Стоит помнить, что время наибольшего приобретения мудрости и внутренней силы часто бывает временем наибольшего затруднения.
Далай-лама, «Сущность мудрости»
Глава 1. Когда мы становимся взрослыми
Родители развелись, когда мне исполнилось четырнадцать. Тогда же я повзрослела. Это произошло быстро, вечером ещё беззаботный ребёнок, а уже утром рассудительный философ. Подготовка к экзаменам за восьмой класс отвлекала, но не настолько, чтобы не разглядеть свою не нужность, ни папе, ни маме. Они были заняты собой и разделом имущества. Зачем-то меня и в суд притащили. Много я тогда услышала и над многим задумалась. Вот жили-жили люди, и вдруг оказалось, что ненавидят друг друга. Тогда я так и не разобралась, кто из них прав, а позже поняла, что это и не важно.
Чуть позже начал преследовать сон:
«Жара. Песок повсюду, один песок, он кажется белым и ярким, на солнце. Бесконечное блестящее пространство. Вокруг пологие, круглые и остроконечные гребни похожие на золотые горы и пустота.
Воды осталось мало, всего полфляжки. Я с трудом передвигаю ноги. Во рту пересохло. Хочется упасть и не вставать, но нужно идти. Я пленница пустыни. У меня мало времени. Нужно спешить.
И вот впереди отблески воды. Это поверхность водоема искриться на солнце. Рядом песочные часы. Уже треть пересыпалась в нижнюю колбу. Стараюсь идти быстрее. Сил нет. Падаю на четвереньки, ползу. Не сдаваться, уже близко спасение. Делаю вдох, выдох и вновь встаю. Но, расстояние до водоема не уменьшается, а песчинки в часах как будто ускорили падение, перетекая золотистой струйкой вниз. Иду из последних сил. Должна успеть я справлюсь.
Передо мной фигура в белом сияющем одеянии. Свет слепит, и я не могу рассмотреть её чётко.
‑ Знаешь, пустыня ‑ это очень хорошее место, чтобы найти себя или потерять, а жизнь – как песочные часы, где каждый миг безвозвратно исчезает, оставляя за собой лишь следы в памяти. Каждая песчинка – по своему уникальна, как и каждое мгновение жизни. Не дано перевернуть часы, чтобы заставить время течь в обратную сторону, но то, как используется каждая крупица – зависит от каждого – с этими словами образ начинает тускнеть, пока не исчезает совсем.
‑ Не уходите, пожалуйста, не бросайте меня одну ‑ отчаянно кричу я и просыпаюсь».
Врачом решила стать примерно в тоже время. О чём тогда думала? О чём может думать подросток? Я ничего не знала о профессии, которой решила посвятить жизнь. Голова была забита пафосной мишурой о самопожертвовании и подвиге людей спасающих жизни. Не было ни малейшего понятия, что меня ждет. В близком окружении врачей не было и некому было рассказать о буднях врачей и их настоящей жизни.
В детстве, конечно, лечила кукол и представляла себя важным доктором. Нравились люди в белых халатах умные и спокойные, такие важные, что даже мама их слушалась. Когда исполнилось десять, умерла от рака любимая тетя Тоня, мамина сестра, которая всегда меня баловала. Я плакала, сжимала кулаки и будто кому-то грозила: «Вот выучусь и всех исцелю!». В одиннадцать, мы с подругой собирались стать следователями, начитавшись детективов и насмотревшись фильмов про милицию. Но когда прочитала книгу: «Меня позвал Гиппократ», про мальчика, который во время войны помогал дедушке лечить раненых, а после войны поступил в медицинский институт, решила стать врачом. Как поняла позже, в работе врача, тот же детектив, только медицинский.
Да впервые сон приснился именно после этих событий: развод родителей и решение стать врачом. В какой последовательности это происходило, уже не помню.
Кажется, можно было быть умнее, смелее, счастливее. Перебираю в воспоминаниях упущенные возможности и нереализованные мечты. Возвращаюсь в места детства и юности. Мне грезятся исходы событий, если бы, если бы. Но это иллюзия и я ничего не изменю, если даже вернусь в те далёкие времена. Это как в сказке направо, налево, прямо пойдешь и всегда, что–то да потеряешь. Переиграть, вернуться, как в компьютерной игре не выйдет, но можно осмыслить, сделать выводы и извлечь опыт.
