Добавлено в закладки: 2
ДНЁМ С ОГНЁМ
20Альманах Миражистов25
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Александр БАЛТИН,
Константин РУСАКОВ,
Мария МУРАВЬЁВА
ДНЁМ С ОГНЁМ
Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Александр БАЛТИН, Константин РУСАКОВ,
Мария МУРАВЬЁВА
Москва -Красноярск 2025
2025
ДНЁМ С ОГНЁМ
Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Александр БАЛТИН, Константин РУСАКОВ,
Мария МУРАВЬЁВА
Автор бренда МИРАЖИСТЫ, составитель и издатель Николай Ерёмин
адрес
nikolaier@mal.ru
телефон 8 950 401 301 7
Обложку украсила «Ярмарка» Ольги Муратовой
Кошек нарисовала Кристина Зейтунян-Белоус
© Коллектив авторов 2025г
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ
Альманах Миражистов
Мои стихи фаюмские портреты
Мои стихи фаюмские портреты
Мои вопросы и мои ответы
Мои стихи свободны и тихи
Я отвечаю за свои стихи
Не спрашиваю и не отвечаю
Но признаюсь что пониманья чаю
Быть может не напрасно это чаяние
В моих стихах надежда и отчаяние
Пускай до вас мое звукописание
Дойдет как очень древнее писание
Как откровенье вечное античное
Всеобщее и в то же время личное
Мои стихи фаюмские портреты
Мои читатели всегда в душе поэты
Поэт поэта словом не обманет
В рай поэтический читателя заманит
Я и себя заманиваю в кущи
В них с каждым днем заманчивей и пуще
А что в аду в чистилище творится
Об этом здесь уже не говорится
Примите же сей стих мой многодумский
Он откровенен как портрет фаюмский
И пусть навеки сохранит андроид
Твое лицо поэт и гуманоид
24 сентября2023
© Copyright: Кедров-Челищев, 2023
Свидетельство о публикации №123092403767
Рецензии
Написать рецензию
Прекрасное! Вызывающие чувство блаженства
Ваши стихи — это
не слова, а куски, глыбы мрамора, от которого Вы отсекли все лишнее.
И ещё мне всегда нравится, как Вы их читаете, голосом богатым по интонации, слушать замечательные Ваши лекции, увлекающие в высшие сферы.
Мыслителей в наше время — днём с огнём.
Спасибо за творчество, добрые дела.
Константин, будьте сильным всегда!
Елена Павлова Из Хайфы 04.04.2024 16:11
Константин КЕДРОВ
Альманах Миражистов Из Книги «НА ДРУЖЕСКОЙ НОГЕ!
« Лев Толстой: СИЛА НЕНАСИЛИЯ»
В истории русской мировой литературы не было еще такого случая, чтобы писатель оказал сильное воздействие на ход и русской, и мировой истории, какое оказал Лев Николаевич Толстой. Самое удивительное заключается в том, что его гениальный писательский дар как бы пропадал, когда он писал оказавшие воздействие на весь мир «Исповедь» и «Царство Божие внутри нас». Они написаны так, как будто это не Лев Николаевич пишет, а какой-то человек, который отказался от всех литературных традиций. Пишет каким-то особым, даже не писательским языком. Но воздействие этих книг на умы человеческие до сих пор бесконечное. Хотя человеческая история движется в прямо противоположном направлении от того пути, который начертан Львом Толстым, но это не должно нас удивлять. Ведь и «Новый завет» создан два тысячелетия тому назад, а вся история движется в противоположном направлении от того, о чем говорится в «Новом завете». И открытие 8 это принадлежит не мне, а Льву Толстому. Это он, первым в своих книгах «Царство Божие внутри нас» и «Исповедь», сказал: «Считается, что мы живем в христианской цивилизации, нет, мы живем в банке христианской цивилизации. Считается, что мы ученики и последователи Христа, или, по крайней мере, пытаемся за ним идти, нет, мы идем в прямо противоположном направлении». Когда супруга Толстого Софья Андреевна познакомилась с этими идеями Льва Николаевича, она написала в своем дневнике: «Лёвушка придумал какую-то свою религию, о которой забудут через три дня». Осмелюсь сказать, что никогда не забудут. Никогда не забудут, потому что там совершено сверхграндиозное открытие. И опять же, к сожалению, в литературе, филологии, философии не существует патента на открытие. Вот если какое-то открытие совершено в физике, то это будет зарегистрировано. А величайшее открытие Льва Николаевича Толстого не запатентовано. А оно равнозначно тому, когда на смену «Ветхому завету» был создан «Новый завет». Есть ли в «Ветхом завете» заповедь «Люби ближнего как самого себя»? Есть, но там она присутствует среди многих и многих других, это один из законов, данных пророками. А наш Спаситель сказал, что главная заповедь, первая – «Возлюби Господа всем сердцем своим и всей душою своею», а вторая – «Возлюби ближнего своего как самого себя». То есть, это как бы цитата из «Ветхого завета», но она выведена как главная, и соединено «Возлюби Господа всем сердцем Константин Кедров 9 своим» и «Возлюби ближнего своего как самого себя». Это прорыв, для которого человечество и тогда, и сейчас еще не созрело. Но это та перспектива, которая у человека существует. Возможно, это бесконечная перспектива, а может быть, все-таки при всей своей отдаленности, когда-то человечеством она будет достигнута. Но если убрать эту перспективу, то кроме людоедства, зверства и скотства не останется ничего, у человечества вообще не будет никакой перспективы. Получается, что если убрать бесконечную перспективу, то будет вообще бесперспективная жизнь. И вот Толстой – это не он придумал – говорит: «Зло никогда не уничтожается злом, но только добром уничтожается зло». Но это же сказал Спаситель, это же в «Новом Завете» написано! Ну, да, вроде бы все это знали, но Толстой сказал: «Это закон». Не просто пожелание ненасилия, а закон. Хотите уничтожить зло полностью – делайте это только добром. Произошло странное такое недопонимание, может быть, шутка врага рода человеческого. Открытие Льва Николаевича Толстого, хотя оно взято из «Евангелия», вошло в обиход с легкой руки журналистов в качестве призыва к ненасилию. Между тем он призывал не к непротивлению злу, ненасилию, а к активнейшему противлению злу ненасилием. Вот отсюда и тот термин, и то название нашей сегодняшней беседы – «Сила ненасилия». Лев Толстой сделал открытие, что ненасилие является важнейшей движущей силой мировой истории, а то, что достигнуто силой – временно. И зло, уничтожаемое злом, порождает следующее зло. И зло никогда не уничтожается злом, но лишь добром уничтожается зло. Он это берет эпиграфом, он это повторяет, он это постоянно цитирует. Это лейтмотив примерно тридцати лет его жизни. Озаренный этим открытием, он, как и все люди, совершившие открытие, решил, что человечество будет этому аплодировать, радостно это подхватит, изменит свой исторический образ жизни. Произойдет то, о чем в свое время грезил и Достоевский, находясь под влиянием Льва Николаевича, – произойдет революция любви. Интересно, что Эмиль Золя пишет Толстому: «Я прочитал ваши книги, прочитал ваш призыв к ненасилию. Вы там совершенно правильно пишите – человечество ждет либо всеобщая любовь, либо всеобщее смертоубийство». Это сказано накануне тех ужасающих событий ХХ века, которые теперь вроде бы отчасти позади, но отчасти не покидают нас до сегодняшнего дня. Не только Золя это понял, но понял Эйнштейн, понял Томас Манн, Стефан Цвейг, да, собственно говоря, вся мыслящая мировая интеллигенция. Она прониклась этой мыслью Толстого. Больше того, так получилось, что это не «Война и мир», не «Анна Каренина» – неслучайно потом сам Толстой отказывался от этих великих книг. Это свойственно великому человеку сделать какой-то шаг: увлечься, отречься. Отряхнем этот прах с наших ног, чтобы двигаться дальше. Это увлеченность, великая увлеченность Льва Николаевича Толстого. Сила ненасилия его поддержала: и Чехов толстовцем был, и Бунин толстовец, и Лесков. Мы просто не можем назвать ни одного крупного русского писателя, который бы не прошел через это увлечение – толстовство. Конечно, утверждение ненасилия и силы ненасилия в современном мире – это писательская мечта Льва Николаевича. Такая же, как «Алые паруса» Грина, как мечта Паустовского. Писатель не только имеет право на мечту, но он обязан дарить человечеству мечту. Увы, вся история пошла совершенно противоположным путем, противоположным тому, который предлагал Толстой. Сначала надвигалась революция 1905 года – всеобщее людоедство. И Лев Николаевич пишет, по наивности своей, по беспомощности полной. Как будто это не Толстой написал, а ребенок пятилетний. Такая чистота души, такая ранимость сердца, такая вера, беспредельная вера в человечество, будто его можно исправить. Вот разговаривают Вересаев и Толстой. Вересаев врач, как все врачи, человек немножечко скептический, знающий человеческую натуру, знающий какие-то психологические основы. И он говорит: «Лев Николаевич, вы говорите, что любовь к ближнему – это есть закон человечества. И что как только человечество услышит слова Христа, которые, по вашему мнению, скрывают за ритуалом, за обрядом, так сразу все исправятся и пойдут по пути Христа?» – «Конечно, – говорит Лев Толстой. – А как же! Как только вы узнаете, если вы сидите в темноте, и войдет человек со светом, все увидят, 12 что это свет, и пойдут к свету». – «Но вы ошибаетесь», – говорит Вересаев. К сожалению, в этом диалоге прав не святой Лев Николаевич Толстой, а прав скептически, материалистически в тот момент настроенный Вересаев. Вересаев видит, какая кровавая бойня начинается, а Толстой пишет рассказ: «Вот свирепая толпа набросилась на городового. Вот его повалили на землю». И таких расправ были тысячи. В Москве и Петербурге убивали полицейских, грабили магазины, грабили еврейские магазины, грабили немецкие магазины. Удивительна слепота тех, кто эти погромы приветствовал, думая, что если разрешить грабить немецкие и еврейские магазины, то не будут грабить русские. Ничего подобного: как только разрешили грабить нерусские, тотчас стали грабить и русские. А если можно убить городового, то почему нельзя убить царя? Все логично. Вот, где были открыты врата Адские. Но по Толстому-то не так! Вот сейчас набросились на кого-то, стали его избивать. И тут: «Не трогайте его, у него ребенок, у него жена». И толпа отхлынула. То есть, Лев Николаевич Толстой твердо верил, что достаточно будет этим людям сказать: «Что же вы делаете, убийцы!». Конечно, он не мог представить себе ни Освенцим, ни ГУЛаг, ни войну. Ни Первую, ни Вторую мировые! Этого он в самом страшном сне себе представить не мог. Потому что душа у него была абсолютно святая, он считал себя величайшим грешником, все время корил себя за то, что живет неправильно. Никто таким страшным судом себя не судил, как Толстой. За этой беспощадностью к самому себе скрывалась очень чистая святая душа, чистое святое сердце. Кстати говоря, многие заблуждаются, думая, что святой человек не ошибается. Часто ссылаются на какого-нибудь святого: «А вот он сказал это, а вот он сказал то, и то, что он сказал, свято». Ничего подобного, святость может проявиться в одном и сопровождаться миллионом всяких грехов и заблуждений. Каких угодно. Лев Толстой считал себя величайшим грешником, бичевал себя так, как никто. Его невозможно критиковать, потому что он сам обращал против себя в тысячу раз больше любых слов, чем те, которые против него можно обратить. Когда стали арестовывать людей, которые одобряли проповедь Толстого в «Исповеди» и «Царстве Божием внутри нас», то он написал царю: «Зачем арестовываете моих последователей, арестуйте меня, меня посадите в тюрьму». Но надо отдать должное, что все-таки дореволюционные правители России были на тысячу миллионов голов выше всех последующих. Однажды Софья Андреевна пришла к императору со словами: «Лев Николаевич дошёл до того, что хочет лишить сыновей наследства, потому что он считает, что получать деньги за литературу безнравственно, что литература – это Божье дело». А Лев Толстой считал, что за землю платить безнравственно, земля Божья, она принадлежит всем. Он же не знал, что эту его идею превратят в колхозы. Он считал, что нельзя пользоваться прислугой, надо самому себя всем обеспечить, своими руками. И он тачал сапоги, выносил помойное ведро каждое утро, рубил дрова. Это были не пустые слова, на самом деле все было именно так. Потом все превратили в анекдот: «Граф, пахать подано». Но Лев Николаевич и пахал, и косил, и занимался настоящим физическим крестьянским трудом. И он считал, что каждый человек должен сам себе обеспечить весь жизненный цикл. В Ясной Поляне, где он жил, есть подвальная каморка, где голые, выбеленные известкой, стены, железная кровать, и тумбочка, да еще коса висит в углу. Вот все имущество и вся мебель. Ну да, когда постригаются в монахи, то дают обет бессребреничества. Большего бессребреника, чем Лев Толстой, трудно себе представить. Богатый человек, который считал безнравственным, что за его литературные труды ему платят. И решил, что и дети ни в коем случае не должны получать деньги за труды, все должно быть бесплатным для всех. Так вот, Софья Андреевна говорит императору, что супруг выжил из ума. На что император отвечает: «Может быть, Лев Толстой и сумасшедший, но это сумасшедший Лев Толстой». Вот ведь на какой все-таки высоте, при всех своих заблуждениях и заморочках, была власть в России до 1917 года! Вот, что мы потеряли, вот, кого мы расстреляли, вот, что мы растоптали. «Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног». И отряхнули не прах, отряхнули самое главное – разум, человечность и понимание ценности интеллекта, разума. Я всегда удивлялся пророческому, я бы даже сказал, инстинкту Льва Николаевича. Ну, да, совершается гнуснейшее, кровавое преступление, покушение на царя-освободителя Александра II. Зверское, мерзкое, подлое. Заслуживает оно смертной казни? Оно тысячи смертных казней заслуживает. Но Толстой пишет наследнику – царю Александру III: «Поймите, во-первых, проявите истинное христианское великодушие и простите врагов своих, и не убивайте тех, кто убил вашего отца. Ибо какой мерой мерите, такой и вас будут мерить. [Это слова Спасителя]. Ибо у этих убийц есть братья [а среди убийц был старший брат Ульянова-Ленина], которые будут Вам мстить. А если убьете и братьев, то будут Вам мстить их дети. И цепь насилия не прервется, она будет разрастаться и разрастаться. Порвите, разорвите эту цепь, или в конечном итоге те, кого убили Вы, убьют Вас». Вот смысл письма Льва Николаевича. Очень смелое, очень дерзкое письмо, но оно же истинное. Ведь так же все и получилось, потому что, мстя за смерть своего брата, Ульянов-Ленин в конечном итоге стал