Парамоха – тётка грузная,
будто в пузе кирпичи.
Всё пыхтит да семки лузгает,
и на Барсика ворчит.
А потом котейке жалица
(благо дело, есть – кому),
что стрепал внучок пижамицу,
и что жысь – давно хомут.
Что сынок был всех дороже ей…
Фотокарточка вблизи.
Проскочил он царство божие,
не сумев затормозить.
Что соседка часто впроголодь,
мяса нет – одни угли.
Воет: “Крестик бы не трогали,
да икону не пожгли”.
Жаль сердешну: молода ещё,
нет ни деток, ни плетей.
Но пристроил чёрт седалище
без разбору и затей…
Утопиться б в мёрзлой Каменке –
заметёт позёмка след.
Но на шее крестик маленький –
сила есть, а воли нет.
Цепанул шнурком по родинке,
знать, намёки неспроста:
капля крови – то, что пройдено,
что осыпалось с куста.
Ишь, болотина трусливая,
помереть – и то слаба.
Покатились слёзы сливами…
Хомутовая раба.
Автор публикации
