Александра Волченко
Творческий круг
Действующие лица:
Режиссёр Старый актёр 1 Старый актёр 2 Актёр 1 Актёр 2 Актёр 3 Актриса 1 Актриса 2 Прима Помреж Работник сцены
Гасится свет. После двадцати секунд тишины открывается занавес. На сцене всё в белых тонах. Через тридцать секунд, после открытия занавеса, начиная разговор за кулисами, на сцену входят Старый актёр 1 и Старый актёр 2.
Старый актёр 1: Знаешь, послушал вот третью симфонию Бетховена и вышел подышать свежим воздухом.
Старый актёр 2: Что, такая душная симфония?
Старый актёр 1: Потом послушал Вагнера, «Кольцо нибелунга». Нет, фашисты не могли выиграть войну. С такими легендами. Такое дерьмо в башке, а это ж культура! Бедные немцы, за что им столько горя…
Помреж: Евген Палыч, уже второй звонок, а Вы без усов.
Входит режиссёр, садится в зале.
Режиссёр: Так, пожалуйста, давайте начинать. Все готовы? Я тут ввёл кое-какие коррективы, по ходу буду говорить.
Все: Да хорошо, хорошо.
Режиссёр (помрежу): Прошу, вызовите всех на сцену.
Все выходят из-за кулис на сцену. Актриса 1 бормочет детский стишок.
Актёр 1: Шо ты ходишь-бродишь? Бормочешь.
Актриса 1: Хочу.
Актёр 1(ухмыляясь): А репетировать – кто будет?
Актриса 1: Не хочу.
Старый актёр 2 (включает запись Старому актёру 1): А это кто? Послушай.
Старый актёр 1: Ну, это и к бабке не ходи, это Дебюсси.
Режиссёр (устало указывая): Так, вот Вы, Вы, Вы, Вы… Да в прочем вот вы все, пожалуйста, останьтесь. Вячеслав, Вы пока можете быть свободны.
Актёр 2 пытается уйти со сцены, доходит до края сценического круга, но выйти из него не получается. Он останавливается в недоумении.
Режиссёр: Так нам с вами нужно обсудить вот что… Вячеслав, Вы можете идти.
Актёр 2 (нервно улыбаясь): Да-да, конечно, сейчас.
Режиссёр: Знаете, мне кажется, что вот здесь нужно несколько другое настроение, то есть, здесь нужно немного…Вячеслав, вы можете пока что удалиться.
Вячеслав: Я…Не могу.
Режиссёр (раздражённо): Что, что за глупости? Почему Вы не можете?
Актёр 2: Я…Я не знаю просто…Не могу и всё.
Все: – Что ты говоришь?
– Уйди со сцены.
Вячеслав: Я же говорю, я – не могу.
Прима: Да он издевается.
Актриса 2: Решил сорвать репетицию.
Актёр 2: А Вы сами попробуйте.
Прима пытается выйти из круга, но не получается.
Актёр 1: Ты что?
Прима: Я…Нет, я не понимаю. Что за ерунда…Хаха…Я тоже не могу.
Режиссёр: Что Вы не можете?
Прима: Уйти со сцены.
Все: Что за чушь…
Актёр 2: А я говорил.
Все пробуют уйти со сцены, но не могут. Всеобщая паника.
Помреж: Что такое? (выходит на сцену)
Все машут руками: – Стой!
– Не заходи!
Помреж: Да что случилось? (заходит в круг)
Актёр 1: Ну вот! Поздравляю!
Помреж (пытается выйти, не может): Яа не знаю, я не понимаю, как это объяснить…
Актёр 3 (кусая ногти): Вот и я говорю.
Режиссёр (спокойно): Я понял, вы сговорились, решили сорвать репетицию. Понимаю, понимаю. Интересно, весело. У нас с вами с самого начала не заладилось. Но бойкот – это не выход, товарищи.
Все: – Пожалуйста, Вениамин Алексеевич, позовите кого-нибудь на помощь!
– Вы единственный не в ловушке.
Режиссёр: Так, мне это надоело. Вы не хотите работать со мной, я и подавно.
Все: – Нет!
– Не делайте этого!