цареубийцей, убийцей детей – царевен, больного ребенка на руках. А Лев Николаевич видел возможность разорвать эту цепочку насилия. Я не берусь сейчас утверждать, что это было невозможно. Понимаете в чем дело: часто перед человечеством возникают такие моменты, такие коллизии, когда им предлагают что-то невозможное, но это невозможное вдруг совершается. Невозможным считалось, что человек сможет летать без крыльев, а полетели самолеты. Невозможным считался выход в космос, в космическое пространство, но человечество Лев Толстой: Сила ненасилия 16 вышло. А вот в морально-этическом плане, в отношениях между людьми прорывов не наблюдается. Все происходит именно так, как это описано в «Царствии Божием внутри нас» и в «Исповеди». Момент прозрения пришел к Льву Николаевичу во время охоты. Да, потом он отрекся от охоты как от убийства живых существ. Больше того, он даже был против вырубки леса, он пришел к великому принципу, к которому Индия пришла еще очень давно, пять тысяч лет назад. Этот принцип великий врач, великий органист, исследователь Баха, великий философ и подвижник Альберт Швейцер, находясь под влиянием идей Льва Толстого, назвал принципом благоговения перед жизнью. Все есть величайшее творение Божие, и оно все живое, и перед всем живым надо благоговеть. Индийская культура это знает, там есть направление – джайнизм. Его представители даже носят марлевую повязку, чтобы какое-нибудь существо нечаянно не вдохнуть и не нанести ему вреда. Они внимательнейшим образом смотрят, чтобы не наступить на какое-то живое существо. Для Индии это не есть открытие, а Лев Николаевич к этому открытию пришел, он открыл принцип благоговения перед жизнью. Неудивительно, что английский адвокат индийского происхождения Мохандас Карамчанд Ганди, которого мы все знаем под именем Махатма Ганди – мировая душа, познакомившись с трудами Толстого, понял, в чем открытие Толстого: сила ненасилия и благоговение перед жизнью. Есть два величайших ученика Льва Николаевича Толстого – Ганди и Швейцер. Альберт Швейцер – великий музыковед, органист и реставратор старинных органов, человек широкой известности, автор многих трудов, кстати, дядя Сартра. Он бросает все свои дела, в 40 лет поступает на медицинский факультет, изучает медицину, получает диплом и едет в Габон, в самую глушь Африки, где вообще никакой медицины не существовало. Интереснейший момент – он пишет своему другу: «В Габоне только два человека имеют машину, я и еще один богатый человек». Альберт Швейцер построил госпиталь, где сам лечил, всю свою жизнь этому посвятил. В какой-то момент он все-таки затосковал по цивилизации, сел на пароход и хотел вернуться в Европу. Но в дороге услышал по радио речь Геббельса, доехал ло ближайшей пристани и поплыл обратно в Габон. С утра до ночи он и его соратники варили кашу, кормили голодающих, даже веслом мешали эту кашу, так как к ним шли тысячи голодных людей. И они варили, кормили. Вот, примерно, так и жил Швейцер, с утра до ночи лечил и кормил этот бесконечный поток людей – и голодных, и больных. Когда ему говорили: «Ну, разве можно жечь свечу с двух сторон, вам же 90 лет?». «Можно! – говорил Швейцер. – Если свеча большая». И он дожил до 93 лет, став лауреатом и Нобелевской премии, и даже Ленинской премии. Потому что он был активнейшим борцом против атомного оружия. Его мечта о полном запрете ядерного оружия не сбылась, но он отчаянно за нее боролся. Как и Лев Толстой, Лев Толстой: Сила ненасилия 18 взывая ко всему миру, боролся за то, чтобы вообще отменить военную профессию, будучи твердо убежден, что это возможно, что все разоружаться, если услышат голос разума. Я однажды был поражен, когда услышал речь Хрущева в ООН об атомном оружии. Тогда много говорили о разоружении, обсуждался запрет на ядерное оружие. И вдруг выходит на трибуну Хрущев, человек, по-моему, без образования, и говорит: «А почему мы говорим только об атомном? Давайте вообще отменим все оружие, отменим вооружение, давайте разоружаться и начнем жить по-человечески». Это были совершенно искренние слова, это означало, что внутри нашей цивилизации великие мечты Льва Николаевича жили. Даже в сердцах таких жестких, жестоких, заблуждающихся правителей, каким являлся, вне всякого сомнения, и Никита Хрущев. Действительно, «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется. И нам сочувствие дается, как дается благодать». Первое сочувствие – это Швейцер, второе – Махатма Ганди. Ганди тогда был преуспевающим адвокатом, он, услышав проповедь Толстого, едет не в Индию, а в Южную Африку, чтобы бороться против дискриминации негров. Бороться против апартеида, апартеид там держался довольно долго, черный человек не мог сидеть на одной скамейке с белым. Это там было примерно до восьмидесятых годов ХХ века. Сейчас, правда, сменилось другим апартеидом – белых, но это уже иной вопрос. Увы, такова природа человеческая, что самые благородные, самые светлые идеи могут вывернуться наизнанку, до своей противоположности… Так вот, в Южной Африке начался ненасильственный протест против апартеида, за Ганди пошли тысячи людей. Затем это перешло в Индию. Ганди, как и Толстой, твердо считал, что цивилизация пошла не тем путем, что люди должны питаться плодами рук своих. Сколько соткал – столько и надел, сколько вырастил – столько и съел, что смог построить своими руками – в том и живи. Но для Индии это было не абстракция, до сих пор еще большая часть населения там так живет. Поэтому, преломившись в сознании Ганди, эти слова Толстого были в Индии услышаны. Ганди ходил в набедренной повязке, не имел никакого имущества, призывал к ненасилию. Но мы знаем трагический финал. Как ни странно, но призыв к ненасилию Ганди смутил Индию. Это великая трагедия толстовства, толстовского учения. Началась мусульманско-индуистская резня, в конечном итоге, индуистский фанатик подошел и выстрелил в Ганди, и Ганди умер со словами: «Эй, Рам – о, Боже». Это трагическая судьба великого открытия, до которого человечество не доросло. В «Евангелии» сказано: «Зло никогда не уничтожается злом, но лишь добром уничтожается зло». И Лев Толстой этот постулат вывел на свет Божий, всей силой своего мирового авторитета он воззвал к миру накануне мировой войны, воззвал к любви накануне мирового ожесточения, людоедства и всех этих ужасающих революций XX века, накануне ГУЛага и Холокоста. Лев Николаевич Толстой ушел в 1910 году, незадолго до начала великой кровавой бойни. Иногда даже думаешь, что, может быть, так оно и лучше, потому что сам уход Толстого – это величайшее духовное историческое событие. Идея открытия ухода Толстого из Ясной Поляны как великого духовного исторического события принадлежит великому литературоведу (с которым я, к счастью, имел возможность общаться) Борису Мейлаху. Он умудрился каким-то чудом в советское время выпустить книгу «Уход Льва Толстого». Причем, в книге собственно авторских текстов и нет, там собраны документы: о чём писала пресса, что свидетельствовали современники и т.д. Это был настоящий подвиг. Вторым подвигом было открытие пушкиниста Благого. Он открыл «уходы» почти во всех значительных произведениях Толстого: везде он «проигрывает» свой уход из цивилизации. Сначала это уходы на Кавказ. Вспомним, как Оленин падает на землю, и говорит: «Никакой я не Оленин, а я просто вот этот олень». И какие были люди! Оленину понравился казах, и он ему подарил своего коня. К сожалению, мы часто недооцениваем подвиги, которые совершают люди, находящиеся у власти. Когда-то убиенный император Петр Федорович, взойдя на престол, сделал два великих шага. Первый шаг – он ликвидировал тайную канцелярию (тогдашний КГБ). Что, собственно говоря, и сделало его беззащитным, почему его так легко свергли с престола и зверски убили. А второе – издал указ «О вольности дворянства». Это означало, что дворянство получило право жить Константин Кедров 21 совершенно свободно, чего не было ни в Англии, ни во Франции, вообще нигде. Хочешь – служи, хочешь – не служи, хочешь – занимаешься гражданской деятельностью, хочешь военной, а можешь и никакой деятельностью не заниматься, ведь отныне ты свободный человек. Появилось сословие свободных людей, в результате у нас образовалась великая дворянская цивилизация. И Пушкин, и Тургенев, и Толстой – люди полностью независимые, полностью свободные. А следующее поколение, которое восприняло их жизнь, их мироощущение свободных людей стало называться интеллигенцией. Неслучайно часто говорят, что интеллигенция – это чисто русское явление. Да, потому что у нас был целый слой, высоко стоящий в обществе – дворяне. Дворянство, которое получило вольность, создало целую Атлантиду, которую потом грабили Ленин со Сталиным и их последователи. Они уничтожали и, по-моему, до сих пор еще никак не насытятся разорением дворянских усадеб, дворянской культуры. Первое, с чего они начали, – стали сжигать дворянские библиотеки, с обязательно находившимся там клавесином, роялем. Маяковский писал: «Тащь в хату пианино, граммофон с часами!» Это гибла великая дворянская Атлантида. Но погибнув физически, она духовно осталась в романах Тургенева, Льва Толстого, потом Бунина, Набокова. Это всё живет даже сейчас, ведь слово уничтожить невозможно. Как сказал Булгаков, – «Рукописи не горят». Эти духовные ценности неуничтожимы. А Толстой – это просто богатырь, исполин, главный пророк этой Лев Толстой: Сила ненасилия 22 дворянской цивилизации, это самый свободный человек в России. И Россия к нему потянулась. И было сказано, что в России сегодня два царя – один царь Александр III, а другой царь Толстой, и неизвестно, какой царь победит. Но оба царя были свергнуты – и Александр III (в лице Николая II), и Лев Толстой. Иногда говорят, что человеческая душа – христианка. Но это, смотря чья душа. Душа Толстого христианка, душа Тургенева тоже христианка, и душа Набокова христианка. Это те, кто создал великую литературу абсолютно свободных людей. Но есть же еще душа Смердякова, есть душа Берии, душа Джугашвили, душа Ленина-Ульянова. Эти души не христианские. Но Толстому было не дано видеть зло в человеке, только добро. И это хорошо, он подарил нам мечту о добрых людях. В «Войне и мире» есть отрицательные и положительные герои, но они все, в конечном итоге, хорошие. Когда умирал отец Пьера Безухова, то вышел князь Василий Курагин со словами: «Ах, друг мой, как же мы плохо живем, грешим, неправильно живем» и заплакал. И все герои у Толстого, какими злодеями бы ни были, они обязательно обращаются в своей душе, там находят просветление и этим очищаются. По сути дела, и Вронский из «Анны Карениной» тоже чудный, благородный человек. Удивительной чистоты душевной, красоты необычайной. Буквально все толстовские герои – это люди будущего, верящие, что будущее светло и прекрасно. Это обладает какой-то неслыханной силой притяжения.
Когда-то в Америке решили издать «Войну и мир» на английском языке. Издатель посмотрел текст и говорит: «Ну, что тут, какие-то рассуждение про Наполеона, какие-то тут фортификационные, военные дела. Давайте все эти рассуждения Толстого – почему бывают войны, отчего они бывают, – давайте все это выкинем и издадим так, чтобы каждому было понятно». Кастрировали роман Толстого, положили на прилавки, но его не покупали. Оставили только про любовь Наташи, про любовь Болконского, но не пошло. Вернулись к тексту Льва Николаевича, со всеми этими длинными рассуждениями, почему вдруг люди устремляются с запада на восток, и идут воевать. Почему миллионы других людей устремляются с востока на запад и доходят до Парижа. Вы скажите, потому что там приказал Наполеон, а тут приказал Александр I, но это просто ерунда. Тут какая-то непонятная сила, возможно, такой же силой движим рой пчел, стая птиц. Почему они вдруг движутся с запада на восток, с востока на запад, начинают убивать друг друга… Долгий-предолгий рассказ, но роман молниеносно был раскуплен, стал самым популярным в стране. И так и оставался самым популярным, конечно, после Библии. Сейчас, правда, вышел на первое место – не Диккенс или дамские романы XIX века, ничего подобного – Достоевский и его «Записки из подполья». Вот удивительные прозрения русской литературы, они не устаревают, и когда Эйнштейна спросили, что натолкнуло его на теорию относительности – величайшее открытие человечества, какое только возможно на сегодняшний день, – Эйнштейн, не задумываясь, в ту же секунду ответил: «Моцарт и Достоевский. Достоевский дал мне больше, чем любой мыслитель, пожалуй, даже больше, чем Гаусс». Однажды у Эйнштейна спросили о самом его любимом произведении Толстого, думая, что он назовет самые популярные, «Войну и мир» или «Анну Каренину». Но ответ был удивительный: «У Толстого есть такая вещь, которая называется “Много ли человеку земли надо?”». Это башкирская сказка о том, как человеку было сказано: «Вот ты получишь столько земли, сколько сможешь от восхода солнца до заката пробежать по кругу». И вот, он бежит по кругу, из последних сил, и солнце вот-вот зайдет, а он все еще больше, больше. И, не добежав до конца круга, падает и умирает. И надо ему было всегото сколько-то аршин земли. И тут возмутился Чехов: «Нет, Лев Николаевич, Вы не правы. Человеку нужно не столько-то аршин земли, ему нужен весь мир». – «Но ведь Вы, Антон Павлович Чехов, говорите это потому, что прочитали роман «Война и мир». Вы прочитали, что там каждый герой открывает свой мир, громаднейший мир, и вершина этого открытия мира не только небо над головой Андрея Болконского под Аустерлицем, когда он ранен. Когда он умирает, и перед ним распахивается одна дверь, другая, и он выходит в бесконечность, в нем просыпается любовь. Нет, не та любовь, которая была к Наташе только, а ко всему миру. А хрустальный глобус Пьера? Пьер попадает в плен, в сараи, его охраняет с ружьем француз, Константин Кедров 25 и он погружается в дремоту, и в этой дремоте он видит то, что, к сожалению, в прекрасном фильме «Война и мир» не смогли передать. Видимо, для этого нужен был бы Феллини, может, Сокуров, там другого плана режиссер нужен, не идеалистического. Потому что, кстати говоря, Лев Толстой кто угодно, но не реалист. Он открыватель сверх—реальности, он выше реальности, той реальности, о которой говорил великий философ, которого сейчас почему-то стали забывать – Людвиг Фейербах, сказавший: «Человек человеку Бог». Эти слова, конечно, тоже восходят к евангельскому «Возлюби ближнего своего, как самого себя. В этом весь Закон и пророки». Да, вне всякого сомнения, это тоже восходит к толстовскому пониманию «Евангелия»… И вот, погрузившись в дремоту, Пьер видит своего учителя-француза. (Заметьте, война идет с французами.) Он видит учителя своего француза, и француз ему показывает глобус. Глобус состоит из множества хрустальных капель. Каждая капля хрустальная отражает весь глобус, а весь глобус отражается в каждой хрустальной капле. «Вот, вот как устроен мир», – говорит учитель-француз. Очнувшись от этого сна, Пьер видит солдата с ружьем: «Он охраняет меня, меня, мою бессмертную душу». Ему становится смешно, и он смеется. Обретение мира – хрустальный глобус Пьера. Да, мы можем сейчас сразу вспомнить про великого философа Лейбница, который говорил про души, монады – частицы мироздания. Они являются мирозданием, и одновременно мироздание является частицей. Но тут Лейбниц, конечно, предвосхищает современную физику, квантовую механику, и так далее. Но дело-то не в частицах, а в том, что каждый человек как капля отражает все мироздание, а мироздание существует, только отражаясь в каждом человеке. Когда Спаситель говорит: «Что толку человеку, если он приобретет весь мир, а душу свою потеряет». Вот всемирность каждого человека, его бесконечная глубина, но эту всемирность, и эту глубину он обретает только в любви к ближнему своему. И это любовь к ближнему своему порождает, делает человека борцом с насилием, с любой формой насилия. Это «сила ненасилия». Какое-то время за Толстым устремились и Бунин, и Чехов, и Вересаев, попробовали толстовский путь так называемого «опрощения». Когда Толстой говорит: «Кому нужна ваша промышленность, если она превращает людей в рабов, машин, если человек должен целый день стоять у какой-то машины, нюхать этот ужасный промышленный запах, гарь. Зачем это все нужно? Вот леса, вот поля, вот речка, вот чистый воздух, а все остальное от лукавого». Неважно, что Толстой здесь плохой социолог, что он недооценивает цивилизацию, и те блага, которые она приносит. Толстой спорит с Мечниковым, и Мечников говорит: «Человек рожден, и мы хотим, чтобы он жил 120 лет. Он заболевает только потому, что неправильно живет; если бы он правильно жил, правильно питался, то жил бы 120 лет. Мы рождаемся – это инстинкт рождения, мы продолжаем род – это инстинкт размножения, значит, с возрастом должен появиться инстинкт смерти. Но он не появляется, потому что мы слишком рано умираем, не дожив до 120 лет». Конечно, сам Мечников до 120 лет не дожил. Есть его этюды о бессмертии, их очень интересно читать. И вот, в разговоре с Толстым, он излагает такие идеи. А Толстой ему говорит: «А зачем?» – «Что зачем?» – «А зачем жить до 120 лет такой жизнью, которой мы живем?». Чувствуете, это разговор на разных языках. Толстой считает, что человек каждую минуту, каждую секунду живет в вечности. Дело не в количестве прожитых лет, а в том, какова глубина его прозрения, какой мир он обрел в душе своей, – вот что главное. Незадолго до своей гибели Пушкин прочитал модную книгу Джона Беньяна «Путь Паломника». Тогда ее читали, как потом «Войну и мир», – т.е. самую популярную после Библии книгу. Пушкин изложил свои впечатления в одном из своих последних стихов – «Странник»: Однажды странствуя среди долины дикой, Внезапно был объят я скорбию великой И тяжким бременем подавлен и согбен, Как тот, кто на суде в убийстве уличен. Потупя голову, в тоске ломая руки, Я в воплях изливал души пронзенной муки И горько повторял, метаясь как больной: «Что делать буду я? Что станется со мной? Герой хочет предупредить семью о грядущей гибели города в огне, но те его не понимают, считают больным, и тогда он убегает из города. Вспомним, как Софья Андреевна жаловалась императору на странности мужа, и сам он позже все бросил и покинул Ясную Поляну. А пресса писала: «Сошёл с ума, немедленно его в психушку. Догнать, дать врача». Удивительно, что все подробности великого духовного исторического события – ухода Льва Николаевича Толстого из Ясной Поляны – Пушкин предсказал до деталей. В советское время невероятно трудно было поднимать эти темы, но, тем не менее, издательство «Советский писатель» все-таки выпустило в 1978 году наш сборник «В мире Толстого», где эти мысли и идеи были ясно, черным по белому, изложены. Однажды известный толстовед Константин Ломунов спросил меня, как нам удалось такое напечатать, и я ему ответил: «Лев Николаевич Толстой помог, похлопотал». Действительно, вокруг Толстого постоянно происходили какие-то чудеса. «Толстовство» было самым гнусным ругательством, «непротивление» злу тоже употреблялось как ругательство. Последователей идей великого писателя преследовали, сажали в тюрьмы. Владимиру Черткову, наиболее близкому Толстому человеку, пришлось уехать в Англию, где он издавал его книги. Большевики тоже не принимали идеи Толстого, но Ленин испытывал даже некое благоговение перед Чертковым, беседовал с ним. И даже кровожадный и совершенно беспощадный Джугашвили распорядился: «Издать все, от первого слова до последнего». И мы имеем такое чудо, как 90 томов полного собрания Константин Кедров 29 сочинений Толстого, где есть и «Царство Божие внутри нас», и «Исповедь», и другие вещи. В шестидесятые годы я за 30 копеек купил «Исповедь», а за 15 копеек «Царство Божие внутри нас». Это были мои настольные книги. Казалось бы, Толстой мечтатель, утопист, духовидец, пророк. И ничего в нашей жизни не напоминает ту мечту Толстого, к которой он призывал. Но ведь в наши жизни и алые паруса не приплывают! Если изъять из человеческого сердца силу ненасилия Льва Николаевича Толстого, то человечество обеднеет, станет примитивнее, будет брошено в какую-то бездну, и перед ним закроется та бесконечная перспектива, которая открылась для нас в мечте Льва Николаевича Толстого о силе ненасилия. «Сила ненасилия» – это и научное, и творческое прозрение, это бесконечность человеческой мечты. Конечно, на мечту все время идет наступление, вот и сейчас происходит очередная попытка создать некую цивилизацию, где все особым образом просчитано: сколько мы должны съесть, сколько мы должны выпить, какие нам нужны (или не нужны) права и т.д. Все это выверено, отмерено. Но… человеку нужен весь мир. Тот самый мир, который подарил нам Толстой в романе «Война и мир» и в своих великих, с виду таких простых книгах, как «Царство Божие внутри нас» и «Исповедь». Он подарил нам «Исповедь» горячего сердца, и я думаю, что без Толстого невозможна была бы сегодняшняя цивилизация, она бы давно погибла. И тот заслон, который возник на пути Холокоста, Гулага – это результат деятельности Льва Лев Толстой: Сила ненасилия Толстого. А вовсе не тех ожесточенных сил, которые пытались зло уничтожать злом. Это является величайшей победой Льва Николаевича. Такова сила ненасилия, и она будет только усиливаться, потому что, пока существует человечество, существует человеческая мечта.
Николай ЕРЁМИН
Альманах Миражистов
СПАСИТЕЛЬНАЯ СВЯЗЬ Николай ЕРЁМИН
СОНЕТ ПРО ПАНТЕОН
Шёл я — выше, выше…
Глядь: в конце дороги –
Мраморные ниши –
Греческие боги!
Длятся дни и ночи…
Вдоволь – есть и пить…
И никто не хочет
Место уступить.
Пантеон великих –
Очи и уста –
Каменные книги.
Память и мечта!
ХХ1-й век.
Я – как древний грек.
2025
1.АЛЬТЕРНАТИВЫ НЕТ
«Как мало прожито — как много пережито!»
С.Я Надсон (1862-1887)
«А перед нею разбитое корыто»
А.С.Пушкин (1799-1837)
Как много прожито! Как мало пережито…
Над морем тот же звёздно-лунный свет…
Душа моя – разбитое корыто,
И сказочной альтернативы нет…
Лишь вспыхнет, пролетая сквозь века,
То Пушкина, то Надсона строка…
2.НА ФОНЕ ПУШКИНА
«Я пережил свои желанья»
Александр ПУШКИН
Конечно, Пушкин точно знал
Всё-всё о каждом имяреке,
Живущем в ХХ1-м веке…
И нас в поэмах показал…
Чтоб не бродили днём с огнём
Мы, зная всё про всё о нём…
КАРТОЧКА «СБЕРБАНКА»
— Поэзия должна быть гениальной! –
Сказал мне Бог, вручая Божий Дар…
И карточку «Сбербанка», где – астральный —
Ждал моей визы скромный гонорар…
О, Муза гениальная моя,
Куда ты снова спрятала Ея?
ДЕД
— Душа – в пятках… вновь, увы и ах,
Там, в диабетических стопах…
А в душе и в сердце – бродит страх
Очутиться вдруг в иных мирах…-
Мне сказал сосед, печальный дед,
И вздохнул: — Проклятый диабет!
2025
СПАСИТЕЛЬНАЯ СВЯЗЬ
Когда Спасительная связь
Меж нами вдруг оборвалась –
Друг, понял я, увы и ах,
Что мир стоял на трёх китах,
Которые от всех невзгод
Спаслись, уплыв за горизонт…
ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
***
Я плыл по воле волн
Во сне и наяву…
И вот – по воле слов –
Куда, Бог весть, плыву…
***
Жизнь меня лишь мгновенье любила,
А потом приравняла к нулю…
И хоть нас разлучила могила,
Я её бесконечно люблю…
ЗАКЛИНАНИЕ
Только так… Только так… Только так…
Только так…А иначе – никак…
И нигде… И ни с кем… Никогда…
Только так… И сейчас… И всегда…
***
Ты исчезла из жизни моей…
А ведь сердцу была всех милей…
Было? Не было? Было! Прошло…
Ах, какое сегодня число?
***
Я – слепок, ты – маска
Минувшей любви…
О, красная краска…
О храм на крови!
***
— Сальери, помолчи!
Дай Моцарта дослушать…
июнь 2025 г Красноярск
ЗВОН И ЗВЕНЬ
ЯНТАРНЫЙ СОНЕТ
— Дарю тебе янтарь! Как встарь, —
Из города Калининграда….
Тобою найденный янтарь
Дарю, бери! — О, как я рада!
Пусть вновь сверкают до зари
Нам эти чудо-янтари…
Я помню всё. Стихов не надо! —
В оконной раме – свет иконный,
Потусторонний, заоконный…
По эту сторону окна –
В устах твоих – глоток вина.
В глазах – янтарная луна
Мерцает мне – от сих до сих –
В словах таинственных твоих…
2025
***
Я не знаю, что такое жизнь.
Бесконечны – горизонт и высь.
Но я знаю, что такое смерть,
Потому что должен умереть, —
Устремлённый ввысь, увы, и вдаль,
То есть, — в бесконечную печаль…
2025
СКАЗОЧНЫЙ ИМПЕРАТИВ
— Не пей из козьего копытца,
Где борются добро со злом!
Хорош коньяк. Прекрасна пицца.
Не пей, чтобы не стать козлом,
Пока влюблённая коза
Таращит на тебя глаза.
***
Какая ночь! На удивление,
В такт следуя ночным часам,
Артериальное давление
Из сердца рвётся к небесам…
О, этот вечный Млечный путь! –
Какой восторг…Какая жуть…
***
Среди развалин памяти моей
Вчера я обнаружил 100 рублей…
И поимённо вспомнил 100 друзей…
И с каждым выпил по глотку, ей-ей…
Вот отчего сегодня бледный вид
Имею… Ах… И голова болит…
СТРОКА АХМАТОВОЙ
«…года
Высокого и огненного счастья…»
А.А.А.
О, как таинственны стихи
Столетнего розлива!
Благоуханье — от строки…
И музыка — на диво…
О, как правдива и легка
Бессмертной ставшая строка…
ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
БИБЛИЯ
От Библии, открытой наугад, —
Где мудрость, воплощённая людьми,-
Надежды зов, и веры, и любви…
И я опять любой странице рад…
БИЗНЕСМЕН
Бизнесмен, желая в вечности остаться,
Закупает всё, что видится вдали:
В Интернете – виртуальное пространство…
И на кладбище, увы, клочок земли…
ОБРАЩЕНИЕ к ХАРОНУ
— Вот два обола. Всё понятно?
Харон, спокойно, сквозь года
Перевези меня обратно
Туда-сюда, и навсегда…
ДВУЕДИНСТВО
В любом, о, женщины-мужчины,
Любовь – малышка и малыш…
И следствий – Боже! – от причины
Захочешь, а не отделишь…
ИГРА
Береги себя,
Игрок!
Суть игры –
Судьба и рок…
ЛЮБОВЬ и ДРУЖБА
— Мой друг сегодня
Спал с моей женой…
Любовь и дружба – нонсенс.
Бог ты мой!
РОДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ
— Забыть её? Ни в коем разе!
В ней – и надежда, и любовь,
И вера в родственные связи,
Которые вернутся вновь…
РОК и СУДЬБА
Так не делай…Туда не ходи…
Знай и чувствуй, что ждёт впереди…
И не мучай других и себя…
В каждом слове – и рок, и судьба…
***
Пока глаза любимые лучатся…
И всё, что происходит, — так забавно…
Я не хотел бы умереть от счастья,
А умереть от горя – и подавно…
ЗВОН и ЗВЕНЬ
На колокольне колокол звенит…
Рожденье – смерть…А между ними прочерк…
Звенит трамвай… И телефон звонит…
А им в ответ – китайский колокольчик…
Николай ЕРЁМИН Июнь 2025 г Красноярск
Александр БАЛТИН
Альманах Миражистов
Александр БАЛТИН
РАСШИФРОВАННЫЕ МИРАЖИ НИКОЛАЯ ЕРЁМИНА
Миражи, дающие чудесные картины, наслаиваются на сознание, требуя расшифровки орнамента…
…где ребёнок, замирая, глядевший на звёзды?
Память – тоже один из вариантов миражей: всё мерцает не чётко, будто залитое кислотой времён; и поэзия – в подобном контексте яви – один из способов удержать промелькнувшее: зафиксировать полёт бабочки, или…космический простор:
Очарован звёздными путями,
Сзади – церковь, впереди – погост,
Я в России – инопланетянин,
Освещённый светом вечных звёзд…
И вокруг – куда ни кинешь взор,
И в душе – космический простор…
Миражи Николая Ерёмина отличаются метафизической красочностью и полновесными гроздьями звука.Виноградный сок сладок: но, умножаемый на различные смыслы – равно смыслы, рассмотренные с разных ракурсов – он становится ещё и философской категорией.
Миражи расшифрованы – и поэтические формулы, которые предлагает Ерёмин вполне подтверждают оное:
Что такое происходит?
Все, кому хотел помочь,
Неожиданно уходят
Прочь – в космическую ночь…
Где Магнитный Млечный путь
Светит так, что не свернуть…
Его поэзия исполнена прекрасной игры – смертельно всерьёз: и витражи, прослаивающие расшифрованные миражи, отзывают опаловым блеском Млечного пути…
Есть особая млечность стихов: их духовная питательность, равно способность утешить душу, слишком подвергнутую растравам наших времён: столь равнодушных к поэзии…
…а – и отчаяние должно быть принято с улыбкой, и оно полезно для суммарного опыта проходящего тропами юдоли поэта:
— Прекрасен и огромен
В конце тоннеля свет!
Но знай, поэт Ерёмин,
И там спасенья нет. –
Сказал я сам себе
С улыбкой на губе…
Коли спасенья нет – остаются стихи.
Стихи-зигзаги молний, стихи-бабочки, стихи-лёгкие листы бумаг, плавно опускающиеся на реальность из запредельных высей; стихи-мерцающие звёздочки космоса, стихи, стихи…За ними – образы: и Вавилонский башни, забытой, недостроенной, покрываемой бородатыми мхами времён, и золотой, выкупанной в счастье веры Византии, и разных троп всевозможных войн: боя сундуков с копилками, к примеру: так мощно вынутого Брейгелем из пределов своей яви…И различные образы, включённые в расшифрованные миражи Н. Ерёминым, интересно ложатся в современность, столь быстро становящуюся прошлым, чтобы – через поэзию – сделаться будущим.
