ВОСТОРГОСТРОВ                                                   Альманах Миражистов

Константин КЕДРОВ

Николай ЕРЁМИН

Сергей БИРЮКОВ

Александр БАЛТИН

Эльвира ЧАСТИКОВА

Людмила ПЕТРУШЕВСКАЯ

2024

 ВОСТОРГОСТРОВ

                                    2024Альманах Миражистов2024

Константин КЕДРОВ

Николай ЕРЁМИН

Сергей БИРЮКОВ

Александр БАЛТИН

Эльвира ЧАСТИКОВА

Людмила ПЕТРУШЕВСКАЯ                                                    

Автор бренда МИРАЖИСТЫ, составитель и издатель Николай Ерёмин

Картинки художника Владимира Александровича Овчинникова

Кошек нарисовала Кристина Зейтунян-Белоус

© Коллектив авторов 2024г

Константин КЕДРОВ

Альманах Миражистов

Мейерхольд

Истекая клюквенным соком
Он не думал что это кровь
Это кровь друзья это кровь
Мейерхольд был ее истоком

Признаюсь вам в ужасном чувстве
Что меня и мир изменя
Эта кровь впадает как в устье
И в Любимова и в меня

Невменяемы мы отныне
Слишком жуток минувший век
Кровь отмыли? Нет не отмыли!
Дождь не дождь да и снег не снег

Театральной крови река
Сквозь Лубянку и сквозьНеглинку
Переполнила берега
И заполнила всю глубинку

Он писал: “Меня старика”
Нет он гений а не старик
Это Мунка протяжный Крик
Мунк из мук и муки река

Мейерхольда из зала взор
Исцеляющий как Авицена
Авансцена -Немая сцена
Режиссер веков Ревизор
15.1.14

кедров-челищев константин
25 января · отредактировано

Мейерхольд поставил Ревизора
Ревизор поставил Мейерхольда
Госпола! Я должен сообщить вам
Приятнейшее известие-
К нам едет Мейерхольд

Вот Мейерхольд поставил Ревизора
Вот Ревизор прославил Мейерхольда
Вот Маяковский всем устроил Баню
И вывел пролетарского Клопа
Вот Луначарский кинул клич:
На зад к Островскому
И Мейерхольд поставил Лес людей
В зелёном парике Гурмыжская-Ольха
Деревья-люди подверглись критике
партийного начальства
Парик зеленый Сталин снял
как скальп
Все движется навстречу Мейерхольду
А Мейерхольд
теперь он неподвижен
Биомеханника
осталась в небесах
Небесный цирк
вычерчивают звезды
А Мейерхольд на солненых весах
То в высь взметнется
То за горизонт
уйдет
И снова к нам вернется
Ночь-занавесь
Теперь весь мир театр

© Copyright: Кедров-Челищев, 2014
Свидетельство о публикации №114012700449

Красота побеждает

Красота и гармония необъяснимы
Удивительно что мы общаемся с ними
Почему эти чаши плывут мимо рта
Побеждает гармония и красота

Почему посреди мирового уродства
Красота утверждает свое первородство
Над всемирным безумием мудрость рыдает
Но всему вопреки красота побеждает

Эту тайну увидели древние греки
Красота и уродство живут в человеке
За гимассой гримасу скрывает природа
И над всеми смеётся судьба Квазимодо
18 июля 2023

 

© Copyright: Кедров-Челищев, 2023
Свидетельство о публикации №123071800447

Средь фокусников я волшебник

Да я волшебник мысли смелой
Умелой или неумелой
Но если что то удается
Оно ликует и поется

Средь фокусников я волшебник
Ликует мысли волшебство
Я не заглядывал в учебник
Мое призвание колдовство

Почувствуй милый друг почувствуй
На Марсе или на Луне
Я доверяю только чувству
А чувство доверяет мне
20 августа 2023

© Copyright: Кедров-Челищев, 2023
Свидетельство о публикации №123082002866

Константи́н Алекса́ндрович Ке́дров (при рождении — Бердиче́вский^[2]; род. 12 ноября 1942, Рыбинск^[3]) — советский и российский поэт, доктор философских наук^[4], философ и литературный критик, автор термина метаметафоры (1984)^[5][6] и философской теории метакода^[7]. Кандидат филологических наук, доктор философских наук. Создатель литературной группы и автор аббревиатуры ДООС (Добровольное общество охраны стрекоз) (1984)^[8]. Член Союза писателей СССР (1989). Член исполкома Российского ПЕН-клуба^[9]. Член Международного союза дворян (по линии рода Челищевых — свидетельство № 98 13.11.08)^[10].  Окончил историко-филологический факультет Казанского университета и аспирантуру Литературного института имени А. М. Горького. Издатель и главный редактор «Журнала ПОэтов», член редколлегии журнала «Дети Ра», член Союза писателей XXI века. Автор многочисленных книг и публикаций. Живет в Москве.

Николай ЕРЁМИН

Альманах Миражистов

 

КОСМИЧЕСКАЯ ТИШИНА

 

ОТКРЫТИЯ

 

Благодарен я и Богу, и Судьбе,

Что присвоил их открытия себе…

 

А они мне говорят: – Бери, поэт!

Погружай своё  со-знанье  в Интернет…

И живи, как можно дольше, жизни рад…

Скоро то ли ещё будет! –

 

Говорят…

 

 

ФОРС-МАЖОР

По всей России
Отключили свет…
Кто это сделал?
А?
Ответа нет…

Все ждут Мессию,

Глядя на рассвет, –

По всей России!

А его всё нет.

ЧЕРТА

 

Отказаться от музыки света –

Это значит: не жить, а казаться…

 

Отказаться от радуги цвета –

Не иначе: от всех отказаться…

Одному в темноте оказаться…

Самому навсегда наказаться:

 

Глухота, слепота, немота –

Между жизнью и смертью черта…

 

ДАВНО ЛИ

 

Давно ли,  солнечно-счастливый,

Пел под гитару бард-отец?

И равнодушно-молчаливых

В округе не было сердец…

 

А нынче – звёзды и луна…

Космическая тишина…

 

***

Душа моя – театр теней…

Как много солнца нынче в ней!

И свет его не убывает…

Теней без солнца не бывает…

Как – не бывает? Вот те на!

А ночь? А звёзды? А  луна?

 

 

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

 

ДАР

 

Даром обретённая свобода

Рабством обернулась для народа…

Этот факт, увы,  необъясним…

Божий дар…Что сделали мы с ним?

 

***
Весна… Два магазина – с краю
Деревни… Чтобы их сравнить,
Бутылку водки покупаю
И книгу – «ПИТЬ ИЛИ НЕ ПИТЬ?»

***

Был я твой, а ты – моя…

А теперь, внимание:

Ты – не ты, и я – не я,

До неузнавания!

 

***

Поэт хороший?

Значит, умер…

Поэт плохой?

Значит, живой…

 

***
«Ещё» сказать… Или сказать «Уже»?
Не ясно мне… Какой сумбур в душе!
Но, чтоб вошла в гармонию она,
С небес полночных музыка слышна…

МЫСЛИ

Чужие мысли, ставшие моими…

Мои раздумья, ставшие чужими,

Быт превращают в инобытиё…

О, мой со-автор, кто ты? Ё, моё…

НЕБЕСНЫЙ ПЕЙЗАЖ

Жизнь течёт, уму   непостижимо,

По законам жуткого режима…

А над нею вновь – за рядом ряд-

Самолёты-смертники летят…

ХОР
Я слышу хор летящих на Парнас:
«Мы помним всех! Вы – помните про нас!»
И этот хор, звучащий между гор,
Всё громче, громче с некоторых пор…

***

Пусть играют флейты искушённых фей!

О, журчанье Леты – музыки елей –

Нам излечит пусть

И тоску, и грусть…

 

***

– Миры – мура! Антимиры – мура! –

Сказал  поэт, – Пора, мой друг, пора…

А что, зачем и почему – пора?

Не досказал, вздохнув: – Et сetera!

***

– Поэзия, ты  – инобытиё,

Утеха, утешение моё!

– Да знаю, знаю… Что ты мне – опять?

Пиши, диктую,  хватит объяснять…

КрасноАдск-КрасноРайск-КрасноЯрск

СИБИРСКИЙ  ОСТРОГ  

 

СОНЕТ ПРО ЛУННЫЙ СВЕТ

 

Зачем родился я?

И вся моя семья?

Бессонница – в ответ.

Сонет про лунный свет…

 

В основе всех миров –

Слова без номеров.

И номера без слов –

В основе всех основ.

 

Я, Господи прости,

Пришёл тебя спасти!

А ты спаси меня,

Любовь в душе храня…

 

Спаси – и я уйду

В неведомом году.

***

– Ах, тогда, в  года лихие

В прозаической стране

Ты зачем стихи плохие,

Муза, диктовала мне?

 

– Как – зачем? Ведь ты совсем

Был тогда и глух, и нем!

 

***

Лаура,  безразличная к наградам.

Проходит в бар с хмельным лауреатом…

И через час выходит – вот те на! –

Под ручку  – равнодушна и хмельна…

 

Глядит – как  в  телевизоре – покойники,

Погасших кинозвёзд, увы, поклонники

У-порно  параллельный держат путь

Сюда, куда их, трезвых, не вернуть…

 

СОНЕТ ПРО СБЫЧУ МЕЧТ

 

Гадалки врут! А экстрасенсы лгут!

Шаманов развелось – и там, и тут

Бьют в бубны…И камлают – кто почём…

А я всё это знаю…Я учён…

И, переживший зимние ненастья,

Вновь сам себе предсказываю счастье…

 

Кончаются лишения мои…

Сбываются внушенья о любви:

 

Мои – ко всем…И всех вокруг – ко мне…

Свет Солнца отражается в Луне,

Как в зеркале…И я в пустом дому

Пишу стихи – Неведомо кому…

Надеясь на бессмертный Интернет…

Чтоб хоть какой-то получить ответ…

***

А помнишь?

В Ялте ты да я

Вдруг превратились – в соловья

И в соловьиху… Где – сюр-приз! –

Стал подпевать нам кипарис

Над морем – ах!

И – влюблена –

Дрожащая в волнах луна…

 

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ

 

***

Острог построен был наверняка:

Чтоб пережить грядущие века…

Кто друг? Кто враг? Всех разделял забор…

И вдруг – сгорел, строит елям в укор…

 

***

Сгораю или замерзаю,

О, Боже, днём или в ночи

Скажи мне то, чего не знаю!

О том, что знаю, промолчи.

 

***

– Были деньги! Но была цензура,

Книги запрещавшая, как дура…

А теперь, увы, – сказал поэт, –

Нет цензуры… Но и денег нет.

 

***

Всю жизнь болел…Всю Жизнь лечился…

И очень круто изменился,

Когда попался в Интерсеть

И понял: излеченье – смерть.

***

Как я одинок в своей квартире!

Неужели вправду? – Ё, моё! –

Был я покорителем Сибири?…

А теперь стал узником её…

 

***

Театр пуст.

Шекспира бюст.

Весна…Луна…

И – тишина…

Апрель 2024 г

 

ПАМЯТИ Николая  ГОГОЛЯ  

***
Россия –  царство мёртвых душ,
Где, вставший  на гранитный цоколь,
Опять – Урра! – бравурный туш
Играть приказывает Гоголь…

А весь оркестр, впадая в раж,
Играет похоронный марш…

***
Вчера был творческий подъём…
А нынче – творческий упадок…

Как хорошо с тобой вдвоём,
О, Муза, посреди тетрадок
Сидеть – как Гоголь – у огня
И говорить: – Согрей меня!

Горящей частью «Мёртвых душ»!
О, Муза, я твой грешный муж…
Пусть саламандры подтвердят,
Что рукописи не горят!

 

***
В Италии – витальная депрессия.
Я от неё бегу, впадая в транс…
А мне навстречу – скорбная процессия:
Российский  депрессивный  ренессанс…

И песня…Но мотив совсем другой:
– Вернись в Сорренто, друг мой дорогой!

ЗАНИМАТЕЛЬНОЕ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ про

УРОВЕНЬ  САМООЦЕНКИ

Кто был Гоголь?
Николай.

Чернышевский –
Николай.

Добролюбов –
Николай.

И Некрасов –
Николай!

Гумилёв был –
Николай.

Чудотворец –
Николай…

Ник Ерёмин
– Знайте наших! –

Не случайно –
Николай…

Понимай –
Не понимай,

Но тут явно
Что-то есть,

И сердечно
Вспоминай:

Всем от них –
Благая весть!

 

Гоголь в детстве Яновским

Был…Но Гоголем стал…

 

Кедров был Бердичевским.

Но Челищевым стал…

 

Да и я не забыл,

Как Святителем был…

 

С букварём в детстве спал…

И –  Ерёминым стал…

 

СМЕРТЬ  ГОГОЛЯ

Гоголь заснул летаргическим сном…
– Умер! – Все разом сказали
И, погрустив и поплакав о нём,
Взяли и – р-раз! – Закопали…

Гоголь внезапно проснулся в гробу.
– Где я? Откройте! Я сам не могу! –
Но не услышан в России
Был тихий голос Мессии…

 

РОМАН и РОМАНС

Я написал роман –
И начал всё менять…
Но, добавляя льда
И поддавая жару,

Переписал опять –
И получил романс,
И спел его друзьям-
Подругам под гитару…

С тех пор его поют
На радио «Шансон»,
Ах, кто во что горазд,
В программе «Караоке»…

О том, как я в тебя
Когда-то был влюблён…
Как, мысли торопя,
Мне покорялись строки…

Как,  всё-таки,  про нас
Я дописал роман,
И сочинил романс,
И насладился вдоволь…

И вот, от счастья пьян,
Вдруг понял, в чём обман,
Перелистал роман –
И сжёг его, как Гоголь…

***

Перестройка…  Ой!

Сквозь времена –

Мордобой

И поножовщина…

 

Площадная брань…Горят мосты…

Память возвращается в мечты…

 

Где ты, Птица-Тройка?

Стон – в  стране…

Гоголь, спой-ка,

Под гитару мне!

ИЗ НОВОЙ  КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
ГОГОЛЬ ПОЁТ псевдонародные частушки

***

– Дума перестала думать…

Власть не перестала красть…

Эх, кому бы взятку сунуть?

Или – взять, чтоб не пропасть…

***

Всюду «бы» мне жить мешает:

Суть судьбы перемежает

Словом «если»…О, судьбы

Роковое «Если бы!»

***
Понемногу сложилась судьба:
Вера в Бога плюс вера в Себя…
От неверия к вере, увы,
Никому не сносить головы…

***

Всё было! Было, было…

Всё будет! Будет, будет…

Жаль, что при свете дня

Не будет там меня…

Апрель 2024

ЧЕМ  ДАЛЬШЕ, ТЕМ ВЫШЕ
***
Бард-Отец, бард-Сын, бард-Дух  святой –
В полночь –
Три гитары под рукой –

Нарушая Вечности покой,
Спрашивают вновь:
– Ты кто такой?

Без друзей,  увы,
И без подруг –
Вне молвы  гитарной,
Как без рук… –

И опять,
Придумав  Псевдоним,
Как могу, я подпеваю им…

СОНЕТ-АНАГРАММА

Иду через пустыню Гоби…
Меня оберегают  боги…
И замечаю  – стар, устал,
Что сам почти  что богом стал
До горизонта : – О-го-го!  –
А  на барханах – никого…

…Впереди – возвращения путь.
Но  – что было, – того не вернуть…

В дедство,  ах, точно  в детство, впадая –
Не желая ни Ада, ни Рая,
Но,  вперёд продвигаясь, увы,
Ради славы и ради молвы,

Загадал бы желание,  да –
В миг – песчинкой – сгорает звезда…
2024

***
И слышу:-
Что такое?
Неужто  это – явь?
– Оставь меня в покое!
Оставь меня!
Оставь… –

Чем  дальше –
Позади –
Тем выше – впереди:
Острее боль в груди:
– Приди ко мне!
Приди…
2024

СОНЕТ  –  КОСМИЧЕСКИЙ ПРИВЕТ

Увы, опять достали револьверы
Убийцы и революционеры…
Чтоб в старом друге разглядев врага,
Внушив ему, что жизнь не дорога,
Короткий приговор произнести –
И выстрел роковой произвести…
Ах! – в сердце беззащитное, – убойный…
И  – в голову, увы и ах, – контрольный…

Блок заблокирован… Есенин с Маяковским
И с Гумилёвым, осветив Тот свет,
Поэтам и таковским, и сяковским
На землю шлют Космический привет…

Чтоб слышал я, сибирский сибарит,
Как вновь Звезда  с Звездою говорит…

МЕТАФОРА ЛЮБВИ
Любимый образ в памяти воскрес…
Произошёл таинственный процесс…
О, женщина любимая моя,
Ты воплотилась из небытия –
С младенцем – налегке –  в руке – рука…
И чудотворной стала – на века…

ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
ДИАЛОГ
–  Не пишется!
–  И не пиши…
– Не  дышится!
–  И не дыши…

***
Что случилось, Господи, со  мною?
Бесконечны   небо и вода…
Лодка между небом и землёю…
Путь  – из ниоткуда в никуда…

***
Любви метафор не расшифровать…
От этого на сердце благодать…
Казалось бы – мираж, такая малость…
Но тайна неразгаданной осталась…
Апрель 2024 г КрасноЯрск

Ерёмин Николай Николаевич родился 26 июля 1943 года в городе Свободном, Амурской области. Окончил Медицинский институт в Красноярске и Литературный им. А.М.Горького в Москве. Член СП СССР с 1981 г. Союза российских писателей с 1991г. и русского ПЕН-центра международного ПЕН-клуба. Кавалер Золотой медали «Василий Шукшин». Автор книг прозы «Мифы про Абаканск», «Компромат», «Харакири», «Наука выживания», «Комната счастья», «Волшебный котелок», «Чучело человека». Выпустил в свет Собрание сочинений в 6 томах Новые поэтические книги: «Идея фикс», «Лунная ночь», «Поэт в законе», «Гусляр», «О тебе и обо мне», «На склоне лет», «Тайны творчества», «Бубен шамана», «От и до», «Кто виноват?», «Владыка слов», «Гора любви», «В сторону вечности», «Папа русский», «Тень бабочки и мотылька», «Поэзия как волшебство», «Смирительная рубашка», «Подковы для Пегаса», «Сибирский сибарит», «Эхо любви, или Старик без моря» «Доктор поэтических наук», «Игра в дуду и в русскую рулетку», «Поэтическое убежище», «Енисей впадает в Волгу», «Смысл жизни», «Храм на любви» «Муза и Поэт», трёхтомник «Небо в алмазах» изданы уже в ХХ1 веке.
Николай Ерёмин является автором-составителем проекта «Миражисты», под грифом которого издал альманахи «Пощёчина общественной безвкусице», «5-й угол 4-го измерения», «ЕБЖ-Если Буду Жив», «Сибирская ссылка», «Кастрюля и звезда, или Амфора нового смысла» «Бомонд», «Рог изобилия», «Прятки Каш-Каш», «Точки над Ё» «Аверс и Реверс», «Крутняк», «Тайм-аут»,«ВнукиРа», «Соло на рояле» (Смотрите в цвете на Литсоветеhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=573474)Он – лауреат премии «Хинган», «Нефритовый Будда» и «Сибирский Лев» (2019г) Победитель конкурса «День поэзии Литературного института – 2011» в номинации «Классическая Лира». Дипломант конкурса «Песенное слово» им. Н.А.Некрасова. Награждён ПОЧЁТНОЙ ГРАМОТОЙ министерства культуры РФ (Приказ №806-вн от 06.11.2012 подписал В.Р. Мединский). Публиковался в журналах «День и ночь» Марины Саввиных, «Новый Енисейский литератор» Сергея Кузичкина, «Истоки» Сергея Прохорова, «Приокские зори» Алексея Яшина, «Бийский вестник» Виктора Буланичева, «Интеллигент» Сергея Пашкова, «Вертикаль» Валерия Сдобнякова – Нижний Новгород, «Огни Кузбасса» Сергея Донбая, «Доля» Валерия Басырова, «Русский берег» Бориса Черных – Благовещенск, «Вовремя» Владимира Золотухина – Лесосибирск, в альманахе «Дафен» Цу Тяньсуя – город Синьян, на китайском языке, в переводах Хэ Суншаня, во «Флориде» Александра Росина – город Майами, в «Журнале ПОэтов» Константина Кедрова — Москва, В интернете на порталах «Лексикон» Елены Николаевой – Чикаго, «Подлинник» Виктора Сундеева, «45я параллель» Сергея Сутулова-Катеринича», «Русское литературное эхо» – Иерусалим, «Стихи. Ру, Проза. Ру» Живёт в Красноярске Т:: 8 95О 4О1 ЗО1 7. Электронный адрес nikolaier@mail.ru

 

 

 

Сергей БИРЮКОВ

(Бивуак Академии Зауми)                                                  

 

АЭРОЭРА

Посвящается 140-летнему поэту-авиатору

                   Василию Васильевичу   Каменскому

аэроэра

начиналась

будетлянским полетом

аэропланом Василия Каменского

падением под Ченстоховом

когда объявили газеты

гибель поэта-

авиатора-

футуриста

но он вставал снова

и взлетал в небо

поэмой

”ПоЛеТ вАСи кАмЕнСкАго

нА аЭРОплАнЕ В вАрШавЕ”

которую надо читать

”снизу вверх”

подобно взлету

аэроплана

преодолевая вертикаль

прорезая горизонт

так!

