МЕДИТАЦИЯ
Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН
Александр БАЛТИН Рой ФИШЕР Виктор КУЛЛЭ
2024
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН
Александр БАЛТИН Рой ФИШЕР Виктор КУЛЛЭ
МЕДИТАЦИЯ
Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН
Александр БАЛТИН Рой ФИШЕР Виктор КУЛЛЭ
2024
Автор бренда МИРАЖИСТЫ, составитель и издатель Николай Ерёмин
Альманах украсил Марк ШАГАЛ
Кошек нарисовала Кристина Зейтунян-Белоус
© Коллектив авторов 2024г
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ
Альманах Миражистов
Константин Кедров:
***
Расстояние между людьми заполняют звёзды,
А расстояние между звёздами заполняют люди.
***
Всё умирает, остаётся только поэзия.
***
Рубрика:
В мире мудрых мыслей
Источник
«Пресс-конференция в АиФ»
Кедров-Челищев: литературный дневник
***
К счастью, талантливых поэтов намного больше, чем премий.
***
Читатель всегда умнее и глупее, чем мы думаем. Я пишу для умных людей и хочу, чтобы они меня услышали и поняли.
***
Мы все учимся друг у друга, хотя в поэзии лучше быть двоечником, чем отличником.
***
Главное — непохожесть!
***
Если воскрешение человека для вечной жизни — дело формальное, то я — формалист.
Я — язычник языка
Я — янычар чар
Язык мой — немой
Не мой
***
Меня можно убить, но нельзя запретить.
***
А метаметафора, которую я открыл,
по природе всемирна.
Человек — это изнанка неба
Небо — это изнанка человека.
***
Когда Гёте узнал о смерти Гегеля, он воскликнул: «Какое малодушие — умереть, не дожив до 80!»
Все трагедии в нас самих, и комедии тоже.
***
Если бы я спокойно относился к смерти, не было бы этой идеи «бессмертие здесь и сейчас». Ведь только такое бессмертие я признаю и только такую вечность считаю настоящей.
***
Я — понятие бесконечное. Иногда о себе можно только догадаться, но очень смутно. Именно поэтому так важно, что о тебе думают и говорят другие. Это как зеркало в комнате смеха — по крайней мере, – весело.
***
-На Ваш взгляд «лирики» и «физики» оказались не готовы к развалу СССР?
Константин Кедров:- К развалу СССР будь готов! Всегда готов!
Разумеется, мы знали, что при таком идиотском руководстве страна развалится. И неоднократно предупреждали об этом, что и называлось в то время антисоветчина. Предупреждаю и сейчас: если не будет свободы слова, Россия погибнет.
Говорю это и как физик, и как лирик,
и просто как человек.
***
Полгода назад я написал двустишие:
Снова с нами
волна цунами.
Оно опубликовано в сборничке «Самиздат».
***
«Или» — это свобода. Если Гамлет скажет «быть», — он уже не Гамлет,
а какой-нибудь Дон-Кихот.
Если скажет «не быть», — это уже Будда.
А интересен именно Гамлет. Человек в ситуации постоянного выбора и свободы.
***
Журналист — это человек, который ухитряется в любых условиях говорить правду. Дар довольно редкий и очень востребованный в России.
Идеал журналистики — книга Ильи Эренбурга «Люди. Годы. Жизнь.»,
или «Архипелаг Гулаг» Солженицына,
или «Колымские рассказы» Шаламова. Сегодня такого таланта нет, но он будет, иначе всё развалится и погибнет.
***
Погода сама не знает, какая она будет.
Но предсказать можно. Звёзды, по большому счету, подчинены людям.
Мы можем предсказать, каков порядок космический, но не можем уловить собственный душевный настрой,
а именно он всё решает.
Гороскоп — это канва, вышивать приходится нам самим.
В этом смысл переворота, свершившегося 2000 лет назад, — Бог стал человеком, — поэтому и гороскопы стали неточными.
***
Читайте мои книги: «Поэтический космос», «Энциклопедия метаметафоры», «Параллельные миры».
Это всё есть в Интернете.
Коротко говоря, я открыл вселенский код
в человеке, который совпадает
с генетическим кодом и с космическим миропорядком.
Я назвал это словом «метакод».
***
Зависть — не производственное понятие.
Где работают, там не завидуют, — некогда. Пушкинский Сальери отравил Моцарта только потому, что у него музыка не писалась. В этом смысле цех поэтов очень подвержен зависти, потому что многие поэты бездельники. Я бы хотел быть бездельником, но жизнь сама спасает от зависти, — нет и нет времени.
***
Глупых поэтов не бывает,
не бывает бездарных,
а вот запас знаний действительно у всех разный. Мне знания помогают, иначе нечем заполнять топку. А ведь внутри всё время огонь, если нет топлива — поэт сгорает. Знания поэту нужны для того,
чтобы выжить, в прямом смысле этого слова.
***
В политике есть что-то мёртвое, туда, как на кладбище, часто ходить не рекомендуется.
***
Все заповеди я заменил бы одной: не убий. Этого более чем достаточно. Я с оптимизмом смотрю в будущее, в прошлое и в настоящее, потому что они от нас не зависят и, в целом, управляются Богом. Оптимизм в том, что мы с вами живы. Согласитесь, это уже немало.
***
Никогда не сомневался, что буду поэтом,
и стал поэтом. Момент переворота четко обозначен в строках:
я вышел к себе
через-навстречу-от
и ушёл под
воздвигая над
(60-й год)
С этого момента я стал поэтом
и останусь им навсегда.
***
Небо — это высота взгляда
Взгляд — это глубина неба
Боль — это прикосновение Бога
Бог — это прикосновение боли
***
Земля летела
по законам тела
а бабочка летела
как хотела
***
Конференция закрывается.
Константин Кедров:
– Спасибо всем, кто голосовал в Гремми.ру, всем, кто участвовал в этой конференции. Счастлив, что могу разговаривать с вами напрямую и слышу ваши голоса.
© Copyright: Кедров-Челищев, 2020.
