Благодать грядущей джамахирии

«Кто есть я в стране моего рождения и проживания? Какая жизненная роль мне отведена провиденциальными силами фактом моего рождения в России? Существует ли в нашей стране некая общая идея прогрессивного развития и общенародного единения ради сохранения в будущем нашего цивилизационного кода? Идея, в рамках которой мне предназначено судьбой осуществить нечто уникальное и вдохновляющее как для моей личной самости, так и для всего пространства такой животворной идеи?»

Крути не крути, но для всех здравомыслящих жителей России с каждым днём значение этого ряда вопросов становится всё серьёзнее, вплоть до особо важной статусности определения базисных условий личностного выживания. Эти вопросы по своей сути настолько обескураживающие, что сплошь и рядом способны провоцировать истерическое состояние психики человека приземлённых мыслей и труда, в результате чего множество наших сограждан утилитарного уровня развития панически боятся хоть на мгновение задумываться по этому поводу, предпочитая скрываться от таких вопросов посредством бессмысленных, опустошающих душу и обессиливающих тело дел и делишек, типа добровольной интенсификации служебного рвения, прогрузки себя нескончаемостью простой механически примитивизированной работы, нескончаемого шопинга, пустой трепотнёй со знакомыми, придирок на пустом месте по надуманным поводам к своим домочадцам – и всё такое прочее ради того, чтобы не позволить подобным вопросам захватить их сознание, дабы мучить конкретизированного человека его неспособностью ответить на них при том, что ему хорошо известно о жизненной необходимости найти ответы на них ради понимания своего места в необычайно быстро меняющемся антураже окружающей действительности. Самая распространённая практика в этой сфере, инстинктивно ведущая к пусть и временному, но фактически полноценному отрешению человеческой особи от требований реальной жизни, что позволяет с массой таких же инстинктивно отрешённых от неё особей предаваться прожиганию этой самой жизни здесь и сейчас, не теряя энергию, время, силы и другие личностные ресурсы на анализ и выработку оптимальной линии жизни, что позволило бы сохранить в человеке его человеческое достоинство и не допустило бы его падения до животного существования в толпе предавших свою человечность человекоподобных гоминидов.

Если взять для анализа в рассматриваемом аспекте традиционный сектор национальной российской идеологии, то не обнаружится особых проблем составить представление о крайне неудовлетворительном, к великому сожалению, современном состоянии её долженствующего соответствия актуальной реальности проистекающей жизни. Кроме того, придётся утвердиться во мнении о её полном смысловом упадке, если не сказать – крахе, в качестве общественно значимой для исторической перспективы страны жизнеспособной концепции государствообразующей культурной самобытности. И хотя статья 13 Конституции РФ самым категорическим образом запрещает установление какой бы то ни было идеологии в качестве государственной или обязательной, полное выжигание идеологической стороны жизни общества стало главным стопором развития страны, ввергнув в состояние стагнации как экономическую, так и культурную сферы её жизнедеятельности.

Кроме всего прочего, подобный анализ безальтернативно выявляет в интеллектуальной сфере общества современного Государства Российского многочисленные обломки множества ныне рухнувших ретроградных идеологем, в старину средневековья позволявших россиянам консолидироваться, прежде всего, в целях выживания в агрессивном окружении различных империй, держав, ханств, султанатов, княжеств и орд. Российско-советские идеологемы ХХ века вообще имели максимальный жизненный цикл своей жизнепригодности всего лишь в пределах нескольких десятков лет, после чего необратимо становились достоянием истории по причине продемонстрированной ими реальной нежизнеспособности и откровенно антинационального характера: к примеру, идеологема Троцкого об историческом предназначении России состояла в жертвенном костре, дровами которого должны были стать её граждане со всеми имеющимися ресурсами страны, призванном возжечь общемировую перманентную революцию.

Существующее положение дел в этой области, когда чуть ли не каждый более менее образованный гражданин ныне выдвигает какую-то свою собственную идеологическую концепцию, – это вовсе не тот режим идеологического многообразия, правомочность существования в стране которого признаёт та же самая статья 13 Конституции РФ. Неким странным образом, выходит так, что нынче свойственная россиянам устойчивая идеологическая индифферентность, а не какая-то обязательная идеология и уж, тем более, не идеологическое многообразие, невообразимо жестокими методами привитая населению страны объективными реалиями последних двух веков российско-советской истории, по отношению к национальным приоритетам на корню перечёркивает любые прогрессистские проекты в стране, включая и те, что исходят от действующих властных структур.

