А ведь мог быть наш Чириков, как Горький, в бронзе,
мог бы улицей стать, мог бы городом плыть.
Мог принять революцию также и тоже.
Но не принял.
Не смог.
Её света и мглы.
Её грубой, рабочей, кровавой стихии.
Её всё.
И ничто.
Пахнет потом сей гроб.
«Теплоход философский» плывёт по России,
Но Россия – в тебе.
Но Россия- испод!
Как рубаха, штаны, как пальто и авоськи.
Брали книги, их больше, чем чая с бельём.
Были люди, одетые также неброско,
не ругайте меня, умоляю, живьём!
Что отталкивало, то всех нас притянуло!
В революции Бога нет и потому
он не принял её…
Вижу будто: сутуло
он дорогой идёт. Как темно одному!
Но люблю книги ваши я! «Царствие сказок»,
репортажи в газетах: «Астраханский листок»,
«Волжский вестник», и также я «Сборник рассказов»,
это жизнь – такова.
Но придёт всему срок.
Про музей промолчу. Он был. Есть. И он будет.
Просто я помолюсь.
Помолитесь и вы.
Как растёт из всех нас Спас Медовый подспудно,
так растут его книги – из слов и молвы.
(А писатели живы. Хоть их нет в живых).
У кого нет грехов? Бросьте камень поклонный,
вы не прячьтесь за русский сленг, ибо есть шанс.
Припадая к огромной, что небо, иконе,
помолитесь сегодня, здесь, в Нижнем, у нас!
Автор публикации
