Карьера биатлониста

Мартын никак не мог вспомнить человека, которому вяло пожимал руку. Крепыш среднего роста, лет сорока. Лицо, вроде, смутно знакомое. Но где же и когда виделись? Собеседник, напротив, выглядел чрезвычайно обрадованным. Но, очевидно, заметив озадаченное выражение лица Мартына, немного сбавил пыл и пояснил:

– Паша я, Долгов. Мы ж с тобой в поезде недавно ехали в одном купе…

Мартын хлопнул себя по лбу и засмеялся:

– Точно! За полтора месяца уже выветрилось из памяти. Надо же! Впервые попутчика по поезду встречаю. Классно мы об истории тогда поболтали, о жизни…

– Тогда предлагаю продолжить! – оживленно сказал Павел. – Я как раз иду к одному интересному старичку. Составишь компанию?

– А удобно?

– Очень. Степан Степаныч всегда рад новым слушателям.

Удивляясь своей сговорчивости, Мартын отправился со случайным знакомым к якобы интересному старичку. Павел по пути, словно продолжая разговоры в поезде, живо расспрашивал о карьере Мартына после травмы. Тот неохотно признался:

– Увы, все оказалось бесполезно. Еще подлечили, конечно. Но в спорт мне уже не вернуться. Разве что тренером… Но учиться в тридцать лет жутко не хочется. Устроюсь куда-нибудь на завод, передохну, а через годик видно будет…

Августовская жара испепеляла. Пили теплый квас из бочки, отстояв очередь. Еще длиннее очередь оказалась к «фанте», но дело того стоило – вкуснейший напиток, к тому же ледяной.

– Умеют порадовать человека капиталисты, – заметил Павел. – А у нас… Если б не московская Олимпиада, и не наладили бы импорт той «фанты».

– Вопрос спорный, – возразил Мартын.

*

Профессор Степан Степанович Рокотов оказался весьма бодрым восьмидесятилетним старичком. В его трехкомнатной квартире, казалось, жили главным образом книги – в шкафах и на стеллажах. Мартын с изумлением рассматривал библиотеку хозяина. Половина литературы оказалась художественной, половина – научной.

После уличной жары Мартын наконец-то оказался в холодке – в квартире работал кондиционер. И действительно – словно продолжили разговоры в купе об истории и ее причудливых поворотах. Радушный хозяин предложил гостям пиво с сушеной воблой и огромным копченым лещом. На душе Мартына стало легко и приятно: хорошая компания, угощение, интересная беседа…

Хозяин принялся теоретизировать о возможных исторических альтернативах:

– Вот представьте, что иностранцев в российской армии не понижали бы в чине. И тогда сам Наполеон не отказался бы служить нашему императору. Какого бы генерала или фельдмаршала мы бы заполучили!

– Если б не сложил потом голову в первой же битве, – хмыкнул Мартын.

– Тоже лихой поворот, – согласился Степан Степанович. – Вот и вы, уважаемый, могли бы зимой выступить на Олимпиаде в Лейк-Плесиде и стать призером. Увы, неосмотрительность проявили…

– Откуда вы знаете? – изумился Мартын. – Меня попросту оклеветали. Потом же оправдали…

– Только поезд в Лейк-Плесид уже ушел, – хмыкнул старичок. – Допустим, органы безопасности вы переубедили, перехитрили. Но от себя-то не скроешься. Вы же в самом деле планировали остаться на Западе после того этапа Кубка мира.

– Какой-то странный разговор у нас начался, – угрюмо сказал Мартын. – Спасибо за пиво, Степан Степанович, но я тороплюсь.

– Спешить тебе некуда, – заметил Павел. – Семьи и родни нет, мыкаешься один. Без биатлона ты теперь никто.

– Разберусь как-нибудь без ваших советов, – огрызнулся Мартын. – Прощайте!

– Да погоди ты! – поморщился Павел. – Мы тебе дело хотим предложить серьезное, а ты в позу становишься.

– Антисоветчину предлагать бесполезно, – резко ответил Мартын.

– А если речь идет о беспрецедентном научном эксперименте? – поинтересовался Степан Степанович и хитро прищурился. – Хотите стать первооткрывателем в космосе совершенно особого рода?

– У меня уже мозги набекрень, – вздохнул Мартын. – Ходите вокруг да около… Какой космос с моей-то травмой?

– Фотонный, – пояснил хозяин. – Точнее, не совсем фотонный, но так вам будет проще понять. Вы, конечно, знаете, что в небе мы созерцаем звезды не в настоящий момент, а в их прошлом?