ЛИСТОПАД ЯГУАРОВ
Листопад ягуаров
полусолнечный бред весны
Я иду сквозь осень
Витязь в тигровой шкуре
Каждый шаг как гиря
На невидимые весы
Я дойду до школы
дойду до школы
Там меня ожидает
Последний первый звонок
Он раздастся в памяти он раздастся
Я скулящий лающий твой щенок
Я остался в прошлом
где было завтра
Это завтра кончилось навсегда
У окна в школе в том коридоре
Где бегут школьники сквозь года
Не подозревая о Кьеркегоре
Страх и трепет нас ещё не коснулся
Мы стоим у окна прижавшись друг к другу
Я заснул в памяти – я проснулся
И прильнул к школьной гуди упругой
А потом на танцах где Лена Данцер
Пригласила меня на свой белый танец
Я едва от счастья ни разрыдался
Танец Данцер танец ах танец Данцер
Я опять дожил до той осенней весны
Снова листопад ягуаров ягуар листопада
Если перед памятью мы честны
Никакого будущего не надо
Тело поэзии
Кедров-Челищев: литературный дневник
Константин Кедров: Тело мысли
Тело мысли
31 марта 2002
Мы движемся быстрее света
поскольку свет намного ближе
Мы движемся быстрее света
поскольку мысль всегда быстрее
Мы движемся, но неподвижны
Мы неподвижны, но быстрее
Мысль движется быстрее света
а мы – из мысли измышленье
и это светопреставленье
вернее света представленье
Мысль не имеет продолженья
Мысль отражается в надежде
Мысль открывается не в мысли
а в том, что стало продолженьем
Два тела состоят из мысли
Мысль – это два горячих тела
Мысль бесконечна, как два тела,
когда они живут друг в друге
Я полюбил не мысль, а тело
поскольку тело – сгусток мысли
оно не думает о теле
поскольку состоит из мысли
Без тела мысль глупее тела
А тело – это только тело
оно волнуется от мысли,
что невозможна мысль без тела
Без тела мысль всегда телесная
А в теле мысль всегда бесплотна
Они встречаются друг с другом
сожительствуя как два тела
За пределы мысли
тело
улететь никак не может
но в пределах тела
мысли
улетают в бесконечность
Тело мысли сладострастно
Неизменно тело тела
Мысль всегда страстнее тела
даже если тело страстно
Тело мыслит
Мысль телеснит
Тело улетает в тело
Мысль опережает тело
и летит быстрее мысли
Мысль
ты когда-нибудь будешь мною
или ты давно уже была мною
Тело
ты – отражение мысли
или мысль – продолженье мысли
Может, я уже без мысли
Может, ты уже без тела
Может, ты и я – две мысли
но одно родное тело
Мысль
ведь мы когда-то были
чем-то общим
двуединым
а теперь я – пленник мысли
но уже не пленник тела
Мысль не может быть глупее
Тело может быть умнее
Ум стремится только к мысли
Ну а тело любит тело
За пределами тела мысли
за пределами мысли тела
тело ежится в неге мысли
мысль нежнеет в изгибах тела
Мысль изреченная есть грусть
В неизреченном теле боль
Мысль бесконечная есть путь
от сердца к сердцу в глубину
Мысль разветвленная есть сон
как яблоко на древе сна
где все что было –
навсегда
где все что будет –
никогда
Мысль обнаженная есть дрожь
нагого тела в тишине
а тело – это тишина
нагой души
в которой мысль
Я в этом теле господин
И Бог один
И я один
© Copyright: Кедров-Челищев, 2017.
Г Москва
Николай ЕРЁМИН
Альманах Миражистов
ГЛЯДЯ В ДАЛЬ Николай ЕРЁМИН
СОНЕТ ПРО ОРДЕН И МЕДАЛЬ
Евг. Попову, кавалеру Ордена Дружбы
Почему в Кремлёвском зале,
Как в волшебном сне,
Орден Дружбы другу дали,
И не дали мне?
Ведь о дружбе я и он –
Сын сибирских зон –
Пели вместе – как, пардон,
Пушкин и Кобзон…
И в столице – трали-вали –
В центре слов и дел
Мне и другу подпевали
Все, кто петь хотел…
Чтобы – глядя в даль,
Получить медаль…
2024
ВЕТЕРАНСКИЙ СОНЕТ
– Помню, как во время Культа
Личности – де факто –
Все бежали от инсульта
Или от инфаркта…
Потому что всеми – Ах… –
Днём и ночью правил страх…
Культ прошёл, однако…
Поутихли страхсти…
Нынче мрут от рака
В нашем государстве…
Только – почему?
Так и не пойму…
И живу опять,
Чтобы всё ж понять:
Как моя натура
Выжила де юре…
***
Никого на свете не любя,
Как сейчас – компьютерную мышь,
Убежать от самого себя
Хочется то в Лондон, то в Париж…
Но ни там, ни там спасенья нет!
Всюду – вездесущий Интернет…
ПОЛУСОНЕТ ПРО МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ
Милый друг, покуда я живу,
Цель моя: держаться на плаву…
Не давать друг другу утонуть.
И по звёздам – здравствуй, Млечный путь! –
Плыть вперёд, испытывая жуть,
Ах, от глубины и высоты…
И от счастья, что со мною – ты…
ИЗ КНИГИ «БЕСЕДЫ с МОНАХОВЫМ»
КЕМ СТАТЬ
«Бог может стать человеком,
А человек Богом –
Никогда!
Только смерть подтверждает,
Что МЫ были!
Владимир МОНАХОВ 06.01.2016 01:27»
ОТВЕТНЫЙ СОНЕТ
Вот беда, вот беда, вот беда!
Я не стану, кем был, никогда…
Потому что я стар и устал,
И, увы, кем хотелось, не стал…
Скоро смерть подтвердит, что я – был…
С кем? Когда? Я давно позабыл…
Только помню, что Бог ждёт меня –
Мой Творец, мой Спаситель, Родня…
Но пред ним не спешу я предстать,
Чтоб мешать и творить, и спасать…
Лишь бы только мне он не мешал!
Я бы жил – у огня возлежал…
Между тем, как стучится Мороз:
– Хочешь льдышкою стать? Не вопрос…
ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
***
Мечтаю на заре проснуться,
Чтоб слева – ты, а справа – я!
И вновь друг к другу прикоснуться,
О, Муза милая моя…
***
Я понял слово – НИКОГДА,
Как раньше, ГОРЕ и БЕДА –
И очень-очень удивился…
Но взбунтовался – и смирился…
***
– Сколько их, умерших от любви
И воскресших – о любви в крови
Пишущих несчастных поэтесс?
-Я не знаю… Что за интерес?
***
О, Муза, где ты? Снова при Луне
Звук флейты раздирает душу мне…
Верна мечтам и музыке Луны,
Ты где-то там, с обратной стороны…
ВОЛЯ ГОСПОДНЯ
Из всех Господних воль
Страшней всего одна,
Увы, зубная боль:
Знамение она…
ОТЗЫВ на ПРИЗЫВ
Евгения Рыбаченко и Владимира Монахова :
– Пусть всегда будет Слово! –
Мне остаётся только добавить и пропеть:
– Пусть всегда будет Слово!
Пусть всегда будет Вова!
Пусть всегда будет Женя!
Пусть всегда буду я!
январь 2024г Красноярск
МНОГОЛИКАЯ ЛЮБОВЬ
СОНЕТ ПРО ПОЭТИЧЕСКИЙ ПСИХОЗ
От сих до сих – у Енисея –
Живу, признаний не тая:
– Люблю, как псих, тебя, Психея,
Крылатая душа моя!
Не представляя жизни сроков,
Люблю тебя по мере сил –
Совсем не так, как В. Набоков
Засохших бабочек любил…
А так, что нас, летящих к маю
В раздумьях о добре и зле,
Ни рок, ни случай не поймают
И не засушат на игле!
