Метелица

Натка дышит на стекло, протирает рукавом и тревожно смотрит на улицу. Отец ещё со вчера уехал, обещался утром быть, а его всё нет и нет.

С тех пор как мамки не стало, крутится отец как может. Четверо детей осталось у него, вот и хватается за любую подработку. Хорошо что старшая – Натка – может и по дому прибраться, и обед приготовить, и за младшими приглядеть. Рановато, конечно, девчонке, но деваться некуда. Крепко любил отец жену свою, но победить хворь они не смогли. Да и не мыслит он привести в дом чужую женщину, хотя кумушки ему уже и сватали девиц разных. Отец только отмахивается, да на работу бежит. Сложно им без любимой жены и матери, но держаться в семье крепко друг за друга. Малые хоть и помощники такие себе ещё, но всё понимают, и сестре старшей поддержку оказывают.

Вот и теперь тревожится Натка, боится что отец в такую погоду в соседнюю деревню отправился. Скорняк он хороший, даже из соседних деревень к нему приходят за помощью, он ведь не только меха выделывает, но и вещи чинит. Такие дыры залатать может, что никто и не скажет что вещь повреждена была! Вот и в соседнюю деревню он повёз заячий мех, что тамошний богатей заказывал. И ведь говорила ему Натка – пущай он сам кого пришлёт, нечего отцу по дорогам мотаться, когда то и дело вьюга дорогу снегом обильно засыпает! Но отец только отмахнулся, решив что таким образом сможет побольше выручить, вот и поехал, оставив на неё дом.

А ей всё тревожно. Бьётся в груди сердце, ноет, говорит о том, что следует немедля отца бежать искать, иначе потом совсем поздно будет!

Вот девчонка и решилась. Забежала к соседке, которая им иногда помогала, и слёзно попросила её с малыми посидеть. Еда есть, в хате натоплено, она пусть так – одни глазом за ними следит, а Натка постарается как можно быстрее вернуться.

Оделась она, да побежала по дороге, ног под собой не чувствуя. Рвётся сердце из груди, словно указывая куда бежать и Натка ему следует почти бессознательно. Стоило ей буквально на пару километров от деревни отойти, как началась метель. Низкая такая – по ногам снегом бьёт, словно хочет девчонку остановить, а облака на небе разглядеть можно. Натка губы упрямо жмёт, и идёт вперёд, низко наклонив голову и спрятав нос в пуховом, материнском платке. Знает она эту дорогу, как свои пять пальцев. ориентируется здесь по одним ей ведомым признакам, и с дороги не сбивается, как бы метель не норовила этого сделать.

Ветер так и норовит ей снег в лицо швырнуть, ослепить, но она всё равно видит даже издалека знакомые сани.

Отец!

Девчонка сжимает губы и идёт к нему, надеясь, что с ним всё в порядке. И чем ближе подходит, тем выше метель поднимается, воет вокруг неё злыми голосами. А рядом с их санями стоят ещё одни. Натка таких никогда не видела – все из белого дерева, белым мехом обитые, а запряжен в неё белый конь, который нетерпеливо копытами переступает, а когда фыркает, то из ноздрей у него снег вылетает! Но девчонке не до этого.

Видит она, как над отцом склонилась высокая, красивая женщина, одетая в светлый полушубок. Кожа у неё бледная, словно кость, а волосы рассыпаются по плечам искристым инием. Натка замирает, тараща глаза на незнакомку. Та пристально смотрит на отца, который словно спит в своей повозке. Но Натка быстро стряхивает с себя странное оцепенение, и подходит ближе. Женщина, наконец, замечает её, или быть может улавливает движение краем глаза, и распрямляется, поворачиваясь к ней. С холодным любопытством смотрит на молодую девчонку, по самый нос замотанную в пуховой платок, чуть склоняя голову на бок при этом. Натка же робко подходит ближе, переживает за отца, да и не знает она кто эта женщина.

Но чувствует, что не человеческого она роду, а как себя с ней вести – совершенно не понимает.

А вдруг эта красивая женщина решила отца забрать? От такой мысли становится Натке очень жарко и страшно одновременно, и она хмурит светлые брови, а потом обращается к женщине:

– Не забирайте моего папу, пожалуйста. – Сама не знает она откуда у неё такие мысли, но страшно так – что слов нет! Чувствуется в красоте этой женщины что-то чуждое и непривычное человеческому глазу. На слова Натки женщина удивлённо брови вверх поднимает, а потом неожиданно смеётся. И так странно – вроде метель вокруг завывает, а смех её звенит серебряными колокольчиками в ушах у девчонки.
– А с чего ты решила, что я забрать его хочу? – Она с каким-то лукавством смотрит на девочку, слегка прищуривая голубые глаза. – Слыхала я, что он скорняк отменный, а у меня шубка порвалась любимая. Хотела я его помощи попросить, да он видимо притомился с дороги. Отдыхать лёг, и не просыпается.