– Разумеется. Пока свет от них до нас доберется… Где за несколько лет, а где за несколько тысяч.

– Совершенно верно. Точно так же и с планет этих звезд мы могли бы наблюдать прошлое Земли.

– А толку? – хмыкнул Мартын. – Ни в какой телескоп оттуда ничего не разглядеть.

– В обычный – нет, – согласился Степан Степаныч. – Но теоретически мы можем прорваться в четвертое измерение. Тогда через переходный узел некой далекой планеты возвращаемся с гиперпространственным фотонным потоком на Землю. И там, грубо говоря, вываливаемся в трехмерном пространстве с заданной временной координатой – то бишь в прошлом.

– Ого! – изумился Мартын. – Это что, вариант машины времени?

– Если угодно, что-то в этом роде, – подтвердил хозяин. – Я решил эту задачу теоретически – можете ознакомиться.

Однако Мартын решительно отказался читать исписанные мелким почерком листы с бесчисленными формулами и диаграммами:

– Нет-нет, для меня это китайская грамота. Допустим, вы не ошиблись в своих выкладках, Степан Степаныч. Но ведь это только теория… Труды того же Циолковского, нашли практическое применение только через несколько десятилетий.

– Хороший пример, – подтвердил хозяин. – Сам я тоже весьма увлекался проблемами космоса в молодости. Хотел пойти в группу Королева по изучению реактивного движения. Не сложилось. Потом арестовали Королева… Такое направление перспективное затормозили надолго. Впрочем, я отвлекся. Дело в том, Мартын, что проблема решена и практически. Аппарат для путешествия в прошлое создан. Остается его испытать. И нам бы хотелось радикально вмешаться в некоторые события – во имя настоящего. Поэтому и обратились к вам. Предполагаем проработать такой вариант…

Мартын с кислой миной на лице несколько минут слушал хозяина. Затем воскликнул:

– Ну, вы и фантазер! С ума сошли! Допустим, что у вас все получится – хотя я в это не верю. Но я же спортсмен, а не убийца.

– В том-то и дело, что спортсмен, к тому же выдающийся, – вновь вступил в разговор Павел. – Атлетично сложены, самбо всерьез тоже занимались. Хладнокровны. Вы сможете точно выстрелить. И что с того, что смерть наступит на несколько лет раньше? Человека ведь все равно давно нет в живых. А вот история наша, весьма вероятно, поменяется. «Фанта» польется рекой. Да что «фанта»? Весь жизненный уклад наш станет иным – наверняка. И никому больше не захочется бежать на Запад.

– Мне трудно поверить, что это всерьез, – заметил Мартын. – Наверняка в расчеты Степана Степаныча вкралась ошибка. Но я подумаю. Не скрою, дело выглядит таким интересным и необычным!

*

Поздним вечером «Жигули» остановились у скромного домика в дачном поселке под Москвой. Из автомобиля вышли Павел, Степан Степанович и Мартын – с длинным футляром. Хозяин проводил гостей в сарай и, включив свет, с гордостью произнес:

– Вот она, первая в истории человечества машина времени!

Павел тоже увидел таинственный аппарат впервые и вместе с Мартыном тщательно рассматривал необычную конструкцию. Машина представляла собой подержанное зубоврачебное кресло. Сверху к спинке крепился массивный шлемофон, сзади – множество приборов и мощный кабель. На подлокотниках – несколько тумблеров и кнопок.

– Готовы? – вкрадчиво спросил Степан Степаныч.

– Так точно! – рявкнул Мартын. – Надеюсь, эта штуковина не превратится для меня в электрический стул? Больно уж кабель устрашающе выглядит…

– Вы правы, – хмыкнул хозяин. – Стандартной электросетью для путешествия во времени не обойтись. Я нашел способ подключиться к ближайшей подстанции. Но это технические детали, вам неинтересные. Повторите инструкцию.

Мартын четко отбарабанил, что и как нужно включать на панелях управления для возвращения, и Степан Степаныч удовлетворенно кивнул. Затем напомнил:

– На экстренный случай – инструкция зашита и в кармане рюкзака. Что ж, переодевайтесь.

Вскоре Мартын облачился в довольно ветхую форму солдата российской императорской армии и недовольно крякнул:

– Надеюсь, не рассыплется на мне?

– Несколько часов точно выдержит. Не так-то просто было подобрать раритет на ваши габариты. Хорошо, что дружбу вожу с музейными работниками. Решили вопрос проката.