В жару бессмертен и в мороз
Наш поэтический психоз.
***
Я был – свидетель и пророк,
Шёл прямо,
Не свернуть…
И вот –
Вернулся на порог,
Откуда начал путь.
И вдруг припомнил каждый год…
И понял:
Нет пути вперёд.
СОНЕТ СМИРЕНИЯ
Хроническое отравление
Увы, и тела, и души
Вошло в мои стихотворения,
Переломав карандаши…
Трагическая стадия –
И нет противоядия!
Слабеют зрение и слух…
Слабеют мышцы ног…
В душе огонь любви потух…
И это знает Бог.
И снова – день ли, ночь, –
Не может мне помочь…
И я, судьбой храним,
Смиряюсь перед Ним.
2024
ШКОЛЬНАЯ ТЕТРАДЬ
Стихи мои! На полке, возле крыши,
Вчера нашёл я школьную тетрадь…
– Как хорошо, что их не съели мыши! –
Сказал Рыжков, – Какая благодать!
Ты можешь вспомнить молодость опять…
А может быть, и книжкой их издать…
Мои ж стихи под крышей – Боже мой! –
Все – съели мыши прошлою зимой…
ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
***
– Я счастлив был в Крыму!
От всей души ему
Предвечное Спасибо
В ночную тишину…
***
Сменился век,
Меняется эпоха…
Что было хорошо –
Всё стало плохо…
ВНУТРЕННИЙ ДИАЛОГ
– От сердечной боли и тоски, ей-ей,
Застрелиться б, что ли? – Как Хемингуэй…
– Из чего, поэт? –
И ружья-то нет!
***
Не лги себе, что лучше быть убитым
И всеми подлецами позабытым…
Не лги – и никому, и никогда…
Не лги, как все, и не считай года!
***
Жена сказала дорогая:
– Бумага нынче дорогая! —
И подарила мне смартфон,
Сказав: – Он стоит Миллион!
***
Любовь… Ё-моё!
Случайно в метро: – Постой! –
Я тронул её –и она стала тро-
ну-той…
***
Ах, далеко ли до греха?
Я с музою вступаю в шашни –
И слышу окрик петуха
И звон часов со Спасской башни…
***
Любовь и смерть рифмуются всё чаще
В верлибрах графоманов молодых…
И гибнет навсегда
Свободный стих…
***
Увы, мы все в суждениях легки…
А жизнь зависит от одной строки,
От подписи, от сказанного слова,
Которое всему первооснова.
***
Сердце бьётся много лет…
А разбиться – смысла нет…
Милая моя, страсти не тая,
От любви к тебе… Вопреки судьбе…
КрасноЯрск 2024
КРАМОЛЬНЫЕ ЖЕЛАНИЯ
БЫЛО ВРЕМЯ!
Было время юное, весеннее,
И в столице – что за благодать! –
Вознесенский стать хотел Есениным,
Евтушенко – Маяковским стать…
А у нас, в прекрасном Абаканске, –
Посмотрите, вот, мол, я каков! –
Иванов хотел стать Евтушенкой…
Вознесенским стать хотел Петров…
До сих пор, мечтающий о славе,
Сидорович под гитарный звон
Страстно подражает Окуджаве…
Всей душой туда стремится он,
Где царит теперь Иосиф Бродский…
И с недосягаемых высот,
Миром завладев, поэт Высоцкий,
Так неподражаемо поёт…
***
В округе с улиц во дворы
Метёт метель…
Ревёт пурга…
…Что всюду рушатся миры
Во мрак…
Что жизнь недорога…
Что мрачен Тот
И Этот свет –
И никого на свете нет…
***
Вороны за моим окном
Кричат всё время об одном:
Сквозь сон – про мир и про войну…
Зовут под землю – ну-и- ну! –
Кошмар! – Карр-карр…– и на Луну…
И до утра – то в ад, то в рай
Звучит во сне вороний грай…
2024
СОНЕТ ПРО ДИРЕКТОРА МУЗЕЯ
И стукнуло ему 65…
И стал он сразу никому не нужен…
И был уволен с должности, увы,
Директора Музея, где работал
Без малого прекрасных 30 лет –
«Заслуженным Работником Культуры»…
Все, без сомненья, все его любили,
Но не смогли на месте удержать…
На пенсию тихонько проводили…
Сказав, что бесполезно возражать…
По мне – зря согласился он, однако…
Поскольку очень сильно загрустил…
И умер от тоски, в объятьях рака –
Без цели, без желаний и без сил…
ПОЛУСОНЕТ ПРО ПАДЕНИЕ ПОДЪЁМНОГО КРАНА
Подъёмный кран не поднимает –
Он быстро падает в толпу…
И в ней навеки пробивает,
Увы, народную тропу –
К погосту…
Где, среди забот
Трава забвения растёт…
КРАМОЛЬНОЕ ЖЕЛАНИЕ
Желанье изменить весь мир
И получить бесплатный сыр –
Увы, крамольное желание
Там, где борьба за выживание
Кончается всегда терактом…
Или инсультом и инфарктом…
Ударом критика – под дых –
Поэту… Чтобы он затих,
Забыв желание – опять
Творить, любить и Мир менять…
ОБЩАЯ ТЕТРАДЬ
Вновь поутру – обрывки снов…
Звучанье музыки и слов…
И ты спешишь их записать
Навеки в общую тетрадь…
Недаром – что за времена! –
Как в школе, – в клеточку она…
ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
***
Поэт помешан на Шекспире,
«Быть иль не быть?» – звучит в эфире…
О, неземная благодать:
Жить – ни о чём не забывать…
***
И я хотел вороной белой быть,
Родившийся, увы, в семье вороньей…
И я пытался с Богом говорить…
Но оказалась связь односторонней…
***
Гениальное – непонятно.
Непонятное – гениально.
Внутривенно-витально-летально-
Сокровенно-сакраментально…
***
На флейте сыграть – не умея играть…
Угнать самолёт – не умея летать…
И стихописать – не умея писать…
Вот кайф… Вот свобода… Мечта… Благодать…
ШЕДЕВР
Копия – каким-то чудом – стала
Драгоцен-не-е оригинала…
Потому что недоступным стал
Вдруг, увы и ах, оригинал…
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?
