Первая луна

В мире есть люди и звери.

Первые всегда полагаются на разум, обдумывают каждый шаг, едят много вредной пищи и почти всегда лгут о чувствах.

Вторые полагаются на инстинкты, не задумываясь о том, почему нужно сделать именно так, а не иначе. Звери не скрывают чувств, всегда честны и прямолинейны. А еще не едят то, что может их убить.

И есть мы – чистокровные оборотни. Чистокровные мы, потому что не оборачиваемся наполовину. Мы не оборотни из «Другого мира», скорее мы волки из «Сумерек». Волколаки, волкодлаки,ликаны – все это мы. Ни звери, ни люди, но и то и другое одновременно. Мы взяли лучшее от обоих миров: от людей – умение обдумывать и полагаться не только на инстинкты, но и прислушиваться к голосу разума; от зверей – умение быть честными и не скрывать то, что чувствуем и есть только натуральные продукты.

В жизни каждого чистокровного волка есть одно из самых важных событий – День первой луны. Конечно, было бы правильнее сказать «Ночь первой луны», но предки решили иначе. Чем важно это событие? Тем, что молодые волки достигают своего совершеннолетия. Это не происходит в день наступления восемнадцати лет как у людей, нет. Каждый празднует его в свое время – когда тело и дух готовы стать единым целым. И нет, у нас не ломаются кости, не рвется кожа, и мы не катаемся в ужасных муках по траве.

Это происходит как осознание. Как давно забытое воспоминание или чувство. Просто однажды ты просыпаешься с мыслью, что сегодня ты станешь взрослым волком. К этому особенному дню волчат готовят едва ли не с рождения. Каждое день молодняк гонят на поле, чтобы провести тренировку.

Моя Первая луна случилась, когда мне было двадцать один год. И хотя я не проснулась с мыслью, что сегодня надо повыть на луну, я точно знала, что день будет особенным. Началось все за завтраком, когда я не разбила ни одной тарелки, не уронила вилку и даже ни пролила чай.

— Ты сегодня не устраиваешь хаос. Первая луна случится, не иначе, — сказал мне тогда в шутку старший брат, а мама лишь усмехнулась.

Если бы они знали, как были правы! До самого вечера я не понимала, что же такое должно случиться, пока не случилось странное.

— Эй, Кэт, помоги! — позвал меня отец в подсобку.

Свет в комнатушке не горел, но я четко видела все коробки и банки, и отца, который стоял на лестнице, ковыряясь в лампе у потолка.

— Мне нужна лампочка. Тебе надо сделать шаг прямо и…

Отец не успел договорить,как я уже подошла к полке и достала из коробки лампочку и протянула ему.

— Да, спасибо. — Не отвлекаясь, папа взял предмет. — Стой, что?

Хлипкая лестница опасно качнулась, но я тут же схватила ножку, удерживая ее. Отец взглянул с удивлением и стал спускаться. Все время бросая взгляды на меня, он все же промазал мимо ступеньки и с грохотом упал на пол.

Тут же на шум прибежали мать с братом.

— Что случилось?

— Кэт в темноте видит! — все также лежа на полу и потирая ушибленную голову, произнес отец.

— Черт… Накаркал. — Только и смог произнести брат, а мама радостно ахнула и полезла обнимать меня.

Спустя полчаса меня уже отправили (едва ли не пнули) на вечернюю тренировку, где несколько старших, крепких парней уже стояли в ряд, выслушивая речь тренера. Я не понимала, что происходит. У меня тут скоро обращение, а меня гоняют по полю!

Тренировки в стае – обычное дело. Девушки тренировались днем, отдельно, делая акцент на скорость и сноровку, нежели на грубую силу. Парни же тренировались вечером. Так было удобнее следить за успехами и тех и других. Вдобавок, парни были крупнее девушек, что не позволяло использовать одни и те же упражнения обоим.

На меня, подошедшую в конец шеренги, никто не обратил внимания.

— Пять кругов вокруг леса, живо!

— Что? — едва ли не вскрикнула я.

Майк, тренер молодых волков, взглянул на меня и поманил пальцем, веля другим отправляться на легкую пробежку.

— Ты чего тут? — спросил он, сложив руки на груди.

