Серебро чернёное с эмалью,
Листьев пожелтевших редкий мёд.
Так, как жизни мы не понимали,
Так и всякий жизни не поймёт,
Кто шагает ветреным и юным,
Вечностью придуманной дыша,
В ком надменно серебрится юмор
Грифелем души-карандаша.
Он рисует лёгкие наброски,
Он подобен гению почти,
Но о чём печалятся берёзки,
Листопадом плачут – не постичь.
Нужно зрелость пережить и старость,
Чтобы видеть: время истекло,
И о том, что в жизни нам осталось,
Плакать так приветливо-светло.