Закон могущества

Пролог

– Кровь-трава бледнеет. Скоро наступит зима, какой мир не видывал! – пробормотал Старый Дамен, глядя на большой костер и будто бы сквозь него.
Кровь-трава бледнела осенью, предвещая заморозки, но шла только середина Теплых Ветров, месяца начала посевов, предшествующего жаркому лету, потому его слова были неуместны. Старик часто погружался глубоко в себя, будто бы переносясь в другое время и другое место, куда-то в глубины своих воспоминаний. Тогда он забывал, где он на самом деле и кто рядом с ним находится.
Однако дети, которые собрались вокруг большого костра, не желали ждать, пока Старый Дамен вернется из своих воспоминаний. Они носились, шумели, дергали старика за рукава серой полотняной рубахи и требовали рассказать страшную сказку.
Старый Дамен прожил на свете дольше всех в Истоке и был мудрее всех жителей деревни вместе взятых. Всю свою жизнь он провел в путешествиях, приключениях и учении, потому казалось, что он знает все и обо всем. В юности он учился грамоте и наукам в Колоннаре, столице Осеннего острова, после служил в Райдхарде легендарному лорду Ставросу Селектату по прозвищу Свистящий Клинок. Вместе с величайшим лордом-воителем своего времени он объездил весь Архипелаг и Снежный полуостров, бывал даже в обители волкиров Гротхане и Башне Байлора, а однажды проплывал мимо Инвернала, самого жуткого острова во всем архипелаге. Довелось Старому Дамену даже сразиться с немерами на войне, однако из-за возраста и многократных ранений он был вынужден отправиться домой. Оставив службу лорду Селектату, он вернулся в родную деревню Исток, доживать свои последние годы, рассказывая местным кучу интереснейших историй со всего Севера. Историй, которые он слышал, и в которых участвовал сам.
У Старого Дамена не было своих детей, а все его родственники умерли до его возвращения в Исток, потому жил он в одиночестве. Неделями он мог не выходить из своей избы, но если и покидал ее, то садился возле большого костра посреди деревни, и тогда все местные жители бросали свои дела, чтобы послушать увлекательные истории о мире за пределами Истока.
Так было и в этот вечер. Первыми Старого Дамена заметили ребятишки, бегающие по деревне. Окружив старика, они требовали у него страшную сказку. Затем к ним присоединились ребята постарше, которые хотели послушать о Черном Разломе, страшном событии, изменившем весь мир три столетия назад. Старый Дамен подумал с минуту и решил, что рассказ о Черном Разломе и есть самая страшная история, что можно только придумать.
– Тише, тише! – тщетно он попытался утихомирить ребятню. – Ладно, так и быть, я расскажу вам о Черном Разломе. О нем должен знать каждый, ведь это есть важнейшая глава в нашей истории, кровавая и страшная глава!
Добившись своего, дети все-таки расселись вокруг костра и приготовились слушать. Старый Дамен всегда рассказывал безумно интересно и даже сложновато для тех, что помладше. Казалось, что он не рассказывает, а читает по книге. Так складно передавать истории не мог никто в Истоке, потому старика очень любили и уважали.
– Давным-давно, еще до Черного Разлома, в Темную эпоху, наши земли были разрознены на множество небольших княжеств, постоянно воюющих между собой. Люди тогда были сильные, храбрые, гордые и своенравные. Но, несмотря на это, поклонялись они жутким и могучим существам, которых считали богами. Обладали эти существа чудовищной силой, той, что мы сейчас называем магией, но магия их была особого рода. Намного сильнее той, что обладают нынешние колдуны-волкиры. Те боги были бестелесными существами, но могли вселяться в чужие тела, как животных, так и людей, чтобы являться в них смертным. За богатые дары, а порой и кровавые жертвы, они помогали нашим предкам, поддерживали их в войнах, усмиряли бушующее море, защищали от всякой нечисти, могли даже менять погоду!
Прознав, что Старый Дамен снова что-то рассказывает, к костру стали подтягиваться остальные жители. Первой к ребятне присоединилась Горбатая Оша – очень красивая девушка с безумно печальными глазами. И у печали ее были причины. Несмотря на всю красоту, никакие мужчины ее не хотели из-за уродливого горба, доставшегося ей от рождения. Говаривали, что девчонка проклята, и, в основном, все местные чурались ее, делая жизнь девушки еще более несчастной. Затем стали приходить и другие. Истории Старого Дамена любили все – от мала до велика.
– Так и жили люди раньше, сражаясь между собой и поклоняясь своим божествам, пока не случилось кое-что страшное, – продолжал мудрый старик. – Черному Разлому предшествовала жуткая буря, затем небеса посреди ночи со страшным грохотом разверзлись и исторгли на землю гигантский огненный шар, который врезался в Инвернал и превратил некогда процветающий остров-княжество в дымящийся безжизненный кусок земли. Рассказывали, что грохот в небе был такой, что тряслись стены вековых крепостей, а вспышка от шара осветила весь Архипелаг, будто бы днем. Испуганные люди решили было, что само солнце рухнуло с неба. Сейчас волкиры называют этот шар Кометой и говорят, что она есть природное явление, такое же, как шторм, землетрясение или извержение вулкана.
Вокруг костра собиралось все больше и больше народа. Вот вернулись из леса молодые охотники, похваляющиеся добычей. Среди них были не только юноши, но и девушки, не уступающие им в охотничьих навыках. Многие крестьяне целыми семьями покинули свои избы, чтобы обсудить последние новости да послушать Старого Дамена. Причем, говорили все тихо – не смели перебивать старика и мешать слушать другим. Частенько Старый Дамен делал долгие паузы, чтобы передохнуть, и его слушатели, затаив дыхание, ждали продолжения. Жизнь в деревне была скучной и однообразной, потому истории старика казались им безумно захватывающими.
– Как бы там ни было, эта Комета не только уничтожила целый остров, последствия ее были еще страшнее. Ее падение послужило сигналом для жутких чудовищ. Полчища тварей, порожденных Хаосом, выбрались на свет и устроили кровавый пир. Люди, привыкшие сражаться с людьми, не были готовы биться с нежитью, демонами, вампирами, оборотнями, ящерами и левиафанами, потому гибли целыми селениями. Их же могучие боги неведомым образом утратили свою магическую силу и скрылись от людских глаз, оставив их на растерзание чудовищ.
Тогда народ был вынужден прекратить усобицы и объединиться перед новым врагом. Почти век люди вели ожесточенную войну против чудовищ, без надежды на победу. Наши предки заперлись в городах, обросших оборонительными укреплениями, деревни и села ощетинились частоколами, торговля почти встала, а если торговые караваны и выезжали из городов, то охранялись целой армией солдат. В море почти не выходили, боясь кракенов и морских змеев. Таким образом, между островами и Материком почти не было контактов, а в каждом из княжеств стала складываться собственная культура. На охоту ходили огромными отрядами, опасаясь, как бы самим не стать жертвами. Детей учили пользоваться оружием с малолетства, до старости доживали только самые сильные или хитрые. Человеческая смерть казалась чем-то повседневным, из-за разгула нежити павших перестали хоронить, а начали сжигать. Наука и ремесло почти не развивались. Богов больше не признавали, а на ослабевших божеств охотились, как на чудовищ. Быстро вспыхивающие и быстро затухающие культы пророчили гибель всему роду человеческому, и люди засыпали с мыслью о том, что завтра могут умереть.
Тогда, на закате первого века от Черного Разлома и появился некий Байлор, которого сейчас мы зовем Байлором Спасителем. Про его жизнь известно очень мало, ибо никаких записей он о себе не оставил и вообще вел отшельнический образ жизни. В своей башне на Снежном полуострове он посвятил целые десятилетия на изучение науки, прежде неподвластной человеческому разуму – магии. Никому до сих пор неизвестно как, но после многолетних стараний ему удалось открыть некий Портал – дыру в пространстве, через которую он смог перенестись за границы непреодолимой мистической Мглы, окружающей Раарок. Он попал в земли, о существовании которых не знал никто, и нашел тех, кто мог помочь с напастью, постигшей наши земли – волкиров. Нелюдимые колдуны-воители, знавшие о чудовищах все и даже больше. Орден волкиров посвятил свое существование борьбе с демонами и прочими исчадиями Хаоса. Их лидеры откликнулись на призыв Байлора о помощи. Двенадцать самых опытных и храбрых из них через тот же Портал вернулись сюда, в Раарок, чтобы разведать ситуацию. Но неожиданно для них Портал закрылся. Сейчас считается, что столь сложный магический ритуал истощил Байлора и тот скончался по ту сторону Мглы, а вместе с ним потух и Портал. Так дюжина волкиров стали невольными пленниками наших земель, но вместо того, чтобы искать путь домой, они посвятили себя борьбе с чудовищами и защите невинных людей.
Волкиры, в отличие от нас, знали, как бороться с демонами. Они убивали их сами и учили нас сражаться с ними. Подобно древним, они владеют магией. Не столь могущественной, но все же это делает их куда сильнее обычных людей и превращает в большую угрозу для чудовищ. За десятилетие двенадцать волкиров перебили больше тварей, чем все мы за целый век, а за пятьдесят лет им удалось восстановить баланс между людьми и чудовищами. Дороги и морские пути стали в разы безопасней, а демоны перестали хозяйничать на наших землях и попрятались обратно в свои норы. Пятеро из Первых волкиров погибли в бою, шестеро обосновались в Башне Байлора и посвятили себя борьбе с чудовищами, обучению новых волкиров и поискам способов открыть новый Портал. Двенадцатый же, самый могущественный из них, возжелал власти и захватил правление на юге, основав Летарскую империю. Благодаря своей рунической магии Первые волкиры живы до сих пор, хоть и прошло с их прихода два столетия, ибо стареют они в разы медленнее обычных людей. Потому Круг Первых волкиров и сейчас обучают волкиров Нового прихода в Гротхане, а седьмой волкир Шеаранис все еще правит Летарской империей.
Именно волкиры дали Черному Разлому название. По их предположениям удар Кометы о землю так сильно сотряс границы между мирами, что из Хаоса прорвались легионы нечисти. Они говорят, что дыры между мирами очень быстро штопаются, но тех демонов, что успели прорваться, нам хватило с лихвой!
К завершению рассказа Старого Дамена вокруг большого костра собрался почти весь Исток. Старик же устал рассказывать и обратил свой взор на пламя.
– А что со старыми богами? Куда они делись? – спросил кто-то из ребятни.
– После Разлома они утратили свое могущество и были вынуждены скрыться от людских глаз, – неохотно отвечал Старый Дамен. – Кто-то из них обезумел, кто-то погиб, кто-то просто исчез. На многих из них волкиры охотятся до сих пор, считая их такими же демонами, что и вышедшие из Хаоса твари.
– Истинно так! Вспомните, что Мышебород рассказывал про Уопороса, лесного бога, – подхватил кряжистый мужичок с русыми волосами, сдерживаемыми обручем.
– Только не начинайте про эти старческие бредни! – возмутился кто-то.
– Все было так, как я сказал! – прокряхтел серобородый старик, который и был тем самым Мышебородом. Когда-то он был лучшим охотником в Истоке, но после его историй о Уопоросе местные жители начали принимать его за безумца.
– Помолчи, отец! – вмешался пепельноволосый мужчина, сын Мышеборода. – Никто здесь не будет слушать про твоего говорящего оленя!
– А вот я бы с радостью послушал! – прервал разговоры селян громкий голос.
Принадлежал он незнакомцу, появление которого не заметил никто из собравшихся у костра, несмотря на то, что личностью он был вполне колоритной для такого места, как Исток.
Хоть и при нем не было оружия, кроме столового ножа в чехле на поясе, сразу было понятно, что перед ними воин. Среднего роста, грузного телосложения. Волосы его были неестественно серебряного цвета. Незнакомец зачесывал их за уши, сдерживал их темный обруч из плотной ткани, а своей длиной они достигали плеч. Серебряными были же и его густые брови и аккуратная борода, серебром отливали его зрачки. Грубая смуглая кожа, большой нос с горбинкой, который ломали, видимо, не раз. Одет он был в дорогой бардовый кафтан длиною ниже колен с застежками из черной кожи и серебряными пуговицами. Обут в высокие кожаные сапоги, которые завязывались на голени алыми шнурами. Такие носили далеко на юге, в Летарии, здесь же они выглядели неуместно. Пояс незнакомца перетягивал здоровенный кушак с серебряными кольцами, на которые вешались разные необходимые в пути вещи. В данный момент на кушаке у него висел уже упомянутый нож и пузатый кошель с серебряными застежками. Возраст незнакомца было трудно определить. Серебряные волосы и борода придавали ему вид старца, но благородно-мужественные черты лица скорее принадлежали зрелому мужчине.
– А ты кто таков будешь? – озабоченно спросил деревенский староста Мекул. Странники редко забредали в Исток, и их появление всегда было событием для местных. Не заметить приезда подобного гостя было как минимум странно.
Незнакомец проигнорировал вопрос, а староста не решился переспрашивать.
– Я хочу послушать про Уопороса! – повторил пришлый воитель.
– Да что там слушать-то, бредни выжившего из ума старика! – отмахнулся сын Мышеборода.
– Не припомню, чтобы я спрашивал тебя, – холодно осадил его странник. – Рассказывай, Мышебород! Да поподробнее!
Спорить никто не стал, потому старик начал свой рассказ.
– Так было-то это лет так тридцать назад! Я тогда молодой был совсем, да зеленый. Шел за медведицей, забрел в устья Кровянки. Обычно там нет дичи, из-за Железной опушки проклятой, это всем местным охотникам да лесникам известно. А тут гляжу – олень! Пьет из реки, да по сторонам не глядит. Здоровенный, как лось, а рога – как небольшое дерево! Я сдуру-то рогатину положил на траву, да за лук взялся. Только тетиву натянул, как вдруг олень пить перестал, голову поднял, повернулся, да прямо на меня глядит. Я думаю – сейчас рванет бежать! Прицеливаюсь наспех. А он смотрит на меня и не двигается. Глаза умные такие, как у человека! Я уже собираюсь стрелу спустить, как вдруг голос слышу. Бессвязное бормотание, только одна фраза повторяется. Я по сторонам озираюсь – никого поблизости. А олень все глядит. И тут я понял, что голос-то у меня в голове! Смекнул я тогда, что передо мной сам Уопорос Лесной Бог в оленьем облике. Отбросил лук со стрелой, да упал на колени. А олень поглядел на меня с минуту, да удалился. Спокойно, будто он хозяин этих земель. Я тогда деру дал оттуда. И про рогатину забыл и про лук. Бежал до самого Истока. И больше в те места не забредал!
Остальные слушали Мышеборода невнимательно и нетерпеливо. Видимо, они слышали эту историю далеко не в первый раз. Бородатый детина по имени Томмер, известный в Истоке пьянчуга, даже издал смешок, когда старик закончил.
– Тебе повезло, – дослушав, серьезно сказал незнакомец. – То, что ты упал на колени, спасло тебе жизнь. Обычно те, кому довелось встретиться с кем-то из богов-отшельников, не возвращаются домой, чтобы рассказать об этом. Видишь ли, боги, хоть и низвергнутые, все равно чрезмерно честолюбивы! Вот только меня кое-что особенно интересует. Ты упомянул, что голос в твоей голове нес полную чушь, только одна фраза повторялась. Что за фраза?
– А я не сказал? – удивился старик. – Кровь на рогах. Уопорос повторял: кровь на рогах, кровь на рогах, кровь на рогах…
– Интересно, интересно, – задумался таинственный странник.
– Я один не понимаю, что здесь вообще происходит? – возмутился осмелевший староста Мекул. В частности, смелости ему прибавили двое его крепких сыновей, которые ненавязчиво достали тяжелые дубины. Так, на всякий случай. Незнакомец, хоть и не имел оружия, да и телосложения был грузного, выглядел все равно грозно. – Немедленно отвечай, кто ты такой, что делаешь в моей деревне и зачем тебе сказки Мышеборода?
Незнакомец одарил старосту и его сыновей ледяным взглядом, заставившим их стушеваться и опустить оружие.
– В этих местах я проездом. Направлялся я в Колоннар, на турнир лорда Таймора, но меня задержали слухи об Уопоросе! Раз тебе так не терпится узнать мое имя, то знай, что говоришь ты с Анатаресом, которого также зовут Тарс Мясник. И прозвище Мясник мне дали вовсе не из-за того, что я работал на скотобойне! Хотя, если ты хорошо знаком с пантеоном твоих предков, и мое имя тебе что-то говорит, то ты и сам это понимаешь!
Как только селяне услышали имя странника, их охватили странные чувства. Среди собравшихся прокатился испуганный и удивленный ропот. Кто-то воспринял его слова скептически, кто-то насторожился, кто-то схватил детей и поспешил домой, а некоторые даже положили руки на оружие, которое после ужасов Черного Разлома было почти у каждого.
– Рассказ достопочтенного Мышеборода подтверждает мое мнение о том, что эта лесная тварь совсем сбрендила и прячется в лесах в облике животного, – невозмутимо продолжал Анатарес. – А значит, колоннарский турнир подождет. Мне нужно отыскать Уопороса. Но так как я мало знаю окрестные леса, мне нужен проводник из местных. Чтобы довел меня до той самой Железной опушки и в устья Кровянки. Имеются здесь такие? Плачу серебром. Двадцать монет!
Добровольцев не предвиделось. Уж очень сильно насторожило селян имя странника. Тарс насмешливо скривил губы, как бы показывая, что на такой эффект и рассчитывал, как вдруг среди группы молодых охотников поднялась девушка. Совсем юная, от силы лет семнадцати. Милая с виду, хоть и не первая красавица в Истоке. Ее волевое лицо с ярко выделяющимися скулами и пухлыми губами не было похоже на лица тех глупых девчонок, что таскаются за молодыми охотниками, а затем отдаются им под покровом ночи. Одета девушка была в жилет из волчьего меха и обтягивающие брюки, подчеркивающие ее еще девичью, но уже вполне аппетитную для мужского взгляда фигуру. Русые волосы были завязаны в косу, которая смирно покоилась на правом плече.
– Ты знаешь такого, девочка? – улыбнулся Анатарес.
– В том-то и дело что нет! – отвечала юная охотница. – Все знакомые мне следопыты и охотники сидят, наложив в штаны от страха, перед существом из сказок или самозванцем, за него себя выдающего. Но мне плевать кто ты. Главное, что ты готов хорошо платить.
– А ты мне нравишься, девочка! Вот только за двадцать серебряных монет я могу себе нанять обремененного большим опытом охотника с железными яйцами, – продолжая улыбаться, сказал Тарс.
– Среди наших ты не найдешь ни того, ни другого! – уверенно заявила девушка, и остальные охотники из ее компании гневно зароптали.
– Молчала бы ты, сучка! – бросил самый старший из них, с бородой и тяжелым луком на коленях.
– Я бы тебе то же самое посоветовала, хрен обвисший! – огрызнулась та в ответ.
Бородач злобно выругался, но отвечать юной охотнице почему-то не решился. Анатарес же довольно расхохотался.
– Что ж, уговорила! – сказал он. – Даже если ты не оправдаешь моих ожиданий, скучать мне точно не придется. А это стоит двадцати монет. Завтра жду тебя здесь же на рассвете. Снарядись получше, да набери провизии. Возможно, тебя ждет самое большое приключение в твоей жизни!
Сказав это, Тарс Мясник развернулся и удалился расслабленной походкой. Когда он скрылся на горизонте, жители Истока набросились на Старого Дамена с просьбами рассказать побольше об одном из древних богов, которому их предки поклонялись до Черного Разлома – о боге войны и крови, покровителе воителей по имени Анатарес.

Кровь на рогах
I

– Я не люблю красные леса. Вся эта листва напоминает кровь, – промолвил Анатарес, отхлебнув из бутыли. – Крови я повидал достаточно. Зеленые леса – они умиротворенней!
Лес вокруг действительно был красным, несмотря на то, что по календарю северян весна только плавно перетекала в начало лета. Осенний остров был назван так не случайно – все деревья на нем несли на себе алую, рыжую или золотую листву, а землю вдоль и поперек устилала кровь-трава. Осенью вся эта кроваво-золотая растительность медленно бледнела, пока не становилась молочно-белой, а ближе к зиме опадала. Затем выпадал снег, и только тогда Осенний остров ничем не выделялся среди других островов Архипелага.
– Я никогда не видела зеленых лесов, – задумчиво сказала юная охотница.
Она представилась ему Ярлой и уверяла, что знает местные леса лучше всех в округе. C ней они шли по красному лесу от самого рассвета, уже больше четырех часов. Шли почти все время молча, так как Анатарес жаловался на бодун, и любые громкие звуки вызывали у него жуткую головную боль.
– Не очень-то ты похож на грозного бога, – заявила Ярла, встретившись с ним на рассвете. – Больше на старого купца, который пил всю ночь.
Так и было. Лицо Анатареса опухло, а несло от него, как от целой гурьбы пьяных солдат.
– Ты тоже больше смахиваешь на сельскую недотрогу, чем на следопыта, – огрызнулся Тарс, поморщившись. – Но я-то тебе плачу. И больше не гуди – голова и так раскалывается!
Уже после полудня Ярла решила прервать молчание, заметив, что ее спутник выглядит куда бодрее.
– Где же ты пил вчера, мне интересно. Исток – деревня большая, но все же, кто тебя приютил? Или ты пил в гордом одиночестве?
– Есть у вас одна девчушка, – отвечал Анатарес. – Горбатая Оша, так вы ее зовете. Уникальная девушка. Очень печальная. И очень страстная.
Ярла сочла, что не хочет слышать подробностей, потому сменила тему.
– Я слышала, что вы, старые боги, скрываетесь от людей. Или не выдаете себя, по крайней мере. А ты представился перед всей деревней. Почему?
Анатарес усмехнулся, явно довольный вопросом.
– Видишь ли, девочка, как правило, я скрываю свое истинное имя. Так спокойней, знаешь ли. Когда люди слышат имя Тарс, они не хватаются за вилы. Гребаные волкиры развернули неплохую пропаганду, причисляя нас к демонам. Якобы мы тоже вышли из Хаоса, как все прочие твари, с которыми они борятся. Прибавим к этому то, что многие из нас действительно обезумели, утратив свое могущество после Разлома. И это плохо сказалось на нашей репутации в целом. Но возвращаясь к твоему вопросу – порой я хочу развлечься. Понимаешь, мне не хватает того суеверного ужаса в глазах людей. Это доставляет мне своеобразное удовольствие. А еще я хотел проверить, найдутся ли те, кто составит мне компанию, даже зная, кто я на самом деле такой. Как видишь, нашелся кое-кто. И это забавно.
– Что забавного? – удивилась Ярла.
– Ты согласилась вести в лес за деньги одно из чудовищ, перед которыми трепетали твои предки, а сейчас их зовут демоническими идолами и ложными богами. Тут три варианта – либо ты отбитая на голову самоубийца, либо ты плохо себе представляешь, кто я такой, или же тебе очень нужны деньги. Но ты не похожа на самоубийцу. Значит, первый пункт отпадает. Остаются еще два. И, сдается мне, с ними я уж точно не прогадал. Стоит проверить мою теорию. Ты хорошо представляешь себе, кто я такой? Как много ты знаешь о нас?
– Что-то ты разболтался, – поморщилась Ярла.
Они вышли к реке. Не очень широкой, но пересечь ее, не намочив грудь, вряд ли бы удалось. Из-за водорослей, которые, как и вся растительность на Осеннем острове, были красными, река имела кирпичный цвет. Анатарес сказал бы, что она напоминает потоки дерьма, но предки местных жителей считали иначе и назвали ее Кровянкой.
– Не уходи от вопроса!
– Я хорошо знакома с тем, с чем мне приходилось сталкиваться лицом к лицу. Вашу породу я вижу впервые. Потому я знаю о вас только по слухам, да по рассказам Старого Дамена. Но мне бы хотелось послушать все от тебя самого.
– Послушаешь. Времени, как я понимаю, у нас еще много.
– Немало. До устья реки мы доберемся только к вечеру, с учетом привалов.
– Значит, еще успеется. Так что насчет третьего варианта? Тебе ведь действительно нужны деньги? Я понимаю, всем жителям Истока они нужны, но не настолько, чтобы бросаться в столь рискованную авантюру из-за двадцати серебряных монет. Так в чем проблема?
– Я говорила, что отведу тебя в устья Кровянки, но откровенничать я не обещала, – отрезала Ярла.
– Это не умаляет моего любопытства!
Солнечный диск постепенно поднимался все выше, уверенно превращая утреннее тепло в полуденную жару. Они шли между деревьев-великанов, чьи огненные кроны укрывали небо, и высоких пламенных кустарников, стараясь не упускать из виду Кровянку. Здесь она была узкой и заросшей, но далеко на западе впадала в широкую полноводную реку Леттору, по которой ходили пузатые ладьи с гербами лордов и купеческих домов на парусах.
Ярла старательно обходила многочисленные медвежьи ямы, капканы и другие ловушки, которые охотники отмечали для людей разноцветными тряпками. Анатарес же шел вразвалку и не забывал отхлебывать пиво из бутыля, одного из полдюжины, которые он потащил с собой вместо провизии и снаряжения. При нем даже не было меча. Только все тот же столовый нож на поясе. Ярла спрашивал его об оружии еще утром, но он только отмахнулся, а затем добавил: «Все, кто так жаждали увидеть мой меч, вскоре находили его острие у себя в груди!».
– Расскажи мне что-нибудь о себе, тогда я расскажу, зачем мне деньги, – заявила юная охотница.
– Что ж, честная сделка. Что ты хочешь знать?
– Хм. Старый Дамен говорил, что тебе поклонялись, как богу войны.
– Так и было! – подтвердил Тарс.
– И чем же ты тогда занимался? Что делал для своих последователей? И что они делали для тебя?
– Хороший вопрос, – оценил Анатарес. – Ко мне призывали во время войны, а война в те времена казалась обычным делом. Собирались всем селением и несли мне дары. То, что я люблю. Знаешь, хорошее оружие, доспехи, головы поверженных врагов, знамена разбитых войск. Взамен просили покровительства в войне.
– И как ты им покровительствовал? – заинтересовалась Ярла.
– По-разному. В зависимости от даров, моего настроения и расположения к просящим. Ох, девочка, как же я тогда был силен! Ты себе даже представить не можешь. Мог вихрем пронестись по полю боя, разметав вражескую конницу. Мог посеять среди врагов такую панику, что они сотнями бросали оружие и улепетывали прочь. Мог вселиться в какого-нибудь князя на ристалище и его руками одолеть противника. Иногда учил княжеских сыновей воинскому ремеслу. Давал советы перед боем. Благословлял оружие. И прочее, и прочее. Ни разу войско под моим покровительством не было разбито. Ни разу мой подопечный воитель не падал в грязь лицом в поединке. То было время, да!.. Но теперь твоя очередь.
Ярла прикусила губу и ответила:
– Я хочу уехать из Истока. Я не хочу всю жизнь охотиться в окрестных лесах. Не хочу пить и танцевать вокруг костра с этими деревенскими парнями и глупыми девчонками. Не хочу слушать по вечерам Старого Дамена. Мир, он такой огромный. Я хочу поглядеть на него, хочу поучаствовать в чем-то важном!
Юная охотница говорила это все осторожно и неохотно, и Анатарес про себя предположил, что в прошлый раз, когда она произносила это все вслух, ее высмеяли.
– Но, по сути, я обычная деревенская сирота. Живу в доме чужих людей, которые приютили меня после смерти родителей. Жизнь в лесной деревне не сладкая, скажу я тебе. Охота приносит мало денег, зато отнимает много времени и усилий. Поэтому я и вызвалась пойти с тобой. Я привыкла считать медяки, о серебре никогда и речи не шло. А на эти деньги я смогу купить лошадь и уехать. Вот и вся история.
– Интересно, интересно, – задумчиво пробормотал Анатарес.
– Что уж тут интересного?
– Прости, девочка, но я сейчас говорю не о твоей истории. Погляди на это!
Бог войны имел в виду брошенный кем-то лагерь. Затухающий пепел костра, обгрызенные птичьи кости на земле, трава притоптана и примята там, где располагались лежаки. Это было удобное место для ночлега – в тени, недалеко от реки и на небольшой возвышенности, так, что было видно окрестности со всех сторон.
– Наверное, охотничий лагерь, – предположила Ярла. – Судя по костру, они ушли пару часов назад. Следы ведут на запад, туда же, куда и мы направляемся.
– Мне не нравятся две вещи, – молвил Анатарес.
– Какие же?
– Обычно с лагеря снимаются на рассвете. Эти же ушли недавно. Что их могло задержать?
– Может, это?
Ярла присела на корточки и подозвала Тарса. Когда он подошел, она указала ему на пятна на земле, там, где трава была примята.
– Кровь, – понял сразу бог войны. – Из-за красной травы ее трудно заметить, но ты молодец. Кровь явно человеческая, я такие вещи чую.
– Может у них раненый?
– Или регулы. Я уже убедился, что в ваших краях немало баб-охотниц, – ухмыльнулся Анатарес. – Но твой вариант правдоподобнее. Вот только если у них раненый, им не стоит идти на запад – там, насколько я помню, не скоро попадутся селения. Но что-то ведет их туда, несмотря ни на что. Забавно, но мы идем туда же.
– А что еще? Ты говорил, что тебе не нравятся здесь две вещи. Что второе? – спросила Ярла, принявшись внимательно изучать следы.
– Видишь размазанный уголь на дереве? Как будто кто-то что-то нарисовал, а затем пытался стереть рукавом. Пусть мой хрен отвалится, если это были не магические руны! Старый Дамен рассказывал, кто использует рунную магию? Знаешь, с кем мы имеем дело?
– Демоноборцы. Волкиры. И судя по следам, их шестеро. Один из них либо хром, либо ранен. Второе точнее, ведь мы видели кровь.
– И они тоже, мать их, идут на запад. Едва ли это совпадение!
– Думаешь, им тоже нужен Уопорос? – спросила Ярла. – Нас ждет нежелательная компания?
Губы Анатареса расплылись в нехорошей улыбке.
– Поверь, девочка, если мы встретим волкиров, и они догадаются, кто я, то нас ждет кое-что куда более нежелательное!..

