Чистильщик

Добавлено в закладки: 0

«Чистильщик».

Чуть больше ста лет прошло с момента образования соединенных штатов Америки. На знойных улицах стоял 1899 год. Быстро развивающаяся страна стремилась как можно скорее попасть на мировую арену, чтобы ее перестали считать зависимой от стран старой европы, таких как Англия, Франция, Россия и Германия. Промышленное строительство, развитие законодательной базы и культурное обогащение стало сильно развивать не только силу и мощь государственности, но и взращивать социальную раздробленность классов между богатыми и бедными. Несмотря на это, правительство США стремительно боролось с бедностью, стараясь хоть как-то минимизировать бедноту среди населения. Бедняков обучали в школах, брали на работу, обязывая капиталистов платить хорошую заработную плату, что послужило толчком для складывания среди бедного населения мировоззрения о том, что, работая и соблюдая системный режим, прожить можно в условиях своей среды обитания. Таким образом, в условиях бешенного капитализма и реформ правительства США, 1899 год стал закатом бандитизма на Диком Западе, так как коренное население тех территорий стремилось в город, чтобы получать деньги за честный труд и быть ближе к промышленной революции тех времен.

На Диком Западе многие поселения опустевали и в пустые дома заселялись бывшие бандитские группировки, чтобы заниматься скотоводством или сельским хозяйством. В некоторых регионах Дикого Запада, были залежи золота, где местные жители, пользуясь случаем, пока капиталист из города не построил шахту, добывали золото. Каких-то больших бандитских стычек и беспорядков на западе не было. Лишь изредка действующие группировки совершали набеги на поселения или поезда, но такие случаи становились единичными.

В конце 1898 года, в одном из небольших городков Дикого Запада распалась банда Патрика О’Нила, в которой состояло порядка ста вооруженных бандитов. Банда О’Нила прославилась тем, что ежедневно от рук ее участников гибло десятки людей. Ими совершались постоянные налеты на кабаки, публичные дома, банки, поезда и мирное население. После качественной чистки Дикого Запада и в целом страны от вооруженных группировок, большая часть банды О’Нила была казнена, а другая половина растеклась по всем штатам. Главаря банды поймали в районе штата Айовы и связанного доставили в столицу – Вашингтон, где он подвергался ежедневными пыткам. За каждое преступление, совершенное его бандой, на тело Патрика ставилось клеймо убийцы. Когда место на теле закончилось, его вывели на центральную площадь и подвесив за руки на двух столбах, абсолютно голого, оставили умирать от жажды и голода. Его тело сняли лишь спустя несколько месяцев, когда кожа полностью обволокло тело и у воронов пропал интерес к его плоти.

В банде О’Нила состоял бандит, за поимку которого была назначена награда в несколько тысяч долларов. Он никогда не оставлял за собой следов при совершении преступлений, всегда знал обо всем происходящем и думал на перед. Им был – Адам Смит. Мужчина средних лет, невысокого роста, с волосами по плечи, одевался скромно, несмотря на большой достаток, который он получал от деятельности в банде. Адам Смит всегда был сдержан, хладнокровен и никогда не поддавался чувствам. После распада банды он направился в сторону Аляски, где несколько месяцев таился на дне, ожидая, пока стихнут репрессии в отношении его братьев по оружию.

Тихая и спокойная жизнь ему наскучила быстро. Он устал от постоянного однообразия, которое его преследовало на Аляске. Смит понимал, что на территории штатов ему оставаться нельзя, так как рано или поздно его все равно арестуют или что еще хуже, он просто умрет от скуки. Им было принято решение уплыть в Европу, где начнет свою жизнь заново. Так, весной 1899 года, Адам Смит направился в сторону Бостона, где когда-то им был заложен тайник с деньгами и драгоценностями.

Адам начал свой путь в небольшом портовом городке, где маломальски цивилизованная жизнь пересекалась с дикой природой. Аляска в те времена была еще дикой, необжитой территорией, полной возможностей, но и опасностей. Он покинул свои старые связи, взяв с собой лишь самое необходимое: немного провианта, карту и старый набор вещей, напоминающих о его прошлом в который входило два револьвера, несколько коробок с патронами, ремень для боеприпасов и бандану черного цвета. Небольшие пассажирские пароходы, которые ходили по внутренним водам Америки, в те времена часто сталкивались с плохими погодными условиями и не были приспособлены к ним, из-за чего они часто останавливались и шли долго до следующего городка. Сойдя с одного из таких речных пароходов в небольшом городке, он купил у местного фермера коня и продолжил свой путь по суши. Путешествие было тяжелым, иногда ему приходилось справляться с погодными и рельефными трудностями, но он был полон решимости оставить позади свою старую жизнь. По пути он останавливался в маленьких поселениях, где местные жители смотрели на него с недоверием и опаской. Смит всегда был осторожен и избегал с ними контактов, чтобы не привлекать к себе внимания правоохранителей. Преодолев немалый маршрут в седле, он оставил своего коня у железнодорожной станции и пробравшись на один грузовых поездов, на которые он когда-то совершал набеги, отправился дальше. Это был заключительный этап долгого путешествия Адама Смита к новой и безбедной жизни. Через несколько недель тряски в грузовом вагоне поезда, он прибыл на станцию, расположенную в Бостоне.

Бостон встретил бывшего бандита серым туманом, что создавалось в результате постоянного морского ветра и загрязнения. Улицы были узкими и запутанными, окруженными высокими зданиями из кирпича и камня, которые казались сводами над головой. Адам посмотрел вокруг и увидел людей, спешащих по своим делам, их лица были погружены в заботы и мысли. Бостон в те времена был городом контрастов: между роскошными особняками и бедными кварталами пропадали замшелые дома. Жители работали на заводах, рынках и в порту, но Адам не ощущал жизнерадостности. Он чувствовал, как серые облака опускаются над городом, охлаждая мечты. Вторя своему прошлому, город создавал атмосферу безысходности, словно никто не мог выбраться из привычных рамок беспокойной жизни.

Тайник Адама находился в небольшом заброшенном складе на окраине Бостона. Склад был старым, с облупившейся краской и сломанными окнами, окруженный высокими заборами и растительностью, заполнившей пространство вблизи. Склад располагался в ряде промышленных объектов, но из-за своего запустения и вопиющего состояния многие обходили его стороной. Это делало его идеальным местом для тайника, поскольку очень немногие знали о его существовании.

Внутри склада царила полная темнота, но Смит сделал так, чтобы его тайник был трудно заметен. Он выбрал угол в одной из граней помещения, где старые ящики и рамы оставались нетронутыми. Ковыряясь в мусоре, он открыл секретный отсек, замаскированный под дно одного из ящиков, который когда-то использовался для хранения инструментов. В тайнике лежала небольшая, но значительная сумма наличных – скомканные купюры, которые Адам бережно хранил. Он знал, что в Бостоне, куда он прибыл, могут возникнуть неожиданные расходы, поэтому имел при себе наличные деньги, которые могли обеспечить ему временное убежище. Некоторые из купюр были старыми, что напоминало ему о том времени, когда он был частью преступного мира.

Кроме наличных, в тайнике находились драгоценности. Эти предметы являлись символами его прежней жизни: золотые кольца, ожерелья с вставками из аметистов и сапфиров, а также пара старинных серег, украшенных бриллиантами. Каждое из этих изделий имело свою историю – некоторые он забрал у жертв, другие получал в качестве оплаты за свои услуги.

Адам Смит, покинув свой тайник, направился в один из старых и заросших пивных заведений Бостона — «Зал увеселений Мэри». Это был увитый плесенью кабак, который находился на углу узкой улицы, вдали от главных торговых маршрутов. Внутри царила непринужденная атмосфера, но стены сами хранили тайны старых привычек своих посетителей.

Кабак имел тусклые, плохо освещенные помещения, в которых мерцали масла ламп. Стены были обиты темным деревом, и деревянные брусья поддерживали потолок, который был подернут пылью и паутиной. На стенах висели старые картины с изображениями морских пейзажей и охоты, добавляющие заведениям атмосферу приключений и потерянных надежд.

Заведение предлагало не только алкоголь, но и комнаты для постояльцев — большинство из которых не отличались особым уютом и чистотой. Спальни были разного размера и состояния, некоторые просто представляли собой небольшие комнаты со старой кроватью и прикроватной тумбочкой, в то время как другие больше напоминали заброшенные кладовки. Короткие перегородки разделяли помещения, а обитатели могли укрыться от окружающего мира, закрыв двери на задвижки. Неустойчивая мебель и это неприветливое окружение придавали комнатам особый оттенок заброшенности.

Адам вошел в кабак, его нос пронзил запах алкоголя, который моментально смешался с запахом жареного мяса и сигаретного дыма. Он направился к барной стойке, за которой стоял толстый, лысеющий бармен с усталым лицом.

— Пива – положив на стойку несколько монет, сказал Адам.

Бармен взял деньги и налил ему кружку пива. Сделав несколько глотков содержимого кружки, Адам почувствовал, как его напряжение постепенно стало скатываться вниз. Выпив еще несколько кружек пива, Смит неспеша отпил немного пива из очередной кружки, и он стал менее сдержанным. Алкоголь действовал на него как катализатор, разжигая в нем забытые эмоции и воспоминания. Все вокруг постепенно затягивалось серым туманом. Заведение шумело, и пьяные разговоры смешивались с хохотом и ссорами. В какой-то момент его кто-то толкнул.

— Эй, верзила, аккуратнее! – немного покачиваясь сказал незнакомцу Адам.

— Отвянь, пьянь! – ответил незнакомец ему.

— Катился бы ты отсюда, нищета бостонская – поворачиваясь к незнакомцу, произнес Смит.

— От кого я это слышу? Свинья! Посмотри на свою рожу бандитскую…

Мужчина не успел договорить, как в его лицо врезался кулак Адама. Между ними завязалась драка, в которой оба пьяных мужчины старались отстоять свою правоту. Смит наносил удары четко и всегда попадал в цель несмотря на то, что он еле держался на ногах, годы разгульной жизни и постоянных драк говорили о том, что он в любом состоянии мог постоять за себя. Обычный рабочий, который видимо хотел просто отдохнуть от тяжелого рабочего дня, не знал, как обороняться от опытного бойца. Скорее всего он не раз пожалел о том, что продолжил беседу с пьяным Смитом и ему лишь оставалось принимать осыпающиеся на него удары противника, как вдруг в дверях кабака появились двое полицейских – их униформа выделялась на фоне темного заведения. Увидев их, Адам прекратил наносить удары сопернику и осознал, что они смотрят именно на него. Перед тем как он успел отойти от незнакомца, лицо которого было покрыто синиками и струйками крови, его схватили за плечи и оттащили от него, объясняя, что его поведение неуместно. Сопровождая его к выходу, а после и по улице, полицейские надели ему на голову мешок. Это стало не только абсурдным, но и уничижительным моментом, когда его лицо погрузилось в темноту, и он осознал, как его собственное безумие подвело его.

Полицейские усадили пьяного Адама Смита в карету и направились по узким улочкам Бостона в неизвестном направлении для Смита. Твердая и деревянная поверхность сидений, звяканье подков, глухие разговоры стражей порядка создавали непривычно атмосферу. Карета медленно катится по узким улочкам, освещенным редкими лампами. С одной стороны, строгие дома с покосившимися крышами заставляют чувствовать себя как в какой-то другой эпохе, а с другой стороны открыт простор, и вдали виден загородный особняк, о котором шептались все, кто хоть раз заглядывал в эти края.

Особняк, находящийся на берегу красивого пруда, был построен в классическом стиле с колоннами и резными карнизами. Его белоснежные стены, затененные высокими деревьями, отражались в спокойной воде пруда, словно создавая идеальное завершение пейзажа. Крыша была покрыта черепицей, цвета красного вина, а окна – украшены тяжелыми шторами.

Когда карета остановилась, полицейские, уперевшись в двери, помогли Адаму выйти наружу. Суженные лужайки вели к главному входу, в окружении прекрасно ухоженных цветников, в которых цвели осенние хризантемы. Внутри особняка была создана атмосфера уюта и роскоши: высокие потолки, обитые настоящим шелком стены, антикварная мебель и картины на стенах, запечатлевающие уважаемых компаньонов бизнеса. Громкий смех, беседы и мерцание свечей звучали из просторного зала, где собрались несколько мужчин, ожидавшие их весьма необычного гостя.

— Снимите мешок – произнес один из мужчин, находившийся в зале особняка.

Полицейский снял мешок с головы Адама и удалился из комнаты.

— Адам Смит? – спросил мужчина с густыми седыми усами, который расположился на одном из диванов.

Смит, слегка прищурившись и пытаясь понять кто его окружает, не сразу его заметил. Когда взгляд сфокусировался, он повернулся в сторону мужчины и сказал:

— Чарльз Келли? – спросил Адам.

— Все верно. Как добрались?

— Могло быть и лучше. Зачем я здесь?

— Позвольте представить Вам моих друзей – вставая с дивана сказал Чарльз и указывая на мужчину, который наливал в хрустальный стакан виски, произнес – это Брайн Ланг, один из крупнейших золотодобытчиков в штатах. У окна стоит Эдвард Палмер, сенатор нашего правительства, а со мной Вы уже знакомы, министр внутренних дел, мы с Вами как-то встречались в семьдесят восьмом, если помните.

— Конечно помню, мистер Келли. Извините за то, что я у Вас тогда забрал сумку и часы. Знал бы, что придется бегать по всей восточной Америке от Ваших подчиненных, не стал бы брать. Но ответьте на мой вопрос, зачем я здесь? Вряд ли для вечерних посиделок у камина, чтобы вспоминать старые истории.

— Вы верно поняли, мистер Смит. Вы один из немногих, кто остался в живых из банды О’Нила. С одной стороны, это промах подведомственного мне органа, но с учетом происходящего в настоящее время, я рад, что Вы сейчас здесь.

— А что не так?

— Мистер Палмер недавно сообщил мне, что на западе, в пустынях, где остались небольшие поселения коренных жителей, стала быстро распространяться инфекция, которая способна уничтожить не только города, но и государства. Исходя из наблюдений, болезнь передается через непосредственный контакт с зараженными предметами и людьми, а также через укусы насекомых. Вскоре после первых случаев заболевания, небольшие городки такие, как Хавленд и Либерти, начали сталкиваться с паникой. Местные власти пытались ввести карантинные меры, но после первой вспышки в одном из городов, информация о болезни вызвала массовую миграцию — люди старались покинуть зараженные районы, что способствовало еще большему распространению инфекции.

— Мистер Келли, хочу напомнить, что я не врач и увы, ничем помочь не могу.

— Мистер Смит, Вы явно заметили, что страна находится на пороге нового исторического витка. Жители маленьких городков и поселений эмигрируют в большие промышленные города, где хотят лучшей жизни. Безусловно это идет на пользу промышленной революции, но сейчас, когда те края поражены болезнью уходящего века, мы должны предпринять все возможное, чтобы остановить наплыв переселенцев – сказал Эдвард Палмер.

