Последняя эльфийка
Дверь тихо скрипнула. В гримерку бочком, тщетно втягивая безразмерное брюшко, вкатился Сан Саныч, директор ночного клуба «Эдем». Его взгляд тревожно обежал комнатку, однако хозяйка непритязательного помещения сидела перед большим зеркалом в гордом одиночестве, задумчиво расчесывая длинные иссиня-черные волосы. Сан Саныч довольно крякнул, окинув взором ладную фигурку девушки. Хороша, чертовка!
Говорят, что у каждой стриптизерши есть какой-либо изъян. Кто-то родимое пятно прячет, у кого-то пропорции оставляют желать лучшего, кто-то просто загорел неудачно. Однако девушка, сидевшая у зеркала, во всех отношениях безупречна. Матушка Природа щедрой рукой отсыпала ей женской красоты, той самой, которую воспевают поэты и которая пробуждает в мужских сердцах страстное томление и даже робость. Кажется, прикоснись рукой к телу девушки, и она растает, словно утренний туман. Впрочем, эта иллюзия мгновенно исчезает, стоит взглянуть в её глаза — темно-карие, почти черные, похожие на бездонные омуты, готовые утянуть в безвозвратную бездну неосторожного ныряльщика.
Только одно смущало Сан Саныча. Кожа девушки была прозрачно-белой, прошитой мраморной вязью тонких синих жилок, словно ни один луч солнца никогда в жизни не прикасался к этим округлым плечикам, длинным стройным ножкам, тонким рукам и даже к лицу девушки. Лишь на её щеках светится легкий румянец, умело подчеркнутый косметикой.
— Роксана, — окликнул девушку Сан Саныч, промакивая сверкающую лысину носовым платком необъятных размеров. — Там это… Твой постоянный клиент пришел. Хочет приватный танец заказать… Как ты? Согласна?
Девушка судорожно вздохнула и осторожно, будто стеклянную, положила расческу на столик, по стенам гримерки заскакали блики, отразившиеся от крупного камня, венчающего перстень на её руке, взор темно-карих глаз сосредоточился на отражении директора, тучей нависшего над креслом девушки.
— Опять в зеркальном зале? — тихо спросила она. Сан Санычу, поглядывающему в зеркало, на секунду показалось, что глаза девушки почернели, словно дуло пистолета. Директор поморгал, потер глаза и вновь взглянул в зеркало. Девушка с легким интересом посматривала на Сан Саныча, удивленно приподняв холеную бровь. Мужчина с усилием отвел взгляд от зеркала. Отдохнуть пора, всякая чертовщина мерещится начала.
— Да, в зеркальном.
— Сан Саныч…, — проникновенно выдохнула девушка, крутанув кресло и сквозь занавес густой челки взглянув на директора. — У тебя совесть есть? Я свою смену уже отстояла. Мне домой пора, баиньки. Ты же обещал…
Директор не выдержал и отвел взгляд. «Да что ж такое творится? — подумал Сан Саныч, чувствуя непонятное смятение. — Да мне мужики в глаза смотреть опасаются, бабы все по струнке ходят, а эта пигалица, работающая без году неделю, права качает! Да кто здесь хозяин, в конце концов? Сейчас я ей устрою…»
Сан Саныч набрал полную грудь воздуху, его туша всколыхнулась, нависая над девушкой, рот широко открылся, сверкая золотой фиксой и… закрылся. Сан Саныч, глядя в бездонные карие глаза, почувствовал себя рыбой, выброшенной на берег. Воздух комом застрял в горле, так что ребра заломило.
— Двойная премия, — просипел директор, с трудом выдыхая и расстегивая пуговку ворота, удавкой стянувшего заплывшую жиром шею.
Девушка подхватила халатик, норовящий соскользнуть с плеча, и задумчиво посмотрела на хозяина клуба. На её лице отразилась целая гамма чувств, от отвращения до легкой заинтересованности.
В гримерке повисла гнетущая тишина, лишь откуда-то издалека доносится ритмичный грохот басов да в большой клетке у окна шумно завозился попугай какаду, подозрительно поглядывающий на визитера.