Что случилось? Тишина опять…
Нам друг другу нечего сказать
Под горой, где древний – просто так –
Бил для нас родник… И вдруг – иссяк…
***
Впереди – пустыня…Тундра – позади…
Господи, прости мя! Я опять в пути…
Память+мечта
Вместе неспроста…
г Красноярск Январь 2024
Александр БАЛТИН
Альманах Миражистов
ПРЕДВАРЯЯ АСТАФЬЕВСКИЙ ЮБИЛЕЙ
Виктор Петрович Астафьев – корневая, знаковая фигура русской литературы,
из тёртых пятнадцати томов его возведён своеобразный храм,
и год столетия писателя побудил Николая Ерёмина, опережая юбилей,
составить альманах «Анонс Астафьеву 100 лет»…
Где
… «Поэты» Константина Кедрова-Челищева
забираются в межгалактические пространства,
меру языка свидетельствуя как основу зиждителя –
в том числе галактик:
нам не нужны слова без музыки
уж лучше музыка без слов
всех лагерей мы с вами узники
и сотрясатели основ
всех петербургов основатели
мы строим санкт-поэтенбург
трущоб небесных обитатели
межгалактических лачуг…
Чаша – совершенное понятие, и, используя его, поэт совмещает пласты культурологических и исторических реальностей,
наполняя строки тяжёлыми символами:
Очевидно сегодня пуста
Чаша Гамлета – Чаша Христа
Ведь её королева Гертруда
Осушила и допил Иуда
Припадали к ней неоднократно
И уста пожилого Сократа
Ведь ему-то ему-то ему-то
Предназначена эта цикута…
…о поэтах же,
о поэтической сути,
о своеобразии оного пути поёт Николай Ерёмин:
Все поэты – суть изгнанники…
Ходоки, бродяги, странники –
Из одной страны в другую…
Вот и я – живу, тоскую
Здесь, где горе и беда…
А вернуться некуда…
Вообще-то – безрадостная тропа: адресованная скорее вечности, нежели настоящему,
но Николай Ерёмин жизнелюбив,
хотя хворост возраста, прогорая,
и склоняет к элегическим размышлениям.
Впрочем, бывает и восторг,
столь сильно захлёстывающий,
что все трагедии отменяются… как будто:
Берег океана.
Полоса тумана.
Солнечный восток.
Сказочный восторг.
Воспоминания об Астафьеве, исполненные Ерёминым музыкой прозы, промелькнут праздничными лентами…
Кратко – высверком – промчится проза Евгения Попова, связанная с именем Астафьева,
а сам классик будет представлен в финале неожиданно:
статьёй о поэзии Марины Саввиных…
Так наполнен альманах,
в котором имя Астафьева играет немаловажную роль, но…
не только оно.
Александр Балтин, город Москва
* * *
– Себя, как уголь, в топку книг
Перебросал – и что осталось?
– А ты, сгорев, остался в них –
Простых, причудливых, витых –
Твоя любовь, тоска и жалость…
Не говори, что это малость –
Сгореть стихами для других…
* * *
Парадокс усвоить сложно –
Это русская стезя:
Жить в России невозможно,
Без России жить нельзя.
* * *
Я к неудачам жизненным привык…
Но, Боже мой, какая боль густая,
Коль просит подаяние старик,
Копейки от прохожих получая.
Ты бросишь грош и далее пойдёшь,
Его судьбу кусками представляя.
И ощущая, как витая ложь
Вошла в реальность, правду отменяя.
* * *
Я немножко помечтаю
И в действительность вернусь.
И нелепой посчитаю
Очень маленькую грусть.
Что дано – то и реально.
За окошком тополя.
И живёшь – как ни банально –
Только тёплой жизни для.
* * *
Следы по снегу конгруэнтны
Твоим фантазиям о них.
В сознании мелькают ленты,
Что позже воплотятся в стих.
Снег первый, пробный, ненадёжный,
Украсил старые дворы,
Изъяв из темноты тревожной
Весьма привычные миры.
Кусты загадочны, деревья,
И утренний из окон свет.
И всюду жизнь – её движенье:
То, без какого жизни нет.
КУСОК ФАНЕРЫ
Кусок фанеры приколочен
К дверям, обшарпанным весьма.
Жир надписи донельзя сочен –
И сочностью сведёт с ума:
«Венков продажа погребальных» –
Гласит кусок фанеры. Так.
Из надписей вельми печальных
Наипечальнейшая. Факт.
Провинция по переулкам
Свою расплёскивает суть.
Приезжий, вверенный прогулкам,
Столь праздно выбирает путь.
И вот глядит на дверь и надпись,
Как будто солнце светит зря.
И по сердцу – колючий надфиль
Пройдёт, словам благодаря.
* * *
Плеснув хвостом, большая рыба
Расколет жёлтую звезду.
Скажу я августу спасибо,
И дальше от реки пойду.
Лишь темнота – настоль густая,
В которой не слышны стихи –
Способна удивить, пугая
Водою чёрною реки.
Но всё-таки река – не Лета,
Раз рыбы скрыты в глубине.
И есть в небесном поле где-то
Звезда, подаренная мне.
ГАМЛЕТ
Ночь неблагодарностью черна.
Призрак зыбок, серебристо-светел.
Сколь с самим собой война страшна?
Пострашней других на оном свете.
Как из флейты извлекают звук,
Так из человека пожелают.
На какой тебя подвесят крюк?
Разными весьма они бывают.
Есть богатства крюк, тщеславья крюк,
Мстительности… И другие в том же
Роде. И предаст, конечно, друг,
Только не пойдёт мороз по коже.
Шпага в ножнах – чем она страшна?
Удлинённый с ручкою предметец.
Гамлет, Гамлет, в чем твоя вина?
Души всех вина упорно метит.
Королева врёт, Полоний врёт.
Крысы за портьерой кропотливы.
Мозг желанье правду знать прожжёт,
С правдою – плохие перспективы.
Ложь уютней. Меховым комком
Выкатится – прячься в ней, умелец!
О расплате позабудь притом,
Не смотри на собственную мерзость.
Под каким углом глядеть на явь,
Многое включающую слишком?
Можно океан осилить вплавь –
Иногда покажется мальчишкам.
Гамлет умер. Но встаёт артист,
Кланяется, выпивать уходит.
Вечер в замке заурядно-мглист.
Замок мозга дан в таком же роде.
Мёртвый череп совершенно пуст.
Смерть и пустота, видать, союзны.
Монолог отчаянием густ,
Мыслями, они порою грузны.
Гамлет, Гамлет, вечный старый принц,
Юноша, задира, неудачник,
Толстый, вялый, сильно мускулист.
…жизни прорешать нельзя задачник.
Жизнь со смертью обнялись, идут
В пляске смерти, лучше б – в пляске жизни.
Если б к саду всякий вёл маршрут! –
А маршруты часто тянут жилы.
Гамлет-мудрость, рядом – Гамлет-месть,
Гамлет-жизнь, и он же – смерть литая.
Нет финала жизни. Думал есть?
Нет, и смерть – не точка: запятая.
КОМУ НА РУСИ ПЛОХО?
Русь – проект грядущего сама,
Тыща лет – подход к сиянью света.
Плохо в ней. И грустного письма
Нам дана картина, ясно это.
Плохо, Чернышевский? Да, притом
Жертвовать собой необходимо –
Как ещё духовный строить дом?
Не страдал – усилье будет мнимо.
Плохо, Достоевский? Вот острог,
Чернотою смазанный обильно.
Гроздь романов зреет – и высок
Будет каждый, мощно сделан, сильно.
Плохо, Ленин? Будут все равны?