— Болезнь уходящего века? – переспросил Адам.

— Да – ответил Палмер.

— Хорошо, но мне по-прежнему не понятно, для чего Вам я?

В разговор вступил Брайн Ланг и сказал:

— Мои друзья попросили меня стать спонсором их плана, пока на уровне правительства решается вопрос, как ограничить распространение болезни. Вашей задачей будет чистка поселений с жителями Дикого Запада любым способом – произнес Ланг и налив в чистый стакан виски, дал его Адаму.

Адам, погруженный в свои мысли по поводу услышанного, медленно взял стакан, покрутил его в руке и отпил из него немного виски.

— А если я откажусь? – спросил Смит.

— Я думаю, что все здесь присутствующие, в том числе и Вы, прекрасно понимаете, что до рассвета Вы не доживете – отвтеил Чарльз.

— Сколько Вы готовы заплатить за мои услуги?

— Мы дарим Вам жизнь. Как только Ваши услуги перестанут быть нам бесполезны, Вы сможете спокойно начать новую жизнь в любой точки мира. Согласны? – спросил Брайн Ланг.

— Ха-ха, — усмехнулся Адам, — раз выбор у меня не велик, то я согласен, но мне нужны деньги, чтобы собраться в дорогу.

— Безусловно. Вас у входа ожидает карета, внутри которой находятся деньги и там же Вас ждет наш человек, который будет оказывать содействие во всех вопросах – сказал Эдвард.

— Я буду работать один – твердо ответил Смит.

— Здесь условия ставим мы! – повысив голос произнес Чарльз, — он Вам мешать не будет. Можете преступать незамедлительно – усевшись на диван, сказал Чарльз.

Адам Смит последний раз осмотрел зал, а также присутствующих в нем мужчин и направился в сторону выхода, где ему снова надели мешок на голову. Пока Адам ехал обратно в Бостон, погруженный во мрак не только в силу происходящего, но и во мрачные мысли об услышанном, между мужчинами в особняке завязался разговор.

— Мистер Келли, Вы точно уверены в своем выборе? – спросил сенатор своего друга.

— Да, Эдвард. Я уверен.

— Вам нечего бояться, сенатор, он уехал не с Вашими, а моими деньгами – с грустью в словах произнес Брайн Ланг.

— Это деньги государства, ведь в лице меня, оно позволило стать Вам тем кем Вы сейчас являетесь – указывая пальцем на собеседника, сказал Эдвард Палмер.

— Ладно, оставим эти прения. Но вопрос насчет того сбежит он или нет, хороший.

— Не сбежит. Он человек слова, тем более рано или поздно мы бы все равно убили его, а так он поможет нам оттянуть время и сократить число зараженных, пока Вы, мистер Палмер, не заручитесь поддержкой сената, на то, чтобы ввести в пустыни войска. – сказал Чарльз Келли.

— Выпьем? – спросил Брайн Ланг у своих друзей, поднимая бокал с виски к потолку.

Спустя какое-то время карета с Адамом Смитом въехала в Бостон, где ему сняли мешок. Он находился в той же карете, в которой его привезли в особняк. Напротив него сидел молодой человек, лет двадцати – двадцати пяти. Темноволосый с зелеными глазами. Он был одет в классический костюм тех времен, на руках были надеты белоснежные перчатки, которые подчеркивали высокий статус в обществе.

— Как зовут? – спросил Адам.

— Кейси Ньюман, сэр – как солдат ответил молодой человек.

— Адам Смит, рад знакомству. Где мои деньги?

— Сумка в багаже, но мне запретили давать право вам ими распоряжаться. Я обязан обеспечить всем необходимым Вас по Вашей просьбе.

— Ты сейчас серьезно? Ты считаешь, что я не смогу сейчас удавить тебя в этой карете, забрать деньги и сбежать? – с устрашением в голосе произнес эти слова Адам Смит и сблизился с Кейси.

— Не сможете. Меня предупредили, что Вы человек слова и всегда доводите дело до конца – не дрогнув, произнес Кейси, продолжив ровно держать осанку, несмотря на сильную качку в карете, которая тащилась по каменистым ухабам.

— Хм… Ты прав. Но все мы неидеальны. Я бандит, хоть и в прошлом, которое меня преследует по пятам, могу нарушить свое слово – откинувшись на стенку кареты сказал Адам и улыбнулся.

— Не можете. Я уверен в этом – отвтеил ему Кейси.

Смит нервно скрестил руки на груди и уткнулся в небольшое окошко кареты, которое открывало обзор на прохожих и темные улочки Бостона. Карета остановилась у кабака «Зал увеселений Мэри», Адам и Кейси вышли из нее и направились внутрь здания, где, оплатив две комнаты и забрав у бармена сумку Адама, они остались на ночлег.

Утро следующего дня наступило быстро. Адам отдал поручение Кейси, чтобы тот приобрел нужное количество боеприпасов, керосина, а также металлических канистр. Спустя несколько часов все приобретенное грузилось в повозку, которая через время направилась в сторону Дикого Запада. Бостон, освещённый тусклыми фонарями, которые погаснут с восходом солнца, погружался в утреннею суету и провожал Смита с Ньюманом.

Повозка, отдаляясь от города, оставляла Бостон позади, превращая его лишь в очертания. Адам понимал, что обратного пути нет и ему предстоит трудная работа, которая принесет много страданий людям. С одной стороны, ему было не привыкать убивать и разрушать, но с другой стороны, мысль о том, что он хотел оставить это в прошлом и уйти от этого поедала его изнутри.

Несколько часов в пути и повозка пронзила густой лес, который был словно стена. Внутри леса царила тишина, которая изредка нарушалась криками лесорубов и ударами топоров и стволы деревьев. Адам, держа борозду в руках, оттянул ее немного в сторону и жеребец свернул направо.

— Нам же прямо – сказал Кейси.

— Не переживай. Тут недалеко живет мой приятель, я хочу с ним увидеться. Мы буквально на час отстанем от маршрута.

Кейси положил руку на кобуру и насторожился. Адам, заметив это сказал:

—  Без резких движений. Не забывай, что я тоже с оружием и опыта у меня куда больше, чем у тебя.

Ньюман понял намерения напарника и убрал руку с оружия, продолжая рассматривать деревья и животных, которые мелькали в дали. Примерно через час повозка остановилась у старого дома. Лес густо оплетал дом, создавая природную защиту. Высокие ели и сосны, раскинувшие свои ветви, создавали высокий зеленый купол над крышей, наполняя воздух свежестью хвойного аромата. Мягкий мох и яркие папоротники расположились в тени, а между деревьями пробивались лучи солнца, придавая месту необычное сияние. Птицы издавали созвучные трели, мимо пробегали белки, а вдалеке слышался звук журчащего ручья. Нежный ветер шептал в кронах деревьев, принося с собой шорох осыпающихся листьев и освежающий запах влажной земли. Сам дом выполнен в традиционном стиле, с простым и практичным дизайном. Бревенчатые стены, с покосившейся крышей, покрытой ржавой жестяной черепицей, создавали ощущение запустелости. У окна, обрамленными деревянными ставнями, стояли цветочные горшки с полевыми цветами.

Адам слез с повозки и направился к входной двери. Подойдя к ней, он постучал и через несколько мнут дверь дома открыл его старый товарищ, участник банды О’Нила – Джек Дениз.

— Джек! – воскликнул Адам – Старый ты пес! Живой!

— Адам?! – удивленно спросил Джек.

— Да!

На глазах, одного из основателей банды, выступили слезы радости. Он был безумно рад видеть старого товарища и стал обнимать его, хлопая по спине.

— Ну, бродяга! Живой! Живой! – повторял Джек Дениз.

— Куда я денусь, Джек? Как ты? Как жизнь?

— Все хорошо, Адам, проходи, чего стоишь? Выпьем! – радостно говорил Джек.

— Дружище, я не один. Познакомьтесь – указывая на Кейси, стоящего у повозки, сказал Адам – это мой напарник Кейси Ньюман. Мы едем на Дикий Запад.

Джек выглянул из-за адама и внимательно осмотрел Кейси и спросил:

— Ты в курсе, что там зараза гуляет? И зачем тебе этот глист? – ткнув пальцем в сторону Ньюмана спросил он.

— Пошли в дом, я все тебе объясню.

 Они все зашли внутрь дома, который встретил их просторной комнатой с деревянным полом. Камин, сделанный из камней, доминирует в углу, а вдоль стен стоят полки с книгами и старинными предметами домашнего обихода. В центре комнаты стоял большой обеденный стол, вокруг которого расставлены деревянные стулья. Из окон открывается вид на живописный лес. Джек суетливо побрел на кухню, откуда в последующем вынес угощения и выпивку. Адам и Джек налили по стаканам самогон и предложили выпить вместе с ними Кейси, на что последний ответил отказом. Старые приятели выпили, покушали и стали общаться. Смит рассказал товарищу, что ему предстоит выполнить большую работу и о болезни уходящего века. Джек Дениз внимательно выслушал его и сказал:

— Да, странные дела сейчас творятся в мире. В наше время было проще и понятнее. На твои плечи упала большая ноша, а на душу грех. Решать тебе, но зная тебя ты не отступишь.

— Разницы нет, где умереть, а так есть возможность выбраться из этой ямы и уйти от дел с концами, как это сделал ты.

— Ну да уж. Я старый и никому не нужный, а у тебя еще есть порох в жилах и револьвере. Тем более, если ты чего-то очень хочешь, вся Вселенная будет способствовать тому, чтобы твое желание сбылось.

— Ты прав. Возможно, это мое последнее дело, а после новая жизнь.

Адам и Джек вышли на улицу, пока Кейси доедал рагу.

— Джек, мне нужна твоя помощь.

— Слушаю тебя.

— Сделай так, чтобы Кейси не увязался за мной, он мне покоя не даст и под ногами путаться будет.

— Сделаем в лучшем виде. Помнишь моего коня?

— Вихря?

— Он родимый. Пройди к ручью, там увидишь его, седлай и в путь, а я займусь пацаном.

— Спасибо, друг! – сказал Адам и обнял Джека.

— Давай, удачи! И помни, Адам, что часто преступление для одного становится позором для другого.

Смит с благодарность посмотрел в серые глаза Джека и направился к повозке, где взял все самое необходимое и удалился в сторону ручья. Джек проводил товарища взглядом и закатив рукава на рубашке зашел в дом. За столом по-прежнему сидел Кейси, который только что доел содержимое своей тарелки. Увидев, что с хозяином дома рядом нет Адама, он вскочил со стула и закричал:

— Где Адам?!

— Ну, глист, держись – сказал джек и схватил стул, приставленный к столу, после чего бросил его в сторону Кейси.

Джек и Кейси вступили в борьбу, в ходе которой старый бандит одержал победу. Он сел на грудь Ньюмана и вытирая испарину со лба произнес:

— Фух… Шустрый ты, хоть и глист. Ты это, извини, что стул о хребет сломал, но меня Адам попросил тебя задержать. Ты не бойся, я человечину давно не ем, ты в безопасности, малец.

Кейси предпринял последние попытки скинуть Джека со своей груди, но понимая, что одному ему с ним не справиться принял горькое поражение.

В это время Адам вышел к ручью, где стоял красивый жеребец светло-серого окраса, его белая грива красиво переливалась в лучах солнца, играя с отражением в ручье. Неподалеку, на дереве висело седло, которое Адам одел на Вихря и отправился дальше в путь. Пробравшись через лес, он в конце концов вышел к маленькому поселению, что, казалось, застыло во времени. Дома, сколоченные из неуклюжих бревен, были расположены вдоль главной дороги, пыльной и неровной, как и сами судьбы проживающих здесь людей. Ветер разносил по поселению запахи, которые смешивались с ароматом диких трав и горелого дерева. Люди выглядели больными, с тусклыми глазами и изможденными лицами; поселенцы страдали от новой болезни.

Адам Смит верхом на коне медленно въехал в поселение, параллельно натянув на нос свою бандану. Он оглядывался по сторонам, изучая весь масштаб проблемы. Впалые глаза поселенцев смотрели на незнакомца с завистью и злобой. Полураздетые поселенцы бродили по улице, их тела были покрыты ранами из которые сочился гной, дети были похожи на скелеты, которые вот-вот рассыпятся. Вихрь медленно брел по пустынной улице в сторону салуна, остановившись у которого, Адам слез с коня и зашел внутрь.

Салун «Туманный коридор» был центром жизни в небольшом поселении, где болезнь уходящего века сжимала жителей в цепких объятиях страха и отчаяния. На первый взгляд, это заведение выглядело как типичный салун, построенный из грубо сколоченных деревянных бревен, с вывеской, покачивающейся на ветру, и пыльной дорожкой, извивавшейся к его двери. Но по мере приближения к нему становилось ясно, что это место не просто питейное заведение, а настоящая сокровищница эмоций и переживаний, где радость и горе сливались воедино.

Внутри царила полумрак, откуда могло доноситься тихое звучание старинного пианино, от которого иногда отрывались звуки сомнительных песен. По краям длинной деревянной стойки, за которой стояла грубая, но приветливая женщина по имени Мия, с непрекращающимся потоком посетителей, можно было увидеть несколько потертых столов, окруженных высокими табуретками. Пьяные жители и местные работяги переговаривались, смеясь и рассказывая жизненные истории, однако за этой веселой маской скрывалась тяжесть текущих дней. Их лица были иссушены бедностью, а глаза порой светились не только от алкоголя, но и от горечи бытия.

Стены со временем покрылись слоем копоти и пыли, а под ногами у посетителей скрипели половицы, некогда свежие, теперь обветшавшие. На полках за барной стойкой стояло разнообразие бутылок с алкоголем, некоторые из которых были столь же древними, как и сам салун.

Несмотря на то, что сам салун был сердцем поселения, его мрачные секреты не оставались в тени. Там ходили слухи о том, что болезнь, которая терзала город, могла быть результатом некоего проклятия, а, возможно, даже наслания злых духов. Бедные жители вечерами собирались в салуне, чтобы обсудить свои несчастья, и порой контрастной светлой линией между печалью и весельем прокладывалась надежда. Но в этих стенах их страхи были постоянно живы, и в воздухе всегда чувствовалась атмосфера тревоги.

Сквозь открытые двери иногда пробегал холодный ветер, словно приносивший с собой отголоски боли — шёпоты умирающих, тайные разговоры о будущих несчастьях. Все это воссоздавало уникальную и тревожную атмосферу, поскольку салун «Туманный коридор» не только утолял жажду, но и стал убежищем для тех, кто искал утешение и, возможно, некоторое понимание в этой жестокой жизнь.

Смит, подойдя к стойке, обратился к женщине.

— Как Вас зовут?

— Мия. А Вы откуда здесь? – спросила она, подойдя ближе к нему.

— Я странник, который прознал о болезни уходящего века на Диком Западе и приехал помочь Вам.

— Да? Вы Врач?

