Детки (маленький эпизод школьной жизни)

 Послышались возбужденные мальчишеские голоса, затем вдруг смолкли, и через мгновение дверь с треском распахнулась. – А-а-а, здравствуйте, а вот и мы! – громко и немного гнусаво возвестил о своем с друзьями появлении невысокий белобрысый парнишка. Трое опоздавших ввалились в класс, сразу завладев вниманием одноклассников. Молодая учительница подняла глаза от учебника. Она ничего не сказала, и взгляд у неё был спокойный, как всегда, но внутри всё задрожало: они всё-таки явились, и теперь об уроке, таком, как она планировала, можно забыть. Сегодня, по обыкновению, эта троица прибыла именно в тот момент, когда ей, наконец, удалось завладеть хрупким вниманием учеников, и все только-только погрузились в головоломку английской грамматики. По-хорошему, этих молодцев следовало бы выгнать, но так делать, увы, нельзя: завуч приведёт назад и посадит в класс, дабы не лишать детей их святого права на получение знаний. Юлия Сергеевна слегка хмурится, и говорит негромко:

– Boys, please, take your places and get ready for the lesson…(1)

В десятом классе урок английского три раза в неделю, и каждый раз повторяется одно и то же, с небольшими вариациями, которые допускает любой театральный сценарий.

Первым, задолго до звонка на урок приходит Витя. Когда Юлия Сергеевна идёт открывать кабинет, его высокая долговязая фигура уже маячит около двери. Войдя в класс, он неспешно достает из рюкзака учебник и тетрадь, и потом прогуливается вдоль рядов парт, поглядывая в окна. Иногда Юлия Сергеевна просит Витю помочь ей справиться с капризными старыми жалюзи или вымыть доску, и он помогает, так же неспешно и всегда молча. Наедине с учительницей Витя всё время молчит, но как только в классе появляются другие ребята, сразу начинает балагурить: что-то рассказывает, поёт, поддразнивает девчонок и задаёт неожиданные вопросы самой Юлии Сергеевне.

Вскоре после Вити приходит Вера. Невысокая, крепко сбитая, она немного косолапит и косит на один глаз, чем вызывает бесконечные насмешки и издёвки со стороны некоторых мальчишек-одноклассников. Спрашивать Веру на уроках нет смысла, – она всё равно не ответит, а если дать ей письменное задание, покорно сдаст на проверку абсолютно пустую тетрадь. Вера садится за свою парту на первом ряду, напротив доски, и методично выкладывает из сумки книгу, тетрадку, дневник, ручку, мобильный телефон, а затем, сложив перед собой смуглые руки с коротенькими толстенькими пальцами, сидит, уставившись в пространство. Завуч как-то обмолвилась, что родители у Веры очень состоятельные: «там и двухэтажный коттедж, и два джипа, и даже яхта…а вот ребенок – такой». Юлия Сергеевна всегда старается ободряюще улыбнуться девочке, но та не реагирует, и светло-серые глаза смотрят всегда с одним и тем же выражением – рассеянно и словно слегка удивленно.

За минуту-две до звонка появляются Рита, Соня, Аня и Кристина. Они всегда что-то оживлённо обсуждают, возмущаются или смеются, и к уроку готовиться не спешат. Более молчаливая и несколько медлительная Кристина, – длинные, медового оттенка волосы, слой тонального крема на миловидном личике, тоненькая, хрупкая фигурка, – садится подальше от учительского стола и рассеянно слушает одноклассниц. На лице её всегда блуждает слабая, немного смущенная улыбка. Всем известно, что Кристина живёт уже совсем «взрослой» жизнью, что она может ночь напролёт кататься с парнями на машине, а утром её «подбрасывают» в школу. На уроках она почти всегда полусонная, и если Юлия Сергеевна спрашивает её, она ничего не может ответить, а лишь оправдывается жалобным тоном. Иногда девочка честно пытается сосредоточиться и соображать, но через пять минут отвлекается на вялые пререкания с мальчишками, которые вечно задевают её, или снова погружается в полудремотное состояние.

