиваю преступников.
– Тех, кого твои господа считают преступниками…
– Кого закон считает преступниками! Я служу ему, а не другим! И не себе!
– Тогда почему ты сейчас разговариваешь со мной, а не пытаешься меня убить? – Его улыбка стала хитрой. – Видишь, ты достаточно умён, чтобы понять, когда через закон следует переступить. Чем же ты тогда отличаешься от меня?
– Мотивами. Я не убиваю других ради собственной выгоды.
– Разве продолжение службы – не выгода? А даже если бы и было так, то разве от добрых намерений убийства перестают быть убийствами? Разве спасение из тюрьмы бедной девушки становится чем-то дурным, даже если это было сделано из личной выгоды, а не сочувствия? Да и обязательно ли одно не может соседствовать с другим?
– Меня это не волнует! Если ты не сдашься, мы найдём тебя. После сегодняшнего за твою голову назначать награду.
– Да, разумеется. Но не то чтобы меня это волновало. – Он посмотрел куда-то в соседний кабинет. В мгновение на его лице отразилось беспокойство, но он тут же взял себя в руки – Если у вас, всё, больше не смею вас задерживать. – Идите и считайте это моим прощальным подарком.
Кадар отвернулся. Но в следующий момент он резко развернулся. В его руке возник пистолет и он выстрелил. В следующий миг его он застыл гневно глядя на Дагофа, под ноги которому упала его пуля.
Лидер Братства сделал пару шагов к нему. Ноги красноглазого подкосились и он с заметным сопротивлением осел на колени. Дагоф вытянул вперёд руку, сделал жест, будто тоже держит пистолет. Начал её сгибать. Рука Кадара с дрожью начала повторять движение, медленно подводя пистолет к его голове.
Хок зачарованно смотрела на это. От напряжения между двумя врагами у неё начала болеть голова.
Когда пистолет Почти коснулся кадарого подбородка, она сделала два шага и, встав между ними, посмотрела Дагофу в глаза. Тут же её тело будто сжалось до её головы. Всё остальное будто перестало существовать. На неё навалилась сила, способная растереть ей в плоский блин. Но она чувствовала, что может сдержать этот натиск. Напрягшись, она вновь протянула невидимые нити ко всем частям своего тела. Собрав силы, она оттолкнула от себя исходящую волну. И наконец вздохнула с облегчением. Дагоф стоял напротив, глядя на неё неприязненно. Но и с уважением.
– Иди дитя. Скажи Мэрзаку и другим, что я ушёл. Навсегда.
Она осторожно поклонилась.
– И своего дружка забери.
Она обернулась к Кадару. Тот сидел на коленях. Его лицо выражало непонимание и прострацию. Пистолет лежал перед ним. Руки лежали на коленях.
Девушка положила ему руку на голову и погладила. Его взгляд стал осмысленным. Он поднял не неё глаза.
Она помогла ему подняться и они пошли к выходу.

Едва они ушли, Дагоф вернулся к капсуле. Разморозка почти закончилась. Лёд, превратившийся в воду, откачивался из камеры и женщина, уже висела на еле заметных прозрачных перекладинах. Глаза были закрыты.
– Разморозка завершена. – Сообщил голос компьютера.
– Вам, нужна помощь? – Подошёл учёный.
Дагоф грубо одёрнул его. – Исключено! Идите отсюда!
Тот осторожно вышел.
Камера открылась и, Дагоф, сделав шаг в неё, взял мокрое холодное тело на руки и осторожно опустил на находящуюся в кабинете кушетку. Накрыл медицинским халатом. Убрал с лица прилипшие волосы и положил на лоб руку.
Она была жива. С содроганием он почувствовал биение её сердца. Слабое, еле заметное. Но голова была холодной, мертвенной. Остальное тело будто не работало. Немного опустив кушетку, Дагоф сел перед ней на колени и, сосредоточившись, начал “запускать” организм. Это оказалось нелёгким делом. Конечности хорошо слушались команд Дагофа, но чтобы привести её в сознание, обычных способов не хватало. Можно было резко пустить импульс по её телу. Но это было небезопасно. Дагоф начал чувствовать, как его собственно тело немеет. Пальцы будто коченели и отказывались слушаться. Действие стимулятора заканчивалось.
Мысленно собрав энергию в руке, Дагоф послал разряд по её телу. Она вздрогнула и, не открывая глаз, глубоко вздохнула. Из её рта вырвались тихие нечленораздельные звуки.
Дагоф застыл, едва удерживаясь, чтобы не уснуть. Превозмогая навалившуюся усталость, он поднялся на ноги.