II

– Мы гордо звали себя богами. Но после Черного Разлома мы потеряли связь с Хаосом, а с нею и способность перемещаться в пространстве и вселяться в людские и животные тела. Те, кто на тот момент были в чьем-то теле, так в нем и застряли. А вот те бедолаги, что были… эм… в «свободном плавании», если это так можно назвать… Им повезло куда меньше. Когда оболочки миров сотряслись, по Раароку прошла ударная волна, которую ощутили только мы, бессмертные. Живые тела послужили нам мощным щитом, но все равно эта волна лишила нас большей части могущества. А вот те, у кого не было такого щита, попросту исчезли. Мне повезло куда больше остальных. Я на тот момент был в теле грозного князя, в теле, которое ты сейчас видишь перед собой. Я должен был его рукой свершить правосудие в судебном поединке. Подло с его стороны, но очень эффективно. Обычно я такого не одобряю, но этот подлец принес очень богатые дары. Вернуть тело князю мне так и не удалось. Его разум пытался меня вытеснить, пока я его не уничтожил полностью. Не смотри на меня так. Выживает сильный, девочка, запомни это!
Анатарес рассказывал это с неудовольствием, даже с некоторым раздражением. Но все равно рассказывал. Видимо, ему не приходилось это рассказывать никому уже давно. А выговориться хочется всем – и богам, и людям.
Ярла же слушала его, едва ли не открыв рот. Старый Дамен знал многое, но разве можно сравнивать знания старого солдата и существа, чей возраст исчисляется веками?
– У этого князя были серебряные волосы и зрачки? – спросила она у Тарса.
– Нет, он был блондином. Цвет глаз уже и не помню. Зрачки посерели от моего присутствия в нем, волосы стали серебряными спустя век где-то, может позже. Стоит моему бессмертному духу покинуть это тело, и оно рассыплется прахом. Только моя сила поддерживает его в целости, сохраняет от старения, болезней и прочих недугов. Но есть и свои минусы, которые я вскоре стал воспринимать как плюсы.
– Ты о чем?
– Как и у любого тела, у этого есть свои потребности. Кроме банального желания жрать, спать и регулярно посещать сортир, есть и другие. Тот князь, скажу я тебе, был отменный бабник и выпивоха. И обосновавшись в его теле, мне пришлось стать таким же. Но я бы не сказал, что мне это не нравится. Вы, смертные, умеете получать удовольствие от жизни, вот что!
– Но ты постоянно говоришь, что потерял часть сил. А что сохранил?
– Я сохранил свой меч, воинское мастерство и чрезмерное обаяние. Пока мне этого хватает, – хмыкнув, отвечал Анатарес.
– А что все-таки с твоим мечом? Почему он не при тебе?
– Мой меч – как мой хрен. Он всегда при мне!
– Так покажи его!
– Меч или хрен?
– Очень смешно. Меч, конечно же!
– Видишь ли, девочка, у моего меча есть одно малоприятное свойство. Если его… эм… «вынуть из ножен», то обратно он не захочет возвращаться, пока не отведает крови!
– Это все глупости! – отмахнулась Ярла. – Как-то у нас в Истоке останавливались наемники. И когда ребятня просила их показать мечи, они говорили то же самое!
«Едва ли у этих наемников были мечи, способные уничтожать бессмертные сущности!» – подумал Анатарес, вслух же не ответил ничего. Вместо этого он решил сменить тему и заявил:
– Я бы не отказался перекусить!
– Да уж, пора бы, – согласилась Ярла.
Они выбрали место поудобнее и уселись прямо на траву. Костер разводить не стали, так как в тепле не нуждались, да и разогревать было нечего. К тому же, они желали добраться до места к вечеру, так что тратить время на поиск дров и растопку костра не было смысла. Ярла неспешно достала из сумки два хороших куска солонины, один хотела протянуть Анатаресу, как вдруг тот настороженно прошептал:
– Не делай резких движений, девочка.
– И не собиралась. Что происходит?
– Они нашли нас первыми!
Ярла осторожно осмотрелась. Лес вокруг был редкий, и ничего подозрительного она не увидела.
– Волкиры? Ты уверен? Я ничего не вижу.
– Руны отвода глаз. Ими меня не одурачишь, вот только окружить нас этим стервецам все же удалось!
Осознав, что их заметили, волкиры перестали скрываться. Ярле показалось, что они вышагнули из-под земли, но Анатарес видел их с самого начала. Их было пятеро, и они действительно окружили Тарса и Ярлу. Охотница не могла не обратить внимания на то, что двигались волкиры почти бесшумно.
Они были одеты в легкие доспехи из кожи и тонкой кольчуги, не сковывающие движения. Вооружены разномастными мечами, которые объединяли лишь магические руны на клинках, придающие оружию волкиров особую мистическую силу. Крепкие руки колдунов покрывали объемные татуировки. На шее каждого из них болтались магические амулеты в виде изогнутого сияющего когтя, в которых концентрировалась сила волкира.
– Доброго дня вам, путники! Трапезой не поделимся, ибо едва ли хватит на всех, зато компанию составим с превеликим удовольствием! – насмешливо промолвил Анатарес, после чего взял у опешившей Ярлы из рук кусок солонины и впился в него крепкими зубами.
– Не в наших традициях якшаться с таким отродьем, как ты! – отвечал ему самый старший из волкиров. Он был высок и статен, обладал пепельными волосами, темной бородой и суровыми чертами лица. Его узкий и длинный меч висел за спиной так, что рукоять торчала над правым плечом. – А сейчас – немедленно отпусти девчонку!
Анатарес чуть не подавился мясом. Ярла удивленно подняла голову.
– Но никто никого не… – начала она.
Тут Тарс прервал ее.
– Ты про эту девчонку? – спросил он у волкира, указывая на солонину в руках. – Полагаю, что про нее. Потому что больше я никаких девчонок не держу!
Пара волкиров невольно издали смешок, но их лидер оставался невозмутимым.
– Я не шучу! Отпусти невинное дитя, иначе…
– С чего бы мне ее отпускать? Получив девчонку, вы дадите мне уйти? Едва ли, – недобро ухмыляясь, Анатарес откинул солонину, и этот жест заставил волкиров насторожиться. – Тогда выходит, что у меня нет достойной мотивации!
– Если ты не причинишь ей вреда, я прикончу тебя быстро!
– Убить меня быстро в твоих же интересах, волкир, – с угрозой заявил Тарс.
– Прекратите! – воскликнула Ярла, вскочив на ноги. – Хватит тут меряться членами. Послушайте меня! Никто меня не удерживает. Я с этим человеком по своей воле. У нас уговор.
– Человеком? – не выдержал коренастый волкир с пышными черными усами и широким мечом-тесаком на поясе. – Глупая, да от него демоном несет за километр!
– Уж лучше так, чем дерьмом, как от тебя, – грубо отвечал Анатарес.
– Тут я бы поспорил! – парировал усатый волкир.
Лидер группы сложил руки на груди и задумался.
– Что ж, похоже, что девочка здесь по своей воле. Но ты, милая, не видишь той угрозы, что представляет это существо! Не знаю, какими речами он затмил твой разум, но перед тобой демон. И, судя по его ауре, очень могущественный! Тебе лучше пойти с нами.
– Эта особа пойдет с тобой, если ты только предложишь лучшую цену, – ухмыльнулся Анатарес.
– Так она шлюха, что ли? – ляпнул черноусый.
– Полегче, говнюк! – огрызнулась Ярла и положила руку на кинжал на поясе.
– А то что, малышка? – рассмеялся в ответ здоровяк. – Буду иметь дело с тобой и твоим маленьким ножичком?
– Не с ней. А со мной, – вмешался Тарс. – И ножичек мой поболе будет! А вообще я не это имел в виду. Эта девушка мой проводник и никуда с вами не пойдет. А вам я искренне советую идти куда подальше! Я здесь не за вами и, уверен, что вы не за мной.
Лидер волкиров помялся, затем повернулся к усатому, словно ожидая от него чего-то. Тот поддерживающе кивнул. Тогда волкир сказал:
– Что ж, не хотел говорить, как есть. Заранее извиняюсь за прямоту. Да, мы здесь действительно не по твою душу, кто бы ты ни был. У нас важное задание от ордена. Мы выслеживаем очень крупную и опасную тварь, которая обосновалась в местных лесах. Нам удалось найти ее в ее же логове, но нападать на нее в ее условиях было большой ошибкой, стоившей нам жизни одного из братьев. Демон же скрылся. И чтобы теперь найти его… Нам нужна твоя девушка!
По лицу Анатареса было понятно, что он слегка опешил. Ярла же тоже растерялась, не до конца понимая, что волкир имеет в виду.
– Нужна, говоришь? Как приманка? – уточнил бог войны, и лидер волкиров неохотно кивнул в ответ.
Юная охотница растерялась еще больше.
– И как же вы собираетесь ее использовать? – продолжал расспрашивать Тарс.
– Это уже не важно. По крайней мере, для тебя, – отвечал волкир.
– Зато для нее важно.
Анатарес повернулся к побледневшей Ярле и спросил. Спросил, как будто бы всерьез, но девушка заметила в его серебряных глазах ироничные огоньки.
– Ну что, девочка, хочешь поработать приманкой для большого чудовища?
Вопрос был явно риторическим, и Ярла не собиралась отвечать, но Тарс определенно ждал ответа. Похоже, что вся эта ситуация его забавляла, не более. Чего нельзя было сказать о Ярле, которая уже прикидывала, в какую сторону ей бежать, ведь волкиры грамотно окружили их, отрезав все пути к отступлению.
– Вот уж не думаю, – тихо ответила она.
– Видишь, волкир? Она не хочет. А я, как настоящий мужчина, не могу пойти против желания прекрасной дамы. Посему отвечу, как можно вежливей и учтивей – проваливай отсюда к чертям собачьим, пока я не выпотрошил тебя и твоих дружков!
– Это не смешно, демонова падаль! – разозлился пепельноволосый.
– А я и не шучу, – хладнокровно отвечал Анатарес. – Поглядите на них! Явились, словно благородные спасители, освободить бедное дитя от плена жуткого чудовища. А сами хотят использовать ее, как наживку для крупной рыбки. Народ чуть ли не молится на вас, а вы самые обычные подонки, в чем я, собственно, никогда не сомневался. Поэтому я даю вам последнее предупреждение – идите своей дорогой. Или же без смертей не обойдется, не будь я Анатарес, первый меч Хаоса и бог войны!
– Да будь ты хоть сам Владыка Хаоса, я спущу с тебя шкуру! – гневно выкрикнул волкир, выхватив свой длинный меч.
Тарс же не спешил обнажать оружие, которого у него с виду и не было. Ярла вдруг вспомнила его слова о том, что меч Анатареса не вернуть в ножны, пока он не вкусит крови. И, судя по тому, как он не торопился его доставать, это было правдой.
Однако не все волкиры разделяли гнев своего лидера. Один из них, молодой и смуглый, с коротким ирокезом на бритой голове, подошел к нему и, положив руку на плечо, сказал:
– Остынь, Галлар! Если это действительно сам Анатарес, без потерь мы его не зарубим. Может нам и повезет взять его числом, но кто-то явно останется на земле. А у нас миссия. Мы не должны больше допускать гибели братьев. Девчонка того не стоит. Мы найдем другой способ!
Лидер коротко поглядел на него и неохотно убрал меч обратно в ножны.
– Ты прав, Ролад. Ты как всегда прав.
Пронзительно поглядев на Тарса и Ярлу, он неохотно развернулся и отправился восвояси. Остальные волкиры поспешили за ним. Лишь Ролад задержался на мгновение, чтобы сказать:
– Какие бы цели не вели вас в эти глухие места, советую вам их оставить. Скоро здесь будет жарко!
– О, волкир, ты даже не представляешь себе насколько, – насмешливо отвечал Анатарес.
Ролад пожал плечами и отправился за своими. Ярла же наконец облегченно выдохнула. Когда волкиры окончательно скрылись в лесу, Тарс уселся на землю и подобрал с земли брошенный им кусок солонины.
– Если эти засранцы думают, что испортили мне аппетит, то они глубоко ошибаются! – заявил он, перед тем как откусить.
– А вот мне теперь кусок в горло не лезет, – сказала Ярла. – Как думаешь, они тоже идут за Уопоросом?
– Нет, точно не за ним. Они охотятся за какой-то более крупной рыбой!.. А все-таки этот Ролад – тот еще мудак!
– С чего бы? По-моему, он самый толковый из них.
– Он лишил меня такого удовольствия! Пятеро волкиров против одного старика. Вот это была бы драка! Что еще нужно богу войны в отставке?..
– Да они разделали бы тебя впятером! – рассмеялась Ярла.
– Хочешь поспорить? Вот только что будешь ставить? Мои двадцать монет или свою девственность?
– Поспорила бы, вот только проверить не представится случая!
На это Анатарес серьезно ответил:
– Я бы на твоем месте не зарекался. Наш мир безумно тесен, а эти красные леса еще теснее, уж поверь мне!

III

– А вот и она! Железная опушка, – объявила Ярла.
Железной эту опушку прозвали местные охотники из-за того, что землю здесь сплошным покровом устилали ржавые нагрудники, кольчуги, шлемы и сломанные мечи с копьями. Не говоря уже о скелетах павших обладателей всей этой амуниции.
Во времена завоевания острова райдхардским королем Архавендом Лейстаргом, Великим Грифоном, здесь состоялось сражение между войском завоевателей и партизанской армией островитян под предводительством славного Айлена Лесника. В кровопролитном бою армия Лейстарга раздавила войско Осеннего острова, устлав землю трупами. Все более или менее ценное оружие и доспехи с поля боя стащили мародеры, а тела многих павших увезли родственники, но следы жуткого сражения навсегда отпечатались на этой опушке.
– Обычно охотники сюда редко забредают, опасаясь призраков и трупоедов, – сказала Ярла. – В Истоке считают, что Железная опушка проклята, но Старый Дамен говорил, что проклятыми нарекают все поля сражений.
В сумерках все эти черепа в ржавых шлемах и скелеты с торчащими из них пиками действительно выглядели жутко. Ярла невольно поежилась, скованная суеверным страхом, но Анатарес спокойно направился прямо через опушку, с любопытством оглядывая останки солдат.
– Знаешь, что здесь произошло? – спросил он у Ярлы.
– Немного. Старый Дамен рассказывал, но я обычно невнимательно его слушала, – ответила охотница, по пятам следуя за Тарсом.
– А зря! Ваш старик действительно много знает. Нынешние короли Райдхарда, славные, мать их, Лейстарги, долго не могли подчинить себе Осенний остров. Они разбили флот Тайморов на воде, их войска на суше, но, даже заняв столицу Колоннар и заставив преклонить колени тогдашнего Красного князя, не могли полностью контролировать остров. А все из-за паренька из народа по имени Айлен, прозванного потомками Айленом Лесником.
– Про Айлена я знаю много. На острове все славят его деяния!
– Вот как? Я не удивлен. Он собрал войско из дезертиров, крестьян, охотников и прочих. Но вместо того, чтобы идти в лоб на закованных в латы мечников Лейстаргов, парень нарядил своих людей в красное и начал партизанскую войну, хорошенько обескровив завоевателей. Его считали неуловимым, Архавенд Лейстарг назначил за его голову баснословную сумму, а люди бежали из городских стен в лес, чтобы присоединиться к его борьбе за свободу острова. И, как то часто бывает с людьми, юный Айлен зазнался. Решив, что он собрал непобедимую армию, парень посчитал, что пора окончательно покончить с завоевателями и сдуру пошел на них войной. Его люди были вооружены краденым оружием, вилами, рогатинами, патриотическими идеалами и верой в своего лидера. А латники Лейстаргов – мечами из звездной руды, тяжелыми пиками и лучшими луками на Севере. Потому очевидностью оказалось то, что последние борцы за свободу Осеннего княжества были втоптаны в землю боевыми конями завоевателей, а ваш славный герой, юный Айлен Лесник, ранен шальной стрелой и доставлен в Колоннар к самому Архавенду.
Король Лейстарг поступил тогда мудро. Вместо того, чтобы прилюдно выпотрошить юнца, как того требовали его люди, он дал Айлену в руки меч и предложил решить дело поединком. Якобы, если побеждает Архавенд, Айлена хоронят как героя, а весь остров падает на колени перед Лейстаргами. А если живым из поединка выйдет Айлен, то завоеватели покинут остров навсегда. Итог был опять же очевиден – король меньше чем за минуту лишил раненого мальца головы. Предлагая поединок, Архавенд не рисковал ничем – у парня не было шансов на победу. Зато, если бы он просто казнил народного героя, то островитяне возненавидели бы его еще больше, а так он придал смерти Айлена некое благородство и окончательно закрепил свои позиции на острове.
Закончив рассказ, Анатарес остановился посреди опушки. Уже окончательно стемнело, потому при свете луны и со скелетами солдат у ног, бог войны выглядел пугающе. Ярла отвратительно чувствовала себя в этом месте. Ей казалось, что она слышит скрежет стали о сталь, свист стрел, ржание коней и стенания умирающих воинов. Чтобы отвлечься, она сказала Тарсу:
– Я не верю, что Архавенд убил Айлена меньше, чем за минуту. Говорят, что Лесник отменно владел клинком, а Завоеватель наоборот шел в бой неохотно и чаще отсиживался за спинами своих латников.
– Да, побежденный народ всегда говорит что-то подобное про короля-победителя, – хмыкнул Анатарес. – Вот только мальчишка мечом владел неважно, потому что привык обстреливать врагов из лука. Архавенд действительно был славным мечником. Уж поверь тому, кто своими глазами видел их поединок.
От его слов Ярле стало не по себе. Она прикинула, что поединок Лесника и Завоевателя случился больше полувека назад, а Анатарес был там. И сейчас он здесь, ни капли не постаревший с того времени. Она вполне представляла себе, кто он такой, но факты выглядели куда более жутко, чем теория.
– Почему мы остановились? – спросила она, старательно отгоняя обычный человеческий страх перед сверхъестественным.
Бог войны не ответил на ее вопрос, казалось, что он вообще его не слышал. Осматривая поле боя полным задумчивости взглядом, он сказал:
– Когда я вижу подобное, я задумываюсь. Вы на острове зовете Айлена героем, а того Красного Князя – трусом. Но преклонив колени, князь спас свой народ от кровопролития и почти остановил войну на острове. Не сделай он этого, Лейстарги сравняли бы Колоннар с землей. Признав власть Лейстаргов, он спас сотни жизней. Айлен Лесник же наоборот похоронил сотни, сражаясь с завоевателями до последней капли крови. Так кто же на самом деле герой? Что ты скажешь, Ярла Охотница?
– Я скажу, что ты несешь какую-то чушь. А еще, что замерзла, это место пробирает меня до костей, и я хочу есть. Нам нужно где-нибудь переночевать, только подальше отсюда!
Анатарес рассмеялся, но сделал это как-то невесело. Как познавший вечность, он знал столько всего, чем ему не с кем было поделиться, и хранил в себе множество вопросов, которые ему некому было задать. Возможно, это была одна из причин, по которой он беспробудно пил. И сейчас он достал бутыль пива, сделал большой глоток и уже с прежней ухмылкой заявил:
– Вот и найди нам место для ночлега! Такое, чтобы призраки не могли до нас докричаться, волки добраться, а комары искусать наши задницы. Ты же ведь здесь проводник, разве нет?

IV

– Ты спишь?.. А, ну да, еще бы ты не спал. Пиво жрал перед сном как колодезную воду. Теперь вот спишь как мертвяк, да храпишь будто тролль. А я вот не могу заснуть. И дело не в твоем храпе. Мысли лезут всякие в голову. Дурные и ненужные. Надо бы поспать. Кто знает, что нас ждет завтра. Не представляю, что ты будешь делать, если мы найдем Уопороса. И это неведение меня настораживает. Ты ведь не хочешь говорить, зачем его ищешь. Хотелось бы знать, на что я иду!
А еще эта чертова опушка. Никак не могу отогреться после того мертвенного холода. Скажи вот, на былых полях сражений всегда так холодно? Или Железная опушка всерьез проклята? Еще те звуки в голове. Я стояла рядом с тобой, среди всех этих скелетов, и слышала звуки битвы, как будто бы была в ее самом сердце. Засни тут после такого!.. Тебе вот хорошо. Дрыхнешь и ни о чем не думаешь. А для меня это все в диковинку. Пугает и одновременно завораживает… Ты вроде как демон, падший бог, тобой детей пугают, но на деле в тебе человечности больше, чем во многих людях. Уж поверь, я даже за свою короткую жизнь повидала много ублюдков. А тут еще эти волкиры. Даже не ожидала от них такого. И от тебя.
А ты действительно стал бы драться с ними? И если стал бы, то из-за меня или ради удовольствия? За меня никто так никогда не вступался. Всегда приходилось самой за себя драться.
Знаешь, мои родители ведь пропали в этих чертовых лесах. Они тоже были охотниками. Говорят, лучшими в Истоке. А однажды ушли на охоту и не вернулись. Я их и не помню. Мне было тогда два года от силы. Может они наткнулись на Уопороса? Или ту тварь, на которую охотятся волкиры. А может дело в проклятии Железной опушки. Или же в их гибели вообще не было ничего необычного. Может, они вообще не погибли. Может они, как и я, мечтали сбежать из Истока и повидать мир. Вот они и сбежали… И… Оставили меня… Уже не важно… Я и без них справилась. Тяжко было, не спорю, да не хуже, чем другим. Добрые люди приютили меня. Сначала ребятня дразнили Ярлой Сироткой. Потом прозвали Ярлой Забиякой. А теперь — Ярла Охотница. Кто знает, как будут меня звать через год? Пять лет? Десять? Да и плевать, я ведь даже того, что завтра будет, не знаю!.. Надеюсь, поутру ты не будешь возмущаться из-за того, что я стащила у тебя одну бутылку. Только это явно не пиво… Смахивает на дрянную медовуху. Да и плевать. Сегодня столько всего произошло, что без выпивки не заснешь. А ты, гляди, и храпеть перестал. Тоже мне, бог войны, первый меч Хаоса! Сопит так, что к нему можно хоть на коне подъехать!..
Анатарес лежал к Ярле спиной, потому она не могла видеть, как он ухмыляется.

V

– Так, похоже, уже рассвело! – сказал Анатарес, открыв глаза и присев на земле. – А кто-то обещал разбудить меня на рассвете… Ярла? Ты куда запропастилась? Ага, кажется, у кого-то медовуха лезет наружу.
Тарс поднялся на ноги и аккуратно свернул спальник. Ярлы нигде не было видно, и Анатарес не торопился ее искать, полагая, что она уединилась, чтобы сходить в туалет, или же ее выворачивает где-нибудь от медовухи, которая действительно была дрянной. Вместо этого он сам помочился и решил перекусить перед дорогой. Трудно описать его разочарование, которое он испытал, когда обнаружил, что Ярла забрала с собой сумку с припасами.
– Девочка, ты где там? – крикнул он в никуда. – Ярла Забияка, ау!
Ответа не последовало. Анатарес внимательно огляделся и обнаружил четкие следы.
– Эх, женщины, обязательно им, чтобы сделать свои дела, нужно переться в другое княжество! – посетовал он.
Выбирая между нежеланием застать Ярлу в неловком положении и легким беспокойством за нее, бог войны в итоге предпочел второе и неспешно зашагал по следу охотницы, захватив с собой вещи, и не переставая звать ее по имени, однако Ярлы не было нигде поблизости.
Продолжая идти по следам, Анатарес увидел место, где девушку вырвало. Но самой Ярлы здесь не было. Зато были другие следы, следы от множества сапог.
Волкиры.
Тарс грязно выругался. Ублюдки все-таки настигли девчонку!
Бог войны торопливо зашагал по многочисленным следам волкиров. Минут через десять он вышел к Кровянке. Здесь река была шире, чем прежде, но неглубокой. Наверняка ее можно было перейти вброд. И, судя по следам, волкиры так и поступили. Выругавшись, что ему придется намочить кафтан, Анатарес неохотно шагнул в воду. В лучшей ситуации он бы конечно разделся, но сейчас это была лишняя трата времени. Сапоги быстро наполнились водой, но отступать уже было поздно.
Тарс быстро пересек Кровянку вброд – в самом глубоком месте вода доставала ему до живота. Оказавшись на другом берегу, он гневно пробормотал:
– В первую очередь, заставлю этих говнюков чистить мне сапоги от ила!
Но тут он отвлекся от возобновившихся следов волкиров на кое-что более интересное. В высокой прибрежной траве он увидел труп огромного оленя. Размером он был с боевого коня, а рога, как и рассказывал Мышебород в Истоке, напоминали небольшое дерево. Светло-коричневая шерсть не была запачкана кровью, но, тем не менее, животное было мертво – остекленевшие глаза глядели в пустоту, а над телом уже кружили здоровенные мухи. Присев на корточки, Анатарес тщательно осмотрел оленя. Судя по неестественному искривлению, что-то свернуло бедному животному шею. Это явно сделали не волкиры. Наверняка дело рук той огромной твари, что они преследуют. Вот только где ее следы? Причем, убит олень был совсем недавно, раз до него успели добраться только насекомые, но не волки.
«Это не Уопорос, – сказал себе Анатарес. – Но бьюсь об заклад, что это тот самый олень. Куда же тогда запропастился лесной божок?»
После смерти оленя, бог леса должен был остаться в гниющем теле, ибо мало что в этом мире способно убить его бессмертную сущность. Анатаресу доводилось после Разлома сталкиваться с сущностями старых богов, которые обезумели, не в силах покинуть свои похороненные или разложившиеся тела. И он знал только одно оружие, способное окончательно убить падшего бога. Также и знал, что вероятность нахождения этого оружия здесь ничтожна, потому ему было легче поверить в то, что Уопорос каким-то образом покинул свое бренное тело, чего не случалось ни разу со времен Черного Разлома, чем был окончательно убит. И это сильно настораживало.
Однако первоочередной задачей для Анатареса было найти Ярлу, пока она не стала наживкой в прямом смысле этого слова. Потому он оставил тело огромного оленя и поспешил по следам волкиров.

VI

– Галлар, не делай этого! Мы не должны так поступать!
Пепельноволосый волкир не слушал Ролада. Он в очередной раз проверил путы, которыми Ярла была привязана к стволу дереву и спросил у другого волкира:
– Долго еще, Даэль?
Тот старательно выковыривал в земле рунным кинжалом таинственные знаки.
– Не болтай под руку, Галлар. Сам знаешь, какого уровня эти руны!
– А ты знаешь, что тебе стоит поторопиться! Все мы видели труп оленя. Диамат где-то поблизости. И если он найдет нас раньше, чем мы приготовимся к его появлению…
– Галлар, – начал Ролад, но лидер прервал его.
– У нас нет времени искать другой способ! Раз диамат рядом, у нас только два выхода. Либо бежать отсюда со всех ног, либо пожертвовать девчонкой. Это чудовище годами пожирало людей на острове. И если мы остановим его ценой всего одной невинной жизни, то я готов заплатить такую цену!
– А я не готов, Галлар!
– Тогда, быть может, тебе не место среди волкиров, – жестко ответил пепельноволосый.
Ролад оскорбленно вскинул голову.
– Мало того, что мы прикончили своего брата, потому что из-за его крови диамат мог выследить нас!.. Теперь еще это!
– Не принимай это так близко к сердцу, – посоветовал ему Эдмар, жилистый волкир с длинными черными волосами. – Эта охота и так уже слишком затянулась. Чем быстрее закончим, тем лучше. А девчонка… Тебе еще не приходилось так поступать. Ты еще молод. Сигил же был смертельно ранен, ты сам видел. И он предпочел не мучиться и не навлекать на нас беду. Это было трудно, но порой приходится жертвовать чем-либо. Такова наша доля!
– Вот так вы себя оправдываете, ублюдки? – выкрикнула разгневанная Ярла и, в который раз, начала извиваться, тщетно пытаясь освободиться от веревок.
– Нужно заткнуть ей рот. Накличет его раньше времени, – заметил черноусый Харольд.
– Себе заткни! – огрызнулась юная охотница.
Несмотря на то, что она старалась храбриться, на глаза ее наворачивались слезы от отчаяния. Волкиры нашли ее, когда ее тошнило от медовухи, которую она взяла у Анатареса в сумке. Она не помнила, как ее доставили сюда, и смутно представляла, в какой части леса они находятся. Наверняка волкиры усыпили ее с помощью колдовства. Ярла очнулась, когда ее уже привязали к дереву. Рассвело недавно, а судя по мокрым сапогам, они пересекли Кровянку. У девушки были только две надежды на спасение – Ролад и Анатарес. Вот только сможет ли молодой волкир образумить соратников? И отправится ли бог войны на поиски девчонки, которую знает лишь второй день?
– Ты говоришь о жертвах, Эдмар? Мы должны защищать этих людей, а не жертвовать ими! – не унимался Ролад.
– Мы и защитим их, если убьем диамата! – ответил Харольд. – Никто не узнает об этой жертве, зато весь остров будет нам благодарен.
– Не будет. Никто и не знает, что в этих местах водится демон! – сказала Ярла.
– Мы принесем его голову в Колоннар, к самому лорду Таймору. Пусть знает, что орден волкиров не дремлет и защищает его земли!
– Тогда и мою захватите! Пусть он знает, какой ценой вы его защищаете, – ядовито промолвила юная охотница, на что Харольд только невесело усмехнулся.
Тут Галлар снова вмешался в разговор. Кашлянув, чтобы привлечь к себе внимание, он неохотно сказал:
– Вообще-то, мы никуда не понесем его голову!
– О чем ты, старик? – удивился Харольд.
– Вы все в курсе, что охотиться на диамата нас выбрали сами Первые. Вот только когда они назначали меня на эту миссию, они поручили мне взять тварь живой…
Волкиры встретили его слова негодованием. Черноусый Харольд смачно выругался, Ролад и Эдмар обменялись недоуменными взглядами, даже Даэль оторвался от своих рун.
– Почему ты молчал? – спросил Ролад.
– Первые допускали возможность того, что такая задача окажется невыполнимой. Я же был уверен в этом. И окончательно убедился, когда мы столкнулись с диаматом лицом к лицу. Потому молчал, не хотел усложнять нам все. Теперь же, у нас появился шанс благодаря Альхамской ловушке. И еще. Первые обещали наградить нас за убийство диамата. Но за его поимку… За его поимку они сулили каждому из нас следующий круг в ордене.
– Так вот почему ты так загорелся идеей с приманкой? Решил пожертвовать невинной девушкой ради повышения? – возмутился Ролад.
– Как бы там ни было, мне нужно закончить руну! – прервал их Даэль. – И вы все мне очень поможете, если заткнетесь! Стоит мне немного ошибиться в начертании, руна не сработает, и тогда наши души поглотит Хаос, а сделает он это через пасть диамата!
С его словами все волкиры были солидарны. Даже Ролад прекратил спорить, растерянно уставившись в землю. Ярла поняла, что обречена. Крепиться больше не было сил. И она разрыдалась. Не истерично, а тихо и отчаянно. Галлар отвернулся, увидев ее слезы, другие волкиры бросали на нее сочувствующие взгляды. Однако никто из них не собирался отступать.
Молчание длилось минут пять. Слышно было лишь всхлипывания Ярлы, да пение птиц, казавшееся столь неуместным в этих проклятых лесах. Ролад сел на землю и положил перед собой свой меч. Его глаза бесцельно бегали по рунному лезвию. Даэль продолжал выковыривать в земле руны, остальные волкиры беспокойно озирались по сторонам, ожидая нападения в любой момент.
Наконец Даэль поднялся на ноги и довольно оглядел свою работу.
– Кажется, готово! – молвил он. – Осталось вдохнуть в нее силу…
Волкир сжал в руке свой амулет-коготь, висевший на шее, и закрыл глаза, сосредоточившись. На мгновение коготь вспыхнул в его руках голубоватым светом, а следом за ним на земле вспыхнули и руны Альхамской ловушки, образуя собой круг диаметром не менее десяти метров. Круг, в центре которого находилось дерево, с привязанной к нему Ярлой.
– Теперь точно готово! – заявил Даэль, разжав руку с амулетом.
– Нужно пустить ей кровь, – сказал Галлар и вытащил короткий кинжал, с таким же рунным клинком, как и у его меча.
– Нет! – закричала Ярла, сквозь слезы. – Умоляю, не делайте этого!..
– Не кричи, девочка. Не усложняй! – почти умоляюще сказал лидер волкиров.
Когда он подошел к Ярле, та отчаянно забилась, не в силах высвободиться. Галлар приблизился к ней, встал лицом к лицу, так близко, что чувствовал ее учащенное дыхание.
– Пожалуйста, не надо, – прошептала юная охотница.
– Ты не простишь меня, но я все равно прошу прощения, – также тихо отвечал волкир. – Я знаю, что ты будешь преследовать меня по ночам до конца жизни. Знаю, что груз моего поступка будет давить на меня до самой смерти. И я иду на это, потому что верю, что поступаю во благо.
Ярла закрыла глаза, не в силах принять мысль о том, что это последние секунды ее жизни. Однако, вопреки ее ожиданиям, волкир не убил ее рунным кинжалом. Галлар лишь аккуратно провел его лезвием по щеке девушки, мокрой от слез, оставив глубокую царапину, из которой тут же хлынула алая кровь.
Юная охотница удивленно распахнула глаза и тут же поняла, что лучше бы волкир убил ее. Кровь приманит этого самого диамата, и когда демон будет увлечен расправой со связанной жертвой, волкиры нападут на него. Таков их бесчеловечный план.
Ярла отчаянно бросила взгляд на Ролада, но тот больше не пытался остановить своих соратников. Лишь продолжал рассеянно глядеть на свой меч.
– Пора уходить! – заявил Харольд.
И волкиры торопливо скрылись в лесу, оставив связанную Ярлу в отчаянном и беспомощном одиночестве. Когда они ушли, юная охотница, не переставая ерзать в путах, начала звать на помощь. Звала она единственного, кто мог ей помочь, но не должен был помогать по природе своей:
– Анатарес! Анатарес! Тааарс!