чтобы

на стене Новодевичьего

отпечататься табличкой

”поэт-авиатор

Василий Каменский”

 

ВСЕЛЕННАЯ В ЧЕРЕПЕ

 

Беспредметность –

отрицание беса предметности,

погружение в форму,

где предмет истаивает,

или собирается в точку

ощущения,

где Вселенная

умещается в черепе,

равная самой себе

ровно настолько,

насколько безгранична,

запредельна,

там один горизонт

сменяется другим

в течение мгновения

мановением…

О, Человече,

каково это

носить

в себе Вселенную…

 

 И ВСЕ-ТАКИ НЕМЕЦКАЯ ФИЛОСОФИЯ

I

… и все-таки немецкая философия

ни больше ни меньше

но

никто не верит Канту

никто не верит Гегелю

разве кто-то говорит

как там у Канта

как там у Гегеля

что сказал Шлегель

по этому поводу

последнее слово Шопенгауера

экзерсисы Ницше

неизбежно —

Шпенглер

 

II

… мне снился Шпенглер —

выглядел не очень,

заметно было — озабочен

он предсказанием своим

заката

той части света,

что когда-то

была Европой…

И вдруг оборатилась, опа (!)

совсем другою стороной.

Ой!

Herr Doktor Spengler,

не молчите!

Лишь вы наверно различите,

истоки

что ожидает нас в потоке

идущей из глубин

культуры девять

и скажете, что делать…

Oder?

 

2021-22

 

 

 

МИРАЖИСТЫ

 

были-были-были

символисты

были

акмеисты

были

футуристы

и

имажинисты

экспрессионисты

форм-либристы

были-были

биокосмисты

где-то боком-боком

дадаисты

и

конструктивисты

шепотом подскажем

(абсурдисты)

были даже

небывалисты

а потом-потом-потом-потом

сквозь поток-поток-поток

пробивая потолок

мира миражисты

 

им увидеть суждено

сквозь туман

и сквозь мороз

в белом венчике

из роз

вопросительный

вопрос

может да

а может нет

вопросительный

ответ

2024

 

Александр БАЛТИН

Альманах Миражистов              

О  ФАКТУРЕ  И  МЕЛАНХОЛИИ

Столы  и  стулья, табуреты  и  шкафы,

Цветы  в  китайской  вазе, пыль  оконца.

Фактуру  яви  изучили  вы –

Доступней  от  науки  тайна  солнца?

 

Нет, недоступна, и  тогда  плоды

Сберёте  меланхолии. По  нраву?

Нет, хочется  державу  высоты

Познать – столь  совершенную  державу.

 

 

ЮЖИНСКИЙ  ПЕРЕУЛОК

А  рябина  чахлая  была

Возле  деревянного  барака.

Окна, жиром  полные, светла

В  комнатах  там  жизнь  была  однако.

 

Световой, легко  текущий  жир,

И  метафизические  бездны.

Каждый  понимает – я  исчезну,

И  совсем, совсем  не  дрогнет  мир.

 

Дерматиновая  дверь – конверт,

Вход  в  письмо, и  лестница  скрипуча.

 

А  насколько  веришь – смерти  нет,

Растворяясь  в  облаке  созвучий?

 

ПОРТРЕТ  ДАМЫ

На  фоне – фон  играет  роль –

Большого  дома, в  оном  боль

И  не  представить – так  роскошен,

Сидит  в  шезлонге. И  молчит.

 

Когда  художник  поспешит,

Портрет  красотки  будет  тошен.

 

Красотку  в  даме  угадай…

Седая  прядь, потерян  рай.

Лицо  метаморфозой  тронув,

Уходит  время  в  никуда.

Потом  инерция…года…

Портрет…он  просто  впишет  строку  в

 

Поэму  бытия  её.

Любви  ей хочется ещё,

Но  тратить  сил  уж  нету  силы.

Индиго, охра  и  краплак.

Портрет  растёт. Почти  пустяк

Реальность, равно  перспективы.

 

Что будет далее? Старее-

ние, и до-ре-фа-ми-ре –

Звучит  мелодия  легонько.

Душа – она  всегда жива,

И  что  ей  слава, что  молва!

А  вспыхивает – душу  тронь-ка!

 

Отсюда  хочется  портрет

Иметь, и  вариантов  нет.

В  шезлонге, ноги  в  плед  закутав

Сидит. Над  ней  плывёт  закат.

Жизнь  как заплатанный  халат.

Не  то  рассказ  из  жизни  кукол…

 

ПОДРАЖАНИЕ  ДРЕВНЕАРМЯНСКОМУ

1

Двуедино  над  нами  небо –

Зримо-телесно  и  бестелесно  вместе.

Мудрость  камня  познать  спокойную  мне  бы –

Не желающего  никаких  известий.

 

Деревья  мудры  соком  жизни  самой,

На  их  коре  драгоценные  письмена.

А  райский  сад  похож ли  на  наш, земной?

И  князей, и  поэтов  стираются  имена.

 

И  я  в  церкви  молюсь  молчаньем  моим.

Полумрак, и  камень  суровый  стен.

И  земное  сходится  с  неземным,

Чтобы  единым  светом  предстать  затем.

 

2

Тепло  важней  всего, мы  сами

Теплом  пронизаны, живём.

И  горы, что  под  небесами,

И  каждый – даже  бедный – дом

Всё  включено  в  обитель  слова.

И  жизнь  восходит  снова, снова…

 

3

У  князя  пышный  дворец,

Много  комнат  и  лестниц  в  нём.

Быстрые  речи  князя.

На  монетах  слова.

Драгоценно  мерцает  в сосуде  вино.

Мир  небесный  сближением  многих сердец

Постигаю  я, сидя  у  озера,

Где  форель  исследует  дно.

 

*      *    *

Поэт, но – самоедский  нрав,

Работа  в  учрежденье – скука.

Я  неудачник – и  не  прав,

Я…и  писать  крутая  мука.

Лоб  морщит, курит  поутру,

Во  дворике  весьма  уютном.

А  что  останется? Умру,

Зайдётся  в  страхе  абсолютном.

Пересекает  дворник  двор,

С  улыбкой  подошёл  к  поэту.

Встал. Вдруг  заводит  разговор:

Я  вас  читал. Вчера  газету

Купил – и  ваш  портрет, стихи.

Мне  так  понравилось  про  дачу,

И  про  собаку, от  тоски

Стихи  врачуют. – Что? Удачу

Стихослагатель  ощутит,

Мёд  похвалы  вкушая? Вряд  ли.

Кивает  и  благодарит.

Потом – опять  нахмурен  вид,

Зачем  с  собой  играться  в  прятки?

Тот  победил – кто  знаменит.

Дружочек, знаешь – это  враки.

 

ТОРС

1

Торс, перепачканный  землёй

Изъят  из  глубины  ночной.

Блеснувший  при  отчистке  мрамор

Объектом  станет  кинокамер.

Ты, путник, с  посохом  в  руке

Шёл, думая – иду  к  реке,

Но  замер  в  каменной  траве.

Резвились  нимфы – эти  две

От  фавна  убегали, но

Им  убежать  не  суждено –

А  камнем  стать. Имперский  дух

Дан  роскошью – и  этих  двух,

Сатира  у  ручья…кого

Ещё? Неясно  ничего.

Торс  остаётся. Извлечён,

Принадлежал  герою  он,

Разбита  статуя  давно:

Всей  суммой  мышц  кричала, но

Кому  же  интересен  крик?

Мал  мыший  писк. А  мир  велик.

В  музее  старый  мрамор  стал,

Белея, – а  чего  ты  ждал?

И  ротозейская  толпа,

Как  ни  крути, всегда  глупа.

 

2

Птица  свила  гнездо  у  статуи  на  голове.

Империя  обветшала. Уже  в  траве

Вы  не  увидите  фавна  и  нимф  возню.

Но  империя  поведением – не  изменю! –

Утверждает  себе, и  снова  ввязывается  в  войну,

Какая  и  станет  крахом. Никого  не  виню.

 

-Третий  век  до  нашей  эры! – Нет, это  четвёртый  век! –

Очёчки  посверкивают. Человек,

Убеждённый  в  своей  правоте  доказывает  другому

Истину  с  его  точки  зрения. – Торс  такому

Времени  принадлежит! – Извлечённый  из

Почвы  мрамор. И  лёгкий  бриз

С  моря. И  птица, устроившая  гнездо

В  голове  статуи  за  много  столетий  до

Христианства  погибла, чтоб  двое  учёных  мужей

Спорили – чей  же  взгляд  верней.

 

*       *       *

Сквозняки  новой  жизни  занятны  сколь?

После  войны  не  узнаете  город.

Кружево  развалин, но – выжил, и  в  этом  соль,

Выжил  ты, хоть  и  не  молод.

Собираться  с  духом, связываться  в  узлы.

Новое  не  означает  лучшее.

Свет  луны не  знает  узды,

А  я  верю  в  свет  каждого  лучика.

Лучше  Данте. Былого  круги

Отразятся  в сознанье  твоём. Однако

Худо, когда  некому  кричать – помоги!

И  в  том, что  выжил  видеть  подобье  знака.

 

ПОДВАЛ

В  подвал  спускаясь, подсознанье

Представить  я пытаюсь, но

Внизу  сбивается  дыханье,

К  тому  ж  достаточно  темно.

 

Щербата  лестница, и  кошка

Метнётся  резко  из-под  ног.

 

Тут  плесень, пыль, ведёт  дорожка

Между  дверей. Каков  итог?

 

Пузаты  банки, отсырели

Углы, картошечка  в  мешке.

Что  ради  этого  на  деле

Жить  стоит  буквою  в  стихе

 

Всеобщем? Некто  прочитает.

Я  битое  стекло  топчу.

И  если  грусть  одолевает,

Молчу.

 

МЛЕЧНЫЙ  ПУТЬ

Опалов  жемчуг  млечных  капель,

Блистает  Геры  молоко.

Кто  там  простужен? Звёздный  кашель

От  нас  чрезмерно  далеко.

 

О, Млечный  путь! Клубы, мерцанье,

И  непонятно  что  зачем.

Но сердце  сердца  мирозданья

Одна  из  золотых  систем.

 

КАЛУЖСКАЯ  ПОЭМА

Городок  небольшой  у  Оки.

Впрочем, за  последние  годы разросся.

И  все  в  городке  рыбаки

От  любого  подростка

До  всякого  бородача.

Спускайся  к  реке – сверкает

Как  золотая  парча

А  история  города  обольщает.

Монголы  брали  земли  в обхват,

Бывали  тут  и  французы.

Купецкий  город, он  был  богат,

Но  река  обмелела…Руби  канат! –

Кто-то  кричит. Различные  грузы.

Когда-то  на  пристани – яблоки  и  пенька.

Хлеб  и  мёд  телеги  сюда  подвозили.

В  городе  хватало  и  вина  и  молока,

И  уютно  слоились  были.

-Мам, где  наш  дом

Деревянный  стоял? – Покажу, сыночек, потом.

В  церкви  кинотеатрик  был,

А  в  крипте – тир.

Как  стрелял  я  ещё  не  забыл,

Но  меняется  мир.

Церковь  восстанавливают  постепенно,

Другие  восстановили  уже.

У  Жён-мироносиц  ландшафтный  дизайн

Тебе  по  душе.

Серые  вёрсты  асфальта

Разбиты  везде.

Воздух  летний  нежнее  альта,

И  всё  время  тянет  к  воде.

По  Смоленке  я  поднимался,

Притомился, и  из  колонки  пил,

Поток  воды  изгибался –

Утоление  жажды  сулил.

Счастлив  я  был.

В  детстве  жил  в  Ромоданово

У  дяди  и  тёти.

Дачный  мир  постигаю  заново –

Взрослость  детства  на  обороте.

Мимо  Пятницкого  просто  так  не  пройти,

Много  родных  могил –

Бабушка, дядя, тётя…кто  ещё?

На  каждом  отрезке  пути

Вспоминаешь  насколько  ушедших  любил.

Горячо.

Крестился  в  Калуге  я  в  27

В  Николоказинке, как  её  называют.

Прошлого  нет  совсем,

Его  никогда  не  бывает:

Оно  в  настоящее  входит –

Отчаяньем, воспоминаний  мёдом,

Ибо  у  памяти  много  угодий.

Оку  не  перейдёте  бродом.

На  косе  и  я  когда-то  мутил

Пескарей.

Диск  июльский  позолотил

Зелень, церковные  главы, сумму  железнодорожных  путей.

Было, был…Танеевского  зала  мимо

Я  прохожу.

Дворец  пионеров  массивно-красный,

Дворянское  было  собрание  в  нём.

Жизнь  пестра – куда  витражу.

И  ежели её  нахожу  прекрасной,

То  даже  смерть  нипочём.

 

*      *     *

Поединок  волшебников  лют, но  красив  чрезмерно –

Развиваются  мантии, золотом  брызжут  заклятья.

Сноп  воды  поднимается, кто-то  утонет, наверно,

Коль  вода, оживая, в  свои  заключает  объятья.

 

Только  воду  в  змею  превратив, посылает  её

На  другого  и  сам  вдруг  взлетает, змея  разлетится

В  пыль, возникнет  легко  обезьяна, и…что  же ещё

Из  мелькания  палочек – каждая  сильно  искрится –

 

Попадёт  в  ирреальность, реальностью  ставшей   на  миг?

Жалко, магии  сказок  не  смог  я  усвоить  язык.

 

 

*       *      *

Отчего  угрюм, не знаю –

Золотые  облака

Золотые  только  с  краю.

Данность  неба  глубока.

Плотной  облачности  это

Белизна  дана – холмы

И  разнообразье  света,

Что  не  восприемлем  мы.

Видел  в  озере  растенья –

Плотность  та  ж, но  зелен  цвет.

От  плохого  настроенья

Всё-таки  спасенья  нет.

 

*        *        *

Городок  Таганрог

Не  хорош, и  не  плох.

 

Низкий  город, белые  дома,

Палисадники, уютные  весьма.

Прошлого  прельщают  закрома.

Тут мальчишкой  Чехов  проходил,

Не  слезлив  и  не  улыбчив  был.

Бакалея  тут  цвела…была

Интересна  лавка. И  смола

 

Прошлого  застынет  в  текстах, но

Многим  ли  их  свет  понять  дано?

 

Так  что  городок  Таганрог

Не хорош  и  не  плох.

 

АНГЕЛ  НАД  ГОРОДОМ

Над  собором  спустившись, видит  он

Ангела  неживого  из  чёрного  камня.

Серый  муар  сумерек  город  в  цветистый  фон

Превращает  славно.

Всадник  рекламы  куда-то  мчит,

Мощно  огнями  своими  играя.

Ангел  кругами  видит  парк – этот  вид

Приятен – гармония  золотая.

Окна  широкие  ресторанов, аптек,

Фонари  жемчужною  синевою

Заливают  улочку  или  проспект,

Но  всё  материально  внизу – такою.

Только  жизнь  и  возможна  там, внизу.

Ангел  вздымается  много  выше,

Тенью  скользнув  в  чьём-то  мозгу –

Того, кто  не  обрёл  в  жизни  собственной  ниши

 

*      *     *

Из  шёлка  вырезанный  вечер

На  даче. Голоса  цикад.

Мост  над  рекой  едва  ли  вечен.

Река  бликует, теша  взгляд.

 

Река  видна. Участок  дачный

Приближен  к  золотой воде.

И  летний  вечер, свыше  данный

Как  всё, как  ливни  и  т. д.

 

Истома…и  редиска  с  грядки,

Картошку  отварил, и  пар.

И  коли  что-то  не  в  порядке

В  судьбе – ты  всё-таки  не  стар.

 

И  ленты  вечера  мерцают,

Переливаются, текут,

И  постепенно  возвращают

Мечты, потерянные  тут.

 

 

*      *      *

Махровые  над  сквером  тучи,

Черны  и  волокнисты  туши.

Три  на  скамейке  алкаша,

В  чём  только  держится  душа.

Но  счастливы  они, и  пиво

Для  них  янтарно  и  красиво.

Тень  по  площадке  детской. Стой!

Играть  нельзя  в  тени  густой,

Беги, дружок, скорей  домой.

Мрачнеют  постепенно  липы

И  лиственницы. Вот  и  всхлипы

Дождя, и  тотчас – рьяный  рёв.

И  ливень  опрокинут  яро

На  жизнь, какая – область  дара.

А  дождь  в  земле  пророет  ров.

 

 

ДРЕВНЯЯ  ГРЕЦИЯ

На  человека  всё  влияет.

И  Древней  Греции  плоды

Сегодня  некто  собирает,

И  этот  некто  ныне – ты.

 

Гекаты  культ  насколько  страшен?

Но  асфоделей  не  собрать.

Путь  Одиссея  жизни  вашей

Немыслим – радостно  признать.

 

Вот  мясо  мрамора, и  снова

Дома – как  тёплой  жизни  плоть.

Колонны  храма. Но  основа

Алтарь, и  вера  нам   оплот.

 

Сквоженье  рощ. И  нимфы  снова

Играют  славно  у  ручья.

Поэту  подчиниться  ль  слово?

Того  не  знаем  ты  и  я.

 

О, виноградников  ветвленье!

Лоза  как  битва. Много  войн.

Мечи  ковать – сколь  преступленье?

На  корабли  вступаем  вот.

 

Мы  за  руном  плывём. И  с  нами

Плывёт  могучий  Геркулес.

Нас  окружает  чудесами

Сама  действительность. И  без

 

Чудес  и  жизни  нет. И  зелень

И  синева  волны. Дельфин

Воде  густой  и  сочной  верен,

Выпрыгивает  из  глубин.

 

О, виноградное  безмолвье!

О, пенноданная  волна.

И  текстом  вижу  сумму  волн  я,

Хоть  жизнь  моя  обречена.

 

*       *      *

Порой  казалось – просто  оттолкнуться

И  убежать  стремится  от  стихов,

Записывая  скорописью…блюдце

Блестит  на  солнце…не  избыть  грехов.

 

Роенье  в  голове, и  напряжённый

Всё  время  ум, а  где  же  тишина?

И  ночь  придёт, и  будет  вновь  бессонной

Заложницей  стихов его  она.