– Это я. – Сказал он на альтаирском. Тут же спохватился и сказал на человеческом. И тут же вспомнил, что она не знает ни одного из современных языков. И он не помнит языка, на котором она говорила.
Её рука дрогнула. Пальцы дёрнулись, будто пытаясь что-то схватить. Он взял её ледяную руку своими и она сжала её.
Он чувствовал её путающиеся мысли.
А она чувствовала его. Чего Дагоф не расчитывал почувствовать, так это ответных импульсов. Неужто учёные Иерархии каким-то образом смогли привить ей сверхспособности?
Прошло минут десять. Он положил одну руку ей на лоб.
Наконец после нескольких попыток, она сказала что-то, похожее на слова.
Дагоф невольно улыбнулся.
Надо было уходить. Время шло.
Он помог ещё не соображающей женщине сесть и надел ей плащ на тело и ботинки на ноги. Последние были гораздо больше её ног, но кое-как держались.
Тут она открыла глаза и осмотрела комнату и его мутным безэмоциональным взглядом. Она уже поняла, кто рядом, но её тело, да и сознание, отходило от стазиса. Хорошо, что в помещение было тепло и она постепенно отогревалась.
– Дагоф. – Промолвила она.
– Да. Я здесь.
В комнату заглянул Харон. – Предвестник, нас штурмуют. Моих братьев жгут бьют гранатами и жгут из огнемёта.
Дагоф отпустил её руку и резко развернулся. – Сражаться, сколько сможете. Свяжись с агентом. Пусть откроет запасной выход. Быстро!
Он вновь взял за руку Маргариту. – Идти сможешь?
Она не отреагировала. Он помог ей встать, но её ноги подкосились и она куклой упала бы, если Дагоф не подхвати ей и не взял на руки. – Ничего. Ты скоро проснёшься.
– Угу. – Издалось из её рта.
Он вышел из лаборатории и вскоре, вместе с Хранителями подошёл к большой металлической круглой двери, за которой оказался широкий хорошо освещённый проход.
Тут он опустил её на землю и, вернувшись в лабораторию, вытащил ядро Оцифрованного Интеллекта.
Рядом с ним был переносной контейнер, закреплявшийся на спине. Он положил в него шар и взяв Маргариту, поспешил уйти прочь от этого места. Снаружи, за городом его ждал корабль. Надо было только скрыться. Но Хранители отвлекут на себя внимания, да и рангцы задержат преследователей.

Дверь в лабораторию взорвалась и “москит” отлетел в сторону, махая изрешечёнными осколками крыльями. В его сторону немедленно прилетела граната, взорвавшаяся почти перед ним.
Он отлетел назад, уже от взрыва и упал на спину. Немедленно его прошил рой пуль и метавшееся по полу тело стало затихать в предсмертных конвульсиях.
Вслед за альтаирскими солдатами в комнату вошёл Кадар, прошёл в отделение с открытой капсулой.
– Ушёл. – Произнёс он. – Думаешь, он и вправду ушёл навсегда?
Позади него появилась Хок. – Да. Я думаю, ему можно верить. В этот раз.
– Забавно слышать это от того, кого Дагоф только сегодня обманул.
– И тем не менее, я ему верю.
Кадар прищурился. – А я нет. Кстати о доверии.
Он обернулся к ней.
– Тебе надо кого-то предъявить. – Догадалась она.
– Не только в этом дело. Что ты будешь делать теперь? Вернёшься в Братство и продолжишь делать для их оружие? Или лечить террористов?
Она пожала плечами. – Честно. Не знаю. Вот правда, не знаю. – он вздохнула. – Но моя миссия окончена. Меня нанимал Дагоф, но теперь его нет. Может, устроюсь врачом. К Мирбаху, например. Помнишь такого?
– Такого не забудешь.
– Но я не пойду с тобой, Кадар. – Сказал она спокойно и решительно. – У меня и так уже нет ничего, кроме себя.
– А родители.
– Они мертвы.
Кадар открыл рот, но ничего не сказал.
– Да. Так получилось. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое.
– Не скажу, что сочувствую тебе. Это было закономерно. – И тем не менее его голос стал глуше.
Она усмехнулась. Из её глаза потекла слеза, которую она немедленно смахнула.
– Спасибо. Кстати, я опять тебя спасла.
– Не дави на честь. Тем более, что у тебя её нет. Но кое в чём ты права. – Заложив руки за спину, он прошёл мимо неё ко входу. – За мной.
Довженко ждал их снаружи. Они вышли к воротам и прошлись вдоль забора, подальше от снующих солдат.
Хок внезапно сняла с пальца кольцо, забранное когда-то у Виктора и протянула Кадару. Тот взял его и, осмотрел гравировку. – Это обручальное. У моей матери было такое же.
