Тот день

Я открыл глаза, в которые ярко светило солнце.

– Прекрасный день,- подумалось мне, но потом я снова вспомнил о выборе, который мне предстояло сделать и хорошее настроение куда-то улетучилось. Медленно поднимаясь со своей кровати( быстро вставать уже долгое время не давала мне спина) я опустил ноги на пол, пытаясь нащупать свои резиновые шлепки. В окно по прежнему ярко светило солнце, но теперь радости оно не приносило.

С самого утра мне приходилось думать над ответом, который я не мог дать уже на протяжении долгого времени. Погруженный в свои мысли я не заметил, как дошел до кухни, где заботливой рукой был поставлен чайник. Его наполированные бока мне напомнили парад воздушной техники, на который мы ходили семьей. Военное жена не любила, в отличие от меня, но сдавшись все же пошла на уступки. Мощные быстрые машины ревели и летали, исполняя разные фигуры, которые и рукой нарисовать не сразу бы получилось. Да, впечатлений тогда было море. Когда раздался свист вырывающегося пара из носика в соседней комнате заскрипела кровать и сонный голос моего сына произнес заученную мной фразу

-Ну па, ну можно еще поспать…

В горле что-то перехватило и я смахнув со щеки нежданную гостью пробормотал -да,да, конечно, – и рука потянулась к круглой ручке на плите.

Сзади подошла жена и положила холодное мокрое полотенце на мою лысеющую макушку.

– Ну что?

– Что… -хмуро пробормотал я

– Как оно погулялось?

Я в очередной раз попытался не соврать, но мой внешний вид выдавал меня полностью. Да ладно, пусть лучше так, пусть думает, что я не рассчитал своих сил, с друзьями не так часто встречаюсь. Если бы она только знала, через что мне пришлось пройти. Ей кстати тоже.

Снова за стеной я услышал сына, как тот пытался самостоятельно слезть с кровати и это ему наконец удалось. Открылась дверь и на кухню прошаркал Костик, таща за собой огромного мягкого кота, которого он сам выбрал в магазине. Сыну было всего пять, но у него был порок сердца, врожденный, как сказали врачи и жизнь его могла оборваться в любую минуту. Это было страшно. Я пытался пить, начинал и снова бросал курить, но понимал, что мне становилось только хуже. Жена старалась как могла, но тоже печать страха порой просвечивалась через ее еще неувядшую красоту. Со временем страхи притупляются, но когда ты начинаешь всерьез думать о том, что внезапно можешь потерять то, чем по настоящему дорожишь, как они возвращаются с утроенной силой, лишая тебя дыхания и разума. Мы долго не могли завести детей, тратили достаточно серьезные суммы денег, благо моя зарплата высококвалифицированного программиста позволяла мне, но ничего не получалось. И вот, когда мне стукнуло почти под сорок, а жене 35 и мы практически смирились с этой проблемой, как внезапно красная армия отказалась пойти в наступление. Ровно через девять месяцев мы стали полноценной семьей. Полноценной, скажите вы, это три ребенка, тогда и прирост населения медленный, но идет. Но послушайте, один ведь больше ноля, так ведь? Это вам не только программист, но и любой математик скажет, так что не спорьте со мной.

Значит через девять месяцев, как я уже говорил, мы стали полноценной семьей, со своими пеленками, бессонными ночами и страшной тайной, которую знали только я и жена. А тайна заключалась в неизлечимом пороке, уже и не помню названия, но смысл в том, что сердце малыша ускоренно изнашивалось день за днем.

И вот пришел момент прощаться. Как всегда все было неожиданно: Новый Год, приход любви, смерть… Смерть близкого человека, хоть может и ожидаема, если он болен, но неожиданна. Всегда.

В то утро, когда солнце светило уже достаточно ярко и день звал на прогулку, я зашел разбудить нашего соню и наткнулся на страшную картину: худенькие ноги на кровати, а сам Костик ничком на полу, уже не дышит, но лицо такое спокойное, не по-человечески умиротворенное. Он был непоседой, насколько позволяло ему здоровье, но с каждым годом активность угасала и малейшая нагрузка заставляла его бледнеть и останавливаться. Мы с женой купили инвалидную коляску, маленькую, знаете, такую… для детей. Но Костик садиться в нее наотрез отказывался. И вот теперь, она стояла ненужная, но готовая ждать своего ездока до бесконечности, не зная, что ездок уже не придет. Я ее вытащил на улицу, как со временем и детскую кроватку, но маленькие носочки , рубашечки, игрушки не смог. Просто не смог. Первое время я просто сидел и смотрел в окно, не двигаясь, следя глазами за тенями, отбрасываемыми листьями тополя. Не ел, почти не пил, просто замкнулся в себе и смотрел.