Александр Балтин,
город Москва Август 2021 года
Константин РУСАКОВ
Альманах Миражистов
Алебастровый
Приём, приём, я алебастровый
Утренний альбатрос
Белый мрамор под белыми астрами
Белый жгучий мороз
Пар над рекой тоже белый
Алебастровый диск
Вместо солнца
А вместо неба — мраморная зарница…
Горизонт потерян в тумане
В дальнем окне свеча
Алебастрово к себе манит
Я заварю белый чай
И у окна постою немного
Придумывая слова
Чтобы твои отогрелись ноги
Выяснилась голова
И в алебастровом небосводе
Снова пронзила синь
Белую смерть, нам дышать позволив
Среди красных осин
По мосту до колец Сатурна
Ты не поверишь мне абсолютно
Когда расскажу я, что нам под силу
Дойти по мосту до колец Сатурна
Чтоб солнечный ветер гудел в спину
И гнал нас вперёд, на свет горизонта
За рубежи привычных явлений —
Туда, где берут команду «на взлёт»
Юные отпрыски поколений
Ты не поверишь мне, но не страшно
Я рассчитал поворот событий
Взял запасные ключи от башни
Где хранится твоё наитие
С ним ты сможешь расправить плечи
И отпустить из прошлого грузы
На том же мосту не смолкают свечи
И променад совершают музы
А где этот мост, конечно же, спросишь
Где это место, скажите на милость
С ним тебя свяжет невидимый тросик
Чтобы ты больше не заблудилась
А в ту секунду, когда над нами
Кольца Сатурна взойдут, как нимбы
Только тогда обо всём узнаешь
Узришь имена, а не псевдонимы
В глубь октября
Здесь не осталось ни капли шанса
Там, за спиной, все мосты горят
В глубь октября я делаю шаг свой
И наблюдаю, как тонет взгляд
В этой пучине златого смысла
Где не ступала ещё нога
Ни демократа, ни коммуниста
Ни корифея, ни игрока
Где каждая линия уникальна
По каждому листику льётся ток
Мои уста скованы сталью
Вне этих ненасытных строк
Так что — извиняй, дорогая —
Не смогу подобрать слова
И дорожка останется тайной
На столетия, на века…
Ну а пока — я делаю шаг свой
В глубь оранжевых эстакад
Листья мягко под ноги ложатся
День искусно идёт на спад
Я принимаю этот ход мысли
А что ещё остаётся мне
Между землёй да синей высью
На границе туманных дней
Акула пера
Я — акула пера
Хищная рыба
С утра до утра
Игнорируя прибыль
Хватаю добычу
И рву на куски её
Налоговый вычет?
Гонка за скидками?
Что за нелепица
Что за безвкусица
«На формулах Лейбница
Этот мир крутится…»
Сказала рыбёшка мне
Застряв между острыми
Как бритва зубами
Я был занят словами
Не вашими цифрами
Не мотоциклами
И даже не жемчужными
Чудными гурами
Нет, простыми словами
Простыми буквами
Ещё порой непростыми
Звуками — это
Скорее шло в довесок
Это было так естественно
Как неведомый закон природы
Как сочащиеся соты
На поверхности пустой планеты
Где цветка и ветерка нет…
Я подхватывал их, нёс на свет
И следил, как вылуплялось нечто
Отблесками сна отмеченное…
А потом, при наступлении ночи
Я, лелея, поливал росточек
Чтоб на утро, звонок и подтянут
Избавлением стал от местных тягот
И кухарка, стряпая свой завтрак
Улыбнулась крикам динозавра
А кем я представился?
Акулой? Пера?..
Акулы не старятся
Ходит молва
Но это слова лишь —
Воздух, не более
Подкинь-ка, товарищ
Той рыбки рябой мне
Полёт шелкопряда под лестницей здравого смысла
Полёт шелкопряда под лестницей
Здравого смысла
Поэт неопрятен, зато он
Несёт коромысло
С ведром полным счастья
С ведром полным слёз
Поэт непричастен —
До ваших угроз
Ему дела нет, как и до
Наставлений
В щербинках следов его
Свет поколений —
Лучистый, проклятый
Звенящий, последний
Из тех светлячков, что
Приходят во сне лишь…
Я буду
Звенеть
Вместо вас
Обещаю
Когда здесь
Оглохнут
Последние
Мыши
Я буду сиять
Вместо вас
И лучами
Своими согрею
Всех тех
Кто услышит
Капля звука
Я шёл как обычно сквозь лес
А лес непривычно молчал
Я ждал от невзрачности весть
Чтоб снова строить причал
Для наших с тобой кораблей
Бегущих к другим берегам
Реальность бьёт всё больней
Но ей перечит строка
И в этой извечной борьбе
Живу, напрягая слух
Сегодня — тону в тишине
А завтра поймаю звук
Пусть капля будет всего
Мне хватит построить верфь
А в самом сердце моём
Открыть ещё одну дверь
Пусть капля будет всего
Она и только она
Впитает всю сумму свойств
И песню вернёт нам
Паразит Паразитыч
Паразит Паразитыч
Ходил по кругу
Работа дом работа дом
Паразит Паразитыч
Нашёл подругу
Но думал при этом
О чем-то своём
И когда они вместе под ручку ходили
Он оглядывался назад
И когда его в дом наконец пригласили
Он уснул там, безумно рад…
А на следующий день увидел записку
В которой был вежливый отказ
И принял это к сердцу слишком близко
С ним такое было в первый раз
И он продолжил ходить по кругу
Подкармливая птичку-боль в груди
Уже не оглядываясь, но руку
Держа на пульсе будней-льдин
И как-то раз ему день ответил
Гремящим гейзером нужных слов
Он записал их, пустил на ветер
И ход его жизни пошёл на слом —
Круг разомкнулся на сотни дорожек
Ведущих из морока в новый свет
Огни дальних станций всего дороже
Когда путеводных звёздочек нет…
Паразит Паразитыч
Ходил по кругу
Этот круг был похож на сон
Паразит Паразитыч
Нашёл подругу
И даже сказал ей, что влюблён
Паразит Паразитыч
Ходил на работу
Делая всё, что должен работник
И дёргал за ниточку
Непогоду
Раскрывая небесный зонтик
Ода сталевару
Из недр земных по дорогам, по рельсам
до обогатительных производств
путями проверенными и полезными
руда течёт от завода к заводу
плавится, варится, охлаждается
формируется в лист и брус —
лабораторный контроль качества
прочность и долговечность продукции
далее отделка — в мастерские
где покрытие и обработка
против любой известной стихии
до сияющих бликов доводка
упаковка, логистика, склады
поезда, корабли, машины
детали доставят куда вам надо
если вы даже ещё не решили
что сегодня будете делать —
новый танк или булавку
наконечники для своих стрел
или же щит от вражеских —
но что бы это ни было, знайте
всем обязаны мы сталевару
свои рецепты хранящему в тайне
творцу уникальных сплавов
он «мстит у станка» во благо людей
руки — продолжение металла —
великое множество тонких изделий
вырастило нас и воспитало
и уберегло нас от гибели и плена
от вознамерившихся скалить зубы
сегодня мир упадёт на колени
услышав, как поют стальные трубы
Свечка в банке
Однажды крохотная свечка
Накрытая банкой
Запела на чудесном наречии
Так негромко и забавно
Горела и пела, тихим пламенем
Едва освещая стены
Делясь неизбывной радостью
С немногими теми
Кто вокруг неё выстроился
И поддерживал пламя
На расстоянии выстрела
Руководил делами
И был создан райский уголок
В одной отдельной комнате
Что-то сквозило между строк
Что-то промеж той копоти
Что протирали каждое утро
Вмиг заменяя банку
Это была та странная мудрость
Щекочущая изнанку…
И вот одним утром пасмурным
Кому-то пришла мысль
А что если нам поднять банку
Выставив свечку на высь
И чтобы все вокруг слышали
Её чудесное пение
Чтобы пророс наконец камыш
Да сквозь общее онемение
Чтобы открылись у всех глаза
Как у нашей компании
Чтобы не было взглядов назад
И тёмного самокопания
Только ветер и чистый свет
Надувающие парус
Так, чтобы всем открылся ответ
Отменяющий старость…
Свечку вынесли в тот же день
Собрался известный люд
И банку подняли — и пала тень
Туда, где свечи поют
Слово летит
…чёрного чая вкус и щепотка паприки
запахи первого снега и соседского завтрака
звуки птиц, трясущихся у кормушки
песня группы Кьюр и стихотворение Пушкина
прикосновение твоих рук — живых или воображаемых
блики осеннего солнца, застрявшие меж этажами —
всё это переплетается и стягивается в одну точку
хочет уже занять место в неоконченной строчке
но нет — в последний момент — оно вырывается из рук
подлетает к стеклу — бьётся в него как тот самый ворон —
и с третьей попытки оно разбивает его — осколки —
как после большого взрыва — в разные стороны —
оно само как один из осколков летит вдоль пустующих улиц
но потом пара прохожих ему попадаются на пути
одному оно помогает найти, то что искал тот всю жизнь
а другого оно прошивает насквозь — тот падает замертво —
слово летит — я не могу его остановить —
я только могу наблюдать…
Сердоликовый блеск
сердоликовым блеском — твой лик
радужка в капельке крови
я не хотел возрождать конфликт
жаждая ничего кроме
тёплых рук твоих, зимних глаз
твоего приближения
всё, что было когда-то у нас
плод ли воображения
или реальность — я пропитал
этой субстанцией вечер
и в осколках увидел оскал
тёмно-бурое нечто
и моргнул — и тут же забыл
всё, что было со мною:
яркий взлёт и потухший быт
все холода и знои…
сердоликовый блеск — твой лик
снова здесь, как знаменье
в этот долгий, как вечность, миг
совести угрызение
повернёт в моей скважине ключ
впустит холодный воздух
тот зальёт всё чем-то горючим
нас отпуская к звёздам
Собирая листья (ворох 2)
Я шёл по неухоженной дороженьке лесной
Немного отмороженный, от воздуха шальной
И набивал я листьями свой внутренний карман
И грязными, и чистыми — из самых разных стран —
Там были перламутровые тихие листки
Там были тёмно-бурые кровавые ростки
Там был секретный дубов лист, охочий до любви
Там был и ветреный лучистый, крайне редкий вид…
Чудак, улыбка в пол-лица, походка божества —
Карман мой переполнился, и выпала листва…
——————————————
Константин Русаков
Подборка стихов 2023-2025
Мария МУРАВЬЁВА
Альманах Миражистов
моя доля
На двоих
На двоих была одна радость, —
просто рядом, просто быть рядом.
А случалась ненадолго разлука, —
на двоих была одна скука.
Было на двоих одно счастье, —
неделимое на две части.
Если холод душу рвал с телом, —
это счастье их собой грело.
Было на двоих одно сердце, —
всё прощало, не умело иначе.
А без сердца?.. — как теперь дальше?
Только кто-то всё в груди плачет…
***
Каждой ночью мне теперь снится:
У меня отрастают крылья,
То ли перьями — как у птицы,
То ли кожаные — нетопырьи.
Вот казалось бы, чего проще
Различить, где явь и быть мудрой?
Только алый след, струны тоньше,
Под лопатками саднит утром.
Только пылью в простыне — хвоя
С самых древних вековых тисов…
Только там, где быть должно двое, —
Лунный свет струится с карниза.
***
Я иду и за мной остаются две пары следов.
Рядом с теми, что меньше, — дорожка от сложенных крыльев.
И пока мои ноги уменье ходить не забыли
Тот — крылатый — со мною к задворкам Вселенной готов.
А потом будет лето. И солнце ворвётся во двор,
Растревожит котов, отдыхающих после охоты,
Кинет под ноги луч задержавшемуся пешеходу.
Мой крылатый поднимет к нему понимающий взор
И глаза его вспыхнут как искры ночного костра.
Он тогда подойдёт ко мне лёгкой неспешной походкой,
Ткнётся носом в плечо, будто в берег рыбацкая лодка,
И тихонько шепнёт прямо в ухо:
«Пойдём. Нам пора».
С уважением,
Мария Муравьева
http://www.stihi.ru/avtor/elf320
ССЫЛКИ НА АЛЬМАНАХИ ДООСОВ И МИРАЖИСТОВ
Читайте в цвете на старом ЛИТСОВЕТЕ!
Пощёчина Общественной Безвкусице 182 Kb Сборник Быль http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=488479
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=496996
ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ ЛИТЕРАТУРНАЯ СЕНСАЦИЯ из Красноярска! Вышла в свет «ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ» Сто лет спустя после «Пощёчины общественному вкусу»! Группа «ДООС» и «МИРАЖИСТЫ» под одной обложкой. Константин КЕДРОВ, Николай ЕРЁМИН, Марина САВВИНЫХ, Евгений МАМОНТОВ,Елена КАЦЮБА, Маргарита АЛЬ, Ольга ГУЛЯЕВА. Читайте в библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска! Спрашивайте у авторов!
