Добавлено в закладки: 0
Тианне Ридак
Память кружится в танце дервишей,
Колокольчиками звеня.
Отыщите мне эту девушку,
Так похожую на меня.
Восемь жизней девятой – стоили,
Взгляд – насквозь. И душа – на взлет.
Я не помню конец истории.
Память кружится. Жизнь идет.
Кот Басё.
Вязким варевом закипал рассвет, мысли странные с бредом спорили… В разноцветных снах я искал ответ. Под присмотром. В палате без номера.
И улыбнулся кот чеширский
На грязной меловой стене, —
Как бы маня меня к себе.
И отражённый свет в стекле —
Недосягаемый, но близкий —
Он изнутри и где-то вне.
И очень страшно по весне
Узнать, что это не во сне,
А ты давно затерян в списках.
И здесь чуть глубже, чем на дне.
Лес за решёткой на окне.
Я с пустотою наравне.
И тёмный ангел в небе низком.
Но сочилась весна заполошная в отречение скорбной обители сквозь покрытое небылью прошлое, сквозь иконы, законы, спасителей. Пеленала весна, мягким шорохом пустоту заполняла звенящую…
Я, придуманный, взял Вас под руку – долгожданную, настоящую…
Поиграем в слова? Затаив осторожно дыхание,
чтобы сдерживать крик, когда мысль превращается в звук,
остановимся здесь, несмотря на короны и звания, —
в некой точке судьбы, где ладони смыкаются в круг.
Пять секунд тишины. Насладимся пьянящим молчанием,
словно вдохом последним с надетой на шею петлёй,
и начнём спорный век непривычным и долгим звучанием
беспокойных стихов над неведомой новой землёй.
Переступим черту. Непролазными дикими тропами,
заблудившись в дыму недосказанных вовремя фраз,
долго шли наугад, измеряя строка́ми и строфами
безупречную ложь о величии высшего в нас.
Больше нечего ждать: все грехи прошлых жизней отпущены –
дальше будет весна и волшебная музыка слов,
будет крик лебедей в облаках над садами цветущими,
будут сотни дорог, перепутий, развязок, мостов…
Сохраним яркий миг. Не бывает печали без радости;
нам пройти этот путь по веленью мятежной души —
расплескать белый свет в темноте бесконечной усталости
и найти что сказать в бесконечной вселенской тиши.
Говорить, чтобы жить. В доброте измеряя значение,
свято верить в Любовь и всегда оставаться собой,
никого не предать — слышно ангелов тихое пение
или плач Ярославны над Богом хранимой страной.
Коль сгореть, так согреть. Нам уже ни к чему оправдания:
прочитав между строк, утолив жажду веры сполна,
остановимся здесь, где слетают короны и звания,
где рассвет превращается в жизнь… Поиграем в слова?
А где-то здесь, в пределах бытия, не прикасаясь к тайне мирозданья, Вы стали чем-то бо́льшим для меня — стремленьем вверх, ступенью осознанья. Пройдут года, исчезнут города, смахнёт судьба ненужные фигуры, но будет май, и талая вода всё сохранит, как камера-обскура…
Пусть будет так. Поверим в неслучайность,
В сакральный смысл покинутых домов,
В бетонный рай, в спасительную крайность,
В святую тяжесть прожитых грехов.
Посты — мостам, идущему — свобода.
Спешат часы в расстрельной тишине,
И чëткий след неровного обвода
Души, распятой в зале на стене.
За шагом — шаг. Смотрящие в начало
Учтут урок сомнительных побед…
Здесь только я, как пристань без причала,
Там только Вы и прочий белый свет.
Пусть будет так. Пустая безысходность…
Спешат часы в расстрелянной ночи…
Густая тьма, спасая однородность,
Погасит жизнь оплавленной свечи.
Автор публикации
Спасибо. Признателен. Совершенно неожиданное открытие! Я кажется впервые прочел столь масштабную работу самодеятельного (предполагаю) поэта. Сложена некая грандиозная по нынешним меркам сюита, звучащая удивительно ровно, влекущая к финалу…, который оказался недостаточно эффектен для столь серьезного замысла. Строфы повисли над фундаментом, которого я не замечаю. Вероятно надо читать не раз, тем более, что дышат ваши слова замечательно. Единственное царапнуло — категорически выпадают слова «над Богом хранимой страной». И штамп, и неуместность, и грубость для столь изысканного текста. В целом же многогранность и щедрость смыслов этой страницы упрямо ассоциируется с моими любимыми паузами при чтении Иосифа Бродского. Вот только фундаменты его замыслов определить возможно всегда… Непременно поменяйте «богохранимость». Удачи и читателей!