— Почти. Я не лечу плоть, я лучу душу и борюсь с нечистыми силами. Пока я ехал к салуну, услышал занимательную беседу двух дам, которые утверждали, что на поселении проклятье. Вы тоже так считаете?

— Если честно… Да. – шепотом произнесла Мия. – Люди гибнут очень быстро. Буквально за несколько дней они сгорают в агонии. Пастырь не успевает их отпевать и хоронить.

По пути в салун, Адам заприметил деревянный ангар на высоком холме, который возвышался над поселением. Его обветшавшие стены, покрытые оранжевыми пятнами ржавчины, завораживали своей историей. Местные жители говорили, что когда-то он служил местом для хранения инструментов и материалов для освоения этих диких земель. Теперь ангар был пуст и заброшен.

— На холме я заметил ангар. Он функционирует? – спросил Адам.

— Ой, он давно уже никем не используется. Стоит пустой.

— Отлично. Мия, мне нужна будет Ваша помощь. Соберите всех жителей в том ангаре и скажите, что пришло их спасение. Я исцелю Ваши земли от болезни.

— Но как? – удивленно спросила Мия, раскинув руки в стороны.

— Я проведу обряд, который помог уже не одному поселению уцелеть и избежать болезни.

— Ладно. Я помогу Вам. Вечером мы все будем там.

— Спасибо.

Адам покинул салун и направился в сторону ангара. Подъехав ближе, он осмотрел его, нашел старый, но рабочий амбарный замок и стал ждать вечера.

Ближе в десяти часам вечера несколько десятков жителей поселения медленно брели к ангару, где их ждал обряд исцеления. Босоногие дети бежали вперед взрослых, так как им больше всех было интересно посмотреть на волшебника, который способен помочь им. Внутри ангара горело несколько факелов, которые поджег Адам, потихоньку в ангаре зажигалась жизнь. Все общались между собой, кто-то пытался шутить по мере возможности своего состояния здоровья. Все с нетерпением ждали встречи с Адамом, как вдруг воротина ангара закрылась и снаружи защелкнулся замок.

Люди внутри ангара стали шептаться и переглядываться еще больше, словно, чувствуя, что что-то не так. Слышался гул разговоров, которым мешали вздохи встревоженных собеседников. Окурки сигарет и запах пота смешивались, создавая удушающую атмосферу.

Смит, отойдя от ворот ангара, подошел к углу здания, вокруг которого была разложена сухая трава. Он поджог зажигалку и поднес пламя к небольшой кучке сухой травы, которая моментально вспыхнула. Сначала повалил густой дым, а после пламя змейкой распространилось вокруг ангара, потихоньку перебрасываясь на стены. Голос людей внутри, которые заметили огонь, постепенно перешел в крики ужаса и детский плач, смешанные со звуками падающих предметов. В воздух поднялся едкий дым, и пламя, как злой туман, начала быстро проглатывать структуру ангара.

Адам слишком долго оставался сторонним наблюдателем — теперь его глаза отражали пламя и мрак, охватывающий пространство. Он ощутил кривое удовлетворение, но даже среди этого мрачного успеха в его душе проскользнула тень сомнения. Он понимал, что лишает беззащитных людей жизни, но при этом искореняя неизлечимую болезнь.

Пламя продолжало разгораться, и вскоре крыша ангара обрушилась, издавая оглушительный треск. Стоны, крики и звуки борьбы переплетались с сжимающимися языками огня, создавая симфонию ужаса. Смит, осознавая последствия своих действий, медленно взобрался на коня и удалился в сторону поселения, оставив позади ангар, который постепенно превращался в страшное пепелище. Пройдя по улице и заходя во все помещения поселения, убедившись, что никого в нем не осталось он направился в сторону следующей цели.

Пройдя несколько десятков километров, на пути Адама Смита возрос небольшой город, в котором также царила болезнь уходящего века. Приближаясь к городу, все больше ощущалась тревога и чувство неизбежности. Сидя на коне, Смит въехал в зараженный город, где его также встретили не очень приятно. Завистливые взгляды провожали незнакомца вслед, параллельно осыпая его бурчанием под нос проклятьями. Светлый оттенок кожи Адама Смита сильно выделялся на фоне города и его жителей, чьи тела были покрыты глубокими ранами, а кожа имела темно-серый оттенок. Вся эта картина говорила лишь об одном, они уже мертвы. Мертва их надежда на исцеление, мертвы их планы и мечты о лучшей жизни. Они лишь доживали свой век в муках и страданиях, которые послал им бог.

Смит медленно протащился по центральной улице городка и остановился у аптечной лавки, которая расположилась в деревянном одноэтажном здании с слегка покосившейся крышей и выцветшими от солнца досками. На стеклянной витрине, покрытой пылью, видно несколько старинных банок с лекарствами и необычные травы, подвешенные на веревках. Небольшая вывеска с написанным вручную названием слегка скривилась от ветра, однако по-прежнему привлекала внимание прохожих. Перед аптекой — лишь несколько пустых лавок, где местные жители когда-то собирались, но теперь только скучающие собаки бродят в поисках еды. Внутри аптеки царил полумрак. Темные деревянные полки, уставленные стеклянными бутылками, заполнили все пространство. Стена, украшенная пожелтевшими картинами целителей прошлого, напоминала о некогда живом городке. Запах сушеных трав и спиртовых настоев смешался с тяжёлым запахом смерти. За прилавком стоял аптекарь, пожилой человек с глубоко морщинистым лицом, который устало поднял взгляд на Смита.

— Добрый день, уважаемы? Чем могу помочь? – спросил аптекарь.

— Здравствуйте, меня зову Адам Смит, я прибыл из Вашингтона к Вам на помощь в борьбе с эпидемией.

На мгновение в глазах старика засверкала надежда, но после она также быстро угасла, и он сказал:

— Никто здесь уже не поможет – сухо ответил аптекарь.

— Прошу прощения, Вы не представились…

— Вилл Паланик, здешний аптекарь и целитель.

— Мистер Паланик, позвольте мне воспользоваться Вашим кабинетом и приготовить настой, который способен помочь населению города.

— У меня нет подходящих средств.

— Не беспокойтесь, мистер Паланик, я все сделаю сам, мне просто нужно помещение и несколько часов работы.

— Да пожалуйста -разведя руками произнес Вилл.

Смит удалился из аптеки и направился в сторону небольшого насаждения деревьев и кустарников. В те времена на территории Дикого Запада активно боролись с растением под названием «Кровавый злак», который на вид и вкус был сладок и приятен, но после употребления его в пищу люди испытывали частые приступы рвоты, в том числе с примесью крови, непроизвольные мышечные спазмы, а также наступал паралич дыхательных мышц, что в результате приводило к асфиксии и как конечный итог – смерти. Чаще всего жертвами этого растения становились дети, которым родители не успевали объяснить, что эти ягоды нельзя кушать. Адам нарвал целую сумку ягод и листьев «Кровавого злака» и направился в кабинет аптекаря, чтобы приготовить настойку.

— Мистер Паланик, будьте добры, принесите в кабинет бутыль с водой, большую емкость в которой я буду настаивать, марлю и посуду для хранения.

— Сделаю, мистер Смит.

Старый аптекарь медленно побрел в сторону выхода и через какое-то время на столе Адама стояли все необходимые средства для приготовления. Для начала Смит измельчил листья растения, после в небольшом блюдце раздавил ягоды, чтобы те дали сок, все это он переместил в большую чугунную кастрюлю и залил водой. Через несколько минут он добавил в емкость немного спирта, чтобы усилить эффект яда и разлил все содержимое по маленьким стеклянным баночкам.

— Мистер Паланик, зовите горожан, настойка готова.

Вилл вышел на крыльцо и несколько раз ударил в колокол, который был сигналом для местных жителей. Все как один вылезли из своих домов, оставили свои дела и потащились в сторону звона колокола, в надежде услышать хорошие новости. Когда толпа стояла у аптеки, вышел Адам и на ухо спросил у аптекаря:

— Это все?

— Вроде бы да – ответил он.

— Я всех приветствую! Меня зовут Адам Смит, и я врач, прибывший из Вашингтона, чтобы исцелить Вас – обратился к толпе Смит – Мной была приготовлена настойка, которая борется с симптомами и самой болезнью. Прошу Вас, пусть каждый выпьет эту настойку, ее можно употреблять каждому, абсолютно бесплатно.

Полумертвая толпа оживилась и выстроилась в очередь за целебной настойкой.

— Помогите мне раздать ее, мистер Паланик.

Адам Смит и старый аптекарь стали раздавать десятки пузырьков с настойкой жителям города. Кто-то из них сразу выпивал содержимое пузырька, а кто-то уходил домой вместе с ними. Когда каждый горожанин получил свою порцию, в ящике осталось еще несколько пузырьков.

— Мистер Паланик, выпейте – предложил аптекарю Смит.

— Ох, нет. Мне и так осталось жить совсем не долго, поэтому я оставлю их про запас. Вы уедете, а жители останутся, вдруг кому-то понадобится больше, чем мне.

Смит недовольно посмотрел на Вилла, но промолчал и помог занести ему ящики внутрь аптеки. Примерно через двадцать минут на улицах города стали раздаваться изнурительные крики, стоны, чей-то плачь. Вилл удивленно посмотрел на Адама и выбежал из аптеки. Перед ними открылся ад на земле. Внезапно охватывающие боли, как будто острие ножа проницало ткани, приводило к мучительным спазмам. Люди хватались за животы, скручивались от боли, искали хоть какое-то облегчение. Безостановочный поток рвоты с кровью вызывал не только физическое истощение, но и ужас. Горожане теряли сознание, падали на землю, как тростники на ветру. Каждый новый приступ головокружения отдалял их от реальности, заставляя чувствовать себя беспомощными. У людей возникали панические атаки, когда дыхательные пути сковывались, оставляя лишь возможность мучительной борьбы за каждую каплю воздуха.

— Что Вы наделали?! – закричал старый аптекарь.

— Я помог им – хладнокровно, без дрожи в голосе и упоминания совести, произнес Смит.

— Кто Вы на самом деле?! – спросил Паланик.

— Я своего рода дьявол, который решил помочь простым смертным в роли Вас и избавить от длительных мучений – положа руку на пистолет сказал Адам.

— Вы не дьявол, Вы хуже него…

Вилл Паланик не успел договорить, как в его лоб врезалась пуля, выпущенная из револьвера Адама Смита. На мгновение старик застыл в положении стоя, из раны, вокруг которой образовался ожог, стала сочится кровь, аптекарь в последний раз взглянул на Смита и упал на ветхое деревянное крыльцо своей аптеки.

Адам Смит медленно спустился с крыльца, сел на своего коня и развернувшись к городу, спокойно наблюдал за всем происходящим, думая: «Надеяться на спасение становится слишком тяжело. Я вижу, как надежда уходит из их глаз, и она тоже уходит из моего. Мир вокруг становится темным и пугающим, и я уже не знаю, что может вернуть свет.». Каждый вздох становился тяжелее, как будто атмосфера наполнена прискорбием и отчаянием. Мысли о жизни и смерти стали закрадываться внутрь его души и сердца. Он понимал, что, несмотря на темные времена, жизнь продолжается вокруг него – но он не может найти смысла в этом существовании, где смерть приняла форму обыденности, как он оставит эти дела позади, не вспоминая о них? Получится ли у него дойти до конца и не изменить своей цели? Может быть ускакать в неизвестность и забыться? Все эти мысли бурлили внутри Адама, но внешний облик не поддавался изменениям, от все также был хладнокровен и сдержан.

Устав от наблюдения, он перешел к действию. Направившись по широкой улице, Смит добивал выстрелами из револьвера жителей города. Он также заходил во все здания, обыскивал каждый угол городка, чтобы убедиться в том, что его задача выполнена и он может направиться дальше. Спустя какое-то время он зачистил город и отправился в сторону следующей цели.

Несколько суток в пути привели Смита к военному городку, в котором жили военные и их семьи. Городок, укрытый в безбрежных прериях, казался застывшим во времени, окруженный безликими холмами. Небо, постоянно затянутое серыми облаками, которые нависали над ним, как тяжелое покрывало. Пыльные дороги, вымощенные камнями, ведут к низким деревянным зданиям, уставленным крошечными окнами, за которыми тихо мерцает жизнь.

На главной улице расположились военные казармы с облезлыми стенами. Их окна смотрят на улицу, как мертвые глаза, охраняющие тишину. Солнце редко пробивается сквозь мрачные облака, оставляя город в полумраке, где даже звуки шагов кажутся глухими.

Скромные лавки с раскидистыми вывесками предлагали лишь самое необходимое: продукты, патроны и немного мяса, зависшего в воздухе запахом крови и пота. Вокруг слышались редкие разговоры, полные настороженности, о смерти и болезни. Их бормотание заряжено тяжестью, как будто само слово «болезнь» скрывает в себе проклятие и вечные муки.

На площади, где когда-то собирались местные жители, теперь лишь немногие бродят, хмурясь под тяжестью невидимой угрозы. Крутые земли, покрытые иссохшей травой, словно показывают, что жизни тут не будет, а будет лишь борьба за существование в условиях постоянной опасности.

На краю городка виднеется разрушенный редут, отголосок старых сражений. Его обветшалые стены поражены трещинами, и время, кажется, навсегда заблокировано в этом сером, полугнилом мире, где надежда и страх сливаются в вечную реальность. Каждый житель живет с осознанием неизбежности, словно под тяжестью старого быта, и напоминает тени прошлого, которые никогда не покинут это заброшенное место на краю цивилизации.

У въезда в городок, Адама Смита остановили солдаты и спросили с какой целью он приехал. Смит пояснил, что является представителем сенатора и очень устал в дороге, хочет отдохнуть. Солдаты попросили предъявить бумагу, которая подтвердила бы его слова. Смит достал из сумки бумаги на имя Кейси Ньюмана и солдаты провели его к полковнику Гилберту Фоксу.

По пути к дому полковника, Адам не заметил каких-либо признаков болезни. Лица солдат были живые и радостные несмотря на то, что город был в упадке. Солдаты подвели Смита к дому Дом полковника Гилберта Фокса, который возвышался на небольшом холме, над городком, как крепость, готовая противостоять ветрам времени. Построенный из потемневшего древесного бруса, он выделялся своей массивной конструкцией и строгостью линий. Крыша из черепицы скована с несколькими выступами, создающими мрачный силуэт на фоне серого неба.

Перед домом раскинулся аккуратный сад с редкими, но ухоженными растениями, несущими яркие пятна цветов среди тускло-коричневой палитры местности. Небольшая дорожка, вымощенная камнями, ведет к массивным деревянным дверям, украшенным металлическими ручками в виде орлов. Окна, обрамленные деревянными ставнями, почти всегда закрыты, создавая атмосферу уединения и напряженности.

Внутри дом полон строгого уюта. Камин с подогревом основного этажа освещает маленькие, затейливые детали интерьера – старинные карты с обозначениями земель, военные трофеи, фотографии предков. Громоздкая мебель сделана из темного дерева, а на стенах висят темные картины, отражающие не только далекие сражения, но и ранимую, но сильную душу самого хозяина.