 

*       *      *

Перебирая  жизнь, как  вещи

Перебирают, вдруг  стонал –

Как  плохо  вёл  себя, как  резче,

Чем  надо нечто  утверждал.

 

И тем  не  мене  повторил  бы

И  этот  день, и  тот, и тот.

Корабль – он  знает  где-то  рифы,

Идёт  он  всё-таки, идёт.

 

*      *      *

Обаятельный  с  юности, женолюб,

И  в  компании  вечно, полно  друзей.

В  мореходку  за  другом  пошёл, и  груб

Этот  мир, а  вовсе  не  славы  музей.

Тем  не  мене  закончил. Мурманск  потом,

Служба, деньги, и  лестница  вверх.

А  женился  рано, но  где  же  дом?

Автономка – плаванье. Атомный  век.

Он  в  аварии  был – компрессора  взрыв,

Перебило  голени. Долго  срастались.

А  Союз  трещал. То  есть  нет  перспектив,

И  с  женою  они  давно  разбежались.

Сын  уж  взрослый. И  внучка  уже. А  он –

Кавторанг  – он  в  Калуге  родной  живёт.

Шутит – не  велик  у  меня  пансион,

И  довольно  часто  при  этом  пьёт.

Жизнелюб  такой  же. На  даче  возня

Привлекает. Соседи – они  ж  друзья.

И  хотя  без  водки  нету  и  дня

Меру  знает. И  дальше  идёт  стезя.

 

НЕБЕСНАЯ  ЛУККА

Мечта  отбрасывает  тень

На  вещи  твоего  сознанья.

А  мысли  обойтись  без  тел

Способны, также  и  мечтанья.

Есть  Лука  на  земле – она

Ласкаема  волшебным  солнцем.

Медовая  потом  луна

Играется  с  любым  оконцем.

Есть  Лука  выше  бытия,

Вполне  привычного – такая

Янтарно-нежно-золотая,

Сквозь  темы  светит – те, что  я

С  дороги  сбился, изучая.

Та  Лука  мистики  полна

И  ею  лишь жива  она.

А  на  земле  совсем  другая.

 

ДОБЫВАНИЕ  РИФМЫ

Вдруг  понял – Калуга  рифмуется  с  мукой,

Но  вместе  и  с  Лукой, разлукой, наукой.

 

Из  почвы  обширной  весьма – языка

Не  все  ведь  созвучья  изъяты  пока.

 

И  новое  нечто, чей  мраморный  блеск

Рождает  в  сознанье  твоём  интерес,

 

Изъято  когда-нибудь  будет  тобой,

А  нет – значит  сделает  это  другой.

 

*     *     *

Помещиком  бы  с  кем-то  вроде

Маниловой  в  супругах  жить.

Но  быть  хозяином – в  природе

Хозяйства  понимать, вершить

Уверенно  труды, однако

Всего  важней  писать. Писать,

И  видеть  в  том  подобье  знака,

Никто  тебя  не  будет  знать –

Да  это  в  сущности  неважно.

А  через  сотню  лет  найдут.

Писал – и  дерзко  и  отважно

Такой  вердикт  произнесут.

Поток  сознания  предвидел

И  тему  двойников. Вот  так.

Жил  честно. В  смерть  как  будто  вышел,

В  свет  смерти, вовсе  не  во  мрак.

 

ИЗВЕСТНЯК

Зелёная  прозрачная  вода

Ласкает  известковые  пределы.

Извивы  лабиринта  без  труда

Постигнет, хоть  закручены  умело.

Куда  Египту  с  Критом  до  узлов,

До  перекрестий  этих, перепутий.

И  даже  в  тыщу  раз  помене  будь  их,

Воде  не  надо  символов  и  слов.

Вихрасты  виртуозные  мазки,

Их  густота  и  их  сквозная  сила.

А  сила…ну  какая  перспектива?

А  может  посерьёзней, чем  стихи?

Сколь  крепок  известняк? Тома, тома

Не  объяснят  нисколько  жизнь  живую.

Я  ощущеньем  жизни  существую,

Пускай  непостижима  жизнь  сама.

 

*       *      *

Россия – обречённая  страна:

За  большевистским  адом  новый  ад.

Святыни  попираются. Одна

Надежда – на  небесный  светлый  сад.

Россия  как  страдалица, её

Всем  сердцем  сердца  жаль. О  да, она

Мир  за  собою  поведёт  ещё.

И  кто  сказал – она  обречена?

Мы  верим  в  ощущений  тонкий  свет,

И  в  то, что  невозможно  размозжить

Вселенский  дух, сильней  какого  нет.

А  в  нас  он  продолжает  жить.

 

*       *       *

Слова, обращаюсь  к  вам,

К  кому  ещё  обратиться?

К  молчащим  всегда  небесам

Из  бархата  или  ситца?

А  вы  так  близки, слова,

И  выражаете  многое –

Странное  или  пологое,

Или  ясное  мне  едва.

Не  всё  выражаете, нет,

И  тем  не  менее.

И  я  совершу  преступление,

Если  отрину  свет.

 

*      *      *

Закручиваясь  трубками, вода

Играет  с  первою  ступенькой  лестницы.

Канал  от  непогоды  вряд   ли  взбесится,

Такого  не  бывало  никогда.

Зелёный  мох, иль  водоросли  столь…

Ажурные  дворцы, вода  мерцает.

За  лестницей  вход  в  дом. А  дальше  роль,

Которую  вошедший  исполняет.

 

 

*        *       *

Пейзажи  старого  двора –

Играют  пудель  и  болонка.

И  раздаётся  крик  ребёнка,

В  ответ – Сынок, домой  пора.

 

Пейзажи  старого  двора –

А  на  углу  черна  колонка.

 

Вода  тугой  струёй  добра

В  жару  порадует  так  звонко.

 

*        *       *

Сетовать

На  одиночество  поэту?

Нелепо  это.

Коль  мало  свету

Сам  виноват –

Ты  не  на  то  поставил,

Не  понял  правил,

Соткал  свой  ад.

 

*      *      *

Разные  темы – разные  мысли.

Тема  печали  познана  с  детства  едва  ли.

Тему  скорости  объяснят  постепенно  числа.

Тему  любви  познаешь, жар  изучая  в  крови.

Много  ли  ты  вырастая  теряешь?

Узнай  у  любви.

 

*      *      *

Солнечно.

Сухо.

Отважно  жить

Не  хватает  духа.

Отважно  или  свободно –

С  изяществом,

Благородно.

От  юности  к  взрослости

Переходить.

От  взрослости  к  зрелости.

Зная,

Что  мелочи

Не  существуют –

Всё  в  общей  гамме  важно.

А  как  отважно

Старость  встречать?

 

*       *       *

Жемчужный  цветом  клавесин

Жемчужной  звукописью  даден.

И  звуки слаще  виноградин,

Но  в  них  же  и  игра  глубин.

Сколь  клавикорды  предъявить

Способны  райские  созвучья.

Когда  придёт  потьма  паучья,

Её  удасться  ль  нам  избыть

Посредством  музыки, орган?

Ты  был  забавой  в  Византии.

Тиран – он  в  сущности  таран,

Добра  же  темы – золотые.

Как  сладко  лютня  нам  поёт,

Лютнист  к  любовнице  склонился,

И  томно  линию  ведёт,

В  которой  сам  и  растворился.

Волынка – орган  плоти, но

Та  плоть  совсем  непредставима.

Сколь  многое  проходит  мимо,

Коль  небо  путаем  и  дно.

 

ПО  ЛИНИИ  БОДЛЕРА

Теперь  поэту  крылья  не  мешают

Топтаться  по  редакциям  ничуть.

Хожденье  по  земле  воспринимают

Поэты  будто  шаровую  суть.

И  то  сказать – без  премии  протянешь

Ты  ноги  запросто, без  публикаций – жуть.

Ну  а  паренье? Ненормальным  станешь,

Ему  отдавшись, крыльями  обманешь

Себя  же. Надо  славы, хоть  чуть-чуть.

 

ЖИЗНЬ  ПОДРОСТКА

Что  ночь, расшитая  звёздами,

Что  книги  со  звёздами  слов

Вдруг  предощущеньями  грозными

Неясных  незримых  миров

 

Наполнят сознанье  медово,

И  млеком  и  пурпуром  то  ж.

А  драки  коряга  бедова,

Мелькнёт  у  противника  нож.

 

Низ  жизни  и  пыль  подворотен,

Дворового  лета  Нудьга.

Живущая  девка  напротив

Желанна, но  недорога.

 

Так  тяготно – выразишь  словом?

Не  знаешь, что  хочется, нет.

И  в  мире  квадратно-неновом,

Что  лучше – дела  или  свет?

 

*      *      *

Зелёной  медогонки  гнуты

И  в  сильных  вмятинах  бока.

А  ульи – дачи  атрибуты,

Жизнь  дачная  весьма  легка.

Крутить  же  медогонки  ручку –

Такая  радость  пацану.

Струя  медовая – что  лучше,

А  в  банке  видишь  и  волну

Желто-зелёного  окраса.

Провинция  и  дачный  мир.

Каникулы  тут  экстракласса,

И  каждый  день  донельзя  мил.

И  разнотравие  у  речки,

И  вишен  сбор – всё  хорошо.

А  то, что  время  быстротечно

Ещё  не  знаешь, коль  пошёл

Всего  двенадцатый. Зимою.

Съезжать  в  овраг – огни  горят.

Своей  зимой  сороковою

Всё  мыслишь – что  такое  ад?

Рай  детский, солнечно  игравший

Коль  был – так  значит  есть  и  ад.

И  постаревший-пострадавший

Глядишь  безрадостно  назад.

 

ЦАРСКОЕ  СЕЛО

По  траве  ходят  важные  утки,

И  синеют  в  траве  незабудки.

Пруд  как  в  раковине  лежит.

И – жемчужиной  Царское. Ветер

Треплет, как  и  везде  на  свете,

Листья, мчится  куда-то, летит.

 

Тут  история  вместе  с  культурой

Обрели  воплощенье. Сутулый

Человек  озирает  дома.

И, деревья  читающий  ветер,

Слышит  все  ли  стихи  на  свете?

Или – все  надоели  весьма?

 

*      *     *

Книги  деревьев   листает  ветер,

Глянец  листов – хороша  бумага.

За  написанное  в  ответе

Ты, ибо  стыд  вызывает  бодяга.

А  ветер – ценитель  из  виртуозных,

Его  не  обманешь  уловками  текста.

Ибо  суть  должна  быть  легка, что  воздух,

И  вместе  с  этим  идти  от  света.

 

 

КАПЛИ  И  КАПЕЛЬКИ

Капля  бицепса  надута  мощно,

Капельками пота  покрывается.

Человек  о  смерти  мыслит  еженощно,

Мозг  несчастный  надрывается.

 

Капли  дождика на  окнах,

Капельки  людей  в  пространстве.

Жизнь  дана  в  тугих  волокнах,

В  разном – что  окрест – богатстве.

 

Капли  звёзд  в  просторе  неба,

Капельки  моих  мечтаний.

То, что  ты  на  небе  не  был

Не  отменит  ожиданий.

 

*       *      *

Крестьянин  тот, изъятый  из  Крамского

Напротив  Бродского  сидевший  снова

Представится – седая  борода

И  жилы  рук, и  ничего  не  будет:

Украл  мешок  зерна –  осудит

Фемида  власти  навсегда.

 

Да, Бродский  выиграл. Старик  на  зоне  умер.

Кто  мы  такие? Или  в  сумме

Всё  дело, в  сумме  нас – людей?

Нельзя  изъять  одну  песчинку.

Пустыня  жизни – ей  картинку

Доверишь  ли  судьбы  своей?

 

МОСКОВСКАЯ  ПОЭМА

Выйдя  из  Новослободской  я

В  переход  подземный  попадаю.

Я  иду, в  мозгу  перебираю

Мелочи  былого  бытия,

Прелести  былого  бытия.

Детская  затёрта  колея.

Дом  огромный, жёлтый, где  чрезмерно

Плотно  будто  сотами  жильё

Дадено, и  помню  я  своё –

Наше: так  вернее. И  наверно

Коммуналка  выглядит  не  так

Ныне. Вот  клочки  воспоминаний.

Склоки  коммунальной  едкий  мрак.

Кухня – распадение  желаний:

Запах  щей, белья, etc.

Нет, не  страшен  коммунальный  колер.

Просто  много  жителей. Игра

Пацанов  в  длиннейшем  коридоре.

Дом  я  обхожу. Гляжу  в  окно,

А  в  окне  моём  давно  темно.

Умер  папа  много лет назад.

Где-то  здесь – я  помню – детский  сад.

Рядом  поликлиника  была.

Что-то  я  не  узнаю  угла.

Наугад  иду, проулок  свеж,

Сеть  их, тополя  чуть  золотисты.

Серый  дом  и  рядом  цвета  беж.

Жилисты  кусты  иль  мускулисты?

Арка, и  площадки  детской  вид

Чем-то  поразит.

Выйти   бы  на  Чистаках  случилось! –

По  бульвару  вниз, а  после  вбок.

Лютеранский  храм, скажи  на  милость,

Чем  так  интересен? Где  исток

Страсти  без  конца  ходить-бродить?

Но  привык  красивым  переулкам

Доверять, домам – вполне  шкатулкам –

Им  дано  сокровища  хранить.

Вглядываться  в  окна, представлять

Жизнь  чужую  и  её  начинку.

Детство  помаленьку  вспоминать,

Чувствуя  в  сознании  горчинку…

 

*       *      *

Противу  фантазии  реальность –

Вон  поезд  летит, вот  вокзал,

Вы  знаете – просто  банальность,

Чего  ты  ещё  ожидал.

Есть  звёздные  искры, и  это

Оправдывает  бытие

Игрой  и  движением  света.

Холодное  выдалось  лето,

Идти  по  своей  колее

Достало  поэта.

 

 

*        *       *

-Колька, ужинать! – Сейчас.

-Ну-ка  быстро! – Двор  убогий.

Жизнь  сокращена  для  нас

До  бараков. Тополь  тонкий,

Две  сиреньки  во  дворе.

Пацаны уже  с  ножами.

Двор  убогий. До-ми-ре.

-Колька, водку  будешь  с  нами?

В  коридоре  пол  щеляст.

Комнатушки, что  клетушки.

Бабка  пьяная  как  даст

Подзатыльник  внучке-сучке.

Вытерт  на  стене  ковёр.

Вырваться  отсюда! Лихо!

Водка  заливает  взор.

Тополь  во  дворе…и  липа.

 

*      *      *

Мне  есть  что  миру  предъявить,

Мир  этого  не  замечает.

 

Я  ошибаюсь  может  быть,

А  может  нет. Душа  страдает.

 

*       *      *

В  доме  этом  многоквартирном

Солистка  ГАБТа  когда-то  жила.

Карьера  её  стремительной

Весьма  и  весьма  была.

Приехала  из  Калуги

Взяли  в  оперу  Зимина.

А  после  монаршьим  приказом

В  императорский  театр.

Есть  фото – она  и  Шаляпин.

Мне  кажется, я  прошляпил

Историю  своего

Рода. Ну  ничего.

Я  знаю, что  мама  в  родстве

Была  с  тётей  Сашей, певицей.

Приехавши  из  Калуги, мама  в  Москве

У  неё  жила. А  Москва  клубится

Событиями  всегда.

У  певицы  отец  учился –

Обладал  баритоном.

Молодёжь  собиралась  тут.

Я  прожил  в  квартире  этой

Десять  первых  лет  бытия.

Мир  из  окошка  светлый

Изучал  постепенно  я.

Помню – ученики  певицы –

Никто  не  сделался  профессионалом

9она  уже  умерла)

Собирались  на  вечера,

Импровизированные  пирушки.

Ребёнку  милее  игрушки.

Дядя  Валя – юрист-профессор,

Дядя  Витя – профессор-геолог.

З0  лет  прошло.

В  памяти  не  один  осколок

Бытия – их  изъять  тяжело.

Гитара  звучала, наполнялись  бокалы.

А  Москва  огнями  играла,

И  было  огней  немало…

 

 

*       *      *

Воды  прозрачное  мерцанье

Стихом  не  передать  никак.

Пруд  открывает  тайнознанье

Подводных  трав, отвергнув  мрак.

 

Мох  нежно  дымчат, золотистый,

Гляди – зелёный  анемон.

И  водорослей  бастион,

А  может  лес  встаёт  лучистый.

 

 

И  утка  медленно  плывёт

И  до  прожилок  вижу  лапки.

Спокойное  сгущенье  вод

Как  бы  компот, медово-сладкий.

 

Граница  с  воздухом  дана,

Вода – альтернативный  воздух.

И  мне  видны  нюансы  дна –

Страшны – ведь  мой  серьёзен  возраст.

 

*       *      *

Животно  пахнут  потом  работяги,

Затаскивая  в  дом  предметы  быта.

И  нет  в  тебе  совсем, нет, нет  отваги

Сказать, что  это  братья. И  сердито

Глядишь  на  лица, руки  их – коряги…

 

*       *       *

Перестановка  мебели  сбивает

Наборы  действий, в  комнату  зашёл,

А  стол – такой  привычный – не  встречает –

Он  переставлен, старый  милый  стол.

 

Необходимо  ль  двигать  мебель? Или

Фантазии  нелепые  твои

Мешают  постиженью  общей были,

Нелепой  без  любви?

 

*      *      *

Почитай-ка  на  досуге

Сказочки  мои.

Жалко, не  бывал  я  в Луке.

А  судьбу  моли,

Не  моли – своё  всё  время

Будет  мне  твердить.

Сказочки  облегчат  бремя,

И  помогут  жить.

 

 

*       *      *

Торт  завязан, я  несу, скрипит,

И  звук  уключин  мне напоминает.

На  лодке…в  детстве…медленное  тает

Воспоминанье, и  в  душе  горчит.

 

НОЕВ

Огромный  дом  пятиэтажный,

Огромный, нежно-жёлтый, важный,

Пыль  понизу, квадратный  двор.

И  двух  бабулек  разговор.

-Мой  Колька, Марковна, отличник.

-Чудесно, а  моя…шу-шу.

Все  мысли – из  ряду  вторичных:

Я  их  такими  нахожу.

Дверь  открывается, выходит

С  сынишкой  Паша  инженер.

А  у  Москвы  полно  угодий,

И  интересен  ближний  сквер.

А  в  коммуналках  много  шума.

Полы  шелясты, и  сквозит.

И  кухонь  столь  велик  рисунок,

Что  сумой  линий  поразит.

Колонка  пламенем  играет.

Соседский  Витька  снова  путь

На  трёхколёсном  совершает.

А  люди – дома, верно, суть.

Олег  огромный  шкодит  Витьку,

А  Любка  снова  варит  щи.

Когда  вам  быт  напомнит  пытку,

То  надобен  защитный  щит.

Соседка  Карповна  гадает

На  картах – половина  дома

К  ней  ходит – Будущее  знает!

Читает! – с  ним  едва  ль  знакома.

-Вы, Фёдор  Палыч  в  туалете

Не  потушили  снова  свет.

Ковчега  Ноева  на  свете

Оставлен  след.

Да, дом. В  нём  всякой  твори  будет

По  паре. Колька  снова  пьян.

Сестрица  Машка  не  осудит –

Сама  такая  же. Изъян.

Он  добрый – Колька: дарит  детям

Конфеты  или  же  игру.

А  чем  отметим  путь, отметим,

Отметим, я  твержу  муру.

Ковчега  Ноева  объёмы

И  внешне  даже  поразят.

Старуху  мучит  глаукома

Уже  который  год  подряд.

 

*       *      *

Собачки  около  часовни

Очаровательно-милы.

Они  обжили  безусловно

Зеленотравные  углы.

Свою  похоронив  собаку,

Приглядывается  к  другим.

Позвал  одну  подобьем  знака –

Ты  станешь  другом  дорогим.