VII

– Пожалуй, остановимся здесь, – решил Галлар, оглядев берег Кровянки. – Открытая местность, так что никто не подберется к нам без нашего ведома. Плюс река рядом. Если диамат найдет нас раньше, чем девчонку, мы скроемся в воде, чуждой ему стихии.
– А не далековато ли от ловушки? – спросил Эдмар.
– О, поверь, мы не прозеваем момент! Определим по воплям бедняжки, – невесело сказал Даэль. – Я вот даже сейчас слышу, как она кличет своего демона.
– А если она его дозовется? И он разрежет путы?
– Анатарес такой же демон, как и диамат. Он не войдет в пределы Альхамской ловушки, – заверил его Галлар. – В то, что он освободит ее ценой своей жизни, я не верю. Он демон. И этим все сказано!
– Ты говоришь, что Анатарес почувствует ловушку и не войдет в нее. А если и диамат ее почует? – спросил Харольд. – Что тогда?
– Поэтому я и пустил девчонке кровь, – отвечал Галлар. – Опьяненный ее запахом, диамат не должен заметить подвоха. А если же заметит – девчонка будет спасена, а мы – наоборот обречены.
– Как бы там ни было, я бы сейчас чего-нибудь перекусил! – заявил Харольд и похлопал себя по животу. – Не люблю идти в бой на пустой желудок!
– А мне наоборот кроха в горло не полезет, – промолвил Эдмар.
– Понимаю. А представь, каково сейчас Роладу. Он поступает так впервые! – заметил Даэль. – А, Ролад?.. Не понял. А где Ролад?
Волкиры растерянно озирались, но его нигде не было видно.
– Чертов глупец! – гневно воскликнул Галлар. И выхватил меч.

VIII

Ярла отчаянно звала Анатареса.
С каждой утекающей минутой, ей все меньше верилось, что бог войны откликнется на ее зов. Неужели он действительно бросит ее? Его целью в этих лесах был Уопорос, Ярла же нужна была только в качестве проводника. Что ж, она показала ему Железную опушку, привела в ту глухую часть леса, где может обитать лесной демон, больше в ее услугах Анатарес не нуждается. Наверняка он защищал ее от волкиров только ради сражения, но не из благородных мотивов.
И чем больше подобные мысли посещали отчаявшуюся Ярлу, тем больше она осознавала безнадежность своей ситуации. Кровь со щеки уже ползла по ее груди, затекала под волчью жилетку, но девушка не обращала на нее внимания.
Лес вокруг слишком прекрасен, вдруг поняла она. Солнечные лучи заставляют красно-рыжую листву переливаться золотом, кровь-трава блестит от росы, а чертовы птицы не прекращают свою жизнерадостную трель. Красивый пейзаж для последних минут ее жизни. Лучше умирать в таком лесу, чем в яме или постели.
Так наверняка и умерли ее родители. Последним, что они видели перед смертью, также мог быть красный лес. Вот только они погибли вместе. Ярле же предстояло умереть в одиночестве, будучи растерзанной каким-то огромным чудовищем.
Она испуганно озиралась, чуткая, подозрительно относившаяся к каждому шороху, что слышала вокруг. Будто бы каждый посторонний звук мог быть для нее последним. Но, несмотря на это, юная охотница не услышала шаги позади себя.
– Тише, не вздумай шуметь, – прошептал кто-то ей на ухо.
Рядом сверкнуло лезвие кинжала. Ярла вздрогнула, когда холодная сталь коснулась ее руки, разрезая путы. Сначала таинственный спаситель освободил ее руки, заломанные за ствол дерева и связанные на запястьях. Затем разрезал веревку, перехватывающую живот. Последними он освободил ноги охотницы. Ярла сразу же резко обернулась. Девушка явно уже не ожидала увидеть того, кто стоял перед ней.
– Ты? А где остальные?..
Ролад убрал кинжал в кожаные ножны на поясе.
– Не так уж далеко, чтобы у нас было время на разговоры! – ответил он, беспокойно осматриваясь по сторонам.
– Они накажут тебя за то, что ты меня отпустил. Или даже убьют!
– Отпустил? – удивился Ролад. – Нет, я тебя не отпускаю! Увы, но для тебя еще ничего не закончилось!
Ярла отступила от волкира на пару шагов, напружиненная и сосредоточенная, готовая бежать или отбиваться.
– Я не это имею в виду! С твоим кровотечением диамат быстро настигнет тебя, – поспешно сказал Ролад. – Если эта тварь возьмет кровавый след, то от нее невозможно уже будет скрыться. Единственное место, где он тебя не достанет – Кровянка, но шансы, что ты успеешь нырнуть в воду прежде, чем он тебя схватит, ничтожно малы.
– И что ты предлагаешь? – настороженно уточнила Ярла.
– Тебе придется остаться здесь, в кругу рун. Диамат придет сюда, рано или поздно. И тебе придется заманить его в круг. Я останусь с тобой, отвлеку его на себя, когда он переступит черту, чтобы ты смогла выбежать за пределы рун. Только когда демон окажется в Альхамской ловушке, ты можешь уйти, увы!
– Я… Я не знаю, смогу ли, – растерялась юная охотница.
– Я понимаю, как это выглядит. Ты все равно остаешься приманкой, хоть я и разрезал путы. Но сейчас ты хотя бы можешь сбежать. Как тебя зовут?
– Ярла.
– Ты будешь жить, Ярла! Но только так! Другого выхода у нас уже нет!..
Внезапно их прервал насмешливый голос:
– Ролад, старик, ты, кажется, отстал от группы!
Голос принадлежал Харольду. Он быстрым шагом шел прямо на Ролада. Его широкий клинок все еще был в ножнах, в отличие от мечей Галлара, Даэля и Эдмара, которые шагали следом за черноусым волкиром.
Ярла хотела бежать, но Ролад успел схватить ее за руку.
– Не покидай круга! – железным тоном сказал он.
– Что ты делаешь, старик? – с паскудной ухмылкой спросил Харольд. – Расскажи нам, что ты задумал!
Ролад ответил, но не ему, а Галлару. Он знал, что последнее слово будет за ним.
– Я придумал другой план! Без жертвоприношения! Галлар, выслушай меня!
Пепельноволосый не ответил ему. Волкиры неумолимо приближались. Ярла снова дернулась, но Ролад держал ее крепко. Охотница уже решила было пнуть молодого волкира и вырваться, но быстро поняла, что это плохая идея. Ролад желает ей добра, остальные же колдуны все равно не дадут ей уйти.
– Девица останется в кругу и приманит своей раной диамата. Когда демон окажется за чертой, она выбежит за ее пределы и спасется. А тварь останется в ловушке. И никто не умрет! – торопливо пояснил свой план Ролад, но волкиры не сбавили шаг.
– Замечательная идея, старик! – иронично оценил Харольд. – Как же мы сами-то не догадались! Вот только как ты будешь убивать его, а? Кого мы кинем ему на растерзание, чтобы ослабить его бдительность и ударить? И с чего ты так уверен, что девчонка справится и не сбежит, похерив весь твой план?
Наконец черноусый волкир приблизился к Роладу достаточно близко для удара. И он ударил. Резко и неожиданно для Ролада, локтем в лицо, да с такой силой, что тот разжал руку Ярлы и рухнул на траву, как подкошенный.
– Нет! – выкрикнула охотница и рванулась прочь, но Харольд быстро среагировал и повалил ее на землю.
– А вот и да, малышка! Ролад порезал хорошие и крепкие путы, но у нас еще хватит веревок для вас обоих!
Ярла грязно выругалась и плюнула черноусому прямо в лицо, да так, что ее слюна повисла у него на усах. Харольд в ответ выругался еще грязнее и отвесил ей крепкую пощечину, от которой охотница взвизгнула, как маленькая девочка.
Ролад перекатился по земле и попытался подняться на ноги. Кровь из разбитой брови заливала ему глаза, потому он не успел увернуться от удара Галлара. Тот с широкого размаха пнул его прямо в грудь так, что Ролад снова грохнулся на траву и закашлялся. Галлар и Даэль ударили ногами его еще по разу. Эдмар же пока не вмешивался, но было ясно, что он поддерживает большинство.
– Скажи мне, Ролад, если бы на месте этой девчонки был старый жирный купец или грязная и уродливая портовая шлюха, ты бы бросился их спасать столь же отчаянно? – спросил лидер волкиров, и Даэль с Харольдом одобрительно заржали. – Хорошо быть героем, когда спасаешь милую мордашку и спелые сиськи! Ради такого можно и забыть о своих бессердечных братьях по ордену, не так ли?
– Пошел ты, Галлар! – глухо ответил Ролад, сплюнув кровью.
– Неправильный ответ! – покачал головой пепельноволосый и снова замахнулся, чтобы пнуть лежачего.
Но удар не достиг цели. Ролад перехватил его голень обеими руками и с силой дернул вниз. Галлар, не ожидавший этого, потерял равновесие и упал на спину, приложившись головой об землю. Ролад же снова перекатился по траве и вскочил на ноги, на этот раз более удачно. Поднявшись, он за доли секунды выхватил из ножен свой длинный меч, и руны на его клинке зажглись гневным ярким пламенем, готовые разить врагов своего хозяина. Галлар ругнулся и быстро вскочил с земли, не выпуская из рук меча с такими же пылающими рунами. Вместе с Даэлем и Эдмаром он принял боевую позицию, направив острие меча на Ролада.
– Не делай этого, парень! – усмиряющим тоном сказал молодому волкиру Эдмар. – Лучше темницы Гротхана, чем смерть от мечей собратьев!
– А вот тут я бы с тобой не согласился – темницы воняют мочой и кровью, и кормежка там дрянная. Смерть же в бою сладка и благородна! – провозгласил вдруг кто-то насмешливо.
Все волкиры без исключения обернулись на голос. Ярла, которая продолжала тщетно бороться с тяжелым Харольдом, придавившим ее к земле, узнала его, не глядя.
– Анатарес! – радостно воскликнула она.
– Да, это я, – отвечал бог войны. – Но только умерь свой пыл, девочка! Последний раз моему появлению так радовался один старый наемник, которому я задолжал сотню серебряных. Правда, это не помешало ему попытаться меня прирезать за задержку с долгом. Как видишь, я все еще здесь и все еще в плюсе на сто монет!
Анатарес стоял за пределами круга, у самой его границы. По лицу его бежали струйки пота, которые говорили о том, что он бежал. Зато дыхание его постепенно становилось спокойным и равномерным. В руках он сжимал чрезмерно длинную рукоять тяжелого меча, так, что головка рукояти в виде ощерившейся пасти уродливого демона была направлена на волкиров, а острие огромного мутно-серого клинка смотрело на красный лес.
– Ты не войдешь в круг! – уверенно промолвил Галлар, не спуская глаз с Ролада. – Ты не настолько глуп, как кажешься!
– Ты прав, благороднейший колдун! Я не войду. А вот он, – с ухмылкой, которая могла принести только неприятности, отвечал Анатарес и кивком головы указал на свой меч, – он войдет куда угодно!..
Сказав так, он быстрым и отточенным движением взмахнул клинком снизу вверх и, разжав руку, выметнул тяжелый меч, словно метательный нож. С бешеной скоростью, оставляя позади себя струйки черного дыма, остатки Хаоса, откуда сей меч был призван, клинок пропорол воздух и воткнулся в грудь Даэля, стоявшего к Анатаресу ближе всех. Не успел мастер рун рухнуть на землю, как бог войны властно взмахнул рукой, и его меч, растворившись в груди убитого, тут же материализовался в ладони хозяина.
Все это произошло за короткие мгновения. Волкиры чисто физически не успевали среагировать вовремя, потому следующей жертвой такого же трюка с мечом пал Харольд, который несмотря ни на что продолжал прижимать к земле всхлипывающую Ярлу. Черноусый рухнул прямо на девочку, заливая ее собственной кровью, и надежно придавил своим тяжелым телом.
Следующим от демонического меча Анатареса должен был пасть Галлар, но опытный волкир успел укрыться за деревом, тем самым, к которому прежде была привязана Ярла Охотница. Мутно-серый клинок воткнулся в крепкий ствол багрянолиста и застрял там так крепко, что Тарс смог призвать его обратно только с третьей попытки.
Эдмар тоже успел воспользоваться замешательством. Если Галлар укрылся за стволом дерева, то он предпочел использовать как щит беднягу Ярлу. Пока Тарс пытался вернуть себе меч, волкир грубо выдернул ее из-под грузного трупа Харольда, поднял на ноги, развернул лицом к Тарсу и приложил к ее горлу пылающий рунами клинок.
– Послушай меня, чертов демон! – крикнул он. – Если ты еще раз метнешь свой меч, я вскрою ей глотку! За мной не постоит, уж поверь!
– Думаешь, если девочка умрет, ты спасешься? – усмехнулся Анатарес, небрежно взвалив свой гигантский двуручник на плечо. – Как только ты ее убьешь, я сразу прикончу тебя. И за мной тоже не постоит, ты сам видел!
– Я в любом случае не выберусь отсюда! – отвечал Эдмар, и Ярла чувствовала, как он трясется. – А так я хотя бы лишу смысла все это кровопролитие! Ты только что убил двух славных волкиров, которые могли спасти не один десяток жизней. Эта деревенская сучка не стоит и пальца каждого из них! Она не заслуживает жизни!..
По его резко поднявшемуся голосу было понятно, что он собирается сделать. Но не сделал. Не успел. В его глотку вошел рунный клинок Ролада, который воспользовался их диалогом и подкрался к Эдмару.
– Прости, брат, прости, прости, – зашептал Ролад, когда тело волкира мягко легло на землю, выпустив Ярлу.
На глаза молодого демоноборца навернулись слезы. Из всех четверых он хотел убивать Эдмара меньше всего.
– Ты сгниешь в Хаосе за то, что натворил! – гневно выкрикнул Галлар, не покидая своего укрытия. – Будь ты проклят, предатель!
Анатарес пошел полукругом, пытаясь прицелиться в него и выметнуть меч. Но волкир чувствовал его шаги при помощи своего амулета, горящего голубым светом, потому ускользал от него, кружа вокруг багрянолиста.
Краем глаза он следил за Роладом, опасаясь атаки с его стороны, но тот пока что не представлял угрозы. Волкир склонился над телом убитого им брата по ордену, а птицы над ними пели так беззаботно, словно внизу не проливались реки крови.
Бледная как покойница Ярла, перепачканная в своей, Харольда и Эдмара крови бросилась к Анатаресу, покинув проклятую ловушку для демонов.
– Рад тебя видеть живой, девочка! – бросил он ей. – Но еще не все кончено, поэтому отойди подальше от меня и от круга!..
Та послушалась и укрылась за огненно-рыжим кустарником. Ей хотелось бежать прочь, но страх быть застигнутой диаматом заставил остаться на месте.
– Прекрати прятаться, волкир! – крикнул Анатарес Галлару. – Девочка в безопасности, потому клянусь, что не буду метать в тебя меч. Сойдемся в честном поединке. Один на один. Только покинь этот круг!
– Плевать я хотел на твою клятву! Клятву треклятого убийцы, демона-мясника!
– Нет, так нет! – пожал плечами Тарс. – Тогда продолжим этот идиотский хоровод.
Но у Галлара были другие планы. Он попытался достать демона на расстоянии, один за другим выметнув три метательных кинжала, тоже с рунами на лезвиях. Волкир метнул их, не глядя, из разных позиций, но со смертельной точностью. Два кинжала, направленных на него, Анатарес легко отбил своим двуручником, с такой небрежностью, будто бы в него летели не ножи, а ночные горшки. Третий же предназначался Роладу, но молодой волкир тоже успел среагировать. Быстрым сосредоточением воли он вызвал мгновенный магический барьер, невидимую оболочку вокруг себя, которая лопнула, стоило рунному кинжалу отскочить от нее и упасть в траву.
– Давай, Ролад! – злобно крикнул ему Галлар. – Теперь ты попробуй меня убить. Будь уверен, ко мне-то ты со спины не подкрадешься!
– Ну уж нет! Больше я не пролью крови братьев!..
Внезапно птицы перестали петь. Лес поглотила мистическая тишина, а воздух стал тяжелым, будто бы пропитался металлом.
– До этого и не дойдет! – тихо сказал Анатарес, но его услышали все. – К нам пожаловал главный виновник торжества!
Ярла отчаянно вскрикнула, увидев диамата. Демон появился будто бы из ниоткуда, а вместе с ним прорвались клубы черного дыма, куда более густого и объемного, чем тот, что сопровождал меч Анатареса. Диамат свободно телепортировался в пространстве, используя коридоры Хаоса, и эта способность делала его одним из самых опасных и неуловимых среди низших демонов. Однако у тех, кому довелось повидать диамата воочию, язык не повернется назвать его низшим.
Демон был огромен. Ростом он превышал пять метров, а черные витые рога, слегка искривленные как у козлов, были длиной в человеческий рост каждое и придавали чудищу еще больший объем. Задние лапы были значительно короче передних и также напоминали козлиные. Передние же больше походили на человеческие. Они бугрились мышцами и заканчивались здоровенными черными когтями. Диамат опирался на них подобно крупному примату. Крепкую, как панцирь, бурую кожу демона покрывала черная густая шерсть, но не сплошным покровом, а местами – на задних конечностях, горбатой спине, промежности, на конце метрового львиного хвоста. Но больше всего бросалась в глаза густая грива на его шее, оторочившая жуткую бычью голову, в пасти которой виднелись вовсе не бычьи, а скорее акульи зубы.
Диамат издал жуткий рев, демонстрируя свои желтые резцы размером с кинжал, взрыл когтистыми лапами землю и, не переставая реветь, окинул взглядом периметр, явно выцеливая жертву. Волкиры мигом забыли про свой разлад, да и Анатарес уже не пытался выметнуть свой меч в Галлара. Вместо этого он с довольной ухмылкой перебрасывал тяжелый клинок из руки в руку, повторяя:
– Сейчас будет потеха! Ох, потеха!
Его голос привлек внимание чудовища, но его тут же переключил на себя Галлар.
– Сюда, поганец, сюда! За Сигила, рогатая падаль, за Сигила! – вопил он, вращая над головой длинный меч, пылающий рунами.
Приманка сработала как нельзя лучше – диамат гневно взревел и одним прыжком преодолел солидное расстояние до Галлара, оказавшись внутри круга Альхамской ловушки. Когда он врезался в землю своими лапами, Ярле показалось, что земля сотряслась, а быть может так оно и было. Волкир Галлар чудом увернулся от его когтей, ушел с линии атаки перекатом и попытался кольнуть тварь мечом в правую ногу, но недооценил ловкость гигантского демона. Правой рукой диамат обхватил Галлара за талию, впившись в туловище черными когтями, затем словно куклу подбросил его на высоту в три человеческих роста и ловко поймал левым рогом, насадив волкира на него, словно кусок колбасы на столовый нож. Галлар громко охнул, когда черный рог вышел у него из груди, разорвав ребра, и тут же испустил дух.
Длинный меч волкира упал на траву. Руны на нем потухли.

Кровь на рогах, опять эта проклятая кровь на рогах! Ничего нельзя изменить!

Этот голос услышал только Анатарес и от удивления опустил меч.
– Уопорос? Шлюхин ты сын, но как?..
Диамат тем временем небрежно стряхнул обмякшее тело Галлара на землю. И следующей своей целью выбрал Ролада. Молодой волкир поспешил покинуть круг, но демон двигался фантастически быстро. Он настиг его на самой границе Альхамской ловушки и оглушил тяжелым ударом лапы. Со стороны это было похоже на то, как ладонью прихлопывают комара. К счастью, диамат не раздавил Ролада, но тот рухнул на землю без чувств, а демон поспешил с ним расправиться.
Времени на раздумья не было, и Анатарес предпочел действовать. Молниеносно он оказался между Роладом и диаматом и взмахнул своим жутким клинком, отгоняя демона от волкира. Воспользовавшись его замешательством, Тарс выпихнул Ролада тяжелым пинком за пределы круга. Но вот сам пройти через руны он уже не мог – суть Альхамской ловушки состояла в том, чтобы не выпускать демонов за ее пределы. А как бы там ни было, Анатарес оставался демоном.
Он и диамат.
Ярла испуганно вскрикнула, когда гигант ударил Тарса тяжелой лапой, и тот буквально отлетел на несколько метров, выронив меч. Со скоростью, неожиданной для грузного тела древнего князя, Анатарес вскочил на ноги и увернулся от гигантского рога, которым диамат рассчитывал размозжить ему голову. Убегая от когтей и рогов чудовища, он что-то гневно пробормотал про испачканный кафтан и властным движением руки призвал к себе меч, до этого валявшийся на земле. Не переставая хаотично бегать внутри Альхамской ловушки, пытаясь спастись от диамата и рассредоточить его, Анатарес крикнул:
– Эй, девочка, не настало ли время показать мне, как ты стреляешь?..
Ярла не сразу поняла, что он обращается к ней. Растерянно потянулась за спину, где привычно должен был висеть длинный охотничий лук, но его, понятное дело, там не было. Тогда ее взгляд зацепил вещи, брошенные волкирами за пределами ловушки. Ее лук и колчан со стрелами были там. Отогнав подступавшую истерику от всего происходящего, она бросилась к ним, подхватила лук, выудила стрелу, наложила на тетиву, прицелилась и быстро выстрелила. Слезы все еще заливали ее глаза, потому она промахнулась.
– И за такого проводника я заплатил двадцать серебряников? – возмутился Анатарес. – Давай, стреляй, стреляй, отвлеки его хоть немного!
Это действительно было необходимо, так как разгневанный диамат гонялся за ним по всему диаметру ловушки, надеясь схватить когтистыми лапами или пронзить черными рогами. Анатаресу оставалось лишь бегать от чудовища, грамотно уворачиваясь, и лишь изредка отвечать слабыми ударами мечом, оставлявшими на шкуре демона незначительные царапины. Диамат не давал ему ни малейшей возможности размахнуться и выметнуть меч.
Ярла торопливо вытерла глаза и выстрелила снова. На этот раз стрела крепко вошла диамату в плечо. Анатарес знал, что обычное оружие не причинит вреда чудовищу, но хотя бы отвлечет. Так и оказалось. Диамат гневно развернулся к Ярле и помчался на нее, взрывая копытами землю. Юная охотница закричала от испуга, но чудовище не смогло преодолеть руны ловушки. Взревев, он вынужденно остановился у самой границы. На охотницу полетели горячие комья земли, вылетевшие из-под копыт резко затормозившего демона.
Анатарес же воспользовался тем, что диамат отвлекся на Ярлу и повернулся к нему спиной. Тремя широкими шагами он настиг демона и замахнулся, чтобы вогнать свой клинок ему в спину, но тварь оказалась быстрее и проворнее. Почувствовав опасность, диамат резко развернулся и треснул Тарса обратной стороной когтистой лапы в грудь, вновь с такой силой, что тот отлетел и врезался спиной в ствол дерева. Причем столь неудачно, что чуть не отключился от боли, пронзившей позвоночник. Рухнув на землю, превозмогая боль, Анатарес быстро встал и успешно отбежал от черного рога, направленного ему прямо в грудь. Вместо плоти жуткое оружие демона встретило древесину багрянолиста и надежно застряло в стволе.
Тарс отбежал на безопасное расстояние и перевел дух. Демон в бешенстве забился, не в силах выдернуть огромный рог из дерева. От его гневного рева стыла кровь в жилах, а от ударов копыт об землю, казалось, что весь лес сотрясается.
– Просто наслаждение! – довольно заявил бог войны, наблюдая за тем, как чудовище пытается вырваться и гребет когтями землю.
Однако очень скоро ствол багрянолиста подозрительно затрещал, да и застрявший рог стал двигаться куда свободнее. Не дожидаясь, пока диамат разломает дерево на щепки, Анатарес провернул рукоять меча в руке и отточенным нечеловеческим броском, которым он прикончил Даэля и Харольда, направил двуручник между рогов демона. Меч из Хаоса пробил бычий череп чудовища и, резко перестав биться, диамат медленно сполз на землю, продолжая висеть рогом на дереве.
Анатарес не стал призывать меч обратно, а неспешно подошел к огромному телу монстра и выдернул его из черепа двумя руками.
Ярла впервые за этот день облегченно вздохнула. Угрожающие ей волкиры мертвы, с гигантским демоном покончено. Осознав это, она положила лук на траву и бросилась к Роладу, который лежал без сознания у самой границы Альхамской ловушки, на том же месте, куда его оттолкнул Анатарес. Его амулет на груди сиял мистическим голубым светом. Умный артефакт регенерировал своего раненого владельца, но Ярла, разумеется, этого не знала. Бутылем из котомки Тарса, она окатила лицо волкира. Не сразу, но Ролад пришел в себя.
– Я отключился? – удивился он, раскрыв глаза.
– Пропустил все самое интересное, – ответила Ярла.
И разрыдалась.
Анатарес опустился на колени перед телом диамата. Ткнул пальцем прямо в помутневший глаз чудовища, подергал его за шкуру. Диамат не подавал никаких признаков жизни. В том, что демон мертв, не было сомнения, но, тем не менее, бог войны слышал следующее:

Мертв. Еще один мертв. Кровь на рогах не приводит ни к чему хорошему…

– Как ты перебрался с оленя на него, приятель? – недоумевающе спросил Анатарес у трупа. – Никто из нас не может покидать наши тела!
Ролад удивленно уставился на него, он явно не понимал, с кем тот говорит. Ярле же было не до этого.

Тело? Проклятое тело! Маленькое и бесполезное!..

– Маленькое? Да в твоем теле пять метров ростом было. Ты шутишь? – удивился Анатарес.

Аватар мертв. Хозяину нужен новый. Власть. Нужно захватить власть!..

– Аватар? Так это не твое тело? Значит, ты все еще имеешь власть над животными? Но в чьей оболочке ты тогда обитаешь?
Невероятно крупная для своего вида, но все же ничтожно маленькая блоха выпрыгнула прямо из черной гривы диамата и приземлилась Анатаресу на руку. Быть может, человек и не заметил бы этого, но Тарс не был человеком. Он не почувствовал укуса, но понял, что блоха вцепилась в него мертвой хваткой.

Подчинись мне, мерзкая тварь!.. Что? Нет, это не зверь. Не та шкура! Человек! Люди мне неподвластны! Отвратительные злобные создания!

– Так вот в чем дело, – задумчиво пробормотал Анатарес и лицо его просияло.
Ногтем большого пальца он аккуратно придавил блоху, чтобы та не сбежала. Он старался не навредить ей, но все равно от его давления мельчайшее тельце слегка хрустнуло.

Тело! Мое тело! Чудовище! Чтоб до твоей добычи черви добирались первей тебя, гниль проклятая! Чтоб волки пировали тобой! Чтоб…

– Блоха, Уопорос, блоха? – рассмеялся Анатарес. – Ты все это время обитал в теле блохи? Быть того не может! Не мудрено, что я не смог найти тебя так долго. За вшами я прежде не охотился. Ну что ж, ты сильно не переживай. Амальгот перед Разломом вселился в портовую шлюху с такой дыркой, что аж… Кхм, в общем, тебе досталось еще не самое паршивое тело!

Анатарес? Это ты? Твой пошлый юмор я узнаю даже спустя столько лет! Ты ни капли не изменился…

– Зато тебя годы потрепали. Мало того, что спятил, так еще и живешь в блохе!

Я рад, что ты пришел, Анатарес! Старый друг. Помоги мне найти нового аватара, пусть и он не будет столь грозен, как предыдущий!.. Представляешь, я подчинил себе демона! Выходит, у низших демонов тоже животная природа, раз они мне подвластны!.. Так что, ты поможешь мне?

Анатарес ощутимо посмурнел.
– Ты серьезно? После всего, что ты сделал?

Сделал? Я ничего не делал плохого, старый друг! Это все кровь на рогах. Она сводит меня с ума. Но ничего, теперь я не один! Ты нашел меня в этой глуши. Вместе мы снова будем упиваться страданиями смертных, как раньше!..

Анатарес смущенно кашлянул и инстинктивно поглядел на Ролада и Ярлу, но по их лицам сообразил, что они не слышат слова Уопороса.
– Ты не понимаешь, приятель! Я шел за тобой, но не для того, чтобы снова с тобой объединиться. Я шел за тобой, чтобы причинить тебе хотя бы малейшую толику той боли, что ты причинил мне…

Что? О чем ты говоришь? А, я, кажется, понимаю. Неужели ты все еще это помнишь, Анатарес? Прошло столько времени…

– Больше трех веков, – хмуро отвечал бог войны.

Я думал, что эта катастрофа все изменила. Все старые обиды остались в прошлом…

– Обида? По-твоему это просто обида? – тихо говорил Тарс. Его лицо превратилось в монолитный камень, не выражающее никаких эмоций, но глаза говорили о многом. – Ты отдал ее своим тварям! Нет, приятель, Разлом не изменил ничего. Ты все еще кое-что мне должен.

Хаос меня поглоти, как же ее звали? Вельтида, кажется. Да, точно. Вельтида! Вельтида! Вель…

– Вель. Так мог называть ее только я, слышишь меня? – ледяным тоном сказал Анатарес.

Сдалась тебе эта смертная сучка! Да мы могли взять любую. А ты зациклился на одной жалкой крестьянке, словно какой-то влюбленный мальчишка-говноед! Мы с тобой столько всего повидали, старый друг! Наша дружба исчислялась веками!

– От этого твой поступок имел еще больший эффект!

Эта рыжая крестьянка сделала из первого меча Хаоса обычную железку, проржавевшую от соплей! Я просто хотел показать ей всю ее ничтожность! Им всем надо было показать, а мы стали об этом забывать! Теперь мы вынуждены прятаться в страхе перед этими жалкими существами, которых даже животными назвать язык не повернется! Чем она тебя так зацепила, Анатарес? А? Кажется, я припоминаю. Она в тебе якобы увидела добро, да ведь? Добро! В тебе! Наивная сучка! Да ты косил смертных тысячами! Ты убивал больше, чем Владыка Хаоса убил в Войне у истоков времен! И она в тебе увидела добро! Абсурд!

Анатарес не смог до конца совладать с эмоциями. С силой он зажал блоху ногтем так, что проткнул сквозь нее свою собственную кожу до крови. Блоха издохла. Но не Уопорос.

Что ж, когда-нибудь это должно было случиться! Ты убил мое жалкое тело, теперь убей и бессмертный дух. Твоему мечу это под силу! Ну, чего ты ждешь? Возьми свой жуткий меч и рубани по останкам этой проклятой блохи. Малейшего прикосновения лезвия будет достаточно, чтобы я, Уопорос, бог лесов и зверей, провалился в Хаос навеки! Но знай, что там я наверняка встречу твою Вель. И уж поверь, я повторю ту незабываемую ночь. Я доставлю ей такое наслаждение, какое не испытывала ни одна смертная женщина! Ты будешь мне за это благодарен!