Этот идеологический вакуум российской действительности наших дней, превратившийся в главенствующий фактор блокировки созидательных процессов в стране, не смогла заполнить и РПЦ с её резко активированной при патриархе Кирилле социальной доктриной его собственной разработки ещё при патриархе Алексии II, не получившей в те времена одобрения к общественной применимости и при масштабной поддержке её со стороны политических властей страны на протяжении всех тридцати лет новейшей истории России. Выделенные для РПЦ весьма значительные финансовые и материально-технические средства, что предполагало постулирование православного (правоверного) христианства в качестве общенациональной идеологии, не помогли в решении этой судьбоносной задачи. Можно даже сказать и более определённо – результат в итоге получился фактически противоположный тому, на что поначалу рассчитывали власть имущие: построено, восстановлено и реконструировано великое множество храмов, церквей, монастырей, но вот ведь какая недолга – число прихожан в этих позолочённых храмовых строениях крайне невелико, поскольку церковные братства после всплеска популярности начала 90-х годов прошлого века с наступлением стабильности в стране в нулевые годы нового века значительно поредели в связи с нежеланием людей воцерковляться, что влечёт за собой отказ от открывшихся для населения страны широчайших возможностей получения всевозможных потребительских удовольствий. Кстати, и во внутренней церковной статистике приводится весьма низкая процентовка по численности истинно верующих мирян.

Без всякого сомнения российским властям вплоть до мельчайших штрихов известна вся эта пёстрая картина разрушительной деструктивности идеологизированного многообразия социальной жизни, что открыто поощряет 13 статья Конституции РФ. Деструктивность эта выражается в полном отсутствии общественно значимой моральной мотивации к какой-либо общенародной деятельности. По факту отсутствия доминантной идеологии для народов страны мотивация людей для свершения ими каких-либо деяний, особо важных по меркам общества, подменяется исключительно финансовой выгодой. Поэтому можно легко объяснить фактически завершившийся разгром российского спорта посредством его полномасштабной меркантилизации, когда спортсмены стали товаром, качество которого зависит от их спортивных достижений, расценёнными в соответствии со стоимостной шкалой, с необычайной тщательностью детально разработанной спортивными функционерами. В результате, сегодня спортсмены борются не за спортивную честь Родины, а за свой кошелёк, в связи с чем в спортивной среде наблюдается массовая смена гражданства перспективных спортсменов по соображениям выгоды, очернение интеллектуально слаборазвитыми атлетами российской действительности ради куша финансового вознаграждения, доходные перепродажи спортсменов, отказы выступать при несогласии с ценой на себя любимых и другая околоспортивная мерзость и гниль, что говорит лишь об одном – всеми спортивными делами ныне заправляют исключительно денежные воротилы. Спорт – это только один из примеров установления меркантильных отношений в обществе. На самом же деле, на данный момент почти завершена практически всеобщая коммерциализация всех сторон жизнедеятельности российского общества.

Российские власть предержащие прекрасно понимают, что наблюдающееся отсутствие общенациональной идеи ставит жирный крест на всех их усилиях по сохранению страны в едином формате Государства Российского, не говоря уже о каких-то существенных и устойчивых перспективах его развития. Поскольку же сохранение существующего формата страны ныне является для российской властной элиты непререкаемым императивом, для создания идеальных условий продвижения своих долговременных планов в жизнь у властей имеются всего два варианта по обеспечению таких планов мотивационной идеологической поддержкой со стороны населения страны.

Первый вариант – создание и внедрение в сознание людей некой новой идеологии. Понятно, что это весьма трудоёмкий процесс. К тому же, для его успешной реализации по причине существенной инерционности общественного сознания объективно требуется как минимум период существования двух-трёх поколений россиян, то есть длительное время, исчисляемое несколькими десятилетиями, с созданием в стране отработанной широкомасштабной политтехнологической базы. В дополнение к отмеченному психические установления требуют при этом надёжной изоляции молодёжи от носителей каких-либо иных идеологических концепций. Над данным вариантом в рамках администрации президента четверть века активно трудился некий Владислав Сурков со своей командой, и, судя по состоявшейся на днях его отставки, запустить этот проект в масштабах, аналогичных общенациональной идеологии Компартии КНР, не оказалось возможным даже в перспективе.

Второй вариант медленно, но верно, похоже, становится основным на поле деятельности властной российской элиты. Этот вариант по множеству косвенных признаков разворачивается в русле общемирового тренда тотальной исламизации. Современный процесс исламизации России развивается в режиме «мягкой силы» в отличие от существовавшего в конце 90-х годов краткосрочного плана установления «зелёного» коридора от Аджарии до Удмуртии военным путём с использованием турецкого спецназа при поддержке данной операции российскими внутренними войсками, которым вменялось создание карантинной зоны вдоль всего черноморского побережья для его зачистки турецкими спецназовцами. Силовой план был разработан идеологами и стратегами deep state, посчитавшими, что Россия полностью разорена, народ в депрессии и отчаянии принуждён к физическому выживанию, военные структуры страны небоеспособны, а прозападная российская политэлита будет всячески содействовать процессу создания «зелёного» коридора, как станового хребта будущего исламского халифата на российских землях. Однако сохранившие вопреки всему свою дееспособность здоровые патриотические силы страны сорвали реализацию этого плана. И вот теперь вместо него запущен мягкий вариант создания на европейской части страны исламского государства с использованием впечатляющего опыта европейских стран в подобном вопросе по выстраиванию Еврабии.