Мне хотелось, чтобы каждый человек на этой планете чувствовал боль, какую чувствую я, чтобы грудь каждого разрывалась от той сильной муки, которая лишает желания жить, но разум подсказывал, что этим ничего не вернуть и равнодушные люди, проходя за окном были так же погружены в свои никчемные проблемы, как и я погружался в отчаяние. Жена сидела на антидепрессантах, из-за чего на человека не походила, все больше на ходящую и говорящую куклу. Я не знал как ей помочь, я не знал, как помочь себе и я понимал, что уже не помочь тому, кто сделал нас счастливыми, пусть и на такой маленький отрезок жизни.

Через какое-то время у меня начались прояснения. Меня принялось беспокоить мое чувство голода, онемения от постоянной сидячки и я стал понимать, что если не могу сам завершить свой путь, то его надо продолжить, хоть и через силу. Сколько дней прошло я не знаю, что ел-не помню, но когда мой разум стал возвращаться я решил немного пройтись и встретил ЕГО.

Вы верите в случайные встречи? В то, что можно столкнуться ситуацией или человеком, который навсегда перевернет твой мир? Ну вот я как прагматик не верил. Все должно быть упорядоченно, никакого сумбура. Нет хаосу!- как в шутку любила повторять моя жена, когда Костик пытался шалить и разбрасывать вещи. Нет Хаосу.

Мужчина, еще не старый, но уже какой-то помятый, сиплым голосом обратился ко мне

– Эй, слышь, сигареткой угости?

Я уже говорил, что курить мне не пошло, но на автомате я залез в карман и к смутному удивлению нащупал мятую пачку «Донского». Чем дряннее берешь сигареты, тем быстрее бросаешь. Проверенно.

– Держи, – я протянул всю пачку и хотел было пойти дальше.

– Не спеши, – сипота усилилась, но на лице разгладились морщины. – Давай со мной.

– Не, я бросил…

– Бросил? А пачку зачем таскаешь? Ну постой, я тогда покурю.

Я остановился, ожидая что мне скажет этот тип. Никакого нетерпения я не испытывал, куда идти не знал. Поэтому спокойно стоял и ждал. Наконец бычок упал на пол, и сипатый заговорил:

– Вот смотри, ты мне, я тебе. Так?

Я с вежливым интересом кивнул.

-У тебя тяжесть, так?

Я опять кивнул. Наверное мое мятое и мрачное лицо меня выдавало.

– Ну вот и говорю – ты мне, я тебе. Ты можешь завершить и подготовится к тому, что ждет, вернуться в ТОТ ДЕНЬ, когда чувствовал себя счастливым, запомнить его и отпустить. А сейчас иди. Иди и помни.

Я медленно развернулся в сторону своего дома. Встреча с ненормальным снова лишила меня начавшего восстанавливаться равновесия. Гулять расхотелось, хотелось просто лечь и снова забыться. И какого он мне встретился?! Поднявшись в квартиру я разулся в прихожей, немного постоял рядом с женой, которая от таблеток вряд ли понимала, кто я и пошел в спальню. Был ранний вечер, но кто мне помешает лечь?

Лучший день. На потолке мелькнул луч света и я очутился прошлом. На плечах Костик, рядом жена, счастливая, а в небе огромные ревущие монстры. Парад.

На утро я услышал голос за стенкой: – А мы точно пойдем?

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. КАК?! На трясущийся ногах я выскочил в прихожую и увидел жену, пакующую бутерброды и термоса с черным кофе без сахара.

-Точно, точно, -жена немного отстранено вспоминала ничего ли она не забыла. Рядом прыгал Костик мешая ей, хотя ему казалось, что помогал, потому что подсовывал ей то пластиковый стакан, то вилки, то бумажные салфетки. Мои ноги поплыли и я осел на пол, пытаясь держаться за стенку.

-Папа, папа опять плохо себя чувствует!

-Да…давление, – пробормотал я, пытаясь понять не сон ли это. Но когда мой зад стал подмерзать на кафеле, я начал понимать, что с этим сном, что-то не так.

День этот точно был лучшим, самым или нет, но сердце мое замирало постоянно, в основном от горькогосчастьяи понимания того, что все придется оборвать. Поздно вечером, когда я смотрел на лицо спящего сына, на сосредоточенное лицо пытающейся работать жены( она у меня дизайнер) и плакал. Мои слезы никто не видел, объяснить я их вряд ли бы смог, поэтому просто стоял в тени прихожей. В ушах раздался голос, сипатый такой, напоминающий. Говорящий о том, что надо прощаться, что прошлое не вернуть и надо пытаться дальше жить.

В мой голове вертелась фраза- «я не попрощался! Я, я не успел… пожалуйста»

Наконец сам не заметил, как истощенный переживаниями оказался сидячим на кровати в нашей спальне. Глаза закрылись и я провалился в сон.

Так год за годом проходило мое прощание, желание обрывать сказку не было никаких сил и желания. Жене я так ничего и не сказал, каждый раз, когда подходила возможность, я просто смотрел на ее руки, готовящие бутерброды, разворачивался, и через какое то время мы шли на парад.