— Да вот, Первая луна, все такое.

— О-о, кто-то стал взрослым?

— Ладно, разминка и правда нужна. Пять кругов вокруг… — Майк замолчал на мгновение, словно думая, — поля.

Ехидная улыбка расплылась на его лице, отчего мне сразу захотелось ему врезать.

Волки, конечно, более выносливые, но без подготовки эта выносливость никак не поможет. «Нужно уметь распределять ресурсы, данные нам природой!» — всегда говорил Альфа волчатам. Альфа вообще не занимался тренировками. Ральф – так его зовут, в основном проводил беседы со стаей, иногда разговаривал с кем-то наедине, но реже. Майк же – приближенная бета, проводил и тренировки, и беседы, а еще вел документацию. Мне всегда казалось это странным. Зачем тогда нужен Альфа?

— Молодец! — похвалил Майк, когда я с одышкой приковыляла к нему. — А теперь попробуй дышать правильно.

Мне продемонстрировали это самое дыхание и отправили пробежать еще несколько кругов, стараясь держать темп.

Когда с пробежкой было покончено, Майк рассказал, что Первая луна очень опасна без подготовки. Обращенный должен поймать баланс между инстинктом и разумом, силой и скоростью.

— Это словно ты на диком коне. Он быстрый, сильный, но неуправляемый.

Я слушала, кивала, изредка задавала вопросы.

Майк сказал, что нужно запомнить несколько движений и их порядок: лежать, сидеть, стоять.

— Это очень важно! Ты поймешь все позже.

Почему это так важно, Майк не ответил. Лишь улыбнулся и загадочно произнес — «Узнаешь».

— На этом все. Теперь новость. На обращение ты будешь не с семьей, — твердо произнес Майк.

— Что? Но одной же слишком опасно! — затараторила я, помня, как все детство мне твердили, что ходить в темноте одной запрещено.

Из-за того, что время Первой луны у каждого происходит в разное время, редко случалось так, что двое или трое молодых волков проходили через него вместе. Бывало и так, что обряд проходил вдали от дома и тогда его проводили в ближайшем лесу. Сам процесс обряда оставался тайной. Все только знали, что стая должна поприветствовать волка стайным воем. Именно поэтому обряд мог проводиться дважды, например, если волк обратился не в стае, а где-то еще.

Я вспомнила, как брат после Первой луны пришел домой весь какой-то потерянный, но каждый раз когда я хотела с ним об этом поговорить, он огрызался, пресекая разговоры. После той ночи отношения с ним испортились окончательно и мы практически перестали с ним общаться. Я чувствовала глубокую обиду, ведь мое желание как-то помочь, было отвергнуто, даже не рассматриваясь.

— Эй, не волнуйся. Одна ты не останешься. Ральф водит всех новичков на первую охоту.

— Альфа? — Я не поверила своим ушам.

Чем занимался вожак стаи, молодые волки не знали. То, что он проводит Первую луну, и что к нему нужно идти в одиночестве, никто из старших не сообщал. А недавно прошедшие обряд, не говорили об этом. Конечно, возможно, что старшие всего лишь хотели сделать сюрприз для молодых волков, но вопроса об этом я не стала задавать.

— Да. Ты должна будешь сама прийти к нему в дом, когда почувствуешь, что пора.

Ошарашенная я смогла лишь кивнуть.

— Все, иди домой. Тебе еще надо провести ритуал.

— Что? Какой ритуал?

— Иди уже! — Подтолкнул в спину бета и развернулся, уходя.

Мысли в голове перемешались, неизвестность нависла над головой черной тучей. Однако дома стало легче. Мама приготовила вкусный и ароматный чай.

— Чтобы силы прибавились. — Она загадочно подмигнула.

Папа подарил подвеску со знаком нашей семьи – небольшой круглый амулет из дерева, на котором была изображена фиолетовая лилия. Каждая семья, являвшаяся частью стаи, имела свой собственный родовой знак. По запаху было ясно, что украшение недавно покрыли лаком.

Брат же просто обнял меня, что сильно удивило.

— Ты чего?

— Теперь ты станешь взрослой. Только не сбегай теперь каждое полнолуние чтобы повыть с каким-нибудь волком, ладно?— с лукавой улыбкой спросил брат, но в темных глазах промелькнула тоска.

