В колодец бытия столкнули,
Родившимся ребёнком,
И веки Вечности сомкнулись,
Невидимой пелёнкой.
А с первым криком в этом мире,
За неизбежность приняв боль,
В колодце этом жить учили,
Такие же, как мы с тобой.
Испив всю гниль воды стоячей,
Изъев на стенах белый мох,
В колодце жизни не обрящет,
Тот, кто летать по небу мог.
Лишайником трепещет нервно,
Привыкнув к грязной той воде,
В глубинах тины безразмерной,
И молится одной звезде.
Что нарисована вдали,
Включают днём, а ночью гасят,
И ложью из священных книг,
О ней молитвы приукрасят.
Здесь пирамиды остриё,
Направлено на дно колодца,
И счастье это не моё,
Ведь свет совсем не виден солнца.
Колодца воздух так тягуч,
Везде разбросаны могилы,
Но выручает светлый луч,
И нас ведёт в миры другие.
Философское начало и мистический конец.
Но колодец? Это жалко. Это мелко наконец.
Мне безбрежие Вселенной по рождению дано.
Я вернусь из плоти тленной в мир, где всё разрешено.
Замечательный экспромт, Надежда.
Воистину сказано! Спасибо.