Актер 3: Если он уйдёт, тогда нас никто отсюда никогда не вытащит!
Все продолжают умолять о помощи. Режиссёр молча собирается и уходит.
Все: Идиот, что Вы наделали?
– Теперь мы все погибнем.
Помреж: Ничего не понимаю. Этому должно быть логическое объяснение.
Старый актёр 2: У нас с такой фразой все зрители с последних премьерных спектаклей выходят.
Актёр 1: Не смешно. Нет, ну..Как это…
Актер 3: А вот так!
Всеобщая суета. Все продолжают попытки выйти, но безуспешно. Постепенно начинают сдаваться.
Помреж (махнув рукой): Всё равно он сегодня хотел отменить работу над постановкой.
Все: – Что?
– Как это?
– Почему?
Помреж: Он сказал, мол, в нас нет энтузиазма. Доверия нет ни к нему, ни друг к другу.
Старый актёр 1: Его можно понять, он пришёл, ваять, создавать. И мы должны помогать в этом.
Прима: Мы должны? Мы никому, ничего не должны.
Старый актёр 1: Но мы же делаем общее дело. Мы – его инструмент.
Прима: Ну, подождите, как это, “инструмент”? Хотите сказать, что мы – это то же, что и… Вот эти белые стены, свет, декорации, тряпки вот эти?
Актёр 2: Да, именно так. Знаете, очень удивляет, что при всём Вашем многолетнем опыте, Вы не понимаете очевидного.
Актёр 1 (тихо): Ну, у неё многолетний опыт в несколько других отраслях.
Прима (язвительно): Что ж тут очевидного? О, объясните мне, научите меня, пожалуйста!
Актёр 2: А Вы что, не знаете, зачем шли в профессию? В чём она заключается? Какое место Вы занимаете в ней?
Прима: Место я своё знаю. А вот ты, кажется, забываешь своё.
Актёр 3 продолжает пытаться найти выход, ходит по кругу, ломится наружу, но всё тщетно.
Актёр 1: Это что ж получается, он – творец, а мы так, куклы просто?
Актёр 2: Ну, отчасти это так. У куклы также нарисовано лицо. Также есть платье. И также индивидуальные особенности. Даже имя иногда есть. Но души нет.
Актёр 1: Понятно, а он, значит, кукловод и вложит в нас душу?
Актёр 2: Да.
Актёр 1: В нас – в живых людей? Нет, извините, я – личность! Я актёр. Я – Федя, в конце концов! Хахаха.
Актёр 2: Это ты у себя дома живой люд Федя. Любишь есть тыквенную кашу, фильмы старые и стрельбу из лука. Но вот – ты приходишь сюда. Зачем?
Помреж (пожимая плечами): А ведь действительно. Зачем?
Актёр 3 (в глубине сцены): Ааах, да что ж ты!
Продолжает метаться.
Актёр 1: Ну как, это моя работа, мне она нравится.
Актёр 3: Это невыносимо!
Садится, схватившись за голову.
Старый актёр 2: За новой душой. Вот зачем.
Все: – Ну это всё оооочень субъективно.
– Это столь индивидуально, что…
Актёр 2: Реинкарнация. Вот зачем мы приходим. За новой жизнью. Как за дозой. И то, что в бумажке написано, мы должны потом создать. Заново создать себя. Может, излечить себя.
Актриса 1 (кивая): Да, это ты, но в других обстоятельствах. Это как бы всё ещё ты, но и не ты. Чужая жизнь, как наркотик. И чем чаще и разнообразнее, тем лучше.
Актёр 1: Отчасти я согласен, наша натура несколько Чичиковская – погоня за мёртвыми душами. Но это личное, у каждого своё, по-разному.
Появляется Работник сцены. Заходит в круг. Долго ищет взглядом что-то на полу. Его не замечают.
Старый актёр 1 (радостно): Да! Я вот, например, иду сюда для другого, чтоб кайфовать от выброса энергии, дарить её зрителю, дарить мысль людям. И я, действительно, возвышаюсь, оздоровляюсь.
Работник сцены: Сцена лечит.
Старый актёр 1: О, Володя. Как твоё здоровье?