Её лицо озарила добрая улыбка. – Не обольщайся. Я бы не вышла за тебя, даже если бы мы оба были героями отечества.
– Рад это слышать. – Он убрал кольцо в карман. – Надеюсь, мы больше встретимся.
Они с Довженко сделали несколько шагов к переулку, как она обернулась. – Ты хороший, Кадар. И добрый. Чтобы ты сам о себе не думал. И что бы о тебе не говорили другие.
– Это точно. И от моей доброты птицы срут в полёте.
Она иронично улыбнулась и помахала ему.
Едва они удалились, альтаирец связался с директором.
– Как Дагоф?
– Ушёл через запасной выход. Вместе с женщиной из капсулы.
– Ясно. Хётцендорф с отрядом едет на перехват. А что с Хок?
– она сбежала.
– Ясно. – Его голос звучал осуждающе. – Будем надеться, что мы не пожалеем о вашем выборе.
– У неё больше нет мотивации помогать Братству.
– Надеюсь, вы правы. Возвращайтесь в штаб. Я скоро буду там. Составим отчёт по сегодняшнему дню.
– А что с остальными членами Братства?
– Ополченцы многих перехватили. Военные вскоре оцепят город и тогда точно никто не уйдёт. Если повезёт, то и Дагофа поймаем.
– Надеюсь. – Кадар смотрел в переулок, в котором скрылась парочка.
Пусть Кадар теперь и не испытывает той жгучей ненависти к нему, но это не снимает с него ответственности за преступления.
Его история не завершена. Дагоф должен понести наказание. И он его понесёт. Потом.

Эпилог.
Хётцендорф бежал во главе отряда солдат по улице в промышленном квартале. Народу на улицах почти не было. Следуя инструкциям властей, большая часть их, кто не работал, спрятались в домах.
Они подошли к дому, где в последний раз полчаса назад видели Дагофа.
Выбив входную дверь, не заботясь о скрытности, они поднялись на нужный этаж и вышли в большой коридор, аркой пролегающий над улицей и соединяющий два дома. Пройдя до середины, Эрих остановил бойцов.
– Приготовить гранаты. – Велел он. – Рядом могут быть «москиты».
Хотя большая часть из них погибла при освобождении лаборатории, как минимум трое из них вышли из неё вместе с Дагофом и двумя роботами.
Они продолжили тихо идти вперёд.
Эрих опустил сканер, закрепленный на головной обруче. Он просвечивал сквозь стены, позволяя видеть живые и движущиеся объекты даже за достаточно плотными и толстыми преградами.
Едва он это сделал, как увидел в квартире впереди и справа фигуру москита, а в квартире слева два человеческих силуэта.
Он успел отдать жестовые команды, как сзади раздался гром. Спустя пару секунд Эрих упал на спину от сильного толчка.
Услышав крики подчинённых он моментально понял, что сопротивление бесполезно и, заметив, что его не торопятся убивать, осторожно поднял голову.
К нему направлялся Дагоф. Он выглядел очень вымотанным, но очевидно довольным.
Подойдя поближе, он жестом приказал ему встать. Человек подчинился.
– Если я не ошибаюсь, это тебе я обязан исполнением моего плана.
Эрих смиренно склонил голову и тихо ответил: Слава Братству.
Дагоф взял в руки закрепленный за спине контейнер и взяв его в руку, повернулся к Эриху профилем. – Достань пистолет.
Тот выполнил приказ.
– Стрельни мне в руку. Только аккуратно, чтобы задеть.
– Господин!
– Тихо. – Шикнул Дагоф. – Если хочешь ещё послужить братству – исполняй!
Осторожно прицелившись, Эрих выстрелил. Рука Дагофа дёрнулась. Он выпустил контейнер. Тот с глухим стуком упал на пол.
– Ублюдок! – Неожиданно громко, во весь голос крикнул Дагоф и сказал почти шёпотом: бери контейнер и беги. Скажешь, что выбил у меня из рук, понял?
Он кивнул.
– Чего ждёшь? Брысь! – шикнул на него Дагоф.
Эрих схватил контейнер и пустился бежать туда, откуда пришёл. Никто его не преследовал.

Неделю спустя.

Они стояли в большой белой комнате крематория. Эрих и Ольга, Кадар и Озон. Перед ними лежал в раскрыто гробу Алексей. Над его трупов постарались, чтобы сохранить от быстрого разложения и он выглядел так, будто умер вчера.
Они произнесли краткие речи на покойному.