Никогда! – утопия мерцает –
В ней оттенки злобы и вины,
Что картину, явно, омрачает.
Плохо всем. Жирующим ворам,
Совесть в них гниёт, как в осень – листья.
И попам, припавшим ко грехам.
Только небо снова золотисто.
Плохо на Руси. И как в её
Будущую миссию поверить,
Коль всё перепутано, ещё
Неизвестен нужный, верный берег?
Плохо, плохо… Тыщу раз сказать –
А и то не выразишь, как плохо.
Надо так – чтоб в будущем сиять
Солнцем духа возмогла эпоха.
ВЫСОКОЕ ДОНОРСТВО
Кровь – тайна жизни, глубина,
Тяжёлый гул, густая сущность.
Пролитие её – вина,
Грех, чья вполне отвратна тучность.
Больная кровь, плохая кровь…
И донорство уже – как жертва,
Тут помощь без игры и жеста,
А не провал в греховный ров.
И донорство любых сортов
Сакральным светом осиянно.
Бог – Слово, за каким любовь,
Как сказано у Иоанна.
Когда любовь в нас вмещена,
То ей пристало поделиться.
И вот тогда земля должна
Духовностью преобразиться.
ТАК БЫЛО
Рубил иконы, говоря:
-Что Бог твой сделает со мною?
Щербатый, думал – вот заря
Свободы нового покроя.
Священник, старый и седой,
В какого словом парень метил –
-Что сделать-то ещё с тобой?
С алмазной жалостью ответил.
* * *
Молящиеся за врагов
Сегодня редки, очень редки.
Как будто и у облаков
Вдруг злобы отрастают ветки.
Как будто дни воспалены
Гордыней, нарывают ныне.
И… чьи ж молитвы включены
В небесные пласты пустыни?
И нищетою суеты
Мы сильно сделались богаты.
Столь души смрадны и пусты,
Сколь надо было бы – крылаты.
* * *
И Лазарь смотрит в бездну света,
Где злато воздуха насквозь
Прошито лёгкой лентой лета.
И прошлого яснее гроздь.
Вот вышел из пещеры Лазарь,
И улыбается Иисус.
А жизни пласт нам вечно лаком
На вкус.
Александр Балтин город Москва
Рой Фишер
Альманах Миражистов
Рой Фишер (фотография Орнеллы Тревизан)Википедия site:wiki5.ru
Стихи разных лет
Перевод с английского Виктора Куллэ
Опубликовано в журнале Интерпоэзия, номер 3, 2016
Перевод Виктор Куллэ
Рой Фишер (род. 1930) – британский поэт и пианист. Автор нескольких сборников стихотворений. Поэзия Фишера навеяна европейским и особенно американским модернизмом. Настоящая подборка в переводах Виктора Куллэ – первая на русском языке.
Виктор Куллэ – поэт, переводчик, филолог. Родился в 1962 году в Кирово-Чепецке. Окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Работал главным редактором журнала «Литературное обозрение» и издательства «Летний сад». Книги стихов «Палимпсест» (2001) и «Всё всерьез» (2011). Живет в Москве.
ПОЧЕМУ ОНИ ПРЕКРАТИЛИ ПЕТЬ
Они прекратили петь
припомнив зачем начинали
прекратили поскольку
уж слишком хорош был вокал
умолкнув они
мечтали расслышать молчанье.
Пой они дольше
люди лишились бы слов.
Остановились из страха
петь вечно
остановились узрев косный мир
пошатнувшимся
учащимся задавать
вопросы.
Наконец прекратили петь
ибо время пришло.
КИРИКО
То, что я слышал, никуда не годится. В музыке нет тайны.
Джорджо де Кирико
Пусть флейта
умолкнет
дыханье втянувшись обратно
запечатлеется
в слове.
Пусть отдохнут
груженные щебнем
вагоны
в покоях ушей моих. Уши
ведают как читать.
Глаза мои
ведают как
подглядывать друг за другом
во сне или бодрствуя. Пусть
флейта вступает.
Пусть выскажется
станет востребована
запечатлеет следы
в сердцевине людской
или
на крышах и облаках.
Пусть флейтой
быть перестанет
пусть губы
втянувшись обратно
поговорят о зубах.
Поставлен на взвод
барабан
взамен партитуры
эбеновым оттиском
постеры мятежа.
Мурло
неподвижнее
каменной кладки. Сквозь камень
мне слышится
слив.
Раз время
дыра
музыкант лишается нот
через расщелины
пригнанных плотно камней.
Пусть каждый
оглохнет
пусть звук
под плитами меркнет.
Прочту
машинопись камня.
МЕМОРИАЛЬНЫЙ ФОНТАН
Плещет фонтан
в летних тенистых сумерках,
чёрные очертания
на ясном фоне заката,
вода в чаше,
куда ниспадает колонна
сотрясаясь,
стремительно, дико,
ходит волнами взад-вперед,
свет вспыхивающий голубой,
как на ветру,
хотя его нет.
Горизонт
иззубрен!
Поодаль строительные леса
воздух кромсают.
Пасмурное настроенье
в природе вещей,
безразлично – каких;
благопристойная сепия.
Зрелище:
люди в общественном парке
вжались в скамейки –
ведёт к помраченью рассудка;
частные, смирившиеся, все они –
множество зрелищ…
Всё ещё пасмурно.
Что до фонтана:
описывать нечего
сверх очевидного
всем;
главное – нет
«атмосферы».
Здесь все как всегда –
я не сгущаю.
Что там со зрелищами?
тридцатипятилетний
поэт,
реалист раздражённый,
видя фонтан
видя фигуры вокруг
в сумерках аляповатых
силится
отслоить
событие от оценки;
этот чувак –
благополучный и собранный –
явно романтик.
ЕЗДОК
Плоско, опасно, но вполне равнодушно:
Солнце-зайчик в зеркальце заднего обзора,
машины вселяются в ослепительный блеск
и наседают. Всё это длится и длится…
Марево газгольдеров вдоль горизонта.
В любую погоду на испытательном стенде
дистанция имитируется, подменяясь
грохотом, растянутым меж двух конечных пунктов;
плоский мой фас отпечатан на ветровом стекле,
профиль – на боковом; плоский –
ибо нет за душой никаких секретов,
или же все вообще секрет, о котором
я поведать себе самому позабыл:
нечто, заставившее ехать ночью на юг,
когда на смену сиянью придёт чернота
и можно, крутя баранку, уткнуться взглядом
в Орион, отпечатанный на ветровом стекле.
СУМЕРКИ
Солнце уселось
на стену, поддерживающую небо.
Похоже,
ты здесь ненадолго.
Окно
переполнено бликами
ходит туда-сюда;
воздух за ним
холоден и глубок;
твоя рука ощущает,
или моя, или обе;
тот же извечный воздух.
Потянем их сквозь темноту.
Возвысимся до вершин.
ПЫЛАЮЩИЕ МОГИЛЫ В НЕЙТЕРТОНЕ
Вот холм, увенчанный церквушкой.
