Фсё

По улице тёмного, ночного города бежала тёмная, ночная фигура. Казалось, что она пытается увернуться от капель ливня, ловко маневрируя и пережидая под козырьками старых магазинов. Если бы Вы, по старой привычке, решили выпить чаю с мятой на ночь, или Ваши соседи, наконец, закончив ссору, случайно выглянули в окно, то все бы следили за этим причудливым путешествием.
Это такое же вынужденное развлечение, как гонки капель на стекле или подсчет трещин на стене районной поликлиники. Развлечение, которое каждый придумывает себе в далеком-далеком детстве; такое развлечение, которым делятся либо в период легкой заинтересованности, либо на пороге ЗАГСа.

В руках у фигуры была маленькая сумка, чем-то похожая на классический дипломат. Она служила подобием зонтика над головой, совершенно промокшей под маленькой шляпой. 
На моменте, когда, Вы и Ваши соседи уже отвернулись от окна и легли спать, фигура зашмыгнула в подъезд, достала мокрыми руками ключи и открыла дверь квартиры. Свет зажёгся. Под личиной фигуры скрывался мой старый приятель – Сосед Н. Он разделся, повесил вещи сушиться и кинул свою сумку на стол в кабинете. Помыв руки и заварив добрую чашку чая, Сосед открыл свою сумку и достал оттуда книжку. Она была с мягкой, пустой обложкой и в формате, намекающем, что это больше книжка для зарисовок, чем для записей. Несмотря на это в скором времени в этой книжонке должна была разыграться картина, полная красок: где-то туманная и странная, а где-то солнечная и наивно-счастливая.

Н. склонился над письменным столом, вертя слова в голове и на языке. На обложке письмена появилась корявая цифра 3, обведенная для эффектности несколько раз. Позже заскакали буквы, слова, предложения; в воображении моего старого знакомого, который, представьте себе, работал простым бухгалтером, прыгали и раскрывались картины последних лет. Первая работа, полгода у родителей, много, много других случаев и, наконец,  встреча со своей женой, скорая свадьба. Кажется, что эта съёмка никогда не видела таланта таких размеров;  здесь мог жить журналист, архитектор, но настолько красочных и объемных картин она видит впервые.

Так пролетела ночь, долгая и бессонная. Скорее всего, она должна была быть короткой и тихой, если бы жена Н. не уехала к родственникам. Видел её пару раз, мы жили раньше в одном дворе, только вот она уходила на работу в то время, когда у меня уже первая пара. Поэтому, не могу рассказать про нее ничего дельного, только голос у неё очень приятный. Где-то полтретьего в дверь Н. постучали. Сосед двинулся и, шмыгая носом, подошёл к двери. Если бы у неё были чувства, то она бы отодвинулась, зажала себе глазок и сама выпроводила соседа, но нет; в глазке, размывающим всё, словно рыбий глаз, стояла соседка С. С ней я знаком лично, даже когда-то хорошо дружили. Ничем ни примечательная девушка: всегда была тихой, застенчивой, особой красотой не отличалась, зато почти всегда чуть-чуть улыбалась.

-Здравствуйте, а у вас есть сахар? Я просто вареники делать хотела, а сахар купить забыла

-Честно, я даже не знаю,- сказал Н., глупо улыбнувшись,- а Вы зайдите, посмотрите пока.

С. Зашла, оглянула прихожую, держа руки, испачканные в муке, на высоте лица. В этот момент Н. пошел в гостиную, взялся за перо и начал описывать первый поход со своей командой КВН в кино. Пройдя на кухню, С. Поняла, что марать чужую кухню мукой не особо прилично.

-Извините, а у меня руки в муке, помогите поискать, пожалуйста

Н., немного отвлекся, покачнулся на стуле, окончательно вышел из собственных, пока живых, воспоминаний и пошёл на кухню.

-Слушайте, я тут ничего собственно и не знаю. Квартирка-то съёмная, я на пару дней.

-Ой, точно, а я и забыла, что Макаровы её сдают.

-Ага, Витька Макаров друг мой давний – мы с ним с юности знакомы, вроде как…,- сказал Н., обыскивая ящики.

-Да, а мы с Витей одноклассники, с детства друг друга знаем, получается,- С. Наивно улыбнулась.

-Ага, ага,- Н. не отрывался от ящиков и просто пропустил эту подробность мимо ушей.