– Не могу сказать, что мы были хорошо знакомы. Но ты, Оля, доверяла ему. Значит, он был этого достоин. Прости, что не смог защитить. Мне следовало быть осторожнее. И слушать тебя, Кадар – Сказал Хётцендорф свою речь. Он смотрел на Алексея с заметным страхом.
Ольга пыталась что-то сказать, но начала тихо плакать и Эрих обнял её, дав ей упереться носом в его грудь.
– Он был первым мужчиной в моей жизни. И хотя мы не сошлись так, как нам бы обоим хотелось, я не смогу его забыть. Прости Эрих – Обернулась она к нему. Он погладил её по волосам и приобнял другой рукой за талию. Он был сумасбродом, временами дураком и эгоистом. Но он умел быть решительным, когда это было надо. За это его и стоит любить. – Произнесла она тихо и вновь заплакала и прижалась к его груди.
Эрих смотрел на неё и сердце его болезненно сжималось. Не будь рядом Кадар, он, возможно, признался бы ей во всем, хотя бы для того, чтобы не причинять ей ещё большей боли в дальнейшем. Но осознание ответственности за других вновь его остановило.
– Он был другом. Не самым интересным, но верным. – Озон был предельно краток.
Все, кроме Кадара. Он молчал. Его красные глаза сузились и смотрели со смесью тихой боли и ярости.
Даже после того, как гроб с телом прокатился по дорожке и исчез в огне камеры он не проронил ни слова.
Только глаза стали ещё краснее, медленно наливаясь кровью.

Через два дня.
Кадар в парадном Буро-тёмно-синем мундире вошёл в зал Заседания Верховного Военного комитета. За ним следовал Эрих с папкой бумаг под мышкой.
Спустившись вниз, они прошли перед пустыми рядами и дошли до стола Совета, где их ждали все двенадцать директоров.
Поднялся с места Сарлак. – Кадар, прозываемый Красноглазым. Властью Совета и от имени всех двенадцати директоров создаётся Специальный Отдел по Борьбе с терроризмом. Вы назначаетесь его первым главой. В этой должности вы отчитываетесь не перед каким-либо директором, а перед всем Советом. Вашей главной задачей является борьба с Братством, как главной организацией, ставящей перед собою цель подрыва нашего государственного строя путём терактов, пропаганды радикализма и создания агентуры. Вопросы внутреннего устройства, в том числе вопрос кадровый, остаются на ваше полное усмотрение, при условии, что их реализация не будет расходовать больше средств, чем вам будет выделяться. Заступаете в должность немедленно по подписании бумаг.
Кадар знал, что в них. У него было время ознакомиться с ними, равно как и обсудить все вопросы. Формальности были решены быстро. Директора одобрили принятые решения единогласно.
– Служу Родине и народу. – Отрапортовал он. – Разрешите назначить своим заместителем Эриха Хётцендорфа.
– Да, товарищ Хётцендорф сделал больше, чем кто либо другой, вернув нам ядро Оцифрованного Интеллекта. Тем более, ранив при этом Дагофа! Это почти никому не удавалось. Если Эрих не против, я буду рад предоставить вам этого сотрудника.
Взгляды присутствующих сосредоточились на человеке.
– Почту за честь принять предложение. – Ответил тот. – Я занимаюсь Братством и не сомневаюсь, что смогу принести на этом посту много пользы. Клянусь уделить этому дело все возможные силы.
– Хорошо. – кивнул Сарлак. – Надеюсь, вы нас не подведёте.
– А как быть с Дагофом? – Осведомился Кадар. – Насколько не известно, он не вернулся в Братство и просто исчез с этой женщиной.
– Да, действительно. Разумеется, он должен понести наказания за свои преступления. Поскольку суд завершился, то ему заочно вынесена высшая мера. За его голову назначена награда в полмиллиарда марок. И если вы нападёте на его след, то должны будете им заняться. Но на данный момент он – не ваша задача. Братство понесло большие потери, но если ничего не предпринимать, оно быстро их восполнит.
– Мы постараемся этого не допустить. Клянусь, что Братство будет уничтожено, а его новый лидер, кто бы ни стал им, будет предал суду и понесёт ответственность на только за свои личные поступки, но и за всю организацию.
– Это решит суд, Кадар. Но в целом, я согласен с вами. Ступайте и начинайте работу сегодня же.
Красноглазый и Эрих отдали честь.
– Во имя сохранения и приумножения Демократии, Чести Нации и Народного Благосостояния!

Примерно в это же время.

Хок с Виктором шли по коридору к тому самому кабинету, где проходило совещание перед отправлением на Альтаир.
В комнате было около десятка офицеров, которые увлечено обсуждали кандидатуру будущего лидера. Увидев Хок, они все кивнули ей. Из угла её позвал Мэрзак.