06.09.15 07:07
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=580691:
КАЙФ new
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=580520
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
КАЙФ в русском ПЕН центре https://penrus.ru/2020/01/17/literaturnoe-sobytie/
СОЛО на РОЯЛЕ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
СОЛО НА РОЯЛЕhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
РЕИНКАРНАЦИЯ
Форма: http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=575083
КОЛОБОК-ВАМ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=573921
Внуки Ра
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=573474
Любящие Ерёмина, ВАМ
Форма: Очерк http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=572148
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=571826
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=570593
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=569224
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=567900
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=567900 http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=565809
ЗЕЛО БОРЗОhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=564307
РОГ ИЗОБИЛИЯ http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=561103
| БОМОНД
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=553372 |
| ВНЕ КОНКУРСОВ И КОНКУРЕНЦИЙ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=549135 |
| КаТаВаСиЯ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=536480 |
| КАСТРЮЛЯ и ЗВЕЗДА, или АМФОРА НОВОГО СМЫСЛА http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=534005 |
| ЛАУРЕАТЫ ЕРЁМИНСКОЙ ПРЕМИИ http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=531424 |
| ФОРС-МАЖОРhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=527798 |
| СИБИРСКАЯ ССЫЛКАhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=520612 |
| СЧАСТЛИВАЯ СТАРОСТЬhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=520121 |
| АЛЬМАНАХ ЕБЖ «Если Буду Жив»
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=510444 |
| 5-й УГОЛ 4-го ИЗМЕРЕНИЯhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=507564 |
ДНЁМ С ОГНЁМ
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Александр БАЛТИН, Константин РУСАКОВ,
Мария МУРАВЬЁВА
. 2025
ДНЁМ С ОГНЁМ
Альманах Миражистов
СОДЕРЖАНИЕ
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Александр БАЛТИН,
Константин РУСАКОВ,
Мария МУРАВЬЁВА
КрасноярсК
2025
ДНЁМ С ОГНЁМ
20Альманах Миражистов25
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Александр БАЛТИН,
Константин РУСАКОВ,
Мария МУРАВЬЁВА
ДНЁМ С ОГНЁМ
Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Александр БАЛТИН, Константин РУСАКОВ,
Мария МУРАВЬЁВА
Москва -Красноярск 2025
2025
ДНЁМ С ОГНЁМ
Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Александр БАЛТИН, Константин РУСАКОВ,
Мария МУРАВЬЁВА
Автор бренда МИРАЖИСТЫ, составитель и издатель Николай Ерёмин
адрес
nikolaier@mal.ru
телефон 8 950 401 301 7
Обложку украсила «Ярмарка» Ольги Муратовой
Кошек нарисовала Кристина Зейтунян-Белоус
© Коллектив авторов 2025г
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ
Альманах Миражистов
Мои стихи фаюмские портреты
Мои стихи фаюмские портреты
Мои вопросы и мои ответы
Мои стихи свободны и тихи
Я отвечаю за свои стихи
Не спрашиваю и не отвечаю
Но признаюсь что пониманья чаю
Быть может не напрасно это чаяние
В моих стихах надежда и отчаяние
Пускай до вас мое звукописание
Дойдет как очень древнее писание
Как откровенье вечное античное
Всеобщее и в то же время личное
Мои стихи фаюмские портреты
Мои читатели всегда в душе поэты
Поэт поэта словом не обманет
В рай поэтический читателя заманит
Я и себя заманиваю в кущи
В них с каждым днем заманчивей и пуще
А что в аду в чистилище творится
Об этом здесь уже не говорится
Примите же сей стих мой многодумский
Он откровенен как портрет фаюмский
И пусть навеки сохранит андроид
Твое лицо поэт и гуманоид
24 сентября2023
© Copyright: Кедров-Челищев, 2023
Свидетельство о публикации №123092403767
Рецензии
Написать рецензию
Прекрасное! Вызывающие чувство блаженства
Ваши стихи — это
не слова, а куски, глыбы мрамора, от которого Вы отсекли все лишнее.
И ещё мне всегда нравится, как Вы их читаете, голосом богатым по интонации, слушать замечательные Ваши лекции, увлекающие в высшие сферы.
Мыслителей в наше время — днём с огнём.
Спасибо за творчество, добрые дела.
Константин, будьте сильным всегда!
Елена Павлова Из Хайфы 04.04.2024 16:11
Константин КЕДРОВ
Альманах Миражистов Из Книги «НА ДРУЖЕСКОЙ НОГЕ!
« Лев Толстой: СИЛА НЕНАСИЛИЯ»
В истории русской мировой литературы не было еще такого случая, чтобы писатель оказал сильное воздействие на ход и русской, и мировой истории, какое оказал Лев Николаевич Толстой. Самое удивительное заключается в том, что его гениальный писательский дар как бы пропадал, когда он писал оказавшие воздействие на весь мир «Исповедь» и «Царство Божие внутри нас». Они написаны так, как будто это не Лев Николаевич пишет, а какой-то человек, который отказался от всех литературных традиций. Пишет каким-то особым, даже не писательским языком. Но воздействие этих книг на умы человеческие до сих пор бесконечное. Хотя человеческая история движется в прямо противоположном направлении от того пути, который начертан Львом Толстым, но это не должно нас удивлять. Ведь и «Новый завет» создан два тысячелетия тому назад, а вся история движется в противоположном направлении от того, о чем говорится в «Новом завете». И открытие 8 это принадлежит не мне, а Льву Толстому. Это он, первым в своих книгах «Царство Божие внутри нас» и «Исповедь», сказал: «Считается, что мы живем в христианской цивилизации, нет, мы живем в банке христианской цивилизации. Считается, что мы ученики и последователи Христа, или, по крайней мере, пытаемся за ним идти, нет, мы идем в прямо противоположном направлении». Когда супруга Толстого Софья Андреевна познакомилась с этими идеями Льва Николаевича, она написала в своем дневнике: «Лёвушка придумал какую-то свою религию, о которой забудут через три дня». Осмелюсь сказать, что никогда не забудут. Никогда не забудут, потому что там совершено сверхграндиозное открытие. И опять же, к сожалению, в литературе, филологии, философии не существует патента на открытие. Вот если какое-то открытие совершено в физике, то это будет зарегистрировано. А величайшее открытие Льва Николаевича Толстого не запатентовано. А оно равнозначно тому, когда на смену «Ветхому завету» был создан «Новый завет». Есть ли в «Ветхом завете» заповедь «Люби ближнего как самого себя»? Есть, но там она присутствует среди многих и многих других, это один из законов, данных пророками. А наш Спаситель сказал, что главная заповедь, первая – «Возлюби Господа всем сердцем своим и всей душою своею», а вторая – «Возлюби ближнего своего как самого себя». То есть, это как бы цитата из «Ветхого завета», но она выведена как главная, и соединено «Возлюби Господа всем сердцем Константин Кедров 9 своим» и «Возлюби ближнего своего как самого себя». Это прорыв, для которого человечество и тогда, и сейчас еще не созрело. Но это та перспектива, которая у человека существует. Возможно, это бесконечная перспектива, а может быть, все-таки при всей своей отдаленности, когда-то человечеством она будет достигнута. Но если убрать эту перспективу, то кроме людоедства, зверства и скотства не останется ничего, у человечества вообще не будет никакой перспективы. Получается, что если убрать бесконечную перспективу, то будет вообще бесперспективная жизнь. И вот Толстой – это не он придумал – говорит: «Зло никогда не уничтожается злом, но только добром уничтожается зло». Но это же сказал Спаситель, это же в «Новом Завете» написано! Ну, да, вроде бы все это знали, но Толстой сказал: «Это закон». Не просто пожелание ненасилия, а закон. Хотите уничтожить зло полностью – делайте это только добром. Произошло странное такое недопонимание, может быть, шутка врага рода человеческого. Открытие Льва Николаевича Толстого, хотя оно взято из «Евангелия», вошло в обиход с легкой руки журналистов в качестве призыва к ненасилию. Между тем он призывал не к непротивлению злу, ненасилию, а к активнейшему противлению злу ненасилием. Вот отсюда и тот термин, и то название нашей сегодняшней беседы – «Сила ненасилия». Лев Толстой сделал открытие, что ненасилие является важнейшей движущей силой мировой истории, а то, что достигнуто силой – временно. И зло, уничтожаемое злом, порождает следующее зло. И зло никогда не уничтожается злом, но лишь добром уничтожается зло. Он это берет эпиграфом, он это повторяет, он это постоянно цитирует. Это лейтмотив примерно тридцати лет его жизни. Озаренный этим открытием, он, как и все люди, совершившие открытие, решил, что человечество будет этому аплодировать, радостно это подхватит, изменит свой исторический образ жизни. Произойдет то, о чем в свое время грезил и Достоевский, находясь под влиянием Льва Николаевича, – произойдет революция любви. Интересно, что Эмиль Золя пишет Толстому: «Я прочитал ваши книги, прочитал ваш призыв к ненасилию. Вы там совершенно правильно пишите – человечество ждет либо всеобщая любовь, либо всеобщее смертоубийство». Это сказано накануне тех ужасающих событий ХХ века, которые теперь вроде бы отчасти позади, но отчасти не покидают нас до сегодняшнего дня. Не только Золя это понял, но понял Эйнштейн, понял Томас Манн, Стефан Цвейг, да, собственно говоря, вся мыслящая мировая интеллигенция. Она прониклась этой мыслью Толстого. Больше того, так получилось, что это не «Война и мир», не «Анна Каренина» – неслучайно потом сам Толстой отказывался от этих великих книг. Это свойственно великому человеку сделать какой-то шаг: увлечься, отречься. Отряхнем этот прах с наших ног, чтобы двигаться дальше. Это увлеченность, великая увлеченность Льва Николаевича Толстого. Сила ненасилия его поддержала: и Чехов толстовцем был, и Бунин толстовец, и Лесков. Мы просто не можем назвать ни одного крупного русского писателя, который бы не прошел через это увлечение – толстовство. Конечно, утверждение ненасилия и силы ненасилия в современном мире – это писательская мечта Льва Николаевича. Такая же, как «Алые паруса» Грина, как мечта Паустовского. Писатель не только имеет право на мечту, но он обязан дарить человечеству мечту. Увы, вся история пошла совершенно противоположным путем, противоположным тому, который предлагал Толстой. Сначала надвигалась революция 1905 года – всеобщее людоедство. И Лев Николаевич пишет, по наивности своей, по беспомощности полной. Как будто это не Толстой написал, а ребенок пятилетний. Такая чистота души, такая ранимость сердца, такая вера, беспредельная вера в человечество, будто его можно исправить. Вот разговаривают Вересаев и Толстой. Вересаев врач, как все врачи, человек немножечко скептический, знающий человеческую натуру, знающий какие-то психологические основы. И он говорит: «Лев Николаевич, вы говорите, что любовь к ближнему – это есть закон человечества. И что как только человечество услышит слова Христа, которые, по вашему мнению, скрывают за ритуалом, за обрядом, так сразу все исправятся и пойдут по пути Христа?» – «Конечно, – говорит Лев Толстой. – А как же! Как только вы узнаете, если вы сидите в темноте, и войдет человек со светом, все увидят, 12 что это свет, и пойдут к свету». – «Но вы ошибаетесь», – говорит Вересаев. К сожалению, в этом диалоге прав не святой Лев Николаевич Толстой, а прав скептически, материалистически в тот момент настроенный Вересаев. Вересаев видит, какая кровавая бойня начинается, а Толстой пишет рассказ: «Вот свирепая толпа набросилась на городового. Вот его повалили на землю». И таких расправ были тысячи. В Москве и Петербурге убивали полицейских, грабили магазины, грабили еврейские магазины, грабили немецкие магазины. Удивительна слепота тех, кто эти погромы приветствовал, думая, что если разрешить грабить немецкие и еврейские магазины, то не будут грабить русские. Ничего подобного: как только разрешили грабить нерусские, тотчас стали грабить и русские. А если можно убить городового, то почему нельзя убить царя? Все логично. Вот, где были открыты врата Адские. Но по Толстому-то не так! Вот сейчас набросились на кого-то, стали его избивать. И тут: «Не трогайте его, у него ребенок, у него жена». И толпа отхлынула. То есть, Лев Николаевич Толстой твердо верил, что достаточно будет этим людям сказать: «Что же вы делаете, убийцы!». Конечно, он не мог представить себе ни Освенцим, ни ГУЛаг, ни войну. Ни Первую, ни Вторую мировые! Этого он в самом страшном сне себе представить не мог. Потому что душа у него была абсолютно святая, он считал себя величайшим грешником, все время корил себя за то, что живет неправильно. Никто таким страшным судом себя не судил, как Толстой. За этой беспощадностью к самому себе скрывалась очень чистая святая душа, чистое святое сердце. Кстати говоря, многие заблуждаются, думая, что святой человек не ошибается. Часто ссылаются на какого-нибудь святого: «А вот он сказал это, а вот он сказал то, и то, что он сказал, свято». Ничего подобного, святость может проявиться в одном и сопровождаться миллионом всяких грехов и заблуждений. Каких угодно. Лев Толстой считал себя величайшим грешником, бичевал себя так, как никто. Его невозможно критиковать, потому что он сам обращал против себя в тысячу раз больше любых слов, чем те, которые против него можно обратить. Когда стали арестовывать людей, которые одобряли проповедь Толстого в «Исповеди» и «Царстве Божием внутри нас», то он написал царю: «Зачем арестовываете моих последователей, арестуйте меня, меня посадите в тюрьму». Но надо отдать должное, что все-таки дореволюционные правители России были на тысячу миллионов голов выше всех последующих. Однажды Софья Андреевна пришла к императору со словами: «Лев Николаевич дошёл до того, что хочет лишить сыновей наследства, потому что он считает, что получать деньги за литературу безнравственно, что литература – это Божье дело». А Лев Толстой считал, что за землю платить безнравственно, земля Божья, она принадлежит всем. Он же не знал, что эту его идею превратят в колхозы. Он считал, что нельзя пользоваться прислугой, надо самому себя всем обеспечить, своими руками. И он тачал сапоги, выносил помойное ведро каждое утро, рубил дрова. Это были не пустые слова, на самом деле все было именно так. Потом все превратили в анекдот: «Граф, пахать подано». Но Лев Николаевич и пахал, и косил, и занимался настоящим физическим крестьянским трудом. И он считал, что каждый человек должен сам себе обеспечить весь жизненный цикл. В Ясной Поляне, где он жил, есть подвальная каморка, где голые, выбеленные известкой, стены, железная кровать, и тумбочка, да еще коса висит в углу. Вот все имущество и вся мебель. Ну да, когда постригаются в монахи, то дают обет бессребреничества. Большего бессребреника, чем Лев Толстой, трудно себе представить. Богатый человек, который считал безнравственным, что за его литературные труды ему платят. И решил, что и дети ни в коем случае не должны получать