Обида жгла. Грудью невозможно было глубоко вздохнуть. Слезы заволокли глаза, видимость была почти нулевая.
Ирен шла по пустому, спящему городу. Шла в никуда. Чувство преследования не отпускало. Озираясь Ирен пыталась вглядеться в темноту. Но видимость становилась только хуже. Город окрасился в темные тона. Фонари где-то освещали придомовую территорию. Но в основном была черная, черная темнота. В которой находилась беззащитная, слабая женщина. Женщина на самом пике эмоций, с которого можно легко сигануть в ту пустоту без возврата.
Женщины, самые слабые и самые сильные личности одновременно…
Когда надо взять на себя обязанности за двоих родителей, или работать за троих, или ухаживать за пожилыми родителями то это все берет на свои хрупкие плечи женщина.
Но бывают минуты слабости, и у сильной женщины. Она порой растрачивая свои сильные стороны, вдруг остается самой слабой, самой беззащитной, самой уязвимой. И в эти минуты вдруг включается само жалейка. Это достаточно опасная штука. Жалеть саму себя. Как только начинаешь это делать, так сразу защитные механизмы перестают работать. Они отключаются. И порой навсегда.
Ирен шла без устали, дорога пролегала в никуда. Что делать дальше она не знала. Ирен просто шла. Улица на которой жила Ирен, больше половины своей жизни, осталась далеко позади. По какой шла сейчас она не знала. Ей было не интересно.
Ирен вышла на окраину города. Пошли частные дома, почти под каждым забором лаяли собаки.
Ирен просто мечтала, что бы её разорвала собачья стая. Она бы даже не сопротивлялась. Но все не так просто.
Лай собак остался далеко позади. Дома закончились, началась лесополоса. Вдохнув полной грудью свежий воздух Ирен продолжила свой путь в никуда. Туман бесчинствовал. Обволокло всё вокруг. Как назло именно сегодня, именно сейчас туман завоевал все пространство. Что-то невидимое пыталось остановить. Но разве можно остановить женщину с идеей фикс в голове. Невозможно.
И тут сколько туман и темнота не старались, ничего не получилось.
Наконец Ирен почувствовала усталость. Ноги стали гудеть. Спина испытала боль. Внезапную и острую. Видимо невидимый ангел хранитель хотел остановить женскую нетерпимость. Всяческими путями. Но это получилось слишком поздно. Ирен уже прошла точку невозврата. Она все решила за себя. Она уже больше не может жить, той, прошлой жизнью. Женская терпимость закончилась. Сошла на нет.
Ирен все еще шла, но уже не как солдат на строевой, а вялой походкой, усталой женщины.
В душе Ирен надеялась встретить что-то такое, что её спасет или поможет начать жизнь сызнова. Но этого не случилось. Таких случаев почти не бывает. Надейся только на себя, замечательная поговорка.
Ирен отчаявшись зашла в лес, ей сильно хотелось спать, она устала, тело ломило от боли.
Она могла лечь прямо на траву и заснуть. Боль обиды сменило дикое равнодушие.
Но Ирен продолжала идти. И похоже не напрасно. Заброшенный дом стоял в лесу. Он был похож чем то на Ирен, такой же никому не нужный и забытый. Ирен на секунду подумала, что это спасение и кульминация. Но она ошиблась.
Искорка надежды немного всколыхнула чувства уставшей женщины, но этого не хватило для реанимации и перезаправки.
Когда Ирен ступила на порог заброшенного дома, то поняла, что принца на белом коне не бывает. Каждая женщина на земле надеется на чудо. Но везет одной на миллиард.
Дом был с крышей и даже не протекал. Сыростью пахло, но не воняло. В углу было старое сено. Ирен там и прилегла. Сердце билось как сумасшедшее. Билось и рвалось. Ирен понимала свою участь. Участь жалкой жертвы обстоятельств. В которых сама сыграла не последнюю роль.
Под утро сердце Ирен остановилось. Ирен спала и ничего не почувствовала. Как только остановилось сердце, только тогда Ирен поняла, что спасение все таки пришло. Это и было само спасение.
Ирен было 37.
Автор публикации