Рита неизменно приветствует Юлию Сергеевну заученно-ослепительной улыбкой. Этой красивой метиске очень нужна пятерка по английскому. Знает предмет она на «три», работать на уроках ей явно не хочется, поэтому в ход пускаются иные средства: улыбки, комплименты, лесть, открытки и шоколадки к праздникам. По сути, Рите уже и делать нечего за школьной партой – она профессионально занимается ногтевым дизайном и подрабатывает моделью в большом магазине обуви. Тем не менее, девочка задалась целью получить медаль, но вот английский портит всю картину.

Доброжелательная скромная Аня садится за первую парту напротив учительского стола и с озабоченным лицом достает из большой сумки учебник, тетради и словарик. Это, пожалуй, единственный человек в группе, который умеет заставить себя работать, даже на шестом уроке. Аня занимается спортивным ориентированием и часто уезжает на сборы и соревнования, а возвращаясь, снова прилежно склоняет свою темно-русую голову над учебниками. Юлию Сергеевну всегда удивляет, что Аня может находить общего с Соней: девочки дружат, и на уроках всегда сидят вместе, хотя найти двух более непохожих друг на друга личностей, пожалуй, нелегко.

Соня, крупная, полноватая крашеная блондинка, всегда вальяжная и томная, как дама в будуаре, смотрит на мир из-под длинных темных ресниц таким взглядом, словно желает соблазнить всех и каждого. Она очень способная, и видно, что родители вложили в неё много, во всех смыслах, но девушкой владеют всепобеждающая лень и смутные тяжелые влечения пола… Похоже, учёба это последнее, что Соню интересует сейчас в жизни.

Звонок на шестой урок всегда звенит как-то устало, чуть хрипловато. Юлия Сергеевна выжидает минуту-две, потом встаёт из-за своего стола и, неспешно подойдя к двери класса, закрывает её. Это сигнал, который ребята отлично знают. И тем не менее, Юлии Сергеевне приходится еще какое-то время подождать, пока её подопечные оставят свои дела и разговоры и встанут, чтобы поприветствовать её. Витя встает из-за парты, наклоняется вперед и опирается о столешницу обеими ладонями. Рита неохотно отрывает взгляд от мобильного, но тут же вскакивает и вытягивается, как тростинка, заискивающе улыбаясь учительнице. Соня никак не может вылезти из-за своей парты и сама смеется над своей неуклюжестью. И Рита, и Соня буквально опутаны с головы до ног тоненькими проводками своих МР3 плейеров.

– Girls, please, take away your technical equipment (2), – говорит Юлия Сергеевна, улыбаясь.

– А вы сегодня отпустите нас пораньше? – Рита чуть склоняет набок свою безупречно причёсанную темноволосую голову.

Этот вопрос Юлия Сергеевна слышит в начале каждого своего урока в 10-м «Д». Она отрицательно качает головой. Рита и Соня разочарованно вздыхают дуэтом. И эхом раздается немного наигранный вздох Вити. Юлия Сергеевна, приветливо улыбается («Каждый урок в том же классе – будто бы самый первый, забудьте обо всем плохом, что было до сегодняшнего дня!» – она всегда держит в уме этот постулат от своего преподавателя по педагогике) и здоровается с учениками со своим почти безупречно звучащим британским акцентом, а потом спрашивает о домашнем задании.

Рита скромно потупляет глаза. Соня делает вид, что вообще не слышит вопроса. Витя беспокойно ёрзает на стуле. Кристина на секунду выходит из своего транса и скашивает глаза на остальных. Вера сидит неподвижно, словно статуя Будды, взгляд медитативно устремлен в пространство. Аня берется было за тетрадь, но увидев, как реагируют одноклассники, тут же отодвигает её на край парты. 

– Понятно. Конечно, у вас всех есть дела поважнее, чем какое-то домашнее задание по английскому. – Юлия Сергеевна переходит на родной язык: так получается само собой, когда она начинает волноваться или сердиться. – Ладно, значит, сделаем это упражнение в классе. Christine, please, start reading (3)

Кристина просыпается окончательно.

– У меня нет учебника.

– My congratulations! Sit beside Victor then (4)…

– Что? – Сядь тогда к Вите и работайте по одному учебнику.

– Можно я начну? – кричит Соня.

– Оkay, read the first sentence, Sonya (5)

Соня читает громко, произношение у неё хорошее (родители не раз отправляли её на летних каникулах в English Camp за границу), но перед каждым пропуском в тексте задания она умолкает и поднимает свои красивые темно-зеленые глаза с кокетливыми стрелками на Юлию Сергеевну в ожидании подсказки. Учительница улыбается и качает головой:

– Нет, думай сама, Соня. Тем более что это было домашнее задание.