Анатарес сжал руки в кулаки и закрыл глаза. Не больше минуты ему понадобилось, чтобы побороть бессильную ненависть, пронизывающую его изнутри. Наконец, он разомкнул глаза и тихо проговорил:
– Никому не ведомо, что ждет нас в Хаосе. Никому.

IX

– Зачем ты это делаешь? – спросила Ярла.
Анатарес не ответил. Он стоял на берегу Кровянки с бутылкой, плотно заткнутой пробкой. На дне бутылки покоились останки крошечного тела Уопороса.
– Я тоже не понимаю, – вмешался Ролад. Благодаря своей рунной магии он уже полностью восстановился после удара диамата. – Почему просто не убить его? Твой меч же может прикончить его бессмертный дух!
Бог войны снова не ответил.
Ярла несколько раз позвала его по имени, и только тогда он все-таки обратил внимание на своих спутников.
– Вы не представляете, что этот ублюдок совершил. Не имеете ни малейшего представления! Смерть – это слишком просто. Он просит о ней. Перешел на мольбы. Три века прожить в теле блохи! Он хочет, чтобы это прекратилось. Только я могу ему помочь. Избавить от мучений. И я ни за что не доставлю ему такого удовольствия!
Сказав так, Анатарес резко замахнулся и бросил бутылку в кирпичные воды Кровянки. Та быстро пошла ко дну, и удаляющиеся проклятия Уопороса скоро смолкли в его голове.
– Он никогда не умрет. И это будет его наказанием, – медленно проговорил Тарс и отвернулся от реки.
– Надо возвращаться в Исток, – сказала Ярла, глядя на него.
– Пожалуй, ты права, девочка! – не сразу, но ответил ей бог войны. – Волкир, ты с нами? В этих лесах, как видишь, опасно бродить одному. Демоны и злобные колдуны на каждом шагу!
– Нет, я не пойду в Исток, – ответил Ролад, устремив взгляд на воды Кровянки. – Я предал свой орден, убил одного из братьев. Очень скоро об этом узнают. Меня будут искать и усердно. Мне лучше бежать как можно дальше. Одному.
– Как они узнают? Кроме нас не осталось свидетелей, – удивилась Ярла.
– От Первых нельзя скрыть ничего.
– Кстати, волкир, если надумаешь прикончить еще и их, не забудь прежде кликнуть меня. Всегда мечтал сойтись с кем-нибудь из Первых волкиров на мечах. Но до этих старичков не так-то просто добраться!
Ролад только невесело усмехнулся. В данной ситуации, он отдал бы все, чтобы никогда с ними не встретиться.

X

– Вот здесь я живу, – кисло протянула Ярла.
Анатарес медленно осмотрелся. Обычная сельская изба. Печь, большой обеденный стол со скамьями, застеленная шкурами кровать. Было видно, что изба принадлежала охотнику. Свернутые и готовые к продаже шкуры лежали рядом с печью, вдали от сырости. Огромные лосиные рога украшали стену. Множество ножей, кинжалов, стрел и даже здоровенная рогатина были разбросаны повсюду. Если и Ярла содержала в избе порядок, то не в последний месяц точно. Глядя на рогатину, Анатарес попытался представить себе Ярлу с нею наперевес, наступающей на большого медведя. Но так и не смог. Что ж, возможно рогатины принадлежали не ей. Хотя следов пребывания других жильцов Тарс не заметил.
– Ты же говорила, что тебя приютили добрые люди, – заметил он. – Где они?
– Умерли, – просто ответила Ярла.
Анатарес предпочел не выпытывать подробностей. Уселся за стол и откупорил бутылку. Последнюю в его котомке. Это раздосадовало бога войны, но не настолько, чтобы не отхлебнуть добрый глоток. Сделав еще пару, он вспомнил о Ярле и ненавязчиво спросил:
– Будешь?
– Буду.
Глотнула. Закашлялась.
– Опять эта дрянь? Меня от нее тошнило в прошлый раз.
– Прости, девочка, – пожал плечами Анатарес. – Все, что осталось.
Отхлебнули по очереди. Помолчали.
– Отъедешь с рассветом? – спросила Ярла.
– Может, чуть позже. Мой дух жаждет новых приключений, но вот тело предпочитает выспаться. Вечная борьба великого с насущным.
– И куда же ты направишься?
– Думаю все же двинуться в Колоннар.
– На турнир?
– О, да! Все лучшие фехтовальщики и наездники королевства съедутся туда, чтобы померяться мастерством, прославиться, нажраться до блевотни и оттрахать всех шлюх, что только есть на острове. Я просто обязан быть там!
Снова помолчали.
– Я хотела тебе кое-что сказать, – тихо сказала юная охотница.
– Говори.
– Я не знаю, как тебя благодарить за то, что ты сделал. За то, что нашел меня. И рисковал своей шкурой ради меня. Ну или пусть даже не ради меня. Пусть даже ради славного поединка. Суть не в этом. Ты спас меня и за это я тебе благодарна.
– Нечего меня благодарить, девочка. Я тебя затащил в эту задницу, я тебя оттуда и вызволил. Причем, не один. Тот волкир тоже постарался. Пожалуй, парень рисковал больше, чем я.
– Я понимаю, – вздохнула Ярла. – Меня терзает мысль о том, что я не могу достойно отблагодарить вас обоих. Но я хочу кое-что знать. Почему ты на самом деле вернулся за мной? Чтобы сразиться с волкирами? Или?..
– Ты милая и забавная девчушка, Ярла, – прервал ее Анатарес, и юная охотница заметила, что он впервые назвал ее по имени. – Если бы тебя сожрал диамат – это было бы несправедливо. А в этом мире полно несправедливости.
Ярла сделала большой глоток и как-то странно посмотрела на Анатареса. Тот этого не заметил. Он сидел, закинув ноги на стол, и глядел на лосиные рога на стене. Мысли его явно витали вне этой избы.
Охотница хотела что-то сказать, но не знала, что именно. Она придвинулась к Анатаресу поближе. Робко и неуверенно, настолько медленно, насколько могла, положила руку ему на бедро. Тарс резко повернулся к ней, столь резко, что чуть не отпугнул девушку. Он все понял, но в его взгляде вместо воодушевления читалась безграничная грусть.
Ярла не спеша подняла руку ему на живот. Перевела ее по мягкому бархату кафтана на крепкую и твердую грудь. Второй, столь же боязно и робко, коснулась серебряной бороды. Анатарес глядел на нее и не предпринимал ничего. Придвинувшись еще ближе, она подняла лицо и своими влажными и горячими губами прикоснулась к его, грубым и холодным. Он ответил ее поцелую. Она впилась в его губы так, словно этот поцелуй был первым и последним в ее жизни, закрыв глаза, а грудь ее вздымалась и опускалась от волнения. Он же делал это неохотно и не закрывал уставших глаз.
Анатарес хотел ее либо обнять и прижать к себе, либо остановить, но не мог сделать ни то, ни другое. Вместо этого он отстранился немного и задал вопрос, столь глупый и неуместный, что тут же заставил устыдиться его, первого меча Хаоса и бога войны:
– У тебя было это прежде?
– Нет, – ответила она, выдав возбуждение учащенным дыханием.
Она посмотрела на него так нежно и трепетно, что Анатарес впервые за долгое время снова почувствовал себя человеком. И это остановило его.
Он отстранил ее. Быть может даже чересчур грубо, за что мгновенно себя возненавидел. Ярла тут же покраснела и отвернулась, чтобы он не увидел быструю слезу, побежавшую по ее щеке.
– Я… Я не хотел, – тихо промолвил Тарс.
– Я поняла.
– Я не в том смысле. Не хотел тебя обидеть.
– Почему тогда оттолкнул? – всхлипнув, спросила Ярла. – Чем я хуже Горбатой Оши?
– В том-то и дело, что ты лучше. Знаешь, в чем твоя проблема, девочка?
– В чем же?
– В том, что ты не до конца понимаешь, кто я такой.
Ярла ничего не ответила.
– Я помню все лица, девочка. Нет, не все, конечно – только те, что были после Разлома, – проговорил Анатарес, не зная зачем. – Будучи всесильным, я пировал на армиях поверженных врагов. Не вел счета, потому что таких огромных цифр тогда еще не придумали умные люди. Но все те, кого я убил, будучи человеком, если можно так сказать… Я помню всех. Помню все имена, чьи знал, и все лица, что не были спрятаны под шлемом…
Ярла медленно повернулась. Не полностью, так, что Анатарес мог увидеть лишь половину ее лица. Но он не глядел на нее.
– Они всегда со мной. В моей голове. Они снятся мне, девочка. Почти каждую ночь. Либо они, либо реки крови, в которых я захлебываюсь. Других снов мне не дано. Если бы ты могла представить хотя бы крупицу того, что я делал плохого, ты бы не смотрела на меня так. Я чудовище в людских глазах. Убийца. Палач. Тарс Мясник. А ты… Ты прекрасная и нежная, хотя я вижу, что ты проявила свою нежность впервые. И потому мне вдвойне жаль, что я отверг ее. Ты выросла в жестоком мире, где нужно драться. Ты хотела открыться, отдаться мне. Но я не тот, кто этого заслуживает. Твоя девств… Твоя чистота должна достаться не мне, демону-палачу. Понимаешь?
Ярла опустила голову. Она больше не плакала, хоть и безумно хотелось. Тарс снова придвинулся к ней и на этот раз обнял. Но обнял не так, как обнимают девушку, а словно ребенка. Она неуклюже развернулась и положила голову ему на плечо.
– За что ты так ненавидишь Уопороса? – спросила вдруг охотница. – Что он сделал тебе?
– Это не передать обычными человеческими словами. Это нужно ощущать, – не сразу, но ответил Анатарес.
– А ты расскажи. Я попробую представить.
– Не самая приятная и уместная сейчас история, – без тени иронии хмыкнул Тарс.
– Уже плевать. Рассказывай!
И бог войны все-таки сдался.
– Ладно, девочка, слушай. Это было до Черного Разлома. Лет за пятьдесят до него. Или сто. Неважно. Я тогда был силен как никогда. Уопорос тоже. Мы, как бы это правильно назвать… Сдружились с ним, хотя ничего общего с человеческой дружбой у этого не было. Мы вместе с ним развлекались. Вселялись в людей и творили всякие безобразия. Многих бедолаг, после того как мы покинули их тела, казнили их сородичи. Или они сами покончили с собой. Нечем хвалиться. Потом мы стали искать удовольствие не только извращенное моральное, но и физическое. Вселялись в мужчин и спали с женщинами, вселялись в женщин и спали с мужчинами, вселялись в мужчин и спали с… В общем, мы всерьез увлеклись этим. Похоть – удел суккубов, инкубов и прочей мелкой дряни, понятие незнакомое существам нашего уровня. Но это стало нашей страстью. Новые и незнакомые прежде ощущения, которые мы не испытывали ни разу за долгие века, каким бы могуществом не обладали. Не то что бы мы первые до этого догадались. Был один божок, который зачастую в качестве подношения требовал право первой ночи. Но никто не залезал в это так глубоко, как мы с ним. Мы хвастались друг перед другом своими похождениями, соревновались в безумии и оригинальности. Спали как с княжнами, так и с пастушками. Я любил людей, причем по большей части не из знатных, Уопорос же понятное дело предпочитал животных. Хотя мы оба не ограничивали себя ни в чем. А потом я встретил ее…
Ярла слушала, затаив дыхание, и не смела перебивать. Ей почему-то казалось, что он никому не рассказывал это прежде.
– Вельтида. Вель. Мы познакомились на одном из гуляний в Делигаре. Стояло жаркое лето, она была в таком легком платье, а две толстые косы из чистого золота украшали цветы. Я был тогда в теле молодого наемника, смазливого и крепкого, девки вешались на меня кучами, но меня интересовала только Вельтида. И мы разделили с ней ночь. Вот только на следующее утро мы не расстались навсегда, как то часто бывает после подобных гуляний. Я остался в ее деревне на много ночей подряд. Казалось бы, их были тысячи, но я отчетливо помню каждую из них. С ней я забыл о том, что я кровавый бог войны. Я не отвечал на призывы волхвов, мне было наплевать на все, кроме Вель. И тогда Уопорос, как мой, мать его, хороший друг, забеспокоился за меня. Я уехал в город, на пару дней, к ювелиру, хотел подарить Вель дорогущее ожерелье из самоцветов. И пока меня не было, Уопорос наведался в деревню. Он возжелал вернуть меня прежнего, чтобы я покинул тело наемника и снова стал богом войны. А для этого, по его мнению, нужно было избавить меня от Вель. И также он не упустил возможности позабавиться. В своем извращенном стиле. Он отдал Вель своим тварям. Своему лесному зверью. Так он развлекался…
– Как это отдал? – чуть дыша спросила Ярла. – На растерзание?
– Растерзание, – повторил Анатарес отстраненно и хмыкнул. – Можно это и так назвать… Растерзание…
Ярла наконец поняла, что он имел в виду, и ей стало тошно и страшно одновременно. Она ясно ощущала волны боли и бессильной вековой злобы, исходящей от него.
– Когда я вернулся, он скрылся. Да так, что я не смог найти ни единого его следа. Это он умел. Может все это время до Разлома он и прятался в теле блохи. Думал, что скоро я остыну, и мы дальше будем развлекаться. Но, как видишь, девочка, я не остыл. Такое не забывают!
Закончив рассказ, Анатарес смолк и уставился в пустоту. Так они и сидели молча, обнимая друг друга. Не как мужчина и женщина, но как близкие друзья. Бог войны и охотница. Демон-мясник и девственница.
– Знаешь что? А поехали со мной в Колоннар! – предложил Анатарес после долгого молчания. – Ты ведь хотела поглядеть на мир за пределами Истока и этих лесов. И колоннарский турнир отличное начало для твоей мечты. Там ты даже можешь записаться на состязания лучников, ты ведь неплохо стреляешь. Для девочки-охотницы. К тому же, у тебя теперь есть немного денег на лошадь, а более приятного и надежного спутника, чем я, тебе ввек не сыскать. Так что подумай об этом!
– А что тут думать? Страх – единственное, что удерживало меня от того, чтобы уехать. Но теперь я не боюсь. Я уже была на грани смерти, видела гигантского демона и желающих принести меня в жертву волкиров. Что может напугать меня в Колоннаре?
– Хм, не знаю, как тебя, а меня там могут напугать только цены на алкоголь!

Турнир

I

Во время пышных колоннарских турниров больше всех страдала казна лорда Таймора, зато наживались оружейники и кузнецы, бродячие барды и менестрели, бордели, а также трактиры, таверны, харчевни и постоялые дворы. Причем, заведения не только городские, но и придорожные, так как со всего королевства в Колоннар стекались великие лорды с семьями, их верные ленники, мечники, ратники и свободные воители, желающие, чтобы об их доблести узнал весь мир. Одним из таких заведений, преуспевающим благодаря наплыву гостей накануне турнира, являлся большой постоялый двор «Столичный», столичным на самом деле не являвшийся, так как располагался в нескольких километрах от городских ворот. Правда нахождение вне стен Колоннара вовсе не смущало хозяина двора, повесившего над входом гордую вывеску «Столичный», где буквы мало кто мог разобрать не только из-за распространенной неграмотности, но и благодаря дурного качества краске, которая неведомым образом стерлась только на месте первых четырех букв, оставив на дереве таинственное «…ичный». Находчивые местные жители быстро переименовали «Столичный» в «Яичный». Хоть и хозяин постоялого двора такого названия не признавал, недостающие буквы почему-то не дорисовывал.
Еще со времен Черного Разлома, Осенним островом правила династия Тайморов, корнями своими уходящая в Темную эпоху. После Завоевания Лейстаргами прежде свободный остров стал принадлежать райдхардской короне. Тайморам позволили и дальше править островом, но со статусом ленников королевской династии. Нынешний глава Осеннего острова лорд Равлен Таймор прославил свое имя не только как славный воин и полководец, но и как великолепный организатор турниров. На его турнире трехлетней давности, посвященном окончанию войны с Немерским княжеством, собралась вся знать Райдхарда, включая самого короля Годрика Лейстарга. Нынешний турнир Равлен Таймор решил устроить в честь наступления третьего столетия Эпохи Разлома и снова пригласил в Колоннар правящего монарха, всех великих лордов королевства и их верных ленников.
Попасть на это грандиозное событие стремился каждый достойный муж Райдхарда и Осеннего острова. Потому все городские и предместные постоялые дворы были забиты до отказа, включая, конечно же, и тот самый «Столично-Яичный» двор. В обеденной зале яблоку негде было упасть. Зады самых разных социальных слоев восседали на всех лавках, которых только удалось отыскать в «Столичном», и добрая часть всех съестных припасов из погреба занимала широкие дубовые столы. Крестьяне сидели в самом дальнем углу, хлебали гороховую похлебку, объедали свежевыловленных лещей, поджаренных с луком, закусывали все это пшеничным хлебом, да запивали темным пивом и дешевым элем. Разговоры их занимал предстоящий турнир и его участники – крестьяне решали на кого ставить свои медяки. Ту же беседу вели ремесленники и фермеры, да солдатня, правда, стол их был куда приличнее. Горло они могли смочить добрым элем или кислым вином.
Из их болтовни выяснялось, что народ выделяет для себя трех фаворитов – свирепого лорда Лодвига Фонгвина Звереголового, легендарного лорда-хранителя Седрика Сергонта и доблестного лорда Лионеля Таймора, сына Равлена Таймора. Фонгвин был известен своей недюжинной силой и крутым нравом, Сергонт прославил свое имя на войне и был первым клинком Севера, а Лионель Таймор выиграл прошлый турнир в Колоннаре.
Люди лорда Сенемаля, одного из местных ленников Тайморов, занявшие большую часть залы, да и вообще постоялого двора, превозносили своего господина, но остальные их воодушевления не поддерживали.
Между столами сновали слуги, едва успевая выносить с кухни новые блюда. Среди воинов вились еще одетые шлюхи, которых обычно из «Столичного» гоняли, но сейчас хозяину двора было не до этого – он едва успевал обслуживать своих многочисленных гостей, носясь между столиками наравне с молодыми служками. В углу на фоне всеобщего шума играла песни о славных воителях бродячая труппа музыкантов. Порой их поддерживал нестройный хор солдатни, но они быстро переключались на болтовню о турнире.
Воздух здесь буквально был пропитан предстоящим событием.
Анатарес отрезал своим столовым ножом добрый кусок свинины, им же его подцепил и проглотил за один раз. Свободной от ножа рукой, он взял кружку с пивом и хотел запить, но понял, что со столь набитым ртом это будет проблематично, потому печально отставил пиво и принялся активно прожевывать.
Ярла не ела совсем. Ее подташнивало. Юная охотница тяжело переживала долгое путешествие верхом. От постоянной тряски в седле ее мутило, а от нее самой пахло лошадью. В «Столичном» не осталось ни свободных комнат, ни бадей для мытья, потому им с Тарсом пришлось довольствоваться только едой и выпивкой. До города оставалось несколько проклятых километров, но как они не спешили, до вечернего закрытия ворот не успели. Потому им пришлось остаться на ночь в предместье. А учитывая количество прибывших на турнир, свободных коек в предместье не оказалось.
Наконец Анатарес справился с мясом и отметил это событие, одним глотком опустошив почти полную кружку с пивом. Ярла вздохнула, ибо она знала, что последует за этим – поставив кружку на стол, первый меч Хаоса протяжно отрыгнул, на короткое мгновение заглушив труппу бродячих музыкантов и их песню о подвигах Айлена Лесника.
– Эта привычка тебе тоже передалась с новым телом? – кисло спросила охотница.
– Интересно, с чем тебе передалась привычка задавать вопросы с очевидным ответом, – бросил в ответ Анатарес. – Будучи в бесплотном состоянии, звуки, издаваемые мной, слышали только мне подобные. Ну или ваши волхвы, которых мы обучили этому, чтобы связываться с людьми. Эти говнюки быстро зазнались и выбили себе высокое положение в обществе. Их боялись даже князья, думали, что волхвы смогут науськать на них нас, при надобности.
– Этому можно научиться? – заинтересовалась Ярла. – Когда ты говорил с Уопоросом, я не слышала его. Ты можешь меня этому научить?
– Уже как три столетия не могу, девочка, – ответил Тарс, и разговор исчерпал себя. – Но если кто-то из богов захочет к тебе обратиться, ты это услышишь. Как было с вашим Мышебородом.
Ярла совсем запуталась, но разбираться в этих тонкостях не желала. Закончив со свининой и пивом, Анатарес откинулся на спинку стула.
– Ты подумала насчет стрельбища? Победителю среди стрелков обещается пятьсот серебряных! А из того, что я видел за время нашего путешествия, я могу сделать вывод, что ты очень даже хорошо стреляешь. Попробовать стоит.
– Я еще не решила. Ты ведь тоже участвуешь? Ну, в турнире? Что-то я не видела у тебя турнирного копья.
– Я не собираюсь участвовать в благородных состязаниях. Туда дозволено записываться только лордам и их ленникам. Да и не по душе мне эти петушиные бои, если честно. Я запишусь на общую схватку!
– Что это?
– О, девочка, это самое веселое, что случается на турнирах, не считая ночных гуляний, разумеется, – заулыбался Анатарес. – Десятки дуболомов самой разной степени знатности и в самых разных доспехах колотят друг друга притупленным оружием, пока стоящим на ногах не останется один-единственный! Тот и будет победителем. Я слышал, что приз в общей схватке нынче составляет семьсот серебряных монет. Да на эти деньги я смогу гулять в самых дорогих борделях целый год!
Тем временем, люди лорда Сенемаля чересчур разошлись и посыпали грязными угрозами на кучку местных дровосеков, крепких ребят с топорами за пазухами. Причиной этому послужило то, что дровосеки «класть хотели на самого Сенемаля и его благородство, так как победителем выйдет все равно Лионель Таймор». Естественно, верные ратники не могли потерпеть такого оскорбления своего господина и спустя минутную перепалку, в которой были упомянуты матери, жены и дочери обеих сторон, началась драка. Полетели брань, кружки с пивом, скамьи, зубы и кровь. Хозяин постоялого двора поспешил прекратить драку, взывая дерущихся к здравому смыслу и страху перед Королевской полицией, но шальным ударом кулака лишился чувств и мягко лег возле собственной стойки. Столь недостойное поведение взбаламутило большую часть посетителей, и спустя пару мгновений дрались все.
Ярла поспешила покинуть трапезную, пока на нее не грохнулся какой-нибудь дровосек или не прилетела кружка. Уже у самой двери она обернулась, чтобы кликнуть Анатареса, но вопреки ее ожиданиям бога войны не было за ее спиной. Слишком плохо она знала его, раз думала, что первый меч Хаоса смоется вместе с ней. Не сразу, но в свалке дерущихся она увидела пятно его бардового кафтана, на рукаве которого висел маленький и цепкий парнишка и тщетно пытался достать Анатареса кулаком в ухо. Богу войны было же не до того – он наседал на здоровенного дровосека, который одной рукой пытался садануть противнику в челюсть, а второй навязчиво сжимал рукоять топора за пазухой.
Ярла прижалась к двери, оставаясь в относительной безопасности – лишь раз рядом с ее головой разбился о дверь горшок с медовухой.
Анатарес наконец-то стряхнул с рукава парнишку и мощным пинком отправил его через стойку, освободившейся рукой вырубил ратника Сенемаля и бросился на дровосека. Тот все-таки решился и выхватил топор, но это было его ошибкой – перехватив его руку с топором за запястье, Тарс отточенным движением вывернул ее и саданул дровосека рукояткой его же оружия между глаз. Тот медленно осел на пол, а Анатарес, не теряя времени, кинулся в самую гущу баталии.
Взгляд Ярлы коснулся окна, которое было рядом с дверью. В нем мелькнули белые одежды солдат Королевской полиции, прозванные народом ищейками. Наверняка они спешили на шум, доносившийся из «Столичного». Осознав, что сейчас не поздоровится и дерущимся и уже лежащим, она закричала, что есть мочи:
– Ищейки! Ищейки!
Драка прекратилась мгновенно. Все, кто еще были на это способен, обернулись на ее крик и тут же забыли обо всех своих обидах.
– Тут есть задняя дверь! Валим! – завопил кто-то.
Это послужило сигналом к всеобщему отступлению. Ратники, дровосеки, крестьяне, выпивохи, бродяги и прочие поспешили через стойку трактирщика к черному выходу. Один из дровосеков закричал Ярле, шепелявя из-за разбитых губ и выбитых зубов:
– Девсонка, сасов! Сакрой сасов!
Ярла поспешно обернулась и увидела здоровенный брус рядом с дверью. Торопливо установив его на скобы в дверном проеме, она надежно забаррикадировала ищейкам вход в «Столичный» и поспешила смыться сама. Кликнув Анатареса, она обнаружила то, чего не ожидала увидеть совсем – первый меч Хаоса, бог войны, носитель магического меча, убивающего бессмертные сущности, валялся на полу кверху задницей, а рядом с ним лежала брошенная кем-то лавка, резко прервавшая все его батальные порывы.
Впервые за долгое время Ярла грязно выругалась.

II

– И какого, спрашивается, черта ты туда полез?
Этот укоряющий вопрос был первым, что Анатарес услышал, когда пришел в себя.
Медленно и тупо осмотревшись, бог войны понял, что лежит на застеленной шкурами кровати в небольшой и темной спальне со скудной обстановкой. Голова его жутко раскалывалась, но не от выпитого накануне, как то было обычно, а от столкновения ее с чем-то тяжелым. Лениво и неспешно в голове всплыли картины побоища в «Столичном». Брызгающий пеной изо рта здоровенный идиот, размахивающий вокруг себя тяжелой дубовой лавкой – это было последнее, что видел Анатарес, прежде чем отключился.
– Я к тебе обращаюсь, боец ты недоделанный!
Обращалась к нему Ярла, которая сидела на углу кровати и сверлила его недовольным взглядом.
– Смени тон, девочка, – пробурчал Анатарес. – Ты говоришь с грозным богом войны, первым мечом… Твою мать, меня сейчас вырвет!..
Юная охотница торопливо выудила деревянное ведро, приготовленное явно для такого случая. Однако обошлось. Пиво и свинина, стоящие непозволительно дорого для трапезы в предместном постоялом дворе, чтобы просто так их извергнуть в ведро, соизволили не покидать желудок грозного бога.
– Кстати, хотела тебя спросить, ты умеешь благодарить? Или это тебе не по статусу? – поинтересовалась Ярла.
– Ах, да, конечно. Спасибо тебе, дорогая моя, за то, что подала ведро бедному немощному старику, – кисло отвечал Анатарес.
– Нет, я имела в виду не себя. А этого благородного господина!
Анатарес соизволил перевести взгляд на человека, который сидел в углу комнаты на скрипучем деревянном табурете. Это был молодой мужчина в дорогом красном дублете, расшитом золотом и серебром. Грудь его украшала геральдическая дева-воительница в вороненых доспехах. На коленях лежал длинный меч в богато украшенных ножнах. Красивое лицо незнакомца было гладко выбрито, короткие темные волосы торчали ежиком, а яркие голубые глаза прямо таки горели азартом и жизнелюбием. Он сидел в темном углу, хранив молчание.
– Для начала хотелось бы знать, кого благодарить и за что, – недовольно сказал Анатарес. Он не заметил присутствия этого человека в комнате и пожалел, что называл себя богом войны.
Незнакомец отставил меч в сторону, поднялся на ноги и, ослепительно улыбаясь, представился:
– Мое имя Горат Тард, я ленник короля Годрика и лорд-защитник Скейпфилда. Прибыл в Колоннар, как и все, на турнир. Подобно вам не поспел к закрытию городских ворот и хотел было остановиться в «Столичном». Мы едва заехали в конюшню, когда началась заваруха. Люди валили через черный ход, а мы услышали призыв о помощи.
– Когда тебя вырубили, примчались королевские ищейки, – поведала Ярла. – Большинство дерущихся свалили, но не в моих силах было утащить твою безжизненную тушу. Тут мне и помог лорд Тард. Вместе с ним и его мечниками мы выволокли тебя и скрылись от ищеек в предместье. Лорд Тард заплатил местным, чтобы приютили нас до рассвета.
Анатарес выслушал Ярлу, довольно хмыкнул и заявил:
– Что ж, зачастую меня в подобных заварушках бросали даже те, кому я доверял. Когда тебя на своем горбу вытаскивает совершенно незнакомый человек, причем благородных кровей, это многого стоит. Примите мою благодарность, господин Тард!
– Не стоит, – улыбнулся лорд Горат. – Я просто оказал посильную помощь вам и вашей прекрасной спутнице. Любой хорошо воспитанный человек на моем месте поступил бы также!
– Вот уж чем не богата наша земля, так это хорошо воспитанными людьми, – усмехнулся Анатарес.
– Воистину это так! – согласился лорд Горат. – Что ж, раз судьба свела нас в столь неожиданном месте и ситуации, предлагаю это дело завтра отметить. Уже в более приличном заведении. Я приехал из Райдхарда в компании своих мечников, но они безумно скучные собеседники, а мне хотелось бы провести время в интересной компании. И знаете, вы мне как раз таковой и кажетесь. Что скажете на это, господин Тарс?
– Так же как сражаться, я люблю только отмечать неожиданные встречи в приличных и неприличных заведениях. Потому я согласен!