— Хорошо, — кивнула девушка и длинные волосы шелковистым водопадом скользнули вниз, закрывая её лицо. — Будет ему приватный танец, — девушка вскинула голову, отбрасывая волосы назад. — Но костюм выбираю сама!
Сан Саныч облегченно вздохнул и в душе перекрестился. Уверенности в том, что эта пигалица согласится на приватный танец, не было даже на йоту. А клиент, ох какой важный… Отказов в принципе не принимает.
2.
Зеркальный зал получил свое название неспроста. В нем все поверхности зеркальные. Потолок, пол, стены. Все это кружит голову бесконечным хороводом отражений, убегающих в таинственные коридоры без конца и края. В центре зала сверкающая зеркалами круглая эстрада с шестом.
Журнальный столик, стоящий недалеко от зеркальной сцены с шестом, безмятежной зеркальностью напоминает заброшенный пруд, манящий бездонностью бездны. На столике замерли хрустальные бокалы, похожие на хрупких балерин, застывших на точеной ножке. Натюрморт гармонично дополнило серебряное ведерко, полное хрустального льда, из которого пушкой торчит горлышко бутылки. Шампанское невозмутимо ждет своего часа, собирая силы для решающего выстрела.
Огромный диван, покрытый черной глянцевой кожей, тщетно пытается отразить атаки «солнечных зайчиков», пускаемых зеркальным шаром, висящим под потолком. Покатая упругость кожи невозмутимо приняла на себя вес мужчины, опустившегося на диван. В большой вазе соперничают крутобокостью спелые яблоки, нежные персики и сочные груши, однако мужчина остался равнодушен к фруктовому изобилию. Не соблазнила его и янтарная прозрачность огромной кисти прозрачно-белого винограда. Все его внимание сосредоточилось на сцене, пока еще пустой. Мужчина расстегнул пуговицы пиджака, ослабил узел галстука, стянувшего жилистую шею с острым кадыком. На загорелой руке мелькнула бледная наколка: оскаленная морда матерого волка. Такая наколка многое способна рассказать знающим людям. Впрочем, даже без наколки мужчина производит впечатление мощной пружины, туго сжатой и ждущей подходящего момента для смертельно быстрого рывка. Что-то такое есть в его взгляде, холодно-отрешенном, что даже полные отморозки спешат убраться с его пути, словно жалкие шакалы, бросающиеся врассыпную при появлении вальяжного тигра.
Впрочем, на слабый пол мужчина производит прямо противоположное впечатление. Женщин очаровывает его животный магнетизм, проявляющийся в каждом взгляде, в каждом повороте головы. Мужчина не ведал поражений на любовном фронте.
До недавних пор…
Мельком взглянув на циферблат дорогих часов, мужчина откинулся на спинку. Сегодня вечером его ждет невероятное наслаждение. Опять. Уже месяц он с завидным постоянством посещает этот закрытый клуб и любуется самой совершенной из дочерей Евы. А то, что девушка остается неприступной и упрямо игнорирует все знаки внимания, лишь подогревает интерес и пробуждает в душе доселе неведомые чувства.
«Неужели, это и есть Любовь?» — промелькнула в голове мужчины странная мысль. Он упрямо мотнул головой, прогоняя крамольную идею. «К стриптизерше? Нонсенс. Просто нужно с ней переспать».
Тишина вздрогнула и исчезла. Постепенно набирая силу, заиграла музыка, сплетенная из журчания весеннего ручья, едва уловимого хрустального звона, рокота далекого грома и томного голоса певицы, нашептывающего о страстной любви. Мужчина порывисто сжал подлокотник. Наконец-то…
3.
Прямо перед мужчиной распахнулась зеркальная дверь, в комнату впорхнула девушка, затянутая в черный кожаный костюм, оттеняющий опаловую белизну безупречной кожи. Кожаный бюстгальтер с трудом сдерживает напор пышной груди, мини шорты подчеркнули крутой изгиб бедра и стройность талии, которую можно с легкостью охватить мужскими ладонями. Черные ботфорты с тонкой стальной шпилькой и шапочка-полумаска гармонично дополнили костюм женщины-вамп, опасно-соблазнительной и хищной, словно черная пантера.
