Каникулы

Мой ранний рассказ. Пусть будет здесь. 

Я влюбилась. Это случилось внезапно, за секунду. Удивлению моему не было предела, тем более, что Фил совсем не подходил под образ из девичьих грёз, который мое воображение подсовывало мне со времен пубертата.

У нас в пединституте начались каникулы. Мать после смены в больнице уедет к своему приятелю, а я останусь дома и буду весь день слушать «Руки вверх». А вечером придет Аленка со своим плешивым Лешиком. Они принесут пива, и мы будем спорить о том, какая наркота лучше вставляет, хотя никто из нас ничего такого не пробовал.

Я только залила сухую вермишель горячей водой, потому что от вина из бумажных пакетов на голодный желудок меня тянуло блевать, как засвистел дверной звонок.

― Еська, привет! Опять у вас лифт не работает. Знакомься. Это Фил, ну, Филипп в смысле, друг Лешки. Фил это Есения. Представляешь, они вместе ходили в детсад, потом в школу, а потом Фил с родителями переехал в Москву. Вот приехал к бабушке на каникулы. Чего ты стоишь, будто призрак Джима Моррисона увидела. Держи винчик, поставь в холодильник.

Я взяла пакет из ее рук, а сама продолжала пялиться на Фила. Длинный, худой, с пальцами как у пианиста и крашеными в седой цвет волосами ―он был совсем непохож на местных парней из нашего городка.

Пока Аленка что-то трещала, а ее ботан уселся на диван и стал клацать пультом от телика, я пережила все то, о чем пишут в любовных книжках. Бабочки в животе, сердце ухнуло и прочее. А еще, я увидела себя со стороны, глупо улыбающуюся и трясущую его огромную руку.

Затем я понесла какой-то бред, типа:

― Ооо, ты такой высокий. Баскетболист?

На что он ответил слегка писклявым голосом, глядя мне сначала в декольте, а потом в глаза:

― Нет. В детстве занимался, сейчас учусь на айтишника. ― Покрутил красную нитку на запястье и пояснил, будто мы совсем деревня непролазная―  На программиста в смысле.

Затем перевел разговор на меня:

― Есения. Прикольное имя. А это твой настоящий цвет глаз?

― Настоящий конечно. Зелёный цвет вроде не редкость. А имя, да. Предки ― романтики у меня.

Я почувствовала, как покраснела, и пожалела, что надела блузку с глубоким декольте. Еще подумает, что я легкомысленная девица. А мне очень не хотелось, чтобы он обо мне так думал. Ну, вы понимаете, о чем я.

Не помню, как согласилась на эту таблетку экстази, целую упаковку которых он привез из Москвы. Ощущение было такое, будто меня бросили в бурную речку, и течение относит мое хрупкое тело все ближе к водопаду, с которого я вот-вот рухну вниз. Я держалась как могла, затем течение ускорилось и меня вырвало прямо на ковёр в спальне. Как я оказалась в спальне? В одних трусиках и лифчике? Фил сидел  рядом и вытирал мне лицо салфеткой, не обращая внимание на ковер.

― У тебя красивое тело.

Он погладил меня по ноге.

Я вновь нырнула в речку и меня снова вырвало. В этот раз на него.

― Ничего, так бывает, скоро это пройдет.

Он снял рубашку и прошептал мне на ухо:

― Думай о хорошем.

А затем снова погладил меня по ноге. Мне стало неприятно и я сказала:

― Не трогай меня.

Он не расстроился:

― Как скажешь. Мне уйти?

― Нет, только не трогай меня.

И я слегка пошатываясь побрела в ванную. Умылась и почистила кое-как зубы. Стало легче и я вернулась к Филу. Чтобы не сидеть молча попросила его рассказать о себе, на что он ответил:

―Ну, я не очень интересный. Живу с предками, учусь. Скука.

И он наклонился, чтобы меня поцеловать. Внезапно мне понравилось, и мы лежали и целовались. Дальше провал. Я проснулась утром от пульсирующей боли в правом виске и горького запаха кофе.

Аленки с Лешкой, впрочем как и Фила уже не было. Голова все еще болела, и так как заваренный кем-то кофе не помогал, я снова легла в постель и проспала до вечера.

Проснулась от того, что кто-то нажал на дверной звонок и забыл убрать с него палец. Я  посмотрела в глазок и увидела Фила со «Сникерсом» в руке. Я по быстрому пригладила волосы и открыла дверь. Фил протянул шоколадку со словами:

– На съешь и поехали.

– Куда?

– Покатаемся.