III

Колоннар не зря звали Городом башен. Казалось, что столица Осеннего острова действительно состоит целиком из множества башен самых разных размеров и предназначений. Первыми были две огромные пузатые Оборонные башни. Между ними были втиснуты высокие, но непривычно узкие для города такого размера, городские ворота, распахнутые для всех желающих с рассвета до заката. На вершине Оборонных башен виднелись здоровенные баллисты, по одной на башню. Эти грозные орудия не использовались со времен Завоевания Лейстаргами, но всегда поддерживались в полной боевой готовности.
По всему периметру городских стен было расположено с десяток Сторожевых башен, менее массивных, чем Оборонные, но столь же высоких.
Куда более грандиозными казались башни Алого Замка, резиденции династии Тайморов, расположенного в центре Колоннара. Замок состоял из двенадцати башен из красного камня – Донжон был домом лорда Таймора и его семейства, Звездочетная башня принадлежала придворным ученым, Оружейная – Алой гвардии, охранявшей покой членов династии и всего города, Тюремная до Завоевания Лейстаргами оправдывала свое название, но после основания королем Архавендом Королевской полиции перестала использоваться по назначению. И, таким образом, свое название и предназначение имела каждая башня Алого Замка.
Многие здания в городе также имели форму башни. Здания Казначейства, Королевской полиции, Гильдии купцов и прочие также возвышались над городскими стенами и придавали Колоннару статус «башенного» города.
Немало башен пострадали после осады города Архавендом, но с того момента прошло много лет, все повреждения были устранены, потому столица и самый большой город Осеннего острова, владение древней династии Красных Князей Тайморов вновь излучала богатство и благополучие.
Ярла любовалась городом с открытым ртом. Она прежде не видела таких огромных стен и башен. Единственным городом, в котором она когда-либо бывала, был Медвежий Торг. Небольшой город-крепость, окруженный деревянными стенами втрое ниже колоннарских, со зданиями не больше двух этажей. Он был центром для всех окрестных охотников, желающих продать свою добычу, приобрести снаряжение или же провести время в сомнительных заведениях. И, естественно, не мог сравниться с Колоннаром.
Все здесь Ярле казалось огромным. Огромные широкие улицы, мощенные бледно-красным камнем, огромные толпы людей, снующие по этим улицам, огромные здания и башни, огромные двери и окна в этих зданиях. Здесь даже было несколько рынков! И тоже огромных, куда больше, чем в Медвежьем Торге.
Горат Тард был здесь не в первый раз, потому разглядывал город без особого любопытства. Его шестеро мечников тоже мало интересовались городскими панорамами. Анатаресу, который был здесь раз в семидесятый, было вообще наплевать. К тому же, его беспокоила жуткая головная боль, сопровождавшая его при каждом шаге. За три века в человеческом теле Анатарес пережил десятки огромных сражений, и из большинства выходил без ранений. И потому величайшей иронией ему казалось получить травму в трактирной потасовке.
– И куда же мы направляемся? – поинтересовался Анатарес, когда они проезжали шумный Овощной рынок. – Здесь неподалеку есть приличный бордель, называется «Красная госпожа». За хорошую плату можно нагнуть эту госпожу и сделать своей рабыней!
Мечники Тарда одобрительно заржали. Горат же вежливо улыбнулся, с толикой смущения покосился на Ярлу, и молвил:
– Нет, думаю, нам стоит отложить гуляния до вечера. Сейчас мы направляемся в Алый Замок. Благородный лорд Равлен приготовил для меня и моих людей достойные покои. Я говорил о шестерых спутниках, но, думаю, лишних две койки для вас найдутся. Или же вам нужна одна, но большая?
Ярла проигнорировала иронию, Анатарес же невозмутимо ответил:
– Я бы предпочел одну большую только для себя!
Лорд Горат рассмеялся и продолжил:
– Мне необходимо увидеться с королем, решить некоторые вопросы. А только потом мы можем начать пировать. Турнир начнется через три дня, и я не хочу слоняться все это время без дела. Кстати, Тарс, вы участвуете в турнире?
– В общей схватке, господин.
– Несмотря на сотрясение?
– Трактирная лавка не способна отбить у меня желание проломить парочку шлемов!
– У вас достойный восхищения настрой. Надеюсь, вы сможете со мной им поделиться, ибо я намереваюсь выиграть этот турнир!
Анатарес скептически покосился на лорда Гората, но так, чтобы тот этого не заметил. Красавчик Тард мало походил на человека, способного одолеть фаворитов турнира, наподобие Сергонта и Таймора. Потому бог войны с трудом, но сдержал колкость, уже готовую быть произнесенной.
Ярла же заметила этот скептический взгляд, потому поспешно перевела тему:
– Лорд Тард, вы сказали, что у вас есть дела с королем?
– Да, прекрасная Ярла, так и есть, – улыбнувшись девушке, ответил он. – Я состою в дружбе с Годриком, и у меня есть собственное место при дворе. Правда, из-за некоторых дел, я прибыл на Осенний остров отдельно от королевской свиты. Иначе бы мне не пришлось ночевать в предместье.
В Алом замке лорда Гората Тарда действительно ждали. У ворот замка конюхи приняли у них лошадей. Анатарес очень беспокоился за своего огромного боевого коня, обвешанного седельными сумами и снаряжением, потому сунул конюху серебряную монету, чтобы парнишка хорошенько позаботился о нем.
Затем их проводили в здоровенную Гостевую башню, что очень удивило Тарса. В Колоннар прибыло множество благородных гостей, но остановиться в Алом замке могли только самые именитые из них. Сам король со свитой пребывал в Донжоне, в Гостевой же башне были выделены комнаты для самых богатых и знатных лордов Севера. Прежде Анатарес лишь краем уха слышал о династии Тардов, потому был удивлен, что лорду Горату было уготовлено здесь место.
Хотя не все прошло так гладко. Уже в самой башне слуги извинились и сообщили, что разместить всех мечников лорда Гората будет невозможно, так как гостей на турнир прибыло куда больше, чем ожидалось. Мечникам придется остановиться в огромном палаточном лагере, раскинувшемся у стен Алого замка, а в Гостевой башне лорд Горат может оставить только двоих. Тард тут же предложил остаться Анатаресу и Ярле, но бог войны предпочел место в палаточном лагере.
– Я польщен возможностью пребывать в Гостевой башне Алого замка, но боюсь, что тогда пропущу все веселье, которое будет как раз в местах, подобных этому лагерю! – заявил он.
Ярле оставалось лишь с грустью вздохнуть. Она бы с радостью осталась здесь, в огромных спальнях Алого замка, где многочисленные слуги покорно выполняют любые прихоти гостей, но расставаться с Анатаресом не решилась, потому была вынуждена следовать за ним.

IV

Колоннарский турнир проходил во внутреннем дворе Алого замка. За две недели умелые колоннарские плотники возвели большие деревянные трибуны для знатных зрителей вокруг большой овальной площадки, предназначенной для поединков. Для короля и его приближенных был сооружен особый балкон, возвышающийся над остальными трибунами и имеющий лучший обзор поля для ристалищ из всех возможных. Обычным горожанам оставалось лишь глядеть на поединки с крепостных стен замка, но, несмотря на жуткую давку и тесноту, желающих забраться на стену было море.
Лорд Горат выбил для Анатареса и Ярлы вполне сносные места на трибунах. Справа от Тарса сидел лорд Гилберт, райдхардский ленник. Слева от Ярлы – неизвестный им пожилой мечник, своими старыми победами заслуживший место среди знати. Горат Тард сидел в королевском балконе, за спиной самого венценосца. Во время одного из вечерних гуляний, на котором Ярле поневоле приходилось присутствовать вместе с Анатаресом, бог войны спросил Тарда о его месте при короле. Тот лишь отшутился, сказав, что даже королям иногда хочется поболтать с весельчаком вроде него.
У Ярлы захватило дух от окружающего ее великолепия. Трибуны буквально пестрели от богатых одежд и гербов на груди их владельцев. Знатные лорды со своими семьями, их ленники и мечники, славные воители, прекрасные дамы, глашатаи, барды, менестрели и скоморохи. Все были одеты здесь настолько ярко, что Ярла в своей волчьей накидке и Анатарес в пыльном бардовом кафтане выглядели словно речные камни среди жемчужин.
Горат Тард привел их слишком рано, чтобы успеть занять хорошие места. Однако, как оказалось, все места на трибунах были давно расписаны, потому их сразу проводили слуги, отвечающие за рассадку благородных гостей. Трибуны поначалу были забиты лишь на четверть, королевский балкон и вовсе пустовал. Зато места на стенах простолюдины занимали еще до рассвета.
Постепенно стало подтягиваться все больше и больше знатных зрителей. Анатарес, который хорошо был знаком с геральдикой Севера, рассказывал Ярле, кто есть кто. Живущая в глуши девушка была плохо знакома с иерархией королевства Райдхард, сюзерена ее родного острова, так как ей не доводилось встречаться с кем-то выше мечников, но Тарс вполне понятно ей все разъяснил. Во главе королевства стоял король – ныне это был Годрик Лейстарг, внук легендарного Архавенда Великого Грифона. Он правил непосредственно всем королевством. Следом за ним шли лорды, под властью которых находились замки, крепости, башни или даже города и прилегающие к ним земли. Подобным был и лорд Горат. У каждого лорда были собственные мечники – благородные воители, присягающие мечом своему господину. Каждый из мечников имел фамилию, если его род был старинным, или собственное прозвище, если его посвятили мечником совсем недавно; собственный герб, и зачастую даже – небольшой земельный задел, будь то ферма, башня или маленький замок. Это благородное сословие называлось мечниками со стародавних времен, когда меч считался оружием исключительно знатного воина.
Равлен Таймор, единственный в райдхардском королевстве, носил титул великого лорда – правителя Осеннего острова, присягнувшего верностью королям Лейстаргам.
По словам Анатареса, только представители выше перечисленных сословий могли участвовать в благородных состязаниях. На этом турнире проводились поединки на выбывание с шестнадцатью участниками, и то были самые знатные и славные бойцы со всего Севера. Незнатные воины – наемники, ратники, воители и свободные искатели приключений могли показать себя в общей схватке, на которую записался сам Анатарес, или же на состязание стрелков, куда Ярла ни в какую не согласилась записываться. Также на подобных ристалищах проводились и Кровавые суды – поединки между враждующими лордами или мечниками с различными правилами. Эта традиция происходила из Темной эпохи, когда правым считался только сильный, и всегда заканчивались смертью одного из сражающихся. Однако со временем правила в таких поединках стали смягчаться, а с приходом к власти Лейстаргов Кровавые суды стали постепенно забываться.
Вскоре на трибунах и яблоку негде было упасть, после чего стал заполняться и монарший балкон. Первыми там появились королевские паладины. Эти элитные мечники прежде были последователями набирающего популярность культа Небесного Владыки и вели обособленный аскетический образ жизни, но во время борьбы Вороньих Князей и Лейстаргов, они поддержали последних, так как считали Воронов демонопоклонниками. За их помощь, Архавенд Лейстарг предложил им место при нем, в качестве королевских гвардейцев. Он считал, что фанатики-аскеты будут лучшей защитой королевской особы, и не ошибся. Благородные воины, всегда верные своей клятве, которых невозможно было подкупить или искусить, верно служили Лейстаргам на протяжении всего их правления. С тех пор они разделились на защитников веры, продолжающих служение Небесному Владыке, и королевских паладинов, присягнувших верной и доблестной службой правящей династии. Несмотря на то, что культ Небесного Владыки неохотно признавали на Снежном полуострове, в орден паладинов могли попасть только самые отважные и опытные воины, и никто не решался связываться с этими суровыми мечниками в украшенных золотом доспехах.
А доспехи у них действительно были восхитительными. Красно-золотые латы королевских паладинов переливались на солнце, и потому те издалека казались не просто гвардейцами, а волшебными солнечными статуями, стоящими на страже королевской безопасности.
Паладинов было шестеро. Четверо заняли позицию по углам балкона. Еще двое встали возле еще пустого королевского трона – прекрасного сидения из золотой коры солнцедрева с подлокотниками в виде грифонов, герба Лейстаргов, и обтянутого черным бархатом с замысловатой золотой вышивкой. Этот трон лорд Равлен Таймор приказал сделать специально для турнира и подарил его государю в знак своего уважения.
Затем подтянулись члены Королевского совета – лорд-казначей Гален Руфус, сгорбленный седой человечек; пожилой и невероятно высокий лорд-магистр паладинов Мордраг Бэллар, толстый до безобразия лорд-судья Нивиус Саркин, красавчик лорд-генерал Бальтазар Регнал, лорд-хранитель Седрик Сергонт, первый мечник Севера, и лорд-капитан Королевской полиции Роберт Родерик. Отсутствовал суровый лорд-маршал королевского флота Калеб Мортонс, который лично возглавил карательную экспедицию против пиратов в Бескрайнем океане.
Вскоре появился и сам монарх. Годрик Лейстарг был одет в шикарнейший черный дублет с меховым воротником, расшитый золотом и серебром, а пуговицы были сделаны из самоцветов. Король был высок и грузен, его каштановая борода доходила до груди, а кудри несли на себе незамысловатую корону. Одним из символов королевской власти Лейстаргов являлась Корона Севера, прекрасный и древний артефакт, который когда-то принадлежал старинной династии Вороньих Князей, но Годрик предпочитал носить ее только во дворце и не вывозил за его пределы. Сопровождали короля еще двое паладинов в золотых доспехах и лорд Горат Тард собственной персоной. Он был одет в прекрасный изумрудного цвета дублет, ничем не хуже королевского.
При виде Гората рядом с королем, старый мечник по соседству скривился и процедил сквозь зубы:
– Королевский любовничек!
Король Годрик занял свой трон, и это послужило сигналом к открытию турнира. Наступила тишина, даже шумные простолюдины на стенах как по сигналу притихли.
– Равлен Таймор, великий лорд Осеннего острова, защитник Колоннара! – громогласно объявил герольд.
Со своего места на королевском балконе поднялся невысокий мужчина в алых одеждах. На груди его был вышит герб династии Тайморов – башня с солнцем на вершине, ведь когда-то домом Тайморов была давно разрушенная Солнечная башня.
Равлен Таймор был уже немолод, его каштановые волосы украшали глубокие залысины, а в бороде виднелись проблески седины. Тем не менее, лицо его выглядело моложаво, а глаза горели жизнью.
– Добрые люди Севера! – воскликнул он. – Сегодня первый день трехсотого года от Черного Разлома, а это значит, что наступил новый третий век! Ровно триста лет назад произошло страшное событие, в корне изменившее историю Раарока, жуткий день, от которого мы ведем новое летоисчисление. Окончание Темной эпохи и начало новой, не менее жестокой Эпохи Разлома. Наши народы подверглись страшному испытанию. Жуткие твари из самых злостных наших кошмаров стали явью и устроили кровавый пир на наших землях. Целые поколения погибали от когтистых лап демонов и прочих чудовищ, низвергнутых на нас из Хаоса. Однако рано или поздно этому кровавому пиру должен был прийти конец. С помощью благородных Первых волкиров, а также их последователей, храбрые мужи Раарока истребили полчища нежити, загнали их обратно в темные норы и отвоевали нашу землю обратно, для живых! Байлор Спаситель ценою своей жизни показал нам, что по ту сторону Мглы есть другой мир, другие люди, и привел оттуда тех, кто смог спасти нас от неминуемой гибели. Так восславим же нашего Спасителя и мужество наших предков благородным турниром! Я собрал здесь самые знатные династии Севера и их самых славных воинов, чтобы те воины показали свою доблесть и мастерство! Добро пожаловать на Турнир Третьего века!
Трибуны разразились аплодисментами, а зрители со стены отвечали жутким гулом и улюлюканьем.
– Как тебе тут, девочка? – поинтересовался Анатарес у Ярлы.
– Это… Это захватывает, – искренне ответила юная охотница.
Открывали турнир два местных ленника лорда Таймора.
– Лорд Гердер Реддинг, защитник замка Брахт! – провозгласил герольд.
На поле ристалища верхом на гнедом скакуне неспешно выехал воин в толстой стальной кирасе поверх плотного черного гамбезона. Шлем лорда Реддинга представлял собой комплект из стальной шляпы с широкими полями и причудливой стальной маски с решетками для дыхания, скрывающей все, кроме глаз. К левой руке его был пристегнут тяжелый треугольный щит с гербом Реддингов – рыжим медведем на черном поле. В правой он нес длинную пику со стальным вамплейтом, защищающим руку. На поясе ленника болтался длинный меч с притупленным лезвием, на случай пешей схватки.
Простолюдины со стены активно приветствовали воина-земляка, трибуны же аплодировали неохотно – по сравнению со многими участниками турнира, лорд Реддинг был малоизвестен за пределами Осеннего острова.
– Лорд Ланс Дормер, защитник Дайлерта! – объявил герольд, когда лорд Реддинг объехал поле, приветствуя короля и лорда Таймора взмахами пики.
Лорд Дормер был значительно старше своего противника, но и значительно богаче, так как правил большим портовым городом на острове, что было видно и по его снаряжению. То были латы цвета темного серебра, полностью покрывающие тело своего владельца сталью. Особенно массивно смотрелись тяжелые наплечники и наручи. Поверх нагрудника было надето красное сюрко с вышитым гербом Дормеров – белым морским змеем. Тот же герб был и на треугольном щите. На голове ленник носил сияющий шлем-салад. Копье лорда Дормера было сделано из солнцедрева, как и трон короля, потому особенно бросалось в глаза на фоне стандартного пихтового копья лорда Реддинга.
После того, как лорд Дормер поприветствовал короля и лорда Таймора, и всадники заняли свои позиции на должном расстоянии друг от друга, Равлен Таймор поднялся со своего места и объявил:
– Благородные воины, явите нам свою доблесть!
Обычно эту фразу должен был произносить самый знатный человек на трибунах, то есть, в данном случае, сам король Годрик Лейстарг, но монарх охотно переложил эту привилегию на хозяина турнира лорда Таймора.
Эти слова послужили сигналом к началу состязания. Всадники пришпорили коней и помчались навстречу друг другу, выставив пики с полыми деревянными наконечниками на противника.
– Какие правила? – быстро спросила Ярла у Анатареса.
– Свалить своего противника на землю, да так, чтоб он не встал на счет «три», – довольно пояснил тот, не отрывая взгляда от поединка. – Любыми способами, будь то пика или благородный пинок под зад!
Всадники с каждым мгновением были все ближе и ближе друг к другу, оставляя позади себя клубы пыли от конских копыт и громыхая снаряжением. Шум от них был такой, будто бы мчались не лорды в броне, а фургон, груженный гвоздями в стальных бочонках. Ярла, впрочем, как и все зрители на трибунах и стенах, затаила дыхание, ожидая столкновения.
И оно произошло. С чудовищным грохотом, обе пики врезались в крепкие щиты противника, не повредив при этом самих лордов. Вот только если на копье из солнцедрева лорда Дормера треснул лишь полый наконечник, то пихтовое копье лорда Реддинга разлетелось в щепки, столкнувшись с морским змеем на щите.
Отбросив сломанные пики, всадники разъехались и приняли новые из рук своих оруженосцев – статных юнцов, одетых в цвета своих лордов.
Второе столкновение решило исход поединка – лорд Дормер с грохотом вылетел из седла, получив удар пихтовым копьем под щит. Стоило ему упасть на землю, лязгнув латами, как герольд тут же провозгласил:
– Раз! – и трибуны вторили ему.
– Два! – лорд Реддинг объехал верхом своего неподвижного противника, поднимая пику в победном жесте.
– Три! Да будет так! Лорд Гердер Реддинг – победитель поединка!
Трибуны взорвались, приветствуя Реддинга. На поле ристалища высыпались люди лорда Дормера, чтобы поднять своего лорда с земли и унести к лекарю. После таких поединков многие воины покидали турнир с сотрясениями и даже переломами. Но, несмотря на жесткое приземление и пожилой возраст, лорд Ланс Дормер, после того, как его поставили на ноги, самостоятельно покинул поле, не забыв при этом низко, насколько позволяли латы, поклониться королю Годрику и лорду Равлену.
– Дормер уже стар, не стоило ему тягаться с молодыми. И даже дорогущие доспехи его не спасли, – молвил Анатарес. – Но это был скучный поединок. Победа после второй сшибки. Дальше должно быть веселее.
И бог войны не ошибся.
Следующими бились лорд Лодвиг Фонгвин по прозвищу Звереголовый, королевский ленник из Райдхарда, и князь Эддал Ортон, наследник Багряного острова. Багряный остров был свободным княжеством, но, тем не менее, династия Тайморов дружила со своими соседями, потому и пригласили представителя Ортонов на райдхардский турнир. Про Фонгвина же болтали, что в его жилах течет кровь великанов, и Ярла не удивилась этому, узрев размеры свирепого лорда. В своих массивных стальных латах с кирасой в виде раскрытой пасти чудовища и огромными пластинчатыми наплечниками, усеянными треугольными шипами, верхом на бронированном боевом коне, он казался настоящим стальным великаном. Лица Звереголового было не видно из-за тяжелого рогатого шлема, но Анатарес сказал, что его прозвище происходило от огромной шевелюры на голове. Пика Фонгвина напоминала ствол молодого дерева, на щите его был изображена морда разъяренного быка, а на поясе болталась тяжелая булава для пешей схватки. Молодой князь Ортон же вовсе не выказывал страха перед грозным противником, и хвастливо гарцевал перед зрителями в своих багряных латах и шлеме с шикарным белоснежным гребнем из конского волоса.
Всадники трижды сломали пики о щиты, но наконец лорду Ортону удалось выбить Звереголового из седла. С жутким скрежетом лорд Фонгвин рухнул на землю, но тут же с чудовищным ревом поднялся на ноги и выхватил свою булаву, не успел герольд досчитать до двух. Это означало, что настало время для пешей схватки.
Эддал Ортон был высок, и все же Фонгвин казался настоящим чудовищем в сравнении с ним. Ярла невольно ахнула, когда гигант обрушил свою булаву на щит молодого князя. Про удаль младшего Ортона знали все на островах, потому он выдержал этот удар и даже не покачнулся, но Фонгвин не собирался останавливаться. Тяжелые удары сыпались градом на щит Ортона, юноше приходилось лишь отступать. С жутким ревом Звереголовый наседал на него, не давая противнику шанса на контрудар. Наконец щит Эддала не выдержал натиска грозного лорда и треснул напополам. Молодой князь торопливо скинул его на землю, и попытался отразить следующим удар своим длинным мечом. Это было большой ошибкой. Лорд Лодвиг просто выбил меч из рук противника своей булавой.
После полного разоружения противника бой можно было считать выигранным, но Фонгвину этого было мало. С размаху он с жутким грохотом обрушил свою булаву прямо на шлем Ортона. Трибуны охнули, а молодой князь без сил рухнул на землю. Звереголовый приблизился к поверженному противнику, поставил ему на грудь правую ногу, придавив его своим весом к земле. Затем поднял булаву и щит в победном жесте и торжествующе зарычал.
Ярла заметила, что на трибунах больше поддерживали статного Ортона, чем земляка Фонгвина, потому аплодисменты были не такими шумными, как ожидалось.
Победа была очевидной, но все понимали, чего ждет Звереголовый.
– Один! – торопливо провозгласил герольд.
– Два! – на поле уже спешили люди Ортона, чтобы оказать ему помощь.
– Три! Да будет так! Лорд Лодвиг Фонгвин – победитель поединка!
Лишь после этих слов, Звереголовый убрал ногу с поверженного противника и неспешно покинул поле, не затрудняя себя поклонами и хвастовством. Люди Ортона, включая его взволнованного оруженосца, окружили неподвижного князя.
– Грозный чертяга этот Фонгвин! – одобрил Анатарес. – Хотел бы я сойтись с ним на булавах!
– Это было нечестно, – возмутилась Ярла. – Он придавил его к земле, не давая встать до «трех»!
– Девочка моя, Ортон проиграл, как только его меч упал на землю. Нет, конечно, он мог попробовать поднять его и продолжить поединок, но это было бы бессмысленно. Все, что Звереголовый делал после – просто издевательство над поверженным врагом. Я такого не одобряю, тем более, в благородных состязаниях, но кто помешал бы Фонгвину?
– На трибунах этого тоже не одобряли, – отметила Ярла.
Поединки шли один за другим. Прошлый победитель турнира, наследник Осеннего острова, Лионель Таймор победил бранлемского князя Рольфа Станнера. Лорд Роннар Сенемаль, тот самый, чьи подвиги воспевали его люди в «Столичном», сразил лорда Хеймарта Рича из Райдхарда. Два райдхардских лорда Гердер Деравонт и Байрон Скарбер дрались дольше всех – сначала они сломили семь пик, а потом еще долго молотили друг друга мечами в пешей схватке. В итоге победителем вышел Скарбер, но оба лорда были настолько избиты, что их двоих с поля унесли верные слуги. Юный паладин по имени Брэндон Киван одолел темеросского бойца с Материка в причудливых доспехах из маленьких квадратных пластин и шлеме с высокими витыми рогами неизвестного ей зверя. Анатарес сказал, что темеросцы не привыкли носить тяжелые доспехи, потому что в их землях очень влажный климат, потому он и не выдержал удара куда более тяжело снаряженного паладина.
Горату Тарду достался совсем юный противник – лорд Йерих Селектат, сын знаменитого райдхардского лорда-воителя Ставроса Селектата, которого прозвали Свистящим Клинком. Парню еще не исполнилось и семнадцати, потому он не успел прославиться, подобно своему престарелому отцу, и на трибунах шептались, что Йериха приняли на турнир только из уважения к лорду Ставросу. Тем не менее, юноша без особого труда выбил хвастливого лорда Тарда из седла, что встретило восхищенную реакцию у зрителей.
– Кажется, сегодня кто-то будет много пить! – усмехнулся Анатарес, наблюдая, как верные мечники помогают Горату встать и покинуть поле.
Ярла не сдержала улыбку:
– А он ведь так рьяно намеревался выиграть турнир!
– Ох, да тут каждый уверен, что станет победителем, – отмахнулся Анатарес. – Но если старина Горат умеет хорошо пить, это еще не делает его славным бойцом.
После поединка Горат Тард так и не появился снова на королевском балконе. Также там опустело еще сразу два места, ибо главным поединком дня был бой двух членов королевского совета – лорда-генерала Бальтазара Регнала и лорда-хранителя Седрика Сергонта.
В народе этот поединок ждали больше всего, ведь всему Райдхарду была известна вражда между этими героями войны. Причиной ее была порочная и неразделенная любовь Регнала к жене Сергонта – прекрасной купеческой дочери леди Ламине Сергонт. Видный красавец, один из самых богатых и знатных лордов в королевстве, Бальтазар мог получить любую девушку в Райдхарде, но возжелал ту, что принадлежала первому фехтовальщику на Севере. Леди Ламина искренне любила своего мужа и не отвечала Регналу взаимностью, однако Бальтазара это не останавливало, и от того два лорда не переставали конфликтовать. Ходили слухи, что лорд-генерал лично попросил Равлена Таймора выставить его против Сергонта, и тот не смог отказать члену Королевского совета.
Бальтазар Регнал выехал на поле верхом на крепком гнедом скакуне, накрытом попоной, что была расшита геральдикой его семьи – золотыми штандартами на красно-черном фоне. На Бальтазаре был тяжелый вороненый нагрудник бардового цвета, а поверх него, шею, плечи и даже часть спины ниже лопаток украшала шикарная шкура черного волка. Конечно, защиты она никакой не несла и имела лишь декоративный характер, но наверняка под ней шею лорда-генерала оберегала крепкая сталь. Шлем лорда Регнала тоже был бардовым с широким пластинчатым забралом. Те, кто сидел на первых рядах, могли разглядеть, что отверстия для дыхания в забрале были вырезаны в виде геральдических штандартов.
У Регналов всегда было самое большое ленное войско в Райдхарде, потому создавая Королевский совет, Годрик Лейстарг пожаловал должность лорда-генерала именно Бальтазару. К тому же, во время войны с немерами лорд Регнал проявил себя, как суровый, но талантливый стратег.
Лорд-хранитель государства Седрик Сергонт был снаряжен не столь роскошно, как его противник, хотя по богатству не уступал Бальтазару. Его стройный жеребец в яблоках не носил яркой попоны, зато имел на себе стальной доспех, защищающий шею коня, грудь и круп до седла. Зачастую, в турнирах от неточных ударов страдали лошади, а не всадники, но, как правило, бойцов это мало заботило. Конский доспех снижал скорость и маневренность коня, а от набранной скорости зависела сила копейного удара. Доспех самого лорда Сергонта был из вываренной кожи, но усиленный множеством тонких стальных пластин, и казался слишком легким по сравнению с броней других участников турнира, а шлем – барбют, повторяющий форму головы, оставлял глаза, нос и рот бойца открытыми. Всем было известно, что лорд-хранитель невероятно быстр и ловок, потому предпочитал в бою легкие доспехи, однако снаряжаться столь легко в конной сшибке многим показалось неразумным. По крайней мере, каплевидный щит лорда Седрика был огромен и носил на себе герб древнего рода Сергонтов, меч с ветвистым корнем древа вместо рукояти, обозначающий доблесть и древность династии.
– Еще один ублюдок, с которым я не прочь пофехтовать, – глядя на лорда-хранителя, пробурчал Анатарес.
Оба этих лорда были любимчиками короля, потому Годрик Лейстарг соизволил лично подняться с места и провозгласить:
– Благороднейшие воины, явите нам свою доблесть!
Лорды одновременно пришпорили коней и помчались навстречу друг другу. Бальтазар сразу набрал большую скорость, нежели Сергонт, однако для победы этого было мало – нужно было точно попасть в противника, чтобы он вылетел из седла. Пыль от тяжелых конских копыт заволокла все поле для поединков, а трибуны и простолюдины на стенах затаили дыхание, ведь исход этого поединка был одной из главных интриг не только первого дня состязаний, но и всего турнира. И трудно было бы описать удивление, которое испытали зрители после того, как легендарный лорд Седрик Сергонт вылетел из седла от первого удара.
Поднимать его на ноги выбежали личные гвардейцы – воины из Ярой Сотни, его собственного войска. Среди них была и прекрасная беловолосая леди в серебряном платье с меховой накидкой – то была его жена, Ламина Сергонт. Не в силах наблюдать за падением мужа, она вскочила с трибун и спустилась на поле. Но, несмотря на то, что Седрик Сергонт не смог подняться на счет «три», при виде спешащих к нему людей, он все-таки встал и крепко обнял жену. Трибуны взорвались аплодисментами. Но аплодировали не Бальтазару Регналу, победителю поединка, красовавшемуся на своем жеребце перед зрителями. Аплодировали всеми любимой паре Сергонтов. Естественно, лорд-генерал не мог этого не заметить. Однако его дальнейшие действия повергли всех присутствующих в шок.
– Благородные люди Севера! – торжественно провозгласил он, оставаясь верхом и избавившись от шлема. – Я, Бальтазар Регнал, лорд-генерал королевской армии, член Королевского совета и защитник Нотрога, на ваших глазах хочу выразить свои нежные чувства к прекрасной леди Ламине Сергонт, Сенднар в девичестве, и предложить ей брачный союз!
Трибуны взорвались возмущенными возгласами. Бальтазар позволил себе предложить брак замужней женщине, при ее живом муже, и не просто женщине, а самой Ламине Сергонт, жене лорда-хранителя! Такой дерзости народ не ожидал даже от такого скандалиста, как лорд Регнал.
Сама же леди Сергонт, прижавшаяся к мужу, не нашла слов, чтобы ответить на такую наглость и лишь пораженно приложила ладонь к невольно открывшемуся рту. Ее муж, в отличие от своей супруги, не растерялся. Отстранив жену, он скинул шлем на землю и помчался прямо на верхового лорда Регнала. Схватив дернувшегося от него коня Бальтазара за уздечку, второй рукой он с силой сдернул всадника с седла. Лорд-генерал воскликнув от неожиданности, тяжело свалился на землю, скрежетнув латами. Не успел он и опомниться, как лорд Сергонт уселся на него сверху и стал молотить его по лицу кулаками.
– Вот потеха! – довольно захохотал Анатарес.
Трибуны зашумели пуще прежнего, а ратники Сергонта и Регнала поспешили их разнять. Но остановили лорда Седрика не они, а громовой возглас короля Годрика, который пронесся над всем турнирным полем и трибунами:
– Остановитесь! Немедленно!
Король есть король. Лорд Сергонт не посмел ослушаться. Гневно выругавшись, он неохотно слез с лорда-генерала и обнял подлетевшую к нему жену. Ратники Бальтазара поспешили помочь своему лорду.
– Что за представление вы тут устроили? – грозно промолвил Годрик Лейстарг, поднявшись с кресла. – Вы мои приближенные, мать вашу, опора всего королевства, и устроили тут возню, словно малые дети! Сергонт, держи свои руки при себе! А ты, Бальтазар? Как тебе ума хватило на такое хамство? Ты сейчас оскорбил не только себя, семью Сергонтов, но и все королевство!
– Ваше величество, позвольте сказать! – воскликнул лорд Седрик, тяжело дыша. – Я прошу извинить славный народ Райдхарда и Осеннего острова за свой поступок, но слова лорда Регнала оскорбили меня своей гнусностью и дерзостью! Род Сергонтов никто не смел так унижать уже долгие годы! Я требую Кровавого суда!
Зрители зашумели еще сильнее, чем при избиении Бальтазара. Настоящего Кровавого суда, причем среди столь знатных лордов, никто не ожидал на этом турнире.
– Никакого Кровавого суда, лорд Сергонт! – отрезал король. – Я не позволю своим лордам резать друг другу глотки из-за их скверного воспитания!
– Мой государь, я не могу смириться с таким оскорблением! – не уступал лорд Седрик. – Моя жена, я и моя фамилия были унижены поступком лорда Регнала. Лорд Бальтазар Регнал, я Седрик Сергонт, лорд-хранитель государства, член Королевского совета, защитник Каменного чертога и глава Ярой Сотни, требую от тебя поединка по правилам Кровавого суда. Мой меч против твоего! Моя честь против твоей дерзости!
От такого вызова перед лицом всего Севера, даже несмотря на запрет короля, лорд Регнал отказаться не мог.
– Да будет так! Сергонт, я принимаю твой вызов!
– А своего короля вы, говнюки, спросить позабыли? – не унимался Годрик Лейстарг.
Но трибуны так усердно начали просить короля, чтобы он одобрил этот поединок, что ему пришлось сдаться.
– Что ж, если вы так хотите покромсать друг друга, не буду вам мешать! Однако мне не нужна смерть одного из моих приближенных лордов на ристалище для потех! Поединок будет до первой крови или обезоруживания противника! И это мое последнее слово!
– Как прикажете, государь! – смиренно преклонил одно колено лорд Сергонт, и лорд Регнал с окровавленным лицом вторил ему.
Бойцы со своими приближенными удалились, чтобы подготовиться к поединку. Во время их отсутствия уже порядком подуставших гостей развлекали многочисленные скоморохи.
– Как тебе такой скандал? – спросил у Ярлы Анатарес и, не дожидаясь ответа, отметил. – А эти знатные лордики умеют развлекаться!
– Зачем лорд Регнал сделал это?
– Люди такого уровня, как он, порой бывают чересчур самоуверены, – ответил Тарс. – Но забавно будет посмотреть на то, как Сергонт выбьет из него дерьмо!
На Кровавый суд лорды выходили уже пешими. Седрик Сергонт был без шлема и без щита. В правой руке он нес опущенным Древомеч – реликвию своего дома. Прекрасный клинок с длинным и узким лезвием из чистой звездной руды переливался на закатном солнце. Декоративную рукоять в виде переплетенных корней сжимала голая рука Сергонта – лорд не стал надевать даже перчатки. Леди Ламина сопровождала мужа до самого поля. Бальтазар же был в полном снаряжении. Все тот же шикарный доспех со шкурой черного волка, бардовый шлем, широкий щит и длинный меч, также из звездной руды.
– Добрые люди Райдхарда и Осеннего острова! – объявил герольд. – На ваших глазах прямо сейчас свершится Кровавый суд между лордом Седриком Сергонтом и лордом Бальтазаром Регналом! Пусть боги вложат свой гнев в клинок правого и справедливость восторжествует!
Последняя фраза про богов была уже неактуальна, так как народ Райдхарда более почти не признавал богов, однако она с древних времен была необходима при объявлении Кровавого суда. Что ни говори, а на Севере чтили традиции.
– Ты не желаешь извиниться за свою дерзость, Бальтазар? – спросил Сергонт, обходя своего противника полукругом.
– Я хочу лишь добавить, что ты не заслуживаешь этой женщины! – отвечал Регнал.
– Это мы сейчас и проверим!
Взяв короткий разбег, лорд Сергонт приблизился к Бальтазару и в низком прыжке обрушил на него тяжелый рассекающий удар, который тот принял на свой щит и парировал быстрым уколом. Седрик Сергонт легко увернулся от него и прощупал защиту противника тройкой быстрых и рискованных ударов по щиту.
– Так и будешь прятаться за гребанным щитом, как улитка в раковине, или уже будешь драться?
На эту задирку Бальтазар Регнал ответил серией гневных ударов, которые лорд-хранитель парировал без особого труда. Противники недолго примерялись друг к другу – уже через минуту они сошлись в жесткой рубке. Седрик Сергонт двигался в разы быстрее и непринужденнее своего соперника, однако Бальтазар был не менее опытным бойцом, хоть и придерживался в бою классического северного стиля мечного боя. Зато Сергонт не ограничивал себя ничем. Он охотно использовал резкие перебежки, обманные финты и прыжки, заменяя отсутствие щита недюжинной подвижностью. Бойцы казались совершенно равными по силам, и хоть их стиль фехтования значительно отличался, никто никак не мог перехватить инициативу в свои руки.
Ярла никогда не видела ничего подобного. Она как-то наблюдала, как пьяные наемники в Медвежьем Торге рубились боевыми топорами не на жизнь, а на смерть, да и сегодня насладилась быстрыми пешими схватками на турнире, но с мастерством фехтования этих двух лордов прежде увиденное никак нельзя было сравнивать. Анатарес же не разделял ее вдохновения, и постоянно портил просмотр комментариями вроде: «Кто же так рубит? Ты не по бочке рубишь, у него ноги еще есть!»
Неожиданно Бальтазар, до того, крепко стоявший на ногах, вдруг рухнул на землю, приняв тяжелый рубящий удар Древомеча по щиту. Трибуны зашумели в предвкушении развязки.
– Сергонт! Сергонт! Сергонт! – скандировали простолюдины на стенах.
Тем не менее, лорд Регнал не выронил оружия, потому поединок фактически продолжался. Седрик Сергонт не считал достойным атаковать лежачего, потому вежливо ожидал, пока противник поднимется на ноги. Но к тому, что сделал Бальтазар, он явно не был готов. Лорд-хранитель видимо так и не понял, как в него с земли с силой прилетел тяжелый щит Регнала. От удара Сергонт согнулся и выронил Древомеч на землю. За пару мгновений лорд Регнал оказался на ногах и обрушил свой меч на спину противника плашмя. Вскрикнув от боли, Седрик Сергонт повалился на землю, и тут же к его шее оказался приставлен меч Регнала.
– Довольно! – прогремел король. – Бальтазар Регнал, ты получил свое!
Трибуны взорвались возмущенными возгласами. Никто не одобрял то, как лорд-генерал добился победы, но она все же была за ним.
Как все закончилось, Ярле было не суждено увидеть, потому что прямо в этот момент рядом с Анатаресом оказался лорд Горат Тард, злой, как голодный тролль.
– Пойдем, дружище Тарс, я желаю пить сегодня до самого утра! – заявил он богу войны. И тот, естественно, не мог отказаться. А Ярла, ясное дело, не решилась расставаться с Анатаресом.

