«Люди добрые! Гляньте! Чё деется! Совсем оборзели. Средь бела дня картоху тырят. Думают, бабёнка одинокая, так и заступиться некому? А ну пошли отседа, ханурики! Сейчас участкового кликну!» — разносились истошные крики по округе. Бдительная Капитоновна, заприметив двух мужичков, копошащихся на Нюркином огороде, надрывалась вовсю.
— И вам добрый день, славная женщина! Только не кричите так. Мы родственники Анны Степановны. В гости к ней приехали. Пока хозяйки дома нет, решили пособить. Видим, делянку она копать начала. Денёк сегодня погожий. Хорошо бы пока вёдро стоит управиться. А то дожди опять начнутся и прощай урожай! На Руси то ведь без картошки, что гулянка без гармошки! — откликнулся один из мужиков.
— Ишь, агрономы хреновы! Энто какие такие сродственники? Отродясь, у Нюрки таковских не было!
— Со стороны зятя её, — продолжил диалог тот же мужичок.
— Ончо! Энто Серёги што-ль? Пособить по хозяйству решили? И то верно. Вона, без мужицкой руки изба-то разваливается, — сменила громогласная баба гнев на милость, но тут же опомнилась. — А сам чего? Пошто не приехал? Нюрка-то в курсе, что у неё хозяйничаете? Гость гостью рознь, а иного хоть брось. Сумнительно всё-таки. Сереге-то кем приходитесь, родственнички?
— Дядьки мы ему. По отцу. Так что не переживайте. Приехали Анне Степановне помочь и заодно поохотиться в ваших краях.
— Ить! Это из такой-то дали. Поохотиться?
— Так по охоте и семь верст не крюк, уважаемая! Давайте знакомиться. Я – Виктор. А этот серьёзный мужчина – Андрей!
— А он чё, немтырь? Язык проглотил?
— Так доброе молчание лучше худого ворчания. Вас-то как звать-величать, красавица?
— Ишь, балагур выискался! Зубоскальничает всё. Капитоновна я. С Нюркой вместе работаю. Смотрите у меня. Вечерком вместе с участковым забегу. Если что не так, из-под земли достану. Усёк, сродственник?!
Гром баба сжала руку в увесистый кулак, поводила им перед носом нового знакомца и решительно зашагала прочь.
—Да уж. Есть женщины в русских селеньях! — подал голос спутник Виктора. — А каким макаром мы, Витя, родственниками здешней хозяйке приходиться стали?
И, выслушав лекцию о деревенском менталитете, в очередной раз подивился предусмотрительности друга.
— Видать, командир, ты в деревне давно не был. Здесь ведь как? Выпустишь с воробушка, а вырастет с коровушку. Скажи мы этой Капитоновне, что просто знакомые Нюры. Здесь бы такое поднялось! Вдовицу Бог бережет, а люди не берегут.
Однако ложь во благо не спасла от пересудов. Новость, что к Нюрке пожаловали гости, стараниями Капитоновны живо облетела всю деревню. Каждому встречному-поперечному она в красках живописала и того ушлого, что помоложе, и другого заноститого молчуна, что постарше. Особый интерес баб вызвала одна важная деталь, подмеченная «Штирлицем» в юбке. На пальцах мужичков обручальные кольца отсутствовали. Кумушки долго судили и рядили, припомнили все вольные и невольные прегрешения Нюрки. А их последнее время набралось много. С отпуска она приехала изрядно посвежевшей и помолодевшей. Да и её новые городские наряды не давали бабам покоя. Опять же, ни о каких родственниках Нюрки со стороны зятя они слыхом ни слыхали. «Как, ни есть, хахали городские прикатили. Наездилась по санаториям!» — дружно постановили деревенские. Деревня бурлила. Одна лишь Нюра оставалась в полном неведении.
Возвращаясь с работы, она завернула в сельпо. Нынче здесь было людно. При виде её, что-то бурно обсуждавшие дотоле бабы притихли. Нюра взяла хлеба и решила прикупить что-нибудь сладенькое. Вдруг гости вскорости пожалуют. Договоренность у неё с Виктором была — не сообщать о дате приезда. Ей так сподручнее. Треволнений опять же меньше. Как говорится, незваный гость легок, а званый тяжел: «В любой момент приезжайте. Ключ я тебе обсказала, где взять. Коли без меня пожалуете, командуйте смело». И вдруг за спиной услышала ехидное:
— Нюрка, пряников-то, чай, женишки городские прихватили. Ты б им лучше пузырёк взяла. Два кавалера на одну — не много ль?
Но тут на бабёнок прикрикнула продавщица Алка:
— Так. Хватит! Затрещали, как сороки. Устроили здесь «Давай поженимся». Говорено вам, что к Анне сродственники приехали. Отоварились и идите отсюда. Работать мешаете.