Полковник Гилберт Фокс – мужчина в возрасте около пятидесяти лет, его внешность излучает строгую авторитетность. Высокий и мужественный, с широкими плечами и прямой осанкой, он часто становится центром внимания, когда входит в комнату. Его волосы, уже поседевшие, аккуратно причесаны назад, а суровые черты лица выделяются глубокими морщинами, отражающими годы службы и пережитые битвы.

Глаза полковника – холодные и проницательные, как двухцветные морские волны, пронизывающие собеседника своим взглядом. Он сдержан в общении, предпочитая говорить по делу, а его голос раздается низким, уверенным тоном. Полковник не любит демонстрировать эмоции, однако глаза иногда выдают его напряжение и внутренние переживания.

— Мистер Ньюман? – спросил полковник.

— Да, мистер Фокс – отвтеил Адам.

— Рад знакомству. С какой целью посетили нас? – указывая на стул Смиту, сказал Фокс.

Адам присел на деревянный стул, выполненный из темного дуба и оббитого дорогими материалами, положил ногу на ногу и сказал:

— Дорогой полковник, сенатор Эдвард Палмер обеспокоен ситуацией на Диком Западе и поручил мне составить отчет о распространенности болезни уходящего века.

— Слышал об этой заразе, поэтому ввел карантин и запретил всем покидать город и никого не пускаю сюда, у кого симптомы есть.

— Здесь Вы поступили благоразумно, объявив карантин. Со дня на день правительство утвердит регламент, согласно которому будут проводиться различные профилактические мероприятия.

— Спасибо за благодарность, мистер Ньюман. Вы, верно, устали с дороги, я распоряжусь, чтобы Вам приготовили комнату, а чуть позже жду Вас к ужину.

— Спасибо, полковник.

Адама Смита проводили в его комнату, расположенную на втором этаже. Гостевая комната в доме полковника Гилберта Фокса все еще сохраняла атмосферу строгости, но в ней чувствовалось тепло и забота о посетителях.

На одной из стен расположился небольшой камин, обрамленный резьбой из темного дерева. Вечером огонь в камине мягко освещал комнату, создавая жаркое свечение и темные тени, которые оживляют пространство. На полках над камином аккуратно расставлены книги — тома по истории и военному делу, а также подробные карты местности.

В центре комнаты размещен массивный деревянный стол, вокруг которого стоят несколько комфортабельных стульев с обивкой из мягкой ткани, словно приглашающие присесть и отдохнуть. На столе стоял свежеприготовленный чай и кофе, а также печенье, испеченное домохозяйкой.

У окна, украшенного легкими шторами из натурального льна, стоял мягкий диван с подушками, где можно расслабиться и насладиться видом на окрестные просторы. На журнальном столике рядом лежали газеты.

Стены комнаты украшены несколькими картинами с изображениями природы и военных баталий, которые привносят в атмосферу историю и характер хозяина. Пол, выложенный светлыми деревянными досками, покрыт мягким ковром, приглашающим на себя босые ноги. Адам Смит разулся, подошел к столу, отпил немного горячего чая и упав на кровать, провалившись в глубокий сон.

«Это то, чего ты хотел? Убив меня, ты обрел свободу?» — спросил мальчик у Адама. Смит, обернувшись назад увидел ребенка в крестьянской одежде, в руках он держал вырезанную из дерева лошадку и со слезами на глазах смотрел на него. Во взгляде виднелись чувства страха, непонимания и горести. Мальчик стоял на одном месте и ждал пока Адам ему ответит.

— Ты кто, малыш? – спокойным тоном спросил он.

— Лучше спроси есть ли я на самом деле?

— Что происходит? Кто ты? – начиная нервничать, переспросил Адам.

— Я Тим… Но для тебя я стал средством достижения твоей цели и желания.

— Мы где-то виделись с тобой, Тим?

— Возможно… А может и нет. Я не знаю, но вряд ли ты меня видел, ты был занят…

— Чем я был занят? Объясни.

— Ты поджигал ангар, в котором я был с родителями и младшей сестренкой. Я кричал… Мы все кричали… Просили открыть ангар и выпустить нас, но все попытки были безжалостно растоптаны тобой.

— Вы бы все равно умерли, Тим. Прости, что Вы погибли таким способом, но мне нужно остановить распространение болезни…

— Да? Ты правда думал и решил, что все это нужно действительно тебе? Все, кто хотел покинуть запад, уже давно в городах на севере, а тебя прислали сюда люди, которым нет дела до нас. Ты прав, мы бы умерли, но не от твоей руки, а от рук воли господа. Но жаль, что тебе грязному, старому бандиту, погрузнувшему в собственной лжи плевать на это, Адам. Когда-нибудь ты поймешь свою ошибку и заплатишь огромную цену, плохо, что ты выбрал жизнь одного человека взамен на сотни других…

— Прекрати! – закричал Адам – Это моя работа! Моя жизнь!

Крики Адама резко прервались, когда Тим резко оказался перед ним. Они заглянули друг другу в глаза и по спине Смита пробежала тонкая струйка ледяного пота. Глаза мальчика светились красным цветом, словно в них были вкручены лампочки, а лицо постепенно стало искажаться в обгоревшую гримасу. От увиденного, Адама поверг шок, и он отпрыгнул от Тима. За спиной мальчика стали появляться обгоревшие силуэты и тянуть к нему руки, казалось, что вот-вот и его растерзают десятки рук покойников, пока сон Адама не прервал толчок в плечо.

  Открыв глаза, потный и напуганный Адам увидел над собой домохозяйку, которая пришла его разбудить и позвать к ужину.

— Мистер Ньюман, полковник ждет Вас внизу. Я не могла до Вас достучаться, поэтому зашла, извините.

— Ничего, все хорошо. Я скоро спущусь.

Домохозяйка покинула его комнату, а сам он встал с кровати, потер лицо ладонями и надев свою одежду спустился в гостиную, где его уже ждал полковник Фокс и его семья.

— Дорогой Кейси, проходите, присаживайтесь – сказал полковник.

— Господин полковник, я и подумать не мог, что у Вас такая замечательная семья – усаживаясь на стул сказал Адам.

— Спасибо, мистер Ньюман. Это моя супруга – миссис Линда Фокс, мистер Генри Фокс и мисс Донна Фокс.

— Очень приятно. Кейси Ньюман.

Вечер в доме полковника Гилберта Фокса был наполнен светом и теплом, словно противостоял мраку, царившему за его пределами. На столе, покрытом белоснежной скатертью, уже были расставлены блюда: жареное мясо, тушеные овощи, домашний хлеб и свежие фрукты. Мягкий свет свечей и мерцание огня в камине создавали уютную атмосферу, наполняя помещение легким ароматом домашней еды.

Полковник, в форменной рубашке и жилете, сидел на главном месте за столом, внимательно следя за разговором. Его жена, Линда Фокс, с доброй улыбкой подавала еду, ее легкое, простое платье подчеркивало заботу и тепло, которые она приносила в дом. Генри, их старший сын, с любопытством тянулся за куском мяса, пока младшая сестра, Донна, скромно улыбалась, поедая печенье.

Разговоры наполняли комнату, но и тишина звучала легко, словно уюта прибавляло каждое мгновение совместной трапезы. Мягкие звуки природы из окна передавали атмосферу спокойствия. Легкий скрип половиц и треск дров в камине создавали мелодию, незаметно сливаясь с доброй беседой.

Все присутствующие ощущали уют и защищенность, даже несмотря на внешний мир, который погружен в разруху и смерть. Ужин стал не только способом утолить голод, но и моментом единения и понимания, где каждый присутствующий мог поделиться своими мыслями, тревогами и надеждами, слыша в ответ эхо собственных желаний и мечтаний.

— Мистер Ньюман, Вы правда считаете, что болезнь уходящего века может поразить промышленные города?

— Безусловно, полковник – ответил Адам – эта зараза поедает все на своем пути. По пути к Вам мне встречалось несколько поселений, которые стонали от боли, горы трупов и упадок, это страшно. Поэтому правительство обеспокоено ситуацией и ищет все возможные способы прекратить распространение этой чумы.

— Я уверена, что они что-нибудь придумают – сказала Линда Фокс.

— Мистер Ньюман – обратился к Адаму Смиту Генри – а как обстоят дела во внешней политике? Мы давно не бывали в городах и новостные газеты до нас долго доходят.

— Мистер Фокс, поверьте мне, что США стоит на пороге, чтобы вступить на новый этап истории. Промышленная революция в самом разгаре, заводы работают без остановки наращивая промышленную мощь.

— Скорее бы избавиться от этой чумы и уехать на север – с грустью в голосе произнес Генри.

— Скоро, мой друг – подбодрив Генри, произнес Адам.

Ужин постепенно шел к логическому завершению. Хозяева дома стали убирать со стола, в чем им помогала их домохозяйка. Дети поднялись наверх и разошлись по своим спальням. Адам, побыв немного с полковником Гилбертом, удалился к себе в комнату. Сняв с себя верхнюю одежду, Смит выглянул в окно и заметил, что ни в одном из домов городка не горит свет. Лишь двое солдат, которые провожали его, бродят по пыльной улице с фонарем в руках. Адам оделся обратно и потихоньку прокравшись вниз, вышел из дома. Минуя солдат, он направился к ветхим домикам, которые погружены в вечную темноту. Заглянув в один из таких домов, он не увидел ни света, ни людей, которые могли бы там быть. Пробежав по пустынной улице, он не нашел ни одной живой души. Городок словно был декорацией в постановке хорошей и беззаботной жизни внутри хаоса, творившегося за его пределами.

После запустелых домов горожан Адам решил проверить казарму, которая также вызывала у него подозрение. Подобравшись поближе, Адам заглянул в темное окно казармы, которое было затянуто пылью, словно стеной, не пропуская лунный свет сквозь себя. Обойдя здание, Смит осмотрелся по сторонам и выбил одно из окон, в которое после пролез и оказался внутри заброшенной казармы. Проникнув внутрь, его моментально вскружил трупный запах, который сначала ощущается сладковатым и имеет гнилостный привкус, напоминающий заплесневелые или испорченные продукты. Адам Смит поджог зажигалку и стал продвигаться по казарме освещая себе путь небольшим пламенем. Подойдя ближе к центру, запах начал становиться все более насыщенным и оглушительным, раскрывая ноты разложения: гнилое мясо, смешанное с тяжелыми оттенками аммиака и сероводорода, вызывало эмоциональную реакцию — от страха до физической тошноты. Запах проник в воздух, обволакивая пространство, создавая атмосферу присутствия дамы в черном балахоне с косой.

Продвинувшись чуть дальше, нога мужчины наступила на что-то твердое, но при этом, при усилии, оно словно растеклось. Опустив голову вниз, Смит увидел руку девушки, на которой он стоял. Убрав свою ногу с руки мертвой девушки, он повернул голову вправо. Мерцание зажигалки с трудом освещало пространство, но даже маленького огонька было достаточно, чтобы увидеть неприятную картину. Трупы офицеров в мундирах, а также в куче лежащие мирные граждане, не сложно было догадаться, что это были их семьи, лежали у стены штабелями. Местами они лежали друг на друге, а где-то, под воздействием процесса разложения они падали и образовывали отдельные кучи трупов. Еще немного осмотревшись, Адам заметил на одном из трупов гнойные язвы, которые образовывались от болезни уходящего века. Они были отличны от трупных пятен и следов гниения своей формой и цветом запекшейся сукровицы вперемешку с гноем. Он сразу догадался, что за убийством этих людей стоит полковник Фокс и сразу же направился обратно в дом.

В то время Гилберт Фокс со своей супругой сидел на первом этаже у камина. Он читал газету, а Линда вязала шарф Генри. Дети давно спали в своих комнатах, а домохозяйка домывала посуду и убирала кухню. Вечернюю идиллию нарушил Адам Смит, который ворвавшись в гостиную выстрелил в колено Гилберта. Мгновенная боль пронзила его, словно огненный шрам, заставив его сползти с кресла на пол. Он ощутил, как кровь хлынула из раны, и панический страх охватил его – не только от физической боли, но и от возможных последствий. Линда вскочила со стула и закричала.

— Иди в спальню! Живо! – в приказном тоне сказал Адам.

— Делай как он сказал – сквозь боль и держась за рану, сказал Гилберт.

Линде ничего не оставалось делать, как подчиниться. В ужасе она убежала наверх. Из кухни на звук выстрела выбежала служанка, грудь которой моментально пронзила пуля и она упала на пол истекая кровью. Полковник с тоской посмотрел на безжизненное тело домработницы и поднял взгляд на Адама.

— Что ты наделал, Кейси? – растерянно произнес он.

— Я не Кейси. Меня зовут Адам Смит. Утром мне пришлось немного соврать, чтобы твои солдаты меня пропустили, ну и ты не прогнал меня. Единственное, в чем я не соврал, так это то, что я здесь по поручению Эдварда Палмера и еще нескольких влиятельных фигур государства.

— Что за поручение?

— Мне дали выбор, умереть на виселице или истребить Дикий Запад, чтобы обрести свободу. Я выбрал второе.

— Причем здесь я и моя семья? – спросил Гилберт Фокс.

— Полковник, послушай, мне платят моей свободой и жизнью, а я в свою очередь борюсь с эпидемией, которая гуляет в этих краях. Я приезжаю в городишки и поселения, с целью искоренить все живое на своем пути, чтобы зараза не поползла на север.

— А, так ты у нас что-то вроде чистильщика… — усмехнувшись сквозь боль, сказал полковник – Подчищаешь дерьмо за правительством, которое не способно защитить свой народ и помочь ему или просто не решаясь самим испачкать руки. Столько теперь стоит свобода? Я облегчил тебе работу, сам убил всех.

— Я заметил. Как можно было убить людей, которые сражались с тобой в войнах, которые шли за тобой в огонь и в воду? Какой ты после этого офицер?

— Тебе не понять. Они отдали свою жизнь, чтобы моя семья могла существовать. Мы должны были уехать на следующей неделе и забыть это место навсегда. Да, я офицер, но я ничем не отличаюсь от тебя, ведь я тоже убивал и не тебе меня судить… У нас у обоих руки в крови, которая давно перемешалась с кровью невинных и виновных.

— Гилберт, я наемник… Этим я всю жизнь зарабатывал на жизнь и как видишь, продолжаю. Но ты ведь мог просто уехать. Зачем тебе все это?

— На то были причины. Я не мог смотреть, как мои солдаты и их семьи загибаются от мук и страданий. Я провел чистку в рядах своей команды и незараженных было только двое. Ночью, когда все спали, мы втроем вырезали всех до единого. Детям я сказал, что они уехали строить новый лагерь, куда мы приедем позже, а Линде пришлось признаться. Самое ценное что у меня есть, это моя семья и я как офицер обязан охранять и заботиться о них. Те тоже были моей семьей, но о них я уже позаботился. Ты одинок, Адам, и тебе этого не понять. Будь на моем месте, как бы ты поступил?