Реализуется этот вариант тихо, без шума, гвалта и серьёзных народных выступлений (редкие немногочисленные выступления местных жителей, протестующих против заселения их традиционных территорий проживания народами исламского полумесяца, оперативно расшиваются властными структурами). Выступать же сельским жителям, как правило, – малочисленным и находящимся в пожилом возрасте, есть за что, поскольку на их глазах с поразительно высокими темпами культура ислама укореняется на землях их предков. Как и повсюду в мире, численность исламского населения в местах его нового укоренения возрастает в недоступной для местных аборигенов динамике, ибо в исламских семьях, практически повсеместно в той или иной форме практикующих многожёнство (одна жена – официально, а ещё три – в гражданском браке, но при этом все четыре – полноценные жёны по шариату), многодетность – это традиционная реальность, что уже на сегодня привело к доминированию в молодёжной возрастной категории структурного состава населения страны представителей исламской культуры. На фоне ускоренного старения неисламских народов, в том числе, естественно, и русского народа, то есть при прогрессирующей депопуляции неисламского населения, подобное естественное наращивание численности исламского населения страны весьма впечатляюще. Подобной же тенденцией охвачена и старая Европа, куда помимо этого устремились миллионные миграционные потоки из жизненно неблагополучных регионов Азии и Африки.

В России же популярна внутренняя миграция из исламских регионов страны и из стран СНГ. Причём, переселение больших исламских семей в районы заброшенных земельных угодий, а также в опустевшие сёла и деревни, где часто остаются в живых всего несколько местных жителей из числа стариков, материально поддерживается в рамках специальных переселенческих программ, разработанных правительством страны. Так, к примеру, в одну из глухих заброшенных деревень Тверской области на радость местной районной администрации заселилась семья из Таджикистана численностью более ста человек, для которых это место стало второй родиной. Такое переселение сразу же перевело деревню из разряда подлежащих ликвидации неперспективных поселений в полноценный населённый пункт. Подобным образом, большие семьи исламского вероисповедания, состоящие в основном из здоровых молодых людей, без особых проблем расселяются в местностях, где ранее массово проживали другие народы, а жителей из регионов исламской традиции в принципе не наблюдалось.

Естественно, жизнеспособные, энергичные, амбициозные выходцы из исламских районов вместе со своими семьями, включающими в себя и мудрых аксакалов, привносят в места своего расселения исламскую культуру и вероисповедание. По аналогии с нарастанием темпа исламизации европейских стран, где коренное христианское население постепенно становится национальным меньшинством, процесс чего из года в год набирает всё больший масштаб, процессу исламизации депопуляционных регионов России, которых в стране на данное время – большинство, вскоре на государственном уровне будет придан режим наибольшего благоприятствования. Надо отметить, что быстрая исламизация страны полностью устраивает власть, предполагающую получение безусловной поддержки своим непопулярным в народе деяниям из лагеря исламистов к взаимному удовлетворению сторон.

И никто не может исключить вероятность того, что в скором времени ислам потеснит христианство в качестве основной религии государства. Именно так всё и происходит сейчас в Западной Европе, где мечети массово появляются в ставших уже нехристианскими районах европейских городов. Часто мечети возводятся по соседству со священными для христиан храмами, в которых хранятся святые реликвии. Для России же значимым символом успешной исламизации может стать красивейшая своей элегантностью мечеть в Екатерининском парке Петергофа, возведённая прямо на берегу пруда по соседству с потрёпанными временем историческими строениями времени расцвета Российской Империи.

Оборотная же сторона данного процесса заключается в том, что такая поддержка со стороны исламистов деяний российских властей – временное явление, ибо по мере упрочения исламизации России ортодоксальные мусульмане во всё большей степени будут претендовать на замещение властных должностей высокого уровня, включая и президентский пост. И это вполне вероятно, поскольку мусульманское население страны уже в ближайшем будущем по своей численности превзойдёт население всех других вероисповеданий. Тогда исламисты, пришедшие к власти, начнут реализовывать уже свои проекты общенационального характера, которые, скорее всего, напрочь будут отличаться от ныне реализуемых проектов действующей власти в силу того, что исламское понимание мира в значительной степени отличается от миропредставлений христиан, буддистов, родноверов, шаманистов, язычников и последователей прочих вероисповеданий. И здесь надо очень хорошо понимать, что немусульманское население страны, над которой взвилось зелёное знамя ислама, без особого промедления будет поставлено перед дилеммой – либо принять исламское вероисповедание, чтобы спокойно жить под его крылом, строго исполняя исламские обычаи, либо продолжать исповедовать своё духовное направление, неизбежно подвергаясь преследованиям исламизированного общества, что грозит вероятностью рано или поздно оказаться привлечёнными к шариатскому суду, поскольку кроме мировых религий Книги все остальные вероисповедания шариат относит к языческим культам, призывая всех правоверных мусульман неустанно бороться с ними.