Глава 2 Спорт
В младших классах я часто болела ангиной. При очередном лечении педиатр, выслушала шум в сердце и посоветовала маме отправить меня в специализированное лечебное заведение.
Так, после окончания третьего класса я оказалась в, ревматологическом санатории. Для подвижного ребенка это было сущее наказание. Кормили пять раз в день, а бегать и прыгать запрещали. Если забывался и побежал, наказание – сидеть неподвижно на большом чёрном диване, который находился в вестибюле на глазах у дежурного воспитателя. Если шалил в сон час, будешь еще лежать в кровати два часа. В результате, после такого режима поправилась на шесть килограммов. Домой вернулась круглая и не поворотливая. Мама была в восторге. Сбылась её мечта откормить ребёнка. Почему-то она считала, что это самое главное.
А у меня после пребывания в санатории даже не получилось сделать кувырок на физкультуре. Это не просто расстроило, а жутко рассердило, и я записалась в секцию гимнастики. Мама отговаривала, ведь была еще и музыкальная школа. Но я упрямая, уверила, что все успею.
Спорт научил стойкости, упорству, терпению. Помню тренировки до радужных кругов перед глазами. Но и восторг, и ликование от того, что получилось, смогла, преодолела свой страх и слабость, победила себя.
В памяти всплывает, случай, который научил не останавливаться. Впервые делала перекидку назад на бревне, тренер поддерживал, когда увидел, что всё получается, убрал руки. Смогла сама. Тогда он отошёл. Страх сковал мышцы, толчок получился слабый, из-за этого не удержалась и сильно треснулась головой о бревно. Обидно, больно, зато запомнила. Начала движение, вкладывай полную силу, делай уверенный толчок и не думай о том, что может не получиться. Это работает не только в спорте, но и в жизни. Сделал первый шаг продолжай и вкладывайся по полной. Тогда всё получится.
Глава 3 День, который не забуду
Память убегает в мои первые годы работы. Я, молодой специалист с большими амбициями и высокими целями, вернулась в родной город по распределению. Устроилась ординатором в первое терапевтическое отделение городской больницы. Работа сложная, но интересная. Гордилась, что веду тяжелых больных. Много читала монографий, книг из серии «Практический врач», выписывала три журнала: «Кардиология», Терапевтический архив» и «Клиническая фармакология. Дежурила один, два раза в неделю по больнице в ночное время.
И вот на одном из дежурств, коллега, молодой хирург подкинул идею для размышления. «Дежурства в больнице это что, тут и ЭКГ, и анализы, и рентген под рукой, опять же реанимация, если что, а вот работа на скорой помощи, это да. Там ты один на один с проблемой и пациентом. Помощь нужно оказать быстро и четко иначе…».
Это вызов. А я с детства, чтобы не отставать от старшего брата, боюсь, но лезу, страшно, но делаю, дрожь в коленках, но прыгаю. Вспомнила и нашего профессора госпитальной терапии, который часто повторял: «Книжки, господа медики это замечательно, но главное в нашем деле практика. Только опыт сделает из вас хороших врачей». Он нас называл господа медики или каждого по имени и отчеству. Как то он сказал: «Теорию Вы, хорошо знаете. А что главное? Оказать помощь быстро и четко, не растеряться и что еще?» Мы не поняли, вроде бы все перечислили. А он продолжил: «Правильно, делать все невозмутимо и спокойно, с выражением на лице, что ничего страшного не происходит и все будет просто замечательно».
Станция скорой помощи не далеко от дома минут 10 пешком. Здание старое, лестница скрипучая. Всего три помещения: диспетчерская, комната отдыха, процедурная. Мое первое дежурство с восьми вечера пятницы до восьми утра субботы. Всего работают четыре бригады, но смены не укомплектованы. Не хватает врачей и санитарок. Я единственный доктор в смене. Фельдшера женщины, все крупные, справные, старше меня. Поставили чайник, разложили сушки, пряники, печенье, колбасу, картошку. Чай пить отказалась, дома только поужинала.
Ночь пролетела незаметно. К пациентам ездила с шофёром, без санитарки и фельдшера, так посылали. Повезло, достались не сложные случаи: боли в сердце, повышение артериального давления, справилась, все знакомо. Пригодился опыт работы на шестом курсе, когда подрабатывала медсестрой в кардиологическом отделении.