Нюра враз поняла, о каких гостях идёт речь. И, подивившись сообразительности Виктора «Ишь головастый какой! Догадался родственниками представится!» отшутилась:
— Ой, бабоньки! Много женихов, да суженого нет! А вот вам уж свезло! Не теряйтесь!
Женщины нехотя потянулись к выходу, а шустрая Алка завалила Нюру вопросами по поводу её грядущего юбилея. Разузнала все: и где Нюра его справлять собирается, и много ли народу будет. Предложила у неё в магазине закупиться. А вот вопрос ушлой девахи о том, приедет ли Светка на юбилей, застал Нюру врасплох.
Нюра очень надеялась, что дочь будет. Расстались они не хорошо. Светке решение матери вернуться домой не понравилось. Дочка вначале кричала, потом плакала, убеждая мать остаться в городе. А после того, как она сдуру ляпнула про предложение Андрея Ивановича и свой отказ, Светка и вовсе заистерила. Раздосадованная, она даже не поехала провожать мать в аэропорт. Ладно хоть зять довёз, да регистрацию на рейс помог пройти.
Размолвку с дочерью Нюра переживала тяжело. Хорошо, что поддерживал её Виктор. За это время он несколько раз звонил и каждый раз находил нужные успокаивающие слова. Одна надёжа — Светка у неё отходчивая. Тревожится всё же за мать. Нюра ведь понимает, по чьей инициативе ей зять с внуком названивают, да делами интересуются. Даст Бог, помирятся они вскорости с дочкой.
Чем ближе Нюра подходила к своему двору, тем больше волновалась. Предстоящая встреча и радовала, и страшила. Нравился ей Виктор крепко. «Вот ведь стыдоба какая! Девушка невестится, а бабушке ровесница. О душе пора думать, а оно ишь как оборачивается! Дура старая», — ругала она себя на чём свет стоит. С этими мыслями, минуя закрытую на замок избу, на крыльце которой стояла пара объемных рюкзаков, она прошла на огород. Трудовой десант уже завершился. Под навесом лежал картофель, а на делянке возвышались горы ботвы. Около одной из куч на перевернутых вёдрах умастились её гости. Мужички сидели спиной и не видели приближающуюся хозяйку. «Добрый день, гостюшки званые, желанные! Что же вы, не отдохнувши с дороги, не пивши, не евши, на огород подались! Упластались, поди, родственники дорогие?», — бойко начала она, но тут же осеклась, увидев второго гостя, медленно повернувшегося в её сторону. Нюру словно обдало ушатом холодной воды, а в животе неприятно защекотало. Будто через вату донеслись слова Виктора, смысл которых дошёл до неё не сразу:
— День добрый, хозяюшка! Заждались уж тебя. А я не один. Как и грозился с командиром своим. Знакомься, Нюра!
— Да знакомы мы! Рад встрече, хоть и нежданной-негаданной, — Андрей Иванович, а это был именно он, уверенно подошёл к опешившей женщине и взял сумку из её рук. — Давай, Аня, помогу тебе. Не знал я, к кому в гости еду. Финтить не привык. Если не ко двору, сразу скажи.
Зардевшаяся Нюра отрицательно покачала головой и, выдохнув, заверила:
— Бог с вами, Андрей Иванович! Растерялась я, маленько. Так ведь есть отчего. Да кто старое помянет, тому глаз вон. Милости прошу к моему шалашу.
Привычные хлопоты по хозяйству привели женщину в чувство. Тем более, что Виктор старался изо всех сил и своими шутками-прибаутками разряжал обстановку. Вместе собрали на стол и сели ужинать. Витя, с разрешения хозяйки достал из рюкзака бутылку беленькой и водрузил её рядом с Нюриным графинчиком малиновой наливочки. Сковородка с пожаренной до золотистой корочки картошечкой, груздочки с луком под сметанкой, хреновина да квашеная капустка довершали натюрморт. «Ельник-березняк— чем не дрова? Хрен да капуста чем не еда?» — подбодрил Виктор хозяйку, извиняющуюся за отсутствие разносолов. Мужчины выпили по рюмашке крепенькой, а Нюра пригубила настойки. В этот момент кто-то стал торкать в дверь.
На пороге нарисовалась соседка в парадно-выходном платье и полном боевом раскрасе. Забежала одолжиться дрожжами: «Свои-то видать старые стали, не поднимается опара». От приглашения отужинать отказалась и, поглазев на гостей откланялась. Не успели закусить, как снова кто-то постучался. Ещё одна соседушка заскочила разжиться уксусом. Только выпроводили эту, как в сенях опять завошкались. На сей раз в избу ввалилась Капитоновна. С порога начала: «Ишь лахудры, засикотились! Шлындают тут. Идрит твою налево! За уксусом она пришла. Давеча при мне у Алки бутылку взяла. Вертихвостка!» Не дожидаясь приглашения, баба по-хозяйски протопала за стол и выставила запотевшую бутылку самогона. «Не серчайте, мужики, что отчахвостила вас давеча! Поди разбери с налёта, по кой пёс вы приехали! За мазуриков вас поначалу приняла. Вона в райцентре на той неделе несколько домов обчистили. Ну, давайте мировую выпьем! Убирай, Нюрка, свой компот», — приказала она хозяйке.