Всё так. Но вот что интересно, из трёх авраамических религий ислам – самая молодая религиозная система, как отмечают исследователи религиозных тематик – самая агрессивная по темпам своего распространения в мире. Если отталкиваться от представления о мире современных людей, как о сообществе свободолюбивых, образованных, эрудированных и интеллектуально развитых особей, то при допущении о насильственной исламизации регионов, стран, слоёв населения или отдельных особей выявляется серьёзное противоречие в таком подходе к распространению ислама: современные люди не потерпели бы по отношению к себе насильственного поглощения исламской идеологией. Такое понимание современности позволяет сделать однозначный вывод о привлекательности ислама для людей и о добровольности личного перехода в исламское вероисповедание.

Ислам, начавший своё историческое шествие по миру в 7 веке, избавлен от множества непреодолимых противоречий идеологического характера, свойственных христианству, которое всё сильнее и значительнее проигрывает исламу в завоевании умов и душ людей. Если подойти к этому вопросу со всей строгостью исполнения канонов веры, то христианство, в отличие от строгой недопустимости ревизии исламского вероучения, на сегодня представляет собой некую аморфную идеологическую концепцию, размытость которой придаётся массой христианизированных течений, сект, духовных школ, а также неимоверным количеством самых различных толкований религиозных основ христианства отцами церкви, проповедниками, религиозными философами, туземной псевдохристианской теократией. По этому поводу можно много и долго приводить разнообразные примеры и подтверждения, но сказанное вполне убедительно отражается всего в одном сущностно важном для человечества факте, рассматривать который необходимо в качестве одного из самых наглядных проявлений противоестественности христианского вероучения. Таким фактом служит утверждение, что под сенью христианства практически прекратила своё существование традиционная человеческая семья как таковая, а нравственность человека фактически полностью исчезла из повестки дня.

Тема семейных отношений испокон веков относится к наиболее животрепещущим аспектам жизнедеятельности общества, поскольку от их состояния напрямую зависит существование самого общества, из-за чего ни в коем случае нельзя допускать образования самоубийственной логической цепочки: разрушение семьи – прекращение деторождения – вымирание людей. Издревле на Руси были сильны роды и семьи, что позволяло крепнуть и развиваться обществу русичей, а также в кратчайшие сроки восстанавливать народонаселение после стихийных бедствий или вражеских нашествий, приводящих к резкой убыли населения. Более тысячи лет назад русичам в обязательном порядке насильно вменили христианское вероисповедание с чётко прописанной в нём канонической формой семейных отношений. При этом надо отметить, что в Торе (Пятикнижии Моисея), частично вошедшей в Библию как Ветхий Завет, принадлежность персонажей к тому или иному древнему роду представлялась в качестве одного из наиважнейших признаков выдающейся судьбы человека, то есть характеризовала свойство его богоизбранности. Тем самым, иудейские роды имели неприкосновенный священный статус. Роды же русичей и иже с ними в соответствии с христианскими догматами, которые предусматривают семейные отношения исключительно без каких-либо родо-племенных надстроек, со временем были признаны избыточными звеньями христианизированного российского общества, подлежащими ликвидации с подменой их старинной функциональности в родо-семейной структуре традиционно русского жизнеустроения по отношению к семейственности прихожан в текущем времени непосредственно церковью, что привело к неминуемому уничтожению родов как богопротивного пережитка дохристианских времён, огульно называемых церковнослужителями язычеством.

Всё это означает, что изначально в христианском вероучении была заложена мина под семейственность с неотвратимым запуском депопуляционных процессов христианского народонаселения, результаты чего зримо наблюдаемы сегодня в поражающих воображение масштабах. К этому же надо добавить замечание о принципиальной неспособности христианизированных народов улаживать возникающие между ними недоразумения мирными методами, а не кровавыми военными столкновениями типа крестовых походов одних христиан против других христиан, ведь крупнейшие, самые кровавые мировые войны с многомиллионными жертвами произошли именно между народами христианского вероисповедания.

