Звук этот она хранит глубоко внутри. И когда в очередной раз засыпает под фоновый шум из динамиков ноутбука, бессознательно превращает грезы в мелодии. Вырываясь наружу, звук сливается с дыханием города. Ему вторят дворняги, птицы на проводах и ветер, кочующий по дворам-колодцам.
И сама она дышит с мегаполисом в унисон — не может находиться за его пределами дольше нескольких дней. В противном случае — мается, падая в экзистенциальную бездну. Я все еще не решила, который из городов идет ей больше — Лондон, Париж или Петербург.
Она соткана из тонкого хрупкого льда, и я не пытаюсь его растопить. Я выбрала ее такой — остроконечной сероглазой снежинкой на черном погребальном саване октября. Своим кристальным звуком она больно ранит притворных и завистливых. Что ж, звуку необходимо быть тщеславным, чтобы его услышали. Он не может объяснять, оправдываться и ждать одобрения.
Да и вообще, должен ли кому-то что-то спонтанный джаз? Необузданный хеви-метал или беспечный рок-н-ролл? Хотя, конечно же, это панк. Искренний и упрямый, льется по ее венам, электризуя все, к чему она прикасается.
Но на деле, палитра звука более разнообразна. Умиротворяющий шепот изумрудных крон в Таврическом саду; хрип редкой б/у-шной пластинки, за которой гонялся месяцами, и вот, наконец, включил на полную громкость; мурчание котенка, которого почесывают за ушком; рев подстреленного охотником зверя… и много чего еще.
Звук — одинок. И она всегда говорит о себе в единственном числе, даже если отдыхает в компании. Мне это знакомо. Потому что слово — по-своему тоже одиночка.
В ее звук без памяти влюбляются поэты, художники, режиссеры. Перелопатив воображение в неумелых попытках описать его внятно и коротко, я тоже ощущаю нечастое явление музы, которая шелестит одеждами по углам, не давая успокоиться до последней точки.
Моя подруга — звук. И даже долетев на своих обожженных крыльях до самого космоса, он не стихнет, а пронзит пустоту.
Автор публикации
Вдохновенно написано.