– А что такое “blade”? – вдруг ни с того, ни с сего спрашивает Витя.

– Где тут “blade”? – удивляется Аня.

– Да это я не по теме. Это так… Юлия Сергеевна поднимает глаза от учебника.

– Blade? Лезвие. Например, лезвие ножа или лезвие бритвы. А что?

– Ух ты, это красиво тогда – «Fire Blade» – «огненное лезвие»… Это название гоночной машины.

– Да, красиво, очень. Но, пожалуйста, Витя, не отвлекайся. Читай дальше и подбирай нужную форму глагола.

– Хо-ро-шо. Так. А какая страница? 

Ты что, дурак? – Рита оборачивается к Вите, и в голосе её свозит презрение.

– Замолчи. Витя с Ритой какое-то время встречались, но теперь они в ссоре, и время от времени сдержанно переругиваются, словно бывшие супруги-интеллигенты.

– Страница сто двадцать девять. – Юлия Сергеевна спокойно смотрит на парня.

– Нужно говорить: one hundred twenty nine, – нравоучительным тоном говорит Витя, шумно перелистывая страницы. – Та-а-а-к, ага!

Читает Витя медленно и перед трудными словами останавливается и вопросительно взглядывает на учительницу. Кристина, скосив глаза в Витин учебник, снова погружается в свой транс. Аня напряженно следит за чтением, держа наготове карандаш, чтоб исправлять ошибки. Соня рисует на последних страницах тетради аниме-принцесс. Рита высоко держит руку, чтоб читать следующей, а сама увлеченно смотрит на экран своего мобильника.

– Rita, please, switch off your mobile and take it away. Can you hear me? (6)

– Ну, хорошо, хорошо. – Рита, громко вздыхая, кладет телефон на соседний пустой стул.

Юлия Сергеевна тихонько переступает с ноги на ногу и опирается кончиками пальцев о край стола, – стоять на высоких каблуках в начале шестого урока уже тяжеловато. Машинально поправляя рукой высоко подобранные волосы, она еще раз объясняет смысловую разницу между условием второго и третьего типа. Она понимает, что для этой группы материал очень сложный, и не жалеет времени и сил на повторные объяснения.

– А первый тип тогда – как? – спрашивает вдруг Витя. Учительница приводит пример на условие первого типа и просит Аню перевести это предложение. Потом она чертит на доске таблицу и просит ребят сделать такую же в тетради.

Соня шумно вздыхает и нехотя оставляет своих аниме-принцесс:

– Ох, как же надоел этот английский… Лучше бы мы японский изучали…

– Тебе и японский так же надоест, разница какая? – говорит Аня, внимательно глядя на доску.

– Теперь, разбейтесь, пожалуйста, на пары, и ваша задача….. – Юлия Сергеевна умолкает на полуслове.

С треском распахнувшаяся дверь впускает в класс поток холодного воздуха из коридора и троицу добрых молодцев, которые (преодолев, видимо, неблизкий путь от дорожного камня, сулившего потерять либо коня, либо буйну головушку, либо и то, и другое вместе в зависимости от избранного направления), добрались, наконец, до своего пункта назначения и были готовы к дальнейшим подвигам.

Стас, светловолосый, с ангельски-голубыми глазами, входит, чуть ссутулившись, втянув голову в плечи и пружиня коленями. Глядя на него, можно подумать, что он всё время боится чего-то. На самом деле этот парень позволяет себе говорить и делать абсолютно всё, что ему придет в голову. Оба родителя у него – практикующие психологи, наверняка, осведомленные обо всех секретах успешного воспитания детей; папу постоянно вызывают в школу, но это не меняет ровным счетом ничего.

Вместе со Стасом его вечные спутники: худенький остроносый, с лицом, усыпанным золотистыми веснушками, Боря и рослый, красивый, черноглазый Муслим. Все трое на мгновение останавливаются в дверях, чтоб соблюсти формальность: «Извините, можно войти?», – и тут же, не дожидаясь разрешения, проходят в класс.