деньги за труды, все должно быть бесплатным для всех. Так вот, Софья Андреевна говорит императору, что супруг выжил из ума. На что император отвечает: «Может быть, Лев Толстой и сумасшедший, но это сумасшедший Лев Толстой». Вот ведь на какой все-таки высоте, при всех своих заблуждениях и заморочках, была власть в России до 1917 года! Вот, что мы потеряли, вот, кого мы расстреляли, вот, что мы растоптали. «Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног». И отряхнули не прах, отряхнули самое главное – разум, человечность и понимание ценности интеллекта, разума. Я всегда удивлялся пророческому, я бы даже сказал, инстинкту Льва Николаевича. Ну, да, совершается гнуснейшее, кровавое преступление, покушение на царя-освободителя Александра II. Зверское, мерзкое, подлое. Заслуживает оно смертной казни? Оно тысячи смертных казней заслуживает. Но Толстой пишет наследнику – царю Александру III: «Поймите, во-первых, проявите истинное христианское великодушие и простите врагов своих, и не убивайте тех, кто убил вашего отца. Ибо какой мерой мерите, такой и вас будут мерить. [Это слова Спасителя]. Ибо у этих убийц есть братья [а среди убийц был старший брат Ульянова-Ленина], которые будут Вам мстить. А если убьете и братьев, то будут Вам мстить их дети. И цепь насилия не прервется, она будет разрастаться и разрастаться. Порвите, разорвите эту цепь, или в конечном итоге те, кого убили Вы, убьют Вас». Вот смысл письма Льва Николаевича. Очень смелое, очень дерзкое письмо, но оно же истинное. Ведь так же все и получилось, потому что, мстя за смерть своего брата, Ульянов-Ленин в конечном итоге стал цареубийцей, убийцей детей – царевен, больного ребенка на руках. А Лев Николаевич видел возможность разорвать эту цепочку насилия. Я не берусь сейчас утверждать, что это было невозможно. Понимаете в чем дело: часто перед человечеством возникают такие моменты, такие коллизии, когда им предлагают что-то невозможное, но это невозможное вдруг совершается. Невозможным считалось, что человек сможет летать без крыльев, а полетели самолеты. Невозможным считался выход в космос, в космическое пространство, но человечество Лев Толстой: Сила ненасилия 16 вышло. А вот в морально-этическом плане, в отношениях между людьми прорывов не наблюдается. Все происходит именно так, как это описано в «Царствии Божием внутри нас» и в «Исповеди». Момент прозрения пришел к Льву Николаевичу во время охоты. Да, потом он отрекся от охоты как от убийства живых существ. Больше того, он даже был против вырубки леса, он пришел к великому принципу, к которому Индия пришла еще очень давно, пять тысяч лет назад. Этот принцип великий врач, великий органист, исследователь Баха, великий философ и подвижник Альберт Швейцер, находясь под влиянием идей Льва Толстого, назвал принципом благоговения перед жизнью. Все есть величайшее творение Божие, и оно все живое, и перед всем живым надо благоговеть. Индийская культура это знает, там есть направление – джайнизм. Его представители даже носят марлевую повязку, чтобы какое-нибудь существо нечаянно не вдохнуть и не нанести ему вреда. Они внимательнейшим образом смотрят, чтобы не наступить на какое-то живое существо. Для Индии это не есть открытие, а Лев Николаевич к этому открытию пришел, он открыл принцип благоговения перед жизнью. Неудивительно, что английский адвокат индийского происхождения Мохандас Карамчанд Ганди, которого мы все знаем под именем Махатма Ганди – мировая душа, познакомившись с трудами Толстого, понял, в чем открытие Толстого: сила ненасилия и благоговение перед жизнью. Есть два величайших ученика Льва Николаевича Толстого – Ганди и Швейцер. Альберт Швейцер – великий музыковед, органист и реставратор старинных органов, человек широкой известности, автор многих трудов, кстати, дядя Сартра. Он бросает все свои дела, в 40 лет поступает на медицинский факультет, изучает медицину, получает диплом и едет в Габон, в самую глушь Африки, где вообще никакой медицины не существовало. Интереснейший момент – он пишет своему другу: «В Габоне только два человека имеют машину, я и еще один богатый человек». Альберт Швейцер построил госпиталь, где сам лечил, всю свою жизнь этому посвятил. В какой-то момент он все-таки затосковал по цивилизации, сел на пароход и хотел вернуться в Европу. Но в дороге услышал по радио речь Геббельса, доехал ло ближайшей пристани и поплыл обратно в Габон. С утра до ночи он и его соратники варили кашу, кормили голодающих, даже веслом мешали эту кашу, так как к ним шли тысячи голодных людей. И они варили, кормили. Вот, примерно, так и жил Швейцер, с утра до ночи лечил и кормил этот бесконечный поток людей – и голодных, и больных. Когда ему говорили: «Ну, разве можно жечь свечу с двух сторон, вам же 90 лет?». «Можно! – говорил Швейцер. – Если свеча большая». И он дожил до 93 лет, став лауреатом и Нобелевской премии, и даже Ленинской премии. Потому что он был активнейшим борцом против атомного оружия. Его мечта о полном запрете ядерного оружия не сбылась, но он отчаянно за нее боролся. Как и Лев Толстой, Лев Толстой: Сила ненасилия 18 взывая ко всему миру, боролся за то, чтобы вообще отменить военную профессию, будучи твердо убежден, что это возможно, что все разоружаться, если услышат голос разума. Я однажды был поражен, когда услышал речь Хрущева в ООН об атомном оружии. Тогда много говорили о разоружении, обсуждался запрет на ядерное оружие. И вдруг выходит на трибуну Хрущев, человек, по-моему, без образования, и говорит: «А почему мы говорим только об атомном? Давайте вообще отменим все оружие, отменим вооружение, давайте разоружаться и начнем жить по-человечески». Это были совершенно искренние слова, это означало, что внутри нашей цивилизации великие мечты Льва Николаевича жили. Даже в сердцах таких жестких, жестоких, заблуждающихся правителей, каким являлся, вне всякого сомнения, и Никита Хрущев. Действительно, «нам не дано предугадать, как слово наше отзовется. И нам сочувствие дается, как дается благодать». Первое сочувствие – это Швейцер, второе – Махатма Ганди. Ганди тогда был преуспевающим адвокатом, он, услышав проповедь Толстого, едет не в Индию, а в Южную Африку, чтобы бороться против дискриминации негров. Бороться против апартеида, апартеид там держался довольно долго, черный человек не мог сидеть на одной скамейке с белым. Это там было примерно до восьмидесятых годов ХХ века. Сейчас, правда, сменилось другим апартеидом – белых, но это уже иной вопрос. Увы, такова природа человеческая, что самые благородные, самые светлые идеи могут вывернуться наизнанку, до своей противоположности… Так вот, в Южной Африке начался ненасильственный протест против апартеида, за Ганди пошли тысячи людей. Затем это перешло в Индию. Ганди, как и Толстой, твердо считал, что цивилизация пошла не тем путем, что люди должны питаться плодами рук своих. Сколько соткал – столько и надел, сколько вырастил – столько и съел, что смог построить своими руками – в том и живи. Но для Индии это было не абстракция, до сих пор еще большая часть населения там так живет. Поэтому, преломившись в сознании Ганди, эти слова Толстого были в Индии услышаны. Ганди ходил в набедренной повязке, не имел никакого имущества, призывал к ненасилию. Но мы знаем трагический финал. Как ни странно, но призыв к ненасилию Ганди смутил Индию. Это великая трагедия толстовства, толстовского учения. Началась мусульманско-индуистская резня, в конечном итоге, индуистский фанатик подошел и выстрелил в Ганди, и Ганди умер со словами: «Эй, Рам – о, Боже». Это трагическая судьба великого открытия, до которого человечество не доросло. В «Евангелии» сказано: «Зло никогда не уничтожается злом, но лишь добром уничтожается зло». И Лев Толстой этот постулат вывел на свет Божий, всей силой своего мирового авторитета он воззвал к миру накануне мировой войны, воззвал к любви накануне мирового ожесточения, людоедства и всех этих ужасающих революций XX века, накануне ГУЛага и Холокоста. Лев Николаевич Толстой ушел в 1910 году, незадолго до начала великой кровавой бойни. Иногда даже думаешь, что, может быть, так оно и лучше, потому что сам уход Толстого – это величайшее духовное историческое событие. Идея открытия ухода Толстого из Ясной Поляны как великого духовного исторического события принадлежит великому литературоведу (с которым я, к счастью, имел возможность общаться) Борису Мейлаху. Он умудрился каким-то чудом в советское время выпустить книгу «Уход Льва Толстого». Причем, в книге собственно авторских текстов и нет, там собраны документы: о чём писала пресса, что свидетельствовали современники и т.д. Это был настоящий подвиг. Вторым подвигом было открытие пушкиниста Благого. Он открыл «уходы» почти во всех значительных произведениях Толстого: везде он «проигрывает» свой уход из цивилизации. Сначала это уходы на Кавказ. Вспомним, как Оленин падает на землю, и говорит: «Никакой я не Оленин, а я просто вот этот олень». И какие были люди! Оленину понравился казах, и он ему подарил своего коня. К сожалению, мы часто недооцениваем подвиги, которые совершают люди, находящиеся у власти. Когда-то убиенный император Петр Федорович, взойдя на престол, сделал два великих шага. Первый шаг – он ликвидировал тайную канцелярию (тогдашний КГБ). Что, собственно говоря, и сделало его беззащитным, почему его так легко свергли с престола и зверски убили. А второе – издал указ «О вольности дворянства». Это означало, что дворянство получило право жить Константин Кедров 21 совершенно свободно, чего не было ни в Англии, ни во Франции, вообще нигде. Хочешь – служи, хочешь – не служи, хочешь – занимаешься гражданской деятельностью, хочешь военной, а можешь и никакой деятельностью не заниматься, ведь отныне ты свободный человек. Появилось сословие свободных людей, в результате у нас образовалась великая дворянская цивилизация. И Пушкин, и Тургенев, и Толстой – люди полностью независимые, полностью свободные. А следующее поколение, которое восприняло их жизнь, их мироощущение свободных людей стало называться интеллигенцией. Неслучайно часто говорят, что интеллигенция – это чисто русское явление. Да, потому что у нас был целый слой, высоко стоящий в обществе – дворяне. Дворянство, которое получило вольность, создало целую Атлантиду, которую потом грабили Ленин со Сталиным и их последователи. Они уничтожали и, по-моему, до сих пор еще никак не насытятся разорением дворянских усадеб, дворянской культуры. Первое, с чего они начали, – стали сжигать дворянские библиотеки, с обязательно находившимся там клавесином, роялем. Маяковский писал: «Тащь в хату пианино, граммофон с часами!» Это гибла великая дворянская Атлантида. Но погибнув физически, она духовно осталась в романах Тургенева, Льва Толстого, потом Бунина, Набокова. Это всё живет даже сейчас, ведь слово уничтожить невозможно. Как сказал Булгаков, – «Рукописи не горят». Эти духовные ценности неуничтожимы. А Толстой – это просто богатырь, исполин, главный пророк этой Лев Толстой: Сила ненасилия 22 дворянской цивилизации, это самый свободный человек в России. И Россия к нему потянулась. И было сказано, что в России сегодня два царя – один царь Александр III, а другой царь Толстой, и неизвестно, какой царь победит. Но оба царя были свергнуты – и Александр III (в лице Николая II), и Лев Толстой. Иногда говорят, что человеческая душа – христианка. Но это, смотря чья душа. Душа Толстого христианка, душа Тургенева тоже христианка, и душа Набокова христианка. Это те, кто создал великую литературу абсолютно свободных людей. Но есть же еще душа Смердякова, есть душа Берии, душа Джугашвили, душа Ленина-Ульянова. Эти души не христианские. Но Толстому было не дано видеть зло в человеке, только добро. И это хорошо, он подарил нам мечту о добрых людях. В «Войне и мире» есть отрицательные и положительные герои, но они все, в конечном итоге, хорошие. Когда умирал отец Пьера Безухова, то вышел князь Василий Курагин со словами: «Ах, друг мой, как же мы плохо живем, грешим, неправильно живем» и заплакал. И все герои у Толстого, какими злодеями бы ни были, они обязательно обращаются в своей душе, там находят просветление и этим очищаются. По сути дела, и Вронский из «Анны Карениной» тоже чудный, благородный человек. Удивительной чистоты душевной, красоты необычайной. Буквально все толстовские герои – это люди будущего, верящие, что будущее светло и прекрасно. Это обладает какой-то неслыханной силой притяжения.
Когда-то в Америке решили издать «Войну и мир» на английском языке. Издатель посмотрел текст и говорит: «Ну, что тут, какие-то рассуждение про Наполеона, какие-то тут фортификационные, военные дела. Давайте все эти рассуждения Толстого – почему бывают войны, отчего они бывают, – давайте все это выкинем и издадим так, чтобы каждому было понятно». Кастрировали роман Толстого, положили на прилавки, но его не покупали. Оставили только про любовь Наташи, про любовь Болконского, но не пошло. Вернулись к тексту Льва Николаевича, со всеми этими длинными рассуждениями, почему вдруг люди устремляются с запада на восток, и идут воевать. Почему миллионы других людей устремляются с востока на запад и доходят до Парижа. Вы скажите, потому что там приказал Наполеон, а тут приказал Александр I, но это просто ерунда. Тут какая-то непонятная сила, возможно, такой же силой движим рой пчел, стая птиц. Почему они вдруг движутся с запада на восток, с востока на запад, начинают убивать друг друга… Долгий-предолгий рассказ, но роман молниеносно был раскуплен, стал самым популярным в стране. И так и оставался самым популярным, конечно, после Библии. Сейчас, правда, вышел на первое место – не Диккенс или дамские романы XIX века, ничего подобного – Достоевский и его «Записки из подполья». Вот удивительные прозрения русской литературы, они не устаревают, и когда Эйнштейна спросили, что натолкнуло его на теорию относительности – величайшее открытие человечества, какое только возможно на сегодняшний день, – Эйнштейн, не задумываясь, в ту же секунду ответил: «Моцарт и Достоевский. Достоевский дал мне больше, чем любой мыслитель, пожалуй, даже больше, чем Гаусс». Однажды у Эйнштейна спросили о самом его любимом произведении Толстого, думая, что он назовет самые популярные, «Войну и мир» или «Анну Каренину». Но ответ был удивительный: «У Толстого есть такая вещь, которая называется “Много ли человеку земли надо?”». Это башкирская сказка о том, как человеку было сказано: «Вот ты получишь столько земли, сколько сможешь от восхода солнца до заката пробежать по кругу». И вот, он бежит по кругу, из последних сил, и солнце вот-вот зайдет, а он все еще больше, больше. И, не добежав до конца круга, падает и умирает. И надо ему было всегото сколько-то аршин земли. И тут возмутился Чехов: «Нет, Лев Николаевич, Вы не правы. Человеку нужно не столько-то аршин земли, ему нужен весь мир». – «Но ведь Вы, Антон Павлович Чехов, говорите это потому, что прочитали роман «Война и мир». Вы прочитали, что там каждый герой открывает свой мир, громаднейший мир, и вершина этого открытия мира не только небо над головой