После второй рюмашки забористого самогона Капитоновна крякнула и приступила к допросу. Нюра даже порадовалась этому. Самой-то неудобно было у гостей выпытывать, почему Виктор называет Андрея Ивановича командиром и как они знакомство между собой свели.
Мужчины переглянулись. Воспоминания были не самые приятные. Познакомились они в Узбекистане, где проходили учение перед заброской в Афган. Полученные там навыки, помогли выжить в условиях раскалённого в прямом и переносном смысле Востока. Вот только не всем бойцам их десантно-штурмовой группы, командиром которой был Андрей, это удалось. В одном кишлаке нарвались на засаду. Душманов тогда много положили. Но и они без потерь не обошлись. Раненого и контуженого командира вытащил тогда на себе Виктор, сам получивший ранение в ногу. В госпитале валялись бок о бок. Из Афгана в Союз тоже выводились вместе. Они к тому же земляками оказались. Потом судьба развела, но не навсегда. Вон, пол России вместе объездили. И не столько их охотничьи трофеи интересуют, сколько возможность вырваться из цепких лап города, оторваться от его суеты и пожить хоть недельку-другую бивачной жизнью, слившись с природой.
Коротко, по-военному, «с купюрами» доложили историю. Капитоновна задумалась и тяжко вздохнула: «Что за судьбинушка у Рассеи? Горемышная! Почитай на каждое поколение испытания страшные выпадают. Возьми меня. Прадед в Первую мировую унтер-офицером стал, калекой домой вернулся. Дед в сорок третьем на Курской дуге голову сложил. Мужик мой хоть и не афганец, а хлебнул по полной. В аккурат в это время на таджико-афганской границе срочную проходил. Не раз на заставу ихнюю нападали. Может, поэтому и не зажился долго. От разрыва сердца помер. Сын на Северном Кавказе в операциях участвовал. Теперича новая беда… Видать, внуки разгребать будут. Давайте, мужики, выпьем за павших. И пусть наши парни живут».
Отставив пустую рюмку и закусив, Капитоновна вдруг хитро улыбнулась и, подмигнув, выдала:
— А вы, мужики, хитро мудрые. Да стреляного воробья на сырой мякине не проведёшь. Я ведь вас ишо утром раскусила. Какие вы сродственники? Да ладно, не моё энто дело. К нам, значится, поохотиться заскочили? Брательник мой на дальнем кордоне егерем робит. К нему вам надоть. Там и кабаны, и лоси, да и медведи шастают. А у нас одне утки. Побалакаю я с ним насчёт вас.
— Ну ты даёшь, Капитоновна! Прям Штирлиц! —засмеялся Виктор, а Андрей Иванович подхватил, — И за заботу спасибо! Мир не без добрых людей. А если получится с братом договориться, благодарны вам будем.
— Дак меня так и кличут — Штирлицем в юбке. А с братушкой даже и не сумневайтесь. Получится. Во он у меня где! — сжала кулак Капитоновна. — Ну, лени малёхонько на посошок. Итить уж надо. А ты, Нюрка, ворота за мной запри, а то финтифлюшки наши опять заегозяться.
Во дворе Капитоновна принялась поучать: «Славные мужики. Ты, Нюрка, не конфузься, а приглядися получше. Видать, обоим ты душу-то занозила. Кабы на меня кто так глядел. Бабий век короток. Чай, сама знаешь! На наших дур-то не оглядывайся. На каждый роток не накинешь платок».
Закрыв за Капитоновой ворота, Нюра чуток задержалась на крыльце. Сжала руками пылавшие щёки, да отдышалась маленько. А в горенке тем временем шёл мужской разговор.
— Вижу, Виктор, не только мы сюда поохотиться приехали. Нравиться тебе Аня?
— Больше, чем нравиться, командир. Мы ведь и общались совсем ничего. А будто всю жизнь её знаю. Зацепило меня крепко. Да, видать, не меня одного. Ты с ней, как я понимаю, в санатории познакомился? В тот день, когда в лавку мою её случаем занесло, сильно переживала она, что обидела очень хорошего человека своим отказом. Правильно понимаю, что этим человеком ты был?