Юлии Сергеевне вдруг становится совсем уж трудно стоять, и она тихо садится за учительский стол. Первым делом Стасу и его свите нужно попить, и они собираются около кулера со стаканчиками, а все остальные ребята, начисто забыв про условные предложения, заворожённо наблюдают, как из краника бежит вода. Обычно, утолив жажду, отпрыск психологической семьи, выбирает одно из двух развлечений: с оглушительным треском давит ногой стаканчик, или спешит «окропить» оставшейся на дне водой одноклассников. Но сегодня, почему-то смилостившись над всеми, он просто бросает стаканчик в мусорную корзинку под учительским столом, задевая при этом ноги Юлии Сергеевны. Заметив на столе CD-проигыватель, парень вдруг начинает пританцовывать и напевает высоким гнусавым голосом:

– А-а-яй-яй, музыка-а, давайте будем тусить! Юлия Сергеевна чувствует, как в ней нарастает раздражение. Ей хочется «уколоть», задеть этого наглеца, чтобы хоть как-то поставить его на место. С милой улыбкой, она произносит медленно, словно размышляя вслух:

– Странно… Всю новогоднюю дискотеку, где вроде нужно было тусить, ты просидел на скамейке в гордом одиночестве и расстроенных чувствах. А здесь, в классе, тебе почему-то непременно нужно устроить тусу… Те, кто был на дискотеке, оборачиваются на Стаса и негромко смеются. Парень смущен, он замолкает и усаживается на свое место, швырнув рюкзак на пол, и минуту-две сидит спокойно, но потом вдруг принимается боксировать плечо своего соседа по парте – Бори. Тот некоторое время терпит, а затем сам вступает в поединок. На каждый его удар Стас отвечает более сильным, при этом он почему-то широко открывает рот, одновременно морща нос и оскаливая верхние зубы, и становится похож на огромную белую крысу. Наконец, к боксерам оборачивается Соня:

– Слушайте, ну хватит уже, наверное!

– Замолчи, ведьма крашеная! – орёт Стас, и теперь наступает очередь его словесной перепалки с Соней.

Муслим, улегшись на парту, развлекает Веру и Кристину тем, что громко повторяет слово «рыба». Парень сильно картавит, и у него слово выходит так: «г-ыба, г-ыба», что ужасно не вяжется с его голливудской внешностью, и девочки хихикают (да, да, и Буддоподобная Вера тоже!) а щеки их рдеют, как маки.

У Юлии Сергеевны так и вертятся на языке сравнения: «детский сад», «зверинец», но она не произносит этого вслух. Однажды, не сдержавшись, она назвала свою группу «обезьянником». Она ожидала, что эти совсем уже взрослые парни и девушки оскорбятся, но они как будто не поняли значения этого слова, или не расслышали его, или же им просто было все равно, потому что они давно привыкли к самым разным эпитетам, летящим из уст учителей. Только Витя отреагировал тогда, сказал в своей обычной серьезной и поучающей манере: «Обезьянник – это в полиции».

До звонка еще как минимум двадцать минут, учительница чувствует безмерную усталость, но она, в отличие от детей, не может себе позволить делать то, что хочется: скинуть туфли, распустить волосы и заварить себе крепкого чаю. Нет. Нужно вести урок. Юлия Сергеевна встает, подходит к доске, стирает ненужную уже таблицу и пишет мягким мелом на быстро высыхающей темно-зеленой поверхности новые слова.

– Пожалуйста, запишите несколько новых слов, которые нам нужно сегодня запомнить, – говорит она по-английски, стараясь не обращать внимания на беспрерывные помехи.

– Что? Что нужно сделать? Это – писать? В тетради? – спрашивает Рита, оторвавшись от экранчика своего телефона.

– Рита, убери телефон, – повторяет Юлия Сергеевна, наверное, уже десятый раз с начала урока.

– Да он мне не мешает, ну вот, я положу его сюда…Ну я же пишу, смотрите!

На какое-то время в классе воцаряется тишина, и учительница проговаривает произношение новых слов и дает их значение.

– Погодите, погодите, не так быстро! – кричит Витя. Он нарочито старательно выводит буквы в своей тетрадке и громко, выразительно повторяет произношение за учительницей. Стас, нацарапав три-четыре слова на обрывке измятого тетрадного листка, извлеченного откуда-то из недр своего рюкзака, снова начинает бубнить, – рассказывает что-то Боре.

