Татьяна Глушкова (1939 – 2001)

Когда не стало Родины моей,
я ничего об этом не слыхала:
так, болью светлой я за всех хворала, –
чтоб не было им горше и больней…

Тогда неравным браком мелкий бес
с тобой венчался, солнечная Муза,
а я у карты бывшего Союза,
молилась долго, чтобы он воскрес.

Когда не стало Родины моей,
в ворота ада я тогда стучала:
возьми меня!.. А только бы восстала
страна моя из немощи своей.

Но бес смеялся, — гнусен и упрям.
И тот, кто родом был из Назарета,
осиротел не менее поэта.
С тех пор привыкла плакать по ночам.

И с каждым днём дышать всё тяжелей.
Воспряла Смерть во всём подлунном мире,
рукой костлявой на железной лире
бряцает песнь раздора и цепей.

Живём… И вот дожили до седин
в тоске по жизни — той, первоначальной.
Мне положить на этот гроб печальный
позвольте грозди алые рябин.

Постичь мой ум не может одного.
Да, — перестройка… Это, брат, стихия!
Но был весь мир провинцией России,
теперь она провинция его…

Влад Снегирёв

        Приговор поэта обжалованию не подлежит

Друзья называли её Таней-партизанкой

«Большое видится на расстоянье», – сказал поэт. Жила среди нас Татьяна Михайловна Глушкова – жила, как подобает сильной личности, «образцово и просто», зная, что отпущено ей в будущем немного времени и надо успеть выплеснуться. Её творчество было именно выплеском, выбросом громадной человеческой энергии, неожиданной в таком хрупком существе. Многолетний автор «Правды» и всех левых патриотических изданий, она была нашим соратником. Но многие ли из читателей, не придающих большого значения стихам (какие стихи, когда ломаются копья!) и не вникающих в полемику теоретиков большой политики, понимали, каков масштаб этой личности? А между тем она была одним из ярких лидеров русской оппозиции последнего десятилетия минувшего века – страшного, провального десятилетия, сокрушившего столько умов и сердец.
Это было последнее десятилетие её безвременно оборвавшейся жизни – тяжело больная, большей частью прикованная к своему письменному столу, она прожила это ущербное время на величайшем накале всех своих дум и чувств. Короткие «выезды в свет» – будь то посещение Пушкинских Гор или грибоедовской Хмелиты – давались ей с громадным усилием. И не во имя отдохновения или ностальгии пускалась она в дальний путь – ехала туда работать, отстаивать сокровищницы культуры от наглых посягательств власть имущих, словом и делом поддерживать тех, кто посвятил свою жизнь этим оплотам русской цивилизации. Сама в юности бывшая экскурсоводом в Пушкинских Горах, она хорошо знала нужды и запросы музейщиков, называла их «праведниками земными» и всегда готова была драться вместе с ними за сохранение великих традиций. Она ехала туда, ведь не могла она не ехать. Но в основном жизнь её проходила за стенами однокомнатной московской квартиры, а вмещали эти стены всю нашу беду, весь ужас утраты Родины и всё торжество её нового обретения – через гнев и ярость, через протест и борьбу, через решимость выстоять и победить наших супостатов.
Это отнюдь не красивые слова: борьба была действительно жестокой и беспощадной. Вспомним октябрь 1993 года с его беспримерными кровавыми жертвами. Татьяна Глушкова была единственным поэтом, отозвавшимся на эти роковые события – нет, не стихотворением – циклом потрясающих стихов.
Её талант, помноженный на человеческое отчаяние, смог одной строфой выразить суть нашей общей трагедии, подвигнувшей народ к восстанию:

Но был весь мир провинцией России,
теперь она – провинция его…

Поэт вездесущ; не всегда он свидетель, но всегда очевидец. Татьяна Глушкова не была ни в останкинском, ни в краснопресненском котле, но там «боса и некрасива« прошла под пулями её Муза. Стихи хлынули, как кровь из открытых ран, неостановимо. Она писала изо дня в день – в октябре, ноябре, декабре. Стихотворение, давшее название этому циклу, «Всю смерть поправ…» написано в феврале 1994 года. Голос поэта прервал безмолвие «русской Голгофы» не одним только плачем, но и боевым кличем:

Нам грезится: в окопах Сталинграда
стоим мы насмерть… Лютая пурга
и шквал огня… А сердце… сердце радо
уйти в бессмертье, сокрушив врага!