— Правильно понимаешь, Витя. После смерти супруги я и подумать не мог, что кто-то её заменить сможет. А встретил Аню и пропал. Как мальчишка… А счастье только поблазнилось. Что делать-то будем, друг?
— Всякая невеста для своего жениха родится. Ей и выбирать, командир. Мешать друг другу не будем. А там, как Бог даст!
В эту минуту в избу воротилась хозяйка. Мужчины прекратили разговор. Нюра предложила стелиться. Устали, поди, гости с дороги. Да ещё целое поле, почитай, выпахали. От предложения Виктора устроиться на ночь на сеновале отмахнулась. Над его залихватской частушкой дружно посмеялись:
«Самогонки выпили,
И на сено прыгнули.
Да, с таким сугревом мы
Можем жить там до весны».
Постелила дорогим гостям в горнице. Сама устроилась в комнате Светки.
Утром Нюра проснулась от соблазнительных запахов, доносившихся с кухни, на которой командовал Андрей Иванович. Виктора в избе не было. Не изменяя своим привычкам, вышел он на двор размять больную ногу. Нюра сунулась было с подмогой, но «шеф-повар» усадил её за стол, налил чая, положил с пылу-жару румяные оладушки. Дотоле никто так не ухаживал за Нюрой. Покойный муж её был хорошим человеком. Но всё больше она ему угодить старалась. Управившись, мужчина подсел к Нюре. Здесь и завязался задушевный разговор про то, как судьба вновь свела вместе двух боевых товарищей.
Встреча их вышла случайной. Произошло это в лихие девяностые. Заехал Андрей за продуктами на местный рынок и в прихрамывающем грузчике узнал своего спасителя. Жена не дождалась Виктора. Вернувшись и узнав обо всём, он квартиру супруге оставил, а сам ушёл «в никуда». Прямо на рынке, в контейнере, за Христа ради и жил. Теперь наступила очередь командира «вытаскивать» своего бывшего бойца. Пристроил его работать на кожевенную фабрику. С общежитием помог. Виктор парнем головастым и рукастым оказался. Подучился, а потом и дело своё открыл.
— Ты бы присмотрелась к нему повнимательнее, Аня. Виктор мужик хороший, правильный. Может, счастье своё с ним найдёшь! И не смотри, что балагур. Женщины вокруг него, конечно, вьются. Какая перед таким устоит? Но только он кремень. А ты ему крепко нравишься, — неожиданно завершил свой рассказ Андрей Иванович.
—Это что же, Андрей Иванович, вы меня сватать взялись? — рассерчала Нюрка и продолжила. — Да у нас товар не продажный, не поспел ишо.
В этот же день Витя выбрал оказию и, оставшись наедине с Нюрой, тоже завёл беседу. Только его изложение было более подробным. Вернувшись из Афгана, застал он с женой своего бывшего коллегу. К тому времени тот стал большим милицейским начальником. Мы смирны до поры, а как что — за топоры: несмотря на чины, дал подлецу в морду и с лестницы спустил. Жену простить не смог. Ушёл. Жить негде. Подался в областной центр. Думал, на работу устроиться и жизнь заново начать. Да где там! Полюбовничек супружницы крепко его обложил. На путную работу с волчьим билетом не взяли. С горя запил крепко. И покатилось. Бомбжевал практически. Перебивался на рынке. Там его и нашёл командир. И если бы не Андрей Иванович, неизвестно, что бы с ним стало. Может, и в живых уже не было. А в финале стал петь дифирамбы командиру:
— Нюра, понял я, что в лавке ты тогда речь вела об Андрея Ивановиче. Не руби с плеча. Не случайна эта встреча. Он ведь не знал, к кому направляемся. Может, судьба вам второй шанс дала? Присмотрись к нему. Большой души человек! Вот руку на отсечение даю, счастлива с ним будешь. Любит он тебя.
— Тьфу-тьфу! От слова не доспейся. Горазд руками-то разбрасываться, — обрезала Нюра. — А ты, смотрю, туда же. В свахи подался! Не по Сеньке шапка-то. Не поднимай ты, Витя, больше этот разговор. Очень прошу тебя.
Так пролетела пара дней. За это время гости крепко подмогли Нюре по хозяйству. Картошку в голбец спустили, крышу подлатали и забор подправили. А как-то вечерком заглянула на огонёк Капитоновна и сообщила, что пора збираться. Брат ужо заждался гостей на кордоне. Мужички собрались живёхонько. «Все сборы — онучи да оборы»— шутковал Виктор. — Жди нас с трофеями, Нюра». Договорились с транспортом и поутру уехали.
