Оплети меня обманами

***
Оплети меня обманами,
Небылицами и сказками;
Опьяни меня дурманами –
Хоть до смерти, только ласково.
Я и сам навру с три короба,
Унести потом попробуй-ка.
А любовь не делят поровну,
Бьёт она кого-то обухом.
Кто слабее, того до смерти;
Закалённых покалечит лишь.
Нет в победах этих доблести,
И гордиться ими нечего.
Только прыгают в бокальчиках
Вралей двух, друзей-соперников
Солнцем присланные зайчики –
На спасение Коперника.

КАК ЧЕ

Как человечность бесконечна,
Как нитка тонкая крепка.
Но небо падает на плечи,
и Атлас держит облака.

И так напряжена спина –
но не под тяжестью – под взглядом.
Той, что любил, что вечно рядом;
Как ни была бы далека.

Не наноси удар, не надо:
Раздавят землю облака.

“ДЫХАНЬЕ ВЕЩЕЕ…»

Мои стихи родились не во мне.
Они роились в звёздной вышине,
Они звучали в запахе цветов,
Они качали ветками ветров
и горьким мёдом попадали в кровь.

Я набирал стихи в небесный ковш,
Я их вдыхал, едва кончался дождь.
Я им ладони подставлял свои,
И не было надёжнее брони
для них, рождённых голосом земли.

Когда стихи я наряжал в слова,
Когда над ритмом долго колдовал,
Когда удобный подбирал размер,
Тогда они принадлежали мне,
И разлучить могла нас только смерть.

Но стоило лишь дописать финал,
Как стих взрослел. Он на глазах мужал.
И становился с каждым днём сильней,
И тосковал по звёздной вышине,
И уходил, чтоб вновь прийти ко мне.

“КУДА МНЕ ДЕТЬСЯ В ЭТОМ ЯНВАРЕ”

Куда мне деться в этом январе,
Где даже Рождество не загостилось,
Где в слове «радость» полукруглый «рэ»
На угловатый «гэ» исправил стилос.
Где выдавил из комнаты квадрат,
И арку входа, и проёмы света,
И биссектрисы каждого угла
Пересеклись во мне, и я – их центр.

Куда мне деться в этом январе,
Где вечное «поздняк» на циферблате,
Где снег напоминает крем-брюле,
Испачканное в угольной помаде.
Где маскарад – уже не карнавал,
Где снимок отложился негативом,
И в чёрной вьюге правят мрачный бал
Вороны белые и каркают ворчливо.

И вдруг так остро в этом январе –
Откуда взялся мой душевный голод? –
Захочется мне в Питер – в Питер? Мне?! –
В сырой и прежде нелюбимый город?
Гляжу в окно и ясно понимаю:
Мне нужно в Питер. Без него – всё не.
И прям сейчас, а не когда-то в мае:
Читать судьбу с листа – a livre ouvert.

“ИНЦИДЕНТ ИСПЕРЧЕН”

«В том что умираю не вините никого и пожалуйста не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил…» (Владимир Маяковский)

Пистолет у сердца – не выход, не вход,
Всего лишь игра в «дурака» со смертью.
В голову адреналин бьёт,
Догорает в печке письмо в конверте.
От женщины.
Ушла.
А я заплакал
Слезами отчаянья и бессилья.
Да, двухметровый мальчишка, «лапа».
Но, боже, как мне нужны её крылья.
Чтоб укрыться, и чтобы взлететь вверх,
И чтоб не бояться вовеки тленья.
Любимая, я простой человек,
Мне, увы, не подвластно время.
А, впрочем, разве ты виновата?
Жалела, бросала любовь на сдачу.
У тебя обожаемый муж, театр.
Всё!
Хватит нытья!
Я не плачу.
В завещании – расписать роли.
От души отлегло и тянет шутить.
Выстрел.
Как странно.
Не так уж и больно.
Мне было больней и страшнее бы жить.

БЫТЬ – НЕ БЫТЬ

«Что-то ничего не пишется, Что-то ничего не ладится … » (Владимир Высоцкий)

Что-то ничего не пишется,
Будто все слова исчерпаны.
Стали вод подземных тише мы,
Как вино мы стали терпкие.
Не пора ли хриплым голосом
Подбодрить коней разборчивых
Да рвануть к вершинам, к полюсам
Заполнять в анкетах прочерки?
Не пора ли к дальним приискам
Добывать руду словесную?
Есть ли что внутри под вывеской,
Что наружу хлынет песнею?
Набралось вопросов пиршество.
Быть – не быть? Какая разница!
Если нам с тобой не пишется,
Значит, в жизни всё не ладится.

ВОСКРЕСЕНИЕ

Это Воскресение –
до чего же странно –
было в день осенний.
Ты пришла. «Осанна, –
прошептали губы. –
Оживай, мой славный.
Оживай, мой глупый».

Всё ему простила Богу-пустомеле.
И лечила раны на холодном теле;
Исцеляла шрамы, утишала боли;
Проливала слёзы над горючей долей.

Из земного плена
взял да улетел я.
Над нетленным телом
аллилуйю пела,
аллилуйю пела
дочь, сестра, подруга.
Погляди на небо,
если будет туго.

ПЕРВЫЙ СНЕГ

Сегодня ночью выпал снег,
и до зимы – неделя.
Он первый, он белее тех,
что выпадут позднее.
На подоконниках лежит,
дымком струится с крыши.
И птицы в небе виражи
закладывают ниже.
До декабря – рукой подать,
гештальты не закрыты.
Растает снег, а в календарь
внесут поправок свиток.