В душе не веря, что все происходит всерьез, Мартын расположился в кресле и поставил на колени рюкзак и футляр. Степен Степаныч ловко набрал на тумблерах дату – 30 августа 1918 года – и время: шесть утра. Нажал еще несколько кнопок и громко объявил:

– Все готово. Начинаем отсчет. Пять, четыре, три, два, один… Пуск!

Мартын утопил в подлокотник большую красную кнопку, и в ту же секунду раздалось громкое гудение. Сарай мгновенно исчез из вида – вокруг простиралась серая мгла. Гудение все усиливалось, затем начало утихать. Минут через пять наступила полная тишина.

Серая мгла начала понемногу рассеиваться. Мартын с изумлением обнаружил, что находится в лесу. Неужели машина действительно сработала? Что ж, настала пора действовать. Мартын достал из рюкзака топорик и быстро нарубил веток в кустарнике. Тщательно замаскировал агрегат.

Достал из кармана рюкзака карту и компас и уверенно зашагал по лесу. Через полчаса добрался до дороги и сделал зарубку на старой березе. Посвистывая, двинулся в сторону Москвы. Через час добрался до небольшого села. Вроде бы, совсем недавно через него проезжали на «Жигулях». Но теперь все иначе. И никакого асфальта. Впрочем, некоторые дома Мартын узнал – достояли до 1980 года. Затем легко договорился с мужичком по имени Пахом – благо, Степан Степаныч снабдил путешественника по времени солидной пачкой музейных ассигнаций.

Пахом повез «солдатика» на телеге в столицу и засыпал кучей вопросов. Мартын буркнул, что плохо слышит, да и вообще говорить тяжело: контужен на фронте. Мужичок сочувственно поцокал языком и принялся рассказывать про свои деревенские горести.

Так потихоньку и добрались до столицы. Мартын рассчитался с мужичком и зашагал к трамвайной остановке. Озирался по сторонам, все еще не веря, что не спит. Такую Москву Мартын видел лишь на фотографиях и в кинохрониках. Автомобилей немного, зато конных экипажей – пруд пруди. И людская толчея. Народ озабоченный, хмурый. Никто не обращал внимания на «солдата» с рюкзаком, из которого торчал футляр.

Мартын же прислушивался к разговорам на улице и был ошарашен. Оказалось, сегодня не пятница, тридцатое, а как раз четверг, двадцать девятое. Машина Степана Степаныча дала сбой на целые сутки. Почему? Разве узнаешь… Пусть изобретатель потом разбирается. А сейчас нужно где-то перекантоваться сутки.

В набитом трамвае Мартын доехал до Казанского вокзала. Там еще не закончились многолетние работы по переустройству здания. Но нашлось местечко в зале ожидания. Мартын по-прежнему внимательно прислушивался к разговорам вокруг. Выяснилось, что у вокзала промышляют старушки, которые охотно принимают приезжих на постой.

Вопрос решился так же просто, как и с Пахомом. Мартын не скупился и на двое суток обеспечил себя столом и домом. Мартын всегда удивлялся, какие убогие места можно обнаружить в самом центре Москвы. В восемнадцатом этот контраст выглядел еще разительнее – недалеко от вокзала улочка с неказистыми частными домишками.

В одном из них тетя Паша, энергичная женщина лет шестидесяти, потчевала нового постояльца нехитрой снедью. Заодно посетовала на горькую жизнь. Муж давно умер. Из четверых сыновей в живых вернулся с германской войны лишь один – младший. И тот теперь на Дону сражается с белыми. От тифа умерла невестка, и осталась с тетей Пашей только семнадцатилетняя внучка Галя – работает на заводе Михельсона.

Мартын даже вздрогнул – ничего себе, совпадение! После обеда отсыпался, а после ужина тетя Паша заволновалась – Галя до сих пор не вернулась. Хозяйка несколько раз выходила, тревожно вглядывалась в конец улочки – увы… Наконец, собралась на трамвайную остановку. Мартын вызвался проводить – время лихое, мало ли что…

Когда подошли к остановке, как раз со звоном подкатил трамвай. Вышли с десяток пассажиров, среди них симпатичная изящная девушка. Она бегом кинулась к тете Паше. Та воскликнула:

– Слава богу!

Однако радовалась рано: от Гали не отставали трое неряшливо одетых молодых людей.

– Куда красотка? – раздавалось вслед девушке. – Ты пойдешь сейчас с нами!

– Никуда она с вами не пойдет, – решительно заявил Мартын и преградил дорогу хулиганам.

– Солдатик, не лезь не в свое дело, – развязно сказал один из парней. – Посторонись, а то перо в бок схлопочешь.