Вот холм, спаливший
часть себя дотла:
в каменноугольных пластах внизу
подспудно тлеет пламя,
прорываясь с ленцой
на вершине склона
клочками
вдоль дорожек на кладбище.
Нейтертонский собор вознесён
над низинами, окружившими Дадли;
эту возвышенность
видно издалёка.
Горения нет. Ни огонь
не бесчинствует, ни гробовое пламя
ночами – в старинной
Угольной Стране
видение адских топок.
Ленивое иссыхание почвы.
Земля,
запекшись, крошится песком,
коробится, трескается, оседает.
Местами из чёрных расщелин,
курчавясь, курится гарь.
Надгробия
опрокинулись, утратили строй,
топорщатся плиты
под разным углом,
утратив пропорции; оседают.
Над дымным провалом
свисает трава.
Да и сами могилы причудливы;
обложены то кирпичом,
то белоснежной, покрытой глазурью
писсуарною плиткой,
обтесанной по краям; стекло
покосившееся прикрывает
пурпур линялый, выцветшую зелень,
пластмассовые венчики цветов.
Частичные обвалы. Ненадёжная почва.
Не катаклизм. Скорее, утрата
лица, величайший
стыд и бардак;
Безмолвие. Отсутствие. Пламя.
А за холмом, с подветренной стороны
другие проблемы,
ряд муниципальных домишек,
успел нарасти. Слоистый
красный кирпич, нерасшитая кладка,
всё поросло никогда не срезавшейся
вечнозеленой травой.
Мало людей, многие окна забиты,
вон там растрескавшаяся бетонка
сворачивает к магазину, что схож
с разбитым командным пунктом.
Всё говорит о положении дел
близко к тюрьме, или же к богадельне,
где пищу на вкус от дерьма
не отличить. Бетон и глазурный кирпич –
таков их предел. Таков наш лесистый холм
с изнанки.
Безмолвие. Отсутствие. Пламя.
СКОПЛЕНИЕ ПРЕДМЕТОВ
Я наткнулся на Сикелианоса[1]
неожиданно, ранним вечером.
Это было на голом клочке невозделанной почвы,
окружающем то, что должно было стать
его домом, возможно – дачей
или даже музеем: ставни,
причиндалы рабочих; коза на цепочке; столб
телеграфный с раскоканным фонарем;
Сикелианос
в этом мирном гадюшнике со своего постамента
наблюдающий сверху сквозь дымку
Коринфский Залив,
мрамор плеч и его головы
(чуть огромнее, чем
у живого) окрашен закатом над красной
черепицею Дельф.
Он был сущностью. Не побуждавшей
ни к восторгу, ни к поношенью.
Поношение – далее, на тропе,
огибающей холм: пара дырок от пуль
небольшого калибра,
паутиною трещин покрывших стекло раки –
ржавого ящика из листового железа
с щелью, стертой монетами,
ниже закрытой витрины.
Где хранились, целехоньки, лампа
бутылочного стекла,
лампадное масло в бутылке из-под шипучки
и цветная икона, выдранная из журнала.
Дальше – ниже и чуть позади головы поэта –
растресканная золотая
толстопятая туфля. Наполовину пустая
могила под кипарисами – сухо, неглубоко
выдолбленная в кладбищенском камне;
последней
в ней ненадолго покоилась женщина из поколения
Сикелианоса,
почти ничего после себя не оставив –
надпись гласит: ушла
два-три года назад, до девяноста прожив –
кости, обувка, пластиковый букет.
Сикелианос сгущается,
слыша в пространстве
зов затвердеть, обрести постижимый размер
мраморной формы,
струящей меж этих холмов
чистую ноту заката –
не обязанный впредь
деталям, изображенью, скопленью предметов.
Перевод с английского Виктора Куллэ
[1]Ангелос Сикелианос (1884–1951) – греческий поэт, основатель Дельфийского фестиваля.
Фишер (11 июня 1930 г. – 21 марта 2017 г.) Английский поэт и джазовый пианист. Его поэзия демонстрирует открытость как европейскому, так и американскому модернистскому влияниям, оставаясь при этом основанным на опыте жизни в английских Мидлендс.
Фишер экспериментировал с широким спектром стилей на протяжении всей своей карьеры, в основном работая вне мейнстрима послевоенной британской поэзии .
Им восхищались такие разные поэты и критики, как Дональд Дэви , Эрик Моттрам , Марджори Перлофф и Шон О’Брайен .
Википедия site:wiki5.ru
Виктор КУЛЛЭ
Альманах Миражистов
ВИКТОР КУЛЛЭ “Горе от ума” или “Горе уму” (Куллэ Виктор Альфредович)
https://www.youtube.com/watch?v=r-6jeOS8avw
ЛЕКЦИЯ Рекомендую прослушать! НН Ерёмин
ВИДЕОСЪЕМКА
ИСТОЧНИК https://www.youtube.com/watch?v=r-6jeOS8avw
«Из бессчетного числа написанных книг классикой становятся единицы – именно потому, что проблемы, затрагиваемые в них, универсальны. Комедия «Горе от ума» – яркий тому пример. Любовь и ревность, честь и предательство, одиночество и непонимание, социальная несправедливость – темы, которые волнуют не только литературных героев, но и сидящих в классе учеников. Нужно лишь помочь им увидеть, что накопившиеся проблемы стояли некогда перед другими людьми – и, «учась на чужих ошибках», предложить возможность выхода.»
Лектор – Куллэ Виктор Альфредович, кандидат филологических наук, доцент кафедры литмастерства Литературного института имени А. М. Горького, поэт, критик.
Лекция прочитана в рамках проекта “Университетские субботы” в Литинституте 28 октября 2018.
О проекте “Университетские субботы” >>>
Виктор Куллэ
Литературная газета № 17 (6831), 2022
Молодость – сон
Полтинник
Когда десяток лет назад –
удачливый любовник –
я, возглавляя “Летний сад”,
кутил свой сороковник,
чуть меньше было серебра
в башках у друганов,
а мир на кончике пера
казался щедр и нов.
С тех пор он сильно потускнел,
скукожился, усох.
Так мало нынче тех, кто цел
из прежних выпивох.
Всё непосильней груз нести
былому бунтарю.
Но прежде чем шепнуть: “Прости!” –
шепну: “Благодарю!”
За невеликий капитал
на пиршестве теней,
где лучше, может, и не стал,
но сделался честней.
Я остаюсь таков, как есть –
сидящим на бобах
с полузабытым словом “честь”
на сомкнутых губах.
Я продолжаю верить в Свет,
над жалкой Мглой труня.
Прекрасней не было и нет
тех, кто любил меня.
А главное, чего достиг,
коли отбросить ложь, –
полдюжины друзей да стих,
который не пропьёшь.
* * *
Вышел в огород и под акацией
согреваю кости, как дурак.
Перфекционизм с прокрастинацией –
верный друг панических атак.