Рядом с ним сидел полноватый Жуан. Он сидел, что-то записывая на планшет и с плохо скрываемым недовольством оглядывал всех остальных.
Появление девушки произвело определяенный фурор.
– Явилась. – Прокоментировал один из молодых офицеров.
Вперёд вышел Черныхов. – Что с Дагофом?
– Он ушёл.- Она взглянула на него непонимающе.
– Это мы знаем. Но нам нужна правда.
– Я говорю лишь то, что он мне передал.
– Ты последняя, кто его видел. И только от тебя мы знаем, что Дагоф исчез.
– И что с того! – Она прищурилась. – Вы мне не верите? Как по твоему, я должна это доказывать?
– В том то и проблема, что тебе нечем доказать. И никто не может доказать. Даже твой охранник.
– Конечно. Потому что мы разговаривали с глазу на глаз.
– А почему он тебе это рассказал, но не рассказал, например, Мэрзаку?
– Откуда я знаю? Пойди, спроси у него!
– Не хами, девка! Кто знает, что там было на самом деле.
Мэрзак неторопливо поднялся. Все посмотрели на него. – А какие у тебя доказательства, что она врёт? Есть ли у неё основания врать? Дагоф доверял ей. Он доверил ей участвовать в его плане и, насколько мне известно, она прекрасно выполнила свою роль. Благодаря ей Дагоф смог сбежать из суда и выжить после этого. Да и её машины помогли.
Он откашлялся, взял со стола бутылку с водой и выпил около трети. Все молчали. – Я это к чему? Если тебе есть, чем подкрепить свои обвинения, то предъяви доказательства. Возможно я слишком наивен, но думается мне, после всего, что госпожа Хок сделала просто так объявить её в стол наглом и губительном вранье невозможно.
Черныхов примирительно показал ему открытую ладонь. – Я ни в чём не обвиняю. – Он помолчал, подыскивая слова. – Но это всё очень подозрительно. Куда исчез Дагоф? Почему он никого не предупредил? Почему не оставил инструкций?
– А почему он должен предупреждать тебя, Черныхов? Тебя, простого офицера, задача которого выполнять приказы?
– Но он же не предупредил никого? Так ведь, Мэрзак?
Тот получше опёрся на трость. – Признаюсь, брать и сестры. Меня он предупреждал. Но он сказал мне заранее, что уходит. Но лишь это. – Глядя на поражённые лица присутствующих, он поднял глаза к потолку и задумчиво продолжил.- По понятным причинам, я не мог тогда рассказать об этом, иначе операция потеряла бы в ваших глаза всякий смысл.
– Но почему он нас бросил?
– Не бросил, а оставил – во первых. Во-вторых, полагаю, что у него есть на то основания. А если нам об этом не сообщают, значит это просто не наше дело. И это не важно. Он покинул нас, да. Но наша борьба продолжается и нам придётся жить с тем, что у нас есть.
Черныхов застыл, размышляя. Затем кивнул и отошёл в сторону.
– Так мы перейдём к делу или нет! – Возмущенно воскликнул Жуан. – Я хочу сегодня же знать, с кем мне договариваться!
– Мы уже приступаем к этому. – Мэрзак кивнул на стол. – Друзья, как видите, нас просят поторопиться.
– Дагоф оставлял какие-нибудь распоряжения насчёт преемника? – Карвиш внимательно посмотрел на Мэрзака.
Тот отрицательно покачал головой. – Я рассказал всё, что знал.
– Тогда может вам и стоит возглавить нас? – Ответил на это Карвиш.
– Мне? – Старик наигранно удивился. – Я и так вас возглавляю. Но я не харизматик, мой друг. А наш новый лидер должен уметь говорить. Хотя бы получше меня. К тому же мне гораздо лучше сидится в штабе, за бюрократией. Постоянные перемещения, выступления – не моё.
– Тогда кого же ты посоветуешь нам?
– Хм. – Мэрзак задумался, пододвинул к себе поближе трость и уперев подбородок в набалдашник. – Думаю, это требует обсуждения и обдумывания. Пусть пока выскажутся другие.
Присутствующие, в числе полуторадесятков, молчали, настороженно глядя друг на друга. Тишину разорвал осторожный голос Хок. – А почему мы должны выбрать лидера? Разве мы не можем управлять коллегиально? – Увидев непонимающие лица, она поправилась. – То есть все вместе управлять? Создать что-то вроде совета?
– Девушка, вы плохо меня расслышали? – Громко ответил Жуан. – Я не собираюсь договариваться с группой, где вечно будет какая-то грызня. Мне нужен конкретный человек. Или альтаирец. Тот, кто не будет сам принимать решения, а не выступать лишь посланцем.