Андрея Болконского под Аустерлицем, когда он ранен. Когда он умирает, и перед ним распахивается одна дверь, другая, и он выходит в бесконечность, в нем просыпается любовь. Нет, не та любовь, которая была к Наташе только, а ко всему миру. А хрустальный глобус Пьера? Пьер попадает в плен, в сараи, его охраняет с ружьем француз, Константин Кедров 25 и он погружается в дремоту, и в этой дремоте он видит то, что, к сожалению, в прекрасном фильме «Война и мир» не смогли передать. Видимо, для этого нужен был бы Феллини, может, Сокуров, там другого плана режиссер нужен, не идеалистического. Потому что, кстати говоря, Лев Толстой кто угодно, но не реалист. Он открыватель сверх—реальности, он выше реальности, той реальности, о которой говорил великий философ, которого сейчас почему-то стали забывать – Людвиг Фейербах, сказавший: «Человек человеку Бог». Эти слова, конечно, тоже восходят к евангельскому «Возлюби ближнего своего, как самого себя. В этом весь Закон и пророки». Да, вне всякого сомнения, это тоже восходит к толстовскому пониманию «Евангелия»… И вот, погрузившись в дремоту, Пьер видит своего учителя-француза. (Заметьте, война идет с французами.) Он видит учителя своего француза, и француз ему показывает глобус. Глобус состоит из множества хрустальных капель. Каждая капля хрустальная отражает весь глобус, а весь глобус отражается в каждой хрустальной капле. «Вот, вот как устроен мир», – говорит учитель-француз. Очнувшись от этого сна, Пьер видит солдата с ружьем: «Он охраняет меня, меня, мою бессмертную душу». Ему становится смешно, и он смеется. Обретение мира – хрустальный глобус Пьера. Да, мы можем сейчас сразу вспомнить про великого философа Лейбница, который говорил про души, монады – частицы мироздания. Они являются мирозданием, и одновременно мироздание является частицей. Но тут Лейбниц, конечно, предвосхищает современную физику, квантовую механику, и так далее. Но дело-то не в частицах, а в том, что каждый человек как капля отражает все мироздание, а мироздание существует, только отражаясь в каждом человеке. Когда Спаситель говорит: «Что толку человеку, если он приобретет весь мир, а душу свою потеряет». Вот всемирность каждого человека, его бесконечная глубина, но эту всемирность, и эту глубину он обретает только в любви к ближнему своему. И это любовь к ближнему своему порождает, делает человека борцом с насилием, с любой формой насилия. Это «сила ненасилия». Какое-то время за Толстым устремились и Бунин, и Чехов, и Вересаев, попробовали толстовский путь так называемого «опрощения». Когда Толстой говорит: «Кому нужна ваша промышленность, если она превращает людей в рабов, машин, если человек должен целый день стоять у какой-то машины, нюхать этот ужасный промышленный запах, гарь. Зачем это все нужно? Вот леса, вот поля, вот речка, вот чистый воздух, а все остальное от лукавого». Неважно, что Толстой здесь плохой социолог, что он недооценивает цивилизацию, и те блага, которые она приносит. Толстой спорит с Мечниковым, и Мечников говорит: «Человек рожден, и мы хотим, чтобы он жил 120 лет. Он заболевает только потому, что неправильно живет; если бы он правильно жил, правильно питался, то жил бы 120 лет. Мы рождаемся – это инстинкт рождения, мы продолжаем род – это инстинкт размножения, значит, с возрастом должен появиться инстинкт смерти. Но он не появляется, потому что мы слишком рано умираем, не дожив до 120 лет». Конечно, сам Мечников до 120 лет не дожил. Есть его этюды о бессмертии, их очень интересно читать. И вот, в разговоре с Толстым, он излагает такие идеи. А Толстой ему говорит: «А зачем?» – «Что зачем?» – «А зачем жить до 120 лет такой жизнью, которой мы живем?». Чувствуете, это разговор на разных языках. Толстой считает, что человек каждую минуту, каждую секунду живет в вечности. Дело не в количестве прожитых лет, а в том, какова глубина его прозрения, какой мир он обрел в душе своей, – вот что главное. Незадолго до своей гибели Пушкин прочитал модную книгу Джона Беньяна «Путь Паломника». Тогда ее читали, как потом «Войну и мир», – т.е. самую популярную после Библии книгу. Пушкин изложил свои впечатления в одном из своих последних стихов – «Странник»: Однажды странствуя среди долины дикой, Внезапно был объят я скорбию великой И тяжким бременем подавлен и согбен, Как тот, кто на суде в убийстве уличен. Потупя голову, в тоске ломая руки, Я в воплях изливал души пронзенной муки И горько повторял, метаясь как больной: «Что делать буду я? Что станется со мной? Герой хочет предупредить семью о грядущей гибели города в огне, но те его не понимают, считают больным, и тогда он убегает из города. Вспомним, как Софья Андреевна жаловалась императору на странности мужа, и сам он позже все бросил и покинул Ясную Поляну. А пресса писала: «Сошёл с ума, немедленно его в психушку. Догнать, дать врача». Удивительно, что все подробности великого духовного исторического события – ухода Льва Николаевича Толстого из Ясной Поляны – Пушкин предсказал до деталей. В советское время невероятно трудно было поднимать эти темы, но, тем не менее, издательство «Советский писатель» все-таки выпустило в 1978 году наш сборник «В мире Толстого», где эти мысли и идеи были ясно, черным по белому, изложены. Однажды известный толстовед Константин Ломунов спросил меня, как нам удалось такое напечатать, и я ему ответил: «Лев Николаевич Толстой помог, похлопотал». Действительно, вокруг Толстого постоянно происходили какие-то чудеса. «Толстовство» было самым гнусным ругательством, «непротивление» злу тоже употреблялось как ругательство. Последователей идей великого писателя преследовали, сажали в тюрьмы. Владимиру Черткову, наиболее близкому Толстому человеку, пришлось уехать в Англию, где он издавал его книги. Большевики тоже не принимали идеи Толстого, но Ленин испытывал даже некое благоговение перед Чертковым, беседовал с ним. И даже кровожадный и совершенно беспощадный Джугашвили распорядился: «Издать все, от первого слова до последнего». И мы имеем такое чудо, как 90 томов полного собрания Константин Кедров 29 сочинений Толстого, где есть и «Царство Божие внутри нас», и «Исповедь», и другие вещи. В шестидесятые годы я за 30 копеек купил «Исповедь», а за 15 копеек «Царство Божие внутри нас». Это были мои настольные книги. Казалось бы, Толстой мечтатель, утопист, духовидец, пророк. И ничего в нашей жизни не напоминает ту мечту Толстого, к которой он призывал. Но ведь в наши жизни и алые паруса не приплывают! Если изъять из человеческого сердца силу ненасилия Льва Николаевича Толстого, то человечество обеднеет, станет примитивнее, будет брошено в какую-то бездну, и перед ним закроется та бесконечная перспектива, которая открылась для нас в мечте Льва Николаевича Толстого о силе ненасилия. «Сила ненасилия» – это и научное, и творческое прозрение, это бесконечность человеческой мечты. Конечно, на мечту все время идет наступление, вот и сейчас происходит очередная попытка создать некую цивилизацию, где все особым образом просчитано: сколько мы должны съесть, сколько мы должны выпить, какие нам нужны (или не нужны) права и т.д. Все это выверено, отмерено. Но… человеку нужен весь мир. Тот самый мир, который подарил нам Толстой в романе «Война и мир» и в своих великих, с виду таких простых книгах, как «Царство Божие внутри нас» и «Исповедь». Он подарил нам «Исповедь» горячего сердца, и я думаю, что без Толстого невозможна была бы сегодняшняя цивилизация, она бы давно погибла. И тот заслон, который возник на пути Холокоста, Гулага – это результат деятельности Льва Лев Толстой: Сила ненасилия Толстого. А вовсе не тех ожесточенных сил, которые пытались зло уничтожать злом. Это является величайшей победой Льва Николаевича. Такова сила ненасилия, и она будет только усиливаться, потому что, пока существует человечество, существует человеческая мечта.
Николай ЕРЁМИН
Альманах Миражистов
СПАСИТЕЛЬНАЯ СВЯЗЬ Николай ЕРЁМИН
СОНЕТ ПРО ПАНТЕОН
Шёл я — выше, выше…
Глядь: в конце дороги –
Мраморные ниши –
Греческие боги!
Длятся дни и ночи…
Вдоволь – есть и пить…
И никто не хочет
Место уступить.
Пантеон великих –
Очи и уста –
Каменные книги.
Память и мечта!
ХХ1-й век.
Я – как древний грек.
2025
1.АЛЬТЕРНАТИВЫ НЕТ
«Как мало прожито — как много пережито!»
С.Я Надсон (1862-1887)
«А перед нею разбитое корыто»
А.С.Пушкин (1799-1837)
Как много прожито! Как мало пережито…
Над морем тот же звёздно-лунный свет…
Душа моя – разбитое корыто,
И сказочной альтернативы нет…
Лишь вспыхнет, пролетая сквозь века,
То Пушкина, то Надсона строка…
2.НА ФОНЕ ПУШКИНА
«Я пережил свои желанья»
Александр ПУШКИН
Конечно, Пушкин точно знал
Всё-всё о каждом имяреке,
Живущем в ХХ1-м веке…
И нас в поэмах показал…
Чтоб не бродили днём с огнём
Мы, зная всё про всё о нём…
КАРТОЧКА «СБЕРБАНКА»
— Поэзия должна быть гениальной! –
Сказал мне Бог, вручая Божий Дар…
И карточку «Сбербанка», где – астральный —
Ждал моей визы скромный гонорар…
О, Муза гениальная моя,
Куда ты снова спрятала Ея?
ДЕД
— Душа – в пятках… вновь, увы и ах,
Там, в диабетических стопах…
А в душе и в сердце – бродит страх
Очутиться вдруг в иных мирах…-
Мне сказал сосед, печальный дед,
И вздохнул: — Проклятый диабет!
2025
СПАСИТЕЛЬНАЯ СВЯЗЬ
Когда Спасительная связь
Меж нами вдруг оборвалась –
Друг, понял я, увы и ах,
Что мир стоял на трёх китах,
Которые от всех невзгод
Спаслись, уплыв за горизонт…
ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
***
Я плыл по воле волн
Во сне и наяву…
И вот – по воле слов –
Куда, Бог весть, плыву…
***
Жизнь меня лишь мгновенье любила,
А потом приравняла к нулю…
И хоть нас разлучила могила,
Я её бесконечно люблю…
ЗАКЛИНАНИЕ
Только так… Только так… Только так…
Только так…А иначе – никак…
И нигде… И ни с кем… Никогда…
Только так… И сейчас… И всегда…
***
Ты исчезла из жизни моей…
А ведь сердцу была всех милей…
Было? Не было? Было! Прошло…
Ах, какое сегодня число?
***
Я – слепок, ты – маска
Минувшей любви…
О, красная краска…
О храм на крови!
***
— Сальери, помолчи!
Дай Моцарта дослушать…
июнь 2025 г Красноярск
ЗВОН И ЗВЕНЬ
ЯНТАРНЫЙ СОНЕТ
— Дарю тебе янтарь! Как встарь, —
Из города Калининграда….
Тобою найденный янтарь
Дарю, бери! — О, как я рада!
Пусть вновь сверкают до зари
Нам эти чудо-янтари…
Я помню всё. Стихов не надо! —
В оконной раме – свет иконный,
Потусторонний, заоконный…
По эту сторону окна –
В устах твоих – глоток вина.
В глазах – янтарная луна
Мерцает мне – от сих до сих –
В словах таинственных твоих…
2025
***
Я не знаю, что такое жизнь.
Бесконечны – горизонт и высь.
Но я знаю, что такое смерть,
Потому что должен умереть, —
Устремлённый ввысь, увы, и вдаль,
То есть, — в бесконечную печаль…
2025
СКАЗОЧНЫЙ ИМПЕРАТИВ
— Не пей из козьего копытца,
Где борются добро со злом!
Хорош коньяк. Прекрасна пицца.
Не пей, чтобы не стать козлом,
Пока влюблённая коза
Таращит на тебя глаза.
***
Какая ночь! На удивление,
В такт следуя ночным часам,
Артериальное давление
Из сердца рвётся к небесам…
О, этот вечный Млечный путь! –
Какой восторг…Какая жуть…
***
Среди развалин памяти моей
Вчера я обнаружил 100 рублей…
И поимённо вспомнил 100 друзей…
И с каждым выпил по глотку, ей-ей…
Вот отчего сегодня бледный вид
Имею… Ах… И голова болит…
СТРОКА АХМАТОВОЙ
«…года
Высокого и огненного счастья…»
А.А.А.
О, как таинственны стихи
Столетнего розлива!
Благоуханье — от строки…
И музыка — на диво…
О, как правдива и легка
Бессмертной ставшая строка…
ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
БИБЛИЯ
От Библии, открытой наугад, —
Где мудрость, воплощённая людьми,-
Надежды зов, и веры, и любви…
И я опять любой странице рад…
БИЗНЕСМЕН
Бизнесмен, желая в вечности остаться,
Закупает всё, что видится вдали:
В Интернете – виртуальное пространство…
И на кладбище, увы, клочок земли…
ОБРАЩЕНИЕ к ХАРОНУ
— Вот два обола. Всё понятно?
Харон, спокойно, сквозь года
Перевези меня обратно
Туда-сюда, и навсегда…
ДВУЕДИНСТВО
В любом, о, женщины-мужчины,
Любовь – малышка и малыш…
И следствий – Боже! – от причины
Захочешь, а не отделишь…
ИГРА
Береги себя,
Игрок!
Суть игры –
Судьба и рок…
ЛЮБОВЬ и ДРУЖБА
— Мой друг сегодня
Спал с моей женой…
Любовь и дружба – нонсенс.
Бог ты мой!
РОДСТВЕННЫЕ СВЯЗИ
— Забыть её? Ни в коем разе!
В ней – и надежда, и любовь,
И вера в родственные связи,
Которые вернутся вновь…
РОК и СУДЬБА
Так не делай…Туда не ходи…
Знай и чувствуй, что ждёт впереди…
И не мучай других и себя…
В каждом слове – и рок, и судьба…
***
Пока глаза любимые лучатся…
И всё, что происходит, — так забавно…
Я не хотел бы умереть от счастья,
А умереть от горя – и подавно…
ЗВОН и ЗВЕНЬ
На колокольне колокол звенит…
Рожденье – смерть…А между ними прочерк…
Звенит трамвай… И телефон звонит…
А им в ответ – китайский колокольчик…
Николай ЕРЁМИН Июнь 2025 г Красноярск
Александр БАЛТИН
Альманах Миражистов
Александр БАЛТИН
РАСШИФРОВАННЫЕ МИРАЖИ НИКОЛАЯ ЕРЁМИНА
Миражи, дающие чудесные картины, наслаиваются на сознание, требуя расшифровки орнамента…
…где ребёнок, замирая, глядевший на звёзды?
Память – тоже один из вариантов миражей: всё мерцает не чётко, будто залитое кислотой времён; и поэзия – в подобном контексте яви – один из способов удержать промелькнувшее: зафиксировать полёт бабочки, или…космический простор:
Очарован звёздными путями,
Сзади – церковь, впереди – погост,
Я в России – инопланетянин,
Освещённый светом вечных звёзд…
И вокруг – куда ни кинешь взор,
И в душе – космический простор…
Миражи Николая Ерёмина отличаются метафизической красочностью и полновесными гроздьями звука.Виноградный сок сладок: но, умножаемый на различные смыслы – равно смыслы, рассмотренные с разных ракурсов – он становится ещё и философской категорией.
Миражи расшифрованы – и поэтические формулы, которые предлагает Ерёмин вполне подтверждают оное:
Что такое происходит?
Все, кому хотел помочь,
Неожиданно уходят
Прочь – в космическую ночь…
Где Магнитный Млечный путь
Светит так, что не свернуть…
Его поэзия исполнена прекрасной игры – смертельно всерьёз: и витражи, прослаивающие расшифрованные миражи, отзывают опаловым блеском Млечного пути…
Есть особая млечность стихов: их духовная питательность, равно способность утешить душу, слишком подвергнутую растравам наших времён: столь равнодушных к поэзии…
…а – и отчаяние должно быть принято с улыбкой, и оно полезно для суммарного опыта проходящего тропами юдоли поэта:
— Прекрасен и огромен
В конце тоннеля свет!
Но знай, поэт Ерёмин,
И там спасенья нет. –
Сказал я сам себе
С улыбкой на губе…
Коли спасенья нет – остаются стихи.
Стихи-зигзаги молний, стихи-бабочки, стихи-лёгкие листы бумаг, плавно опускающиеся на реальность из запредельных высей; стихи-мерцающие звёздочки космоса, стихи, стихи…За ними – образы: и Вавилонский башни, забытой, недостроенной, покрываемой бородатыми мхами времён, и золотой, выкупанной в счастье веры Византии, и разных троп всевозможных войн: боя сундуков с копилками, к примеру: так мощно вынутого Брейгелем из пределов своей яви…И различные образы, включённые в расшифрованные миражи Н. Ерёминым, интересно ложатся в современность, столь быстро становящуюся прошлым, чтобы – через поэзию – сделаться будущим.