Да  нет, к житьишку  тут  привыкла.

Представил, как  придёт  домой –

Картины  светлые  возникли

В  башке  его, весьма  блажной.

Собаку  вымыл  бы  и  в  миску

Ей  горку  мяса  положил.

Он  одинок. Позвал  бы  Милку

Да  псинку  Милку  схоронил.

 

*      *      *

Это  было  вчера? Показалось?

Это  было  столетье  назад?

Ибо  детство – мелькнувшая  малость,

Ибо  вырос  почти  наугад

В  нашу  общую  данность. Усталость.

Затуманенный  возрастом  взгляд.

 

И  не  знаешь – сколь  много  осталось

Откровений, тоски  и  утрат.

 

*        *      *

Раскалённый  нрав  царя,

И  молитвенная  ярость.

Преждевременная  старость

Вне  границ  календаря.

 

Тайна  Грозного  царя

Тайной  грозною  осталась.

 

ДОЖДЬ  И  РАЗМЫЛЕНЬЯ

Снова  дождь,

Имя  августа  мнится  порочит.

Рай  воды.

Я  с  балкона  гляжу  на  него.

Я  когда-то  считал, что  действительность – это  цветы

И  шатры  замечательной  ночи,

А  теперь…не  пойму  ничего.

 

Дождь  идёт,

И  дома  изменяются  цветом.

Во  дворе  масса  луж.

Явь  сереет  свинцово; обмануты  летом,

Да  и  жизнью  к  тому  ж

Все  ли  мы? Я  не  знаю. Фантазий  холмы

Иногда  посещаю.

Без  труда  не  познаешь  корней  бытия.

Путешествую  я

 

По  реальности  книжной,

Адепт  эскапизма,

Отрицающий  явь, коли  сильно  черна.

Иль  волшебная  призма

Мне  дана?

 

Так, былое  с  грядущим

Настоящее  сшило  суровою  ниткой.

А  сегодня  поставит  печать

На  стихи, что  ветвятся  бесплодной  попыткой

Сердце  собственное  познать.

 

БЛОХА

В  завитках  собачьей  шубки

Отыскал  блоху.

Вспомнил  Донна.

Для  него  когда-то  губки, кубки,

А  потом – всё  вверено  стиху,

Как  и  должно.

 

Мелкая  блоха  такая.

Очень  маленькая  жизнь

Обступает,

Многотемьем  окружая.

И  живущий  на  разрыве  жил

Сущности  её  не  понимает.

 

*       *       *

Океан, попадающий  в  скважины

Безоконного  вещества.

До  корней  сокровенных  уваженный

Силой  смысла – имеют  слова.

 

Что  землянка, когда  разохотится

Сердце  бедное  воевать.

И  движенья  судьбы-пароходика

Не  старайся…тебе  не  понять.

 

Разрывается  темой  свидетельство

Устающий  от  данности  мозг.

Настоящее  больно  деятельно –

Я  его  не  заметить  не  смог.

 

Океан, заливающий  впадины

Виноградного  смысла  глубин.

 

 

И  срываешь  потом  виноградины

Разных  следствий, не  зная  причин.

 

ПИАНИНО

1

Чёрное  пианино

С  детством  связует, но

Интересно  оно

Как  предмет – и  старинный.

Не  научился  играть.

Красива  архитектура

Пианино – под  стать

Собору. Моя  натура

Не  музыкальна  что  ль?

Ноты  как  связки  грибов.

Мне  мир  открывается  слов

Через  любовь  и  боль.

 

2

Холодом  тянет  с  балкона.

Пианино  едва  ль

Дело  есть  до  закона

Смены  климата. Жаль.

Приходила  учительница

Со  мной  заниматься. Детство.

Память  прошлым  упитана,

Ей  худеть  нету  средства.

Чёрное  в  украшениях

Красивое  пианино.

А  коли  душа  в  сомнениях,

Есть  для  того  причина.

 

3

Басовый  ключ  взирает  грозно,

Скрипичный  ключ  витой.

Играть  не  научился. Поздно

О  том  жалеть. До  запятой

Тебе  сегодня  жизнь  знакома.

Вот  пианино – чёрный  свод

Звучаний, украшенье  дома.

И  сорок  первый  личный  год.

 

ПОЭМА  КОМНАТЫ

Попытка  комнаты  взлететь

Не  получает  оправданья.

Паркет. Янтарное  мерцанье.

И  жизнь  как  мёд, порою – медь,

Порою – хина. Какова

По  сути  комната? Квадратна.

В  ней  плещут  воздухом  слова,

Былого  шаровые  пятна.

В  ней  пианино  и  торшер,

Диван  и  стол, два  кресла, стулья.

Сколь  оценить  способен  убыль  я

Всего – из  яви  малых  сфер?

А  к  высшим  сферам  прикоснись,

И  в  быт  низвергнуться  так  страшно.

По  сути  комната – и  башня,

И  жизни  низкой  слизь.

Держись!

Держись. И  комната  глядит

Как со  стихами  долго  бьёшься.

Порой  на  милость  им  сдаёшься.

Порой  и  свой  отвратен  вид,

Коль  мимо  зеркала  идёшь.

Молчит, чернея, пианино.

И  на  стене  висит  марина,

Да  только  зря  прилива  ждёшь.

 

*       *     *

Фотовыставка  журнала  на  бульваре.

Чистаки  едва  ль  глядят  на  рыб.

Интересны  моложавой  паре,

Бабке, парню – тут  любой  изгиб

Плавника  переливает  сказкой.

Лунные  медузы – бледный  свет.

Вот  морской дракон, а  вот  с  опаской

Чей-то  глаз  глядит – спасенья  нет.

Рыбы – ювелирные  изделья –

Броши  драгоценные, колье,

Или  инструменты  тут  сумел  я –

Вот  гобой, волторны  бытие –

Разглядеть. Роскошнейшие  снимки!

Рай  экзотики  среди  Москвы.

От  иной  картинки

Вряд  ли  оторвётесь  вы.

 

КЛИН

Клин  по  водам  воздуха  плывёт,

Венценосец  возглавляет  клин.

Журавлиный  медленный  полёт,

И  осенний  траурный  кармин.

 

Карамельной  сладости  не  жди.

Грустное  курлыканье  с  небес

Льётся  тем, что  будет  впереди.

Будущее  точно  знает  лес.

 

Клин  плывёт, взрезая  тишину

Неба, изменяя  синий  цвет.

Если  осознал  свою  вину

Наблюдатель – понял: смерти  нет.

 

1

Не  пройтись  нам  с  тобою  теперь

Как  любили – по  улицам  узким,

По  проулкам  достаточно  грустным.

Я  всё  помню, отец, ты  поверь –

Как  бродили  с  тобой  по  Москве,

Как  глядели  на…скажем, церквушки.

Я  осенние  листья  в  траве

Полюбил – золотые  игрушки.

Где  ты, папа? Представить  нельзя

Шаровые  литые  пространства.

Сколь  моя  я  не  знаю  стезя

Будет  длиться, но  память – богатство.

 

2

Приснилось  мне, отец, сегодня –

Опять  по  городу  гуляли.

Исхожена  маршрутов  сотня,

Но  новые  мы  отыскали.

На  церковь  старую  смотрели –

Как  акварельна  колокольня!

Ходили, папа, даже  пели –

Увидел  я  во  сне  сегодня.

Как  будто  жизнь  твоя  продлилась

Моею, сном  таким…не  знаю…

Как  будто  небо  приоткрылось,

И  тайну  тайн  я  постигаю.

 

СОБАКА  В  МЕТРО

Собака  по  метро  вагону

Идёт – большой  лохматый  пёс.

Трепещет  нюхающий  нос.

И  некто  шуточному  тону

 

Из  пассажиров  вверен – Ну

Подайте! – говорит  собаке.

А  я – ещё  бы  взял  одну

К  своей, боюсь, однако, драки.

 

И  нищий  пёс  взад  и  вперёд

Вагон  проходит. Возле  тётки

Остановился, смотрит – робкий.

Хвостом  вильнув, чего-то  ждёт.

 

-Нет  ничего, – она  речёт,

Руками  разведя. Он – дальше.

И  странен  пёс  в  таком  пейзаже

Метро, где  всякий – сын  забот,

 

А  может  пасынок  страстей.

И  всякий  умилён  собакой.

Никто  не  может  взять, однако –

У  всех  работа, мир  детей.

 

Пёс  походил  и  лёг, грустя

У  двери  и  клубком  свернулся.

И  каждый  сердцем  прикоснулся

К  тому, что  вырос – но  дитя.

 

*        *       *

Пеной  данная  летом  трава,

Приглядись – вон  виток, вон  пружина.

В  массе – пенная  всё  же  картина,

Сущность  оной  понятна  едва.

Сущность  роста  и  тех  корешков,

Что  способны  его  обеспечить.

Ибо  корни  основа  основ,

А  без  них  не  бывает ни  речи,

Ни  травы. Зелень  гуще  окрест,

Чем  фантазии, детские  грёзы.

А  траве-то  не  ведомы  слёзы

От  утраты  иллюзий.

О yes!

 

*       *      *

Князь  к  бархату  и  золоту  привык,

Хотя  суров  весьма  обличьем  замок.

В  нём  коридоры – будто  явь  изнанок

Реальности, а  сам  притом  старик.

В  часовне  утром  князь  в  молитву  весь

Уходит, забывая  зло  и  гордость.

Он  полагает – истовость  есть  пропуск

В  далёкий  мир, что  начертала  весть.

Двор  постоялый  скуден, всякий  сброд

Тут  соберётся, жди  ножа, разиня.

Но  мясо  жарится, и  заплативший  пьёт

Вино. В  окне  разлив  небесной  сини.

Когтисты  крыши  города. Привёз

Дрова, а  сам  коряв, взор  деревянный.

Лохматый, страшный  надорвётся  пёс,

Облаивая. День  весьма  туманный.

На  площади  сегодня  будет  казнь,

Она  всего  лишь  зрелище  для  разных.

Поэт, одолевающий  боязнь

О  князе  пишет  с  истовым  сарказмом.

Душа  в  расчёсах – что  же, пей  вино.

Алхимика  труды  весьма  серьёзны.

Средневековья  плод  созрел  давно,

И  суть  его  постичь…насколько  поздно?

 

*      *      *

Как  люди – те, чьи  планы

Под  гнётом  обстоятельств  пали

Ревут  несчастные  платаны

Под  ветром  адовым – не  ждали.

 

Он  рвёт  и  треплет  их, неистов.

…как  люди – те, чьи  планы  пали.

А  я-то  думал – мир  батистов,

И  побеждают  вертикали.

 

*      *     *

Царевна  о  любви  мечтает –

Как  было  б сладко…и  вообще.

Да  рыцарь  всё  не  приезжает

На  золотом  коне  в  плаще.

 

А  царь  мечтает  дочь  получше

Пристроить  замуж – кто  богат.

Её  едва ли  счастья  лучик

Ему  занятен. Деньги – сад.

 

Богач  в  мечтах  о  царской  дочке

Почти  что запустил  дела.

Не  пьёт, не  ест, дойдёт  до  точки,

Царевна  зацепить  смогла.

 

Невоплощение  мечтаний –

Таков  реальности  закон.

А  может  от  слепых  страданий

Неведомых  спасает  он?

*     *     *

В  городе, где  река  под  шестью  мостами

Жить  бы  хотелось, подняв  тишину  на  знамя,

Хотя  это  странно – кто  так  ведёт  себя  с  тишиной?

Река  порою  блеснёт  парчой  золотой.

 

Турагенство  поездки  предлагает  любые –

Рекламируя  острова  и  моря  голубые,

Но  проходишь  мимо, направляясь  в  музей

Художественный, постаревший  весьма  ротозей.

 

Малых  голландцев  пасмурь  мила,

Рубенса  бьют  из  рамы  колокола.

А  в  окошке  видна  ратуша, что  картина,

А  рядом  в  витрине  платье  оттенка  кармина.

 

У  часовщика  в  лавке  стрёкот – кузнечики  на  поляне.

По  трещинам  на  асфальте  не  разгадаешь – а я  не

Пробую – тайны  города. У  реки

Изредка  всё  же  стоят  рыбаки.

 

Платина  неба  ржаветь  не  может.

В  филармонии  ныне  Моцарт.

А  в  парке  платаны  двухсотлетние  хороши.

Город  целителен  для  души.

 

В  отеле  маленьком  останавливался  Шопен.

На  доску  мемориальную  глядит  шатен,

Размышляя  о  прошлом, оно – настоящего  тень.

И  не  помнишь  толком  который  сегодня  день…

 

ДАЧНЫЕ  МОТИВЫ

-Всё  глубже  уходил  в  иудаизм…

-Подай  салат. – Одна  идея  из

Возможных  стать  должна  любимой.

-А  почему  одна? – Ну, наливай.

На  дачном  воздухе  не  пьётся  чай.

Борис – приятель – родом  из  Людиново.

 

За  водкой  философствовать  вполне

Приятно. Вечера – они  по  мне.

Цикадный  треск – цитатные  разливы.

Малинник войском  сказочным  встаёт.

Проигрыватель  нечто  запоёт.

А  у  забора  заросли  крапивы.

 

Мотивы  дачные  звучат,

Собой  опровергая  ад.

Второй  этаж, чердак, но  так  уютно.

Глянь  из  окна – как  звёзды  высоки.

С  утра  туман  поднимется  с  реки.

И  прошлое  неважно  абсолютно.

 

ПЛЯЖ

Бахрома  на  дорожках  листвы,

Ибо  август  уже  на  исходе.

В  лесопарк  направляетесь  вы –

Пруд  большой привлекателен  вроде.

 

Пляж  с  песком  и  травою  в   пандан,

И  фонтанчики  есть – пить  охота.

О, купания  солнечный  дар,

Шаровая, литая  свобода!

 

Шум  пластается    над  водой,

И  над  берегом. Брызги  мелькают.

Лягушатник  у  берега. Стой!

Краски  детства  ужель  не  прельщают?

 

Вот  и  карты – бура  и  очко,

На  газете  и  вобла  и  пиво.

До  осеннего  днесь  далеко

Показалось  внезапно – мотива.

 

Нет, уж  скоро  услышишь  его!

Кто-то  плюхнулся  смачно! Поплыли.

Пляж  как  счастье. Его  торжество.

Золотые  окрестные  были.

 

КРАЕВЕД

Жил  в  этом  доме  краевед,

Дом  крашен  в  светло-жёлтый  цвет.

На  спуске  он  к  реке  стоит.

Отсюда  симпатичный  вид.

 

Промоины  дорог, овраги,

И  частные  дома.

Бумаги

Извёл  немало  краевед,

Чтоб  тайны  вывести  на  свет.

 

О, город  стар, провинциален,

Торговый, в  сущности  банален,

Кому-то  мил, богат  былым,

Сколь  важен  прошлого  режим?

 

Купцы, священники, поэты,

Рождений  и  смертей  сюжеты.

Мемориальная  доска

Сера, как  старая  река:

 

 

Как  та  вода, что  всё  смывает,

А  лодки  разные  качает.

И  небо  отразится  в  ней –

То  посветлее, то  темней.

 

НА  РЫБАЛКЕ

Верхоплавку  поместил  в  подсачник,

На  руке  осталась  чешуя.

Ну  и  что  с того, что  неудачник,

Коль  рыбалка  хороша  моя?

 

Старица  с  глубокою  водою,

Что  чиста, а  массою – темна.

Гладь  её  зовёт  меня  к  покою,

Холодна, наверно, глубина.

 

Где  песок, там  стоит  искупаться,

Там  слоями  родники  идут.

Небо, расколовшись, отражаться

Продолжает  синевою  тут.

 

И – опять  за  удочки. Кувшинки

Нежно  возле  берега  лежат.

Волшебством  обыденной  картинки

К  городу  весьма  привычный  взгляд

Поражён.

 

Заквакали  лягушки.

Замолчали. Тишина  окрест.

Клюнуло. Подсёк. Что будет  лучше?

Пусть  природу  нарушает  жест.

 

ФОКУСНИК

В  чалме, в  халате  ярко-пёстром

Он  предстаёт  загадкой  сам.

Рассёкши  воздух  чем-то  острым,

Вдруг  розы  предлагает  нам.

А  пальцем  щёлкнувши, фонарик

Зажжёт  легко  над  головой.

Подует – запищит  комарик

И  вырастет – какой  большой.

 

Ах, техника  иллюзий  вряд  ли

Понятна  многим  в  зале – но

Зачем  играть  с  собою  в прятки?

Всё  интересно…и  смешно.

 

СНЕЖНЫЙ  КОМ

Ком  снежный – нарастанье  мощи,

Ком  всё  сбирает, чтоб  расти.

Была  бы  роща – значит  рощей

Полакомился  на  пути.

Ком  снежный  дней  твоих  стремится

Твоею  болью  насладиться.

 

СОСУД  С  ВОДОЙ

Узорами  замысловато  чёрен

Наполнен  синеватою  водой.

Соль  зерновая – в  жизни  много  зёрен:

Но  дружат  только  с  нужною  средой.

 

Вода  мерцает. А  сосуд  узором

Тебе  предложит  письмена, но  их

Ты  не прочтёшь  своим  замглевшим  взором,

Напрасно  жизнь  свою  влагая  в  стих.

 

Сосуд  с  водой. Её  так  просто  выпить,

Так  сложно  силу  жизни  осознать.

Один  же  из  неё, ты  знаешь, выход.

И  никому  его  не  избежать.

 

ГАРРИ  ПОТТЕРУ

1

Твой  мир, загадочный  и  сложный,

Так  привлекает  взрослых, но

Ведь  взрослый – опытный, тревожный,

Какой  угодно – всё  равно,

Всего  лишь  выросший ребёнок.

И  Хогвартс  манит – столь  велик.

И  Снейп  душой  чрезмерно  тонок.

И  тайны  скрыты  в  сфере  книг.

И  василиск  убит, а  феникс –

Его  конечно  е  убьёшь.

Ребёнок  позже  будет  с  теми,

Кого он  любит. Будет  ложь

Наказана, сколь  ни  сильна

Она.

 

2

Дамблдора  линия  чудесна.

Умножим  мудрость  на  добро.

И  борода, как  серебро

Сверкает. А  реальность  пресна.

Тестралы  к  цели  довезут,

И  манит  снова  лес  запретный.

Проделки  детства, что  там  труд! –

Занятней  в  данности  конкретной.

Повержен  будет  Тёмный  лорд –

Познавший  много, даром  горд.

И  вот  уж  линия  заката

Над  ним  означена  богато.

И  вот

Жизнь  световая  настаёт.

 

3

Из  хижины  выходит  Хагрид.

И  Амбридж  изгнана  уже.

Вообще чудес  окрестно  хватит –

Как  отзываются  в  душе.

Волшебной  палочкою  тоже

Хотел  бы  обладать  я. Факт.

Мечтою  зря  себя  тревожа,

Я  изучал  романы  как

Трактаты  изучают…что  ли.

Попасть  туда  вне  нашей  воли.

Искрится  эпопея  так

Пестро, легко  необычайно.

И  неразгаданная  тайна

Надеюсь  отрицает  мрак.

 

4

Страшен  Тёмный  лорд

На  лицо –

Худшая  из  морд.

Победить  же  лорда  не  легко.

Лондонский  приют.

Паренёк  не  ждёт,

Что  за  ним  придут.

Но  пришли. И  вот

Узнаёт –

Н  волшебник. Зло

В  нём  уже  кипит.

Прошлое гнетёт.

В  будущем  светло –

Узнаёшь  из  книг.

 

5

Дворец, где  коридоры  льются

Таинственностью, велики.

Портреты  говорят, смеются,

А  башни  очень  высоки.

И  озеро  мерцает  гладью,

Тая  бесчисленно  существ.