Воцарилась глупая и ненужная тишина. Бывает полезная тишина – она очень редкий зверь; такая сама ходит по свету и тебя ищет, так что смысла самому дрыгаться нет. А вот на такую глупую и ненужную сам напорешься, так что и тут плыви по течению.

-А вы вареники вообще любите?

-Что-что?- перебирая чашки и флаконы, сказал Н.,- а, да, конечно

-Может тогда и зайдете?

-А, ну, не знаю, вот сахар, можете не возвращать

Сосед бесцеремонно впихнул С. В руку сахарницу и побежал в гостиную. C., в свою очередь, рефлекторно пошла за ним и встала в дверях. Её взору пристало зрелище, которое я уже описывал, но знали бы Вы, насколько для соседки оно стало поражающим. Она поставила сахар в прихожей и стала увлеченно смотреть на Н. .Через минуту вдохновение немного отпустило его, он посмотрел на новый, пустой лист, отодвинулся, выдохнул, встал со стула и чуть не упал.

-А, Вы ещё тут? Вареники-то не дождутся, наверное,- Н. опять глупо улыбнулся

-Знаете, а у нас воду сейчас отключат до конца дня, не приготовлю, наверное,- такую бестолковую отмазку, буквально за секунду, придумала С.

-Ладно, тогда…,- сосед замешкал и рефлекторно засунул руки в карманы,- давайте по чаю?

Н. показал соседке уборную и поставил старый чайник на плиту. Когда свист стал громче, чем плеск воды в раковине, С. вернулась и начала мягко и чуть-чуть загадочно смотреть на Н.. Почему мягко? Потому что на человека, открывающего тебе новый мир, нельзя смотреть по-другому. Так же ребенок смотрит на родителя, который пытается научить его ездить на велосипеде. Так же смотрят студенты на преподавателя, которого искренне любят и у которого хотят учиться. Этот взгляд ни с чем не перепутать.

-А чем Вы занимаетесь,- начала диалог С.

-Бухгалтерией

-Ой, а у меня брат в бухгалтерии работал раньше

-М, а почему раньше?

-Ну, он потом кафешку открыл  и, чисто технически, перестал быть бухгалтером,- на этом моменте С. показала маленькую миниатюру. В ней она надула щёки, притворилась, что у неё в правой руке дипломат, а на левой часы, и они, все втроём, опаздывают.

-хех, прикольная миниатюра

-Спасибо,- С. улыбнулась,- меня папа научил, он у нас актером был, мне вот немного передалось

-А а у меня… ,- тут Н. немного потупил взгляд и отпил чаю,- да ладно, неважно

-Можно на ты?

-А, конечно, давай

-Блин, даже не знаю, как спросить,- соседка начала мяться и сжала руки.

-Так это…задавай, не стесняйся, ничего страшного

-Просто,…что ты пишешь?

-Ой, это. Долгая история, которую я толком и не помню,- Н. посмеялся в кружку и пролил немного чая на стол.

-Ты типа в писательстве себя пробуешь?

-Ну, не особо, это для себя, что-то похожее на автобиографию

-Ооо, а почитать можно?- Н. стало непривычно, что его жизнью резко начали интересоваться.

-Хммм, ну, посмотри, только там последние годы универа пока, надо ещё писать…

С. взяла кружку и резво пошла в комнату, такая походка появляется у человека, когда у того есть что-то завораживающее впереди.  Она завернула в комнату и, не выпуская из рук кружку, принялась за книгу

-А что значит “3” на обложке?

-Это типа третья часть, все дела

-Третья? А где остальные две?

-Хех, ну тут тоже история длинная

-Я уже поняла, что когда ты так говоришь, тебе просто лень рассказывать,- С. сделала обиженное лицо, которое умеют делать только женщины.

-Да ну, тебе просто вряд ли интересно будет

-Ты не можешь знать, что мне интересно, так что давай

-Ну, ты начни читать, потом как-нибудь,- на этом моменте С. цокнула, открыла книгу и начала читать, а Н. приставил стул к окну, о чём-то задумался, попивая чай. Может он что-то обдумывал, может, пытался что-то вспомнить, я, честно, не знаю.

Соседка  пробегалась глазами по строчкам, некоторые не могла разобрать из-за перечеркнутых корявыми линиями слов, но основной смысл был понятен. Иногда мне кажется: последние четыре слова используются настолько часто в нашей жизни, что она может потерять углы и стать какой-то круглой, слишком гладкой, именно поэтому каждый человек на время откладывает наждачную бумагу своей судьбы и любуется её деталями и подробностями. Н. продолжал потягивать чай, пока С. читала.