На кордоне Егорыч, здешний егерь для порядка проверил документы прибывших и ввёл в курс дела: «Значится так. Кабана много ходит. Лося на реву можно бить. Опять же волка. Косулю, зайца, лису покамест не пристало. Карася, щуки полно. Дичи ноне тоже хватает. Пёс ко мне этой весной прибился. Изнахратенный весь. Видать, с зверюгой сцепился. Насилу выжил. Но псина хорошая, хоть и дворняга. На всякую дичь натаскана. Уток, куропаток, глухаря хорошо берёт. В помощь вам будет. Да и ходите вприглядку. Надысь я следы Хозяина недалече видел. В позапрошлом годе сильно он на поскотине озоровал. По всему выходит матерущий. Настороже будьте».
Дни пролетали быстро. Щука в здешней реке гуляла непуганая. Утки полно. Но добыть — дело нехитрое. Главное-трофеи сохранить. Морозильников, понятно, у Егорыча нет. Оставалось только закоптить добытое. Под коптильню использовал лесной «Левша» железную бочку. Вот щуку и коптили в ней прямо на дворе. А для утки обустроили мужики коптильную яму неподалеку, в метрах пятидесяти от кордона на склоне реки. Вырыли двухметровую канаву небольшой глубины, стенки обмазали глиной. Егорыч под топку бочку без дна приспособил, да старые листы железа, чтобы коптильню земляную перекрыть. Только успевай, крутись. Утку наперво подготовить надо. Потом посолить, выдержать. Перед самым копчением обмыть, под навесом провялить. Коптить долго приходиться, часов двенадцать. За дымом следить, температуру нужную поддерживать. Опять же дрова какие попало не кинешь. Утка черёмуху с рябиной любит, осину да камыш. А для аромата обязательно можжевельник надо подбросить, полыни или травы богородской. Прокопчённую утку маслицем растительным протереть следует и уж в конце на выдержку дней на десять отправить. Для этого маломальский сарайчик здесь же поставили. Хлопотно, конечно. Зато тушки, приготовленные таким способом до трех месяцев, хранится могут.
Как-то поутру загрузили в коптильню последнюю партию уток. Командир сел на берегу половить рыбки для ухи. А Виктор спохватился: щепу-то у Егорыча почти всю извели. Негоже хозяина без запасов оставлять. Её ведь ещё по всем правилам приготовить надо. Пока погода позволяет и время есть, решил до ручья дойти, что выше по течению в реку впадал. По его берегам густые заросли черёмухи растут. Выше на гривке, рябинки в подлеске полно. Неподалёку, на бывшем лесном пожарище осиновый лесок колыхается. Доложился командиру. От предложения на всякий случай прихватить карабин, отмахнулся. За своим в избу бежать не охота. А от дробовика Андрея, всегда бывшего при нём, толку мало. Да идти-то здесь совсем нечего. Если что, и топор сойдёт. Опять же Дружок, выделявший Виктора среди всей мужской компании, с ним. В это утро он даже Егорыча, отправившегося ещё затемно подправить дальние кормушки для косуль и оленей, не стал сопровождать.
Чёрт его знает, отчего Виктор проявил такую беспечность. Может, погода виновата? Бабье лето нынче выдалось на славу. Припекало с самого утра. Всё вокруг было пронизано солнечным светом. Прозрачная шёлковая тенёта летала по воздуху. Сонная река бормотала усыпляюще. В шелест опадающих листьев вплетались птичьи голоса. Лёгкий ветерок приносил свежие запахи, окутывал ароматом лесных трав. Кажется, весь мир погрузился в нирвану. Что может произойти страшного в такое славное утро?
Виктор не спеша продвигался по тропе, наслаждаясь погожим днём. Дружок отстал, погнавшись за какой-то живностью. Неожиданно Виктор услышал за спиной посторонний звук, никак не вписывавшийся в картину мирного утра. Кто-то шагал за ним по тропе. По телу отчего-то побежали мурашки. Он резко обернулся и обмер: в паре шагов от него на задних лапах с разинутой пастью, источавшей смрад даже на таком расстоянии, стоял огромный медведь. Виктор выхватил из-за пояса топор и поднял его над своей головой, приготовившись для удара. Но зверь с недюжинной силой ударил лапой, и топор, сделав в воздухе кульбит, отлетел далеко в кусты. Всё это Виктор видел словно в замедленной съёмке. Тем временем медведь молниеносно набросился на человека, сбил его с ног и всей тушей подмял под себя.
Виктор задыхался от смрадного звериного дыхания и гнилостного запаха мяса. Рёбра трещали под весом медведя. Дыхания не хватало. Зверь ощерил зубы, и Виктор понял: «Сейчас он начнёт рвать его!» По какому-то наитию мужчина сжал пальцы левой руки в кулак и со всех оставшихся сил засадил его между челюстями медведя, стараясь продвинуть его ближе к глотке. Зверь попытался сомкнуть челюсть. Невыносимая боль пронзила всё тело Виктора. Из пасти медведя стекала кровь. Израненной рукой мужчина продолжал давить в глотку, не позволяя косолапому освободиться, а правой свободной бил зверя по глазу и носу. Силы были на исходе. Последнее, что он слышал — лай Дружка и выстрел.
