Всем известный факт: Достоевский, как один из петрашевцев, был сослан на каторгу, а если точнее, в Омский острог. Именно там он вновь сближается с простыми людьми, начиная от крестьян и заканчивая мещанами, думая и обдумывая о многом. Именно о таком месте и рассказано в «Записках из мертвого дома». Но речь сейчас не об этом, а о верном друге человека – собаке.
Собака, да. Именно собака является «спасителем» Фёдора Михайловича. Вообще стоит отметить, что раньше собак считали за животных нечистых, то внимания должного не обращали. Но Горянчиков (герой «Записок…») «дружил» с ними, и потому острожные собаки отвечали на его ласку с любовью, помогали ему выжить на каторге. Цитата из текста:
«В качестве постоянной острожной собаки жил у нас Шарик, умная и добрая собака, с которой я был в постоянной дружбе. в продолжение многих лет она не добилась никакой ласки ни от кого, кроме разве меня. За это-то она и любила меня более всех. Не помню, каким образом появилась у нас потом в остроге и другая собака, Белка. Третью же, Культяпку, я сам завел, принеся ее как-то с работы, еще щенком. Белка была странное создание. Ее кто-то переехал телегой, и спина ее была вогнута внутрь, так что когда она, бывало, бежит, то казалось издали, что бегут двое каких-то белых животных, сращенных между собою. Оскорбленная судьбою, она, видимо, решилась смириться. Никогда-то она ни на кого не лаяла и не ворчала, точно не смела. Жила она больше, из хлеба, за казармами; если же увидит, бывало, кого-нибудь из наших, то тотчас же еще за несколько шагов, в знак смирения, перекувырнется на спину: “Делай, дескать, со мной что тебе угодно, а я, видишь, и не думаю сопротивляться”. И каждый арестант, перед которым она перекувырнется, пырнет ее, бывало, сапогом, точно считая это непременною своею обязанностью. Я попробовал раз ее приласкать; это было для нее так ново и неожиданно, что она вдруг вся осела к земле, на все четыре лапы, вся затрепетала и начала громко визжать от умиления. Из жалости я ласкал ее часто. Зато она встречать меня не могла без визгу. Завидит издали и визжит, визжит болезненно и слезливо. »
К сожалению, Белку разодрали городские собаки, а Культяпка стал жертвой арестанта, который использовал его шкуру для своей обуви.
Случай же со спасением писателя заключается вот в чем.
Однажды Фёдор Михайлович прикормил бездомного пса (по имени Суанго), и пёс этот к нему сильно привязался, оставшись жить вместе с каторжными в их бараке.
Когда же Достоевский заболел воспалением лёгких и оказался в больнице, на содержание ему прислали 3 рубля, — по тем временам это большие деньги (каторжников, например, кормили на 30 копеек в месяц). Достоевский потом рассказывал:
«Лежавший рядом со мною каторжанин Ломов был способен убить всякого человека, лишь бы ценою убийства угоститься водкой. Следя за моими движениями, Ломов видел, как я, распечатав конверт, обнаружил в нем три рубля, которые сунул под подушку. С того времени я стал замечать, что между фельдшером, также бывшим каторжанином, и моим соседом Ломовым существует что-то общее; они часто шептались, удаляясь от других».
И вот, этот мужик-уголовник, сговорившись с фельдшером, решил отравить Достоевского, а эти деньги украсть. Они подсыпали яд Достоевскому в молоко. Но в тот момент, когда он собрался выпить его, вбежал Суанго и перевернул чашку, а то, что осталось, вылакал и умер.
А один из каторжан потом сказал: «Видите, господа, как чудесное провидение свыше, посредством немой твари, избавило от смерти правдивого человека».
Автор публикации
Скажите, Иван, это какое-то эссе или пересказ чьей-то истории о Достоевском?
На художественное произведение эта вещь мало похожа, а еще язык… Сколько Вам лет, Иван? Судя по затылку на фотографии, Вам лет 20, а стиль языка какой-то стариковский или, что еще хуже, дореволюционный. И, наконец, что вызвало у Вас реализовать такую странную идею?