-Так…ты пишешь книги для себя?- спросила соседка, подняв левую бровь

-Ну, типа того

-Хмм, – это был звук детективного мысленного процесса

-Кхем, там опять длинная история

– А раз у тебя все истории длинные, то зачем мне их читать?- С. закрыла книгу, пересела на стуле, положив руки на его спинку,- Правда ведь, передо мной автор!- она горделиво повела пальцем в воздухе.

-Хахаха, смешно, но я это…пишу лучше, чем говорю,- Н. замялся, переложил ногу на ногу и отпил чаю

-Может быть, может быть, но попробовать-то надо,- в глазах С. начинает разжигаться настолько редкий в её жизни азарт,- ты же их не забыл, да?,- с мягкой и шутливой интонацией сказала соседка.

На этом моменте Н. поперхнулся.

-Так-то…есть одна довольно длинная история, которую я, надеюсь, не забуду,- он поправился, выпрямил спину и шею,- помню, что писать начал после 18летия, прям на следующий день. Решил вот привычку себе завести.

-Дневник?

-Ага, такая же технология, только вот дневник на каждый день, а тут только когда надо. Язык у меня был обычный, местами корявый, как у обычного парня моего возраста короче. В общем, потом вторая книга на выпуск из универа, а третья вот сейчас – на свадьбу.

С. потупила взгляд, перебирая что-то в голове, и возразила:

-Так а почему тут ни слова про свадьбу, даже намёка особого нет

-Ты дослушай, я своей ничего не говорил про это, так вот она случайно и выкинула две мои старые книжонки. Теперь мне нужно в третью коротко вписать ещё две, получается…

Н. посмотрел на соседку другими глазами, глазами, которые только что пережили откровение. Он посмотрел на неё так, как маленький ребенок, разбивший вазу, смотрит на маму. С. сдвинула брови, посмотрела на соседа и возмутилась: “Что тогда сидим, а?!”. Она подошла к Н., взяла его за руку и потащила за стол, пока самому ведомому соседу оставалось маневрировать кружкой, чтобы чай не разлился.

Автор сел за стол, робко взялся за ручку и начал выводить букву за буквой, пока С. отобрала кружку и села на место у окна.

-У тебя же своя есть,- возразил Н.

-Твоя просто ближе,- отрезала С. и продолжила свой импровизированный допрос,- так, а почему твоя жена не в курсе про писательство?

-Да просто не хотелось ей говорить; писателей и так много, ещё одного в жизни ей не хватало, да и читать она особо не любит

-Странно это как-то…ведь, это получается, что твой мужчина и в правду может подарить тебе что-то, что-то романтичное: сможет сорвать звезду с неба, как малину с куста, сможет отрыть для тебя целую планету, пускай на бумаге, но он сможет,- С. настолько замечталась, что начала немного привставать, а потом упала на свой стул.

-Да? Ну, не рассказал и вот теперь из кожи вон лезу

-Ты не особо романтичный для писателя, Н.

-Конечно, ведь я в первую очередь бухгалтер, а во вторую муж, а в третью писатель

-Всё, всё, хорош

 Н. довольно хмыгнул, не отрывая глаз от бумаги.

Они просидели где-то до вечера, не меняя ничего в комнате и перекидываясь мелкими разговорами, которые пересказывать Вам нет смысла.

-Ага, вот так мой отец застрял в гримёрке, – сказала С., довольно доедая печеньку.,- а у тебя что-нибудь интересное про родителей?

-Да, наверное, но я вряд ли сейчас вспомню

-Ну, сжато, в общих чертах о семье; мама, папа, все дела

-Так,- сказал Н., перебирая что-то в голове,- мама моя работала нааа хлебобулочном, так, а папа…водителем там же…да, точно, водителем

С. почувствовала какую-то фальшь в словах соседа и спросила:

-А…что ты так вспоминаешь, давно не виделись?

-Ну, и это тоже,- невозмутимо сказал Н.

-Тоже?- почти заглядывая в лицо соседу

Невозмутимость на лице Н. растворилась, как туман где-то в среднерусском лесу.