Александр Балтин,
город Москва Август 2021 года
Константин РУСАКОВ
Альманах Миражистов
Алебастровый
Приём, приём, я алебастровый
Утренний альбатрос
Белый мрамор под белыми астрами
Белый жгучий мороз
Пар над рекой тоже белый
Алебастровый диск
Вместо солнца
А вместо неба — мраморная зарница…
Горизонт потерян в тумане
В дальнем окне свеча
Алебастрово к себе манит
Я заварю белый чай
И у окна постою немного
Придумывая слова
Чтобы твои отогрелись ноги
Выяснилась голова
И в алебастровом небосводе
Снова пронзила синь
Белую смерть, нам дышать позволив
Среди красных осин
По мосту до колец Сатурна
Ты не поверишь мне абсолютно
Когда расскажу я, что нам под силу
Дойти по мосту до колец Сатурна
Чтоб солнечный ветер гудел в спину
И гнал нас вперёд, на свет горизонта
За рубежи привычных явлений —
Туда, где берут команду «на взлёт»
Юные отпрыски поколений
Ты не поверишь мне, но не страшно
Я рассчитал поворот событий
Взял запасные ключи от башни
Где хранится твоё наитие
С ним ты сможешь расправить плечи
И отпустить из прошлого грузы
На том же мосту не смолкают свечи
И променад совершают музы
А где этот мост, конечно же, спросишь
Где это место, скажите на милость
С ним тебя свяжет невидимый тросик
Чтобы ты больше не заблудилась
А в ту секунду, когда над нами
Кольца Сатурна взойдут, как нимбы
Только тогда обо всём узнаешь
Узришь имена, а не псевдонимы
В глубь октября
Здесь не осталось ни капли шанса
Там, за спиной, все мосты горят
В глубь октября я делаю шаг свой
И наблюдаю, как тонет взгляд
В этой пучине златого смысла
Где не ступала ещё нога
Ни демократа, ни коммуниста
Ни корифея, ни игрока
Где каждая линия уникальна
По каждому листику льётся ток
Мои уста скованы сталью
Вне этих ненасытных строк
Так что — извиняй, дорогая —
Не смогу подобрать слова
И дорожка останется тайной
На столетия, на века…
Ну а пока — я делаю шаг свой
В глубь оранжевых эстакад
Листья мягко под ноги ложатся
День искусно идёт на спад
Я принимаю этот ход мысли
А что ещё остаётся мне
Между землёй да синей высью
На границе туманных дней
Акула пера
Я — акула пера
Хищная рыба
С утра до утра
Игнорируя прибыль
Хватаю добычу
И рву на куски её
Налоговый вычет?
Гонка за скидками?
Что за нелепица
Что за безвкусица
«На формулах Лейбница
Этот мир крутится…»
Сказала рыбёшка мне
Застряв между острыми
Как бритва зубами
Я был занят словами
Не вашими цифрами
Не мотоциклами
И даже не жемчужными
Чудными гурами
Нет, простыми словами
Простыми буквами
Ещё порой непростыми
Звуками — это
Скорее шло в довесок
Это было так естественно
Как неведомый закон природы
Как сочащиеся соты
На поверхности пустой планеты
Где цветка и ветерка нет…
Я подхватывал их, нёс на свет
И следил, как вылуплялось нечто
Отблесками сна отмеченное…
А потом, при наступлении ночи
Я, лелея, поливал росточек
Чтоб на утро, звонок и подтянут
Избавлением стал от местных тягот
И кухарка, стряпая свой завтрак
Улыбнулась крикам динозавра
А кем я представился?
Акулой? Пера?..
Акулы не старятся
Ходит молва
Но это слова лишь —
Воздух, не более
Подкинь-ка, товарищ
Той рыбки рябой мне
Полёт шелкопряда под лестницей здравого смысла
Полёт шелкопряда под лестницей
Здравого смысла
Поэт неопрятен, зато он
Несёт коромысло
С ведром полным счастья
С ведром полным слёз
Поэт непричастен —
До ваших угроз
Ему дела нет, как и до
Наставлений
В щербинках следов его
Свет поколений —
Лучистый, проклятый
Звенящий, последний
Из тех светлячков, что
Приходят во сне лишь…
Я буду
Звенеть
Вместо вас
Обещаю
Когда здесь
Оглохнут
Последние
Мыши
Я буду сиять
Вместо вас
И лучами
Своими согрею
Всех тех
Кто услышит
Капля звука
Я шёл как обычно сквозь лес
А лес непривычно молчал
Я ждал от невзрачности весть
Чтоб снова строить причал
Для наших с тобой кораблей
Бегущих к другим берегам
Реальность бьёт всё больней
Но ей перечит строка
И в этой извечной борьбе
Живу, напрягая слух
Сегодня — тону в тишине
А завтра поймаю звук
Пусть капля будет всего
Мне хватит построить верфь
А в самом сердце моём
Открыть ещё одну дверь
Пусть капля будет всего
Она и только она
Впитает всю сумму свойств
И песню вернёт нам
Паразит Паразитыч
Паразит Паразитыч
Ходил по кругу
Работа дом работа дом
Паразит Паразитыч
Нашёл подругу
Но думал при этом
О чем-то своём
И когда они вместе под ручку ходили
Он оглядывался назад
И когда его в дом наконец пригласили
Он уснул там, безумно рад…
А на следующий день увидел записку
В которой был вежливый отказ
И принял это к сердцу слишком близко
С ним такое было в первый раз
И он продолжил ходить по кругу
Подкармливая птичку-боль в груди
Уже не оглядываясь, но руку
Держа на пульсе будней-льдин
И как-то раз ему день ответил
Гремящим гейзером нужных слов
Он записал их, пустил на ветер
И ход его жизни пошёл на слом —
Круг разомкнулся на сотни дорожек
Ведущих из морока в новый свет
Огни дальних станций всего дороже
Когда путеводных звёздочек нет…
Паразит Паразитыч
Ходил по кругу
Этот круг был похож на сон
Паразит Паразитыч
Нашёл подругу
И даже сказал ей, что влюблён
Паразит Паразитыч
Ходил на работу
Делая всё, что должен работник
И дёргал за ниточку
Непогоду
Раскрывая небесный зонтик
Ода сталевару
Из недр земных по дорогам, по рельсам
до обогатительных производств
путями проверенными и полезными
руда течёт от завода к заводу
плавится, варится, охлаждается
формируется в лист и брус —
лабораторный контроль качества
прочность и долговечность продукции
далее отделка — в мастерские
где покрытие и обработка
против любой известной стихии
до сияющих бликов доводка
упаковка, логистика, склады
поезда, корабли, машины
детали доставят куда вам надо
если вы даже ещё не решили
что сегодня будете делать —
новый танк или булавку
наконечники для своих стрел
или же щит от вражеских —
но что бы это ни было, знайте
всем обязаны мы сталевару
свои рецепты хранящему в тайне
творцу уникальных сплавов
он «мстит у станка» во благо людей
руки — продолжение металла —
великое множество тонких изделий
вырастило нас и воспитало
и уберегло нас от гибели и плена
от вознамерившихся скалить зубы
сегодня мир упадёт на колени
услышав, как поют стальные трубы
Свечка в банке
Однажды крохотная свечка
Накрытая банкой
Запела на чудесном наречии
Так негромко и забавно
Горела и пела, тихим пламенем
Едва освещая стены
Делясь неизбывной радостью
С немногими теми
Кто вокруг неё выстроился
И поддерживал пламя
На расстоянии выстрела
Руководил делами
И был создан райский уголок
В одной отдельной комнате
Что-то сквозило между строк
Что-то промеж той копоти
Что протирали каждое утро
Вмиг заменяя банку
Это была та странная мудрость
Щекочущая изнанку…
И вот одним утром пасмурным
Кому-то пришла мысль
А что если нам поднять банку
Выставив свечку на высь
И чтобы все вокруг слышали
Её чудесное пение
Чтобы пророс наконец камыш
Да сквозь общее онемение
Чтобы открылись у всех глаза
Как у нашей компании
Чтобы не было взглядов назад
И тёмного самокопания
Только ветер и чистый свет
Надувающие парус
Так, чтобы всем открылся ответ
Отменяющий старость…
Свечку вынесли в тот же день
Собрался известный люд
И банку подняли — и пала тень
Туда, где свечи поют
Слово летит
…чёрного чая вкус и щепотка паприки
запахи первого снега и соседского завтрака
звуки птиц, трясущихся у кормушки
песня группы Кьюр и стихотворение Пушкина
прикосновение твоих рук — живых или воображаемых
блики осеннего солнца, застрявшие меж этажами —
всё это переплетается и стягивается в одну точку
хочет уже занять место в неоконченной строчке
но нет — в последний момент — оно вырывается из рук
подлетает к стеклу — бьётся в него как тот самый ворон —
и с третьей попытки оно разбивает его — осколки —
как после большого взрыва — в разные стороны —
оно само как один из осколков летит вдоль пустующих улиц
но потом пара прохожих ему попадаются на пути
одному оно помогает найти, то что искал тот всю жизнь
а другого оно прошивает насквозь — тот падает замертво —
слово летит — я не могу его остановить —
я только могу наблюдать…
Сердоликовый блеск
сердоликовым блеском — твой лик
радужка в капельке крови
я не хотел возрождать конфликт
жаждая ничего кроме
тёплых рук твоих, зимних глаз
твоего приближения
всё, что было когда-то у нас
плод ли воображения
или реальность — я пропитал
этой субстанцией вечер
и в осколках увидел оскал
тёмно-бурое нечто
и моргнул — и тут же забыл
всё, что было со мною:
яркий взлёт и потухший быт
все холода и знои…
сердоликовый блеск — твой лик
снова здесь, как знаменье
в этот долгий, как вечность, миг
совести угрызение
повернёт в моей скважине ключ
впустит холодный воздух
тот зальёт всё чем-то горючим
нас отпуская к звёздам
Собирая листья (ворох 2)
Я шёл по неухоженной дороженьке лесной
Немного отмороженный, от воздуха шальной
И набивал я листьями свой внутренний карман
И грязными, и чистыми — из самых разных стран —
Там были перламутровые тихие листки
Там были тёмно-бурые кровавые ростки
Там был секретный дубов лист, охочий до любви
Там был и ветреный лучистый, крайне редкий вид…
Чудак, улыбка в пол-лица, походка божества —
Карман мой переполнился, и выпала листва…
——————————————
Константин Русаков
Подборка стихов 2023-2025
Мария МУРАВЬЁВА
Альманах Миражистов
моя доля
На двоих
На двоих была одна радость, —
просто рядом, просто быть рядом.
А случалась ненадолго разлука, —
на двоих была одна скука.
Было на двоих одно счастье, —
неделимое на две части.
Если холод душу рвал с телом, —
это счастье их собой грело.
Было на двоих одно сердце, —
всё прощало, не умело иначе.
А без сердца?.. — как теперь дальше?
Только кто-то всё в груди плачет…
***
Каждой ночью мне теперь снится:
У меня отрастают крылья,
То ли перьями — как у птицы,
То ли кожаные — нетопырьи.
Вот казалось бы, чего проще
Различить, где явь и быть мудрой?
Только алый след, струны тоньше,
Под лопатками саднит утром.
Только пылью в простыне — хвоя
С самых древних вековых тисов…
Только там, где быть должно двое, —
Лунный свет струится с карниза.
***
Я иду и за мной остаются две пары следов.
Рядом с теми, что меньше, — дорожка от сложенных крыльев.
И пока мои ноги уменье ходить не забыли
Тот — крылатый — со мною к задворкам Вселенной готов.
А потом будет лето. И солнце ворвётся во двор,
Растревожит котов, отдыхающих после охоты,
Кинет под ноги луч задержавшемуся пешеходу.
Мой крылатый поднимет к нему понимающий взор
И глаза его вспыхнут как искры ночного костра.
Он тогда подойдёт ко мне лёгкой неспешной походкой,
Ткнётся носом в плечо, будто в берег рыбацкая лодка,
И тихонько шепнёт прямо в ухо:
«Пойдём. Нам пора».
С уважением,
Мария Муравьева
http://www.stihi.ru/avtor/elf320
ССЫЛКИ НА АЛЬМАНАХИ ДООСОВ И МИРАЖИСТОВ
Читайте в цвете на старом ЛИТСОВЕТЕ!
Пощёчина Общественной Безвкусице 182 Kb Сборник Быль http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=488479
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=496996
ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ ЛИТЕРАТУРНАЯ СЕНСАЦИЯ из Красноярска! Вышла в свет «ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ» Сто лет спустя после «Пощёчины общественному вкусу»! Группа «ДООС» и «МИРАЖИСТЫ» под одной обложкой. Константин КЕДРОВ, Николай ЕРЁМИН, Марина САВВИНЫХ, Евгений МАМОНТОВ,Елена КАЦЮБА, Маргарита АЛЬ, Ольга ГУЛЯЕВА. Читайте в библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска! Спрашивайте у авторов!
06.09.15 07:07
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=580691:
КАЙФ new
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=580520
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
КАЙФ в русском ПЕН центре https://penrus.ru/2020/01/17/literaturnoe-sobytie/
СОЛО на РОЯЛЕ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
СОЛО НА РОЯЛЕhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
РЕИНКАРНАЦИЯ
Форма: http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=575083
КОЛОБОК-ВАМ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=573921
Внуки Ра
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=573474
Любящие Ерёмина, ВАМ
Форма: Очерк http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=572148
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=571826
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=570593
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=569224
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=567900
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=567900 http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=565809
ЗЕЛО БОРЗОhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=564307
РОГ ИЗОБИЛИЯ http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=561103
| БОМОНД
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=553372 |
| ВНЕ КОНКУРСОВ И КОНКУРЕНЦИЙ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=549135 |
| КаТаВаСиЯ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=536480 |
| КАСТРЮЛЯ и ЗВЕЗДА, или АМФОРА НОВОГО СМЫСЛА http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=534005 |
| ЛАУРЕАТЫ ЕРЁМИНСКОЙ ПРЕМИИ http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=531424 |
| ФОРС-МАЖОРhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=527798 |
| СИБИРСКАЯ ССЫЛКАhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=520612 |
| СЧАСТЛИВАЯ СТАРОСТЬhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=520121 |
| АЛЬМАНАХ ЕБЖ «Если Буду Жив»
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=510444 |
| 5-й УГОЛ 4-го ИЗМЕРЕНИЯhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=507564 |
ДНЁМ С ОГНЁМ
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Александр БАЛТИН, Константин РУСАКОВ,
Мария МУРАВЬЁВА
. 2025
ДНЁМ С ОГНЁМ
Альманах Миражистов
СОДЕРЖАНИЕ
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ,
Николай ЕРЁМИН, Александр БАЛТИН,
Константин РУСАКОВ,
Мария МУРАВЬЁВА
КрасноярсК
2025
Автор публикации