Смит внимательно выслушал полковника и на минуту задумался о сказанном. Гилберт старался спасти свою жену и детей, чтобы те не заразились, но где гарантии, что они уже не заражены? Почему они не уехали сразу, что их тут держит и как поступить на данный момент?

— Гилберт, почему Вы не уехали сразу?

— Я не хотел оставлять это место. Оно слишком много для меня значит. Я боялся предать парней окончательно, поэтому на время остались.

— Ты же понимаешь, что у меня приказ убивать каждого, кто живет в центре эпидемии?

— Нет! Пожалуйста, Адам! – слезно просил Гилберт – Отпусти мою семью. Они уедут сейчас же. Я прожил свой век и готов принять наказание за все грехи, что совершил, но не трогай мою семью! Прошу тебя!

Адам облокотился на спинку кресла, с которого упал полковник и держа в руке пистолет смотрел на него. Перед ним сидел в луже крови уже не офицер, а испуганный мальчишка, который не знал, что ему делать в трудной ситуации. Офицерская доблесть и отвага исчезли, оставив Гилберта беззащитного и жалкого. Адам никогда бы не подумал, что полковник армии США будет плакать у него на глазах и молить о пощаде. Пока он был погружен в свои мысли, Линда медленно спустилась с лестницы и схватив вазу, которая стояла на небольшом деревянном столике у перил. Через мгновение хрупкая, но увесистая ваза разлетелась на сотни маленьких осколков, ударившись о затылок Смита. Адам немного прищурился от резкой боли и неожиданности. Развернувшись, он увидел хозяйку дома, которая нервно и глубоко дышала.

Смит, убрав револьвер в кобуру, подошел к женщине и схватив ее за волосы, несколько раз ударил лицом о деревянную колонну, после чего, держа за волосы, потащил к картине одного из предков Фокс и также несколько раз ударил ее лицом об картину. От сильных ударов, стекло, которое было в раме треснуло и окрасилось в красно-бурый цвет. Линда изнурительно кричала, просив прекратить это, но Адам ее не слушал. Он продолжал держать ее за волосы и резким движением подтащил к полке, расположенной над камином. Смит стал бить Линду об острый угол полки до тех пор, пока крики не прекратились, а лицо девушки не превратилось в кровавое месиво. Адам посмотрел на нее и бросил в ноги супруга. Озлобленный Гилберт посмотрел на Адама, но ничего не смог сделать. Он лишь плюнул в его сторону и начал плакать, уткнувшись взглядом на покойную жену.

В этот момент в дом вбежало два солдата с мушкетами, но и они ничего не смогли сделать, ведь как только дверь открылась, в их сторону посыпался град патронов, которые в результате изрешетили тела солдат.

— Ладно тебе, полковник, не реви – перезаряжая барабан сказал Адам.

— Чтоб ты сдох, скотина безродная… — с оскалом на лице прорычал Гилберт.

— Как скажешь. – сказла Адам и выстрелил во второе колено Гилберта.

Полковник еще больше закричал. В его крики смешались все чувства. Крик не был похож уже на человеческий, это был крик животного, которого ранили на охоте. Смит переступил через тело Линды и поднялся на второй этаж дома, где в одной из комнат брат и сестра сидели обняв друг друга.

— Не надо… Пожалуйста… — плача произнесла Донна.

— Прости, малыш.

Два звонких выстрела и их тела остались прижаты друг к другу навсегда, но уже без стука сердец.

Спустившись вниз, Адам увидела, как окровавленный полковник ползет в сторону сундука, в котором скорее всего лежал пистолет. Он подошел к Гилберту и наступил на раненое колено. Фокс закричал и повернув голову в сторону Адама, встретился с пулей, которая вылетела из дула револьвера с бешенной скоростью. После выстрела, Смит убрал пистолет в кобуру, прошелся по дому, забрав наличные деньги и свои вещи, вышел из него и оседлав Вихря отправился дальше.

В сумеречном свете заходящего солнца Дикий Запад напоминал полотно, раскрашенное яркими красками пылающего неба и затянутых облаками горизонтов. В воздухе ощущался запах сухой травы и пыли. Городишки, которые попались на его пути, казались давно забытыми и брошенными. Аккуратные домики с выцветшими ставнями катились по линии горизонта, как старые послания, запечатанные в бутылках, сейчас же потерявшие свою ценность и значение. Он стал оставлял за своей спиной догорающие дома, окутанные дымом и страхом.

Среди пустошей, где только раздавался вой ветра, Адам использовал свою ловкость, чтобы снять с себя любые признаки человечности. Его действия были быстрыми и тихими, как падение листа с дерева. Он не ставил целью пытать, вместо этого он оставлял людей наедине с их страхами, охватывая всех страхом и неизбежностью смерти, молча размахивая своими револьверами.

Смит исполнял свою миссию в каждом городишке, в любое время дня и ночи. Тихо, как тень, он забирал жизни у всех, кто соприкасался с болезнью. Даже у тех, кто еще не успел почувствовать ее гнетущее дыхание.

Оставляя горящие города, он проезжал через пересеченные местности. Горы, как защитники, воздвигались по обе стороны его пути, покрытые колючими зарослями и каменистыми осыпями. Внизу, между холмов, простирались реки, бурлящие и полные жизни, но Адам видел в них лишь отражение своего запятнанного душевного состояния. Он заблудился в собственных мыслях, когда прокладывал путь через селения, усеянные покойниками и призраками.

Так, прошло несколько месяцев кровавого путешествия Адама Смита. Он и вправду запутался не только в покойниках и поселениях, но и в самом себе. Постоянные кошмары по ночам, вопли и крики горожан и детей сильно сказывались на моральном и духовном здоровье Смита. Не было и секунды, чтобы он не думал о том, чтобы все бросить и сбежать. Но вдруг его найдут и все что он делал, это напрасно. Сотни невинных жизней были отданы зря. Впереди Адама ждало еще несколько десятков городков и поселений, но изнеможденный Адам, сидя у сухого дерева думал: «Револьвер… Мой верный товарищ. Ты никогда меня не подводил и был всегда со мной. Окажи мне услугу. Убей меня и пусть все это закончится раз и навсегда. Когда я был бандитом, у меня была цель… Я хотел стать богатым, хотел быть властным, но сейчас… Что сейчас? Я стар, у меня нет ничего, даже моей личной свободой помыкает кучка старикашек. Кто я после этого? И нужна ли мне будет эта новая жизнь?». Адама, покрутил в руках пистолет и вынув четыре патрона, оставив в барабане один, закрыл его. Он несколько раз прокрутил барабан и приставил пистолет к виску. Недолго думая и закрыв глаза, он нажал на курок и глухой щелчок взводного механизма, заставил их открыть. «Жаль, что судьба не думает иначе…», подумал Адам и встал с земли, чтобы собраться в дорогу.

Спустя какое-то время в пути на горизонте появился городок. Остановившись на возвышенности, Адам тяжело вздохнув и представив, что ему снова придется убивать и рушить все на своем пути, направился в его сторону. На въезде, в типичный городок того времени, он увидел детей, которые играли в куклы, взрослых, которые занимались своими бытовыми делами, но внимание Смита привлек особняк, который стоял на холме. Он, не раздумывая направился в его сторону. Издалека он казался крохотным, но подъехав ближе перед ним раскинулся загадочный особняк, словно вырезанный из старинной повести. Расположенный на холме, он величественно возвышался над окрестностями, его массивные стены обветшали, но все еще хранили в себе величие прошлого. Укрывшись под гнетом времени, этот дом как будто дышал тайнами и историями.

Солнечные лучи, пробиваясь сквозь облака, касались его высоких окон с изящными ставнями, которые казались завуалированными пеленой тени. Они были обрамлены резными наличниками с искривленными узорами, напоминающими извивающиеся лозы, что дополнительно подчеркивало его таинственность. Издалека особняк напоминал замок из детских сказок, но в то же время дышал мрачной аурой, как герой, повстречавшийся с судьбой.

На первом этаже, обрамленном упругими колоннами и декорированном сложной лепкой, располагалась просторная веранда с качелями, скрипящими на нежном ветру.

Сквозь зеленые заросли, окружающие особняк, можно было разглядеть цветущие кусты, чьи яркие цветы пытались пробиться сквозь ветви и колючие шипы. В осенний сезон они выставляли свои последние лепестки в знак сопротивления приближающемуся холоду. Однако кустарники лишь придавали больше загадочности обстановке, пряча под собой заросли, которые отдельные заброшенные тропинки раскрывали. Можно было подумать, что здесь есть еще несколько неоткрытых тайн, которые ждут своего часа.

Адам остановился у крыльца и поднявшись по старинным ступеням к двери, постучал в нее. Дверь ему открыла темнокожая служанка в своей привычной униформе с белым чепчиком на голове.

— Добрый день, господин. Вы к кому?

— Здравствуйте. Меня зовут Адам Смит. Могу ли я поговорить с хозяином дома?

— Одну минуту – ответила женщина и закрыла дверь.

Через несколько минут дверь снова открылась и на пороге стоял пожилой мужчина, на вид лет шестидесяти. Густые и седые бакенбарды с трудом скрывали все его глубокие морщины, которые были олицетворением тяжелой и долгой жизни.

— Чем я могу быть Вам обязан, мистер Смит? – спросил мужчина.

— Мне очень понравился Ваш дом, мистер…

— Чак Морган – ответил на неловкую паузу Адама мужчина.

— Так вот, мистер Морган, я прибыл сюда из Нью-Йорка и подыскиваю себе тихое место для пенсии. Ваш особняк мне очень понравился, и я бы хотел обсудить с Вами сделку по его покупке. Интересует?

— И чем же Вам приглянулся мой дом? – удивленно спросил Морган.

— Давайте будем честны. Вы уже не молоды, ухаживать за ним у Вас нет ни сил, ни средств. На западе сейчас страшная болезнь, которая губит сотни людей, следовательно меня привлекает в этом доме цена, по которой Вы будете готовы продать его, но и сам дом конечно же. Это безусловно ценная фигура в развитии городка и этих окрестностей.

Мистер Морган немного задумался над словами Смита и после сказал:

— Проходите в дом. Нам есть что обсудить.

Адам прошел в дом и перед ним открылся новый мир. Внутри особняка воздух переполнялся атмосферой забытой роскоши. Широкие двери, обитые тяжелым темным деревом, вели в просторный холл, где высокие потолки, украшенные изысканными лепными элементами, создавали ощущение простора и величия. Пол, выложенный состаренными дубовыми плитами, скрипел под ногами, словно рассказывая свои истории о гуляющих по этому дому, когда он еще был полон жизни.

Холл озарялся мягким светом, пробивающимся через высокие окна с витражами, в которых зримые оттенки синего и зеленого смешивались, создавая бархатные узоры на стенах. В центре холла стояла величественная лестница с кованым перилами, ведущая на второй этаж. Каждая ступень казалась пропитанной историей, как будто на них оставались отпечатки осторожных шагов людей и незабываемых моментов.

На стенах холла разбросаны старинные портреты — лица прошедших поколений с застывшими взглядами, чем-то напоминали наблюдателей, которые следили за каждым движением, происходящим в этом особняке. В тени находились неприметные живописные пейзажи, изображающие просторы Дикого Запада, когда природа человеческой и дикой жизни переплетались в единую симфонию.

В одной из комнат, украшенной красивыми картинами и старинной мебелью, находился камин, который наполнял помещение теплом. Среди множества деталей глаз ловил и резную статуэтку, созданную умелыми руками мастера, которой, казалось, не хватало лишь дыхания жизни.

На столе, покрытом зеленым сукном, оставлены карты и перьевая ручка, словно кто-то внезапно прервал важное занятие, не оставив следов своего присутствия. Запах старины, смешанный с ароматом цветов, создавал ауру загадки — чувствовалось, что даже тишина здесь была заговорщической.

Следующий зал, что выходил на балкон, был обставлен мягкими диванами и креслами, обитыми тканями, когда-то восхищавшими своей яркостью, но теперь выцветшими на свете времени. Открытая парадная дверь вела в сад, но за ней проскальзывала лишь полутьма, заполняющая внутреннее пространство нежным светом, как будто мир за пределами дома знал свою зависимость от этой магии.

Наоми, так звали их служанку, проводила гостя в столовую, куда позже пришел мистер Морган.

— Как Вы узнали о моем особняке? – спросил он.

— Я здесь проездом. Увидел его по чистой случайности. Держу путь в Мексику, где хочу приобрести пару участков и начать добычу драгоценных металлов.

— Мистер Смит, тогда Вам нужно в Бразилию. Там и металлов и камней достаточно.

— До Бразилии мне далековато еще, но к Вашим советам я прислушаюсь.

— Когда Вы сказали, что хотите купить мой дом, то я посчитал Вас нахалом, который решил подшутить надомной, но услышав весомые аргументы и учитывая всю печаль ситуации, царящей вокруг, я, пожалуй, приму Ваше предложение, но сначала обед. Наоми, подавай.

Служанка стала выносить поочередно столовые приборы и красивую посуду, затем горячие, только что приготовленные блюда. Мужчины приступили к трапезе, пока ее не прервал кашель девушки, на звук которого обернулся Чак Морган.

— Джессика, немедленно поднимайся к себе. Ты не видишь, у нас гость? – повысив тон, произнес он.

— Папа, мне уже лучше, поверьте.

— Не спорь со мной, вредная девчонка. Уйди, чтобы я тебя не видел.

Девушка уткнулась взглядом вниз и побежала по крутым ступеням на второй этаж, где располагалась ее комната. Хоть она и была в их компании всего несколько мгновений, Адам успел оценить ее внешние качества. С виду, девушка была настоящим символом грации и утонченности. Она обладала длинными, как золотые лучи солнца, волосами, струящимися по ее спине, словно река, омывающая берега. Ее светлая кожа, слегка загорелая от солнечного света, блестела, как фарфор в лучах, преломленных витражом, а щеки едва румянились, придавая ее образу безмятежность и нежность. Ее глаза были втянутыми в мир, как два озера, полные тайн. Глубокие, яркие зелёные оттенки идеально контрастировали с её светлыми волосами, обрамляя ее выразительное лицо. Она была одета в платье, сшитое из тончайших тканей, которое было украшено изящной вышивкой и цветочными рисунками. Плате было нежным в пастельных тонах — светло-голубом, персиковом, лавандовом — которые смягчали ее высокие черты и подчеркивали фигуру, как изысканный холст, на который художник накладывал штрихи нежности. Пояс, определяющий ее талию, был украшен металлической брошью, украшенную драгоценными камнями.

— Исходя из Вашего разговора, могу предположить, что это Ваша дочь? – обратился к мистеру Моргану Адам.

— Вы верно поняли. После смерти моей супруги у нее остался только я и Наоми, но у нее очень сложный характер, с которым я уже не могу справиться.

— Она еще молода, мистер Морган. Со временем наделает ошибок и будет делать выводы, тогда и характера поубавится.