Резкое снижение численности населения христианских стран и народов при всё большем ускорении процесса депопуляции закономерно привело к падению и числа приверженцев христианства: отсутствие прихожан стало причиной массовых банкротств церковных организаций с продажей на аукционах приходских церквей, костёлов, кирх и т.п. Поэтому со времени конца ХХ века, когда данная тенденция стала сущностно опасной для всего христианского мира, религиозные иерархи инициировали повышенную активность адептов христианства по пропаганде безусловного сохранения семейных уз и престижности многодетных семей. К сегодняшнему дню многодетность фактически стала визитной карточкой христианского священства, которому, однако же, так и не удалось передать эту эстафету мирянам, среди которых подобные случаи большая редкость, ибо проповеди священнослужителей (батюшек) напрочь утратили непосредственное влияние на мировоззрение россиян ввиду полного отрыва священников от реалий жизни. К примеру, современные молодёжные пары отказывается рожать даже одного ребёнка, а призывы к многодетности – для них вообще из разряда фантастики параллельных миров, поскольку их продвинутость в мире удовольствий и потребления не предполагает такое самопожертвование себя любимых ради каких-то отвлечённых фантасмагорий служителей церковных обрядов.

В этой связи, весьма показательно случившееся днями ранее заявление главы Патриаршей комиссии по делам семьи протоиерея Дмитрия Смирнова, назвавшего живущих в гражданском браке женщин без венчания и штампа в паспорте «бесплатными проститутками». При этом он сказал: «Мы – вымирающая нация. У нас полтора ребенка на семью в целом по стране. Наш национальный лидер говорит, что это главная задача – повышение рождаемости… Я хочу, чтобы у женщин был тот самый высокий статус, который ей придала церковь. Это лучшая половина человечества. Я не хочу, чтобы они были обмануты. Я не хочу, чтобы ими пользовались. Их молодостью, красотой. Я хочу, чтобы у каждой из них была семья, о которой она мечтает. Я хочу, чтобы ее добивались десятки человек, а она выбирала лучшего. А не отправлялась к первому встречному, который говорит: давай вот так».

После таких высказываний старого священника, на него, конечно же, ополчился напыщенный претенциозностью официоза мир православного христианства, поскольку в его словах были задеты важные завоевания постгуманистов о свободе гендерных отношений без архаики семейных уз. Характерно, что на него набросились в том числе и церковные иерархи. Так, глава Синодального отдела по взаимоотношениям с обществом и СМИ Владимир Легойда сделал сообщение для прессы о том, что «это не в РПЦ считают, но мнение одно лишь священника. Даже не мнение, а неудачный троллинг». А митрополит Волоколамский владыка Илларион принес извинения: «Протоиерей Дмитрий Смирнов нередко позволяет себе эпатажные высказывания, оскорбительные для женщин. Делает он это, как я полагаю, из благих побуждений, желая привлечь внимание общественности к теме защиты брака и семьи. Однако получается не всегда удачно. Приношу свои извинения тем многочисленным женщинам, которые почувствовали себя оскорбленными очередным эпатажным высказыванием священника». Вот так, и не иначе.

При всём том «праведном» гневе, вызванном высказываниями протоиерея Димитрия Смирнова, спровоцировавшими мощную волну общественного осуждения, важно отметить, что вся эта шумиха старательно обходит лежащий на самом виду существенный штрих возникшей ситуации – данное высказывание старого священника буквально криком кричит о бессилии церкви хоть как-то повлиять на цунами депопуляции нашего православного народа, то есть Димитрий Смирнов, как честный пастор, расписался тем самым в ущербности христианского вероучения, за два тысячелетия показавшего неспособность заменить своим пасторским служением родовые отношения, испокон веков обеспечивавших естественную гармонию функционирования семей. И какими бы праведниками не были христианские священнослужители, они не в силах выправить ситуацию с развалом семей и вырождением человечества: системная недоработка вероучения в принципе не позволяет запустить процесс депопуляции в обратную сторону.

О безнравственности современных адептов христианства говорит ещё один неудобоваримый факт, о котором, помимо всего прочего, поведал протоиерей Дмитрий Смирнов: «Если священник сталкивается с грехом, и он молчит, этот священник изменяет Христу и церкви. Он должен назвать грех грехом. Что я и сделал… Мне уже несколько человек звонили. Одни – с желанием убить. Да, угрозы. Другие, я не буду повторять это выражение, но сильно избить. Эти люди не называют ни своих имен, ни адреса, ни е-mail. Я не знаю, кто». Таким образом, то, что священник даже просто назвал распространённое явление в обществе «своим именем на вполне литературном языке», стало причиной угроз в его убийстве (здесь напрашивается аналогия с убийством о. Александра Меня), то есть грешники грозят убить праведника за свой же грех. Это нельзя назвать иначе, чем светопреставление.