– Стас, пожалуйста, помолчи немного… Мне твой голос уже ночью во сне слышится, – устало пытается пошутить Юлия Сергеевна.

Ребята смеются, а Витя, выдержав театральную паузу, торжественно заявляет:

– Да! И закончится всё это… свадьбой!

Враз примолкнув, все ждут реакции учительницы. Она, не оборачиваясь от доски, говорит спокойно:

– Ну, что ж, если он согласится жениться на женщине на десять лет старше… – и тут же понимает, что эта её фраза не-пе-да-го-гич-на, и смущается сама перед собой и перед всегда присутствующим в её мыслях преподавателем теории воспитания.

– Ничего! Он любит опытных! – кричит Витя.

Ребята снова хихикают, обернувшись на примолкшего почему-то Стаса, а Юлия Сергеевна думает про себя: «Опытных… Знали бы вы, дорогие мои, что в этой комнате я – самая неопытная из вас всех…во всех смыслах. Фундаментальные познания в английской филологии и методике преподавания языка – это весь мой жизненный багаж, и он, увы, не сравнится, с вашим».

Учительница оставляет последнюю Витину остроту без ответа и достает из шкафчика коробку с дисками.

– Что-то слушать будем? – важно интересуется Витя.

– Да, послушаем диалог. – Ой, опять….- вздыхает Рита. – И опять я ничего не пойму…

– Но если ты не будешь тренироваться, ты и не научишься понимать. И потом, не всё же меня слушать, – улыбается Юлия Сергеевна, раздавая на парты листочки со скриптами диалога.

-Да уж лучше вас послушать, – серьезно говорит Витя и вертит в руках листок с заданием.

– Это что, два мужика будут разговаривать? – спрашивает Соня. Она, изогнув бровь, разглядывает фотографию над текстом.

– Нет, это диалог пожилых супругов. Просто у женщины – короткая стрижка.

– Женщина с короткой стрижкой – это мужик! – брякает Витя и тоже внимательнейшим образом разглядывает фото.

Юлия Сергеевна старается сдержать улыбку и включает запись. Урок близится к концу. За пять минут до звонка Юлия Сергеевна обычно дает ученикам маленькое письменное задание на повторение грамматики. С грамматикой, впрочем, как и с орфографией, и со словарным запасом, у её подопечных совсем плохо. Эту группу Юлии Сергеевне отдали, вернее «подарили» в конце первой четверти и предупредили, что они «очень слабые», однако, что настолько слабые, учительница не подозревала. Часто эти десятиклассники делают такие ошибки в простейших словах и предложениях, что Юлия Сергеевна приходит в отчаяние. Она понимает, что нужно как-то исправлять положение дел, и старается изо всех сил, но порой ей начинает казаться, что всё бесполезно, что ничего у неё не получится, и у неё совсем опускаются руки.

Сейчас, пока ученики работают в своих тетрадках, Юлия Сергеевна думает….Думает о том, о чём почти не может не думать всё последнее время. Она с грустью сознается себе, что оказалась очень средним учителем английского языка и, судя по всему, совсем уж неважным педагогом. Ученики (не только старшеклассники, дети помладше тоже) совершенно её не боятся, поэтому позволяют себе опаздывать, не выполнять домашнее задание, болтать на уроке и отвлекать её разными вопросами, не относящимися к делу, только чтоб потянуть время и не работать. Она всегда самым тщательным образом готовится к уроку, стараясь каждый раз придумать что-то новое и необычное, помимо заданий в учебнике, чтобы вызвать, пусть ненадолго, интерес у этих совсем уже взрослых, равнодушных людей. Порой ей это удаётся, и в такие дни ей кажется, что всё не так плохо, что они, в общем-то, замечательные ребята, а она сама – не такой уж никудышный учитель. Но увы, чаще бывает так, что вся её кропотливая работа по подготовке, все её усилия сводятся на нет просто из-за того, что у «детей» нет настроения учиться, или они слишком устали и им просто хочется расслабиться. А у неё не хватает умения и душевных сил заставить их или как-то воодушевить.

В студенческие годы её настольной книгой была «Вверх по лестнице, ведущей вниз» Бел Кауфман, и сейчас, вновь перечитывая самые любимые страницы, Юлия Сергеевна старается убедить себя, что ей-то, по сравнению с Сильвией Баррет, просто повезло: потому что её ученики и ученики в публичной Нью-Йоркской школе начала 60-х годов прошлого века – это совершенно разные дети. …Или нет?