Стихи Татьяны Глушковой легко находили путь к народу – она была наследницей классической русской стихотворной традиции. Можно сказать, поэтическое чувство развивалось в ней одновременно с патриотическим. Отсюда и глобальные требования к искусству. Поэзия рано стала для неё гражданским университетом и вместе с тем выражением тончайших струн русской души. Мощная звукопись Пушкина, Грибоедова, Лермонтова, Некрасова была способом передачи русских чувствований, русского взгляда на жизнь.
В это русло и направила свой талант, свою творческую волю Татьяна Глушкова:

Взяла я лучшие слова
у вас, мои поэты.
Они доступны – как трава.
Как верстовые меты…

Им скоро минет столько лет,
что в нашем обиходе
твердим не: «Как сказал поэт –
Как говорят в народе…»

Изыски ровесников-шестидесятников были ей чужды. Рифмованные идеологические реляции – тоже. Ей не устраивали оваций в Политехническом музее. Её называли «несовременной», вытесняли с литературных подмостков. Оно и понятно: «между злободневным в искусстве и тем, что тяготеет к более глубокому ощущению времени на всех уровнях таланта, идёт напряженная борьба» – так она сама определила своё понимание тайных пружин, движущих развитием культуры. Да, её имя было не на слуху. Но зато к 80-м годам она выросла в крупно мыслящего национального поэта, зорко и тревожно всматривавшегося в будущее. Это будущее не замедлило заявить о себе диссидентством, космополитизмом, неуважением к традициям и чудовищным потребительством. Кончилось, как известно, крахом СССР. И вот тут стихи Татьяны Глушковой вышли из поэтической кельи на самую линию огня:

Когда не стало Родины моей,
в ворота ада я тогда стучала:
возьми меня!.. А только бы восстала
страна моя из немощи своей.

Лирик по складу своей поэтической натуры, Татьяна Глушкова всем свои существом ушла в политику. И это она, которую в благополучные советские годы называли «аполитичной!». Глубина патриотического чувства сделала её книгу «Русские границы» подлинным примером гражданского мужества. Какая смелость нужна была для того, чтобы в 1993 году написать и в 1997-м опубликовать вот такое:

То Ирод из Кремля справляет пир.
Кошерное ему несут жаркое.
Стекает по кистям беспалым жир.
Кровь, как вино, течёт, течёт рекою…

Она обладала какой-то врождённой славянской храбростью – храбростью воинов. И, конечно, одной из главнейших тем её творчества была тема Великой Победы. К 9 Мая она возвращалась из года в год, торжествуя и плача, скорбя и просветляясь, отказывая временщикам в праве «прихватизировать« эту Победу. А там, где Победа – там и Сталин. Она многократно возвращалась к его образу. Для неё он подлинный вождь, спаситель и хранитель державы:

Чей белый китель так сверкает,
как в небе облачко – в тот час,
когда Спаситель воскресает
и смотрит ласково на нас…

Она понимала, какую ненависть вызовет это у «демократствующей» братии, что «проклинает всякий год с того семнадцатого лета», и давала ей отповедь:

И проклинай – не проклинай,
жди воздаянья иль расплаты, –
а «чем богаты, тем и рады» –
на крыльях вечности читай.