Работник сцены: Да усё хорошо, спасибо. Я вот тока заберу тут свой…а, вот он! Ну усё, пошёл я.
Старый актёр 1: Да, пока, Володь.
Работник сцены без труда выходит из круга. Уходит в левую кулису.
Старый актёр 1: Да, я считаю что…
Долгая пауза. Все замирают, осознавая ситуацию упущенной возможности спасения.
Резко все смотрят в сторону левой кулисы.
Все вразнобой начинают кричать: – Володя! Вернись!
– Твою мать, а!
– Стой, эй!
– Помогите!
– Володя, подожди!
Крики напрасны, все в отчаянии. Всеобщая паника. Шум прерывает Помреж.
Помреж (кричит): Тихо! Почему он смог войти и выйти?
Прима: Что?
Актёр 3: Кто? Володя?
Помреж: Да. Вы не находите это подозрительным? Нет, это просто чья-то глупая шутка!
Помреж снова пытается выйти из круга, ничего не получается, он резко останавливается, словно упираясь в прозрачное стекло.
Помреж: Ээх, да чтоб тебя!
Актриса 2: Может…может он просто в круг не заходил.
Актёр 2: Нет, заходил-заходил.
Актриса1: Я точно видела, как он зашёл. И…вышел…А может, это он подстроил? Он решил над нами подшутить или даже поиздеваться?
Актёр 1: Ну, что вы заладили «может, не может» бла-бла-бла. Успокойтесь! Какая теперь разница! Он ушёл, спасти нас не может. А почему он смог уйти – мы точно не узнаем.
Актёр 3: Но надо же что-то делать!
Актриса 2: Ну, а что мы можем теперь сделать?
Старый актёр 2: Я знаю! Мы продолжим разговор. Давайте сделаем вид, будто мы ничего не ждём. Как будто нас ничего здесь не держит, и выйти мы можем. Может быть, в этом и есть ключ к спасению, и нам специально предоставлена такая возможность. Может, решение проблемы на поверхности. Проще, чем кажется.
Старый актёр 1 пытается выйти из круга, упирается в пустоту, не может выйти.
Старый актёр 1: Тьфу ты!
Старый актёр 2: Ты чего?
Старый актёр 1: Та! Ничего…
Актёр 1: Согласен.
Прима: Что? Бездействовать? Ну, знаете…
Прима, Актриса 1, Актриса 2 и Актёр 3 ходят по сцене из стороны в сторону, пытаясь выйти.
Актриса 1 (бормочет): Ждрикс – ждрэкс – ждракс – ждрокс – ждрукс…
Актёр 1: И последними её словами были: «Ждрикс – ждрэкс – ждра…»
Старый актёр 2: На чём вы там остановились?
Актёр 2: На реинкарнации.
Актёр 1 (ехидно): Хорошо-хорошо, реинкарнация, создать себя. Вот допустим я… дерево. Какая у меня задача, что тут создавать? В чём сверхзадача?
Все хихикают.
Прима (возмущённо прекращает попытки выбраться): Чёрт! Дерево, между прочим, сложная роль, я сама с этого начинала, ничего смешного.
Актёр 1: Ну да, если б в постели ты была таким же бревном, как и на сцене, то ты бы ролей сложнее дерева не получала сейчас.
Прима: Чтооо?
Старый актёр 2 (громко, с досадой): Тихо! Ребят, ну к чему это всё. К чему брань? Это всё лирика. Размышляют. Мы не о том говорим. Пьеса говно, что уж тут….
Старый актёр 1: Витя!
Старый актёр 2: Ну, а что, давайте называть вещи своими именами.
Актриса 1: Но он говорил, что, может, эта пьеса даст каждому из нас что-то новое.
Актёр 1: Кому он это всё говорил? Людям, которые мечтали работать в профессии, а теперь рады, если их не заняли в новой постановке? До кого он пытается достучаться?
Актриса 1: Думаю, до себя. Для него ведь это тоже своего рода реинкарнация. Терапия.
Актёр 1: Ну и зачем зрителям смотреть на чью-то терапию? “История болезни автора”. Зачем излечивать себя, отравляя нас? И потом через нас – отравлять зрителя? Травмы и комплексы – не икота, которую можно перенести на Федота.