– А как будет «аптека»?

– Pharmacy.. или drug-store, – отвечает Юлия Сергеевна автоматически, еще не очнувшись полностью от своих размышлений.

– А как пишется?

Она встает и пишет слово на доске. Потом оборачивается к Соне:

– Сонь, а зачем тебе сейчас «аптека» понадобилась? В задании этого ведь нет…

– Да так, нужно, – улыбается Соня, опуская длинные стрелы ресниц и убирая руку с зажатым в ней телефоном под парту. – Парень сейчас тест пишет по английскому, попросил помочь.

– Это замечательно, что ты хочешь и можешь ему помочь, но у тебя сейчас свой урок. Который, кстати, совсем скоро закончится..

Соня раздраженно поводит полными плечами, но убирает телефон в сумку и снова склоняется над своей тетрадью.

Вера, до того сидевшая неподвижно над девственно чистой страницей, вдруг вскакивает и набрасывается на Стаса:

– Отдай! Отдай телефон!!!

Стас скачками удирает от неё вдоль рядов парт и дразнит:

– От-дяяй, от-дяяй!.. Гы-ы-ы! Гы-ы-ы!

Юлия Сергеевна снова устало опускается на свой стул. Она с удовольствием взяла бы этого юношу за шиворот и встряхнула хорошенько, так, чтобы зубы застучали. Но она может только сказать:

– Стас, если ты сдашь незаконченное задание, я тебе поставлю «2», и сразу в журнал, имей в виду.

– Что? Вы не имеете права!… – начинает было он, но всё же садится и снова принимается писать.

Иногда Юлии Сергеевне кажется, что эти «дети» даже её любят. Впрочем, она не может до конца понять, действительно ли любят, или просто притворяются, играют, чтоб получать хорошие оценки, или же – не получать слишком много заслуженных плохих. И порой она со стыдом и разочарованием признаётся себе, что ведь главное для неё – чтобы они её любили. А главным должно быть другое. Главная её задача – полюбить их, полюбить такими, какие они есть: ленивыми, порой бестолковыми, грубыми, дерзкими, циничными, равнодушными…Ведь не зря говорится, что человек больше всего нуждается в любви, именно тогда, когда меньше всего её заслуживает. Пока у неё не совсем получается… Хотя… она чувствует симпатию к каждому из них, даже к Вере, и даже – временами – к Стасу. Но чувствуют ли они её симпатию к ним?

Звонок с урока прерывает поток её мыслей. Ребята спешно дописывают последние слова…

– Пожалуйста, запишите домашнее задание на пятницу, – напоминает Юлия Сергеевна, открывая «крыло» классной доски, где еще в начале урока всегда записывает, что задано.

Аня старательно списывает с доски задание в свой аккуратный, всегда заполненный на четверть вперед дневник. Потом заставляет Соню записать его. Остальные, даже не поднимая глаз на доску, кладут на учительский стол свои тетрадки и начинают собираться. Странно: они всегда просят отпустить их пораньше, а когда урок заканчивается, вроде бы никто никуда и не торопится.

Рита, положив свою тетрадь поверх остальных и аккуратно поправив всю стопку, медлит возле учительского стола.

-Ты что-то хотела, Рита?

– А что вы мне сегодня поставили? За урок, я имею в виду…

– Ну, а как ты сама думаешь, Рита?

– Не знаю, но… – девушка кокетливо пожимает плечами и карамельно улыбается.

– Я вот тоже не знаю, что тебе ставить, если домашнего задания снова нет. Пойми, о «пятёрке» не может быть и речи, если ты не работаешь дома. А на уроке ты всё время занята телефоном.

– Я понимаю… – Рита медленно отходит, тяжело вздыхая.

– А мне пятёгочку сегодня поставите? – картавит Муслим, заглядывая Юлии Сергеевне в лицо своими черными глазами и широко, белозубо улыбаясь.

– Да, да! – смеется Соня, – Именно тебе и поставят! Юлия Сергеевна! Хотите, я вам почерк расшифрую? Напишите вот здесь что-нибудь, какое-нибудь предложение. Любое. И роспись свою поставьте. Ага!.. Вы общительны, у Вас много друзей…. так, дальше – дома посмотрю!…- и уже через секунду она кричит кому-то по телефону: – Алё! Малыш, я уже иду, жди на остановке!!!