Едва она закончил, вставил слово Карвиш. – Братству нужно лицо, которое будет говорить от лица всей организации. Будет её олицетворять. Только что таким лицом был Дагоф. Создание некоего совета убедит многих в нашей слабости.
– Ну, не в слабости, брат Карвиш. – Поправил Мэрзак – Скорее в том, что в Братстве нет единства. Это произведёт очень неприятное впечатление, да. И согласен, что нам нужен представитель. Тот, кто будет новым символом нашей борьбы.
– Я поняла, спасибо. – Девушка скромно поклонилась и села.
– У тебя есть мысли? – Спросил её
– Почему я?
– Ты последняя из нас, кто видел его. Возможно, он сказал тебе что-то на счёт приёмника.
Она покачала головой – Нет. – Тут её голов заметно окреп. – И я думаю, что раз он не сказал ничего о преемнике, значит, он и не хотел, чтобы мы делали свой выбор, опираясь на его мнение. Он покинул нас и нам надо жить без него. Как будто его больше нет.
– Он может вернуться.
– А может и нет. Если он вернётся, то всё быстро вернётся, как было. Но пока его нет.
– Возможно, ты права. Тогда что ты сама думаешь?
Она пожала плечами. – Я никого из вас особо не знаю. Кроме, разве что Мэрзака. Немного. Я бы за него голосовала.
– Мы бы почти все за него голосовали. Если бы он хотел. – Карвиш многозначительно поглядел на старика. Тот не обратил на него никакого внимания и продолжил смотреть на стол.
– И кто?
Все с осторожностью смотрели друг на друга.
– Я могу попробовать. – Прервал молчание Черныхов. Его уверенный голос словно стал сигналом для остальных.
– Почему ты? – Возмутилась светловолосая женщина в облегающем маскировочном костюме с плащом. – Ты неплохо выступаешь перед солдатами. Ты храбр. Но этого недостаточно. Нам нужен человек с деловой хваткой.
– И лучше управляющий свои языком. – Подтвердил Карвиш.
– Да. Давай лучше ты, Карвиш.
– Может вас двоих в одном кресло посадить? А, любовнички? – Гневно обернулся к женщине Черныхов.
– Мы тут не личные проблемы решаем. – Парировала она. – Ты не годишься на лидера.
– А кто годится? Вы? Ты и так достаточно покрываешь этого ублюдка, Экман!
– Объяснись, Черныхов!
– А кто виноват, что транспорта не было на месте? Твои люди должны были его доставить! – Черныхов вскочил и в злости стукнул кулаком по столу. – Мои бойцы погибли только от того, что ты облажался! За это тебя, что ли лидером сделать?
Его придержал за плечо другой офицер – мужчина лет пятидесяти с короткими усами и бородой. – Операция с самого начала была слишком сложная. Здесь просто не могло всё пойти по плану. Жертвы были неизбежны, Иоан. – Тот спихнул его руку.
– Они всё время отдают приказы, а гибнут мои люди!
– А кто моих людей отдавал этой на опыты? А, Черныхов? – Карвиш гневно указал на Хок. Та непонимающе глянула на них. – Кто моих парней отдал ей? Их следовало судить, а не оперировать, как животных!
– Больно нужны твои ребята! Ты сам за них в ответе!
– Пристрелить бы тебя, ублюдок!
– Давайте ещё здесь бой устроим! Не хватило вам смертей, придурки!
– Я не собираюсь подчиняться не одному из вас! Я кровь проливал! А что вы?
– Да вы тут стоите все друг друга!
Их крики сливались в один гомон.
Женщину толкнул офицер, стоявший позади и они начали громко ругаться. Черныхов, со злостью растолкав сослуживцев, пробился к Карвишу и они принялись орать друг на друга почти в упор. Ещё трое что-то выясняли что-то между собой, то и дело покрикивая на окружающих.
Хок вжалась в спинку стола. Она ощущала разгорающееся усиливающееся напряжение вокруг, волну гнева, постепенно поднимающуюся, разливающуюся по комнате.
В какой-то миг её рука резко потянулась к поясу, пытаясь нащупать кобуру, которой не было.
Ей хотелось вскочить и что-то сделать. Хоть что-то. Она быстро подсела к Мэрзаку и шепнула ему:
– Сделайте что-нибудь! Они же убьют друг друга!
Тот так же тихо ответил: «всему своё время». И продолжил невозмутимо наблюдать за происходящим. Девушка почувствовала даже в нём едва заметное спокойствие, удовлетворение. Совсем не сочетающееся с нарастающей перед ними ненавистью.