Андрей услышал истошный лай собаки и, схватив дробовик, бросился по тропе вслед за товарищем. Зрелище было страшным. Под огромной тушей лежал Виктор. Вокруг медведя прыгал кобель. В какой-то момент он набросился на зверя и вцепился зубами в его зад. В этот момент Андрей, понимая, что с дробью, предназначенной для охоты на пернатую дичь, шансы ничтожны, нажал на спусковой крючок и выстрелил в область затылка косолапого. Выстрел, произведенный практически в упор, заставил хищника оставить свою жертву. Зверюга вскочил. Мотая башкой и страшно ревя, пошёл на обидчика. Доля секунды и он разорвёт! И тут раздалась ещё пара выстрелов. Егорыч чудом подоспел к месту трагедии. Он выпустил в медведя две пули из гладкоствольного ружья. Хищник заревел и круто развернулся. Волоча за собой кровавый след, мишка скрылся в лесу.
Подранка преследовать не стали. Надо было спасать истекавшего кровью Виктора.
На руку было страшно смотреть. Хорошо, что Егорыч не выходил в маршрут без своей плащ-палатки. На её и поместили не приходящего в сознание Виктора, предварительно наложив импровизированный жгут из ремня. Бегом донесли до избы. Ладно, что происшествие случилось неподалёку от кордона. Пока Андрей накладывал рыхлую повязку на кисть, Егорыч по рации вызвал сан авиацию. До прилёта борта Виктор пришёл в сознание. От боли скрежетал зубами. Кроме анальгина, обезболивающего у егеря, не было. Чёрт его знает, можно ли давать его? На свой страх и риск влили бедолаге в рот столовую ложку водки. Он ещё и пошутил: «Водку не пьют, её кушают». Минут через двадцать борт сел рядом с кордоном и спустя несколько минут поднялся в воздух с пациентом. В суматохе никто не увидел, как в вертолёт запрыгнул Дружок. Собаку обнаружили уже в воздухе. Не выкидывать же его? Видать, пёс выбрал себе нового хозяина. Оставшимся на кордоне Егорычу и Андрею Ивановичу, предстояло отыскать раненого медведя и добить его. Иначе нельзя. Сильно опасен такой зверь.
У Нюры в день происшествия было шибко тревожно на душе. Всё валилось из рук. Может, виной тот неприятный сон, что приснился ей под утро? Чего там только не было: болотина, клубок извивающихся змей, грязная вода, с барахтающимся в ней Виктором. Его истошный крик: «Руку на отсечение даю». Да еще эта синичка, которая накануне вечером стучалась клювом в её окно. Весь день свербила одна мысль: «Как там мужики? Всё ли у них ладно». Возможности созвониться с Виктором по телефону не было, связь на кордоне отсутствовала. «Попытаю я Капитоновну», — решила Нюра, припомнив, что той каким-то образом удаётся связываться с братом. Но пытать не пришлось. Худые вести не лежат на месте. Прибежавшая на смену запыхавшаяся Капитоновна, принесла страшное известие, услышав которое, Нюра охнула и осела без чувств. В себя её привёл запах нашатыря. Над ней хлопотала Капитоновна: «Ну чёй ты, дурында, захолонула? Жив он! В районку его отвезли. Руку, сказывают, сильно повредил. Но можа обойдётся и с рукой останется. Там седни Катя дежурит. Сама ведь знаешь, хирург-то она от Бога! И не таких по частям собирала».
В районе об Екатерине Семёновне ходили легенды. Сколько людей она с того света вытащила! За самых безнадёжных бралась. Повезло их больнице, что такая докторица к ним приехала из области. Эта немолодая одинокая женщина всё своё время проводила в хирургическом отделении, которым и заведовала. Уважали её крепко. «Спасёт она его! Обязательно спасёт. Храни его Бог!», — Нюра, как мантру, повторяла про себя всю дорогу до райцентра. Она едва успела на последний рейс автобуса.
В больничку её пропустили. Операция ещё шла. Нюра, сжавшись в комок, сидела под дверью операционного блока в тревожном ожидании. Наконец дверь распахнулась, и она бросилась навстречу вышедшей женщине:
— Скажите, как он? Жив?
— Кто вы ему?
Услышав вопрос, Нюра неожиданно для самой себя заявила:
— Жена.
— Жив, — устало откликнулась врач. — Состояние стабильно тяжелое. Сломано три ребра. Обширная гематома грудной клетки. Рука пострадала сильно. Всё, что могла, я сделала. Руку сохранила. А уж как восстановиться, сказать не могу. Будем ждать.