Однако через мгновение скорчился от мощного удара ногой в живот и рухнул наземь. Второго Мартын тут же скрутил боевым приемом самбо, и налетчик дико заорал – рука его была сломана в локте. Третий тут же кинулся наутек. Мартын добавил несколько ударов ногами поверженным противникам, повернулся к побледневшим от ужаса тете Паше с Галей и негромко произнес:

– Успокойтесь. Эти твари теперь нескоро очухаются.

Оказалось, Галя задержалась после работы на заседании кружка молодежи. Успокоившись дома, с энтузиазмом рассказывала:

– Бабушка, завтра у нас на заводе будет выступать сам товарищ Ленин! Мы рисовали плакаты. Будем приветствовать вождя!

*

Мартын удобно расположился в нерабочем корпусе завода Михельсона. Ленин должен был приехать в шесть. Еще час впереди… Мартын достал из футляра разобранную винтовку и привел оружие в боевое состояние. Двор в оптический прицел просматривался превосходно. Ишь, до чего додумались Паша со Степанычем! И ведь как точно рассчитали. Конечно, Мартын Воронин не противник социализма, но многое в жизни бывшего спортсмена не устраивало. Вот не надо только было трепаться – тогда и не родился бы тот дурацкий донос в КГБ. Нда… Спортсмен мирового класса, что ж тут скромничать. Детдомовский. Случись что – никто не хватится. Родни нет.

Час за размышлениями пролетел незаметно. И вот двор гранатной мастерской заполнился рабочими. Молодые люди – среди них Мартын разглядел и Галю – несли плакаты с революционными лозунгами и приветствиями вождю мирового пролетариата. Наконец, подъехал автомобиль, и под аплодисменты и гул приветствий во двор вышел сам Владимир Ильич Ленин.

Он заговорил – и Мартын лишний раз убедился в разумности директивы Временного правительства: Ленина при задержании следует сразу ликвидировать, ибо он разагитирует любого конвоира.

Но вот прозвучали заключительные слова речи: «Умрём, или победим!» После бурных оваций Ленин зашагал к автомобилю. Собрался садиться, но тут вождя задержала одна работница. Мартын знал, что женщина жалуется на конфискацию хлеба на железнодорожных вокзалах.

И тут появилась она – Фанни Каплан… «Все будут считать, что это ее выстрел достиг цели, – вспомнил Мартын хладнокровные рассуждения Степана Степановича. – И лишенные вождя большевики наверняка проиграют гражданскую войну. Заживем при капитализме!» Нда… Откажись тогда Мартын – нашли бы кого-то другого…

Мартын хмыкнул – а вот дулю им с маком! Он прицелился в затылок террористки и вдруг похолодел. Неужели спортсмен станет убийцей – пусть даже такой коварной твари как Каплан…  Но размышлять было уже некогда. Через мгновение Каплан откроет огонь.

Рука террористки поднялась, и Мартын выстрелил. Раздался визг – из предплечья Каплан хлынула кровь. На землю упал браунинг, замаскированный в платке. Шофер тут же сбил с ног террористку, и через мгновение место неудавшегося покушения окружили люди.

Степан Степаныч подготовился к акции тщательно: Мартын, пользуясь схемой, тайком без проблем покинул завод безлюдными ходами. И вскоре возвращался в трамвае из Замоскворецкого района в сторону Казанского вокзала.

Галя приехала позже и возбужденно рассказывала о неудавшейся попытке убить товарища Ленина. Кто точным выстрелом остановил террористку, пока неизвестно. Возможно, передумал кто-то из ее сообщников – в ЧК разберутся…

На следующий день Мартын распрощался с гостеприимными хозяевами и за несколько часов добрался до скрытой в лесу машины времени. Ветки успели завянуть, но никто не прикасался к тайнику. Мартын быстро освободил агрегат и обомлел: ни приборов, ни шлемофона, ни тумблеров на устройстве не оказалось. Под ветками скрывалось самое обычное зубоврачебное кресло, а на подлокотнике – вырезанное трехбуквенное ругательство…

Мартын громко повторил написанное вслух и добавил следом многоэтажную матерную тираду. Облегчив душу, задумался. Вот вам и вмешательство в прошлое… Машина времени не создана. Может, теперь и Степана Рокотова не существует? Нет-нет, он же родился раньше. Сейчас ему восемнадцать… Срочно разыскать!

*

Двадцать один год спустя полковник Мартын Воронин ночью принимал со старшими офицерами новую технику для своего ракетно-артиллерийского полка. Тягачи со сложными пусковыми установками, освобожденные от маскировочной сетки, один за другим съезжали с железнодорожных платформ. Из полувагонов подъемными кранами выгружали огромные ящики. Работа не прерывалась ни на секунду.