Очень показательно, что старый священник прекрасно осознаёт реальность угрозы расправы над собой. Осознаёт он и то, что христианская общественность при этом будет стоять в сторонке и отстранённо наблюдать за этой расправой, снимая видео такого святотатства на свои смартфоны. И у него вырвался душевный вопль отчаяния, прежде всего, из-за нечеловечности христианства и его апологетов, в числе которых он и сам находится: вчера – в роли всеми почитаемого батюшки, а ныне – в качестве жертвы. Этот вопль отчаяния исходит из следующей его фразы: «Кстати, вот случай. Я ездил тут, было 135 лет епархии Екатеринбургской, на празднование. Меня владыка митрополит пригласил. И вот обратно возвращаюсь, в аэропорту «Шереметьево» жду, пока поедет эскалатор с моим чемоданом. Ко мне подходит мусульманин. Молодой, с бородой, ни одного седого волоса. Обнимает меня, называет свое имя. И говорит: «Я имам. Я тебя так уважаю. Я слушаю все твои проповеди. И рассказываю своим прихожанам». Обнимал меня с такой любовью, нежностью. Если что-то начнется серьезное, я обращусь к мусульманам. Меня слушают, мои проповеди и мои призывы, все мусульмане. Они меня защитят. И от этих, кто мне грозит. Если не найдутся здесь в России защитить старика священника. Вот такое отношение ко мне человека другой веры. Почему? А потому что я уважаю другие веры. Уважаю вообще веру». Как говорится, ни убавить – ни добавить. Всё в точку.

Что называется – дожились: под неугасимым сиянием вифлиемской звезды христианский священник обращается за помощью в своей защите от убиения к мусульманам, зная, что от них он её получит, а от своих братьев во Христе – нет. Подобная ситуация говорит о многом, и, прежде всего, о высокой нравственности мусульманства, в вероучении которого не содержится тех фундаментальных ошибок христианства, которые в итоге выхолостили нравственность из этой религии. Ведь нравственность, как известно, прививается человеку в семье и роде, являющихся краеугольными атрибутами мусульманского вероисповедания. Историки хорошо знают, что с седьмого века до наших дней погибло большое число разных империй, халифатов, ханств, эмиратов, государств, княжеств, священных союзов, а мусульманские рода вместе со своими семьями выжили во всех перипетиях различных катаклизмов, войн и сражений и благоденствуют по сию пору. В этом как раз и проявляется извечная мудрость Востока.

Если оставить за скобками военные амбиции, чем грешили все великие цивилизации человеческой истории, то мусульманской цивилизации, опирающейся на идеологию ислама, есть чем гордиться в культурном отношении. В эпоху своего расцвета она одарила мировую культурную сокровищницу высочайшими достижениями науки и искусства. Мусульманские философы, поэты, медицинские светила, математики, астрономы, выдающиеся архитекторы, отважные мореплаватели, мудрые правители и представители многих других направлений человеческой жизнедеятельности оставили в наследие миру земного человечества свои шедевральные творения. При этом не вызывает никакого сомнения и то, что изощрённые политтехнологии издревле позволяли использовать любую идеологию для обслуживания своекорыстных людей или массовых сообществ жителей каких-то регионов. В этом отношении исламская идеология использовалась и сегодня используется различными общественными деятелями или движениями в собственных интересах. Например, основополагающей доктриной современной Турции стала доктрина неоосманизма, которую дополняют идеи исламизации и неопантюркизма, подразумевающего интеграцию тюркских государств. Однако в отличие от того же христианства, не имеющего признаваемого всеми его конфессиями единого свода нравственных требований к своим последователям, на стаже нерушимости строгих нравственных норм поведения мусульман стоит шариат, соблюдение или нарушение уложений которого контролируется шариатскими судами, на порядки превышающими по части принципиальности и неподкупности любые административные суды.

Неимоверная усталость от всеобщей аморальности обществ своих стран, на которую служители культа смотрят сквозь пальцы, а зачастую неявно или открыто поощряют существующие в общественном пространстве западных стран социальные явления, откровенно нарушающие как заповеди Моисея, так и новый завет Христа в его нагорной проповеди, вынуждает жителей западноевропейских стран вполне осознанно покидать христианскую конфессию, становясь атеистами или адептами иной идеологической доктрины, в том числе переходя под эгиду исламской идеологии, что сопровождается их благосклонным отношением к возрастанию в своих странах числа мусульманских мигрантов. Так, у многих европейцев существует мнение о том, что Европа должна ослабить иммиграционный контроль, чтобы в ближайшие двадцать лет распахнуть двери перед двадцатью миллионами мусульманских переселенцев. В органах юстиции ЕС сформировалась позиция, предусматривающая отношение к иммиграции не как к угрозе, а при условии правильного управления ею как к процессу оздоровления морали общества до высочайшего уровня соответствия изначальным устоям авраамических религий.