Черныхов наконец резко толкнул Карвиша и тот, отступив к стене, сделал шаг в врезал обидчику кулаком в лицо. Попал под глаз.
– Пусть перебьют друг друга. – Довольно шепнул Мэрзак. – Нам же будет проще.
Хок смотрела на это и лихорадочно соображала, что ей сделать.
Эта волна захлетсывала её, мешала мыслить. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Убедив своё тело расслабиться, она на несколько секунд сумела абстрагироваться от окружающего. Она перестала слышать гневные вопли, звуки ударяющихся рук и топот ног. Этих секунд хватило, чтобы принять решение.
Она резко встала и вставила перед собой руки, насколько позволяли офицеры. Закрыв глаза, она стала словно выдувать своё спокойствие наружу, оттесняя ту кипучую, яростную энергию, которая уже полностью обуяла комнату.
Постепенно шум стих, все стали смотреть на неё. Особенно Мэрзак, на лице которого впервые за очень долгое время заметили удивление.
Наконец она открыла глаза. – Друзья. Я вижу, что вы не верите друг другу. Вы злы друг на друга. И вы не верите мне. И можете не верить. – Она говорила медленно. Но к её удивлению, её не торопили и не перебивали, хотя среди офицеров она видела недовольные подозрительные взгляды. – Я знаю, что я не часть Братства. Я не сражалась на улицах. Я не кричала ваши лозунги. Я – всего лишь девочка, которую великий Дагоф спас и которой дал возможность начать новую жизнь. Едва ли он хотел, чтобы вы здесь поубивали друг друга. Раз вы не можете решить между собой, а решение принять надо. – Она на несколько секунд замолчала и оглядев всех, набрала воздуха в грудь. – То я прошу на время сделать меня вашим руководителем.
Взгляды превратились в совсем непонимающие. – Смотрите, друзья. Я – не одна из вас. За мной нет солдат, верных мне, нет денег, нет репутации. Нет боевых шрамов. Я – никто. Вы в любой момент сможете сместить меня и я не смогу вам ничего ответить. Но пока я буду формально возглавлять вас, у вас будет время, чтобы спокойно поговорить и договориться о настоящем, постоянном лидере.
Она замолчала и испуганно оглядела собравшихся.
Не заметил она только удивлённого Мэрзака, в глаза которого на мгновение вспыхнул злобный огонёк. И тут же погас. Иннокентий взял себя в руки.
– Сдурела ты девка. – Раздался грубый голос.
– Кем ты себя возомнила!
– Ты чего здесь делаешь! Выполнила заказ и вали отсюда! – Она отступила со страхом.
Но тут со своего места поднялся Мэрзак и сильно стукнул тростью об пол. Резкий громкий стук заставил всех замереть.
– Может быть тогда стоит дать вам прямо здесь перебить друг друга?
– Так она же вообще не из нас!
– И она это знает! А у нас её знает мало кто. И потому её и вправду можно посадить, как временного главу. Пока вы не разберётесь.
– Да она всё развалит быстрее, чем вы разберёмся.
– Научить управлять можно и кухарку. Дело не хитрое. Утомительное, но не хитрое.
– Да она только в лаборатории своей сидела! Эта задротка нас только позорить будет.
– Я справлюсь! – Громко возразила она. – По крайней мере постараюсь.
– Есть возражения? – Окликнул всех Мэрзак и властно опёрся на трость.
Молчание.
– Тогда, полагаю, наше собрание закрыто. Дагоф гордился бы нами, братья и сестры.
– Я надеюсь, наше Братство не развалится в ближайшие пару месяцев. – Заметил Карвиш.
– Я тоже. – Хок постаралась изобразить улыбку, но вышло плохо.
– Давай, Мэрзак, вводи её в курс дела. Пока мы не отобрали у тебя твою марионетку. – напутствовал им Черныхов.
– Кто чья марионетка – вопрос дискуссионный. Но я подумаю над твоими словами. – Старик самодовольно улыбнулся.
Все неторопливо вышли. Кроме троих.
– Ну что, девочка. – Подошёл к ней Жуан и оглядел её скептическим взглядом. – Вот кого, значит, принесла мне нелёгкая.
– А ты бы предпочёл видеть на её месте одного из этих дуболомов? – Ответил за ней Мэрзак.
– Ну, дуболомы точно не заметят мухлежа с цифрами. – Увидев настороженный взгляд Хок, он тут же объяснился. – Шучу, конечно. У нас с Дагофом все было честно. И, раз уж мы теперь одни. – Он осмотрел комнату и заговорил тише. – А что на самом деле за хрень произошла с Дагофом? Куда он делся?