Актриса 2: Чернота была, есть и будет. Бесконтрольная и неизбежная. Многие любят показ грязи и мрака. Это острые ощущения, в этом есть что-то притягивающе неправильное. Просто нужно не проецировать чернуху, а учить от неё избавляться. Надо заменить эту тягу – тягой к прекрасному. Для этого язык искусства как раз подходит.
Старый актёр 1: Вот только играть такое тяжело. Пропускаешь это говно через себя. И потом словно нефтью пропитался.
Актёр 3 (истерически): О чём вы говорите? Мы же все здесь сдохнем, вы понимаете?
Все: Миш, Миша, успокойся!
Актёр 3 (протяжно): Все передохнете! Это вам наказание ниспослано. Знаете за что? За то, что вы все – мрази.
Прима: А ты, хороший!
Актёр 3: Да, я – хороший! Я жить хочу! А вы, посмотрите на себя, зачем вам жить? Вы постоянно, постоянно ругаетесь, подшучиваете, поливаете друг друга грязью, рассуждаете с умным видом о том, чего не знаете и не чувствуете. Разбрасываетесь определениями, чтоб умнее казаться! Плевать, что вы там думаете, “ох задача-сверхзадача”, “концепция, катарсис”, “нужно ли в искусстве это или не нужно”. Вы не заслуживаете жить!
Актёр 1: А ты, заслуживаешь?
Актёр 3 (истерически, слегка безумно): Да! Потому что мне есть, для чего жить! Знаете, знаете для чего? Для одного, ибо есть одно и только одно, о чём нужно думать. О том, что вы это ЛЮДЯМ показываете! Вы для людей это делаете, а не только для себя! Выносите это на сцену! Ради этого стоит жить – чтоб кому-то от твоей игры хреновой – кому-то в зале стало хорошо! И тебе тогда тоже станет хорошо. Мы служим по собственному желанию. Мы не мученики. Зачем тогда идти в эту профессию…
Актёр 2 (Актёру 3): Мишка, успокойся, присядь.
Актриса 1(зачарованно): Уронили мишку на пол,
Оторвали мишке лапу.
Все равно его не брошу –
Потому что он хороший.
Прима: Что ты там вечно бормочешь?
Актёр 2: А ведь он прав.
Прима: Да он не в себе!
Актёр 1: Люди…Людям сейчас что ни покажи, неизвестно, какая реакция последует. Сейчас такое разнообразие. И вкусы, и этикет. Цельности нет. Всем не угодишь.
Актёр 2: Надо просто стать ближе к народу, и мыслить не с позиции нашей профессии, а представить себя на месте аудитории. Вот вы сами, как давно в театре были? То есть, как давно вы что-либо смотрели в качестве зрителя? Ну вот, пожалуйста.
Старый актёр 2: Мы настолько углубились в анализ, концепции, философствования и теорию, что совершенно потеряли связь с публикой.
Актриса 2: Мы настолько отдалились от зрителя, что скоро за невидимой четвертой стеной ничего не будет ни видно, ни слышно.
Актриса 1 (восторженно): Тогда мы должны её сломать. В процессе, во время спектакля. Просто, чтоб посмотреть реакцию.
Актёр 3 (слегка успокоившись): Каким образом?
Актёр 1: Предлагаешь пошлый интерактив?
Прима: Почему нет? Можно попробовать.
Актриса 1 (задумчиво): Что если кинуть его – в зал?
Актриса 2: Кого?
Актриса 1(зачарованно): Наша Таня громко плачет:
Уронила в речку мячик.
– Тише, Танечка, не плачь:
Не утонет в речке мяч.
Актриса 1 как бы кидает в зал воображаемый мяч. Раздаётся звук, похожий на удар резинового мячика об пол.
Все действующие лица с удивлением выходят без труда из круга и единым организмом уходят со сцены, проходя через зал.
Занавес. Входит Режиссёр через зал. Смотрит на что-то. Оглядывается по сторонам. Подбирает воображаемый мяч. Оглядываясь, уходит через сцену, пробираясь через занавес.
Автор публикации