До конца смены осталось 20 минут, все уже потихоньку собирались домой. И тут раздался пронзительный телефонный звонок.
Адрес не далеко минуты 4 езды. Приступ удушья, пациентка известная, вызывает скорую помощь почти ежедневно. Все как то многозначительно переглянулись. На вызов отправили меня. Уже на выходе диспетчер сердобольно предупредила:
– Поаккуратнее там, бабуля скандальная, почти на всех жалобы писала.
У машины уже стоял Николай Егорович, рыжий, усы в разные стороны, в глазах добродушная усмешка: «Ну, что гоняют одну, сегодня? Ты на них не сердись, они добрые, просто так проверяют на стойкость. Здесь не каждый задерживается, больно работа тяжелая. Бывало новичку еще и мочегонного в чай добавят, смотрят на выдержку».
Доехали быстро. Дом старый каменный, двухэтажный. На лестнице полумрак, пахнет плесенью. Небольшой свет из приоткрытой двери на втором этаже. Встретила бабуля в халате, худая, лицо встревоженное и как будто извиняющееся. Запах валерианки и старости. В комнате светло, ковры, вязаные салфеточки, вазы. На кровати в подушках восседает женщина лет восьмидесяти. Лицо недовольное, глазки колкие, как две черные пуговицы, волосы убраны в пучок. Дышит тяжело, хрипы слышны на расстоянии. Быстро задаю стандартные вопросы: «Когда начался приступ, чем спровоцирован, что уже применяли?» Одновременно открываю сумку, и внутри все холодеет, в укладке отсутствуют шприцы. Перед глазами предстает наш любимый профессор с его любимым высказыванием: «Главное господа медики делать все невозмутимо и спокойно, с выражением на лице, что ничего страшного не происходит и все будет просто замечательно».
Собираюсь, делаю умное лицо, очень быстро объясняю про новейший метод оказания помощи, который начинается с вдыхания кислорода, и мчусь за кислородной подушкой.
– Егорыч, выручай, в укладке нет шприцов!
– Эх, едрёнбатон, держись, я мигом! – морщится шофёр и с этими словами заводит машину.
Пока пациентка дышит кислородом, продолжаю осмотр, прослушиваю легкие и сердце, простукиваю, считаю пульс, меряю давление. Одновременно продолжаю вещать про замечательную методику, рассказываю, как надо дышать правильно. Тут бочком вваливается шофёр:
– Смена то уже заканчивается, вы тут скоро? – Недовольно бурчит Егорыч и незаметно кладёт в укладку шприцы.
– Уколы быстренько сделаю и все! Буквально несколько минут, –докладываю я, набирая препараты.
В вену попала быстро. Пациентка успокоилась, дыхание выровнялось, лицо расслабилось и уже не выглядело таким сердитым.
– Как у Вас ловко получилось! – сестра пациентки улыбнулась и благодарно посмотрела на меня.
– А то, ей бедной уже все вены искололи, ‑ добавила старушка, поправляя подушки.
Время восемь часов десять минут. Смена новая, но все уже в курсе, что произошло. Диспетчер сочувственно кивнула:
– Ну, жди теперь жалобу, а потом возможно и выговор.
Я промолчала, но внутри всё ликовало. Ура, справилась! Это пьянящее чувство победы над собой, над своим эмоциями и страхами.
После этого случая стала увереннее. Оценила важность наставлений педагогов, значимость знаний и умения сосредоточиться и собраться в нужный момент.
Дежурства, и оказание экстренной помощи научили многому не только в профессиональном плане, но и помогли справляться в ситуациях, повседневной жизни. В профессии медика каждый день преподносит новые задачи, весёлые и грустные, но тот первый день дежурства на скорой помощи я запомнила навсегда.
Глава 4 Метель
Память выхватывает файлы, в которых я уже заведующая терапевтическим отделением железнодорожной больницы и у меня конфликт с главным врачом. Не буду здесь описывать суть наших несогласий. Это уже другая история. Может быть, позже об этом тоже напишу. Всё было довольно серьёзно. А главное я не вписывалась в свиту начальника, которому все смотрели в рот, имела своё мнение, которое по молодости лет открыто высказывала.