— Поймите, мистер Смит, она уже совершила одну ошибку, которая стоила многого для нашей семьи, но давайте не об этом – грустно произнес мистер Морган – давайте продолжим нашу беседу о покупке моего дома.

— Как пожелаете. Какую суммы Вы бы хотели получить за свое произведение архитектуры?

— Вы мне льстите. Особняк запущен, от чего мне очень плохо на душе. Вам предстоит много работы и средств, чтобы восстановить его былой вид, поэтому я готов уступить Вам в цене и понимая, что жить мне осталось не долго, а Джессике не по душе сельская жизнь. Я приобрету квартиру в городе и оставлю ей в наследство.

— Мистер Морган, я ценю Вашу любовь к дочери, но и Вас не хочу обидеть. Я готов предложить Вам двадцать тысяч долларов.

— Мистер Смит, это слишком много…

— Бросьте пререкания, мистер Морган. Эта сумма не обсуждается.

Чак Морган по-доброму усмехнулся и сказал:

— Тогда в счет благодарности Вы можете оставаться у нас столько, сколько потребуется.

— Спасибо.

Мужчины приступили к ужину и продолжили беседу на разносторонние темы. За время разговора Адам впервые почувствовал себя расслабленным и на мгновение живым. Он забыл о своей миссии и не хотел возвращаться к ней. Смит отвык от простых бесед по душам, погрязнув в постоянных муках и страданиях других людей. Он забыл, что такое улыбка и в принципе искренние чувства. Морган рассказывал о своем бизнесе, разные истории из жизни, шутил. Они наслаждались компанией друг друга. Адам Смит давно превратился в отшельника, а Чак Морган слишком постарел и потерял интерес в жизни. За время трапезы они подарили друг другу уйму положительных эмоций. Через несколько часов, Наоми убрала со стола и проводила Адама в его спальню.

Несмотря на обветшалый облик дома, гостевая спальня была наполнена домашним уютом. Аккуратно застеленная кровать, небольшой комод, дубовый письменный стол, даже тяжелые занавески создавали како-то особенный домашний уют. Хоть у Адама и не было никогда постоянного дома, он почувствовал это место чем-то родным, словно достиг конечной точки своего пути и осуществил мечту о спокойной жизни. Впервые за несколько месяцев своей работы он встретил людей, полных энергии и добра. Ему был близок Чак, от чего на его душе скатывался клубок отчаяния, что ему приходится врать. Адам не хотел двигаться дальше. Усталость во всех сферах жизнедеятельности давала о себе знать. Он просто хотел обрести покой.

Смит упал на кровать и сам не понял, как уснул.

— Привет, Адам…

Смит открыл глаза и увидел сидящего на стуле полковника Гилберта Фокса.

— Что ты здесь делаешь?

— С чего ты взял, что я здесь? Адам, очнись. Меня уже давно нет. Забыл?

— Что ты хочешь, Фокс? – приподнявшись с постели и уперевшись на локти спросил Адам.

— Ты счастлив? – потирая колено спросил Гилберт.

— Сложный вопрос. Не знаю – отвтеил Адам.

— Сейчас ты счастлив? – уточнив свой вопрос, сказал Гилберт.

— Да.

Полковник усмехнулся и сказал:

— Когда-то и я был счастлив…

— Послушай, Гилберт – перебил его Адам — ты знаешь, как я себя чувствую? Моя жизнь потеряла смысл. Все, что я когда-то мечтал достичь, теперь кажется мне бессмысленным! – повышая тон, сказал Адам.

— Ты винишь меня в этом? Ты творец своей судьбы. Кто мешал тебе отказаться?

— И схлопотать пулю в лоб? – удивленно спросил Адам.

— Убив сотни беззащитных людей, ты обрел счастье? Ты приблизился к своей мечте?

— Ты должен помнить, что жизнь полна неожиданностей. Иногда мы теряем то, что казалось нам важным, но это не значит, что мы должны сдаваться.

— Убив меня и мою семью… моих детей ты ничего не потерял. Смерть идет по твоим пятам за тобой. Потеряв жизнь в тот день, я понял почему ты так поступил. Тебе стало жалко детей и невинных, но почему ты не вспомнил горы трупов и разруху, которую сотворил своими руками?

— Я все помню. Мальчик по имени Тим приходил ко мне… Я сожалею о содеянном. Пойми, Гилберт, я потерял смысл жизни. Я просто никогда не видел чистый путь. Мой разум хладнокровен, а сердце давно не излучает тепла и света, поэтому и руки в крови. Будь моя воля, я бы сжег историю своей жизни и написал бы по новой, без боли, страданий других и прочего дерьма, что я успел натворить. Я чувствую себя потерянным, как будто плыву по течению, не имея ни малейшего контроля над своей жизнью.

— Я не верю ни одному твоему слову – сказал полковник Фокс – Ты жалкий, гнусный, бесчестный отморозок, который прикрывает свой зад тем, что его заставили убивать. Может быть твоей целью в жизни было отдать свою, чтобы все мы жили спокойно?

Адам пристально устремил свой взгляд за спину Гилберта и увидел, как из мрака коридора в комнату входит Тим, держа в руках зажигалку.

— Ты помнишь меня? – улыбаясь произнес Тим.

— Вы издеваетесь?! – прокричал Адам и стал искать револьвер под подушкой, который внезапно появился в руке мальчика.

— Это ищешь? – крутя пистолет в руке спросил Тим.

— Как ты это сделал?

Не получив ответ на свой вопрос, Адама попытался встать с кровати, как вдруг его движения сковали руки, выросшие из-под кровати. Они прижали Адама к матрасу и заставили смотреть на то, как мальчик Тим выстрелил полковнику Фоксу сначала в одно колено, а потом в другое. Лицо Гилберта ничуть не дрогнуло. Он молча перенес свои ранения и продолжил сидеть на стуле, после чего Тим поднес зажигалку к полковнику, который в одно мгновение вспыхнул ярко-красным пламенем. Комната озарилась светом, от которого щипало глаза. Тим выбросил зажигалку и сел на колени горящего полковника. Через секунду лицо Тима превратилось в обугленную гримасу, как это было раньше. Так, сидя на деревянном стуле, горело не только два тела, но и две человеческие души, которые были лишены своих целей и амбиций на жизнь.

Руки отпустили Адама и тот сразу вскочил с кровати. Он подошел ближе к пламени. Кожа и другие ткани человеческой плоти почти сгорели, догорал лишь скелет, как вдруг сзади подошла Линда Фокс. Она положила свою изящную руку ему на плечо и сказала:

— Мы все когда-то проходим через моменты выбора. Возможно, тебе стоит найти новую цель, новую мечту, которая поможет тебе снова почувствовать себя живым. Я не виню тебя в содеянном. Мой муж не лучше. У тебя еще есть возможность все изменить. Остановись, Адама… Будь благоразумен, прошу тебя.

Потеряв дар речи, Адам Смит ничего не смог ответить Линде. Он молча пронаблюдал за тем, как она села в горящее пламя и вдруг резкий толчок, и он слышит:

— Мистер Смит! Мистер Смит! С Вами все в порядке? – толкая Адама, спросила Джессика Морга.

— Что? – открыв глаза, спросил Адам.

— Это я, Джессика. Вы кричали во сне, а так получилось, что наши комнаты соседствуют друг с другом. Я услышала крики и сразу же прибежала. Ладно, раз с Вами все хорошо, я пойду.

Джессика встала с края кровати и направилась в сторону выхода, как вдруг послышался голос Адама:

— Мисс Морган, составите мне компанию на завтрашней прогулке?

— Отец меня не выпускает на улицу.

— Мы прогуляемся по Вашему саду. Вы не против?

Джессика мило улыбнулась и ответила:

— В саду? Хорошо. С удовольствием составлю Вам компанию – сказала девушка и вышла из комнаты.

После ночного кошмара, в котором сцены насилия и горя накрыли Адама Смита, его сознание оказалось затянутым в паутину раздумий о смысле жизни. Сначала его охватила волна сожаления. Он понял, что все эти убийства, которые он совершил в прошлом, не принесли ему удовлетворения, лишь оставили глубокие шрамы на душе.

В разгар своих размышлений он столкнулся с вопросом о цене жизни. «Сколько жизней стоит одна?» – спросил он себя, погружаясь в воспоминания о жертвах. Эти мысли привели его к более глубокому пониманию: каждая жизнь уникальна и несет в себе бесчисленные возможности.

Адам осознал, что его действия в прошлом не просто отняли жизни, но и разрушили мечты, надежды и семьи. Он начал задумываться о возможности искупления. «Могу ли я изменить свою судьбу?» – размышлял он, мечтая о том, как мог бы использовать свои силы для добра, вместо злодеяний.

Для себя он решил, что отныне каждый новый день станет для него шансом переосмыслять свое существование. Адам стал размышлять о том, что истинный смысл жизни может заключаться не в том, чтобы брать, а в том, чтобы давать. Это осознание потихоньку заполняло его внутренний мир, позволяя ему мечтать о новом пути, основанном на сострадании и помощи другим.

Проснувшись утром, Смит собрался, спустился вниз, где в гостиной сидел Чак Морган, читал газету и пил кофе.

— Доброе утро, мистер Морган – пройдя в гостиную сказал Адам.

— Здравствуй, Адам. Как спалось?

— Вы знаете, прекрасно. Давно так не отдыхал.

— Я рад, что Вам понравилось. Какие планы?

— Хочу прогуляться по Вашему чудесному саду, если Вы не против.

— Он давно потерял свой чудесный облик, но несмотря на это, сад в Вашем полном распоряжении, мистер Смит.

— Спасибо, и да, я помню про нашу сделку. Через пару дней я уеду в Мексику, а на обратном пути передам Вам деньги.

— Не страшно, мистер Смит. Оставайтесь здесь столько, сколько Вам захочется. Вы добрый и приятный человек, с которым интересно общаться и находиться.

— Хорошо. Спасибо.

Адам кивнул головой Чаку Моргану и направился в сторону сада. Сад на заднем дворе старинного особняка, расположенного в самом сердце диких земель Запада, сохранил в себе атмосферу былой роскоши, несмотря на воздействие времени. Его зеленые просторы напоминали о заботе и любви, которые когда-то вкладывались в его создание, а теперь присутствие природы постепенно восстанавливало свою власть.

Центром сада служил большой пруд с почти невидимой пленкой лилии. Вода, отражающая ясное небо, выглядела как зеркало. У его краев раскинулись старые ивы, их длинные ветви склонились, словно в поисках спокойствия. У пруда можно было увидеть резвящихся лягушек, а далекий треск жука напоминал о жизни, продолжающейся рядом с природой.

По обеим сторонам дорожек, вымощенных камнями, растянулись ряды диких цветов — васильков, ромашек и диких роз, чьи яркие оттенки контрастировали с потускнением краски старого забора, который когда-то охранял этот участок. Цветы вызывают надежду и радость несмотря на то, что некоторые из них с течением времени приросли к земле, их лепестки увядают, но все еще сохраняют экзотическую красоту.

На заднем плане виднелись старые фруктовые деревья: яблони и груши, чьи ветви наполовину оголены от недостатка ухода. Их плоды иногда осыпались на землю, покрытую мягким слоем мха. Когда-то щедрое убранство сада теперь было обрамлено папоротниками и редким кустарником, который пытался восстановить свою власть после многих лет забвения.

Старая скамейка из полированного дерева, сильно потертое временем, стояла под нависающей листвой, приглашая остановиться и насладиться тишиной. Здесь, в этом уединенном месте, сочетание красоты и нежного запустения создавали уникальный уют, хорошо известный лишь тем, кто умел ценить мгновения покоя на фоне беспокойства безбрежных прерий. Каждый его уголек шептал о том, что природа все еще полна жизни, и даже на покинутой земле могут продолжать расти идеи о красоте, любви и отдыхе.

Так, на скамейки Адам увидел свою попутчицу по прогулке. Джессика Морган сидела на скамье, словно явление из прошлых эпох. Ее длинные вьющиеся волосы, цвета золотой пшеницы, легко спадали на плечи, а нежный ветерок играл с ними, отражая солнечные лучи и создавая хоровод золотистых бликов. Лицо Джессики было обрамлено мягким овалом, а ее большие, выразительные глаза цвета изумрудов, казались глубокими и загадочными. На губах играла легкая улыбка, которая могла привлечь внимание любого.

Она была одета в простое, но изысканное платье с легким кружевом, добавляющим романтизма ее образу. Тонкая талия подчеркивалась корсетом, а юбка из натурального льна нежно колыхалась от каждого дуновения ветра. Удобно устроившись на старой деревянной скамейке, Джессика с увлечением читала книгу. Она вновь и вновь погружалась в мир приключений и эмоций, словно искала в строках ответы на волнующие ее вопросы о жизни.

Вокруг нее росли яркие цветы, а благоухание диких роз и васильков создавали атмосферу обнаженности и спокойствия. Солнечные лучи пробивались сквозь листву деревьев и играли на её лице, придавая его чертам почти небесный оттенок. Джессика была не просто прекрасной женщиной; она излучала ауру уверенности и благородства, характерную для той эпохи, когда женщины были предметом восхищения и муза для поэтов.

Иногда, отрываясь от чтения, Джессика смотрела вокруг, ее взгляд скользил по великолепным фрагментам сада, где каждое движение природы напоминало о вечной красоте жизни. Она была олицетворением гармонии, единственной в своем роде — и в этот момент, среди зелени и цветов, сама природа казалась ее верной спутницей.

— Что читаешь? – подойдя к девушке, спросил Смит.

Джессика немного вздрогнула от неожиданности и ответила:

— Ой, мистер Смит, Вы меня напугали.

— Извините мисс Морган, не думал, что Вы так вовлечены в книгу.

— Да, Вы правы, очень увлеклась романом Гарольда Фредерика.

— Что за роман?

— «Рыночная площадь». В нем один из героев Джоэл Торп — с острым умом, стальными нервами, здоровым сердцем, как у большинства мужчин, и великолепной способностью к блефу. Он жил, рисковал и проигрывал в десятке споров, десятки раз был на волосок от удачи и всегда упускал ее, пока, наконец, в Лондоне, возглавив крупный рынок, не стал миллионером. Он женился на самой красивой и одной из самых бедных аристократок Англии и уехал в свое загородное поместье. Там он теряет смысл жизни, теряет власть из-за отсутствия возможностей и становится менее властным даже в глазах своей жены, которой не хватает бескомпромиссной, варварской силы, которая покорила ее и завоевала. Очень интересный и захватывающий сюжет, который заставляет меня окунаться в описываемые события с головой – сказала Джессика.

— Хм.,. – задумался Адам – Вы знаете, Джессика, а мы с Джоэлом чем-то похожи.

— Правда? И чем же? – отложив книгу в сторону, спросила Джессика.

— В какой-то степени я тоже потерял смысл в жизни, теперь в конце пути, задумался о том, что было раньше, но, к сожалению, уже ничего не изменить.

— Знаете, мистер Смит, моя мама всегда говорила, что «вся жизнь борьба». Мы боремся каждый день за свою мечту и осуществляя ее в конечном итоге, приближаемся к конечному итогу жизни, который и является смыслом нашего бытия на этой земле.