 Я натянула майку и джинсы и мы вышли на улицу. Фил нажал на пульт, и огромный джип пискнул. Я не очень разбираюсь в машинах. Вернее совсем не разбираюсь. Только успела прочитать название Nissan Patrol. Хочу заметить, что эта крутая, похожая на грубый армейский ботинок машина, совсем не подходила Филу. Он какой- то утонченный что ли. И пальцы его музыкальные совсем не смотрятся на огромном, обтянутом черной кожей руле.

Фил галантно распахнул передо мной дверь, помог забраться на сиденье, пристегнул меня, затем поцеловал в щеку. Мы катались весь вечер, слушали Робби Уильямса, он рассказывал о Москве, как о другой планете, и я погружалась в его ауру все глубже и глубже. Затем долго целовались, а потом вдруг оказались на жестком, пропахшем сигаретами заднем сиденье. Не так я себе представляла первый раз, но он стал приезжать каждый день, всегда с цветами, в отутюженной рубашке и модных джинсах.

Я ждала у окна каждый вечер и увидев его крутую тачку издалека, забыв про лифт, перепрыгивала через две ступеньки и слегка растрепанная, но счастливая оказывалась рядом с ним.

Я запомнила его слова о том, что у меня красивое тело, а потому всегда надевала или короткую юбку с топом или платье в обтяжку. И обязательно кружевное белье.

А потом он не приехал. Я весь вечер просидела у окна, прислушиваясь. Ниссан этот грохотал нещадно, но в в нашем дворе поселилась тишина, и даже мамочки и их сопляки не визжали на детской площадке.

Я попробовала позвонить ему на мобильный со своего домашнего, но телефон Фила был вне зоны доступа.

– Блин, Блин.

Набрала Аленке.

― Ппривет. Че делаешь?

Я задыхалась от волнения.

―А Еська, привет, да мы тут в баре с ребятами решили пивка выпить. А ты чего? Где твой Ромео?

― Он не приехал и телефон выключил.

― Забей. Давай к нам.

―Мне чего-то не хочется.

Я отключилась, взяла ключи и выбежала на улицу.

Тут надо сказать, что в нашем бесхитростном городке все дороги идут мимо кинотеатра. И куда бы вы не направлялись, обязательно наткнетесь на огромную вывеску «Дружба».

Возле кинотеатра я увидела черный  Nissan моего Фила. А возле машины сидел огромный лохматый с белым окрасом, будто седой, пёс.

Я подошла и заглянула в окошко, но ни черта не увидела, так как окна были затонированы, но я и так знала, что внутри никого нет.

«В киношку что ли отправился. А почему без меня?».  Обида пролезла в мозг гаденьким червячком. Я забежала в кинотеатр и, оттолкнув от себя старуху- билетчицу, влетела в зал. Людей было мало, и я сразу увидела Фила вместе с какой-то длинноволосой девчонкой. Ее голова уютненько покоилась на его плече. Я не знаю, как рассказать, что испытала тогда. Наверное, это и есть ревность. Если бы мне в тот момент предложили отрезать руку и превратить увиденное в сон, я бы с легкостью согласилась лишиться руки. Я развернулась и побежала сначала домой, потом поняла, что дома  могу что-то с собой сделать, отправилась к Аленке и ребятам в бар.

Я пила водку стопками одну за одной, плакала и жевала кончик платья.

― Вот ведь собака беспородная, ― сказала Аленка, которая одной рукой держала бутылку с пивом, а другой гладила меня по спине.

― Не собака он. Собаки верные. Они не предадут. Лучше бы он был собакой и любил меня.

Все, что происходило после, похоже на игру на выживание. Я узнала, на что способна: могу не есть совсем и не чувствовать голод, не спать, курить пачку сигарет в день и не ощущать ни холода, ни жары. А однажды ночью, когда я лежала в комнате на кровати, вдруг ощутила, как душа воспарила вверх под потолок ―дальше ей лететь было просто некуда. Оттуда она увидела тощее тело с черными пустыми дырками вместо глаз и так ей стало жаль это тело, что она расплакалась, вернулась, села рядом, взяла за руку и стала уговаривать это тело поесть. Наутро оказалось, что это приходила мать.

Инопланетный Фил исчез вместе со своей агрессивной машиной, будто его и не было вовсе. Аленка рассказала мне, что не выдержав разлуки, из Москвы приехала его девушка, и они вместе вернулись обратно. Вот так просто все оказывается.

Когда я через месяц все же вышла на улицу, то увидела, что перед подъездом, сидит тот самый седой пес, смотрит на меня и будто хочет подойти, но не решается. Я позвала его тихонько: «Фииил». Пес подошел, и дал мне свою огромную лапу.

Тогда я поняла, что все у меня будет хорошо. Надо только уговорить мать оставить собаку.