А  в  замке  зал – мильон  веществ

В  пробирках. И  чего  же  ради

Жить  по  квартирам, как  живём,

Где  чётко  даден  окоём

Судьбы  любой?

Из  палочек  волшебных  свет –

Он  важен  свету  или  нет?

Лишь  нам  с  тобой.

 

 

 

6

Тайны  Тёмного  лорда

Разгаданы  по  одной.

О, действий  свобода,

Напор  шаровой!

Где  это  всё? Нигде.

Солнце  когда  садится

Отразится  в  воде

Озера. Насладится

Этим  зрелищем  кто?

Никто  вероятно, зато

В  книгу  уйти  возможно.

Бегство  от  яви – оно

Вероятно, грешно,

Вовсе  не  сложно.

 

 

7

Заклинанья  сколь  серьёзны?

Вдруг  угаданы  слова?

Сложные  структуры  мозга,

Нам  понятные  едва.

Палочка  взлетает  резко,

И  сражённый  оппонент,

Полагавший  всё  известно,

Не  поправится  в  момент.

Слово-твёрдо. Слово  гордо.

Дальше  пораженье  лорда,

Не  узнавшего  любви.

Вроде  бы  победа  света?

Всё  же неизвестно  это,

Смутно, что  ни  говори.

 

РАЗНОГОЛОСИЦА

Дождя  разноголосица…

Там  чей-то…что  ли  всхлип?

И  на  бумагу  просятся

Страницы  старых  лип.

 

А  жизнь  разноголосица,

Коль  разобрать, сама.

Дождя  тугие  полосы,

Занятные  весьма.

 

Мерцанье  ливня  светлое.

Кто  крикнул  помоги?

И  нечто  безответное

В  тебе  живёт. Стихи.

 

Стихи  шлифуют, мыслится,

Сухую  плоть  души.

Жизнь  мелкая, как  мыльница,

Так  велика  в  тиши.

 

 

 

*       *       *

Я  запускаю  змеев  воздушных,

Ветру  послушных.

Я  из  разряда  людей  простодушных.

Мне  кажется, это  счастье – летящий  змей

Над  разнотравьем  земли  моей.

В  летнем  потоке  высоко-высоко

Змей.

Облачко – что  молоко

Вдалеке.

Я  запускаю  воздушных

Змеев, зная, что  где-то  идёт  война,

Что  города  превращает  в  руины  она,

Что  жизнь  обыденная  обречена,

Зная, что  политики  лгут,

Что  вера  выродилась  в  официоз  тут,

На  земле, что  два  юнца

Старика  могут  зарезать, что  мудреца

Никто  не  услышит.

Змей  летит  так  легко,

Высоко,

Что  перечисленного  будто  бы  нет –

Не  может  же  быть  реальностью  бред.

 

*      *     *

Улица  одна  и  один  погост.

Дома  раскиданы по  холмам.

Дорога  уходят  в  лес.

А  другим  концом  вонзается  в  реку.

Остров  среди  теченья  её.

Рыбаки.

Жара.

 

ПАДЕНИЕ  АЛИСЫ

Падение  паденью  рознь –

Иное  вас  обогащает.

Метаморфозы  в  область  роз

Порой  мечтанья  обращают.

Колонны  промелькнут  вдали,

И  мрамор  клетчато  играет.

А  вот  углы, узлы  земли,

И – всполохи глухого  грая.

Куда, Алиса? Я  не  зна…

Паденье  очень  интересно.

Бутылка  лёгкого  вина

Летит  и  падает  отвесно.

Ну  а  за  нею  пирожок,

Оскаливши  стальные  зубы.

И  где  ж  фантазии  исток?

Забавные  зверьки, их  шубы.

Полёт. Паденье  форма  жи…

Скорее  жизни, нежли  жира.

В  паденье  данностью  души

Обогатишься…мира.

 

*      *      *

Машину  потащило  юзом.

Айда, кричала  ребятня.

Вагоны  с  неизвестным  грузом

Валились  прямо  на  меня.

Нет, я  избегнул  катастрофы.

Пыль  бело-серая  столбом –

Чтобы  потом  впиталась  в  строфы

О  пролетевшем, о  былом.

 

*      *      *

Без  запинки  отвечай –

Для  чего  живёшь  на  свете?

Чтобы  утром  выпив  чай,

Слушать, как  играет  ветер?

 

Всё? Для  этого? Ужель

Нет  занятий  интересней?

А  была  когда-то  цель

Описать  весь  мир  окрестный.

 

 

 

Правда? Я  уже  забыл.

Свет, сгущаемый  кругами

Отбирает  много  сил.

 

Что-то..да…ещё…забыл…

Мне  б  не сгинуть  в  чёрной  яме.

 

НАБЕРЕЖНАЯ

Солоновато-синий  воздух

Волной  в  лицо  плеснёт, и  вот

Ты  забываешь  личный  возраст,

И  ржавый  дел  круговорот.

На  плитах  набережной  снизу

Зелёных  водорослей  мох.

Доверье  испытавши  к  бризу,

От  скуки  облегчаешь  мозг.

 

Какие  надписи  предложат

Сегодня  волны – прочитай.

От  мудрости  мороз  по  коже,

От  древности…что  там  Китай!

Чуть  побелённые  раствором

Чуть  желтоватой  пены  тут

С  тобою  вряд  ли  разговором –

О  нём  мечтать – напрасный  труд –

 

Цветные  водоросли  грезят.

Ну, обопрись  о  парапет.

Вообрази – ты  новый  Цезарь,

Узнавший  мёд  больших  побед.

Иль  корабел – хотя  на  суше.

Нагретый  камень  так  хорош.

А  войлок  неба  много  суше

Того, что  ты  в  душе  найдёшь.

 

Пространство  набережно й  щедро,

А  город  за  спиною  мал.

Ты  думал – жизнь  твоя  ущербна,

Но  вот  закат  увидел – ал.

И  он  зальёт  любовью  к  миру

Сознание  твоё  сейчас.

И  веришь  золотому  мигу,

Душой  изрядно  утомясь.

 

 

ВЕЛОСИПЕДИСТЫ

Велосипедисты

Мчат  по  шоссе  истово.

 

Лентою  мелькает  лес

Чёрно-зелен-синеват, глубок.

 

Местами  он  взлетает  до  небес.

Кончился. Пронёсся  городок.

 

Истовы,

Мчат  всё  дальше

Велосипедисты.

Новые  текут  пейзажи.

 

Города  встают, где  башни

Помнят  страшный  день  вчерашний.

Или  тень  империи  мелькнула?

Византизмом  опалило  мозг.

Мчат  и  мчат. И  что  их  обмануло?

Может  мост?

 

Может

Им  поёт  небесный  Моцарт?

 

Жизнь  осталась  позади

Бытовая, низовая.

Мчать  бы  так, не  замечая

Мелочей.

Огонь  в  груди!

 

 

 

*      *     *

Пятак-развилка. Если  прямо,

Тогда  на  Тулу, вправо – Перемышль.

Ходок  идёт  упорно  и  упрямо,

На  Ромоданово  его  уводит  мысль.

 

Дома  довольно  велики, и  козы

Щипают  мятлик, и  резвится  пёс.

Колонка  даст  воды. Ходьба  неврозы

Сведёт  на  нет. Обут, идёт, не  бос.

 

Подъём  и  спуск. Дома  идут  всё  гуще.

Уже  встают  коттеджи, велики.

Небесные  звучат  беззвучно  гусли,

И  ветер  вести  донесёт  с  реки.

 

*      *      *

Линолеум  бугрист, истёрт,

И  в  коридорах  тишина –

Весьма  густая, первый  сорт,

В  ней  тени  жизней, глубина.

 

…я  был  в  Крыму, там  хорошо –

Замолкший  шёпот  растворён

В  той  тишине, как  порошок.

…я  умер  некогда…Как  фон.

 

…она обманывает  вас…

Ремарки, реплики  и  проч.

Сухой  осадок  старых  фраз,

Поскольку  жизнь  уходит  в  ночь.

 

Истёрт  линолеум, бугрист,

Всё  поглощает  тишина –

Тоску, неистовство  и  свист,

И  жизнь  саму – она  одна.

 

 

 

ШАМПУНЬ  В  ПОЛОВИНЕ  ДВЕНАДЦАТОГО

Флакон  из  синей  пластмассы

Вертит  в  руках.

Неисчерпаемы  ночи  запасы.

Половина  двенадцатого на  часах.

 

Орали  так  друг  на  друга,

В  мозгу  до  сих  пор  звенит.

И  почему-то  Калуга,

Калуга  под  ос  твердит.

 

И  тупо  из  синей  пластмассы

Вертит  флакон.

Точить  сам  с  собою  лясы

Теперь  обречён.

 

СОВОКУПЛЕНИЕ

Бомжи  совокупляются  у  пруда.

Любовь, коль  трактовать  её  как  чудо

Как  будто  опорочена  такой

Вознёй  в  тени  осины. Пышет  август.

Глядит  тысячеглазо, будто  Аргус,

И  что  ему  до  мелочи  земной.

 

А  где  ещё  бомжам  совокупиться?

Мерцает  тёмно-бурая  водица,

Пруд  грязен. Солнце  золотом  горит.

Заметившему  акт  любви  противно.

Жизнь, видимо, совсем  бесперспективна.

И  кто  ещё  о  вечности  твердит?

 

ПО  МОТИВАМ  ДЖ. ГЕРБЕРТА

Пришли  домой – дверь  не  открыть.

Ключ  провернулся  много раз  подряд.

Что…воздух  лестницы  их  стонами  прорыт?

Навряд.

Приедет  МЧС, откроют  дверь,

В  умение  других  поверь.

 

И  всё  же – кто  ты, человек?

Устройство  мыслящее  из  воды  и  мяса?

Жемчужина  иль  мыслящий  тростник?

Был  у  меня  четверг

Как  век – событий  масса,

Обогатился  мой  язык.

 

Язык – он  лжец

И  провозвестник  истины, которой

Должны  служить.

Янтарный  мозг  постигнет  нечто  наконец,

Избавленный  от  вздора.

Герой  продолжит  жить.

 

Но  человек – он  непонятен  сам  себе –

Был  офицер, стал  киллер.

О  чём  толкуют  Герберт  или  Шиллер?

Стихи  помогут  хоть  кому-нибудь  в  судьбе?

 

Плотноуложен  в  гроб

Как  циркуль  в  готовальню –

 

А был  для  бабки  повивальной

Объектом  некогда, стать  трупом  чтоб.

 

Он  капля – человек.

А  океан  велик,

Вселенной  океан,

Всех  звёзд  и  судеб, всех  камней  и  башен…

Чтоб  человек  усвоил  космоса  язык,

От  ветхой  древности  уйти  обязан, скважин

В  душе  не  оставляя  злу. Уйти

Вверх  по  небесному  пути.

 

МОНГОЛИЯ

1

Степь – доска, вздыбленная

Скачкою  коней  бешеной.

Степь  глухая  и  пыльная,

Терпит  на  себе  различные  вещи.

 

Что  видит  орёл

Со  своей  высоты  недостижимой?

Что  равновесия  не  обрёл

Мир  дворцов  и  хижин?

 

Что  пища  кипит  в  котле,

А  у  другого  чёрствая  корка.

Сколько  юрт  на  земле,

В  которых  горько.

 

И  лавою  текут  стада

В  никуда.

 

2

О, золотого  Соёмбо  власть,

Древность, глухая  как  ящер.

Страшно  в  былое  попасть,

Гнушаясь  простым  настоящим.

 

Чьи  золотом  блещут  войска?

Панцири  какие  сложные.

(поэта  прихлопнет  депрессии  тоска

Нынешнего, а  тогда – невозможно)

 

Холмы,

Голое  злато  песков

Мистической  Монголии.

Все  мы,

Каждый  из  нас – множество  голосов,

И  непонятны  многие.

 

3

Мистической  Монголии  сад.

Кони  не  просят  за  труд  наград.

 

А  баранов  почитаем  наградой  мы

За  труды  свои. И  холмы, холмы.

 

И  где  солнце  льёт  золотую  кровь

Заката, там  будет  кров.

 

Чей  кров? Или  кров – един  на  всех?

Ибо  в  мистической  Монголии  смех

 

Не  звучит. Только  молитва  и  труд

Тут.

 

ИСПОВЕДЬ  КИЛЛЕРА

Был  офицер, была  страна,

А  ныне  нету  ни  хрена.

 

Чему  служил? И  что  обрёл,

И  пуст  его  судьбы  глагол.

 

Но  он  умеет  убивать,

С  прицельной  точностью  стрелять,

 

Маскироваться  и  следить,

И  тем  и начинает  жить.

 

А  после, выполнив  заказ,

Он  слёзы  льёт  в  который  раз.

 

Он  пьян, и  он  кричит  стене –

Была  страна, досталось  мне

 

Её  хранить  и  защищать,

Теперь  я  должен  убивать,

 

Чтоб  жить. И  исповедь  стена

Приемлет  немо, как  должна.

 

*      *     *

Я  вижу  дядю  с  тётей  за  столом,

И  бабушка  стол  оный  возглавляет.

 

И  пёс  мой  Джек – он  так  задорно  лает,

И  живы  все – сомнений  нету  в  том.

 

Отца  я  вижу  с  ними – тоже  жив,

Иллюзия  что  ль  смерть? Не  понимаю.

Но  время  не  меняет  перспектив,

И  сон  покинув, в  данность  попадаю.

 

*       *      *

Мирозданье  есть  игра  ума.

Я  иду  домой, хрустит  зима,

Вижу  я  цветенье  лета-сада.

Некто…чёрный  плащ  и  шляпа  в  тон

Подошёл  ко  мне. Едва  ли  в  том

Нечто  скрыто, мыслить  проще  надо.

 

Чёрный  плащ  и  красное  кольцо.

Малярийное  суровое  лицо.

-Сударь, вы  хранитель  древней  тайны, –

Говорит  мне  этот  человек.

-Путаете  что-то, ныне  век

Малоподходящий  не  случайно

 

Для  вещей  таинственных. – Да, да,

Орден  наш – закрытая  среда.

Код  известен  вам. – Вы  перепутали.

Помню  жизнь  свою. – И  вдруг  пошли

Странные – иные  тяжелы –

Образы, иные  мнятся  шутками.

 

 

Коридоры, лестницы, слова,

Перстень, символ  ясный  мне  едва,

Человек  глядит  весьма  серьёзно.

Думал  жизнь  моя – где  детский  сад,

Школа, юность, сколь  взросленью  рад?

Всё  не  то. Менять  что-либо  поздно.

 

 

Вспыхивают  письмена  в  мозгу.

Ждёт  мой  визави. Я  не  могу

Фразу  прочитать. Я  вижу  службу,

Ритуал  какой-то. Тайна  тайн.

Мирозданье  как  игра  ума. Вот  так.

Как  же  мне  узнать  дорогу  нужную?

 

У  МЕТРО

Обезьянник  у  метро –

Скачет  пацанва, гремит

…что  ль  минибульдозер? Я

И  не  знаю, как  назвать.

Двое  влезли  в  ковш. Пестро.

Цветом  явь  меня  слепит.

Многоцветье  бытия

Было  б  сложно  отрицать.

 

Жвачка, сигареты, бомж,

Бабка-попрошайка. Ад.

Песни  дикие  гремят.

И  подземный  переход

Фарш  выбрасывает  то  ж.

Или  жизни  ты  не  рад,

Как  представленный  народ?

 

Дело  в  том, равно  не  в  том.

Этот  внешний  морок  ал

Подоплёкою  своей.

Я  мечтал  духовный  дом

В  жизни  видеть – не  узнал,

Бедный  пасынок  страстей.

 

*       *      *

Высокомерьем  убивая

Злосчастной  гордости  комок

Он – на  тусовках  выпивая,

Острить  помягче  вряд  ли  мог.

 

 

Стакан  сжимая  или  рюмку,

Таким  ли  был, каков  он  есть?

Он – вверен  тонкому  рисунку,

Где  каждый  лист – почти  что весть.

 

Он, всё-таки  успех  познавший,

И  бедность  зная  наизусть –

Был  слишком  горек  день  вчерашний,

Чтоб  вкусной  оказалась  грусть.

 

ШЕЛБАНЦЫ

Шашки  заменив  на  шелбанцы,

Шлёпали  и  днями  и  ночами.

Выдумали  нечто, молодцы!

Сами  полагали, и  отчаянье

 

Не  знакомо – нам  12  лет.

Шёлк  – и  отлетит  чужая  шашка.

Шёлк – и  вот  другой  в  помине  нет.

На  полу  играть – в  пыли  рубашка.

 

Где-то  за  пределом – новый  класс,

И  взросленья  горьковатый  корень.

А  у  нас  игра  идёт. У  нас

Весь  окрестный  мир  весьма  условен.

 

*      *      *

Две  звёздочки  мелками  на  асфальте

Начертаны, детей  же  рядом  нет.

Две  звёздочки  упали – но  в  азарте

Упали, вот  такой  оставив  след.

 

Игра  прошла, и  жизнь  пройдёт  когда-то,

Как  это  ни  банально-тяжело.

Я  вижу  время, и  оно  крылато –

Всё  пролетело, вовсе  не  прошло…

 

 

 

*      *      *

Всё  это  было, было  много  раз:

Дождь  и  депрессия свинцова.

Всё  это  было, всё  не ново,

Всё  повторяется  сейчас.

Грохочет  где-то  товарняк,

И  кто-то  им  раздавлен  ныне.

Из  одиночества  пустыни

В  пустыню  смертную  дурак

Отправлен  будущим – оно

Уже  сегодня  наступило.

Всё  это  было, было, но

Опять  депрессия-могила.

 

*      *      *

Корзины  с  влажными  грибами,

С  цветами  тётки, с  рюкзаками.

Мелькают  перелески, мост,

И  пригородов электричка

 

Свистит, летит  вполне  безлична

Маршрутом  через  чей-то  мозг.

 

Брезент  сырой  и  пахнет  дымом.

Жизнь  кажется  невыносимым

Процессом  если – поезжай

В  уютный  старый  городишко –

Изгибы  тайн  по  сути  книжка,

Читай  провинциальный  рай.

 

И  дребезжание  вагона

И  промельк  сонного  перрона

Всё  входит  в  данность, а  затем

Смеркается, и  свет  мигает,

И  осень  вас  не  изумляет

Что  гасит  свет  сегодня  в  семь.

 

Езжай, езжай, свет  заструится.

Лицо  в  окошке  отразится,

Лицо  твоё  омоет  нефть.

И  чёрные  леса  тягучи

Идут, как  над  землёю  тучи.

И  счастье  есть. А  может  нет.

 

*       *      *

На  сиденьях  электрички  раз-

ложит  книги, ждёт  к  ним  интереса.

Глух  и  нем. Его  не в  первый  раз

Вижу. Вот  кроссворды  против  стресса.

Сонники, другая  ерунда.

Не  берут. Идёт  парнишка  дальше.

За  окном – банальные  пейзажи:

Перелески, дачи, провода.

 

*        *        *

Сколь  чувственность  благоуханный  сад?

Её  дары  отвергнув  в  пользу  разума

По-новому  увидится  ли  радуга?

Граф  Ланцкоронский  ждёт  иль  нет  наград

Судьбы – хотя  бы  в  форме  радости?

 

Порхающая  бабочка  легка.

Сачок  вниманья  на  неё  настроен.

Познанья  корень  горек. И  горька

Медуза  страсти. И  душою  тёмен

Порою  человек – так  облака

С  изнанки  верно  выглядят. Неровен

И  бабочки  полёт, и  мотылька.

 

Ни  разума, ни  чувственного  жара…

Как  их  отвергнуть, если  эта  пара

И  созидает  нас? А наши  дни

Продукт  иллюзий. Чувственность  по  сути

Противу  смерти – перед  ней  пасует

Ум  бедный, всё  ему  б – огни, огни…

 

 

 

*       *       *

Кот, опрокинув  чашку, воду  пьёт,

Разлитостью  её  полюбовавшись.