— Поймите, Джессика, если ты не живешь для чего-то, ты умрешь ни за что. До недавнего времени я думал, что мне есть к чему стремиться, но оглядываясь назад, я понимаю, что мой путь был ошибочным.

— Мне очень интересно послушать Вашу историю – с интересом сказала Джессика.

Адам усмехнулся и закинув ногу на ногу сказал:

— Давайте позже вернемся к этому разговору. Ваш отец разрешил остаться мне здесь надолго, поэтому у Вас будет возможность послушать мою историю.

— Ладно. Но я жду с нетерпением услышать Вашу историю.

— Хорошо – отвтеил Адам.

Их разговор продолжился с легкой непринужденности, как будто они знакомы целую вечность.

Джессика, с блеском в глазах, делилась своими мечтами о путешествиях и неожиданными наблюдениями о жизни. Адам, с ненавязчивой улыбкой, слушал ее, впитывая каждое слово. У него был дар превращать даже самые простые истории в увлекательные рассказы, и он охотно делился своими мыслями о том, как важно уметь находить радость в мелочах.

Время пролетало незаметно. Они обсуждали все – от любимых книг до незапланированных приключений в живописных укромных местах. Джессика смеялась, пока Адам шутил о своих странных увлечениях, а затем возвращался к серьезным темам, когда разговор касался его прежних ошибок и стремления измениться.

Сад был наполнен ароматом цветов и пением птиц, но для них это было вдалеке, как будто они находились в своем собственном мире. Они начали сравнивать свои взгляды на жизнь. Джессика вдохновляла Адама своей энергией, и он в свою очередь делился с ней своей мудростью, приобретенной на непростом жизненном пути. Их глаза встречались, и в этих взглядах можно было прочитать что-то большее, чем просто дружеское понимание – это была искренность и взаимное уважение.

Солнце постепенно двигалось к горизонту, окрашивая небо в розовые и оранжевые тона. Адам, бросая взгляд на часы, осознал, что они провели вместе часы, а время словно остановилось. Джессика, заметив его внимание к времени, лишь весело улыбнулась и предложила им остаться здесь подольше, наслаждаясь каждым моментом.

Их разговоры плавно переходили от одной темы к другой, и вскоре они снова смеялись. Каждый момент, проведенный вместе, казался безмятежным и значимым, и они оба понимали: в этом укромном уголке, среди зелени и тишины, они нашли нечто большее, чем просто дружбу – они нашли утешение и понимание.

Так, между ними возникла особая связь, которая перевернула их взгляды на жизнь. В этом маленьком саду, на лавке, они отметили свою уникальность и неповторимость, наслаждаясь тем, что жизнь дарит моменты счастья, даже если прошлое не всегда было легким.

Где-то вдалеке послышался голос Наоми, которая пригласила молодых людей к ужину. Адам и Джессика улыбнулись друг другу и направились в сторону дома, где в гостиной уже был накрыт стол, во главе которого сидел
Чак Морган.

— Адам, Джессика, я Вас потерял – произнес Чак.

— Папа, мы с Адамом были в саду. Мистер Смит очень интересная личность, чья жизнь наполнена различными красочными событиями. Спасибо, что разрешил остаться ему у нас.

— Мистер Смит, моя дочь Вас не утомила, своими детскими фантазиями? – спросил Чак Морган.

— Нет, что Вы, мистер Морган. Ваша дочь очень образована и развита не по годам. С ней очень интересно беседовать. Вы хорошо воспитали ее.

— Приятно слышать это, мистер Смит. Присаживайтесь, ужин готов.

Молодые люди сели за стол. Наоми вынесла блюда, после чего все приступили к ужину. Во время ужина Адам задал вопрос мистеру Моргану.

— Мистер Морган, может это не мое дело, Вы можете не отвечать, но что случилось с Вашей супругой?

Чак услышав вопрос немного замедлился, дожевал пищу и положил вилку на стол, после чего сказал:

— Она умерла от болезни уходящего века. Когда мы только узнали о ней, я запретил всем выходить из дома, но моя жена всегда старалась помочь слабым. Она тайком ходила в город и помогала больным, кто находился в тяжелом состоянии. В один из дней, один из таких наградил ее этой болезнью. Мы потеряли ее в считаные недели. Джессика тяжело перенесла утрату матери и теперь периодически страдает приступами головной боли и судорогами. Спасибо большое Наоми, которая помогает мне справляться с ее приступами.

Джессика стыдливо опустила глаза в тарелку, желая провалиться сквозь землю. Ей было стыдно за свое состояние здоровье о котором узнал Смит, а также больно слышать снова о смерти матери, которая была для нее всегда опорой и поддержкой.

— Мистер Морган, мисс Морган, прошу прощения за свое любопытство.

— Ничего страшного, это жизнь, которая иногда бывает несправедливой. Хорошие люди нужны везде, особенно в раю – ответил мистер Морган.

После ужина, все присутствующие за столом немного побеседовали и далее каждый удалился в свою комнату. На следующий день Адам проснулся и почувствовал свежий и ароматный запах кофе, который доносился со стороны прикроватной тумбы. Поднявшись с кровати, он увидел чашку свежесваренного кофе и записку, которая была написана рукой Джессики: «Доброе утро, мистер Смит! Хочу предложить Вам провести вечер в моей компании у камина. Надеюсь, Вы примите мое предложение. Жду с нетерпением Ваших историй и встречи с Вами. Джессика.». От прочитанного по спине Адама пробежали мурашки. Впервые он ощутил тепло и радость на душе. Он сразу же вспомнил вчерашний разговор с Джессикой в саду и понял, что его новой целью стала она.

Он отпил немного кофе и подошел к окну, которое открывало вид на сад, в котором под ручку прогуливался мистер Морган с Джессикой, которые увлекательно о чем-то беседовали. Адам оделся и спустился вниз, где встретился с Наоми.

— Наоми, я отъеду ненадолго. Предупреди пожалуйста мистера и мисс Морган.

— Хорошо, мистер Смит – отвтеила она.

Смит вышел на улицу, где его ждал верный товарищ, который прошел с ним немалый путь – Вихрь. Адам взобрался на него и направился в сторону города.

По прибытию в город перед глазами Адама снова раскинулась картина мук и страданий. Городок находился в тени мрачных событий. Когда-то процветающее сообщество теперь окутано атмосферой страха и отчаяния, словно туман, накрывающий его улицы. Пыльные дороги, вымощенные камнями, гудели под тяжелыми шагами горожан, а окна зданий были заколочены, чтобы предотвратить поглощение зловонного воздуха. Ветер завывал в пустых переулках, а единственным звуком оставались резкие крики птиц, которые покидали город. Унылые здания, оштукатуренные известью, с облезлыми дверями и окнами, сверкающими от запустения, подстегивали чувство неизбежного конца. Местный салун, некогда полон смеха и музыки, теперь выглядел заброшенным, лишь время от времени в нем слышались тихие разговоры, полные горя и беспокойства. Жизнь в городе шла к концу, и каждый день приносил новые печали. Смерть и болезнь обняли город, оставляя своих жителей в борьбе с неизбежным. Прохожие, шаг за шагом, старались удержаться на плаву в этом мрачном мире, но их надежды потихоньку угасали под тяжестью страха.

Вдруг, где-то вдалеке послышалось несколько глухих выстрелов, в сторону которых сразу же рванул Смит, где обнаружил старого мужчину, держащего в руках двухствольное ружье, в ногах которого лежала женщина с ребенком. Адам соскочил с коня и выхватил из кобуры револьвер.

— Старик, брось ружье! – рикнул Адам.

Мужчина медленно повернулся и посмотрел на Адама. Его лицо было желтого цвета, словно восковая фигура, руки дрожали, а в глазах словно застыл ужас, который он только что пережил. Из больших серых глаз рекой хлынули слезы, и мужчина упал на колени, бросив в сторону ружье. Адам, воспользовавшись моментом подбежал к старику и отбросил ногой в сторону ружье.

— Зачем ты это сделал?! – гневно спросил Адам.

Собравшись с силами успокоив истерику, мужчина ответил:

— Это моя дочь и внук… Они больны… Я их заразил… Я виноват…

— Зачем ты их убил?!

— Я не хотел, чтобы они мучались. Я их очень люблю – сквозь слезы и панику произнес старик.

— Старик, послушай, это не выход. Нужно было ехать в город, их можно было спасти, наверное.

— Нет… От этой заразы только одно лекарство… Смерть…

— Я тоже так думал. Думал, что убивая больных я делаю проще им, лишаю смерть наслаждения от мук, но нет… Это не так. Мы люди не смеем решать кто имеет право на жизнь, а кто нет. Возможно есть способ исцеления…

— Прекрати! – перебил Адама старик – Прошу, окажи мне услугу. Я просто хочу быть с ними. Я устал.

В его глазах читалось нестерпимое горе. Адам помнил, как старик шатался, еле сдерживая слезы. Слова старика эхом отозвались в его душе: «Я просто хочу быть с ними. Я устал». Это было не просто рандеву со смертью; это было осознание того, что старик, агонизирующий от боли, больше не мог справляться с ужасами, которые оставила на его сердце болезнь.

 Адам чувствовал нарастающее давление внутри себя, пузырьки эмоций поднимались на поверхность. Грусть смешивалась с страхом перед тем, что он мог стать причиной чьей-то смерти. Его собственное прошлое становилось препятствием между тем, кем он хотел быть, и тем, кем он был. Он понимал, что старик просто жаждал покоя, а его собственное сердце боролось с конфронтацией между человечностью и его жестоким прошлым.

В конце концов, Адам задумался о значении искупления. Может ли он быть спасителем даже тогда, когда его собственные руки были обиты кровью? Смерть старика могла дать ему шанс сделать что-то правильное, что-то, что могло бы сильно изменить его собственное восприятие себя. Но как он мог сделать выбор — отдать жизнь или подарить покой?

Его сердце начинало биться быстрее, когда он понимал: это не просто вопрос о том, убивать или не убивать; это был вопрос о том, что значит быть человеком в мире, полном страданий, и какую цену он готов заплатить за искупление.

— Ну же! – схватив Адама за руку и приставив дуло револьвера ко лбу, закричал старик.

Смит последний раз заглянул в живые глаза мужчины и нажал на курок. Пуля, вошедшая в лобную часть головы старика, пронзила насквозь кору головного мозга и вышла наружу, воткнувшись в землю. Бездыханное тело мужчины упало рядом с телами его дочери и внука, обретя покой и умиротворение. Взглянув на все, что произошло в считаные минуты, Адам сел на коня и потихоньку направился в сторону особняка, на встречу с Джессикой.

По пути домой, голову Смита посещали разные вопросы, ответы на которые носили двоякий характер. Каковы границы человечности? Адам всегда считал себя плохим человеком, но он никогда не сталкивался с таким выбором. Если он согласился, не станет ли он тем же самым монстром, каким был в прошлом? Что такое жизнь без надежды? Адам осознавал, что старик не просил о смерти просто ради нее. Он искал утешение, умиротворение в знании, что сможет воссоединиться с дочкой и внуком, которых потерял. Это желание жило в сердце старика, как потеря, которую не может утолить даже самое сильное лекарство. Может ли смерть быть добрым актом? В его сознании размывались границы между добром и злом. Смерть старика могла бы стать актом милосердия, выходом из страданий. Адам задавался вопросом: не будет ли эта последняя услуга проявлением сострадания, которое он сам искал в своей жизни после решения оставить старые дела в прошлом?

Адам Смит медленно катил по пыльной дороге на своем коне, он приближался к обветшалому особняку, который когда-то был украшением этих просторов. Солнце, склоняющееся к закату, окутывало окрестности золотистым светом, создавая ауру загадки и ностальгии. Вдалеке он увидел старые стены, осколки прошлого, которые оставались стойкими перед лицом времени.

С приближением к особняку, легкий дымок поднимался из трубы камина, закручиваясь в воздухе, словно приветствуя его возвращение. Адам почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Этот дым символизировал тепло и уют, которых так не хватало за время его отсутствия. Он знал, что внутри его ждала Джессика Морган с ее искренней улыбкой и добрым сердцем.

Когда Адам остановил своего коня у крыльца, его охватила волна радости. Он снова увидел себя в этом месте — не чистильщиком, а человеком, который стремится к новому началу. Воздух наполнился ароматом дикой мяты и свежих цветов, а легкий ветер принес с собой ожидание. Он ощущал, как свежесть вечера обволакивает его, прочищая разум от тревог прошлого.

Внутри особняка, Адам знал, Джессика и Наоми готовили что-то вкусное, и это напоминало ему о домашнем уюте и безопасности. Мысли о встрече с ней, о том, как они будут делиться историями, заполняли его душу теплом.

По мере того, как он подошел к двери, его охватила смесь волнения и тревоги. Адам прислушался к себе — это была не просто встреча; это была возможность ощутить себя живым, быть частью чего-то большего. Он размышлял о том, как много значила Джессика для него, как она помогла ему увидеть свет в темные времена.

На мгновение он задумался о том, что оставил позади — пыльную тропу грехов и страданий. Он вдохнул глубокий воздух, позволяя образам жизни и надежды наполнять его. Адам, стоя перед дверью, готовился к тому, чтобы войти в мир любви, дружбы и искупления, где запах дыма и тепло камина усилят радостное ожидание встречи с Джессикой, которая ждала его, и он знал, что это место стало для него домом.

Адама вошел в дом и почувствовал приятный и сладкий аромат свежей выпечки, доносящийся из кухни. Он прошел просторную комнату, где располагался камин, в которой уже был слышан треск дров и ощущалось тепло, исходящее от камина. Смит сел в кресло, расположенное напротив камина, и стал ждать Джессику.

Через время девушка вошла в комнату, держа в руках поднос с горячими булочками и чайником, в котором был свежезаваренный чай. Она поставила его на небольшой столик, который стоял между кресел, а сама присела на второе, свободное кресло. Молодые люди встретились взглядами и молча улыбнулись.

— Как красиво – начал Адама, смотря на выпечку – у Вас золотые руки.

— Золотые руки у Наоми, я лишь ее помощница.

— Бросьте, я уверен, что Вы принимали немалое участие в создании этого кулинарного шедевра.

Джессика смущенно засмеялась и протянула Адаму кружку с чаем. Смит аккуратно взял ее, слегка коснувшись своими пальцами руки Джессики. В этот момент все вокруг, кажется, замерло, и время, будто в плену волшебства, растянулось до бесконечности. Их пальцы нежно встретились, и в этом простом прикосновении заключалась вся глубина их чувств, словно в одно мгновение раскрылись страницы их душ.

Для Адама это прикосновение стало откровением. Он почувствовал, как электрический импульс пробежал по всему телу, заставив его сердце забиться быстрее. В этом нежном дотрагивании он осознал, что пропал без следа — не как бандит или беглец, а как мужчина, который ищет приют, защищенность и любовь. Его руки, привыкшие к жестокости и отсутствию тепла, вдруг наполнились заботой и нежностью. Он был в плену ощущения, что нашел того, кто способен увидеть в нем не лишь прошлое, а светлое будущее.