Она была беспощадна к тем, кто разбазаривал страну и её богатства, порочил её честь и славу, дерзал замахиваться на само её существование. И за это «ловцы Руси» платили ей ненавистью. Её упорно не печатали. Уникальные стихотворные книги, вдохновленные образами Некрасова и Грибоедова, так и не увидели свет при её жизни. Но она искала и находила себе трибуну – следовала завету Пушкина: «Иди, куда влечёт тебя свободный ум».
Недруги, желавшие принизить её как поэта, говорили, что её публицистика сильнее, чем стихи. Однако, по меткому замечанию одного из её друзей, она и в публицистике оставалась поэтом. Но с нашей точки зрения поэтом, проделавшим большой путь к постижению коммунистической идеологии. Именно в публицистике она обнаружила глубокое понимание социалистической идеи и причин, которые привели к гибели СССР («перерождение Советов, оседланных номенклатурой», «отступление от строгого исторически самобытного курса на социализм и коммунизм»). Вину за разрушение страны и разложение массового сознания она возложила не только на одних «демократов» – ответственность должны были, по её убеждению, нести и те, кто называет себя «русскими патриотами». Сегодня эта «оппозиция», шарахающаяся от монархизма к «русскому фашизму» и от белогвардейщины к национал-большевизму, скорее мертва, чем жива, но во второй половине 90-х годов она представляла определенную силу.
«Рыцари» этой «оппозиции» мыслились непререкаемыми авторитетами. Ей говорили: на кого ты замахиваешься? Это же столпы! Но для неё не существовало неприкосновенных: если она видела, что столп с червоточиной или вовсе подгнил, она его низвергала. Особенно возмущало её, когда «столпы» прибегали к пещерному антисоветизму или же во всех бедах России обвиняли народ – «совков», пытаясь представить весь советский социум как мусорную кучу, а нынешнее «растлённое население» как биомассу, вообще не достойную государственности. Вот она-то и была подлинным рыцарем, вставшим на защиту своего народа от распоясавшихся интеллектуалов, озабоченных тем, чтобы переложить свою вину за крах Отечества на кого-то другого. Названия её статей говорят сами за себя: «Труден путь к “Большому народу”, «Авторитеты измены», «Элита и “чернь” русского патриотизма», «Комедия патриотических масок», «Неправый суд над родным народом». Они и сегодня актуальны как документальное исследование картины нравственной деградации и откровенного предательства, как горькое предостережение. Татьяна Глушкова, всю смерть поправ, опять твердит нам «о прахе, чести, мятеже».
Друзья называли её Таней-партизанкой в честь соратницы Че Гевары, погибшей вместе с ним в 1967 году. И сегодня она кажется нам не вернувшейся с боевого задания.

«Не говорю тебе прощай…»

Лет двадцать назад режиссёр-документалист Людмила Коршик запечатлела поэта Татьяну Глушкову — безо всяких далеко идущих намерений просто для того, чтобы сохранить её образ, ведь Татьяна Глушкова — большой русский поэт, чьё творчество продолжает пушкинскую традицию. Свой недюжинный талант поэта и публициста она направила на защиту своего народа от всевозможных посягательств на его самостояние.
Этому были посвящены десятки её выступлений в печати, в которых она касается самых острых и больных тем. И как прекрасно, что камера кинодокументалиста запечатлела её именно в такой беседе.
Собственно, эта съёмка и побудила режиссёра Людмилу Коршик сделать фильм о Татьяне Глушковой именно в год 25-летия народного восстания против ненавистного компрадорского режима, установившегося после контрреволюционного переворота. Октябрьские события 1993 года глубоко потрясли Татьяну Глушкову и пронзительно отразились в её творчестве. Она единственная изо всей поэтической братии откликнулась на кровавую расправу с народом — не одним стихотворением, а большим поэтическим циклом «Всю смерть поправ». Можно сказать, на каждый орудийный залп по мятежному Дому Советов она ответила стихотворением. Первая строка одного из них и стала названием фильма «Когда не стало Родины моей». О какой Родине идёт речь? О Советском Союзе. О великой стране, исчезнувшей с карты мира в 1991 году.

Когда не стало Родины моей,
В ворота ада я тогда стучала:
Возьми меня!.. А только бы восстала
Страна моя из немощи своей.

