Молли стоит за его спиной, переминается с ноги на ногу и нетерпеливо вздыхает.
— Черт, Молли, ну почти же получилось! Не дыши на огонь!
Меф добавляет ещё пару смачных ругательств и достает из коробка новую спичку. Перехватывает поудобнее, стараясь одновременно закрыть от сквозняка. Чиркает. Вспыхнувшее маленькое пламя, Меф прикрывает ладонями, даëт разгореться, а уж только потом, погружает под насыпанные ворохом тонкие ветки вперемежку с заскорузлым высохшим мхом. Раздобыть их в этой сырости, было настоящей удачей.
Молли ждет, затаив дыхание.
Вместо желанного огня показался белесый дым. Всë же ветки были недостаточно сухие. Меф порывисто поднимается и с досады хлопает себя по коленям.
– Да чтоб тебя!
У его ног, на поросшей лишайниками и болотным плющом земле, валяется целая батарея маленьких деревянных палочек с обожжёнными головками. В то время как в коробке спичек осталось несколько штук.
Ночь в лесу наступает стремительно. Сквозь густые кроны видны клочки хмурого, затянутого плотными тяжёлыми тучами, неба.
– На лунный свет можно не рассчитывать, – нервно произносит Меф.
С трёх сторон их окружает лес. В быстро сгущающихся сумерках представляющий собой, темнеющие в мутном воздухе, силуэты стволов. А впереди раскинулась вязкая болотная топь.
Воздух здесь тяжёлый, влажный, насыщенный смрадными болотными разложениями и настолько густой, что невозможно глубоко вздохнуть. От этого начинает кружиться голова, а мысли путаются.
Меф переводит взгляд на Молли, надеясь всё же не увидеть в глазах младшей сестрёнки безысходности и ужаса.
Но Молли смотрит на него спокойно, может лишь с небольшой растерянностью в зеленоватых глазах. Ее каштановые волосы от влажности свились в мелкие кудряшки и растрепались. И Молли напоминает маленькую нахохлившуюся птичку. Она зябко ëжится в своем тоненьком платьице и кутается в лёгкий свитер. И Меф в очередной раз хочет возмутиться: «Как можно было так нарядиться! Ты же в лес собиралась!» Но тут же вспоминает, что сказал ей это, уже наверное, тысячу раз. И ещё от одного замечания сестре вряд ли станет теплее.
Ругать ему стоит себя! Молли всего десять и, это он – старший брат, которому уже завтра исполнится восемнадцать, виноват, пусть даже не нарочно, что Молли вообще оказалась тут.
– Ничего, Молли. Завтра мы будем дома. Нужно продержаться эту ночь. Верь мне. – Меф приобнимает её за плечи. Молли такая маленькая, что с трудом достаёт ему до груди. Она дрожит от холода, но согласно кивает.
Она всегда в него верила, его младшая сестрёнка. Может даже больше, чем сам он верил в себя.
– Смотри, Меф! – вдруг вскрикивает Молли. – Смотри!
Молли отстраняется и порывисто опускается на колени возле злосчастных веток, которые никак не желают разгораться. Она склоняется так низко, что почти касается щекой мшистой почвы и начинает дуть.
А в следующую секунду, средь густого белого дыма, показываются яркие язычки пламени. Молли поднимает на него глаза, в них отражается пламя, и победно улыбается.
– Получилось!
Костёр разгорается всё сильнее и Меф спешит добавить в него побольше веток. Пламя вздымается ввысь, и было наползающий мрак вздрагивает, отступает по сторонам. Но не уходит далеко. Таится средь темных стволов.
Они устраиваются рядом с костром, на наспех сооружённую подстилку из еловых веток. Хоть какая-то защита от влажной почвы.
Молли прижимается к нему, положив голову на грудь и устало вздыхает. Меф и сам, только сейчас, понимает насколько он вымотан. Крепче обнимает сестру и плотнее оборачивает её краями своей ветровки.
От костра веет теплом и это действует успокаивающе. Меф зарывается лицом в мягкие локоны Молли. От них сейчас пахнет лесом и почему-то тиной. А запутавшиеся в кудряшках веточки царапают ему лицо, но Меф не обращает на это внимания. Веки становятся тяжёлыми, мысли путаются. Он ещё раз смотрит на костёр. Убеждается, что тот не собирается потухнуть, по крайней мере в ближайшее время и позволяет себе погрузиться в сон…
Над болотом клубится туман, свивается в неясные тени, вздымается мутными образами. Посредине зыбкой болотной почвы, окутанная полупрозрачной дымкой, стоит Молли. Она смотрит на него с надеждой и протягивает к нему руку. Меф хочет ухватиться за неё, вытянуть сестру на твёрдую почву, но туман сворачивается вокруг неё кольцом и втягивает на глубину. А на месте, где только что стояла сестра, пляшут маленькие зеленоватые огни. Они мерцают, подлетают к нему, манят, увлекают за собой в самую глубь болотных топей.