Для Джессики это прикосновение стало ответом на все ее мечты и надежды. Когда их пальцы соприкоснулись, в ее груди зажглась искра, и она ощутила, как будто вся боль и одиночество, которые она когда-то испытывала, улетучились. Она заметила, что в Адаме есть нечто большее. В нем горело пламя, которым она всегда мечтала согреть свое сердце. Это прикосновение стало для нее символом надежды и силы, которой ей так не хватало.

Их взгляды встретились, и в эти секунды, полные тишины, оба поняли, что любовь — это не только слова, но и чувства, которые заполняют пустоту между ними. Адам, наблюдая за Джессикой, осознал, что в ее глазах отражаются его собственные страхи и мечты. Он увидел там понимание, принятие и ту искреннюю доброту, которая требует доверия.

Джессика, чувствуя, как Адам все глубже раскрывается перед ней. Ее желание быть рядом с ним, поддерживать и согревать, как никто другой, усиливалось с каждым ударом сердца.

В этот миг, когда их руки соединялись, звуки мира вокруг них затихли. Все переживания, страхи и сомнения растворились, уступая место глубокой эмоциональной связи. Они оба осознали, что это прикосновение означало не только физическую близость, но и начало чего-то нового, значительного. Это была любовь, которая могла преодолеть любые преграды, даже те, что были возвышены их прошлыми жизнями.

Адам и Джессика поняли, что вместе они способны на что-то большее — на настоящую дружбу, которая превратится в любовь, способную изменить их жизни навсегда. В ту секунду, Адам поставил кружку на столик, их пальцы переплелись. Между ними зародилась связь, представлявшая собой обещание, что каждый из них может быть собой, а вместе они могут создать мир, полный любви и надежды.

— Никогда бы не подумал, что скажу это… Но мне кажется, что я люблю Вас, мисс Морган – с трепетом произнес Адам.

— Вы не поверите, мистер Смит, но мне кажется тоже самое.

Они держались за руки друг друга и не знали, как продолжить разговор. У обоих были переполнены чувства, которые рвались наружу. Адам взглянул на Джессику, его глаза светились от счастья, и он начал:

— Знаешь, когда я оказался здесь, в этом саду, у меня не было надежды на то, что я смогу вновь чувствовать себя живым. Ты изменила это. Я никогда не думал, что смогу испытать такую любовь.

Джессика улыбнулась, слегка покраснев от его слов.

 — Я думала, что, возможно, приобрела только друга, но ты стал для меня чем-то большим. С тобой я чувствую себя в безопасности — как будто весь мир исчезает, и остаемся только мы.

Адам наклонился ближе, его голос стал еще мягче:

— Я никогда не считал себя достойным чего-то хорошего. Мое прошлое было темным, но с тобой я вижу свет. Ты веришь в меня, даже когда я сам не верю. Это удивительно.

— Раз мы стали так близки, может расскажешь о своем темном прошлом?

Адам загляделся вдаль, не зная, с чего начать. Вспомнив образы своего прошлого, он вздохнул, будто пытаясь собрать воедино все фрагменты своей жизни:

 — Я родился в маленьком городке, где никто не мог ждать от жизни чего-то большего. Мой отец был алкоголиком, а мать… она просто пыталась выжить. Мы были бедны, и я рано понял, что чтобы выжить, нужно бороться. В десять лет я уже воровал пирожки из местного магазина. С возрастом я начал увлекаться плохими компаниями. Сначала это были мелкие кражи, но вскоре я оказался в мире, о котором мечтал с детства — наполненном адреналином, опасностью и деньгами. Я стал бандитом. Мы грабили поезда, зарабатывали на жизнь страхом. Это звучит зловеще, я знаю, но тогда это казалось единственным способом выжить. Я состоял в банде О’Нила…

Он замолчал, и Джессика заметила боль в его глазах. Она мягко положила руку на его, и этот жест подбодрил его продолжить.

— Однажды все изменилось, — продолжал Адам, его голос теперь дрожал от эмоций — мы решили ограбить один из банков в городе. Все шло по плану, пока не возник неожиданный поворот. В те времена на бандитов была открыта охота, которую проводила правительство. Они казнили нас без суда и следствия. В тот день в банке нас окружили войска штатов и открыли огонь из всех орудий по зданию. Я и мой товарищ еле унесли ноги. Раненых и живых потом казнили на площадях, как пример воцарения закона и установления нового порядка. После этого я и решил уйти от старых дел и начать новую жизнь…

Джессика посмотрела Адаму в глаза, и в этот момент он почувствовал, как стенки его сердца, окутанные страхом, начали таять.

 — Я не хочу, чтобы ты думала, что я, это только мои поступки. Я, это больше. Я пытаюсь стать лучшим человеком, чтобы искупить свои грехи. Ты часть моей надежды. Теперь, когда ты рядом, я чувствую, что могу обратить все это в нечто хорошее.

Она почувствовала, как ее собственное сердце отзывается на его слова.

— Ты не определяешься только своим прошлым, Адам. То, что ты решился открыться мне, это знак силы. Я верю, что у тебя есть возможность изменить свою жизнь и стать тем человеком, которым всегда хотел быть.

Рассказать о том, что его отправили на Дикий Запад, чтобы убивать и сеять ужас на местных жителей, он не стал. Адам боялся напугать Джессику и так своим не красочным прошлым. На фоне камина они продолжали говорить, открывая друг другу свои души, и их сердца полнились светом и пониманием. Адам, рассказывая свою историю, смог не только частично облегчить свою ношу, но и укрепить связь с Джессикой. Она стала не только слушателем, но и лучом надежды в его темном прошлом, помогая ему строить новую жизнь, основанную на любви и искуплении.

Их исповедь нарушил неожиданный стук в дверь. Наоми направилась к входной двери, чтобы встретить гостя. Она открыла дверь и вдруг прозвучал выстрел. Тело Наоми упало на пол, из груди которого струилась кровь. Адам вскочил с кресла и выхватил один из своих револьверов. Он посмотрел на Джессику и сказал:

— Возьми его, разбуди отца и прячьтесь. Я разберусь.

Джессика, окутанная ужасом и паникой, взяла пистолет в руки побежала наверх в спальню к отцу. Адам вынул из кобуры второй револьвер и подошел к окну, одернув занавеску. В окне он увидел карету, стоящую у крыльца дома, а на заднем плане пылающий от пожара город. Следом за увиденным он услышал голос.

— Здравствуй, Адам.

В дверях комнаты стояли Чарльз Келли и Кейси Ньюман. В их руках сверкали серебряные револьверы, а в глазах можно было увидеть злость.

— Как Вы меня нашли?! – направив в их сторону револьвер, спросил Адам.

— Давай без глупостей – сказал Чарльз – в городе солдаты армии США, они скоро будут здесь. Тебе некуда бежать. Как мы тебя нашли? Мы шли за тобой по пятам из Бостона. Твой друг – Джек, сильно потрепал нам нервы, пока мы пытались освободить Кейси.

— Вы убили его?

— Какой ты догадливый, Адам. Мы видели результаты от тебя в каждом чертовом городке, но здесь что-то пошло не так. Мы искали тебя в городе, но не нашли, уже думали, что ты где-то умер, пока не увидели сцену с тем сумасшедшим стариком. Мистер Ньюман проследил за тобой, и мы выяснили, что ты обустроился в этой дыре.

— Что Вы хотите от меня. Условия нашего договора я выполнил. Армия уже здесь. Оставьте меня в покое!

— Ты, наверное, забыл, что твоей задачей была чистка этих земель, но ты нарушил условия, оставшись здесь. Тем более ты можешь быть зараженным, а я обязан убить каждого, кто может быть опасен для общества в будущем.

— Посмотри на меня, Чарльз, я здоров. Мы заключил договор, что после того, как армия получит разрешение на чистку Дикого Запада я буду свободен.

— Ты не услышал меня… Я обязан казнить каждого, ко живет на западе. Прости Адам, это политика, которую тебе, бандиту, не понять.

Чарльз Келли резко поднял револьвер в сторону Адама, но он не успел выстрелить, как в его плечо врезалась пуля, выпущенная из револьвера, находящегося в дрожащей руке Джессики. Келли уронил револьвер на пол и схватился за раненое плечо. Пока внимание Адама было приковано к Джессики, Кейси успел выстрелить в нее. Девушка, закатив глаза к верху рухнула на пол и ее взгляд застыл на Адаме.

Смит со свирепым ревом выстрелил несколько раз в голову Кейси, после чего услышал смех Чарльза. Его ухмылка разожгла еще большую злость внутри, из-за чего Адама подбежал к нему и стал наносить в область головы беспрерывные удары кулаками, пока лицо министра внутренних дел не превратилось в кровавое месиво. Оставив его, Смит бросился к Джессики.

Адам опустился на колено рядом с ней, его руки дрожали, когда он начал проверять ее состояние. Джессика была ранена, ее лицо бледнело, а губы начали терять цвет. Взгляд ее был полон боли и страха, но даже в этом состоянии она пыталась улыбнуться, чтобы облегчить его тревогу.

— Джессика, ты слышишь меня? Пожалуйста, держись, я здесь, -выдохнул он, его голос дрожал от волнения.

Адам чувствовал, как время растянулось до бесконечности. В голове пронеслось множество мыслей: это не может происходить с ней, с самой светлой частью его жизни. Он не мог её потерять.

В этот миг его чувства были переполнены ужасом и безысходностью. Он вспоминал каждое мгновение, проведенное вместе с ней: смех, разговоры, ее поддержку. Это было больше, чем просто дружба — это была любовь, которую он всем сердцем стремился защищать. Мысли о ее потере разбивали его изнутри, каждый удар сердца ощущался как предчувствие надвигающейся катастрофы.

— Не так! Не так все должно было быть! — проклинал он себя, хотя прекрасно понимал, что в моменте, когда мир вокруг рушился, он не имел контроля над происходящим. Адам чувствовал себя абсолютно беспомощным.

Глядя в ее глаза, Адам искренне желал, чтобы она выжила. Она взяла его руку, притянув его к себе, и произнесла с трудом:

— Адам, ты должен знать… даже если… даже если это последний момент… я всегда… буду любить тебя. Запомни, любимый… лишь утратив все до конца, мы обретаем свободу… люблю с первого дня…

Слова вырвались из ее уст, и в этот миг все сомнения, страхи и переживания утихли. С их помощью она словно вложила в его сердце всю свою любовь и надежду. Адам почувствовал, как слезы наворачиваются на его глаза, и он сжал ее руку крепче.

— Нет, Джессика! Ты не можешь так говорить… Мы еще встретимся, мы все сделаем, я не оставлю тебя!

Она просто улыбнулась, ее глаза замерли навсегда.

Адам аккуратно прикрыл веки любимой и обернулся в сторону Чарльза, который с трудом кряхтел и дергал ногами от боли.

— Я ненавижу тебя! – закричал Адама – Говоришь, что это политика? Пошел ты на хер со своей политикой! Сдохни!

Адам Смит медленно поднялся с пола, его сердце колотилось от гнева и решимости. Взгляд его был сосредоточен на Чарльзе Келли, который находился всего в нескольких шагах. Келли, жестокий и беспощадный, был человеком, которого Адам считал причиной всех своих страданий и потерь. Огонь ярости вспыхнул в его глазах, и он понимал, что это — момент истины, которого он ждал.

Смит встал, поправляя одежду и не отрывая взгляда от врага. Внутри него конфликтовали страх и решимость, но решимость одержала верх. Он заметил револьвер, лежащий на полу, и, не колеблясь, схватил его. Тяжелый вес оружия казался в этот момент справедливым. Он глубоко вдохнул, как будто готовясь к последнему выстрелу не только в Келли, но и в собственное мрачное прошлое.

Адам встретился взглядом с Келли, и в этот момент мир вокруг них будто замер. Раздражение и презрение в глазах Келли сменились удивлением, когда он понял, что Адам готов к действию. На мгновение тишина заполнила пространство, и это было похоже на последние мгновения перед бурей. Адам не испытывал сострадания к человеку, который безжалостно уничтожил его жизнь.

Разум Адама был сосредоточен. Он поднял револьвер и направил его прямо на голову Келли. Пальцы его крепко сжали спусковой крючок. В этот момент он почувствовал, как вся его жизнь свелась к этой секунде — все радости и страдания, все решающие моменты, которые привели его сюда.

Адам выстрелил. Барабан револьвера сработал, и каждый выстрел звучал как аккорд освобождения. Пули были предназначены не только для Келли, но и для каждого кошмара, который привел его к этому моменту. Каждый глухой звук сотрясал стены, отголоском его решимости. В конце концов, последний выстрел раздался, и пространство наполнилось тишиной, полной освобождения.

Адам опустил револьвер, его дыхание выровнялось, и в этот момент он осознал, что завершил свой долгий путь к искуплению. Разрушая своего врага, он, возможно, разрушил и свои собственные оковы.

Адам Смит стоял по центру комнаты, среди трупов, его сердце билось немыслимо быстро, а разум был полон мрачных мыслей. Треск дров в комнате поглощал с собой звуки мира, и он ощущал, как его собственные тревоги исчезают в невидимом тумане. В окне простирался горизонт, на котором пылал в оранжевом пламене городок, но для него все скрылось — остался только один человек, который обладал его мыслями и чувствами: Джессика Морган.

Адам вспомнил каждый момент, проведенный с Джессикой: ее смех, нежные прикосновения, моменты глубоких разговоров. Его мысли были полны надежд, мечт о будущем, но все это было разорвано. Теперь он оставался один, и тень ее потери становилась невыносимой. Он чувствовал, как страдание заполняло его, как волны, смывающие все на своем пути.

Чувство безнадежности охватило его разум — он больше не хотел жить с этой болью. Сердце его переполнялось тоской, и он искал способ воссоединиться с Джессикой. «Если бы я мог снова поговорить с ней, я был бы готов оставить все, что было, и снова быть с ней», — думал он, уверенно размышляя о смерти как о единственном выходе.

С этими мыслями Адам подошел к телу Джессики и лег рядом с ней, взяв ее за руку. Он чувствовал, как поднимается температура его духа. Он понимал, что это противоречие — жить в мире, где Джессика больше не существовала, как и его смысл в жизни.

Адам Смит положил револьвер к виску, его дыхание стало прерывистым, но в этот момент, когда все замерло, он вновь увидел ее лицо — ее застывшую улыбку на бледном лице, свет, который она приносила в его жизнь. Но боль от ее утраты оказалась невыносимой. Он закрыл глаза, на мгновение задержав дыхание, затем выстрелил.

Глухой звук раздался в тишине, и моментально мир вокруг начал расплываться. Не было страха, только облегчение. Он освободился от бремени боли и внезапного одиночества. С замиранием сердца он ощутил, как тьма окутывает его, и он достиг конца своего долгого пути.

КОНЕЦ.