Татьяна Глушкова сама читает на экране эти стихи. Советский человек, она принадлежит к тому поколению, которое осознало себя в годы великой и страшной войны, грозившей смертельной опасностью самому существованию Отечества. Это поколение воспитывалось на понимании жертвенности как суровой необходимости. В двухлетнем возрасте, уходя с беженцами от фашистов, она уже знала, что такое враг. Её детский опыт уже включал такие понятия, как любовь и ненависть. Её восприятие жизни всегда усугублялось страстностью натуры.
О личности и творчестве Татьяны Глушковой в фильме рассказывают четверо близких ей людей: поэт Владимир Андреевич Костров, литературовед и редактор Галина Степановна Кострова, публицист и критик Галина Александровна Ореханова и священник отец Александр (Шаргунов). Все они много лет знали Татьяну Михайловну, пользовались её вниманием и доверием — им было что сказать. Но самое главное — они находились рядом с ней в самые роковые, можно сказать, переломные моменты её жизни, неотъемлемые от общественных потрясений.
…Конец 1980-х годов — на рубеже последнего десятилетия уходящего века деструктивные силы всячески расшатывают устои Советского государства. В Колонном зале Дома союзов собирается Восьмой съезд писателей СССР, тогда ещё единого, не расколовшегося вдребезги при развале государства. Трибуну получают недовольные цензурой, обиженные критикой и просто горлопаны. Среди них много представителей союзных республик, требующих особого статуса. По воспоминаниям Галины Орехановой, гневной речью ответила им тогда Татьяна Глушкова. Она, единственная на этом съезде, не побоялась говорить о заслугах Советской власти в деле поддержки, а то и просто создания национальных литератур. Развал Союза писателей СССР подорвал бы основы общественного устройства государства, созданного как союз равных братских республик. Татьяна Глушкова уже тогда понимала, к чему ведут бездумные призывы к «плюрализму и демократии». «Что вы делаете? — взывала она к съезду. — Вы губите великое дело наших отцов и дедов!»
Режиссёр Людмила Коршик нашла в архиве кадры этого выступления — увы, немые. Но свидетель события Галина Ореханова озвучила их со всем страстным темпераментом художника и гражданина, пережившего развал и гибель своей страны.
«Когда не стало Родины моей» — фильм трагический. Одна человеческая судьба сопряжена в нём с судьбой страны, которая выстояла в страшной кровопролитной войне, но пала в результате заговора. Развал СССР потряс всех. А для миллионов стал личной катастрофой. Потеря Украины глубоко ранила Татьяну Михайловну: она родилась и выросла в Киеве, там остались могилы её родителей.
Кажется, тяжёлая болезнь, постигшая Татьяну Глушкову в роковом 1991 году, была следствием испытанного ею, как и всеми мыслящими людьми, потрясения при виде того, что совершалось на их глазах агентами влияния, не один год пробиравшимися к власти. При поддержке целой своры хищников, учуявших запах добычи, они сделали своё чёрное дело. Поэт, как всякий человек, представляется совершенно беспомощным перед лицом могущественного организованного зла. Но у поэта есть оружие — слово. И «всю смерть поправ», Татьяна Глушкова берётся за перо. Она пишет гневный памфлет «Вычеркнутая нация», развенчивая и обличая космополитизм.
Октябрьские события 1993 года, за которыми она, ещё не оправившись от болезни, может только наблюдать со стороны, становятся для неё новым потрясением. Даже через несколько лет она говорит об этом с огромным волнением, заново переживая эту трагедию, старается осмыслить перед кинокамерой: что же это было? Стихийное народное восстание, оставшееся без руководства? Или провокация? На неё тяжелейшее впечатление производит выступление вице-президента Руцкого, призывавшего народ «брать Кремль». Ей совершенно очевидна ничтожность тех людей, на защиту которых поднялись массы.
Фильм воскрешает в документальных кадрах эпизоды уличной войны в Москве, штурм Крымского моста демонстрантами, возмущёнными произволом ОМОНа и милиции, и страшные моменты прямого попадания танковых снарядов в беззащитное здание Дома Советов.
Горестным комментарием звучит за кадром стихотворение «Сороковины» в авторском исполнении:

Всю смерть поправ своею краткой
смертью,
повергнув в гибель недругов лихих,
одну — под всей крутой небесной
твердью —
узрят они Россию во благих.