Кот  чёрный, разумеется  он  ваш, но

Кто  мысли  зверя  разберёт?

 

Струение  воды  так  любит  кот,

Сидит  порою  в  ванной  и  глядит,

Как, пузырясь, вода  течёт.

И  полной  ванны  мил, наверно, вид.

 

Что  думает, на  воду  глядя? Что

Он  чувствует?

Мерцание  зрачков.

Всё  непонятно – кот  красив  зато

Неведомостью  шаровых  миров.

 

В  ЭЛЕКТРИЧКЕ

Тётка  в  свитере  полосатом, дядька  в  джинсе –

А  мне  безразличны  все.

Болтающие  у  окна…не  то  армяне?

Не  разберу  языка. Эти  грани

Бытия, залитые  плотью  густой…

Интереснее  лес, летящий  зелёно-жёлтою  полосой.

Городки  мелькающие, старые  церкви  в  них,

Грохочущие  мостки, озерца, и  стих,

Ветвящийся  в  сознании  про  тётку  в  свитере

И  дядьку  в  Джинсе,

И  про  то, что  мне  безразличны все.

 

*      *     *

Я  в  жизни  что-то  открываю  заново,

Когда  на  стенке  общежития

Читаю – Я  люблю  тебя, Губанова!.

Какая  страсть, подумайте! Открытие!

 

Двор  захламлённый, заросла  железка,

И  поезда  давным-давно  не  ходят.

 

И  пьют  в  общаге  литрами, и  резко

Стареют, жизнь  проходит  в  этом  роде.

 

И  некто  света  жаждет  нового,

И  пишет  это  вот  послание.

В  нём  боль  и  радость  бестолкового

И  одинокого  существования.

 

МОЩЬ  ПРИРОДЫ

1

Природы  шаровая  мощь,

А  может  радость  шатровая!

И  театральность  многих  рощ –

Осенним  пламенем  сгорая,

 

Готовят  сердце  к  ноябрю.

Природы  сердце  осознаешь?

Доверием  к  календарю

Себя  порой  испепеляешь –

 

Ведь  для  природы  жизнь  и  смерть

Одной  медали  обороты.

Порою  грозно  смотрит  твердь,

Порою  ласково…Но  кто  ты

 

Для  мощи  этой  шаровой,

Литой  и  одухотворённой?

Вот  через  парк  идёшь  домой

С  башкой – давно  посеребрённой.

 

2

Горы  облаков,

И  массивы  гор

Мощных от  основ

Переполнят  взор.

 

Зелени  шатры,

И  природы  мощь.

 

Золото-миры

Светозарных  рощ.

 

*       *      *

Посланцу  Рима  Север  не

Приятен – не  хватает  солнца.

Рим  появляется  во  сне –

Всей  суммой  мрамора  смеётся.

 

Цветы  осенние? Изволь,

И  ваза, чей  красив  орнамент.

Грядущее  не  очень  манит,

Коль  в  мире  очень  много  воль.

 

Вино  необходимо  нам,

Иначе  изведёт  сознанье.

А  что  воздастся  по  делам

До  смерти  ведаем, заранее.

 

Плывут  большие  корабли,

Везут  различные  товары.

А  ночью  небеса  зажгли

Великолепные  Стожары.

 

Уж  скоро  будут  холода,

И  солнца  станет  вовсе  мало.

Живём  же каждый  день, всегда

Мы  поглощаем  жизни  мясо.

 

Жить  страшно  только  иногда.

Цветы  стоят  в  красивой  вазе.

И  снова  льётся  дней  вода –

Куда? Неинтересно  разве?

 

*      *      *

Шарахнет  первым  сентября,

И  ты  не  сможешь  разобраться,

Где  это  летнее  богатство –

Ужель  оно  манило  зря.

От  времени  куда деваться?

От  сей  игры  календаря?

Куда? В  укрытье  словаря?

 

*       *      *

Некогда  купецкие  дома

Улицу  собою  украшали.

А  массивны  были  и  весьма.

Гроз  купцы  не ждали. Не  желали.

 

Церковь  пятиглавая  была,

И  река, текущая  спокойно.

Чёрные  потом  колокола

Зазвучали, но  едва  ль  достойно.

 

В  церкви  мастерская, и  металл

Вертится, шипит, вращаясь, люто.

А  в  домах  купецких  замерцал

Коммунальный  быт.

Тепло  кому-то?

 

Ванны  тут  заблёваны. Все  пьют,

Мат  кручёный. Работяги-звери.

Только  времени  узнать  маршрут

Окна  не  позволят, равно  двери.

 

В  церкви  снова  церковь. А  дома

Роскошью  новейшей  воссияли.

ХХI  век, а  он  весьма

Равнодушен  к  вечной  вертикали.

 

Расселяли  коммуналки, новь

Изошла  ремонтной  позолотой.

А  река  течёт, не  слыша  слов,

Что  ей  жизнь – хоть  с  блеском, хоть  с  блевотой.

 

*      *     *

-Не  проедет! Глянь  куда  попёр!

Темнота, и  фонари  мерцают.

-Не, проедет, ишь – силён  бобёр.

И  мусоровоз  пересекает

Двор  порой  вечернею. Асфальт

Поднят  здесь – ремонтные  работы.

-НУ? Проедет? – и  уже азарт

Разберёт  кого-то.

Вот  котельную  изгибом  взяв

И  сиреньку  ободрав

Достигает  цели.

Мне  бы  так

Через  мрак,

Хоть  еле-еле.

 

*        *       *
Неповторимые, как  отпечатки  пальцев

Стихи – тогда  игра  и  стоит  свеч.

Но – не  игра, пути  скитальцев,

На  них  опасных  много  встреч.

 

Неповторимые, как  на  окне  мороза

Узоры  вьются-тянутся  стихи.

И  жизнь  идёт  на  них – сплошная  проза

С  таким  разнообразьем  чепухи.

 

ШЁПОТЫ  МЁРТВЫХ

Шелестение  травы

Это  шёпот  их, увы –

Шёпот  это  речь  костей,

Иль  подземной  силы  всей?

Нет, какая  в  мёртвых  сила.

Это  днище  дна – могила.

Шелестение  травы,

Мёртвый  голос  половы,

Или  сути  костной  голос

Тонкий  и  витой, как  волос.

Шёпот  мёртвых  шаровой

Слышу  вдруг  над  головой.

Все  мы  ляжем  в  шар  земной.

Шёпот  шелеста  так  вял.

-Да, я  много  потерял,

Ну  а  я…я  ничего…

Скуку  смертную? Во-во.

Клин  меж  нами – жив  и  мёртв,

И  трава  как  натюрморт.

 

БОЛГАРСКИЕ  СОНЕТЫ

1

Тырново  как  декорация

Театральная  блистает.

Черепицы  демонстрация

Сколь  турецким  поражает?

 

Отдаёт  Востоком  это

Всё – ориентальным  чем-то.

Поглощает  много  света

Грандиозное  ущелье.

 

Переулков  тишина

Мне  питательней  вина.

Стены  жёлтые, витой

Виноград, резная  тень.

Пройдено  немало  тем

Мной.

 

2

Пловдив, церковь  мрачная, забор,

А  на  нём  смоковницы  листы.

Переулок  тешит  взор,

Это  ощущаешь  ты.

 

До  Бургаса  далеко  ль?

Серо-синяя  волна

Не  приемлет  наших  воль,

Не  приемлет  глубина.

 

А  Несебра  вид  целит

Самовитой  тишиной.

Город  ею  перевит.

Вон  фонтанчик  золотой.

Станет  прошлое  золой –

Обещает  алфавит.

 

3

Прямая  улица, трамвай

Белея, проезжает  мимо

Кафе, где  облачками  дыма

С  вином  отметим  тёплый  май.

И  патина  покрыла  купол –

Там  университет, а  тут

Намного  интересней  угол,

Так  как  монеты  продают.

И  вот  они  блестят  и  бархат

Чернеет  и  синеет  здесь.

Как  сочно  прошлое  бабахнет

В  мозгу – так  было? Есть?

 

Святой  Неделки  церковь  мрачно-

Черна. Дана  столь  однозначно.

 

4

Созополя  символ – уют,

Картинки  Несебра  милы.

Толпы  туристов  снуют.

В  воздухе  запах  смолы,

Откуда? Скорее  соли.

И  столь  синева  глубока,

Что  думать  о  волнах  доли

Своей, подойдя  к  сорока

Начинаешь, и  видишь  камни,

И  водоросли  струятся.

Пролетая, ворона, каркни,

Что  дни  эти  мне  не  снятся.

И  песок  золотой  фракийский

Мне  не  близкий…

 

 

 

*      *      *

В  банке  заполнять  бумаги,

Как  же  эти  клеточки  мельчат –

Что  мошка  в  глазах, в  мозгу  коряги

Бытия, уже  глаза  болят.

Сколь    условна  действий  подоплёка,

Карточка – зачем  она  нужна

Мне, какому плохо, одиноко,

Пусто, данность  больше  не  важна?..

 

*      *      *

Современность  это  несомненность,

Шорохи  и  шум  газет.

Сколь  страшна  мощей  нетленность

В  восемнадцать  лет?

 

Банки  потеснили  церкви,

Зрелища  важнее  веры.

Но  ещё  гуляем  в центре,

Любим  парки, любим  скверы.

 

Современность  донимает.

Техника  насколь  ветшает?

Техника  быстрей  ума.

Современность  как  движенье

В  будущее, а  сомненья

Заморозит  все  зима.

 

*       *       *

Предчувствие  по  сути  Ир-

Рационально, отблеск  высшей  яви.

Но  без  предчувствий  больно  скучен  мир,

Который  отрицать никто  не вправе.

Предчувствие  ж  неведомого – как

Одно  из  откровений  скрытой  жизни.

И  вызревает  тайных  смыслов  мак

В  моей  душе, в  моей  отчизне.

 

 

*       *      *

Рыцарь  мистики  строг  до  аскезы –

Всё, что  видим – покров.

Есть  струящее  кровью  железо

И  гирлянды  сияющих  слов.

 

Есть  опалы  небесного  свойства

И  шатры  янтарей.

И  отказ  от  страстей – как геройство,

Только  сложен  отказ  от  страстей.

 

*       *      *

По  парку  двое  работяг

С  рулонами  телегу  тянут,

И  матерятся  как  хотят –

Сие  я  припишу  изъяну

Их  жизней. Лето  в  никуда

Скатилось, но  тепло  покуда.

Рулоны  ржавые – беда,

Как  в  этой  жизни  верить  в  чудо?

Я  пропускаю  их, потом

Иду  по  парковой  дорожке.

И  высота  дубов  притом

Доступна…я  не  знаю…кошке…

 

СТОЛБЫ

Столбы  судьбы  твоей  замшели.

И  сливочные  облака

Неинтересны  мне  на  деле,

Раз  возраст  больше  сорока.

 

Незримыми  столбами  мира

Я  заморочен – где  они?

Отчаянье  мой  ум  кормило,

И  корма  добавляли  дни.

 

Столбы, на  коих  исчезая

В  молитвах  столпники  давно

Цвели  моленьями – такая

Даль, что  увидеть  не  дано.

 

Столбы…на  них  представлен  пёстрый,

Переливающийся  мир.

Забавно  лает  милый  пёсик,

Меняя  лаем  серый  миг.

 

Столбы  не  сознать  как  данность,

Хотя  должны  же  быть  они –

Лишь  духа  признаю  державность,

Какие  б  ни  кружили  дни.

 

ФЕРДИНАНД  ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ

В  детстве, помню, книгу  эту

Я  взахлёб  читал.

Вверенный  её  сюжету,

Явь  не  замечал.

 

Персонажу  Фердинанду –

Псу – поверил  я:

Обаяния  таланту

В  сфере  бытия.

 

Пёс  прикинулся  героем,

Жил  среди  людей.

Приключения  запоем –

Книжный  Бармалей –

 

Было – проглотил  когда-то.

Вот  на  даче  я,

Книжка  пылью  так  богата –

Пеной  бытия –

 

Я  смахнул  её, читаю,

Снова  в  детский  сон

Ярко-пёстрый  попадаю,

Книгой  увлечён.

 

 

*       *       *

Не  всё  равно  где  тело

Физически  находится,

Когда  уже  созрела

Строка  и  в  данность  просится.

 

Всё  тленно. Это  грустно,

Но  в  золотой  зенит

Идущее  искусство

Пусть  сердце  вдохновит.

 

ХРОНИКА  УМИРАНИЯ

Задумчиво-нежный  ребёнок,

Любитель  углов  и  филёнок –

По  ним  так  приятно  водить

Большим…И  седеющий  урка,

Что  в  тамбуре  дико  и  гулко

Поёт, что  не  следует  жить.

 

Что  общего  между? Пространство

Судьбы, то. В  каком  разобраться

Не  очень  получится. Стар,

Беззуб  и  слезлив, много  видел,

Когда-то – отчаянный  лидер.

И  колет  теперь  санитар.

 

Всё  кончится – остро  и  скоро,

И  чересполосица  горя

И  радости  гробом  в  момент

Закрыта. Такая  вот  хроника.

А  ну – удержите  в  ладонях-то

Хоть  что-то  из  жизненных  лент.

 

ОТЕЦ

Отец  вселенной  был  ребёнку,

Подростку  непонятен  был.

…сквозь  дни – верша  свою  работу

И  жизнь – в  себе  отца  хранил.

 

ЭЛЕГИЯ  ОТЦУ

Все  реки – ты  узнал, отец,

Впадают  в  океан  единый.

У  душ, наверно, нет  сердец –

Их  жизнь  должна  быть  очень  длинной.

Ведь  что  им, душам, впереди

Мерцает? Впрочем, у  Вселенной

Варьянтов  много, несомненно.

А  у  меня  болит  в  груди.

Как  сердцу – живо! – средь  костей

Качать  эмоции  всё  время?

Я  знаю  силу  площадей,

И  переулков  чёрных  бремя.

Я  знаю  нефти  ночь, отец,

И  золото  рассветов  летних.

Но…всё  приесться, наконец,

День  каждый  мнится  из  последних.

Когда  бессмыслица  гнетёт

Помогут  ли  воспоминанья?

И  всё  опять  рекой  течёт –

Рекой  глубокой, без  названья.

 

СОВРЕМЕННИКИ

Бетховен  современник  мне –

Какая  наглость! Данте  тоже!

А  ниже  полагать  негоже,

Хотя  здоров  я  и  вполне.

Иль  современность  просто  миф?

Сама – иллюзия  иллюзий?

И  камень  я  качу, Сизиф,

Не  рассуждая  об  обузе.

 

*      *      *

Иду, и  всё  вокруг  стихами

Переливается, поёт.

Асфальт  с  огромными  домами,

Трамвай, сорвавшийся  в  полёт.

Мне  надоело  это, или

Живу  такою  звуковой

Великолепною  волной,

Что  ткёт  и  ткёт  пространство  были

Моей, донельзя  стиховой?

 

*       *      *

Двор – как  отдельная  страна,

Тут  два  фонтана, спортплощадка,

Тут  даже  тень, чья  глубина

Неисчислима  факт  порядка.

Ярко-зелёная  трава,

И  клумбы  с  их  разнообразьем.

Дом – целый  мир, и  что  Москва,

Европа  где  сойдётся  с  Азией?

Дом  красный, окна  в  нём  белы,

Ещё  и  белые  фронтоны.

Карнизы. Голубей  узлы,

Великолепные  балконы.

И  двор, какой  исхожен  мной,

Тобой, коты  его, собаки.

Старуха  на  скамейке. Строй

Былого, данные  двояки.

Как  выносили  из  того

Подъезда – вдруг  припоминаешь.

А  ты – ты  жив, и  ничего,

 

Но  днями  жизнь  свою  теряешь,

Порою  страшно  оттого.

 

*       *      *

Как-то  теперь  коридоры  школы  кажутся  тёмными.

Шёл  из  класса  в  другой  одолжить

Мел, и  шаги  были  скромными,

Ибо  только-только  я  начал  жить.

Стенды  какие-то, изображения  стёрлись

В  памяти, и  имя  учительницы  первой  тоже.

И  если  раньше  считал – в  тебе  ось  есть,

То  ныне  так  думать – себе  дороже.

 

 

РИМСКИЕ  СОНЕТЫ

1

Рим – гроб, роскошный  саркофаг.

Рим  грандиозный  и  живой.

И  Колизей  глядит, как  враг

На  толпы, праздные  душой.

А  Марк Аврелиус  покрыт

Красивой  патиной – высок.

Высок  философ, знаменит,

Невероятно  одинок.

Рим  вилл, зелёной  пены, Рим

Роскошных  пап – что  делать  им?

Служить? Иль  шиковать, пойми.

Рим, неизведанный  простор,

Где  всяк  проулок-коридор

Есть  целый  мир.

 

2

Радости  шары  над  Римом!

Рима  разные  кафе.

Мраморный  осколок  дымом

Станет, коль  ты  подшофе.

Много  мрамора  и  славы,

Современность  не  в  цене.

Тропы  многие  корявы,

И  занятны  всё  же  мне.

Мотоциклы  мчат  куда-то.

Данность  римская  богата,

Полноценна, тяжела.

Золотые  слитки  смысла.

В  никуда  слетают  числа.

Небом  наша  жизнь  светла.

 

3

Поворот, и  вот

Утвари  церковной  магазин.

И  моё  лицо  он  отразил.

То, что  ничего  меня  не  ждёт.

Поворот.

Узенький  проулок  проведёт

К  площади – не  ждал.

Сам  так  мал.

Рим  хребет  домов, объём, размах

Отражается  в  твоих  глазах.

Выше  облака

Мрамором  идут  издалека.

Рим  впитал  века, и  вот  они

Рядом, их  огни.

 

4

Рим – выдумка  больного  мозга.

Извилин-переулков  тьма.

Насколько  лестница  громоздка,

Настоль  сведёт  меня  с  ума.

Двойная  лестница, а  стены

Домов  смуглы, блестит  фонтан.

Тритон  в  улиту  дует. Тем  и

Меня  привлёк. Я  возле  стал.

Переливаются, играют

Спадая, струи, обольщают

Игрой  момента, хороши.

Дни, вероятно, мало  значат.

И  всё-таки  они  иначат

Покрой  души.

 

5

Медуза  площади  плывёт,

И  корабли  домов  отменны.

И  терракотовые  стены

Скрывают  то, что  жизнь  даёт –

Её  волокна – ссоры, радость:

Они  порой  бывают  рядом.

Рим, не  изученный  ещё

Никем – он  грандиозно  нов.

В  нём  воздух – как  сама  любовь,

В  нём  розы  ювелирны  дивно.

И  если  жизнь  пошла  на  нет,

Припомни  нежный  римский  свет,

Пойми – реальность  перспективна.

 

 

 

6

Рим. Тощая  весьма  волчица.

Рим – грандиозные  пределы,

Былых  событий  видишь  лица,

Соборы  стонут  пустотело.

Иезуитов  Рим, поэтов,

Весьма  таинственных – занятны,

Разнообразнейших  сюжетов.

Бликуют  солнечные  пятна.

И  Тибра  серое  теченье

Зеленовато  отливает.

Рим  книгой  требует  прочтенья,

И  бедный  ум  преображает.

Рим  время  будто  отрицает,

Но  ценит  каждое  мгновенье.

 

 

*        *       *

Любовь  и  ненависть  ни

Как  оборот  одной  медали.

А  вы  подобного  не  ждали?

И  кольцами  кружатся  дни.

 

Разбушевавшись, уркаган

Бьёт  окна  в  тамбуре  и  песни,

Которым  научил  цыган

Звучат. Кому  они  известны?

 

Старик, сидящий  на  скамье

Глядит  уныло  в  перспективу.

И  видит  двор – его  посмей

Забыть – рыбину  ли, крапиву…

 

Любовь  и  ненависть – они

Организуют  нашу  данность.