– Только не уходи без меня, – голос Молли шелестом проходится над затянутой трясиной поверхностью болота.
Меф вздрагивает и выныривает из липкого, вязкого сна. Его трясёт. И он не сразу осознает где находится. Ночной мрак уже успела высветлить предрассветная дымка. Такая же сырая и промозглая, как клубящийся над болотом туман. Костёр давно погас, а одежда напиталась влагой и теперь неприятно липнет к телу. Меф проводит руками по лицу, стискивает виски, желая избавиться от остатков кошмара…
Но уже в следующий момент он подрывается на ноги и в панике озирается по сторонам.
Молли!
Но сестры нигде не видно. Рассвет уже достаточно разогнал тьму и окружающий его лес просматривается далеко вглубь. Но сестра и не могла зайти так далеко.
– Молли! – его голос хриплый, скованный утренним холодом.
Меф бросается вперёд. Но не успевает сделать и пары шагов, как проваливается в пустоту. Почва словно разверзлась под ним. Под ногами не ощущается твёрдой опоры.
Вокруг него начинает смыкаться вязкая зловонная жижа. Она, как огромный питон, лениво заглатывает его, проталкивая в недра густой пустоты.
Сделав неимоверное усилие, Меф подаётся вперёд и хватается за низко свисающие ветки кустарника. Подтягивается за них, чувствуя как они впиваются в ладони, до крови раздирая кожу. Болото не сразу отпускает его. До последнего цепляется за одежду и обувь. Но в этот раз Меф оказывается сильнее. Тяжело дыша он падает на землю, уткнувшись лицом во влажный мох, продолжая сжимать ветки кустарника.
А потом приходит осознание.
Оно, подобно яркой вспышки, проникает в затуманенный мозг, принося с собой неимоверную боль.
Молли нет! Сестра пропала пять дней назад. В этом самом лесу. Пошла за ягодами, хотела украсить ими пирог, который собиралась приготовить ему на день рождение. Она так и не вернулась.
Поиски велись три дня, а к вечеру последнего была найдена страшная находка – туфелька сестры в пятнах засохшей крови и болотной тине. Рядом были смазанные, почти исчезнувшие следы от лап какого-то животного.
Полиция словно ждала чего-то подобного. Поиски прекратили, Молли объявили погибшей, пропавшей на болотах.
Родителям и раньше небыло до них никакого дела. Все, что их волновало, это чтобы не опустели бутылки с горячительным и чтобы было на что купить ещё спиртного, если такое случится. И Меф был уверен, что они даже не обратили внимания, что Молли нет. А позже, исчезновение дочери восприняли, как очередной повод напиться. Правда теперь уже с горя.
Но Меф не мог, не хотел так просто сдаваться. Молли – это все, что было настоящего, важного в его жизни. Он сам отправился на её поиски. И, вот уже вторые сутки, ходит по заболоченным местам.
Он не собирается идти обратно. Да и куда возвращаться, и к кому? К вечно пьяным родителям, в пропитанную алкоголем и зловонным перегаром квартиру. Меф не представлял, как сможет находиться в их с Молли комнате, смотреть на её пустую кровать, на её покинутые вещи и знать, что она больше никогда не придёт сюда. Не засмеëтся и не кинется обнимать его, когда он принесёт ей очередную дешёвую безделушку.
А эти сны! С момента, как пропала сестра, он каждую ночь видит во сне её образ сотканный из тумана, в окружении болотных огней. Она просит его не уходить без неё.
И он не уйдет! Пусть даже это означает остаться навсегда в этих болотах. По крайней мере, это будет их совместным последним пристанищем.
Меф закидывает рюкзак за плечи и оглядывается по сторонам. Присматривает, вроде на вид, твердую тропинку, тянущуюся вглубь болотных топей. Не раздумывая шагает по ней. Под ногами хлюпает вода, по краям, то и дело, вздымаются пузыри, лопаются, распространяя в воздухе гнилостный запах.
Меф теряет счёт времени, и только когда ноги окончательно перестают его слушаться, тяжело опускается на мокрую землю, опирается спиной о корявый ствол растущего рядом скрюченного деревца.
«Надежды нет. Маленькая девочка не сможет выжить на болоте. Молли давно мертва! А он гоняется за призраком». Головой он это понимает, но сердце упрямо не хочет смириться.