Тяжелый плащ, закрепленный у горла сверкающей брошью, распахнулся за спиной девушки, словно кожистые крылья падшего ангела. Тонкая металлическая шпилька выбила дробь по зеркальному полу, девушка проскользнула мимо дивана, лишь тонкая кожа плаща мимолетно задела посетителя, заворожено следящего за развивающимся действом. Мужчина вдруг осознал, что зеркальная комната сыграла с ним злую шутку — все это время он любовался отражением искусительницы.
Точеная фигурка девушки, «облитая» глянцевой кожей, закружилась в танце и сотни отражений послушно повторили каждый поворот головы, каждый взмах изящной руки. Мужчина почувствовал, как в его душе поднимается волна безудержного восторга, сбивающего дыхание, требующего немедленно совершить какое-нибудь безумство, например, сорвать звезды с небосвода и бросить их сверкающим ожерельем к ногам этого эфемерного создания.
Взор карих глаз, сверкающих сквозь «кошачьи» прорези шапочки-полумаски, воспламенил мужчину, он сорвался с дивана и устремился вслед за танцовщицей. Однако девушка, усмехнувшись, одним грациозно-невероятным прыжком вспорхнула на сцену, оставив воздыхателя у её подножья. Он умоляюще протянул к ней руки, но девушка отрицательно качнула головой и повелительно указала на диван.
Мужчина скрипнул зубами и через силу кивнул. Хорошо, он подождет. Но сегодняшний вечер закончится по его сценарию, чтобы там себе эта стриптизерша не воображала.
Девушка расстегнула брошь, взмахнула рукой. Тяжелый плащ огромной бабочкой вспорхнул в воздух и с головой закрыл мужчину. Он судорожно схватил его и зарылся в прохладные складки лицом, едва уловимый аромат женского тела вскружил голову обещанием неземного блаженства. Роксана скользнула взглядом по мужчине, блаженно прикрывшему глаза, и усмехнулась. То ли еще будет.
Стриптизерша медленно качнулась в такт музыке, её тело закружилось в хищном танце. Тело Роксаны постепенно обнажалось. На зеркальный пол упали длинные перчатки, затем туда же отправились чаши кожаного бюстгальтера. Тяжелая грудь девушки, прикрытая только стикинами с кисточками, приняла активное участие в танце, дразня мужчину прозрачной белизной и упругостью.
Заклепки на шортиках расстегнулись, послушные мановению руки, и кожаные лоскутки, теплые от прикосновения упругих ягодиц, отправились вслед за перчатками и бюстгальтером. Девушка продолжала танцевать в крохотных стрингах, украшенных по бокам манящими бантиками. Мужчина застонал, смахивая бисер пота, выступившего на лбу. Его взор не отрывался от линий безупречного тела. Кульминация танца совсем близко. Именно тогда он и подхватит чаровницу, не давая ей возможности в очередной раз ускользнуть…
4.
Зеркала бесстрастно отражали сюрреалистичную картину. Обнаженный мужчина на черном диване сладострастно стонал и упоенно целовал пустоту, лаская несуществующее тело. А чуть в стороне, на плаще, расстеленном на полу, сидела пожилая эльфийка, печально взирающая на исступленного мужчину. Прозрачная, алебастрово-белая кожа сморщилась, словно пересушенный пергамент, седые волосы невесомым пухом покрыли удлиненный череп. Огромные, в пол-лица, бирюзовые глаза наполнились влагой.
От мужчины к эльфийке перетекал едва заметный серебристый эфемерный поток. И с каждой секундой она молодела, набиралась сил. В голове эльфийки промелькнула мысль, что будь её тело на пару-тройку тысячелетий моложе, она вполне могла бы соблазнить этого человека по-настоящему, без всяких иллюзий. И тогда появилась бы возможность возродить род эльфов. Ведь в жилах этого мужчины течет пусть крохотная, но такая ценная капля эльфийской крови.
Но время упущено. Слишком долго последняя эльфийка искала потомка древнего рода.
Автор публикации