Мерзак пожал плечами. – Спроси, что полегче. Я уже рассказал всё, что знал. Давай лучше к насущным дела перейдём. Эй, миледи. – Он приветливо улыбнулся ей. – Вы готовы заняться делами?
– Прямо сейчас?
– Я же сказал, мне надо все подписать сегодня. – Жуан будто резко вспомнил, что торопится.
– Тогда пойдём. Только, Мэрзак, помогите мне, пожалуйста.
Старик вежливо поклонился. – Как пожелаете.

Вечером она вошла в теперь уже свой кабинет, уставшая и несколько раздражённая. Это оказалось сложнее, чем она думала. И о чём она думала?
За ней вошёл Довженко.
– Теперь это – моё. – Сказал Хок куда-то в кабинет. Она осмотрела его печальным взглядом. На столе посередине лежала печать Дагофа.
– А что теперь со мной? – Это вопрос заставил ей очнуться. Заставив вспомнить о себе, Довженко одновременно пробудил в ей недобрые воспоминания. Очень свежие воспоминания.
Она развернулась и подошла к нему вплотную.
– С тобой? – Произнесла она напряженно.
Виктор не воспринял это, как призыв к действию. И зря. В следующий момент он согнулся от боли в животе, куда она резко,со всей силы ударила кулаком.
– За папу! – Тихо, со злобой проговорила она.
Спустя секунду она замахнулась ногой и носок ботинку ударил охраннику между ног. Тот согнулся и осел на колени. – За маму!
Она хотела ударить ещё раз. Но остановила сама себя.
Она чувствовала его боль. И почему то ей стало неловко.
Она дотронулась до его головы и закрыла глаза. Заставив боль утихнуть, она села перед ним и, закрыв глаза дотронулась холодными губами до его щеки.
– За всё остальное. – Она заключила его в объятья. По сравнению с тем, что она ощущала в последние недели, месяцы, это чувство можно было бы даже назвать счастьем.
Правда, она быстро почувствовала, что Виктор это чувство не разделяет.
Она взяла его руку своей и они поднялись.
Несколько секунд они стояли, смотря друг на друга. Она по-доброму улыбалась, а он был предельно серьёзен.
– Я твой охранник, Хок. Но это не значит, что я не чувствую боли. Не делай так больше. Или я буду бить в ответ. – Он ответил сурово, с полной решимостью и достоинством.
Она перестала улыбаться. – Да, прости меня. Прости за эмоции. Ты не виноват, я знаю. Я бы тоже так сделала. Как бы подло это не звучало.
– Подло обошлись с тобой. А мы действовали, как было надо. Иначе были бы мертвы.
– Или хуже. Спасибо, что ты согласен. – Она на пару секунд опустила взгляд. – Останься со мной. – Он чувствовал напряжение, исходящее от неё. На улыбнулась, едва сдерживая эмоции. – Охраняй меня дальше. Пожалуйста. Мне будет трудно без тебя. – Её взгляд упрашивал сам по себе. Перед ним вновь была девочка. Непостоянная, наивная, весёлая. Ну как он мог ей отказать.
– А зарплату мне повысят?
Её улыбка стала хитрой. Она отпустила его руку и радостно отпрыгнула. – Чего захотел! Повышение ему подавай! – Немного подумав, она добавила. – Ну, кормить то точно будут лучше. Она поглядела на его, уже старую форму. – Да и одёжку тебе сменим.
– И бить не будем.
– Мы уже об это обсудили. А спать ты будешь… – Она огляделась. В дальнем углу, слева от стола стояла одноместная кровать. В противоположном углу стоял шкаф.
– У Дагофа охрана работала в две смены. – Подсказал Виктор.
– А у меня будет одна смена. – она деловито осмотрела его. – Потому что больше мне никто не пригодится.
– Этой смене тоже нужен сон.
– Разумеется. Мы ещё подумаем, где тебя тут разместить.
– Здесь? Хок я всё же твой охранник.
– И только? – она подошла и вновь взяла его за руку. – Может ещё и друг? Хотя бы для начала. – Она подмигнула ему.
– Надеюсь, утром ты передумаешь.
– Вряд ли. Но мы над этим подумаешь. А пока. – Она указала на стол. – Проверь как ящики. Всё что там есть сложи в отдельные стопки. На столе. Я скоро приду.
Приняв серьёзный вид, она вышла, оставив охранник в лёгком недоумении. Занесла его судьба. Впрочем, теперь он и сам не хотел избавляться от неё. Может, это его судьба? Что-ж, отнюдь не худшая судьба. И возможно интересная. С такой то начальницей. И подругой. И ещё чёрт знает кем.