Старость – простодушная попутчица –
снова утешает наповал:
“Опоздать по жизни не получится:
ты уже повсюду опоздал…”
* * *
Что общего у кошака и мишки?
Рыбку лапой ловят в реке.
Рыбка – она пошустрее мышки,
но зверик нуждается в чистом белке.
Мишке попросту жрать охота:
в берлогу на боковую пора.
А для котика эта охота –
увлекательная игра.
“Поэзия – та же добыча рыбы!” –
считает неутомимый кот.
Башкою и шкурой рискуешь – ибо
страшишься, что волшебство ускользнёт.
* * *
Правила этикета
удушливее режима,
но жизнь на исходе света
в целом переносима.
Равнодушным котярой
на ковре разложись.
Молодость – сон, который
снится потом всю жизнь.
* * *
Чу! опять соловей защёлкал –
дивный колоратурный фальцет.
Но словесности груз защёчный
поверять им – желанья нет.
Гандикап для эквилибриста:
не поймёшь, где душа, где фальшь,
коли впрямь изощрён до свиста
безответный словесный фарш.
* * *
Теряю свои ритуальные цацки,
что прежде всего почитались превыше.
Теперь налегке. Почитай, по-солдатски:
лишь то, что потребно, чтоб попросту выжить.
Уютные мелочи, старые фотки,
привычки, амбиции, даты, браслетки…
Чтоб стать пассажиром классической лодки,
потребны лишь две невеликих монетки.
Ни дервиша посох, ни плащ пилигрима
не надобны тем, кто готов в одночасье
вернуться в расплав изначального ритма,
к надежде на прочее безучастен.
* * *
Просыпаешься, вродь как живой.
Шаришь в поисках сигарет.
Твёрдый валик под головой
тем, что за ночь приснилось, согрет.
В прошлой жизни метался без сна
(лишь под утро вздремнёшь невзначай),
и подушка не увлажнена –
а насквозь, хоть её выжимай.
Наработав свой иммунитет,
к старости благодарно пойму:
потихоньку сходящим на нет –
ни страдать, ни спешить ни к чему.
Поздравляем Виктора Альфредовича Куллэ с 60-летием! Желаем крепкого здоровья, неиссякаемого вдохновения и новых ярких строк!
Виктор Куллэ
Дети Ра № 2 (136), 2016
Перекличка поэтов
ПОПСМОДЕРНИЗМ
* * *
Все рушится. Поэтому не стоит
страшиться приближения смычка,
когда тебя, как инструмент, настроит
Маэстро деловитая рука —
ведь музыка, которая настанет
когда ты пересилишь смерть свою,
сулит не увядание и старость —
но попросту равна небытию,
поскольку сам герой не опошляет
миф, явленный живущим погодя:
с последней точкой, и с последней шляпкой
бессмысленно забитого гвоздя.
Ars Poetica
Стал человеком под старость — так не хрен хныкать.
Просто простыл. Просто погода дрянь.
Внутренний выбор: пахота или ханка —
прожитой пустопорожней жистянке дань.
На голубом глазу признавшись, что сделал дурно —
вроде, уже индульгенцию поимел.
Проще хихикать, смеяться смертельно трудно.
Выход в иронии — матери полумер.
Всякий, всерьез озабоченный этим делом,
больше уже почитай ни на что не гож.
Жри свое яблоко сам. Прощайся с Эдемом.
Змеям и бабам не верь: их стихия — ложь.
Ну а случится долопотать до чуда
преображения речи в нечто еще —
кожей нагой, как на смертном одре, почуешь:
этим Словом оправдан. Но не прощен.
* * *
Мать зачисляла сынку
каждое лыко в строку:
вот тебе Бог, вот — порог,
но не пиши поперек.
Сын, поперешный пострел,
вечно на сером пестрел:
в памятном эсэсэсэр
пестрым был всяк, кто не сер.
Всяк, кто избыточно пестр,
попросту шел на компост,
либо, пройдя сто смертей,
заживо честно смердел.
И встрепенулась душа:
здесь невозможно дышать!
Воздух стоялый, дурной.
Что из того, что родной?
Чай, в понимании птиц
воздух не знает границ.
Воздух свободен, как страсть —
и ни присвоить, ни скрасть.
В нем по законам земным
дали стволам нарезным
частное право зрачка
целиться наверняка.
В воздухе скрыться никак.
Но, беззащитен и наг,
всякий, на ком Божий перст,
преображается в песнь.
Воздух незрим, как душа.
Все, что за жизнь надышал
встанет прозрачной стеной
между тобой и страной,
между тобой и семьей.
Хочешь, не хочешь — а пой,
выставь себя на позор.
Ибо страшнее зазор —
не долетел, так дошел —
между тобой и душой.
Здесь твой невидимый фронт,
ворон мой, мой Nevermont.
* * *
Ну, здравствуй! Я заранее провижу,
как встретимся, лицом переменясь.
Сегодня все и вправду, как впервые,
свершается почти помимо нас.
Однажды мы судьбой переболели
и предпочли раздельную тюрьму.
С тех пор мои тетради побелели,
исписанные столько лет тому.
Бесследно испаряются чернила,
и не могу припомнить ни строки
о радости, что ты мне причинила,
о непереносимости тоски.
В Ангарской деревне
Санджару Янышеву
Прорвавшись от смачных к обычным словам,
когда уже поздно лечить слепоту,
вхожу в тишину — как в шаманский вигвам,
оставивши душу на шатком плоту.
Она, застарелою грязью лоснясь,
неслышимо чистится там, в шалаше, —
и страшно: а вдруг я и впрямь, возвратясь,
не впору придусь этой чистой душе?
死書 Revisited
Нервы дышат на ладан
и неладно с мотором.
Путь дальнейший нагляден —
световым коридором
дружелюбно проводит,
как положено, к стенке
Небожитель проворный.
Дальше дело в инстинкте
и удаче отчасти —
чтобы, встав перед Богом,
не отречься от чести
и остаться собою.
Разум, к стенке припертый,
как одну из гипотез,
может, даже припомнит
обезьянник Господень —
и осклабится дерзко,
подбодрив суевера.
Инкарнация, дескать.
Как ее? — Ноосфера!
В обезьяньей природе
затевать перебранки.
Для меня это вроде
свидригайловской баньки,
глубоко под Лубянкой
света, бьющего в морду.
(Щеголять несознанкой
взяли, видишь ли, в моду!)
Здравствуй, Родина-мати!
Ты двуглава, двукрыла.
Ты меня породила —
ты меня и убила.
Отчего ж ты застряла
здесь, на Адской площадке,
где исчадия страха
души развоплощают?
Ты же вроде живая —
я остался без тела.
На манер вертухая
на пороге воссела
и глазеет жестоко
герб с раздвоенной мордой
не на Запад с Востоком —
на живых и на мертвых.
Что ж ты смотришь ревниво,
когтем душу цепляя?