-Кхем, ладно

-А можно от тебя хоть что-то узнать в устном виде? Хоть немного правды, а не выдуманных историй, я могу прочитать книгу, но я пью чай не с ней, рассказываю про работу отца и кафешку брата не ей, а тебе, Н.

Сосед взглянул на соседку с тяжёлым, свинцовым взглядом, в ответ на который шёл алюминиевый взгляд с претензией.

-Как хочешь, карты на стол,- Н. немного улыбнулся; улыбнулся так, как улыбается мужчина, когда его заставляют рассказывать и вымучивать из себя что-то,- я…так сказать, болею; иногда я могу…начать  что-то забывать, потому писательство не просто увлечение, но и необходимость. Приходится перечитывать, вспоминать, переживать; это как читать какой-то роман и примерять на себя одну и ту же чужую роль.

-То есть…

-Подожди, ты прикинь, часто слышал: “Вот бы можно было что-нибудь забыть” – чушь. Чушь полная! Я, человек, который получил эту возможность, заверяю тебя: жизнь, в каждом своём моменте пытается что-то тебе сказать, донести, и в этом я глубоко убеждён. Делающий из своей жизни выжимку, иногда попросту не замечает, не замечает, сколько лет какой-то мужик копается под  капотом своей копейки,  не замечает, сколько лет назад переименовали соседний магазин, ведь попросту не помнит.

Н. встал, откусил кусочек печеньки, будто успокаиваясь, и отошёл, повернувшись к С. полубоком.

-Многие люди сказали бы, что я сижу, держа Жар-Птицу за хвост, но знали бы они, как она меня клюет и обжигает.

С. робко встала, тихо подошла к Н. и заботливо обняла его. Просто объятия, без лишних слов. Романтично.

-Видишь, я так себе поддерживаю жизненные разговоры,- в шутку сказал Н.

Комнату напомнили звонкие шутки, заскрипели стулья, царапая паркет, С. и Н., вместе писали книгу. Н. спрашивал, советовался, смеялся, думаю, он хотел бы, чтобы эта ночь никогда не закончилась, но, примерно в 7 утра, поднялось солнце.

Соседи стояли на пороге съёмки.

-Ага, я в детстве “в” и “ф” не различала, всегда была только “ф”. Вместо валенок в прихожей стояли фаленки, а у мамы, вместо любимой вазы, стояла любимая фаза. Но самое смешное было, когда я, доев обеденный суп, кричала “фсё!” Прям на всю квартиру!

-хех, очень даже мило… хотел бы я сейчас заменить строгое и жёсткое “всё”, на милое и детское “фсё”.

-Ну, всё, мне наверх

-Ну, фсё, а мне вниз

-хех, как у Есенина?

-О, точно, а как там было-то?

Они обнялись, и, когда Н. начал нарочито эмоционально читать “Письмо к женщине”, по лестнице эхом гуляли и сталкивались стихи и тихие, слышимые лишь из-за эха, смешки.

 

Я стоял на вокзале, ожидая отправки своего поезда, когда Н. пришёл с книгой в руках. Его было почти не видно в толпе, но я его и не видел, словом, он сам подошёл ко мне и начал разговор. У него была одна просьба. Я должен был встретить его жену, которая приезжала из Москвы, сказать, что  Н. не смог прийти,  отдать какую-то книгу и сесть на свой поезд. Сосед быстро объяснил мне смысл своего плана и, не дождавшись ответной реакции от меня, стократно поблагодарил, параллельно отдавая рукопись. На обложке была нарисована цифра “3”, переделанная в большую букву “Ф”, ниже расположились “c” и “ё”, которые были нарисованы на скорую руку, чем ещё больше подчеркивали экзотичность оформления.

Я подбежал к табло с расписаниями. Единственный на сегодня поезд из Москвы приезжал на 10 минут позже отправки моего. Чтобы выйти из этой ситуации, надо было что-то придумать и это “что-то” быстро пришло мне в голову.  Пришлось наплести проводнику историю про паспорт, билет и какие-то другие документы – он согласился меня подождать. Я запихнул себе в сумку книгу и, глядя на часы, начал ходить туда-сюда. Когда же московский поезд заскрипел тормозами, я выцепил из толпы знакомый силуэт жены Н., отдал ей книгу, бормоча что-то напоследок, и исчез.

Вы спросите, откуда я знаю эту историю? Просто, жена Н., посмотрев на свою книгу, прочитала: “Основы макроэкономики”, а я, глядя на свою, прочёл: “Фсё”.