— Спасибо вам, доктор! — Нюра едва сдерживала слёзы. — Можно мне к нему?
— Куда? Он в реанимации. Поезжайте домой. Даст Бог, завтра переведем в палату. Тогда ваша помощь потребуется. Сами-то откуда? — и, услышав ответ, продолжила. — А как вы до дома доберётесь? К вам и автобусы уже не ходят. Остановиться есть где?
Нюра отрицательно покачала головой и поспешно заверила:
— Ничего, я на лавочке в больничном парке пережду. Не замерзну, чай.
Екатерина Семёновна подозвала к себе дежурную медсестру:
— Устрой её на ночь в сестринской. Под мою ответственность, — и пояснила Нюре. —Здесь переночуете. Всё хорошо будет! Завтра увидите своего героя.
Узнав о том, что Виктора перевели в общую палату, Нюра бросилась к нему. Виктор спал. Она осторожно, на цыпочках проскользнула к его кровати. Боясь потревожить, тихонько присела на стоящий рядышком стул. По её лицу текли слёзы. Неожиданно Виктор открыл глаза и подмигнул ей:
— Не плачь, жена. Живой я! Мне ведь ещё в реанимации доложили, что ты здесь. Нюра смутилась и стала оправдаться:
— Я ведь так сказала, чтобы к тебе пропустили.
— Ничего не знаю! Слово не воробей, вылетит — не поймаешь! Теперь, Нюра, не отвертишься.
Нюра и не собиралась. Для начала пошла к заведующей отделением и попросила взять её временно на работу санитаркой. Екатерина Семёновна на протяжении всего дня наблюдала, как Нюра добровольно помогала её сотрудникам. Женщина без устали драила полы в палатах, коридоре, туалетах, выносила и мыла утки. Отчего не взять? Санитарок не хватает. Дала Нюре пару дней на урегулирование вопроса по основному месту работы. И стала Нюра младшим медицинским персоналом. Виктор быстро шёл на поправку. В этом, бесспорно, была и заслуга его «жены».
Каждый день Аня и Виктор «открывали» друг друга. О чём только не разговаривали они, когда у Нюры выпадала свободная минутка. Не трогали только одну тему — схватку с медведем. Тяжело было вспоминать те события, да и мало что Виктор мог рассказать. Отключился он тогда. Знает только, что спасли его командир с Егорычем, да верный Дружок. За собаку Виктор переживал сильно. Дружок и на борту с ним был, и как сказывали, за машиной скорой помощи до самой больницы бежал. А вот куда дальше пёс делся?
Подробности происшествия поведал Андрей Иванович, приехавший навестить друга. Рассказал и то, как после нападения хищника на кордон приехали опытные медвежатники. Подранка искали несколько дней. Нашли мёртвым. Вспухшая туша лежала на болоте. Высотой мишка был более двух метров, а весил около двухсот пятидесяти килограмм. Появление Виктора косолапый, видимо, расценил как покушение на свою территорию. Любят медведи по осени полакомится ягодами рябины. А вокруг кордона шастал, привлечённый запахами копчёной рыбы и утки.
— А ты, Витя, у нас герой! Слышал я о таких случаях спасения от медведей. Только за охотничьи байки их принимал. А ведь сработало. Что врачи говорят про руку-то?
— Не переживай, командир! Были бы кости, а мясо нарастёт. Всё нормально будет. А в живых я остался благодаря тебе и Егорычу. Дружок, случаем, на кордоне не объявлялся?
— Пропал куда-то Дружок наш. С того дня, как тебя увезли, не видели мы его, — и услышав, что хитроумный кобель пробрался на борт и сопровождал Виктора до больницы, обнадёжил. — Не переживай, Витя. Израненный пёс в тайге не пропал. В посёлке уж точно выживет. Про Аннушку хотел спросить. Говорят, она здесь, в больничке?
— Здесь. Ты прости меня, командир. Видать, сделала она свой выбор.
— Перестань, Витя. Правильный выбор она сделала. Рад я за вас. На случай, если не увижу, кланяйся ей. Вещи твои с кордона я к Анне закинул. Крыльцо, что мы с тобой подлатать не успели, до ума довёл. Ключи от дома на прежнем месте оставил. Ну, давай, поправляйся. Я ещё к врачу зайду. Как в город вернусь, переговорю с нашими в Союзе ветеранов по поводу твоей реабилитации. Уверен, помогут! Держись, боец!