На примере Германии можно оценить тенденцию исламизации населения, без благоволения которого к мусульманским религиозным догматам эта тенденция не обрела бы серьёзного масштаба. Сегодня можно уверенно говорить, что мусульмане стали заметным элементом немецкой жизни. В столичном Берлине, к примеру, половина молодых людей в возрасте до 20 лет являются мусульманами. Мусульмане составляют 12% населения Франкфурта-на-Майне, христианское население которого за последние 50 лет уменьшилось почти наполовину. Схожая ситуация наблюдается практически во всех крупных городах Германии. В общей сложности в стране, по разным оценкам, проживают от 3,5 до 4,3 млн мусульман и насчитывается около 2800 мечетей, число которых увеличивается по мере роста численности мусульманского населения, в том числе и за счет перехода в ислам этнических немцев (как правило, женщин).

Подобные тенденции наблюдаются и в Великобритании. Продвижение ислама резко изменило облик Англии. Если, к примеру, подняться на холмы вокруг Блэкборна, то откроется захватывающая дух панорама бесчисленных минаретов и мечетей. Кроме того, место традиционных для Британии профсоюзов, местных советов или кооперативов всё более уверенно занимают исламские общины, естественно, руководствующиеся принципами шариата.

Такое победоносное шествие ислама по европейской территории, шаг за шагом отвоевывающего пространственно-политические, религиозно-правовые и духовно-человеческие позиции у крепко спящего престарелого христианства, обусловлено, как уже отмечалось, принципиальностью мусульман в следовании законам нравственности без оглядки на иезуитские требования политкорректности. Беспомощность католических священников, веками пренебрегавших основными человеческими ценностями жизни, наглядно отражается в их нарочитой отстранённости при демонстрации ими притворной обеспокоенности перспективой исламизации Европы с инфантильными призывами к разобщённой на мелкие части христианской конфессии преодолеть разногласия и объединиться, чтобы противостоять экспансии ислама.

Однако поздно после драки махать кулаками, как говорится в известной народной поговорке, поскольку жители европейских стран, ежедневно сталкиваясь с формализмом, нечистоплотностью, меркантильностью, а часто – с развращённостью и нескрываемым неверием в Бога христианских священнослужителей, похоже, сделали судьбоносный выбор в пользу ислама: христианские храмы в Европе повсеместно исчезают.

Так, в ближайшие годы Христианская церковь в Германии будет вынуждена «избавиться» как минимум от половины своих приходов. Причина этого – массовый выход немцев из Церкви, а также финансовые проблемы большинства приходов. По данным Немецкого епископата, в период с 1950 по 2000 г. число католиков, участвующих в мессах, уменьшилось с 12 до 4 млн. Около 35 храмов закроют свои двери в Копенгагене из-за отсутствия доходов. В ряде храмов датской столицы обряды вообще не проводились несколько лет из-за отсутствия заявок от прихожан. Во Франции 3000 из 15000 сельских церквей грозит снос. Уничтожать эти великолепные памятники европейской истории муниципалитеты вынуждены из-за высокой стоимости ремонтных работ. В нынешней Голландии среди 16-миллионного населения почти две трети атеисты. Число католиков, полвека назад составлявших 42% голландцев, сейчас не превышает 10%. Постоянными прихожанами христианских церквей сейчас являются чуть более трети жителей Нидерландов.

Последние социологические исследования, проведенные в католической Ирландии, население которой всегда считалось весьма религиозным, показали, что представления об этой стране, как об ортодоксальном носителе христианской культуры, уже не соответствуют действительности. Так, 35% опрошенных молодых людей в возрасте от 15 до 24 лет не смогли ответить, что именно празднуют на Пасху, а треть опрошенных не знала, где родился Иисус Христос. Не лучше обстоят дела и в католической Польше: сенсационными оказались результаты опроса, проведенного по заказу польского издания журнала «Ньюсуик», когда выяснилось, что 18% польских католиков не могут назвать имена всех четырех евангелистов – Марка, Луки, Иоанна и Матфея, лишь 20% респондентов могли вспомнить все 10 заповедей Иисуса Христа, а 30% не смогли назвать вообще ни одной заповеди.

Одряхлевшая Европа по всем признакам вряд ли сможет долго выстоять под напором привлекательной для простых европейцев исламской идеологии. Поэтому вопрос о том, когда и где образуется первое европейское исламское государство, это всего лишь дело времени и места. Его столицей может быть Париж, являющийся рекордсменом по темпам исламизации, Лондон, Амстердам, Кельн или Копенгаген.