Я фыркнула, сложив руки на груди и язвительно произнесла:

—Хорошо, не буду повторять твои ошибки.

На смущенный взгляд брата, лишь улыбнулась, вспоминая, как он неделю после такой вылазки ныл, что зря все это придумал.

— Ну а теперь, — произнесла мама, — ты должна взять предмет, который бы обозначал твое детство и сжечь его.

— Это и есть тот самый обряд?

— Да, ты должна попрощаться со старой собой и принять себя новую, — объяснил отец.

— Я знаю, что это за предмет.

Стоя в сумерках у костра, я с семьей наблюдала, как синим пламенем горит большой плюшевый медведь. Его мне подарили еще в три года, на день рождения. С того момента я не выпускала его из рук. Я носила его даже на улицу, отчего он постоянно чистился, в итоге потеряв свой цвет. Часто, когда родителей не было дома, я рассказывала ему сказки, а если в такие дни шли дожди, то вместе с ним пряталась под кровать. И вот сейчас, я наблюдала как он сгорает, превращаясь в пепел. Перед глазами пролетели воспоминания: как мама купала меня в ванне с пеной и строила кораблики из пузырей, как папа потом относил меня в кровать и как брат читал мне сказки, а когда родители не слышали, пугал страшилками.

Все эти воспоминания казались еще свежими, а мысль о взрослении – далекой. Я взглянула на родителей, которые своим видом выражали гордость за меня; на брата, который смотрел с уверенностью в моем успехе; и на костер, в котором догорало детство, забирая с собой беззаботные дни, как в пепел превращаются детские, наивные мечты и разносятся ветром ожидания, и осознала – я готова.

Родители словно прочли это на моем лице. Они тут же потушили костер и начали прощаться со мной.

Отец ласково потрепал мои волосы и чуть сжал плечо, выражая поддержку.

— До утра, волчонок.

— Хорошей охоты, солнышко. —Мама ласково коснулась моей щеки, нежно улыбнулась.

— Будь осторожна, — пробубнил брат.

Я глубоко вздохнула и побежала к дому Альфы.

Все дома стаи находились на одной территории, которая принадлежала Ральфу. Семьи находились в часе ходьбы друг от друга и не мешали другим. Я не особо интересовалась, но вроде как все семьи вносят свою копейку в оплату территории, ведь земля далеко не маленькая.

К дому Ральфа я примчалась вовремя. Едва ли он успел выйти, как все тело обдало теплом и вот уже через мгновение перед глазами не грудь вожака, а его колени. Вместо своих ног я увидела лапы и с интересом их рассматривала. Не успела обрадоваться своему превращению в волка, как в нос ударили новые, незнакомые запахи, а уши заложило от неслыханных ранее звуков.

— Шустрая какая, — усмехнулся вожак и тоже обратился в волка.

Я не могла сосредоточиться. Лес манил звуками, запахи сбивали с толку, а мягкая земля манила покататься по траве. Лапы не стояли на месте, то порываясь отвести меня под кроны деревьев, то резко меняли направление. Хвост безудержно мотался из стороны в сторону, а я не знала, как его остановить.

Едва ли не паникуя, я заскулила и тут же услышала короткий, но грозный рык. Тело само пригнулось к земле, замерло, уши прижались к голове, а хвост опустился между лап. Я уставилась на вожака, напряглась. Ральф же пристально смотрел на меня, не мигая. Он медленно обошел меня по кругу. Я ту же вспомнила слова Майка и легла на землю. Вожак кивнул, вновь обошел меня по кругу, приблизился почти вплотную.

Я перевернулась на спину. Вожак коснулся носом живота, понюхал мою шею, легко, почти незаметно прикусил её, а я радостно лизнула его в подбородок.

Ральф был доволен моим поведением. Он отошел на несколько шагов, призывно махнул хвостом. Я тут же вскочила на лапы и подбежала к нему. Радость переполняла меня. Запахи и звуки больше не оглушали, а тело стало более послушным.