V

Вечернее гуляние возле стен Алого замка казалось Ярле безумно скучным, пока она не согласилась отхлебнуть эля из кружки Анатареса. Через пару минут у нее уже была собственная кружка, и вечер стал наполняться новыми красками. Шум и гомон веселящихся людей, среди которых перемешались простолюдины, странствующие наемники и воители, мечники и даже некоторые лорды, наподобие Гората Тарда, и веселая музыка, создаваемая инструментами, которые Ярла прежде даже не видела, перестали ей казаться бестолковыми. Осушив кружку до дна, она поняла, что ей надоела болтовня Тарса и лорда Гората, потому она направилась к большому костру, эпицентру всех гуляний. Вокруг костра плясали парами молодые гуляки. Девушки весело хохотали, а юноши шептали им глупости, надеясь затащить в кусты.
Не успела Ярла приблизиться к костру, как ее увлек в танец кудрявый и статный оруженосец, на взгляд немного младше ее, но значительно выше. Юная охотница не сопротивлялась, ей хотелось стать частицей этого веселого безумия. Они кружили вокруг костра еще и еще, оруженосец тараторил ей что-то про ее прекрасные глаза и чудесные волосы, но Ярла едва его слушала. Она вся вникла в музыку и прохладный вечерний воздух, которые в совокупности создавали непередаваемую атмосферу. Посчитав, что девушка готова, оруженосец осмелел и ущипнул ее за попу. В ответ Ярла, не задумываясь, саданула ему коленом в живот. Согнувшись от боли, юноша выругался, зачем-то извинился перед Ярлой и ретировался.
– Это ты молодец, что в живот дала, а не по яйцам! – одобрил появившийся непонятно откуда Анатарес, взял ее за руку, подхватил за талию и повел в танец. – Женщины, бьющие по яйцам – самые отвратительные твари, которых только изрыгнул Хаос!
– Я промахнулась, – призналась Ярла.
Анатарес захохотал.
Они плясали долго, пока ноги у юной охотницы не взмолили о пощаде, но она не желала останавливаться. В объятиях пахнущего потом и алкоголем Тарса, чувствуя его крепкую руку на талии, она ощущала себя в полной безопасности, понимала, что никакое зло в мире не причинит ей вред, пока он рядом. И то чувство для Ярлы Охотницы было совершенно новым.
Но всему хорошему не суждено продолжаться вечно, и наконец Анатарес остановился и повел Ярлу за руку обратно. Они с Горатом обычно пили за маленьким походным столиком, а шестеро его мечников ошивались неподалеку, не выпуская своего лорда из виду. Но Тарда за столом уже не было.
– А где?.. – начала Ярла.
– Наш красавчик-неудачник? – прервал ее Тарс. – Он же знатная особа, не то что мы с тобой. Хоть он и любит пить с бродячими наемниками, в свете ему тоже необходимо появляться. Он почесал в Алый замок, чтобы почтить своим вниманием короля и красного князя Таймора. Хотя, в его состоянии, я бы дальше конюшни не вылезал.
– Надеюсь, он не наделает глупостей.
– Переживаешь?
– Еще чего!
Анатарес усмехнулся и налил ей полную кружку эля.
– Я столько не выпью, – воспротивилась Ярла.
– Час назад ты мне доказала обратное!

VI

На утро у Анатареса, Ярлы и Гората жутко раскалывалась голова.
– Сегодня будем пить нормальное пойло, а не то, что разливают на гуляниях, – заявил белый лорд Тард, направляясь к королевскому балкону.
– Моя нежная натура не терпит такой бодяги, – добавил зеленый Анатарес.
Синяя Ярла молчала, ибо каждый звук заставлял ее череп трескаться на части.
Второй день турнира начался с показательного поединка «три на три» алых гвардейцев лорда Таймора. Всадники в прекрасных рубиновых латах бились на копьях под громовое пение придворного барда Тайморов, воспевающего доблесть и силу воинов Осеннего острова. Райдхардские лорды на трибунах лишь посмеивались над песней – как-никак «доблестный» Осенний остров был покорен Архавендом Лейстаргом.
Затем продолжился благородный турнир. Воодушевленный вчерашней победой над лордом Сергонтом, Бальтазар Регнал сбил с коня юного Йериха Селектата и прошел в следующий круг турнира. Лионель Таймор сразил паладина Брэндона Кивана, островитянин лорд Сенемаль выбил с седла местного лорда Реддинга, а гигант Лодвиг Звереголовый сокрушил лорда Байрона Скарбера. Главным событием дня была грандиозная общая схватка, на которую записался и Анатарес. Однако поучаствовать в ней богу войны так и не довелось.
Ярла заметила, что в Колоннаре Тарс стал очень часто жаловаться на головные боли. Конечно, это можно было списать на беспробудное пьянство, но он и в пути из Истока не проводил ни дня без бутылки чего-нибудь крепкого, потому ей это казалось подозрительным. Однако юная охотница старалась не придавать этому внимания, до этого дня.
Анатарес снарядился самостоятельно, ибо доспех его был не столь тяжел и сложен, как у большинства других участников общей схватки. Прямо поверх своего бардового кафтана, он надел крепкий черный пластинчатый нагрудник с широкими наплечниками из цельной пластины, и латными рукавами из множества похожих пластин. Голову защитил черным стальным шлемом с прорезью для глаз, носа и губ, и шикарным красным гребнем из конского волоса. Такие доспехи носили на Багряном острове, родине династии Ортонов, и, по словам Анатареса, они служат ему уже не одно десятилетие. Многочисленные вмятины и царапины подтверждали его слова.
Естественно, в подобного вида состязаниях он не мог использовать свой смертоносный меч, потому на этот случай приобрел специальный турнирный двуручник с широким тупым лезвием и длинной рукоятью. Ярла попробовала поднять его, но чтобы сделать взмах таким клинком, сил у нее не хватило. Однако Анатареса вес меча вовсе не смущал.
– Порой надо размять мышцы. Мой родной меч для меня почти невесом, так что иногда надо махать тяжелыми железками, – сказал он.
Полностью снарядившись, Анатарес закинул двуручник на плечо и хвастливо поинтересовался:
– Как я тебе?
На фоне старой походной палатки, в которой они жили, с пустыми бутылками у его ног, которые бог войны имел привычку разбрасывать по полу, он действительно выглядел грозно. Однако повода для бахвальства, Ярла ему не дала:
– Как обычный наемник с тяжелого бодуна!
Анатарес вздохнул и опустил меч.
– По правде говоря, я давно не носил шлем, и теперь у меня от его тяжести просто раскалывается голова.
– Если бы тут был виноват только один шлем, – усмехнулась Ярла.
Как всегда без приглашения, в их палатку вошел лорд Горат Тард. Он быстро оклемался от досадного поражения и вчерашнего гуляния, и выглядел снова свежим и полным жизненной энергии. С ослепительной улыбкой, он отметил:
– Сдается мне, враги будут отлетать, как пылинки, столкнувшись с этим здоровенным мечом!
– Воистину так и будет! – заверил Анатарес, однако не так уверенно, как прежде. Сквозь прорезь в шлеме, Ярла ясно увидела, как побелело его лицо.
– С тобой все в порядке? – спросила она.
Анатарес показал большой палец, но тут же отбросил меч, прижал руку ко рту, и кинулся прочь из палатки. Едва успел он оказаться на улице, как Ярла отчетливо услышала, как освобождается его желудок. Следом за этим звуком, послышалась отборная ругань. Ярла и лорд Горат поспешили на шум.
Оказалось, что вылетев из палатки, Анатарес столкнулся с одним из мечников Гората и не успел сдержать рвотных позывов. Ярла прикинула, что очистить дублет бедолаги будет очень трудно.
– Прости, старина! – пробормотал бледный как смерть Тарс, успевший избавиться от шлема. – Можешь срыгнуть на меня в ответ…
Мечник этого делать не стал, потому Анатарес срыгнул за него. Вторая струя рвоты забрызгала сапоги первого меча Хаоса.
– Черт бы побрал вчерашнее пойло! – вытерев рот рукавом, процедил Тарс.
– Боюсь, что дело не только в выпивке. Мой дорогой друг, ты получил сотрясение мозга после удара лавкой! – молвил лорд Горат, скривившись.
– Забери меня Хаос, если ты неправ! – согласился Тарс.
– Этим и объясняется твоя постоянная головная боль, – добавила Ярла.
– Палец отдал бы на отсечение, чтобы найти этого дуболома с лавкой! – держась за голову, проговорил Анатарес.
– Как бы там ни было, в таком состоянии ты не сможешь участвовать в состязании! – резонно отметил лорд Горат.
– Еще чего! Я буду драться, даже если мне обе ноги отрубят!
Однако третий рвотный позыв решил иначе. Загадив траву возле палатки, Анатарес поспешил внутрь. Ярла помогла ему избавиться от доспеха, и он рухнул на застеленный шкурами лежак.
– Тебе нужно отлежаться, дружище, а мне – быть при короле. Жаль, что так получилось, но уверен, что ты еще успеешь себя проявить! – сказал лорд Горат и ретировался.
Ярла же осталась при Анатаресе, который мог лишь бессильно материться.
Вечером их вновь навестил их благородный друг.
– Если бы вы знали, что пропустили! – с ходу заявил лорд Горат.
– Славную бойню, – хмуро ответил Анатарес. На его голове лежала мокрая белая тряпка, такого же цвета, как и его лицо. – Кто хотя бы победил?
– Что? Ты о чем? А, какой-то здоровяк из местных, имени не запомнил. Но не в этом суть. Пожалуй, этот турнир признают самым скандальным в истории Севера!
– С чего бы это? Снова Сергонт и Регнал не смогли поделить бабскую дырку? – равнодушно поинтересовался бог войны.
– Не совсем. После общей схватки, слова попросил посол из Летарии. И сказал он такое, что мне до последнего казалось, что король прикажет его обезглавить!
– Ну, говори уже, в чем дело!
– Я конечно знал о конфликте императора Шеараниса и бранлемского короля Горлафа, но что дело дойдет до войны – об этом и думать никто не мог! Летарцы хотят взять королевство Бранлем и с сегодняшнего дня не скрывают своих намерений. Но их ближайшую провинцию Центурию от Бранлема отделяют ледяные воды и снежные горы. Единственный путь, по которому армия Шеараниса может пройти на север, лежит через Райдхард. Сегодня летарский посол передал просьбу, которая была больше похожа на ультиматум. В связи с миром между Райдхардом и империей, Шеаранис предлагает Райдхарду пропустить его войско через свои земли, взамен посулив вечный мир и любой близлежащий бранлемский город или крепость, – поведал Горат Тард.
– Вот это да! – искренне удивился Анатарес. – Неужели Лейстарг настолько глуп, что пустит лис в свой курятник?
– Вот уж вряд ли. Годрик послал на хрен летарца, на глазах всего Севера, и пообещал, что если тот не покинет Осенний остров через сутки, то его ждет вечная каторга в Архоне.
– Похоже на Годрика! – рассмеялся Тарс. – А что посол?
– Посол опешил, но сохранил лицо. Он сказал, что понимает, как это звучит, и понимает реакцию на его послание, потому предлагает королю обдумать предложение Шеараниса некоторое время. Затем ретировался, пока Годрик лично не спустился с балкона и не сломал ему челюсть. Видели бы вы, как шумели трибуны. Дрязги Сергонта и Регнала и рядом не стояли с этим скандалом!
– Король решил, что будет с этим делать?
– Конечно же, нет. Сразу после турнира он покинет Осенний остров и соберет Королевский совет в столице. На этот совет он пригласил всех лордов Райдхарда, объяснив это тем, что там будет решаться судьба всего королевства, и все лорды должны там присутствовать. Мне тоже надлежит отбыть с ним. Каковы ваши планы? Поедете со мной в Райдхард?
– Нужно подумать, – ответил Анатарес. – С одной стороны Ярле надо бы взглянуть на хвойные леса, а с другой, по опыту скажу, что чем севернее я забираюсь, тем больше у меня появляется проблем. Решим это после турнира.
– Как скажешь, добрый друг! Судя по твоему виду, пить ты сегодня не будешь.
– Случится новый Разлом, если старина Тарс откажется от выпивки!

VII

Дело шло к рассвету. Музыка в палаточном лагере стихла, ибо все менестрели и барды либо валялись прямо на земле в обнимку со своими инструментами и пустыми бутылками эля, либо грелись о тепло жарких девичьих тел в прохудившихся шатрах. Гуляки, те, что еще могли стоять на ногах, постепенно расходились по палаткам, зная, что через пару-тройку часов им уже предстоит вставать на турнир, предвкушая новые страсти и скандалы, коими уже успел прославиться этот турнир.
Ярла давно спала, а Тарс и лорд Горат сидели у костра и разговаривали. Выпивку они уже не трогали, ибо были уже в том состоянии, когда в ней не было надобности – они постепенно отходили от красного вина, купленного Тарсом на городском рынке.
– Была одна воительница, – рассказывал Анатарес. От алкоголя он стал выглядеть куда бодрее, чем было днем. – Южная бабища. Дралась длинной саблей. Любила баб и ненавидела мужиков. Лесбиянка, стало быть. Перебила кучу славных воинов. А знаешь, как? У нее в доспехе был вырез для сисек. А сиськи, скажу тебе, были у нее с дыни размером. В такие сиськи можно зарыться с головой, и больше от жизни ничего не нужно! Так вот, в бою мужики невольно отвлекались на ее прыгающие голые дыни и лишались башки. Убитым она отрезала члены. Ну помешалась, видимо, ее в детстве какой-то мужлан обидел! Мне довелось с ней скрестить клинки.
– Вижу, голова твоя на месте. Член, наверняка, тоже. Как же ты ее одолел? – спросил Горат Тард, улыбаясь.
– Перед боем купил шлюху, и она сняла все напряжение на неделю вперед. Потому в бою, я плевать хотел на эти сиськи! – ответил Тарс.
Лорд Горат расхохотался.
– У тебя столько подобных историй, старина Тарс, что у меня создается впечатление, будто бы ты живешь целую вечность! Ни одна человеческая жизнь не может вместить в себя столько приключений. Столько раз быть на волосок от смерти, и каждый раз спасаться. Как тебе это удается?
– Подобные мне воины ищут приключения, но находят проблемы. Мне же везет. Я ищу проблемы, но нахожу приключения! – отвечал бог войны, заставив лорда Гората расхохотаться снова.
Послышались приближающиеся шаги и скрежет латных сапог. Анатарес и лорд Тард как по команде обернулись. К их шатру уверенно подошел участник турнира лорд Роннар Сенемаль с Осеннего острова в сопровождении двух своих латников. Бог войны не мог не отметить, что телохранители Сенемаля были в доспехах и при мечах, хотя на гуляниях в центре города было непринято носить оружие, на крайний случай – только ножи или кинжалы, как например мечники Тарда. Анатарес напрягся, готовый в любую секунду призвать меч, потом вовремя вспомнил, что не стоит открывать окружающим свою сверхъестественную сущность, а значит, драться придется столовым ножом. Это не пугало бога войны – при желании он мог разделать этих троих деревянной вилкой.
Зато лорда Тарда появление посреди ночи вооруженных людей совсем не обеспокоило. Анатарес знал почему – шестеро мечников были где-то неподалеку. И, как он заметил, они умели появляться рядом со своим лордом, когда тому грозит даже малейшая опасность, будь то даже лошадиное дерьмо на пути его начищенных до блеска сапог.
– Рад снова вас приветствовать, лорд Роннар! – сказал Горат Тард. Как равный по статусу, он мог обращаться к нему по имени после титула. Анатаресу же пришлось бы использовать обращение «лорд Сенемаль» или «господин». Но бог войны решил обойтись без приветствия. После потасовки в «Столичном», он испытывал сильную неприязнь к людям Сенемаля и к нему самому. По взгляду лорда Роннара было понятно, что он не оставил без внимания это невежество, однако его интересовал Тард, а не незнакомый ему бродяга.
– И я вас тоже, лорд Горат! Отчего же вы не спите в столь позднее время? – спросил он, неприятно ухмыляясь.
– Могу спросить вас о том же самом, – не переставая улыбаться, парировал лорд Тард. – Мне, в отличие от вас, не нужно готовиться к сегодняшнему состязанию.
– Да, кажется, вас выбили в первом круге.
– Не всем даются ратные подвиги, – ни капли не обидевшись, пожал плечами лорд Горат. – Своего положения при короле я добился другими своими талантами. Но вы ведь не об этом хотели поговорить, лорд Роннар, не так ли? Так зачем же вы пожаловали сюда и столь невежливо прервали беседу с моим товарищем?
– Этот паршивый наемник – ваш товарищ? – брезгливо поинтересовался лорд Сенемаль.
Анатарес терпеливо вздохнул. Он решил дать высокомерному островитянину последний шанс.
– Людей красят их поступки, а не гербы на груди, – отвечал Тард.
– Как верно подмечено, лорд Горат, как же верно! – ухмыльнулся лорд Сенемаль. – Что ж, я не смею больше вас задерживать. Мне действительно нужно отдохнуть перед турниром. Я бы, лорд Горат, на вашем месте тоже поспал. Вам предстоит тяжелый день.
– Почему вы так думаете? – улыбнулся Тард.
– Потому что сегодня весь Север узнает правду о вас!
Сказав это, лорд Сенемаль слегка поклонился, соблюдая этикет вежливости, и зашагал прочь. Его латники поспешили за ним.
– А что для вас правда, лорд Роннар? – крикнул ему вслед Горат Тард, но тот не ответил.
– Говноед! – высказал свое мнение Анатарес, стоило Сенемалю со своими людьми скрыться из виду.
– Сколько тебе нужно заплатить, чтобы ты убил этого говноеда? – спросил его лорд Горат.
Анатарес рассмеялся, но посмотрев на лицо своего товарища, понял, что тот не шутит.
– Вы с господином Сенемалем оба неправильного мнения обо мне, – ответил бог войны, уже серьезно. – Я не наемник и не наемный убийца. Я могу убить человека, потому что он мне не нравится, но не потому что мне за него заплатили.
– Тебе он не нравится? – сразу спросил лорд Горат.
– Не больше других лордов на этом турнире. Кроме тебя, разумеется!
Лорд Горат даже не улыбнулся.
– Чем ты так насолил этому островитянину?
– Я со своими ребятами гостил у него на пути в Колоннар, – ответил лорд Тард, думая о чем-то другом. – Мы собирались ехать сюда вместе. Но повздорили. Его дочка, вертевшая своей задницей перед моим носом, но не добившаяся своего, наговорила папаше, что я к ней приставал. Он, конечно же, ей поверил, и мы поехали сюда разными путями.
– Со мной тоже случалось нечто подобное!.. Что ж, в чем-то Сенемаль был прав, – сказал Анатарес, зевая. – Нам действительно нужно поспать.

VIII

Из всех четырех претендентов на титул чемпиона турнира, лорд Роннар Сенемаль казался самым маловероятным. Потому, когда Лионель Таймор одолел гиганта Звереголового с помощью своей проворности, на трибунах были уверены, что он снова выйдет из турнира победителем.
– Так неинтересно! – недовольно заявил Анатарес. – Если Таймор снова выиграет, я больше не буду ездить на колоннарские турниры!
Когда лорд Сенемаль выбил Бальтазара Регнала из седла в конной сшибке и вместе с лордом Лионелем прошел в финал, все еще больше были уверены в победе наследника Осеннего острова. Нельзя было не отметить недовольство райдхардской знати, что лучшими бойцами турнира оказались местные лорды. И каково было удивление трибун, когда Сенемаль сразил Таймора в пешей схватке тяжелым ударом меча плашмя по шлему. Юный лорд не поднялся на ноги на счет «три», и герольд объявил одного из самых непримечательных участников турнира его победителем.
Как только он сказал эти слова, Анатарес бросил взгляд на королевский балкон, и увидел обеспокоенное лицо лорда Гората Тарда. У бога войны появилось нехорошее предчувствие насчет любимчика короля и Сенемаля. И оно его в который раз не подвело.
Все же зрители быстро отошли от удивления и приветствовали своего нового героя. Поднялся на ноги лорд Равлен Таймор и жестом потребовал тишины. Не сразу, но трибуны смолкли, ожидая слова организатора турнира. Несмотря на то, что Сенемаль сразил его сына, лорд Таймор нашел в себе благородства, чтобы любезно поприветствовать победителя:
– Война и турниры – это два жестоких места, где рождаются герои! – сказал он. – За эти три дня мы увидели доблесть тех, кто уже снискал славу на том или другом поприще. И вдвойне ценна доблесть того, кто прославил свое имя впервые! Лорд Роннар Сенемаль, вы мой верный ленник, на вашу династию я всегда мог положиться, и все это знают. И я благодарю вас за то, что вы принесли славу не только своему имени, но и всему Осеннему острову! Да здравствует лорд Роннар Сенемаль!
– Да здравствует лорд Роннар Сенемаль! – вторили ему трибуны, как простолюдины, так и знать. Кричала и Ярла. Анатарес же настороженно ждал развития событий. И долго ждать ему не пришлось.
– Спасибо за добрые слова, мой господин! – отвечал лорд Сенемаль. – Спасибо за этот турнир, который позволил мне добиться своего. Вы удивитесь, но я здесь не ради славы, не ради забав и денежного приза! Я выиграл этот турнир во имя справедливости!
Трибуны удивленно зароптали, не понимая, к чему он ведет. Анатарес же не сводил глаз с лорда Гората. Тот ощутимо напрягся.
– Я отказываюсь от титула чемпиона и передаю его лорду Лионелю Таймору, как самому достойному противнику на этом турнире! – заявил лорд Роннар, и трибуны взорвались возмущениями. Стоило им немного утихнуть, он продолжил. – Также я отказываюсь от денежного приза, обещанного чемпиону, и всех почестей, связанных с этим титулом! В награду за свою победу я прошу лишь одного – правосудия! Как победитель Турнира Третьего века, я, Роннар Сенемаль, лорд-защитник Вайлока, требую настоящего Кровавого суда с Горатом Тардом, лордом-защитником Скейпфилда, подлецом и насильником!
Анатарес чуть не оглох от криков трибун. Годрик Лейстарг властно взмахнул рукой, требуя тишины.
– Продолжайте, лорд Сенемаль! – повелел он. – Объясните свои слова!
– Благодарю вас, мой государь! – кивнул тот. – Три недели назад, лорд Горат Тард заявился на пороге моей крепости с шестеркой своих головорезов, которых он зовет мечниками, и попросил дать ему ночлег. Разумеется, я впустил его по всем законам гостеприимства, выдал ему и его людям лучшие покои, накрыл самый богатый стол, на который только был способен! Этот человек показался мне замечательным собеседником, после пары кубков вина мы сдружились с ним и решили ехать на турнир вместе. Он остался в Вайлоке еще на один день, а затем и на третий, и все это время я кормил и поил его, как самого дорогого гостя. Но на четвертый день, ко мне подошла моя дочь, леди Деннила. Он была вся в слезах, а ее тело покрывали синяки. Она рассказала мне о том, что ночью пьяный лорд Тард со своими мечниками ворвался в ее покои, и жестоко изнасиловал!
Трибуны охнули. Ярла приложила руку ко рту от удивления. Годрик уставился тяжелым взглядом на лорда Гората. Тот возмущенно вскочил с места и воскликнул:
– Это ложь! Его дочь…
– Молчи! – железным тоном повелел король, и Тард был вынужден умолкнуть.
– Насилуя мою дочь, лорд Тард обещал, что если она расскажет об этом отцу, то они перережут весь Вайлок, – рассказывал лорд Сенемаль, и голос его дрожал. – Моей девочке пятнадцать. Она была девственна. Я отвел ее к повитухе, та осмотрела ее и подтвердила изнасилование.
На глаза лорда Роннара навернулись слезы. Но он откашлялся и продолжил:
– Перерезать Вайлок ему не удалось, сил у меня в замке было больше, чем у него. Я требовал у него Кровавого суда еще там, но этот сукин сын не решился, обвинял мою дочь в клевете и развратности! Он обвинял в разврате ребенка!.. Знали бы вы, государь, какие силы мне понадобились, чтобы не перебить их семерых прямо там. Но я знал, что тогда преступником окажусь я, а не они. Тард уехал, а я направился в Королевскую полицию. Помощи от них я не дождался. Лорд Тард – приближенный короля, сказали они, а доказательств об изнасиловании у меня не было. И тогда я направился сюда. Только здесь и только так меня бы услышали. И на этом турнире я уверовал в справедливость. Я никогда не был великим воином, я был обычным солдатом. Но неведомые силы помогли мне одолеть этих славных бойцов, и оказаться здесь. Если я прав, то эти же силы помогут мне одолеть Тарда в Кровавом суде! Государь, я обращаюсь лично к вам! Человек, что сидит рядом с вами – чудовище. Позвольте отцу, дочь которого получила травму на всю свою жизнь, которая трижды хотела покончить с собой после случившегося, позвольте мне отомстить!..
– Это чушь! – возмутился лорд Горат. – Лорд Сенемаль сошел с ума. О каких неведомых силах он вообще говорит? Вы поверите этому ненормальному? Его дочь сама просилась ко мне в постель, но я отказал ей из уважения к ее благородному отцу. В ответ она обещала оклеветать меня, и сделала это! Разве это та справедливость, о которой вы говорили, лорд Сенемаль?
Лорд Роннар не ответил. Он смотрел на короля, ведь все знали, что последнее слово все равно будет за ним.
– Да будет так! Я одобряю Кровавый суд между лордом Сенемалем и лордом Тардом! – тяжелым голосом провозгласил король. – Пусть правый выйдет победителем!
Анатарес видел, как перекосилось лицо Гората. Тот вскочил с места, подбежал к королю и что-то сказал ему. Годрик недовольно покосился на него и произнес:
– Что ж, в словах лорда Тарда есть доля правды! На этом турнире он получил травму, а поединок с травмированным противником не будет честным! Лорд Тард вправе назначить себе защитника!
– Вот Горат, вот жучара! – рассмеялся Анатарес.
– Это несправедливо! – возмутился лорд Сенемаль. – Я требую, чтобы лорд Тард лично отвечал за содеянное!
– Несправедливо? – нахмурился Годрик, и Ярла поняла, что Сенемаль поторопился с высказываниями. – Несправедливо что либо требовать от короля, лорд Роннар! Я и так выражаю вам свою добрую волю, позволяя это кровавое бесчинство! Если вам действительно помогают неведомые силы, и вы выйдете победителем, над лордом Тардом будет проведен суд, и оставшиеся свои дни он проведет глубоко в рудниках Архона. Большего я не могу вам обещать, лорд Сенемаль!
Лорд Роннар вынужденно склонился и поблагодарил короля.
– Это не то, чего он ожидал, – сказала Ярда.
– Наивно было надеяться, что король бросит под меч своего приятеля, – пожал плечами Тарс. – Однако, это мой шанс!
Поднявшись на ноги, он воскликнул:
– Лорд Горат Тард, позвольте обратиться!
– Да, мой друг! – ответил Тард. Он явно ожидал этого от Анатареса.
– Я знаю, что вы хотите выбрать защитником одного из своих мечников, проверенных вами, на которых вы можете положиться! Также я знаю, что я ваш большой должник, а с долгами я привык вовремя расплачиваться. Если они, конечно, не денежные, но это не важно! Позвольте мне стать вашим защитником и отстоять ваше имя! Таким образом, мы наверняка рассчитаемся!
Горат Тард довольно улыбнулся:
– Что ж, если все ваши истории были действительно правдивы, то моя судьба в надежных руках! Я объявляю вас своим защитником!
Анатарес благодарно кивнул.
– Что ты делаешь? – накинулась на него Ярла, когда он сел.
– Лорд Сенемаль верит, что высшие силы помогли ему выиграть. Я докажу ему, что их не существует. Про долг я уже сказал, к тому же я так и не проявил себя на этом турнире, а это не по мне!
Тут со своего места на королевском балконе поднялся лорд-хранитель Седрик Сергонт, первый клинок Севера.
– Мой государь, позвольте сказать!
– Говорите, лорд Сергонт! – разрешил Годрик.
– Я считаю, что если лорд Тард может назначить себе защитника, то и лорд Сенемаль имеет такое же право. Лорд Роннар, я хотел бы выступить на вашей стороне!
– Доля правды в ваших словах есть, – согласно кивнул король. – Ну что ж, лорд Сенемаль, возьмете себе в защитники первый клинок Севера?
Лицо лорда Тарда побледнело. Он не знал, на что способен Анатарес, зато хорошо знал мастерство Седрика Сергонта.
– Большое спасибо за предложение, лорд-хранитель! – склонил голову лорд Роннар. – Это очень благородно с вашей стороны, я действительно ценю это. Но я хотел бы самостоятельно отстоять честь своей дочери и своего имени, не в пример этому трусу!
– Вы уверены, лорд Сенемаль? – уточнил Годрик Лейстарг.
– Абсолютно, государь! Мне по силам, ради моей Деннилы, сразить этого паршивого наемника!
– Знаешь что, девочка? – молвил Анатарес, ухмыляясь.
– Что?
– В который раз убеждаюсь, что человеческая глупость не знает границ!
– А если Сенемаль прав, и Горат вправду изнасиловал его дочь?
– Тогда боги вложат силу в его оружие, – усмехнулся Анатарес.