И ты молись, дитя в промёрзлой
шубке,
и ты, старик, — за правнуков своих:
в крови, во гладе, веткой
на порубке —
воспрянем, воссияем во благих!..

Что помогло Татьяне Глушковой пережить эти страшные дни, вернуться к работе, написать книгу, озаглавленную «Стихи о Родине (90-е годы)»? Священник отец Александр (Шаргунов) убеждён: вера в бога. Да, Татьяна Глушкова с детства была верующим человеком, эту веру она пронесла через всю жизнь как наследие предков. Но к стае истовых прихожанок, этих «белых платочков», которыми так восхищается священник, она не имела отношения. Она была воительница по духу, далёкая от христианского смирения. Недаром друзья по жизни и литературному цеху, кто всерьёз, а кто иронически, называли её «Таня-партизанка». Её душа, её вера — в её стихах, где святой Георгий ассоциируется с маршалом Жуковым, открывающим Парад Победы.
В это трудное время рядом с ней были её друзья и соседи Костровы. Владимир Андреевич Костров, поэт, председатель Пушкинского комитета, вовлёк её в подготовку к празднованию 200-летия со дня рождения великого поэта. В связи с этой датой страсти кипели нешуточные. Над пушкинскими мемориальными местами в Псковской области нависли тучи: новая власть в целях саморекламы затеяла под предлогом реконструкции снести все мемориальные здания в Михайловском, Тригорском и Петровском, восстановленные и с исторической точностью обустроенные в советское время, и отстроить их заново. Вместе с другими пушкинистами и общественниками Татьяна Глушкова неоднократно выступала в печати, требуя серьёзного и ответственного отношения к пушкинским святыням.
Было у неё и глубоко личное отношение к этим святыням. Можно сказать, свой жизненный путь она начинала в Михайловском, работая экскурсоводом. Молодая, красивая, талантливая студентка знаменитого Литературного института не убоялась «псковской глуши». Её влекло туда пушкинское слово. Родители не случайно назвали её Татьяной. Ей на роду написано было это послушничество в Михайловском. Здесь она по-настоящему нашла своё призвание, здесь встретила свою первую любовь — замечательного драматурга-сказочника Сергея Козлова — и вышла за него замуж.
Как ни тяжелы 1990-е годы, а творчество Татьяны Глушковой неиссякаемо оптимистично. «Настанет день, иссякнут злые беды» — это посыл многих её стихотворений. Время работает на людей доброй воли — надо только выстоять, не потерять себя. Есть в этом фильме два сквозных образа, два глубоких символа: буйнокипящая зелёная листва — воплощение неиссякаемой силы жизни и быстротекущая река — символ неудержимого времени. Эти зримые образы целиком отвечают жизнеутверждающему творчеству Татьяны Глушковой, той гуманистической философии, которую она исповедовала.
Сияющая листва осеняет могильный камень на Переделкинском кладбище. Татьяна Глушкова ушла от нас в первый год нового века, в весенний праздник Красная Горка. Ушла, не успев провести литературный вечер, посвящённый своему любимому поэту Н.А. Некрасову, которому она посвятила целый поэтический цикл, вышедший отдельной книжкой. Через год издательство «Молодая гвардия» выпустило её 600-страничный однотомник, получивший название «Не говорю тебе прощай…».
Но всё это осталось за кадром, не уместилось в заданный формат. Фильм, снятый на базе Екатеринбургской киностудии режиссёром Людмилой Коршик, стал первой попыткой воссоздания кинообраза большого русского поэта. Фильм можно назвать открытием темы. Личность и творчество Татьяны Глушковой достойны памяти и новых исследований.

Лариса Ягункова