Вожак последний раз осмотрел меня и рванул в сторону леса. Я мчалась за ним, словно за спиной выросли крылья. Ночной лес не был тихим. Птицы перекрикивались где-то в кронах деревьев, а в корнях копошились мыши и кролики. Не знаю, сколько мы бежали, но чем глубже мы оказывались в чаще, тем больше звуков окружало нас. Когда вожак наконец-то остановился, я осмотрелась и восторженно тявкнула.

Мы оказались на поляне с небольшим ручьем в центре. Источник был закрыт от глаз валунами, а вокруг рос небольшой кустарник с красными ягодами. Я подошла ближе, чтобы попить, но вожак перегородил мне дорогу, смотря куда-то в сторону.

С рычанием, неуклюже переваливаясь с лапы на лапу, на поляну вышел медведь. Бросив на Ральфа взгляд, он направился к ручью. Утолив жажду, глухо рыкнув, он ушел туда, откуда пришел.

Все это время я стояла как вкопанная. Инстинкт кричал, что нужно бежать, но разумом я понимала, что нужно слушать вожака, поэтому не двигалась до тех пор, пока Ральф не кивнул мне, разрешая подойти к ручью.

Через несколько минут мы вновь бежали вглубь леса. Петляя между деревьями, мы все мчались и мчались, пока не остановились у обрыва. Вновь мое сердце глухо стукнулось о ребра. С каменистого края можно было увидеть всю территорию нашей стаи. Я смотрела на дом вожака и видела рядом с ним свой собственный, а чуть дальше – дом Майка.

Альфа сел на край обрыва и подозвал меня хвостом. Он выразительно взглянул на меня, а после задрал голову к небу. Я сделала тоже самое. Над нами, так близко, что, казалось можно дотронуться, висела луна. Отсвечивая серебряными боками, она путала мысли и туманила рассудок.Раздался вой. Ральф выл громко и легко, меняя тональность, он то затихал совсем, то становился невероятно громким. Песня отдавала вибрациями в груди, и когда я хотела уже взвыть вместе с ним, со стороны домов раздался еще один вой. Один за другим в песню вплетались все новые и новые голоса, пока, наконец, все члены стаи не подключились к песне. Я восторженно слушала, как разные голоса сливались в один живой, меняющийся и чистый поток.

Ральф закончил выть, и вся стая замолчала. Я удивленно посмотрела на вожака, не понимая, почему песня закончилась, но тот, лизнув меня в макушку, призывно махнул головой в небо, предлагая мне тоже спеть.

Я набрала побольше воздуха в легкие, подняла взгляд на луну и показала свой голос. Он оказался тонким, едва дрожащим, но сильным и звучным. Несколько мгновений я пела одна, но вскоре услышала знакомые голоса. Это были мои родители и брат, первыми приветствуя меня в стае. Потом присоединился Майк, а за ними и все остальные члены стаи. Их голоса сплелись с моим, образуя единую симфонию звуков. И только в самом конце, к нашему пению присоединился и сам Ральф.

В песнях я слышала родителей, брата, Майка и других членов стаи. Все голоса что-то говорили, но не перемешивались между собой, а накладывались друг на друга в спутанном потоке, образуя единую песню, гармонично дополняя друг друга.

Еще несколько раз мне давали возможность начать вой, но вскоре вожак повел меня обратно в лес.

Мы вернулись на поляну, откуда направились в другое место. В самой чаще густого темного леса Ральф показал мне как охотиться и позволил поймать свою первую добычу, а когда я сумела схватить кролика, солнце уже начало вставать.

Вернулась я домой уставшая, без голоса, но бесконечно счастливая. Я поняла насколько это важно, иметь семью и стаю. Это великий дар, чувствовать единение с теми, кем ты дорожишь и кто дорожит тобой. Чувствовать голос каждого в своем теле и понимать смысл его песни – прекрасно настолько же, насколько велико.

— Я тоже люблю вас! — Со слезами на глазах произнесла я, обнимая родителей, когда они вышли меня встречать.

— И тебя тоже! — Обняла я брата.

— Ваши голоса были самыми сильными, даже голос вожака и его принятие в стаю звучали тускло по сравнению с вашими песнями!

Ральф, который стоял чуть позади меня, хмыкнул и произнес:

— Поздравляю, теперь ты часть стаи.