Что  из  деревьев  выйдут  пни

Уже  тебе  совсем  не  странность.

 

*       *      *

Ключ  к  человеческому  виду

В  трактатах  может  быть  найдёшь.

Похоже  чувство  на  обиду,

Когда  подсовывают  ложь.

Иль  этот  ключ  потерян, или

Его  вообще  не  может  быть?

Лучи  заката  позлатили

Черты  двора, меняя  быль.

 

*        *        *

Умение  смеяться  над  собой

Свидетельствует  о  душевной  шири.

Мол, не  одна  моя  реальна  боль

В  окрестном  мире. Боли  много  в  мире.

 

*      *     *

Возможна  ли  эклога  городская?

Гляди – мемориальная  доска

Огромная, массивная  какая.

Писателя  сколь  мучает  тоска?

Эклога  городская. Дали, близи.

Я  в  парк  вхожу, он  мне  едва  ли  рад.

Есть  горечь  видимо  в  любом  девизе,

Раз  выбрал, и  нельзя  идти  назад.

Трамваи  огибают  парки,

А  лестницы  идут  всё  больше  вниз.

В  домах  старинных  интересны  арки.

Вон  тёмная. В  ней  человек  возник.

Насколько  настоящее  серьёзно

Узнаешь  ближе  к  смерти  всё  равно.

Но  полагая  изменяться  поздно,

Со  скукою  глядишь  в  своё  окно.

 

 

 

*      *      *

Есть  мудрость  в  том, что  жизнь  пройдёт,

Да  только  кто  ж  её  поймёт?

 

*       *       *

Нитку  света  под  дверью

Так  легко  оборвать.

Ночью  сад – в  это  верю  я

Интересней  читать.

Замок  в  праздничной  Вене –

Код  империи  крут.

В  пене  кружев  и  в  пене

Мрамора  есть  ли  маршрут?

Математики  дебри

Мистикой  отдают.

Созревают  шедевры,

Новых  авторов  ждут.

Мистик  средневековый –

Ас  двустиший – хорош.

Долго  линии  новой

В  серой  данности  ждёшь.

Человек  оставляет

Свойства  личные  там,

Где реальность  играет

Суммой  скуки  и  драм.

Верю  я  – так  бывает,

Хоть  не  пробовал  сам.

 

*       *      *

Что  полагал  Великой  Жертвой

Предстало  заурядной  жатвой.

Но – он  срезал  колосья  смысла,

Иль  дни  его  срезали  чувства?

Что  почитал  служеньем – было

Трудом, довольно  монотонным.

Однако, небо  не  остыло,

Не  стало  менее  бездонным.

 

 

*        *      *

-Молитва  мне  не  помогает.

-А  ты  попробуй  всей  душой.

Увещевает – не  ругает.

Ведь  кротость – символ  шаровой.

К  священнику  приходит  старый –

Пивали  вместе  раньше – друг.

Седой, истрёпанный, усталый,

Был  жёсток  в  жизни  и  упруг.

Совет  необходим, однако

Не  может, раз  не  знает, дать.

И  дает  во  дворе  собака.

-Завёл  опять.

 

ДЫМ

Шашлычный  дым  над  зеленью  плывёт,

Минует  крышу  дачи. – Ну, готово

Почти! – Вишнёвых  веточек  я  снова

Подкладываю – аромата  код

Известен. – Гена, помидоры  как?

-Сейчас  посыплю  перцем  и  в  порядке.

Укропа  я  нарвал  с  махровой  грядки.

За  стол  скорее.

И  опять, дурак,

Припоминаю – дядя, тётя, брат,

Сосед, и  я…и  кто  ещё? Не  помню.

И  дыма  сине-сероваты  волны

Уносят  души  тех, кого  я  рад

Сегодня  б  снова  видеть. –

Наливай!

Мы  чокаемся, пьём, блистает  водка.

Поехать  что  ли  к  брату? Дачный  рай

Припоминаю  медленно  и  чётко.

И  бабушки, и  дяди  с  тётей нет.

Трава – там  где  когда-то  были  грядки.

У  мёртвых  я  надеюсь  всё  в  порядке,

Не  то  зачем  реальный  этот  свет?

 

 

*       *      *

По  лужам  струи  новые

Бьют – мелко  вспыхивают  звёзды

От  крохотных  ударов  здорово,

С  действительностью  будто  розно.

Асфальт, чернеющий  как  небо,

Небесный  кот – из  разных  луж

Составлен, и  лукав  к  тому  ж,

Ведь  никогда  на  свете  не  был.

 

*       *      *

-Где  ж  вы  раньше  были? – Не  решался!

-Вы – открытье! Вы  алмаз! – Ну  вот

Тихо  улыбается – дождался.

А  редактор – круглый  идиот.

 

Он – принесший  рукопись –  вообще-то

Мусорщик, отбросы  ковырял,

Что  прогрохотали  звуком  щебня,

Мусоропровод  совсем  не  мал.

 

И  нашёл  и  папки  и  тетради –

Выбросил  в  отчаянье  поэт.

Их  переписал  чего-то  ради

И  понёс – на  свет, на  свет, на  свет.

 

 

Рукописи  разделил  на  порции,

Хватит  ли  на  жизнь? Трудился  мозг.

Воровство  не  страшно  вовсе, порча  и

Отношенье  к  сделанному – звёзд.

 

А  поэт  запоем  пил, считая –

Жизнь  прошла. И  не  придёт  другая.

 

*      *      *

На  красном  кузове  листва

Великолепного  окраса.

 

Вот  закрутилась  осень-сказка,

И  в  тишине  своей  права.

 

И  в  красоте  своей, и  вот

Гляжу на  кузов, и  орнамент

Меня  своею  тайной  манит

И  в  неизвестное  зовёт.

 

*      *      *

Ночною  пеленой  так  тяжело

Обложен  город, мёд  огней  густеет.

Не  верится, что  будет  вновь  светло.

И  от  неверья  бедный  мозг  чумеет.

Поэты  в  наше  время  дожива…

До  пенсии спокойно, ореола

Лишённые, как  пасынки  глагола

Играются  весь  век  в  слова.

 

Тьма  пеленою  выдавит  из  глаз

Надежды  на  грядущее  сейчас.

Жарой  сентябрьская  страшит  Москва.

 

ВЕРДИКТ

Изрядно  сложно  вынести  вердикт –

Сидели, слушали, потели,

Сколь разобраться  в  тонкостях  сумели

И  оценить   конфликт?

Высоты  зала  сумрачны на  деле.

Идёт  архитектурное  кино.

Мне, зрителю, конечно, всё  равно,

Каков  же  будет

Вердикт, я  полагаю так, я  по-

лагаю, что  темно – почти  депо

Сознание  того, кого  тут  судят.

Я  помню  что-то…Может  быть  меня

Изъяли  из  обыденного  дня,

И  вот  меня  присяжные  осудят?

Идёт  кино  и  страшное  кино

С  названьем  жизнь. А  мне  уж – всё  равно.

КАЛУЖСКИЕ  СОНЕТЫ

1

Писать  калужские  сонеты?

Довольно  диковатый  лад.

Противоречит  старый  град

Порядку  стиховому  этому.

Ока  извилисто  течёт,

И  город  массою  стекает

К  ней  переулками  забот,

Не  то  покоя – кто  же  знает.

Обкома  бывшего  блеснёт,

Белея, сонная  громада.

Едва  ли  строить  было  надо.

На  Воробьёвку  поворот.

И  вот  Ока – почти  награда:

Себя  такою  отдаёт.

 

2

Пестреет  рынок массой  тем.

Вам  баклажаны? Помидоры?

Картошки  может  быть  затем?

Однако, разбежались  взоры.

Асфальт  везде  весьма  разбит.

По  Воскресенской  я  спускаюсь.

И  площади  объём  открыт,

Но  я  её  едва  касаюсь.

Я  в  парк  иду. Велик  собор.

И  Дале – к  смотровой  площадке.

Всего  довольно  на сетчатке,

И…может  утомлён  мой  взор?

Воспоминанья  часто  сладки,

Порою  просто  приговор.

 

3

У  Краеведческого  я

Стал, размышляя – не  зайти?

Картин  довольно  бытия

Всегда  встречаешь  на  пути.

И  важно  ль  прошлое? Стрела

Черна  и  чёрен  пистолет.

Оврага  манит  глубина

На  протяженье  многих  лет.

Вот  Березуйский – н  страшит.

Дворянское  собранье  за –

Вот  красный  дом, огромен  вид,

И  разбегаются  глаза:

И  зелень – зелено  вокруг

Всё, что  увидишь, друг.

 

4

Вокзал  как  торт  огромный,

А  скверик  возле  мал.

Проспект  довольно  ровный,

Он  дальше побежал.

Да  нет  проспектов – улица,

И  Ленина  к  тому  ж.

Калуга  мною  учится.

Был  дождик, много  луж.

И  на  Москву  автобусы

Идут, и  я  иду.

И  даже, друг, не  пробуй  со

Былым  играть – в  бреду

Вот  разве  что. Движение

Сколь  требует  почтения?

 

5

Краеведу  доска,

Старый  дом, старый  дом.

Спуск  к  реке, и  тоска

Овладеет  притом.

Крутизна, и  дворы

Ветхих  частных  домов.

Это  тоже  миры,

Где  не  можно  без  слов.

А  рельеф  так  бугрист.

Где-то  лестницы  есть.

Лист  уже  золотист.

Осень  вам – будто  весть.

Воздух  синий  поёт –

Что? Ну  кто  разберёт.

 

6

Парк  обширен. Вон  фонтан,

Он  украшен  девушкой  с  зонтом.

Рядом  вижу  ресторан,

Денег  нет  притом.

Вот  площадки  смотровой

Маленький  простор – гляди:

У  тебя  над  головой

То, что  будет  впереди:

Неба  шаровой  объём,

Он  весьма  велик  притом.

А  на  берегу  другом

Лес, чья  глубина  едва  ль

Испугает…

Только  жаль

Лето  кончилось. Деталь.

 

 

7

С  моста  понтонного  удить

Приятно  многим – ребятня,

Ещё  не  начинали жить,

Что  очевидно  для  меня.

А  взрослым  не  улов, а смех,

Куда  значительней  процесс.

И  панорама  тут  для  всех –

Как  будто  город  полнит  лес.

В  монастыре  теперь  архив,

Нам  без  обратных  перспектив

Нельзя. Изломистый  рельеф.

Громоздкий  Троицкий собор

Собой  переполняет  взор.

И  нереальны страх  и  гнев.

 

*        *        *

Край  дачного  посёлка  после  поля

Люпина  сер  заборами, затем

Залесенный  овраг – что  чья-то  воля

Вас  не  пускающая  в  сферу  тем

Ненужных  вам, но  дальше  можно  лесом

К  реке  спуститься – переправа  там –

Она  союзна  с  вашим  интересом

Уехать  от  весьма  банальных  драм.

Уедете, и  будет  старый  город

С  обилием  садов, церквей  и  проч.

А  человек. Когда  довольно  молод

Не  верит, что  реальна  ночь.

 

РЫЦАРСКИЙ  АНТУРАЖ

Замки, поединки, камни  смысла,

Камни  замков, мох, и  полумрак.

По-иному  виденные  числа,

И  слуга  как  человек  пустяк.

И  оруженосец – собеседник.

Замки, и  монахи, и  кресты.

Может  ли  быть  пьяным  исповедник

Точно  не  ответишь  ты.

Благородство, складчатость  одежды,

Жизнь  в  тумане  дальних-дальних  лет.

Чей-то  путь, доверенный  надежде,

Вере  и  любви. И  лучше  нет.

Александр Балтин:АЛЬФА «АРТ-АКТА»

«Арт-Акт» – акт искусства:

если жизнь рассмотреть таковым,

то эстетическое содержание оной заиграет неожиданно:

как неожиданно играет мысль

в произведениях Константина  Кедрова-Челищева,

всегда открывающего альманахи Николая  Ерёмина:

 

М ы сотворили эту вселенную

И в наказание в ней живем

Сквозь постоянную-переменную

Мы в этот мир проникли живьём

 

Мы только мы и никто другой

Боги и люди разной породы

Сами себя сотворили гурьбой

Сами красавцы сами уроды…

 

Акт своеобразного самотворение

отражается в мистических зеркалах

индивидуально-алхимического мировосприятия поэта…

 

Николай  Ерёмин, стремясь к алмазу лапидарности,

укладывает историю жизни в четыре слова:

 

 

Стойбище

Лежбище

Стрельбище

Кладбище…

 

Отчасти шутка,

отчасти всерьёз:

всякая шутка своеобразной серьёзностью связана с метафизикой:

то есть –

с попыткой объяснить суть бытия.

 

Партия гармонии и партия хаоса

вспыхивают противодействием в недрах четырёхгранника четверостишия:

 

Мелодия звучит во сне

И наполняется словами…

Гармония во мне и вне

Важней, чем хаос между нами…

 

Мистически мерцающий «Сиреневый туман»

Владислава Артёмова

скрывает фантастическое откровение:

цветком распускающееся в сознание поэта,

чтобы открыться миру в чеканных строках:

 

Отточенная, с рифмой на конце,

Войдёт строка, как будто в сердце нож вам.

С безумною улыбкой на лице

Я шёл к реке и оказался — в прошлом.

 

Подозревая, что схожу с ума,

Я разглядел неясно, как сквозь дымку, —

Вокзал, перрон, сиреневый туман,

В тумане – парень с девушкой в обнимку…

 

Смешивая символическое и конкретное,

мистику вплетая в плавное движение Яузы,

поэт добивается особого эффекта объёмности,

необычности,

своеобразия:

 

Уходила, слёз не вытирая.

Так, должно быть, Ева шла из рая.

 

Зазвенели и, сверкнув в ночи,

Полетели в Яузу ключи.

 

Разомкнулась тёмная вода,

А потом сомкнулась навсегда.

 

Боль твоя — в кромешной глубине,

И горит, и светится на дне…

 

…одиноко ли поэтическое странствие?

В наше время вдвойне:

тем не менее,

свершающий путь, совершает открытия:

что хорошо доказывает новый альманах,

выпущенный  Николаем Ерёминым.

 

Александр Балтин город Москва

 

 

 

 

Эльвира ЧАСТИКОВА

Альманах Миражистов

 

 

 

В мире подарков

 

ПРОБЛЕМЫ

 

Как трудно придумать подарок порою:

Букет незабудок? Скульптурка героя?

Картина в тяжёлом нарядном багете

Или восемнадцать жемчужин в браслете?

 

Хрусталь? Или что-то весьма бытовое?

А, может, – котёнка? Приятно живое,

Что трётся у ног, подчиняет глазами…

Я вам подскажу, ну, а дальше вы – сами!

 

 

КНИГА

 

Что ж, книга, конечно, – хороший подарок,

Когда не имеешь чего-нибудь круче,

Каких-нибудь гульденов, долларов, марок,

Которые были, пожалуй бы, лучше.

 

Но нет их – и ладно, забудем наивно!

Вот – книга, а в книге – страницы, страницы…

Читать нужно медленно, трепетно, дивно,

До щёк опустив золотые ресницы.

 

Вы только представьте, как Вы интересны…

До глупостей разных и дела Вам нету.

К тому же Вы с книгою всюду уместны:

На пляже, на транспорте, в офисе где-то…

 

Читайте запоем ночами и днями,

А я приведу окончательный довод:

Вы – в парке, и книга, естественно с Вами…

Какой для знакомства классический повод!

 

 

ГЛОБАЛЬНЫЙ ПОДАРОК

 

Ты подарил мне город и положил у ног –

Холмистый, с отражающей рекою,

С соборами, садами, изгибами дорог

И с русской неумеренной тоскою.

 

– По праздникам все разом звонят колокола?

– Услышишь, – ты ответил вдохновенно.

И, чтоб наверняка я подарок приняла,

Ты краской расписал глухие стены.

 

И предо мной возникли туманные века

С ушедшими церквушками, домами…

Запутавшись, по сини поплыли облака

И вдруг застыли в древней панораме.

 

Затем, чтоб мне Россию являть за слоем слой…

И я пред нарисованным окошком

Воскликнула: – Ах, город, и этот, и былой, –

Единый! Он, как русская матрёшка!

 

И можно бесконечно вникать, вникать, вникать,

Этапы все в душе перебирая,

Прекрасно понимая, что это – на века,

Когда нельзя сказать про «хату с краю».

 

ГЛОБУС

 

То звезду, то шар земной

От избытка чувств сулили.

Глобуса не подарили –

Вот пришлось купить самой.

 

Пусть он мал, всего – брелок,

Но ключи все будут в связке.

Он вполне достоин строк,

Поэтической огласки.

 

Разве худо, что теперь

Океан в моём кармане?

Лондон, словно хищный зверь,

Прячется в густом тумане.

 

Я фонариком свечу,

Я ступаю осторожно.

Я в окошко, если можно,

К Вам тихонько постучу.

 

Ну, а если вдруг нельзя,

Сообщите простодушно.

Я, по глобусу скользя,

Отступлю на сколько нужно.

 

Затеряюсь в глубине

Стран с экзотикой да йогой.

Не печальтесь обо мне –

Странник лечится дорогой,

 

Созерцанием красот,

Погруженьем в то, что было…

Бог не более даёт,

Чем выдерживают силы.

 

Осень в листьях разведёт

Краски зрелого заката.

Может, случай нас сведёт

С Вами где-то и когда-то.

 

Есть всему на свете срок:

И элегии, и скерцо.

Ах, примите мой брелок

С тонким ключиком от сердца!

 

ПОДАРОК ОТ ПРИШЕЛЬЦА

 

 

 

Ни на Библии не гадаю, ни на Коране,

 

Ни на кофейной гуще, ни на корке хлеба…

 

Я мысли читаю. Кто ты? Инопланетянин,

 

Принесший с собою карту звёздного неба?

 

 

 

– Три карты! – пугаешь, как будто бы дразнишь грошик

 

В кармане безумного Германна. И просто:

 

– Не карту звёздного неба, а платье в горошек

 

Купил тебе, видишь?

 

И … рассыпаешь звёзды!

 

 

 

ОХОТНИК С РОЗАМИ

 

 

 

Ты любишь всех женщин, которых еще не имел.

 

Ты вечный охотник, и дом мой дрожит от угрозы,

 

Когда ставишь в угол колчан, полный трепетных стрел,

 

А мне говоришь: – Это – розы.

 

Но я разве дичь… с подчиненной капризу судьбой?

 

Чего мне бояться, сердечком смыкающей губы?

 

Чтоб жертвою стать, я должна воспарить пред тобой,

 

Рассыпаться голосом глупо.

 

А я не взмываю. Мечусь меж столом и плитой,

 

Готовлю пирог, начиненный картошкой с грибами.

 

Мне сложно играться словами, такой занятой,

 

Следить за твоими губами.

 

Мое назначенье иное. Но разве плоха

 

Роль тихой хозяйки, чьи очи опущены долу?

 

Садись-ка за стол и поешь моего пирога,

 

Польсти потрясенному дому.

 

Скажи, что уютно у нас коротать вечера.

 

Пусть у домочадцев моих успокоятся нервы.

 

Но если соскучишься вдруг и обронишь «пора»,

 

Охотник, я выстрелю первой!

 

 

 

 

БОНСАИ

 

 

 

Вам крохотная сосенка – бонсаи.

 

Она ль себя не помнит великаншей?!

 

Воспоминанья прошлое спасают.

 

Питают сновидения… А как же!

 

 

 

До нас ведь тоже что-нибудь, да было.

 

И после будет? Вы даёте слово?

 

Вы им теперь повязаны, как мило!

 

Но как не опираться на основы?!

 

 

 

ЗОНТ

 

 

Кто дарит зонт – в союзе с влагой

 

И ценит осень за дожди.