К командиру приблизился сухопарый мужчина из группы сопровождения груза и удивленно воскликнул:

– Вот так встреча! Ужель тот самый «путешественник по времени»?

И он рассмеялся. Мартын неохотно пожал ученому руку и глухо произнес:

– А у вас отличная зрительная память, Степан Степанович.

– Не жалуюсь. Между прочим, я еще тогда, в восемнадцатом, признавал, что почерк на тех бумагах действительно похож на мой. Может быть, они у вас сохранились?

– Вне всякого сомнения. Если угодно, снова могу показать.

– Да, было бы интересно.

Весь день прошел в хлопотах, и лишь вечером командир и ученый встретились за ужином в квартире Ворониных в военном городке. Жена Мартына Галя почти не участвовала в разговоре и испуганно поглядывала на гостя. Она так и осталась на кухне, пока мужчины беседовали в комнате.

Перед профессором Рокотовым лежали несколько схем и инструкция по запуску машины времени обратно в август 1980 года. Степан Степанович переписал несколько фраз и с изумлением произнес:

– Как ни странно, почерк стал еще больше похож на мой… И я действительно размышлял в свое время на тему перемещения во времени фотонным способом. Но работа в группе Королева оказалась гораздо интереснее – и намного полезнее для страны, как вы видите. Поведайте еще раз подробно вашу историю. В восемнадцатом я просто не был готов ее воспринимать.

Мартын приступил к долгому рассказу. Гость с чрезвычайным вниманием слушал и не перебивал. Но вот Мартын дошел до главного вывода:

– Ленин довольно быстро оправился от чрезвычайно тяжелого ранения. Ходили слухи про отравленные пули – но это ерунда.

– Разумеется, – согласился гость. – Да и будь они отравленными, яд испепелился бы при выстреле. Извините, что перебил.

– Тем не менее, здоровье Владимира Ильича оказалось серьезно подорвано. Он слишком рано ушел из жизни, не дожив до пятидесяти четырех. А в новой реальности, как видите, жив и здоров. Самое главное, что в нужный момент наш Председатель Совета Министров проявил гибкость. Не стал заменять новую экономическую политику на плановую социалистическую экономику. Вы уже поняли, Степан Степанович, сколько у нее минусов. А вот многоукладная экономика с капиталистическими и социалистическим секторами оказалась чрезвычайно эффективной. Ленин писал о ней давно и в нужный момент использовал. Так что у товарища Сталина с его замашками уже не было возможности разгуляться. Первый секретарь ЦК компартии Грузии – работает вместе со всеми на общее благо. Так что никакой сепаратной сделки с Германией, как в нашем мире, не было и не будет. И вы, теперь я вижу, оказались чрезвычайно ценным помощником Сергея Павловича Королева.

– Не скрою, я ошеломлен, – признался Степан Степанович. – Вы словно пересказываете фантастический роман, но чрезвычайно убедительно. Я даже не знаю, что и думать…

Профессор Рокотов медленно шагал по вечернему городку, глубоко задумавшись.

– Подождите, Степан Степанович! – послышался сзади женский голос.

Профессора догнала Галина Воронина и горячо заговорила:

– Извините, я слышала ваш разговор с мужем… Думала, с его головой теперь порядок. Уже несколько лет те сказки не вспоминал. И вот опять… Профессор, это опасно? Что мне делать? Уговаривать его уйти в отставку? Сыновья наши в военном училище – оба. Скоро тоже станут офицерами. Смену подготовил себе…

– Сейчас не время уходить на покой, – серьезно ответил профессор. – Скоро вы все узнаете. Я не психиатр, конечно, но с рассудком вашего супруга, думаю, все в порядке. И рассказанное им вполне может соответствовать действительности. Теоретически путешествия во времени возможны. Я немного работал в этом направлении, но в итоге выбрал ракетную технику.

– Неужели? – возликовала Галина. – Вы не представляете, какой камень сняли с моей души!

Она чмокнула профессора в щеку и убежала.

*

Месяц спустя, в середине сентября 1939 года, СССР вслед за Великобританией и Францией объявил войну Германии. И немедленно сотни крылатых ракет с фотонным наведением обрушились на территорию противника. Полк Мартына Воронина обстреливал врага с западной границы. Ракеты летели нескончаемым потоком и с самолетов, и с кораблей Балтийского флота. Горели гарнизоны, склады, военные заводы, самолеты на аэродромах.

И через несколько дней обескровленный враг запросил мира…