Аня собирает сумку, о чём-то задумавшись. Соня целует её в щёку:

– Пока, до завтра! – и выплывает из класса. Полуобернувшись в дверях, она кричит учительнице:

– Сайонара, Юлия Сергеевна! (7)

– До свидания, Соня, – отзывается учительница, выключая из сети и убирая на полку CD-плейер.

Сегодня она не успела обсудить с ребятами диалог и не успела прочитать вслух небольшое, очень красивое стихотворение Роберта Фроста. Конечно, они не поняли бы и половины, но вообще им, как это ни странно, нравится слушать поэзию. И в любом случает, это ведь влияет как-то на их…душу. В следующий раз она, пожалуй, пожертвует заданием на грамматику в пользу Фроста.

Рита снова подходит к Юлии Сергеевне и кладёт перед ней визитку.

– Вот, смотрите, реклама нашего магазина… Зайдёте как-нибудь? На карточке – красивая девушка в ярко-красных высоких сапожках.

– Да, Рита, зайду. Спасибо…

Рита не уходит.

– Юлия Сергеевна! Вы разве не узнали? Это же я – на фотографии!

– Правда? Нет, не узнала сразу. А…теперь вижу, да.

Рита застенчиво улыбается. Стас, перегнувшись через плечо учительницы, смотрит на визитку.

– Ааа! А ноги-то не побрила! – орёт он и своей пружинящей походкой, чуть ссутулившись, спешит к выходу.

Рита, презрительно передёрнув плечами, бросает ему вслед: «Дурак!» и тоже, наконец, уходит.

Аня несмело приближается к учительскому столу.

– Юлия Сергеевна… 

–  Да, Аня? – Можно я у вас немного посижу? Тренировка в половине третьего, и домой нет смысла ехать. 

–  Конечно, Аня, оставайся. Чай будешь пить?

Юлия Сергеевна включает маленький электрический чайник, притаившийся за жалюзи на подоконнике, складывает свои бумаги на край стола, и достает из шкафчика две чашки. Она чувствует себя так, словно только что пробежала стометровку с препятствиями. Всё, чему её учили в педагогическом институте, наверное, надо забыть. И постоянно маячащий перед её мысленным взором образ преподавателя теории воспитания не должен больше заслонять реальные лица реальных, живых детей. Ей нужно научиться идти вверх по лестнице, ведущей вниз, и может быть, ей нужно попытаться научить этому своих учеников. Научить этому прежде, чем правильному произношению и грамотному использованию артиклей и предлогов. Чайник закипает, обдавая паром оконное стекло. В окно видно, как её десятиклассники неспешно пересекают просторный школьный двор. Впереди всех плывет лебедушкой Соня в длинном светлом пальто. Муслим, размахивая руками, как ветряная мельница крыльями, что-то рассказывает Боре и Стасу. Кристина скользит по мартовскому гололеду на высоких тонких каблучках. Вера уверенно и спокойно шагает рядом с Ритой. Девочки беседуют, и Рита время от времени поворачивает голову, словно хочет оглянуться, но сдерживается: за ними по пятам, вышагивая, словно журавль, идет Витя. Юлия Сергеевна провожает взглядом всю эту процессию, наливает чай себе и Ане, садится, вынимает из волос шпильки и глубоко вздыхает. Рассеянно наблюдая за тем, как ароматное красноватое облачко расходится из чайного пакетика и растворяется в кипятке, она снова думает о сегодняшнем уроке, о ребятах, о себе, о своей работе… Лицо её сосредоточенно и грустно, но, взглянув на Аню, она ободряюще улыбается и пододвигает к ней коробку с печеньем. За окном начинают мелькать крошечные снежинки.

 

Примечания (1) – Мальчики, пожалуйста, садитесь и подготовьтесь к уроку.

(2) – Девушки, уберите свое техническое оборудование, пожалуйста.

(3) – Кристина, пожалуйста, начинай читать.

(4) – Поздравляю тебя! Сядь с Виктором тогда.

(5) – Хорошо, читай первое предложение, Соня

(6) – Рита, выключи свой телефон и убери его. Ты меня слышишь?

(7) – До свидания (японск.)

 

фото из свободного доступа Интернет