IX

Кровавый суд назначили на вечер. Лордам надо было отдохнуть от зрелищ и попировать, а бойцам, идущим на смерть, хорошенько подготовиться к бою. Так сказал король. Ярла не знала, как готовился к поединку лорд Сенемаль, а вот Анатарес делал это в своем стиле – он открыл пузатый бутыль темного эля.
– Ты уверен, что тебе стоит пить? – спросила юная охотница.
– Пить стоит лорду Сенемалю! Но так как он наверняка этого не делает, я выпью за него, – отвечал бог войны.
Перед поединком Анатарес надел свой черный доспех поверх кафтана, а вот шлем брать не стал. Так как он не мог использовал в бою не свой жуткий меч из Хаоса, не притупленный турнирный, ему пришлось использовать еще один меч из своего арсенала, который он возил с собой ради подобных случаев. Он напоминал его мистический меч, но лезвие было прямым и куда более узким и коротким, а также имело ряд треугольных декоративных зазубрин. От рукояти по лезвию шла черная гравировка, обозначающая некий знаменитый летарский цех, в котором был выкован этот клинок. Анатарес сказал, что ему делали его на заказ и обошелся он в немаленькую сумму. Именно поэтому в своих седельных сумах он его тщательно обматывал и маскировал.
– Его зовут Бриенголь, – сказал Тарс, показывая на меч.
– Ты дал ему имя?
– Дал. Бриенголь был один из нас. Мне пришлось его убить после Разлома. Он был кровожаднее, чем мой клинок в тысячу раз!
Когда Анатарес полностью снарядился к поединку и бросил в угол пустую бутылку из-под эля, Ярла подошла к нему вплотную и заглянула в серебряные глаза.
– Что такое, девочка? – удивился бог войны, дохнув хмелем.
– Тарс, пожалуйста, не иди туда, – попросила она. – Этот Кровавый суд не будет честным. У тебя тысячелетний опыт сражений, а лорд Сенемаль – обычный человек. Пусть с ним дерется кто-то из мечников Тарда. Я прошу тебя!
Анатарес недовольно отстранился.
– Девочка, ты просишь меня отказаться от своего слова и опозорить себя перед всем Севером!
– Тебя здесь никто не знает!
– Но через час узнают! Кровавые суды уходят в прошлое. Быть может, это последний, на котором мне доведется поучаствовать. Что бы ты обо мне не думала, девочка, но я живу сражениями. В них весь мой смысл существования! Да, мне приходилось отказываться от своих слов, от обещаний, от клятв, от людей, ради их же блага. Но от поединка я не отказывался никогда!
Сказав это, Анатарес отвернулся и направился из шатра. Обернувшись у выхода, он спросил:
– Ты не идешь?
– Нет, – ответила Ярла, глядя в сторону. – Я не хочу смотреть на убийство.
– Как пожелаешь, – пожал плечами Тарс и собирался уже выйти, как Ярла окликнула его.
– Анатарес! Можешь хотя бы не убивать его? Он бьется ради своей дочери, а ты – ради забавы!
– Это бой на настоящем оружии, девочка! – ответил бог войны, не оборачиваясь. – Мне трудно обещать подобное!

X

Выходя из палатки, Анатарес подумал, что зря не надел шлем. Не сразу, конечно. Сначала он получил удар по голове чем-то, что оказалось рукоятью боевого топора. Голова его, будучи и так не в самом здоровом состоянии после столкновения с лавкой, сейчас чуть ли не треснула напополам от ослепительной боли. От удара Тарс припал на одно колено и тут же получил удар ногой по второму, после чего повалился на траву. Меч, который он нес на плече, упал рядом.
Больше ударов не последовало, и Анатарес не торопился вставать, притворившись, что ему не по силам это сделать. Таким образом, он смог быстро оценить обстановку. На него напали четверо. Все были при оружии, но только тот, что ударил его по голове, держал его в руках, остальные рассчитывали на кулаки.
– В Вайлоке нынче так здороваются? – поинтересовался с земли Анатарес, морщась от головной боли. Она не помешала ему разглядеть герб лорда Сенемаля на одеждах нападавших.
– Это приветствие от нашего лорда, ублюдок! – осклабился лысый здоровяк с очень плохими зубами.
– Я с ним также поздороваюсь, – заверил их Тарс.
– Вот уж вряд ли! – отвечал здоровяк и уже хотел пнуть его, но не смог. Он пропустил момент, когда Анатарес нащупал рукоять Бриенголя и ударил его по ногам лезвием плашмя. Удар в лежачем положении вышел не очень сильным и не свалил лысого с ног, но хорошенько подкосил его.
Не успели люди Сенемаля опомниться, как Анатарес уже был на ногах и сжимал рукоять Бриенголя двумя руками.
– Ну что, говнюки? Я не прочь размяться, перед тем, как разделаюсь с вашим лордом! – гневно прорычал бог войны.
Наверняка островитяне на это не рассчитывали, но было уже поздно, потому им пришлось тоже взяться за оружие.
Из шатра высунулась Ярла и отшатнулась, увидев вооруженных людей.
– Что происходит? – воскликнула она.
– Вернись в шатер, девочка! – приказал ей Тарс, и она мгновенно повиновалась.
– Да, беги в шатер, пичужка, и жди меня там! – крикнул ей вслед лысый, и ратники Сенемаля довольно расхохотались.
– Только если по частям, – скривил губы Анатарес.
Внезапно раздался голос того, чьего появления не ожидал никто.
– Господа, неужели нельзя обойтись без кровопролития? – иронично воскликнул лорд-хранитель Седрик Сергонт собственной персоной.
Анатарес впервые увидел его так близко. Первый меч Севера был среднего роста мужчиной, не сильно широким в плечах, но с крепким и жилистым телом. Голова его была коротко обрита, лицо украшала аккуратная темно-русая борода. Голубые глаза наверняка были красивы по женским меркам, но вот взгляд отпугивал. Такой взгляд мог принадлежать только человеку, для которого отнять человеческую жизнь проще, чем выпить залпом стопку самогона. Лорд-хранитель был без доспехов и геральдики, но при мече в правой руке. Это был не легендарный Древомеч, но все знали, что Сергонт опасен даже с деревянной палкой.
– Лорд Сергонт! Интересно, на чьей же вы стороне? – поинтересовался Тарс.
– Справедливости ради мне нужно поддержать тебя, наемник, – отвечал лорд Сергонт. – Их все же четверо.
– Тогда силы будут неравны. Если вы будете за них, станет вдвое интересней!
– А ты уверен в себе! – сказал Сергонт. – Но хватит пустой болтовни! Уважаемые представители лорда Сенемаля, я думаю, не стоит объяснять, что с вами станет, если вы не исчезнете через десять секунд. Учитывая, что считать до десяти невероятно долго и скучно, я начну с восьми. Итак! Восемь! Девять!..
Ратники не стали испытывать терпение первого клинка Севера и, не убирая оружия, поспешно ретировались, раскидываясь проклятьями и ругательствами. Когда они ушли, лорд-хранитель убрал клинок в ножны. Анатарес, помедлив, взвалил Бриенголь себе на плечо.
– Что привело вас сюда, лорд Сергонт? – недовольно поинтересовался Тарс. Он был не в самом лучшем расположении духа.
– Я хотел поговорить с тобой, наемник.
– Чем обязан такой чести, господин? – с поддельной учтивостью спросил Анатарес.
– Обойдемся без предисловий. Ты не похож на идиота, и я думаю, что ты понимаешь, что весь этот Кровавый суд – чертов фарс, благодаря которому подонок Тард может спасти свою шкуру. Король идет на поводу у народа, который жаждет лишь зрелища, но не справедливости. Если поединку и быть, то справедливо будет Тарду самому отстаивать свою честь. На крайний случай, это должен сделать кто-то из его головорезов.
– С чего вы взяли, что я не один из них? – спросил Тарс, прикладывая холодное лезвие меча к месту удара на макушке.
– Ты больше похож на странствующего наемника и искателя приключений. И ты точно не служишь Тарду. Ты выглядишь опытным воином, а Сенемаль, несмотря на то, что выиграл турнир, таковым не является. Он хорош лишь верхом, но я не уверен, что ему удастся отстоять честь дочери в мечном поединке с человеком, клинок которого покрывает столько зазубрин.
– И чего же вы хотите?
– Я хочу, чтобы ты не дрался с Сенемалем. Эта история не должна закончиться жестоким убийством на потеху публике. Даже если ты победишь, я не позволю Тарду выкрутиться, потому что верю лорду Роннару и знаю, какой Горат ублюдок на самом деле. Ты наемник? Я готов заплатить тебе втрое больше, чем дал бы Тард, если ты соберешь сейчас свои вещи и покинешь Колоннар. Назови только цену.
Анатарес откровенно расхохотался.
– Прошу прощения, лорд-хранитель, но у вас не хватит денег, чтобы заставить меня драться, и уж тем более, чтобы мне это запретить!
Лорд Сергонт с досадой усмехнулся.
– Что ж, ты жаждешь не денег, а битвы. Я ошибся. А еще ты говорил про долг Тарду. Ты можешь его ему отплатить, если попытаешься меня убить. Здесь и сейчас. Ибо я все равно отправлю Гората в рудники Архона, так или иначе. Уверен, если ты меня остановишь, он будет благодарен. А Сенемалю впору будет один из мечников Тарда. Как тебе такой расклад? Дерзнешь отбить у меня титул первого клинка Севера?
Анатарес оскалился и задумчиво почесал бороду.
– Было бы неплохо, если бы вы дали мне такой шанс там, на ристалище. Но если я убью вас здесь, то меня назовут не первым клинком, а убийцей. Так я ничем не помогу Тарду. К тому же, я уверен, что вас ведут вовсе не благородные мотивы, а просто желание избавиться от конкурента, вылизывающего королевскую жопу лучше вас. Потому не стройте тут вершителя правосудия, а займите свое место на трибунах и наблюдайте, как я обезглавлю вашу справедливость!
Лорд Седрик явно не ожидал такой дерзости.
– Многие спрашивают меня, наемник, в чем состоит моя работа, как хранителя государства, – сказал он, нехорошо прищурившись. – Правосудие вершит Королевский суд, преступников ловит Королевская полиция, а монарха защищают паладины. Что же тогда со своей Ярой сотней делает лорд-хранитель? Так вот, я выполняю самую грязную работу, которую только может себе позволить делать член королевского совета. Если я убью тебя сейчас, ты не отстоишь правоту Тарда, того отправят в рудники Архона на долгие годы. И королю не будет нашептывать советы человек, насилующий дочерей приютивших его хозяев! А если Тард выйдет сухим из воды, это может настроить островитян против Райдхарда. Это и есть сохранность государства! Так позволь мне сделать свою работу, наемник!
Сказав это, лорд Сергонт снова выхватил меч. Бриенголь уже был в руках Тарса. Но клинкам не суждено было столкнуться.
– Стойте! – крикнула Ярла.
Анатарес обернулся и увидел, что она держит арбалет. Заряженный арбалет. И направляет его прямо в лорда-хранителя.
– Где ты взяла его? – удивился Тарс.
– Он валяется у нас в шатре с тех пор, как вы с Тардом притащили его, чтобы стрелять по мишеням. Но в вашем состоянии вы успели только зарядить его.
– Не припомню такого! – с досадой поморщился Анатарес. – Но тебе лучше убрать его, дорогая! Я и сам в состоянии решить наш маленький конфликт.
– Ну уж нет! – воспротивилась Ярла. – Если ты убьешь его, у нас будут неприятности. И я не позволю ему убить тебя. Поэтому уходите, лорд Сергонт!
– Вот как, наемник? – усмехнулся хранитель. – Прячешься за девчушку с самострелом?
– Хер там! – отвечал Тарс и сделал шаг к Сергонту.
– Стой, говорю! – крикнула охотница уже на Анатареса. – Еще шаг, и я выстрелю в него!
– Вот уж напугала-то! – хохотнув, протянул бог войны, но не шагнул. Все-таки он хотел сразиться с Сергонтом, а не просто убить его. – Хорош дурить, девочка! Положи, пока никого не поранила!
– Вот еще! Ты обещал мне показать мир, а если ты будешь с ним драться, ты либо умрешь, либо отправишься в Архон! Оба варианта меня не устраивают!
– Показать мир? – рассмеялся лорд Седрик, опустив меч. – На что только не пойдет женщина ради своей мечты!
– Уходите! – повторила Ярла. – Или я прострелю вам ногу!
– Уверен, что могу убить вас обоих и с простреленной ногой, – заявил хранитель, но убрал меч в ножны. – Только вот что-то не хочется себя калечить. Что ж, наемник, я уйду, а ты, если переживешь бой с Сенемалем, береги эту храбрую девчушку, потому что еще одну такую же ты в жизни не найдешь!
Развернувшись, лорд-хранитель отправился восвояси неспешной походкой.
– Милая, только не вздумай стрелять мне в спину. Я этого не люблю!.. Увидимся на ристалище! – крикнул он напоследок.
Ярла держала его на мушке, пока он не скрылся из виду. Положив тяжелый арбалет на траву, она размяла затекшие руки, и, поймав разъяренный взгляд Анатареса, улыбнулась как можно милее:
– Ну, ты же ведь будешь меня беречь, да?

XI

Едва ли стоит уточнять, что Анатарес пришел на ристалище не в самом лучшем настроении. Мало того, что все произошедшее вывело его из себя, так еще от очередного удара по голове, она раскалывалась на части от боли, а в глазах двоилось. Бог войны всерьез опасался, как бы его вновь не стошнило, прямо во время поединка. Но отказываться от боя было не в его правилах.
Его уже ждали. Трибуны забились до отказа, как и стены Алого замка. Седрик Сергонт был на королевском балконе, как и сам король, мрачный лорд Горат Тард и все члены Королевского совета.
Лорд Сенемаль ходил по ристалищу из стороны в сторону, с опущенным мечом в руке. Когда Анатарес наконец появился, с Бриенголем на плечах и сморщенным от головной боли бледным лицом, он насмешливо поинтересовался:
– Неужели тебя стошнило от страха, наемник?
– Еще нет, господин, жду, когда вы окажетесь поблизости! – дерзко отвечал бог войны. – Смею заметить, что если вы в следующий раз захотите покалечить меня перед боем, присылайте больше людей. Хотя, о чем это я? Следующего раза не будет!
– Я в курсе, почему мои люди вернулись ни с чем, поэтому не нужно бахвалиться, – отрезал лорд Роннар.
– А я, кажется, в курсе, что вам таким образом и удалось выиграть турнир.
– Неужели я похож на идиота? Подсылать людей к самому Лионелю Таймору? Это было бы глупо. Провидение помогло мне, чтобы я восстановил справедливость. Здесь и сейчас! До этого турнира я не верил в него. И с каждой победой Провидение доказывало мне, что я был неправ!
– Обожаю людей, которые вверяют человеческие заслуги высшим силам, – осклабился Анатарес. – Если бы Провидение существовало, оно бы уберегло вас от этого поединка!
– Оно пыталось это сделать, прислав ко мне лорда Сергонта. И, тем не менее, я здесь.
– Как и я.
Раздался голос герольда:
– Добрые люди Райдхарда и Осеннего острова! На ваших глазах прямо сейчас свершится Кровавый суд между лордом Роннаром Сенемалем и Тарсом Наемником! Пусть боги вложат свой гнев в клинок правого и справедливость восторжествует!
Внезапно с места поднялся лорд Тард.
– Господа! – воскликнул он. – Перед тем как вы скрестите мечи, я хочу сказать кое-что. Я искренне извиняюсь перед лордом Сенемалем, если как-то обидел его, и готов поклясться честью своего рода, что не причинял вреда его благородной дочери. Мне очень жаль, что так вышло, но я не хочу невинной крови. Если еще есть возможность все остановить, то прошу вас, лорд Роннар, сделайте это!
Лорд Сенемаль остался непоколебим.
– Быть может, многих благородных господ на этих трибунах вы расположили к себе своими словами, – отвечал он. – Но их дочери не были вами изнасилованы!
– У вас есть стержень, лорд Сенемаль, – одобряюще молвил Анатарес. – Ломать сильных людей – одно из моих любимых занятий!
Слов уже было сказано достаточно, потому настало время для действий. Сенемаль первым пошел в атаку. С небольшим разбегом он обрушил на Анатареса тяжелый удар, тот без труда его парировал и отступил на пару шагов. От звона стали о сталь и от резких движений ему стало еще хуже. Противник двоился, и это не было преувеличением. Гудящие трибуны слились в серую массу, давящую на голову, а меч Сенемаля казался вдвое больше и тяжелее, чем на самом деле. Тарс давно не испытывал подобной слабости в поединке, потому следующие два хода были также за лордом Роннаром – грубые и тяжелые удары Анатаресу оставалось лишь неуклюже парировать.
Бог войны не спешил атаковать и вынужденно избегал резких действий. Он увеличил расстояние между ними короткой перебежкой, и трибуны восприняли это как трусость, взорвавшись насмешливыми криками. Их шум уничтожающе действовал на голову Тарса.
Сенемаль снова атаковал. Он действительно был не фехтовальщиком, а солдатом. Удары его не отличались мастерством и изящностью, но банальным желанием зарубить противника, стоящего на его пути к справедливости. Анатарес давно уже убил бы его, но у него не было сил перехватить инициативу в свои руки. В висках его стучали молоточки, картинка в глазах плыла. Он бессильно осознавал свою заторможенность и не успевал уследить за перемещениями Сенемаля. Меч противника обрушивался на него будто бы из ниоткуда, отражал его Тарс только на уровне инстинкта, и от каждого резкого движения его мутило.
– Кажется, ты не спешишь возвращать долг своему лорду, погань! – насмешливо воскликнул лорд Сенемаль, и трибуны поддержали его овациями.
На стенах простолюдины подхватили его фразу и стали скандировать «Погань! Погань! Погань!». Это подействовало на Анатареса отрезвляюще. Никто не смел его унижать прежде, и уж тем более, малоизвестный лорденок, размахивающий мечом, как сельский мужик. Преодолев себя, бог войны нанес ответный удар, обогнавший укол лорда Роннара. Он вышел слабым и лишь царапнул его по животу, защищенному кольчугой. Острие Сенемаля ушло в сторону. Он не успел вернуть клинок в позицию, тем самым открыв для Тарса правый бок. Бриенголь тоже был слишком далеко от цели, потому Анатарес просто врезался в Сенемаля плечом, скрежетнув латами о его кольчугу. Тот отшатнулся, но сохранил равновесие. Бог войны воспользовался открывшимся расстоянием между ними, и в коротком прыжке обрушил Бриенголь на Сенемаля. Такой удар мог бы развалить лорда на две части, но тот успел подставить свой меч. Лязгнула сталь, от тяжелого удара Сенемаль не смог выстоять и уселся на задницу, выронив клинок. Анатарес пнул его в грудь, окончательно повалив на землю.
Сенемаль был обречен, но бог войны не любил убивать лежачих. Такая победа выглядела бы слишком бедно, решил он. Потому Тарс повернулся спиной к нему и отошел на несколько шагов, с клинком на плече.
Он все еще чувствовал себя ужасно, но из тумана, окутавшего его взор, выплыло лицо Седрика Сергонта. Лорд-хранитель отрицательно качал головой, как бы говоря, чтобы Анатарес не делал того, что собирался сделать. Но первый мечник Хаоса не был бы собой, если бы послушал его.
– Умри, наемник! – завопил Сенемаль за спиной, и бог войны услышал быстро приближающиеся шаги.
Не глядя, он рубанул в повороте, развернув корпус на сто восемьдесят градусов. Бриенголь срезал кольчугу, ворвался в плоть лорда Роннара и горизонтально вскрыл его грудную клетку. Сенемаль страшно выпучил глаза, из жуткой раны на груди хлынули потоки крови. Ноги подкосились, и он упал на колени.
Анатарес поднял свой клинок и проговорил так тихо, чтобы его мог услышать только его противник:
– Знай, что тебя убил не простой наемник, а Анатарес, бог войны и первый мечник Хаоса. Можешь бахвалиться этим после смерти, но боюсь, что там это никого не удивит – тем же самым могут похвастаться тысячи и тысячи моих поверженных врагов!
Лорд Роннар хотел что-то сказать, но подавился кровью. Анатарес резко опустил Бриенголь и прекратил его страдания, обезглавив.
Трибуны охнули и напряженно притихли. Все были на стороне благородного отца и бесстрашного победителя турнира, а не дерзкого мясника без рода. Анатарес почти физически ощутил волны ненависти и презрения, окутавшие его со всех сторон.
– Лорд Роннар Сенемаль, пусть боги будут милосердны к вам в Хаосе! – проговорил герольд совсем неуместную, но обязательную в конце Кровавого суда, фразу.
Анатарес же на этом не успокоился. Повернувшись к королевской трибуне, он неуклюже поклонился и крикнул:
– Лорд Сергонт, вы можете быть следующим!
Зрители взорвались возмущенными криками, лорд-хранитель вскочил со своего кресла, но всех утихомирил король Годрик.
– Достаточно на сегодня смертей!
Эта фраза была последним, что услышал Анатарес на этом турнире. Последним, что он почувствовал, была земля, врезавшаяся в спину. Бог войны провалился в темноту.

XII

– Где я? – спросил Тарс, разомкнув глаза.
– В Алом замке, господин, – ответил незнакомый старик, сидящий подле его постели. Кровать была большой и удобной, но белье мокрым от пота. – Меня зовут Лиан, я придворный лекарь. Лорд Таймор попросил присмотреть за вами.
В голосе старика была нотка неприязни. Тарсу было плевать. Он знал, что получил не самую лучшую репутацию на этом турнире.
В комнате было темно. Горели только пара толстых свечей на столе рядом с постелью. Спальня была небольшой. Анатареса напрягли решетки на окне.
– Где именно мы находимся? В какой части замка?
– Звездочетная башня, господин. Здесь располагается лекарская.
– Почему на окнах решетки?
– Эта комната для больных гостей, которым господин Таймор не доверяет.
– Любопытная предосторожность, – хмыкнул Тарс и потрогал лоб. Пальцы его коснулись промокшего от пота полотенца. Лекарь Лиан сменил его на чистое и влажное. – Где Ярла?
– Та девчушка в волчьем жилете? Вышла подышать. Она просидела с вами всю ночь. Ваша дочь?
– Приемная, – невольно ляпнул Тарс. – А лорд Горат Тард?
– Он ушел после того, как вас разместили здесь. Где он сейчас, мне неведомо.
Анатарес попытался встать, но лекарь мягко остановил его:
– Не лучшая идея, господин. У вас тяжелое сотрясение и гематомы, лучше вам оставаться в постели. Некоторое время. Резкие движения вам только повредят.
– Я заметил, – поморщился бог войны. – Вы можете позвать Ярлу?
– Как пожелаете. Если позволите, после этого я оставлю вас. Скоро начнет светать, мне было бы неплохо поспать. А вы отдыхайте, и пусть ваша приемная дочь регулярно меняет вам полотенце. Я вернусь утром.
Лекарь покинул комнату. Через несколько минут пришла Ярла. Прикрыв за собой тяжелую дверь, она села на край постели. Лицо девушки опухло от недосыпа, под глазами прятались синяки.
– Тебе бы поспать, девочка, – сказал Анатарес.
– Тебе бы тоже. Выглядишь неважно, – ответила Ярла, слабо улыбнувшись.
– Я хотя бы из этой истории вышел целиком, а не по частям.
Юная охотница недовольно сжала губы.
– Я же просила не убивать его, – промолвила она.
– Седрик Сергонт тоже просил. Все хотели, чтобы герой Сенемаль был жив, но Провидение кинуло его под мой меч.
– Не смешно.
– Я и не смеюсь.
Помолчали.
Ярла сонно глядела в окно. Анатарес смотрел как бы на Ярлу и как будто бы мимо нее.
– Есть выпить? – наконец спросил Тарс.
– Нет.
Бог войны вздохнул так печально, как только смог.
– Где Тард?
– Пьет со своими мечниками. Король Годрик приказал ему покинуть Осенний остров как можно скорее, вернуться в его замок и сидеть там, пока шумиха вокруг него не утихнет. Гората, мягко говоря, опечалило, что его сослали с королевского двора. Он купил места на корабле, который отплывает к полудню. Тард оплатил каюту и для нас. Мы поплывем в Райдхард?
– Думаю, да, – ответил Анатарес. – Но в его замок мы не поедем. Я рассчитался с Тардом, и больше у нас нет необходимости в его приятной компании.
– Как скажешь.
Снова помолчали.
– Я все равно не понимаю, зачем ты убил его! – сказала наконец Ярла, вставая с кровати.
– И не поймешь.
– Потому что я глупая деревенская девчонка, а ты всезнающий бог, проживший много-много веков?
– Ты не глупая. А я не всезнающий.