Весьма нелицеприятный для евробюрократии и римской курии взгляд на происходящую исламизацию Европы обнаруживает в своей книге «La Forza della Ragione» («Сила благоразумия») итальянская журналистка и писательница Ориана Фаллачи: «От Гибралтара до Нордкапа, от холмов Тосканы до степей Волгограда, в любом европейском городе давно уже обосновался «второй город». Город, который постепенно поглощает внешний. Мусульманский, управляемый Кораном город». Этот «город в городе» не имеет ничего общего с традиционными общинами диаспоры, вроде Литтл-Итали или Чайна-Таун, где концентрируются иммигранты после прибытия в новую, чужую страну. Скорее, они — «этап исламской экспансионистской политики, которую до сих пор никто не смог превзойти» – ни Александр Македонский, ни Юлий Цезарь и ни Наполеон, «так как единственное искусство, в котором сынов Аллаха никто еще не смог превзойти — это искусство внедрения, завоевания и покорения». И далее: «Их вожделенной целью всегда была Европа, христианский мир». При этом, по мнению Орианы Фалаччи, мусульмане полагаются, прежде всего, на плодородие своих жён. Однако на тему исламской плодовитости в Европе наложено табу, и есть с чего: в Европейском Союзе мусульманские новорожденные составляют в год уже более 10%, в Брюсселе — 30%, в Марселе — даже 60%. В этом плане небезынтересно вспомнить слова выступления второго президента независимого Алжира Хуари Бумедьенна на Генеральной Ассамблеи ООН в 1974 году: «Однажды миллионы людей покинут южное полушарие, чтобы проникнуть в северное. Уж конечно, не как друзья. Ибо они придут, чтобы завоевывать. И они завоюют вас тем, что населят северное полушарие своими детьми. Чрево наших женщин принесет нам победу».

В целом же по результатам исследования Pew, проведённого в различных регионах и странах мира, ислам уверенно показывает масштабное увеличение числа своих последователей. Христианство пока сохраняет наибольшее распространение в мире (примерно 31,5% населения Земли), но его активно настигает ислам (26% населения), признанный экспертами наиболее динамичной религией. Интересно, что средний возраст мусульман – 23 года, христиан – 30 лет, последователей иудаизма – 36 лет.

Итак, масса западноевропейских ортодоксальных обывателей, ныне пребывающих в панической растерянности по поводу распространения ислама в Старой Европе посредством плодовитости чрева мусульманских женщин, а также факт 23-летнего среднего по миру возраста мусульман – очевидное доказательство превосходства ислама в вопросе нравственности над всеми другими религиями, ибо это опосредованное свидетельство здорового состояния семейно-родовых отношений в исламе, предусматривающих гармоничность и нерасторжимость отношений между супругами, их детьми и старейшинами родов. Кстати, те же немки, вышедшие замуж за мусульман и принявшие исламское вероисповедание, рожают по нескольку детей, оставляя мучиться над проблемой депопуляции нации политиков и учёных, поскольку на своём уровне для них такой проблемы не существует.

Возвращаясь к плану российских властных элит по построению исламского государства на территории европейской части страны, можно ожидать, что с учётом опыта идущей в настоящий момент тотальной исламизации Европы большая часть сельского населения Русской равнины спокойно и непринуждённо перейдёт в мусульманство, и будет жить сыто, богато и стабильно под зелёным флагом ислама, а к истошным призывам со стороны христианских ортодоксов к отстаиванию русской православной идентичности отношение у простых людей будет индифферентное – безразличное и равнодушное, поскольку мусульманское вероисповедание позволит им воплотить на практике свою главную мечту жизни о сытом и обеспеченном быте с полными сундуками всяческого скарба и шмоток. Патриотам же христианского толка останется возможным выступать за самобытную православную державность России исключительно на улицах городов, где их, как воркующих голубков, плотно возьмут в оборот психотехнологические устройства искусственного интеллекта для неощутимого ими преобразования в патриотических исламопослушных граждан.

Ну, так что уважаемые россияне!? Очевидно, имеет смысл взяться за руки, и, по аналогии с покорными своей участи жителями Киева при крещении Руси князем Владимиром, скопом стать мусульманами, восхвалив Аллаха за возможность жития в счастии и достатке. И то – дело, ведь по мнению Орианы Фалаччи никакая буря и никакое чудо Господне не погасит пламя ислама: для всех, кто не желает ныне и присно веков поклоняться Аллаху, речь пойдёт уже о примитивизме физического выживания. Выживать в диких условиях как-то не особо хочется, а вольную жизнь в диком поле всё лучше заменить стабильным сытным существованием в стойле, где и детей можно нарожать цельную кучу, и телек посмотреть с футболом или сериалом, пивка хлебнуть себе в удовольствие, и познать наваждение фитнесущербности на всю голову, и в Турции погреться у тёплого моря, и тачку заиметь зачётную, и водочку или виски под шашлычки принять на грудь, и на работе не напрягаться сверх меры, и… короче одни плюсы. И кому тогда при такой поляне удовольствий нужна всякая баррикадно-патриотическая ересь? Смысл-то жизни нормального чувака – в получении неограниченных чувственных наслаждений, а не в донкихотовских сражениях с ветряными мельницам. В этом и состоит вся суть подлунного мира приятностей сладострастного ублажения своих телес…

24.11.2012–25.02.2020

P.S. Для справки. В переводе с арабского языка “Ислам” — «покорность», «предание себя Богу».

 

Сергей БОРОДИН