В тот день я писала истории болезни, время от времени поглядывала на окно, разрисованное морозом, и вспоминала разговор в кабинете главного. Работа всегда помогала отвлечься от грустных мыслей. Но они всё равно кружились и вертелись в голове, как снежинки за окном. Ну что стоило промолчать, не перечить. Нет, мне ведь обязательно необходимо высказать свое веское: «Вы не правы!».
Денёк действительно тогда выдался сказочный, как у Пушкина: «Мороз и солнце, день чудесный». И я всё время думала: «Махнуть бы на лыжах на горку».
После работы, прибежала домой, переоделась, схватила лыжи и помчалась кататься. Сразу за домом начинались поля. Пересекла четыре больших засыпанных снегом равнины. Вечернее солнышко серебрило снег, лыжи легко скользили, морозец пощипывал щёки. Наслаждение от езды вытеснило рабочие дрязги и домашние неурядицы. С удовольствием покаталась с горок. Уезжать не хотелось, но зимний день короткий и когда начало смеркаться, повернула к дому.
Вдруг, как-то внезапно ветер усилился, и хлопьями повалил снег. Метель разыгралась не на шутку. Прибавила скорость. Лыжню быстро занесло. Быстро стемнело. Порывы ветра сбивали с ног. Холод сковывал пальцы рук. В голове стучало: «Двигаться, только не останавливаться». Лыжи начали проваливаться. “Левой, правой, левой, правой”,– командовала себе.
Мне представились полярники, которые в сорокаградусные морозы, в пургу, со снаряжением шли до последнего и не сдавались. Всплыло в памяти одно из любимых школьных произведений: «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого. Как я когда-то восхищалась Алексеем Маресьевым, который с раздробленными и обмороженными ногами шёл, превозмогая боль, а потом полз по снегу, пока его не подобрали партизаны. Пример отважного лётчика придал сил. Собрала всю волю и продолжала двигаться.
А ветер завывал и всё кружил, и обрушивал белое крошево сверху, и закручивал снизу, и создавал полную неразбериху в бешеной снежной пляске. Совсем стемнело. Очки залепило снегом. Тысячи ледяных колючек впивались в лицо. Неведомая сила сдерживала и пыталась отбросить назад. Но я не сдавалась, повторяя про себя, что обязательно дойду, справлюсь, должна. Сколько я так двигалась, сопротивляясь порывам ветра, не разбирая направления и только повторяя: «Левой, правой, левой, правой», не знаю. Шла на автомате и тут увидела вдали мерцание спасительных огоньков. Выдохнула. Всё финишная прямая, я смогла.
Уже когда сидела на кухне, думала, какое же это здорово просто находиться в тепле и отхлебывать горячий чай с земляничным вареньем. Оказывается этого достаточно для радости и счастья. А за окном завывала вьюга, и сыпал снег, застилая все белым полотном. Будто сама природа давала жизненные подсказки не сдаваться, двигаться и подводила к мысли, что всё будет хорошо и на работе и дома и в целом в жизни.
До меня наконец-то дошло насколько мелки и ничтожны наши житейские проблемы, неприятности на работе, придирки начальника, амбиции, завистливые мысли и желания по сравнению с разбушевавшейся стихией. В тот момент я будто поднялась высоко в небо и увидела себя маленькой точкой, в которой смысл имеет только сама жизнь. Тогда решила не расстраиваться по пустякам. К чему обижаться, когда жизненный путь так быстро пролетает и даже неизвестно, когда он оборвётся.
На следующий день смотрела, как открывается рот начальника, как ходят желваки, поднимаются густые брови, искрят глаза и улыбалась. Начальник был не прав, он жестикулировал, краснел и, потел, а я была спокойна, что ещё больше его раздражало. Меня не волновали его угрозы и придирки. Я понимала все последствия, но не спорила, молчала. Знала, что выйду из кабинета погружусь в любимую работу и обо всём забуду.
Мы не замечаем, как бежит время. Но оно уходит, уходит вместе с событиями, вещами, людьми, ускользает между пальцев, словно мелкий песок дюн и остаётся только в наших файлах памяти. Обычно запоминается, то, что заставляет сильнее всего переживать, что сопровождается эмоциями и длительными раздумьями, эти же моменты открывают фрагменты истины и делают нас сильнее.
Автор публикации