XIII

Ярла никогда прежде не подумала бы, что сможет вот так вот беспрепятственно бродить по Алому замку, резиденции самого Красного князя Равлена Таймора, как это делала сейчас. Однако никакого воодушевления от этого она в этот момент не получала. Охотница бесцельно бродила от башни к башне или же поднималась на крепостную стену, откуда представлялся волшебный вид на весь Колоннар.
Гулять по городу в одиночку она не решалась, несмотря на герб лорда Тарда на груди, благодаря которому ее никто не смел тронуть в палаточном лагере и на турнире. На улицах же вполне можно было натолкнуться на негодяев, которых геральдика не напугала бы. Сидеть с Анатаресом ей тем более не хотелось – после того, как бог войны жестоко убил Роннара Сенемаля, она начала побаиваться его. Романтический образ искателя приключений, прожившего тысячи человеческих жизней, и вечного весельчака разбился о реальность, обнажив кровожадное создание Хаоса, получающее удовольствие от жестоких сражений и убийств. Что ж, Тарс пытался ее предупредить еще тогда, в Истоке, что он совсем не тот, кем ей представился вначале.
До рассвета оставалось совсем недолго. Скоро они покинут Осенний остров, и красные леса сменятся зелеными и хвойными. Ярла безумно желала этого, когда они с Анатаресом покидали Исток, но сейчас ее терзали сомнения. Спутники ее не казались ей теперь достаточно надежными, чтобы вверять им свою жизнь на чужой земле. Возможно, ей стоило бы покинуть их в Райдхарде, однако, перспектива остаться в одиночестве, вдали от родного Истока, ее беспокоила. И все же не меньше, чем пребывать в компании мясника и насильника.
Если с Анатаресом все было понятно, то лорд Горат до сих пор оставался для Ярлы загадкой. Действительно ли он поступил так с леди Деннилой Сенемаль? Он казался юной охотнице таким галантным и благородным, что ей трудно было в это поверить, однако, лорд Сенемаль умер, отстаивая свою правоту, и Тард ничего не сделал, чтобы это остановить, а наоборот, выбрал Анатареса своим защитником, чем обрек своего обвинителя на смерть.
Ярла вдруг ясно осознала, что ей необходимо выяснить правду, перед тем, как садиться с лордом Горатом на корабль и покидать остров. Юная охотница решила поговорить с ним начистоту, и, не откладывая, направилась прямо в его покои.
Спальня лорда Гората располагалась на третьем этаже Гостевой башни. Дверь в нее была заперта, но за ней слышались мужские голоса и смех. Наверняка он там был со своими мечниками. Охотница замешкалась. Без Анатареса поблизости она вдруг начала чувствовать себя беззащитной, однако подстегнула себя мыслью, что ей здесь нечего бояться, и решительно постучала.
Дверь распахнулась, и перед ней возник один из мечников Тарда. Кажется, его звали Тормен, и он вечно хвастался своим большим мужским хозяйством. Один раз даже предложил Ярле посмотреть, но после того, как Анатарес пообещал его лишить единственного достоинства, стушевался.
– Пташка, чего тебе? – удивленно спросил он. Судя по голосу, и тому, как он стоял на ногах, им был осушен как минимум один бочонок пива.
– Тормен, мать твою, кто там? – раздался голос Гората Тарда. Выпил он явно не меньше.
– Шлюшка Тарса, мой лорд! – отвечал мечник, нагло осматривая Ярлу с ног до головы.
– Придержи язык! Твой лорд обязан Тарсу своей жизнью! – тут же осадил его Горат. – Ярла, дорогая, проходи!
Тормен с недовольством открыл дверь пошире, пропуская Ярлу. Проходя мимо него, юная охотница чуть не поперхнулась от резкого запаха алкоголя и пота. Мечник не мог этого не заметить и довольно осклабился.
Покои лорда Тарда были рассчитаны максимум на трех человек, но сейчас вмещали в себя семерых. Сам лорд Горат сидел в кресле с низкой спинкой и резными подлокотниками, закинув ноги на столик. Рядом с ним в таком же кресле сидел его самый приближенный мечник по имени Роган. На двуспальной кровати уселись трое, остальные расположились прямо на полу, на мягких коврах. Их явно это не смущало, потому что количество выпивки и еды в этой спальне явно зашкаливало. При входе Ярла чуть не споткнулась о блюдо с обгрызенной бараньей ногой. И таким же образом блюда и выпивка стояли по всей комнате – на столе, на полу, на спинке кровати, на подоконнике.
– Ярла, проходи и присаживайся! – обратился к ней захмелевший лорд Горат. – Роган, сгинь!
Мечник послушно освободил для нее кресло. Ярла вежливо поблагодарила его, на что он только хмыкнул, и села напротив Тарда.
– Впервые мы говорим с тобой без твоего грозного спутника, – сказал лорд Горат, улыбаясь.
Ярла тоже подумала об этом. И ее это пугало. Без Анатареса лорд Тард и его мечники уже не казались такими безобидными. Как же все-таки меняются взгляды мужчин на женщину, когда рядом с ней нет ее защитника! Она физически чувствовала на себе похабные взгляды пьяных мечников, и ее это пугало. В Истоке она отрезала бы хозяйство любому, кто позволил себе так на нее посмотреть. Но эти люди были куда опаснее деревенских охотников. Ярла поняла, что хочет уйти, но тут же отругала себя за трусость.
– Тебя что-то беспокоит? – считал с ее лица лорд Тард.
– Если честно, то да, беспокоит, господин, – призналась Ярла.
– Такую нежную красоту не должны смущать всякие глупости, – почти нежно проговорил Горат и коснулся пальцем ее щеки.
Ярла невольно отпрянула, и лорд Тард рассмеялся. Следом смех поразил и его мечников. Охотница растерялась.
– Наверное, мне стоит уйти, – промямлила она и хотела встать, но лорд Горат взял ее за руку и остановил. Ярла неохотно осталась в кресле.
– Ты зря боишься, прекрасная Ярла! – заверил ее Тард. – Я хочу лишь ответить на вопросы, беспокоящие твой разум. Не желаю, чтобы между мной и тобой были какие-либо недопонимания. Говори же!
Ярла рисовала в голове эту беседу, пока поднималась в покои Тарда, и успела сформулировать свои вопросы так, чтобы они звучали деликатно. Однако от растущего беспокойства, язык подвел ее, и она выпалила:
– Это правда, что вы взяли силой леди Деннилу?
Лорд Горат в ответ нехорошо ухмыльнулся. Среди мечников пробежали смешки. Ярла смотрела в их хмельные глаза и боялась услышать ответ.
Тард поднялся на ноги, сжимая в руке чашу с вином, и медленно подошел к окну, повернувшись к охотнице спиной.
– У мужчин есть множество слабостей! – сказал он. – Женская неприступность, сменяющаяся беспомощностью, особенно нас возбуждает.
Ответ не был четким, но Ярле хватило ума узреть в нем жуткую правду. Она поняла, что не может больше здесь находиться. Резко встав, она кинулась к двери, но путь ее преградил Тормен.
– Наивная пташка! – мерзко осклабился мечник. – Неужели ты думаешь, что там, в «Столичном», мы помогли вам ради благодетели? Ты сразу приглянулась нашему лорду. По мне ты простовата, но оттрахать девку этого болтуна Тарса я не откажусь!
Ярла испуганно отшатнулась и сунула руку к поясу, там, где раньше был длинный нож. Конечно же, его там не было – она и подумать не могла, что в замке он ей понадобится. Анатарес всегда называл ее глупой. Чертов бог войны снова оказался прав!..
– Я хотел, чтобы это случилось в Скейпфилде, моем замке, – молвил лорд Горат, и Ярла обернулась на его голос. К ее ужасу, тот расстегнул дублет, обнажив заросшую волосом грудь. – Но вино всегда так горячит кровь!..

XIV

Придворный лекарь наказывал не покидать постель до отъезда. Однако Анатарес не был бы собой, если бы послушал его. Когда Ярла отказалась достать выпивку и ушла, он понял, что ему снова придется делать все самому.
Свесив ноги с кровати, Анатарес медленно размял затекшее тело. Подождав пока спадет головокружение от резкого подъема, а картинка в глазах обретет некоторую четкость, он обулся, накинул кафтан, не застегивая пуговиц, и покинул комнату.
Было около часа до рассвета, и потому Тарсу не удалось найти ни одного слугу, а недремлющие стражники в алых кольчугах на просьбу «отыскать гостю бутылочку пива» ответили пренебрежительной руганью. Анатарес пообещал себе, что если боги снова обретут свои силы, он насадит этих напыщенных говноедов на тупой кол. Список подобных бедолаг был настолько обширен, что он и сам не вспомнил бы сотую его часть. Зато ему вдруг вспомнилось, что в их с Ярлой палатке должна была заваляться пузатая бутылка ядреного темного эля, которую он планировал распить после того, как победит Сенемаля. Благодаря этому, бог войны обрел новую цель.
Конечно он мог найти лорда Гората и выпить с ним, но сейчас ему хотелось напиться в одиночестве.
От гудящего весельем огромного палаточного лагеря остался лишь призрак в виде вытоптанной и выжженной кострами земли, кучи мусора и нескольких одиноких шатров, обитатели которых решили покинуть Колоннар с рассветом.
К своему большому огорчению вместо своей палатки Анатарес встретил лишь черную кучу пепла и обгоревшие остатки их с Ярлой вещей.
«Местные. Или мечники Сенемаля. – предположил бог войны. – Хорошо хоть Ярла им тут не попалась».
Он попытался вспомнить, было ли что-то особенно ценное в палатке, но кроме бутылки пива ему ничего не пришло на ум.
Анатарес понимал, что в глазах людей, сделавших это, он был паршивым мясником и убийцей, и привык к этому. Куда больше его сейчас беспокоило, что выпивку он мог раздобыть только в какой-нибудь городской корчме или трактире. Однако с собой у него не было ни монеты – пояс с кошелем остался в замке. К тому же, если учесть его теперешнюю репутацию в городе, то отправляться в место, полное пьяных островитян, было бы неразумно. Тарс не боялся хорошей драки, но ему не хотелось сталкиваться с неприятностями, которые за ней могли последовать. К тому же, теперь он был не один и нес некоторую ответственность за Ярлу, да и еще одного удара по голове вряд ли выдержал бы.
Тем не менее, без резни не обошлось.
В лагере уже не горели огни, потому Анатарес не сразу их увидел, зато тяжелые шаги и бряцанье оружием выдали их. Они же и не скрывались. Весело перебрасываясь шуточками, мечники Гората Тарда неспешно приблизились к богу войны. Их было пятеро, двое в руках держали пиво. Тарс также не мог не отметить, что все пятеро были в броне и при оружии. Ему нравились доспехи, в которые Тард снарядил своих людей – кожаная броня, усиленная стальными щитками с мелкой гравировкой, поверх плотной кольчуги с длинными рукавами и косой кольчужной юбкой до колен. Не нравилось Тарсу то, что они надели их сейчас. Он запоздало вспомнил, что Бриенголь тоже остался в Звездочетной башне.
– Рад видеть любимых собутыльников! – без особой вежливости в голосе молвил Анатарес. – Как вы меня здесь нашли?
– В замке тебя не было, – ответил один из них. Звали его Туган. – Мы пришли сюда.
– Если бы тебя и здесь не было, пошли бы искать по пивнушкам да борделям, – добавил низкий и коренастый мечник, чьего имени Тарс не запомнил.
– До чего же я предсказуем! – огорчился Анатарес. – Лорд Горат хочет меня видеть?
– Лорд Тард, – поправил его низкий, хоть в этом не было необходимости.
– Я бы не сказал, что он хочет тебя видеть, – ответил на вопрос Тарса Туган. – Даже, наоборот, он совсем не хочет тебя видеть. Ключевое слово здесь – совсем.
– Господин хочет поблагодарить меня за грязную работу, которую он не доверил вам? – медленно уточнил Тарс, нахмурив седые брови.
Он незаметно осматривал периметр. Нежелательные свидетели были сейчас ни к чему. Призывать меч из Хаоса на людях было бы опасно.
– Стыдно в этом признаться, – пакостно ухмыляясь, промолвил мечник по имени Тормен, тот, что вечно хвастался своим хреном, – но мы с господином Тардом немного позабавились с твоей девчушкой!
– Немного! – прыснув, повторил Туган, и остальные заржали.
– Где она? – едва слышно спросил Анатарес. Внутри него все замерло. Он вдруг понял, что, даже если захочет, не сможет не вырывать свой меч из Хаоса, ибо тот гневно бился, требуя крови. Тарс уже почти чувствовал его рукоять в своей руке.
– Когда я в последний раз видел ее, бедняжка блевала в ведро, подавившись моим семенем! – ответил Тормен, и его товарищи снова заржали.
– Готов поспорить, что подавилась она моим, – сказал Рыжий Стэн, тот, что бился двумя короткими клинками. – Твое семя ей пришлось по вкусу!
Мечники ржали так громко, что не услышали слов Анатареса, потому ему пришлось повторить:
– Доставайте мечи!
– Чем ты собрался драться, пустобрех? Своими вымышленными байками, подслушанными у настоящих воинов? – насмешливо поинтересовался Туган.
– Мы видели, как ты дрался с Сенемалем, – добавил Тормен. – Даже моя бабка лучше машет клюкой! Но мы не будем убивать безоружного. Рыжий, ну как дай ему одну железку!
– Еще чего! Я всегда дерусь двумя! – запротестовал Рыжий Стэн.
– Да тебе даже рубануть не достанется, идиот! – прикрикнул на него Туган. – Дай, кому говорю!
Рыжий Стэн выругался, с недовольством вытащил один клинок из ножен и бросил его Анатаресу. Звякнула сталь, и меч упал на землю. А в руке Тарса остался его демонический клинок, едва видимый через клубы мрака, медленно тающего и веющего смертельным холодом.
– Видишь ли, я настолько долго живу на этом свете, – сказал Тарс, глядя на ошарашенного Тормена, – что, вполне возможно, трахал твою бабку! Хотя, на таких грязных шлюх у меня член не поднимается!
Мечников настолько поразило появление меча в его руке, что они не успели ничего предпринять, когда Тарс взмахнул клинком снизу вверх и разрубил лицо Тормена от подбородка до макушки. Голова его взорвалась фонтаном крови, зубов и мозгового вещества. Стоявший ближе всех Туган готов был поклясться, что в момент удара головка рукояти в виде ощерившейся пасти рогатого демона была в трех пальцах от ладони Анатареса, а когда клинок вышел из черепа, то сам вернулся в руку владельца.
– Сотни дев Севера рыдают сейчас, лишившись такого большого члена! – злорадно заявил Тарс, когда труп рухнул на землю. – Доставайте мечи! В отличие от вас, я убиваю безоружных!
Только после этих слов мечники пришли в себя и обнажили клинки.
– Колдун! Гребаный колдун зарубил Тормена! – гневно завопил низкорослый.
– Наверняка тебя взяли в отряд за проницательность! – ответил Анатарес.
Туган ударил первым. Тарс ушел от его меча полуоборотом, взмахнув полами кафтана, и срубил ему полголовы выше ноздрей. Кровь забрызгала ему бороду.
Легких убийств больше не предвиделось, и они сошлись в рубке. Пока Анатарес легко отражал атаки низкорослого мечника и второго, по имени Гловер, Рыжий Стэн подхватил свой меч с земли и обрушил сразу два клинка на бога войны. Тот едва увернулся, один из клинков срезал ему прядь волос. Он отпихнул от себя Стэна локтями, отбил удар Гловера и вырвался из треугольника нападавших.
Рыжий Стэн в легком прыжке рубанул Анатареса обоими клинками под разным углом. Бог войны принял оба на клинок, прокрутил его, подняв над руками Стэна, и срубил их ему обе – одну на запястье, другую на локте. Сначала на землю упали мечи, затем руки, а следом и сам Стэн.
Тарс невозмутимо перешагнул через него, намеренно наступив каблуком сапога на лицо. Оставшиеся мечники невольно попятились от него, выставив перед собой острие клинков. Тарса это позабавило. Его веющий смертью клинок придавал ему сил, и он забыл про головную боль и слабость. Сейчас его разум занимали лишь холодный гнев и жажда крови.
Он положил меч на плечо. Очень аккуратно положил, не так беззаботно, как делал это с Бриенголем.
– Меня везде кличут Мясником. За мой стиль ведения боя, – заявил Анатарес, неуклонно надвигаясь на мечников. – Их можно понять. Но вы только посмотрите на мой меч! Разве им можно фехтовать и колоть?
Те обменялись взглядами и, кивнув друг другу, бросились на врага. Атаковали они грамотно, с разных сторон. Анатарес ловко парировал оба удара, после чего мечники разделились, надеясь измотать противника быстрыми атаками с разных фронтов. Бог войны не сразу, но пресек их тактику, насадив низкорослого на свой меч. Оказавшись с ним лицом к лицу, и увидев, как у того ртом хлынула кровь, он не удержался и отметил:
– Приятель, да тебе не здоровится!
Стряхнув мечника с клинка, Анатарес едва отбил удар Гловера и обошел его полукругом, надеясь рубануть по боку. Мечник парировал удар, зато Тарс успел пнуть Рыжего Стэна, который с земли безуспешно пытался подсечь ему ноги.
– Как обычно, тот, кто меньше всех разговаривал, пережил своих болтливых товарищей! – сказал Тарс про Гловера. – Единственное приятное исключение из этого правила – я!
В ответ мечник нанес жесткий рубящий удар, который Тарс парировал. Свободной рукой он хлестнул его кулаком в лицо и, поинтересовавшись «Подло, да?», обезглавил быстрым ударом меча.
Анатарес разжал ладонь, и кровожадный клинок с недовольством провалился обратно в Хаос.
Рыжий Стэн попытался встать, но Тарс повторно пнул его. Тот повалился на землю и сплюнул кровью.
– Поднимайся! – велел ему бог войны.
– Пошел ты!
– Поднимайся, идиот! Я дарую тебе жизнь.
Рыжий Стэн истерично рассмеялся окровавленным ртом.
– Жизнь? – переспросил он. – Без рук?
Из-за выбитых зубов он шепелявил.
– Да, без рук. Но это не беда! – скрестив руки на груди, сказал Анатарес. – Я оставил тебе язык, так что ты и дальше сможешь отпускать свои колкие шуточки!
– Пошел ты! – повторил Стэн.
– Нет, это ты пошел. Пошел к лорду Горату и предупредил, что с минуты на минуту у него будут гости, и ему пора решать, кому завещать замок Скейпфилд. И не пошел, а побежал! Живо!
Рыжий Стэн неуклюже поднялся на ноги и действительно побежал к замку, спотыкаясь и шатаясь из стороны в сторону. Когда между ним и Тарсом было более тридцати шагов, бог войны томно вздохнул, посмотрел на свою руку и резко выметнул клинок. Тот материализовался уже в полете и настиг Рыжего Стэна через мгновение. Мечник рухнул лицом вперед, а клинок вновь возник в руке Анатареса.
– Да, согласен, это было жестоко, дать ему надежду и отобрать! – молвил он, обращаясь к мечу. – Но ты ведь не думал, что я дам ему уйти? Сочувствия здесь заслуживает лишь тот, кому придется убирать останки этих ребят…
Тут Анатарес прервался.
– Ярла!

XV

По пути в Гостевую башню Анатарес убил четверых стражников. Двоих у ворот замка, еще двоих у входа в башню. До схватки дело не доходило – он обрушивал на них меч из ниоткуда и затем бежал дальше. Им просто не стоило останавливать его и спрашивать, откуда на нем столько крови.
Но он этого не помнил. Он вообще не помнил свой путь от палаточного лагеря до башни. Выкликнул ее имя, следом шел провал, и вот он уже стоял в дверях покоев Гората Тарда и чувствовал, как все внутри него сворачивается от злости и одновременно умирает от бессилия.
Умирает, как это было уже сотню раз прежде.
Он не видел порванного волчьего жилета у входа. Не видел разбросанных повсюду бутылок, кубков и бочонков пива. Не видел разрезанные ремни и кровавые следы на постели. Не видел перевернутое ведро и зловонную лужу вокруг него. Видел лишь ее.
Она висела на собственном кожаном ремне, привязанном к деревянной балке, подпирающей потолок. Ее рубаха свисала с нее клочьями, обнажая живот и левую грудь. Брюки без ремня сползли до колен и висели мешком, а новое исподнее, которое она купила на городском рынке накануне, запачкалось кровью. Ее русые подобные шелку волосы были растрепаны и закрывали лицо, а бледные руки покрывали синяки.
Мертвая Ярла медленно покачивалась, задевая босыми ногами спинку стула, который послужил ей последней опорой.
Когда Анатарес медленно подошел к ней, он почти не дышал. Аккуратно и почти нежно, бог войны снял ее с петли и сел с ней на пол, положив ее голову себе на колени.
Он убрал волосы с ее синего лица дрожащими руками, нежно провел пальцем по ее подбородку, разбитым губам, носу. Провел до открытых глаз, устремленных в пустоту. Глядя в них своими, почти столь же безжизненными, он осторожно прикрыл их.
Ему не хотелось смотреть на нее, но он все равно упрямо глядел, стараясь запомнить каждую пору на ее нежной коже. Запомнить так, чтобы, когда она станет его новым кошмарным сном, разум не исказил ее невинных черт лица.
Он хотел плакать. Хотел сказать безжизненному телу, что это он во всем виноват. Хотел обвинить ее в том, что она сделала. Сказать, что вместе бы они отомстили и пережили это. Поклясться ей, что месть его будет чудовищна. Но он не мог сделать ничего из этого. Лишь упрямо глядел на ее лицо.
Вдруг чей-то голос вывел его из оцепенения.
– Это сделал Тард?
Анатарес медленно оторвал свой взгляд от Ярлы и увидел в дверях лорда-хранителя Седрика Сергонта.
– Уходи. Или я убью тебя, – прохрипел Тарс.
– Можешь попробовать. А можешь выслушать, – упрямо сказал лорд-хранитель. Он был в легком кожаном доспехе, совсем не том, что одевал на ристалище. Поверх был накинут короткий плащ без геральдики с откинутым капюшоном. – Я бы мог сказать, что предупреждал тебя, но вместо этого поведаю другое. Перед твоим поединком с Сенемалем я предполагал, что если у Тарда все выйдет из-под контроля, он попытается скрыться. Мои люди выяснили, что в Порту Глейнер Тард оплатил на корабле с именем «Обгоняющий ветер» каюты на девятерых человек. Отплывать корабль должен был сегодня в полдень.
– Я знаю это, Сергонт! Не трать мое время.
– Тогда ты наверняка знаешь, что он предупредил капитана, что может приехать в любое время дня и ночи, и тогда им придется немедленно поднять якорь. За хорошую плату, разумеется. Это твоя дочь?
– Друг.
– Тебе стоит знать, что человек, убивший твоего друга, сейчас наверняка спешит в Порт Глейнер. Я только что вернулся в город, и когда я пересекал городские ворота, Тард еще не покинул Колоннар. Мы еще можем его догнать.
– Мы?
– Если он уже выехал из города, без меня тебе не покинуть городских ворот до рассвета, а потом будет слишком поздно. Ты идешь или нет?

XVI

Светало, а это значило, что до открытия городских ворот оставался час. Ночью стражники никого не впускают и не выпускают, таков закон. Ночные дороги слишком опасны для путников, ведь ужасы Черного Разлома все еще преследовали эти земли. Однако стражники всегда могут сделать исключение для знатных особ, наподобие Тарда или Сергонта.
Седрик и Тарс галопом промчались по городским улицам верхом на коне лорда-хранителя, разгоняя собак, ранних прохожих и пьянчуг, направляющихся из трактиров и борделей домой. Анатарес трижды чуть не слетел с коня – седло лорда Сергонта было рассчитано только на одного всадника. Анатарес хотел забрать своего боевого коня со снаряжением из конюшен Алого замка, однако времени на то, чтобы седлать его, у них не было.
– Почему ты помогаешь мне? – спросил Анатарес на скаку.
– По закону я должен передать лорда Тарда Королевской полиции. Если даже он не отвертится, что маловероятно, то его ждет пожизненная каторга в рудниках Архона. То, что ты собираешься сделать с ним, он заслуживает больше!
– И снова я выполняю грязную работу.
– Именно! – невозмутимо отвечал Сергонт.
У городских ворот лорд-хранитель сходу прикрикнул на стражников:
– А ну открывайте! Да поживее!
– Лорд Сергонт? – удивился стражник в широкополой стальной шляпе. – Вот уж кому не…
– Лорд Горат Тард проезжал здесь? – перебил его хранитель.
– Да, был какой-то райдхардский лорд! – торопливо рапортовал стражник. – Я его в морду, то есть в лицо, стало быть, не признал, но он геральдикой своей тыкал и кричал о своем месте при короле, мы и пропустили. Спешил, не хуже вашего!
Ворота со скрипом распахнулись. Лорд Сергонт быстро спешился и передал вожжи Анатаресу.
– Ты не поедешь? – спросил Тарс, перебираясь в седло и вдевая сапоги в стремена.
– То, что ты сделаешь, для меня неприемлемо, – отвечал лорд-хранитель.
– Зато меня ты мог убить в палаточном лагере, – невесело ухмыльнулся Тарс.
– Ты не придворный короля. Послушай меня, Тарс Наемник! После того, как ты это сделаешь, ты должен покинуть королевство навсегда. Если ты появишься здесь вновь, я убью тебя лично или отправлю в Архон навеки. За лорда Сенемаля и за тех невинных стражников в Алом Замке! Ты понял меня?
– Когда-нибудь мы еще скрестим клинки! – молвил Анатарес.
– Не сегодня, наемник, не сегодня!

XVII

Тарс въехал в Колоннар верхом на породистом боевом коне, с полными седельными сумами, с доспехом с Багряного острова, Бриенголем и полным кошелем. Покидал он город без меча, без доспеха, без серебра и сум, без славы, верхом на хоть и быстром, но чужом коне. Но все это меркло перед главной из потерь. Барахло еще можно было нажить, от неприятностей скрыться, а славу завоевать. Но Ярлу вернуть было невозможно. И самое страшное было не то, что ее изнасиловали семеро, не то, что она повесилась из-за этого, а то, что там, в Хаосе, она, как и все до нее, достанется его многочисленным врагам.
Анатарес гнал коня нещадно, зная, что если Горат Тард спешил также, то он непозволительно отстает.
С рассветом тракт от столицы до порта постепенно оживал и заполнялся одинокими путниками, крестьянами, везущими груженые повозки на продажу в город и предместья, купеческими обозами и процессиями знати, покидающими придорожные постоялые дворы после турнира и направляющимися в порт. Тарс постоянно слышал брань позади себя от тех, кого напугал мчащийся словно ветер и оставляющий после себя огромные клубы пыли всадник. Раньше бы он мог ради забавы научить их манерам, но явно не сейчас.
Порт Глейнер был небольшой, но оживленной и хорошо защищенной крепостью у просторной пристани. Он возник после того, как Красные князья Тайморы перебрались в Колоннар и провозгласили его столицей княжества. Это была самая ближайшая к столице пристань и потому из-за турнира она была забита до отказа. Все свободные места у причала были заняты райдхардскими кораблями знати, а купеческим и прочим приходилось тесниться между ними.
Попасть на хорошо охраняемую пристань можно было только через крепость, потому возле ее ворот толпилась огромная масса людей, лошадей и телег с грузом. Очередь простиралась на добрые двести метров и прямо-таки гудела недовольством. По колоннарским порядкам стражники у ворот тщательно фиксировали в здоровенной тетради всех, кого пропускали, а также все их более менее значимое имущество. Для чего это нужно было – исключить контрабанду или же напомнить райдхардцам, что они здесь в гостях – неизвестно, но Анатарес понял, что таким образом он попадет на пристань только к полудню.
Единственным плюсом этого было то, что Тард наверняка тоже застревал в ней, и если даже его там уже нет, то все еще есть шанс, что порт он не покинул.
С одной стороны пристань защищала крепость, с другой – крутые холмы, с двух оставшихся – Бескрайний океан. Тарс прикинул, что незаметно спуститься с холмов невозможно, а если его заметят, то у него будут проблемы со стражей, раньше, чем он достанет Тарда. Значит, обходными путями попасть в порт не получится.
Подогнав коня, Анатарес поехал прямо на толпу.
– Дорогу! Именем лорда-хранителя Седрика Сергонта, дорогу! – закричал он.
Люди неохотно расступались, а тех, кто мешкал, Тарс грозил задавить конем.
– Здесь не менее знатные лорды! – крикнул кто-то из вельмож. – Но все ждут своей очереди!
– Дело государственной важности! – отрезал Анатарес, неуклонно пробивая дорогу к воротам. – Королевство в опасности!
Он надеялся, что его примут за воина Ярой Сотни, хоть и на нем не было должных доспехов. А этих элитных бойцов Сергонта побаивались на всем Севере. Гражданская сознательность и упрямство Анатареса заставляли людей расступаться. Добравшись до ворот, Тарс властно крикнул стражникам, пересчитывающим и записывающим ратников одного из лордов.
– Меня прислал лорд-хранитель Седрик Сергонт! Дело о государственной безопасности! Дорогу!
Путь его коню преградили алебардами.
– Не велено! – крикнул в ответ усатый стражник со стальной шляпой, надвинутой ниже бровей. – Сначала внесем в реестр и опишем имущество! Такой порядок!
– Если я через минуту не попаду на пристань, случится непоправимое! И объясняться ты будешь не мне и не своему десятнику, а самому лорду Сергонту! А то и королю! – настаивал Анатарес.
Видимо, он говорил очень убедительно, так как стражник недовольно пошевелил усами, поправил шляпу и махнул рукой. Остальные неохотно убрали алебарды и уступили дорогу. Анатарес едва сдержался, чтобы не отпустить колкость и въехал в крепость.
Внутри толпа была реже и двигалась быстрее, потому он быстро пересек внутренний двор и через вторые ворота въехал на пристань. Тут было еще более многолюдно, чем у главных ворот, но верховому Тарсу сразу бросилось в глаза, что неподалеку люди образовали кольцо и о чем-то галдели. Анатарес подъехал к ним и, возвышаясь над пешими, увидел, что внутри кольца стражники копошатся над тремя трупами. И судя по доспеху убитых, Тарс был готов поклясться, что это как раз те самые личные гвардейцы лорда-хранителя из Ярой Сотни.
«Сергонт оставил их, чтобы остановить Тарда, – быстро сообразил он. – Но почему только трое? Он знал, что у Гората шестеро отборных мечников. Просчет? Или Сергонт не верил, что Тард решится на кровопролитие в оживленном порту?»
Тарс подъехал чуть ближе. Зеваки неохотно расступились перед верховым.
– Кто их убил? – спросил он у стражников.
– А тебе какое дело?
– Я от их господина.
Стражник смерил его взглядом. Анатарес вспомнил, что по дороге оттер от крови лицо, но не кафтан. Хоть он и бардовый, но пятна крови наверняка могут броситься в глаза. И если стражников у ворот он быстро ошарашил, то сейчас кровь наверняка заметили.
– Не знаю, что вы тут устроили, но от вас, райдхардцев, всегда одни неприятности! – хмуро процедил стражник. – Никто не видел, как их убили. Кто бы это ни был, он сделал это почти бесшумно. Прямо в толпе!
«Шестой мечник Тарда, Роган! Его не было в палаточном лагере, – вспомнил Анатарес. – Кажется, Тард говорил про его особые таланты!»
– Корабль «Обгоняющий ветер» – где он? – быстро спросил он у стражника.
– Мне почем знать? – пожал тот плечами. – Тут суденышек, как мух на дерьме!
– Господин! – крикнул вдруг Тарсу босоногий мальчишка в грязной жилетке и дырявых портках. Наверняка он работал здесь, в порту. – Вон он, плывет!
Анатарес посмотрел в сторону, куда указывал малец, и грязно выругался – «Обгоняющий ветер» едва виднелся на горизонте.
Не переставая браниться, Тарс отъехал от места убийства. Стражники потеряли к нему интерес и принялись разгонять зевак.
Бог войны решил покинуть оживленную пристань и обдумать свои дальнейшие действия. Без монеты в кармане, ему нечего было здесь делать. Горат Тард наверняка укроется в замке Скейпфилд, своем райдхардском имении, а значит Тарсу нужно будет найти способ без денег переправиться на Снежный полуостров. Путь обратно в Колоннар был теперь заказан – слишком он уж там набедокурил. Анатаресу оставалось лишь надеяться, что лорду Сергонту достанет чести позаботиться о теле Ярлы. В столице у нее не было никого. А быть может, и на всем острове. И умерла юная охотница тоже в одиночестве.
Однако едва Тарс подъехал к воротам с пристани в крепость, как через них проехало с десяток верховых в белых одеждах королевской полиции поверх кольчуг. Их лидер, в шлеме с суровой личиной человека чуть не врезался в Анатареса. Подняв забрало, он впился в него взглядом и без труда узнал:
– Тарс Наемник! – воскликнул он, со свистом выхватывая меч из ножен. Остальные ищейки быстро окружили бога войны, также обнажив клинки и шестоперы.
– Лорд Родерик! – в тон отвечал Анатарес, напряженно просчитывая варианты побега. Но их не было. – Чем обязан чести самого лорда-капитана полиции?
– Ты обвиняешься в убийстве девятерых человек и похищении коня лорда-хранителя Седрика Сергонта! Также у нас есть основания полагать, что ты причастен к насилию над неизвестной девушкой в Алом Замке!
«Даже Ярлу на меня повесили, – с досадой подумал Анатарес. – И как они меня так быстро настигли? Неужели Сергонт направил?.. Даже если порублю ищеек, останется гарнизон Глейнер и куча райдхардцев при оружии. Слишком много мечей, старина. Без шансов!»
– Сдавайся, наемник, сложи оружие! – велел лорд Родерик.
– У меня нет оружия, – отвечал Тарс.
– Свидетель из палаточного лагеря в Колоннаре утверждал, что ты выхватываешь меч из рукава. Если это правда, и ты сейчас рискнешь проделать этот трюк, я отрублю тебе руку, уж поверь мне!
Анатарес в ответ лишь фальшиво рассмеялся. Все-таки кто-то видел.
Пока ищейки связывали ему руки и обыскивали, Анатарес глядел на океан, щурившись от палящих лучей солнца, отражавшихся в волнах. «Обгоняющий ветер» уже скрылся за горизонтом.
«Рудники Архона тоже находятся на полуострове, – подумал Тарс. – По крайней мере, меня отвезут в Райдхард задарма!»

ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ РОМАНА ДОСТУПНА НА ЛИТРЕС!