 

Он говорит: – Теперь, как с флагом,

 

Сквозь чащу струй себе ходи!

 

 

 

Чтоб не ругала ты погоду

 

И не гневила небеса,

 

Причёску б делала в охоту

 

И ярко красила глаза!

 

 

 

Пускай нахохлено и странно

 

Бегут другие, как от бед.

 

Что – дождь тебе с такой охраной…

 

И даже град, дождю вослед?!

 

 

 

МОРСКОЙ КОНЁК

 

А родившемуся в Год Лошади

Подарить бы морского конька

В виде запонок, по-хорошему,

Чтоб холёной смотрелась рука.

 

Гороскопам пускай не сильно мы

Доверяться сегодня спешим,

Но и к галстуку, с тем же символом,

Подарить бы хотелось зажим.

 

Образ поменять не преследуя,

Угодить важно наверняка,

Чтобы на своего, беседуя

И со мною, садился конька!

 

НАСТОЛЬНАЯ ЛАМПА

Нет присказки хуже затёртого штампа,

Подарка – увядших цветов…

Но чем не подарок – настольная лампа

Со вспыхнувшим сердцем … без слов?

 

На ножке, дающей эффект на изломе,

Под шляпкой, слегка на бочок…

Уютно в жилье, да и с улицы в доме –

Надёжный такой маячок!

 

 

 

 

БИНОКЛЬ

 

Бинокль в подарок – вот отрада!

Я с ним узлы все разрублю:

К себе приближу то, что надо,

А что не надо – отдалю.

 

Устрою рай: вполне прилично –

На месяц, вечер, полчаса,

Чтобы запоем, романтично,

Читать любимого глаза.

 

Не огорчу, не потревожу,

Но не имея – обрету.

И яростный пожар на коже

Не обожжёт мою мечту.

 

Ведь обо мне и нету толка:

Я далека, как облака.

Не дёр… не дёрнулась бы только

Бинокль держащая рука!

 

Не то на том конце отпрянут,

Чуть дрогнет в ужасе пейзаж.

И мой герой поймёт, что втянут,

Как в жизнь, в оптический мираж.

 

ТОСТ НА ПОСОШОК

 

 

Свело нас время, место, некий фатум,

 

Что значит – так хотели небеса.

 

Мы жили, не присматриваясь к датам,

Мы мчались, не давя на тормоза.

 

 

 

Мы гнали до конца тысячелетья

 

И ахнули, почувствовав рубеж.

 

Но разве нас сразили цифры эти?

 

Или задули вдруг огни надежд?!

 

 

 

Чего ж ещё? Диктует обстановка

 

Нам действия, достойные её.

 

Ах, Боже мой, за чем же остановка?!

 

Но обстановка красит бытиё.

 

 

 

Она нужна, замечу я, постольку,

 

Поскольку трудно выпить на бегу:

 

За век родной, за выпавшую дольку

 

Успехов, за ромашку на лугу.

 

 

 

За то, что было, есть… да и случится,

 

Удвоившись, утроившись молвой!

 

За то, что не прельщает нас синица,

 

Когда журавль летит над головой!

 

 

 

Город Обнинск, Калужской области

 

Частикова Эльвира Николаевна – Библиограф высшей квалификации (окончила МГИК), заведующая читальным залом центральной библиотеки первого российского наукограда Обнинск Калужской области, руководитель литературного объединения «Сонет».Автор 22 книг, Первый Лауреат литературной премии им. М.Цветаевой, член Союза писателей России, Заслуженный работник культуры РФ.Стихи публиковались в журналах «Москва», «Смена», «Наш современник», «Дети РА», «Зинзивер», «Футуром АРТ», « Журнал ПОэтов», «Тритон», «Форум»(Канада), «Всемирный день поэзии»(Нью-Йорк), «Florida», «Медведь» и т.д, в газетах «Вечерняя Москва», «Новая газета»; в многочисленных альманахах и сборниках. Её стихи сопровождают почти все настенные росписи художника Владимира Овчинникова в старинном городе Боровске (Калужская область), а также бесчисленные публикации в России и за рубежом об их совместном проекте.Первый Лауреат литературной премии им. М.Цветаевой, член Союза писателей России, Заслуженный работник культуры РФ

на фото Эльвира Николаевна Частикова

И Владимир Александрович Овчинников в Боровске

 

 

 

 

 

Людмила ПЕТРУШЕВСКАЯ

Альманах Миражистов

 

НЕТ В ПРРОДАЖЕ

***

 

кто за что борется

 

тот на то и наколется

 

у красавцев и красавиц

 

молодость

 

как пить дать

 

слишком быстро накроется

 

то есть старость у них

 

начинает надвигаться

 

лет в восемнадцать

 

к тридцати летам

 

ни следа от юности нету

 

в сорок

 

вобще они почти канули в Лету

 

но еще оставшись на берегу на этом

 

после сорока

 

дамы бегают в мини

 

на длину юбок жесткий лимит

 

джентльмены дружат между собой или предпочитают блондинок

 

в возрасте зрелых Лолит

 

в пятьдесят годов

 

красавец совсем готов

 

не говоря о красавице

 

которая активно себе не нравится

 

а всё ещеёжизнь длится

 

и вот тут

 

дорогие дяди и тёти

 

в этом полёте

 

можно остановиться

 

можете вонзить золотые нити

 

вколоть

 

динамо-

 

ограничитель

 

то есть какой-то сглаживающий яд

 

он убирает морщины

 

так люди говорят

 

но о

 

женщины и мужчины

 

у вас золотая порамозговая кора

 

в полном порядке

 

мускулы

 

спасибо зарядке

 

волосы наращиваем

 

сгущаем

 

ногти даже не отращиваем

 

так налепляем

 

клеим новые

 

с китайских фабрик завозят готовые

 

грудь и зад

 

наполняем мешками

 

и к молодости

 

длинными прыжками

 

энергии заряд

 

Марлен Дитрих

 

в 68 старой не была

 

всех обманывала

 

даже самых хитрых

 

наша 75-летняя Дитрих

 

и если бы молодость знала

 

что немного она потеряла и почти что все восстановимо

 

что пролетело мимо

 

в восемнадцать

 

это старики

 

датам вопреки

 

а в семьдесят пять

 

они ничего не хотят знать

 

питайся тем что полезней

 

небабушка и недед

 

просто есть болезни

 

а у кого их нет

 

о возрасте навсегда забудь

 

парик на темя

 

как-нибудь

 

переборем время

 

пусть юности не было

 

и молодости ни следа

 

но и старости нет

 

есть земля и небо

 

но неохота ни туда ни сюда

 

таков ответ

 

Людмила Петрушевская – Стихи

Тут можно читать онлайн Людмила Петрушевская – Стихи – бесплатно полную версию книги (целиком). Жанр: Русская классическая проза. Здесь Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте LibKing.Ru (ЛибКинг) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

libking

Название:Стихи

Автор:Людмила Петрушевская

Жанр:Русская классическая проза

Издательство:неизвестно

Год:неизвестен

ISBN:нет данных

Рейтинг:4.22/5. Голосов: 9

Избранное:Добавить в избранное

Ваша оценка:

8012345

Людмила Стефановна Петрушевская

 

Стихи

 

СОДЕРЖАНИЕ

 

Жил-был дом

Петростих

Каракатица

Улитка

Народ и огород

День рыбаков

Мы едем к соседям

Чудовища

 

Жил-был дом

 

Жил-был дом,

 

Жил-был дым из трубы,

 

Жили-были

 

За домом грибы,

 

И однажды,

 

Прослышав о том,

 

За грибами собрался

 

Весь дом

 

Даже кошка по имени

 

Брысь,

 

Даже мышка по имени

 

Крысь,

 

Даже лошадь по имени

 

Рысь!

 

Дом отправился

 

Сам по себе,

 

Дым над ним

 

Полетел по трубе,

 

Кошка с мышкой

 

Помчались

 

Верхом,

 

Остальные бежали

 

Пешком

 

Даже ложка по имени

 

Хлюп,

 

Даже вилка по имени

 

Зуб,

 

Даже ножик по имени

 

Туп!

 

Собирали,

 

Варили грибы,

 

Дым над домом

 

Валил из трубы,

 

А когда собрались

 

Пировать,

 

Тут соседи пришли,

 

Помогать

 

Даже белка по имени

 

Рыжь,

 

Даже птица по имени

 

Чиж,

 

Даже елка по имени

 

Шиш.

 

Петростих

 

Вот Петрова говорит:

 

– Лягу спать, испекши пышки!

 

Петрокошка с петромышкой

 

Принимают умный вид.

 

Петромышка говорит:

 

– Мы с тобой из петроплошки

 

Ну-ка стащим петропышки!

 

Петрокошка говорит:

 

– Мы с тобою не воришки!

 

– Мы с тобою не воришки

 

Мы с тобой петроворишки

 

С петроплошки,

 

Петропышки,

 

Спетрим!- мышка говорит,

 

Ведь Петрова еще спит

 

И ничего не пет

 

рит.

 

Каракатица

 

– Скажите, каракатица,

 

где вы достали платьице?

 

Оно из хлорвинила,

 

выглядит очень мило,

 

тем более что здесь сыро.

 

Ответила каракатица:

 

– Это очень простое платьице.

 

Возьмите четверть скатерти,

 

желательно из хлорвинила.

 

Моя лучшая подруга Мила

 

мне только что смастерила.

 

– Скажите, каракатица,

 

а где взять четверть скатерти?

 

Тем более из хлорвинила,

 

тем более кто здесь Мила?

 

Ответила каракатица:

 

– По моему, четверть скатерти

 

можно сделать из целой скатерти.

 

И с этими словами она нырнула,

 

подобравши край хлорвинила,

 

потому что на поверхности

 

уже покачивалась

 

акула Мила,

 

которая от скатерти

 

у каракатицы

 

недавно

 

три четверти

 

по жадности

 

откусила.

 

Улитка

 

Ползла, ползла улитка

 

По склону

 

Фудзиямы.

 

Видала

 

Фудзияму,

 

Да не видала

 

Ямы.

 

Прислала телеграмму:

 

Предупредите

 

Маму,

 

Прекрасен вид из ямы

 

На почву

 

Фудзиямы.

 

 

Народ и огород

 

Пошел войной народ

 

На сад и огород

 

Пролито было

 

Крови

 

У свеклы

 

И моркови

 

Повытрясали души

 

Из яблони

 

И груши

 

Но вам, о лопухи!

 

Простили все грехи

 

И оставили на племя

 

Крапивное

 

Семя

 

 

День рыбаков

 

В бассейн Москвы-реки

 

Проникли рыбаки.

 

Они в водохранилище

 

Закинули удилища,

 

Решивши в этот день

 

Устроить

 

Рыбный день.

 

Но только в те поры

 

Проснулись

 

Комары.

 

У них, у дураков,

 

Был день

 

Рыбаков.

 

 

Мы едем к соседям

 

Мы едем, мы едем,

 

Не заходя к соседям,

 

А впрочем, почему бы

 

К соседям не зайти?

 

Здравствуйте, соседи!

 

Вы знаете, мы едем,

 

И может быть, соседи,

 

Вам с нами по пути.

 

Мы едем, мы едем,

 

И мы зашли к соседям,

 

Мы к вам зашли как люди,

 

Зашли на посошок.

 

У них же, у соседей,

 

Стоит пирог в буфете,

 

Лежит пирог на блюде

 

И пахнет хорошо!

 

Мы едем, мы едем,

 

А тут пирог в буфете!

 

Скажите нам, соседи,

 

Зачем ему там быть?

 

Мы вам сейчас поможем,

 

Его на стол положим,

 

А то ведь вы как дети,

 

Вы можете забыть!

 

Мы едем, мы едем,

 

И видите, соседи,

 

Мы вам чаек поставим,

 

Чтоб вас не затруднять.

 

Сидите уж, соседи,

 

А мы сейчас уедем,

 

Вот только с места встанем,

 

И нам нетрудно встать!

 

Мы едем, мы едем,

 

А что же вы, соседи,

 

Сидите как тетери,

 

Ведь высохнет пирог!

 

Запомните науку:

 

Берем краюху в руку,

 

Потом смыкаем челюсть

 

И делаем глоток!

 

Мы едем, мы едем,

 

А тут сидят соседи.

 

Он был пирог с повидлом,

 

Но это не беда.

 

Прекрасное повидло,

 

Когда его не видно,

 

Но к нам оно прилипло,

 

А где у вас вода?

 

Мы едем, мы едем,

 

А тут сидят соседи,

 

Как будто им по шее

 

Шарахнули мешком.

 

Но мы ещЁ остались,

 

Помылись, постирались,

 

Чем дальше, тем труднее,

 

Ведь нам идти пешком!

 

Мы едем, мы едем,

 

А нам кричат соседи:

 

– Мы тоже ухренячим,

 

Гулять не только вам!

 

И мы, кричат соседи,

 

К едрене фене едем!

 

Потом к шутам собачьим!

 

И остаемся там!

 

 

Чудовища

 

Вот пес,

 

Кожаный нос.

 

От радости хвостом бьет,

 

Всем свою грязную лапу сует,

 

Слова говорит простые:

 

Гав! Рряв! Уии!

 

Но начиная от тех собак,

 

Что ходят с фамилиями и паспортами,

 

До самых неважных бродяг,

 

Бесфамильных и безбумажных собак,

 

От великанов до крошек

 

Каждая собака

 

Это чудовище кошек!

 

Дело доходит до драк.

 

Некоторые коты боятся собак!

 

Дальше.

 

Вот кот,

 

Меховой живот,

 

Сто усов,

 

Пять голосов:

 

Урр мурр мяу

 

Иой пш-ш уау!

 

У кота-воркота

 

Хвост во весь рост,

 

Ночью он видит намного лучше,

 

У него в варежках на всякий случай

 

Припрятано много рыболовных крючков

 

Для нападающих дурачков.

 

Но кроме того, к коту прилагается нос

 

И пара ушей.

 

Кот – это

 

Чудовище мышей!

 

Услыша шаги котовы,

 

Мыши уже готовы.

 

Дальше.

 

Вот мышь.

 

Ее не углядишь.

 

Она невидимо за стенкой гуляет,

 

Что само по себе хорошо.

 

У нее голосок

 

Как в лампочке волосок,

 

Пи-пи-пипи!

 

То ли просится на горшок,

 

То ли на скрипочке ноту “пи” играет.

 

Мышь вроде бы не найдешь,

 

Но зато ночью

 

Она устраивает такой балдеж!

 

Пилит, строгает,

 

Не жалея собственных нежных ушек,

 

Мышь – это

 

Чудовище некоторых старушек!

 

Некоторые старушки,

 

Чьи ножки вроде карандашей,

 

Боятся мышей!

 

Дальше.

 

Вот старушка,

 

Она всегда начеку!

 

То у нее уборка,

 

То постирушка.

 

Очки тапочки рука на боку,

 

Озабоченный вид,

 

В кармашке нитки клубочки.

 

Все время говорит,

 

Как невыключенная

 

Радиоточка.

 

Кто не знает этих безобидных старушек!

 

Но старушка с газетой в руке – это

 

Чудовище мушек!

 

Мухи боятся старушек!

 

 

Стихи перед сном.

 

Светит солнце над землей

Ни о чЁм не помышляя

А земля летит стрелой

Как ушастая борзая

 

Кто их бегать запустил

К тяготению принудил

Где начало этих сил

Мы рассматривать не будем

 

Если спросишь идиот

Где лежит начало мира

И до этого что было

Тут тебе и край придет

 

Много этаких больных

Что задумались и скисли

Нет не думай будешь псих

Отвлекись от этих мыслей

 

Светит небо синевой

А на нем как на канате

Солнце виснет над землей

А она под солнцем катит

 

И у нас гляди внутри

Кружат солнца и планеты

От зари и до зари

От заката до рассвета

 

В наших атомах снуют

Электроны позитроны

Всюду радость и уют

Все красиво и просторно

 

А ведь трезво посмотреть

Мы довольно странноваты

Ходим не включаясь в сеть

Как заводы-автоматы

 

Бродит этакий завод

И работает как гений

Сердце почки и живот

Без особых отклонений

 

Без манометра у нас

Агрегаты ходят верно

Держат тепловой баланс

Тридцать шесть и шесть примерно

 

Кинем топливо в живот

И пошли цеха трудиться

Сверху чай товарищ пьет

А внизу течет водица

 

Но хоть явно торжество

Всех обменов углеводов

Что-то все же не того

У описанных заводов

 

Вот таскается завод

Среди всех других заводов

То кого-нибудь прибьет

И наделает уродов

 

То полюбит как дурак

И тоскует пар пуская

То возьмет и с крыши бряк

Знать судьба его такая

 

Тот страдает от любви

Тот от голода и боли

Этот вымазан в крови

И сидит себе в неволе

 

Те собрались и поют

Словно ангелы на небе

Эти синие и пьют

Не нуждаясь даже в хлебе

 

Мы не знаем как нам жить

Где найти чтоб нас пригрели

Как бы голову склонить

И заснуть в своей постели

 

И кого бы полюбить

Чтоб  заложенный от века

На земле ещЁ продлить

Род простого человека

                                                  

 

ССЫЛКИ НА АЛЬМАНАХИ ДООСОВ И МИРАЖИСТОВ

Читайте в цвете на ЛИТСОВЕТЕ!

Пощёчина Общественной Безвкусице 182 Kb Сборник Быль http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=488479

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=496996

ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ ЛИТЕРАТУРНАЯ СЕНСАЦИЯ из Красноярска! Вышла в свет «ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ» Сто лет спустя после «Пощёчины общественному вкусу»! Группа «ДООС» и «МИРАЖИСТЫ» под одной обложкой. Константин КЕДРОВ, Николай ЕРЁМИН, Марина САВВИНЫХ, Евгений МАМОНТОВ,Елена КАЦЮБА, Маргарита АЛЬ, Ольга ГУЛЯЕВА. Читайте в библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска! Спрашивайте у авторов!

06.09.15 07:07

 

45-тка ВАМ new

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=580691:

КАЙФ new
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=580520

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833

КАЙФ в русском ПЕН центре https://penrus.ru/2020/01/17/literaturnoe-sobytie/

СОЛО на РОЯЛЕ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833

СОЛО НА РОЯЛЕhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833

РЕИНКАРНАЦИЯ
Форма: http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=575083

КОЛОБОК-ВАМ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=573921

Внуки Ра
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=573474

Любящие Ерёмина, ВАМ
Форма: Очерк http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=572148

ТАЙМ-АУТ

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=571826

КРУТНЯК

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=570593

СЕМЕРИНКА -ВАМ

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=569224

АВЕРС и РЕВЕРС

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=567900

ТОЧКИ над Ё

http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=567900 http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=565809

ЗЕЛО БОРЗОhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=564307

РОГ ИЗОБИЛИЯ  http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=561103

БОМОНД http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=553372

ВНЕ КОНКУРСОВ И КОНКУРЕНЦИЙ http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=549135

КаТаВаСиЯ http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=536480

КАСТРЮЛЯ и ЗВЕЗДА, или АМФОРА НОВОГО СМЫСЛА   http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=534005

ЛАУРЕАТЫ ЕРЁМИНСКОЙ ПРЕМИИ http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=531424

ФОРС-МАЖОРhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=527798

СИБИРСКАЯ ССЫЛКАhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=520612

СЧАСТЛИВАЯ СТАРОСТЬhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=520121

АЛЬМАНАХ ЕБЖ “Если Буду Жив” http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=510444

5-й УГОЛ 4-го ИЗМЕРЕНИЯhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=507564

 

                                                          

 

ВОСТОРГОСТРОВ        СОДЕРЖАНИЕ

 

Константин КЕДРОВ

Николай ЕРЁМИН

Сергей БИРЮКОВ

Александр БАЛТИН

Эльвира ЧАСТИКОВА

Людмила ПЕТРУШЕВСКАЯ