Натка чужих слов испугалась, да полезла в сани, чтобы отца проверить. А ведь действительно спит! Но на ощупь тёплый, не замерз, неужели действительно так утомился сильно?

– Но сон у него дурной. – Перестаёт улыбаться женщина, и снова хмурится. Метель вокруг воет злее, агрессивнее. – Да ещё и кто-то ехал за ним, когда я его нашла, и как я поняла с не слишком хорошими намерениями. Я его запутала и завела в сугроб, но отца твоего нужно в себя привести.
– Спасибо… – Хрипло шепчет девчонка, чуть ли не ревя с испугу. Наверняка ограбить отца хотели! Ведь ходили слухи о том, что богатей из соседней деревни нечист на руку, и шибко не любит за работу своим наёмным работникам платить. И верно видать – слух был правильный.

Девчонка хлюпает носом, и укутывает отца посильнее, дабы не замёрз и не застудился он. А после поворачивается к его невольной спасительнице, смотрит уже смелее – уж коли спасла, значит и зла не желает, верно?
– Спасибо! А шубку он Вам обязательно починит.
– И не сомневаюсь. – Вновь улыбается женщина, а потом поворачивается к своим саням и достаёт из неё свою белую шубку. Натка даже задохнулось – никогда она не видела такой красоты! Женщина, казалось бы, сама залюбовалась своей одеждой, а после положила в их повозку.
– Сроку вам неделя. – Грозно говорит она. – Приеду к вечеру, шубку мою положите на крыльцо. А коль отец твой не успеет – заберу тебя с собой. – Натка не успевает ничего сообразить, как женщина наклоняется и целует её в лоб. Кожу словно обжигает холодом, а женщина довольно кивает, после чего уезжает, скрываясь в метели.

У Натки от такой встречи только одни вопросы, а ответов нет. Но метель вокруг затихает, и она неуверенно за вожжи берётся, дабы до дома доехать. Отец у дома в себя пришёл, сказал, что не помнит ничего – только то, что барин перед выездом его угостил чаркой, для согрева, так сказать. А он видимо шибко устал, пару заказов ещё взялся делать, вот и задержался. Натка ему ничего про произошедшее не сказала, но про шубку поведала, что мимо ехала барыня, да попросила вещь любимую подлатать. Сроку – неделя.

Отец, конечно, подивился такой шубе, но за работу взялся. Больше всего времени у него заняло поиски нужно меха, конечно.

А у Натки на лбу горит место, куда её женщина поцеловала. И выглядит оно так, словно девчонка обморозилась немного. Волнуется Натка – а ну как отец не успеет с работой управиться? Куда её тогда та красавица на белых санях заберёт? Ох как не хочется этого девчонке! У неё вон – хата полная забот. А с другой стороны, интересно ей поглядеть, откуда эта красавица. А вдруг там интересно и место какое-нибудь волшебное? Но и семью не оставишь, как отец с младшими управится?

Пока отец шубу делает, терзается Натка противоречивыми мыслями. И поделиться не с кем совершенно, и стыдно ей за желание узнать, где живёт та женщина. Навроде как свою семью предаёт с такими мыслями.

Ровно в срок была шуба готова. Отец другими делами занимался, а Натка ждала момента, когда явится хозяйка за своей одеждой. Как темнеть начало, так засвистела за окнами метель. Девчонка сразу поняла, что это значит, и шубу сгребла, сказав отцу, что встретит гостью у калитки, а после из дома выскочил. Отец только рукой махнул, занятый с младшими ребятами, которые слегка засопливились и капризничали.

На улице, по зимнему времени, темнело очень стремительно, и Натка с замиранием сердца наблюдала за тем. как из разошедшейся метели появляются знакомые сани. Женщина улыбается, и с удовольствием осматривает работу.

– Действительно, отличная работа! Передай отцу. – Она кидает девочке в руки кошель с монетами, ощутимо тяжёлый. А потом пристально на Натку смотрит, продолжая улыбаться: – Может и ты со мной поедешь? Станешь моей наперсницей. Давно я одна, соскучилась совсем по общению.

Кто бы знал, как Натке хочется согласится! Но девочка упрямо мотает головой:
– Нет, не могу! За отцом нужно приглядывать, да младших растить. Как он без меня? Вы лучше… в гости… к нам. – Последнее она почти шепчет, стыдясь своего приглашения.

Женщина снова пристально на девочку смотрит, улыбается, а потом и вовсе смеётся, беря в руки вожжи:
– Ты смотри, может и приду! – Заливисто хохочет, и исчезает в вихрях снега.

Натка ещё стоит некоторое время, а потом возвращается в дом, отдавая отцу оплату. Тот удивлённо считает монеты, качает головой, но очень доволен.

У Натки лоб-то прошёл, да только прядь белая, словно снег, появилась.

А весной, как потеплело, в доме напротив появилась новая соседка. Высокая, белокурая женщина с очень бледной кожей.

Натка её первая увидела, и показалась ей улыбка этой женщины очень знакомой.