На телевидение я устроилась сразу после университета – по глупости. Мне хотелось, чтобы меня зауважал мой однокурсник Ваня. Ваня мне очень нравился, а я ему – нет, потому что, когда мы оставались наедине, он все время разговаривал со мной про политику. Тогда я думала, что, если мужчина разговаривает с женщиной про политику, значит, считает ее умной, и ему с ней интересно. Со временем я убедилась, что когда мужчине интересно с женщиной, то про политику он с ней не разговаривает. Но тогда мне казалось, что если я устроюсь работать на политическую программу, то стану в глазах Вани удивительной женщиной. Я так ему и сказала:
– Ваня, я решила пойти на телевидение.
– Зачем?
– Ну, мы получили диплом журналистов, надо же где-то работать.
– Мы с тобой журналисты с большой буквы «Ж». Таких на телевидение не берут, – резюмировал Ваня.
Я обиделась и ничего не ответила.
В Останкино у меня был блат – Ира, соседка по комнате, работала там продавщицей цветочного магазина и знала людей, которые могли мне сделать пропуск. Ира относится к тем людям, которые легко заводят знакомства. Благодаря ей мы, однокурсники, – Ира, Ваня и я – нашли недорогую двухкомнатную квартиру «по знакомству». Правда, квартира была старая и убогая, зато рядом с метро. Мы с Ирой жили в комнате побольше, Ваня – в комнате поменьше, размером с купе поезда. Он говорил, что аскетизм закаляет дух, и стойко терпел неудобства крохотной комнатушки. По вечерам мы втроем собирались на кухне с желтым, ободранным по углам линолеумом и болтали – о том о сем. Чаще всего, к сожалению, о том – о политике.
Раздобыв пропуск и прочитав биографии Трампа, Макрона и Асада (я не знала, с чего начать знакомство с политикой и подумала, что прочитать биографии президентов – это вернее всего), я пришла в Останкино.
Телецентр внутри – это настоящий город, жители которого существуют по каким-то своим, абсолютно не понятным простым людям законам. Ну, например, одно то, что жизнь здесь кипит круглосуточно: ночью сотрудники разгуливают в настоящих флисовых пижамах и мягких домашних тапочках, и никто этому не удивляется. В телецентре есть магазины: продуктовые, сувенирные, цветочные, ювелирные; есть аптеки, парикмахерские, маникюрные и массажные салоны, есть душевые комнаты и даже… храм. Такое ощущение, что все это создано по одной-единственной причине – чтобы ты никогда не уходил с работы. Среди сотрудников телецентра ходит легенда, что был один ушлый редактор, который действительно жил в Останкино, чтобы экономить на съемной квартире. Не знаю, правда ли это, но то, что внутри этого города можно жить полноценной жизнью – точно.
Уверенным шагом я шла в нужную мне дирекцию. Длинные коридоры телецентра увешаны яркими фотографиями. Со стен на меня смотрели известные телеведущие, продюсеры, актеры – все они ослепительно улыбались и будто говорили: «Вот мы всего, чего хотели, добились, а ты-то что здесь делаешь?»
Открыв нужную мне дверь, я поняла, что не учла одного: у директора есть секретарь. И секретарь выглядела как натренированный сторожевой пес – если я сделаю одно неловкое движение, она набросится на меня, защищая своего хозяина. Секретарь скептически посмотрела на меня:
– Вам назначено?
Обычно я никогда не вру, но тут было понятно, что правда «не прокатит».
– Назначено. Я по поводу вакансии редактора.
– Проходите, – строго и даже немного разочарованно сказала секретарь.
Кабинет был огромный, я даже не сразу заметила директора – Лидию Марковну. Это была эффектная женщина лет пятидесяти. Единственное, что мне запомнилось с той встречи – это ее невероятной красоты украшения. Таких необычных я прежде не видела.
– Здравствуйте. Меня зовут Аня. По образованию я журналист, очень хочу у вас работать на политической программе.
Лидия Марковна орлиным взглядом посмотрела на меня. Было ощущение, что я проходила досмотр в аэропорту, когда тебя за секунду сканирует огромный рентген-аппарат.
– МГУ?
– МГОУ, – ответила я тихо, ожидая в ответ тактичное «извините, вы нам не подходите».
Не знаю, может, Лидия Марковна не расслышала затесавшуюся букву «о», потому что разговор она все-таки продолжила:
– Опыт работы?
Снова незадача. Весь мой опыт – подработки торговом центре, который находился в трех минутах ходьбы от университета. Вместе с Ирой мы были продавцами-консультантами магазинов одежды. Потом подруга решила найти что-то более творческое и стала продавать цветы, а я, с рождения обладая не очень развитой мелкой моторикой, поддержать ее в этом не смогла.
– Я работала в пресс-службе магазина одежды, – ответила я и не соврала. На моем последнем месте работы был отдел, который занимался рекламой и писал тексты для социальных сетей, я проходила у них практику. А между рекламой, пресс-службой и работой на телевидении очень тонкая грань, разве нет?
Лидия Марковна явно думала иначе и не скрывала своего разочарования. У меня было несколько мгновений до того, как меня выгонят.
– Дело в том, что я только что окончила университет. И только теперь могу работать полноценно. Зато я пишу статьи о театральных постановках у себя в блоге. Очень люблю театр. Хотите посмотреть? – я схватилась за свой телефон как за спасательный круг.
Мозг подсказывал: иди домой, какой театр? Но Лидия Марковна снисходительно ответила:
– Ну, покажи…
Я протянула ей свой телефон, и она секунд пять читала мои опусы, претендующие на лучшую театральную критику среди одиннадцатиклассников.
– Какой твой любимый театр?
Я хотела было ответить так, чтобы точно не прогадать – МХТ или «Современник». Но я ведь никогда не вру, поэтому меня пробрало на откровенность:
– Вы знаете, у меня нет любимых театров, есть только любимые спектакли. Я, например, люблю «Варшавскую мелодию» Голомазова в театре на Малой Бронной. Мне кажется, сейчас очень не хватает чего-то простого и душевного – такого было много у Леонида Зорина.
– Какого не хватает? – уточнила Лидия Марковна.
– Простого и душевного, – громче повторила я. – Еще мне нравится спектакль «Обыкновенная история» в Гоголь-центре. Когда я только-только приехала в Москву, моей любимой книгой была «Обыкновенная история» Гончарова. И мне безумно хотелось посмотреть ее на сцене. Но, представляете, в Москве ни один театр ее не ставил!
Раздался телефонный звонок, и Лидия Марковна начала разговаривать. Тут бы мне и остановиться, но меня уже несло. И как только она положила трубку, я продолжила:
– Так вот. Потом вышел спектакль Кирилла Серебренникова. Талантливая режиссура, современное прочтение, игра актеров на грани доступного и запретного!
Лидия Марковна понимающе кивала.
– Выходишь из театра с полным ощущением того, что становиться Адуевым в твои планы не входит, а значит, надо эту реальность как-то побороть. Но как? – тут я наконец замолчала.
Автор публикации