Меф плотнее кутается в ветровку, но насквозь мокрые вещи не приносят тепла, а, наоборот, крадут его собственное. Сил не осталось. Он жутко замёрз, устал и вообще не помнит когда последний раз хоть что-то ел.
Просто нужно смириться. Закрыть глаза, а холод и ядовитые болотные испарения сделают своё дело. Он уснëт, чтобы больше не проснуться.
И он уже готов подчиниться своим безрадостным мыслям, когда легкое свечение в стороне привлекает его внимание. Нет, это не огонь и не свет от фонаря. Меф даже приподнимается, чтобы лучше рассмотреть. Впереди что-то мерцает. Вспыхивает и поблёскивает в густо заросших кустарниках.
Неясное, но будоражащее чувство охватывает все его существо. Меф бросается в ту сторону, не особо разбирая дороги, рискуя в любой момент провалиться в вязкую дышащую топь. Но что-то говорит ему: «Он должен туда дойти».
Меф огибает густой кустарник, за которым мерещится свет, и останавливается в растерянности. Он не сразу понимает, что перед ним останки самолёта, а точнее какой-то его части. Какой именно разобрать сейчас сложно, настолько он искорëжен. Часть его ушла глубоко в вязкую почву, а другая высится над поверхностью, взирая вверх разверзнутой дырой в обшивке фюзеляжа.
Но не это привлекает его внимание. Он вдруг понимает, что являлось источником света. Прямо посреди дыры, зацепившись за ее острые выступы тоненькой цепью, висит круглый серебряный кулон. Это от него отражается свет, каким-то чудом проникших в глубь зарослей, солнечных лучей. До боли знакомый плоский диск, скрывающий с обратной стороны маленькое зеркальце. Такой же он подарил Молли, незадолго до ее исчезновения. Сестра так влюбилась в украшение, что носила его не снимая.
Меф легко касается его пальцами, осторожно поворачивает, словно боится, что тот всего лишь очередное ведение, вызванное отравленными болотными испарениями и сейчас просто рассыплется в его руках. Сердце пропускает несколько ударов, когда он видит то самое зеркальце на обратной стороне.
А уже в следующую секунду он бросается внутрь. Протискивается сквозь дыру в корпусе того, что некогда называлось самолетом. Острые края разрывают одежду и впиваются в тело, но Меф не обращает на это внимание.
Оказавшись внутри, он сначала ничего не видит, но потом глаза привыкают к царившему там мраку и он сразу же замечает её.
Не смотря на то, что её тело и волосы сплошь покрыто коркой подсохшей болотной грязи, а одежда превратилась в грязные жалкие лохмотья, Меф сразу узнал Молли. Она лежит свернувшись калачиком под грудой, теперь уже не узнаваемых предметов, которые ранее составляли часть самолета. Девочка не двигается и не подает никаких признаков жизни.
– Молли, – Меф с трудом узнает свой собственный голос. Приподнимает и осторожно переворачивает Молли. Боится взглянуть на её лицо. Боится увидеть неопровержимые свидетельства смерти на хорошеньком детском личике.
Но тут замечает еле уловимое движение грудной клетки. Склоняется ухом к её губам, замирает, прислушивается. И сначала не может поверить! Ведь он ощущает её слабое дыхание!
_____
Меф не знает сколько просидел так, обливаясь слезами, прижимая к себе Молли. Не помнит, как выбрался с болот, и как миновал лес. Помнит только, как постоянно приникал ухом к её груди, боясь в какой-то момент не услышать биение сердца. Боясь, что эта, все еще теплящаяся жизнь внутри неё вдруг потухнет.
___
Меф сидит в широком темно-синем кресле и с нетерпение ждёт, когда сидящий напротив него доктор, закончит свои наставления и рекомендации. Сегодня их с Молли выписывают. Сестра полностью здорова и Мефу нетерпится поскорее покинуть стены больницы, так ассоциирующиеся у него с безысходностью и болезнью.
– Ты, парень, настоящий герой, – говорит улыбаясь седовласый доктор, протягивая Мефу выписные документы. – Тут столько репортёров хотели снять свои сюжеты о чудесном спасении маленькой девочки и ее самоотверженном брате! Но я подумал, что сначала вы должны выздороветь и набраться сил, а уж потом сами решайте – хотите вы такой известности или нет.
– Спасибо! – улыбается Меф. Он и правда благодарен доктору, что тот не пустил к ним с Молли прессу. Он вовсе не ощущает себя героем. Но впервые, за долгое время, чувствует себя счастливым человеком.
Меф переводит взгляд на скромную, небольшую сумку стоящую у его ног.
Сегодня они с Молли уезжают. Ещё не знают куда. Но знают точно одно, что там, где они решат остановиться, даже близко не будет никаких лесов и уж тем более болот!
Автор публикации