Екатерину Семёновну Андрей нашёл в кабинете. Красивое интеллигентное лицо, глубокий вдумчивый взгляд, манера говорить подкупали. Такому доктору не верить нельзя. По её словам, Виктор уверенно идёт на поправку. Сейчас его состоянию уже ничто не угрожает. Возможно, и функции покалеченной руки хотя бы частично, но восстановятся. Идею с реабилитацией врач поддержала. По поводу помощи с медикаментами ответила, что на данный момент в отделении есть всё необходимое. Договорились, что в экстренном случае она свяжется с Андреем Ивановичем по телефону и все необходимые документы для курса восстановительного лечения подготовит к выписке пациента. Правда, будет она в лучшем случае не раньше через месяц-полтора. Во время беседы Андрей не мог отвести глаз от рук хирурга, её гибких пальцев. На прощание поцеловал руки Екатерины Семёновны:
— Спасибо вам за ваши руки! Не будь их, не знаю, что было бы.
— Ну, сейчас вашему другу больше другие руки нужны. А они, поверьте моему опыту, золотые. Анна Степановна – прирожденная сиделка. Даже жаль, что нет у неё медицинского образования. Я бы от такой хирургической сестры точно не отказалась.
Неожиданно для самого себя Андрей предложил женщине пообедать в соседнем кафе и поймал себя на том, что обрадовался её согласию. А с Аннушкой решил попрощаться по телефону. Может, оно так лучше для всех будет.
Нюра тем временем привычно моталась по отделению. Обязанностей у неё полно. Только успевай поворачиваться: палаты по графику убрать, кому слово ласковое сказать, кому утку подать, кому одеться или раздеться помочь, до кабинета какого довести, бельё постельное сменить, в прачечную отнести, мусор в палатах собрать и вынести. Вот про него-то она и забыла. Накинув пальтишко, Анна побежала к мусорным контейнерам, стоявшим за домиком охраны.
Внимание её привлек охранник, кормивший собаку. Нюра не поверила своим глазам: кобель был страшно похож на её Мухтара. «Муха!» — закричала она, и собака с радостным лаем бросилась к ней. Сомнений не оставалось. Это был он, пропавший еще по весне Мухтар. От мужчины Нюра узнала, что собака прибилась недавно, в аккурат в тот день, когда привезли покалеченного на охоте. «Сменщик мой тогда дежурил. Сказывал, что это того охотника собака. С ним она приехала. Почитай, каждый день сюда прибегает. Куда животину девать? Подкармливаем. А ты, значится жинка того бедолаги? Обрадуй мужика то своего. Жива его псина. Слышал, ты-то в больничке при муже живёшь. Хочешь, подержим кобелька пока у себя. Ты только еду ему из столовки носи». На том и договорились.
Нюра вначале решила попридержать новость и порадовать Виктора при выписке. Но потом рассудила, что больному положительные эмоции нужны сейчас. Виктор даже слезу украдкой смахнул, услышав известие о Дружке. А потом Нюра и вовсе его огорошила, заявив, что Дружок на самом деле никто иной, как её потерявшийся пёс Мухтар.
Спустя месяц Екатерина Семёновна стояла у окна своего кабинета и смотрела вслед паре, выходящей за ворота больницы. Вокруг людей суматошно прыгала большая, виляющая хвостом собака. «Будьте счастливы, — прошептала Катя и перекрестила взявшихся за руки мужчину и женщину. А потом улыбнулась, вспомнив момент выписки. Когда она принесла документы в палату и дала все рекомендации, пациент неожиданно заявил: «Екатерина Семёновна, прошу вас стать моим свидетелем. Вам Нюра назвалась моей женой. Назвался груздем – полезай в кузов. Предложение любимой женщине хочу сделать при вас, чтобы не отказала…»
Автор публикации
"Зря, просто так обижать человека не надо. Потому что это очень опасно. А вдруг он Моцарт? К тому же ещё не успевший ничего написать, даже "Турецкий марш". Вы его - обидите - он и вовсе ничего не напишет. Не напишет один, потом другой, и на свете будет меньше прекрасной музыки, меньше светлых чувств и мыслей, а значит, и меньше хороших людей.
Конечно, иного можно и обидеть, ведь не каждый человек - Моцарт, и всё же не надо: а вдруг...
Не обижайте человека, не надо.
Вы такие же, как он.
Берегите друг друга, люди!"
Леонид Енгибаров
Просто нет слов. Браво Вам Лана за удивительную историю.
С возвращением Вас снова. Рад снова Вас видеть на Литре.
Со светлым праздником Пасхи Вас поздравляю.
Благополучия и крепкого здоровья Вам желаю.
Вдохновений Вам и успехов во всём Вам.
С уважением к Вам Андрей.
Добрый вечер, Андрей! Я тоже очень рада вновь встрече с Вами на нашей Литре! Большое спасибо за добрые слова и за поздравление! Поздравляю и Вас от всей души со светлым праздником Пасхи! Пусть Ваши дни будут светлыми, насыщенными любимым творчеством! И, конечно, Мира всем нам. Обязательно «зайду в гости» на Вашу страничку.
С теплом, Лана.