Лучше в Лету с обрыва
наподобье Чапая.
Гаснут люстры в партере.
Небожитель скучает.
По отпущенной вере
вечность всяк получает.
* * *
Простой сюжет: поэт и зеркало.
Но что-то екает в груди,
когда с утра оттуда зыркает
урод, Господь не приведи, —
завместо зверя импозантного.
И радуйся, что повезло
быть удостоенным под занавес
сказать чуток непраздных слов.
А все красивости и умности,
что почитал за честный труд,
пожалуй только те, кто умерли,
без содроганья перечтут.
Урод, что, не считаясь с возрастом,
самодовольный как свинья,
ухлопал на смятенье воздуха
свое единственное я —
навряд ли стоит сострадания.
Цедящий звуки как планктон,
он только подтверждает Дарвина.
Но под распахнутым пальто
нет места безупречной логике.
И помогает только Бог,
когда разрушенные легкие
не в состояньи сделать вдох.
Стихи о новейшей русской поэзии
Маленький уж обморозил пальчик —
он теперь инвалид.
Рифме на смену, вперед проплачен,
скоро придет верлибр.
Может, и вправду прогресс стремится
ввысь, как небесный крот?
Меньше созвучия — больше смысла.
Проще вести учет.
Не ультразвук, но азбука Морзе —
внятная, как плевок.
Смыслопотоки прозрачны: можно
честно взымать налог,
честно платить его, полагая
что пустоты — полно…
Так однополый брак полигамен
в зоне. Для паханов.
* * *
Пролетают птицы,
полные говна…
Евгений Лесин
Птицы, полные говна,
заселили воздух.
Исчисляется в гринах
стоимость навоза.
Тяжкий труд ученика
не в чести сегодня.
Петь — отстой, а гадить — в кайф,
и притом доходней.
В пении отнюдь не спесь —
музыка первична.
Эта редкая болезнь
недемократична.
Гадить — всякому дано.
Тут секретов нету.
Удобряет гуано
мертвую планету.
* * *
Честно себя осознав неактуальным, лишним —
не различаю: где музыка, где мазня.
Вот вам идея культурной акции в ближнем
будущем без меня.
Знающей публике явлен на изумленье
сверхактуальный, сверхприбыльный новодел:
серый квадрат, что не узрел Малевич.
И слава Богу, что не узрел.
Нашлись без него, поднавалились кагалом —
серым привычно сгрудиться в четком каре.
Все презентабельней банок с собственным калом
или облаиванья в конуре.
Прошлое в прошлом, а будущее монотонно.
В нем души неотличимы от видео, игр, кинолент.
И респектабельный куб железобетона —
может быть, лучший ему монумент.
Попсмодернизм
«Кадыров запретил продажу лазерных указок…»
Из ленты новостей
В лохматых девяностых — в те года,
когда мы были, кажется, моложе
(я не скажу, что лучше) — мой приятель,
в те годы начинающий прозаик,
измыслил диковатую игру.
Он в темноте садился на балконе
и алой шпагой лазерной указки
скользил по проезжающим внизу
высокомерным свинорылым джипам,
блестящим шестисотым мерседесам.
Машины нервно дергались, виляли —
и шли бандюги памперсы менять.
Возможно, не бандюги, а банкиры
и даже депутаты — в те года
(как, впрочем, и сегодня) это было
практически без разницы. Мой друг
давился ликованьем, как ребенок.
Мне это представлялось рудиментом
фаллического кукиша, который
у каждого в карманах залежался
еще с советских, почитай, времен.
Плюс — что-то впрямь от мушкетерских дел:
Крапивинского «Мальчика со шпагой»,
блистательного старика Дюма.
Смешна была не паника, в которой,
виляя задом, удирали джипы —
смешна была утрата крутизны.
Напоминанье тем, кто почитал
себя хозяевами новой жизни,
что все под Богом ходим… Что ж, любой
прозаик примеряет на себя
лукавую личину Демиурга.
Распоряжаться судьбами героев —
казнить и миловать, а пуще: понимать… —
такое не проходит безнаказно.
Но я отвлекся. Мы давно живем
в иные времена. Теперь лучи
напоминают вовсе не о шпагах
и даже не о снайперских винтовках —
о световых мечах из «Звездных войн».
Давно ли светлокудрый Волкодав
крушил наотмашь Мировое Зло
отросшей лазерной пиписькой? Это
шикарный образец для пацанов,
которым нужно проявить себя
любой ценой. А лучше — за бесценок.
Гиперболоида зеленый луч,
который носишь в собственном кармане —
покруче будет, чем ковбойский кольт.
Ствол по определенью ограничен
числом патронов — здесь же твоя власть
над жизнями чужими безгранична.
Ты целишься в бессмысленное небо,
находишь в нем игрушечную жертву
и лазером стремишься ослепить
пилота. Коли вправду повезет,
и рухнет лайнер — это ведь немедля
появится на всех телеэкранах,
взорвется бомбой в мировой сети
и комментов лавиной обрастет.
А сколько роликов появится в ютубе!
И будут комментаторы гадать:
кто этот восхитительный шалун?
Злодей, который потеснил Усаму —
ведь тот людей угробил за идею,
а этот для прикола, просто так.
Возможно, это дерзостный перформанс —
такой шедевр contemporary art,
который оценить не в состояньи
ни на Венецианском биеннале,
ни в галерее Гельмана в Перми.
В конечном счете, падший самолет
намного круче, чем восставший х.й,
увенчанный Госпремией. К тому же,
неуловимый автор безымянен.
Он не стремится к славе Герострата —
ведь за нее придется отвечать.
Быть анонимом проще и комфортней,
впридачу — безопасней. Он — никто.
И в то же время он — любой из нас.
А значит, отловить его никак.
И даже мудрый патриарх Кадыров
своим отеческим увещеваньем
не отвратит очередных подростков
от, в сущности, невинной развлекухи:
лучом зеленым вызов бросить небу.
Я полагаю, мы давно живем
в том мире, что когда-то написал
приятель мой. За двадцать с лишним лет —
что минули с тех пор, когда указкой
распугивал с балкона бандюков —
он впрямь сумел влезть в шкуру Демиурга.
Достаточно лишь выглянуть в окно.
* * *
Б. Б.
Избегший чести тихо истлевать,
прикрыв собой страну,
ты как убитый валишься в кровать,
протезы отстегнув.
Неотвратимость юбилейных дат,
двоящиеся сны —
как будто не страшат тебя, солдат
проигранной войны.
Пока ты устаканиваешь муть,
погодки обживают тьму.
Ты, в сущности, не нужен никому.
Никто не нужен никому.
Подхлестывая кофеином мозг,
ты справиться спешишь
с фантомной болью, ссохшейся в комок
шагреневой души.
Мир, что тысячекрат уже воспет,
мерцание Ти-Ви —
как будто не страшат тебя, поэт
проигранной любви.
Огонь послушен слову твоему.
Так пусто и светло в дому.
Ты, в сущности, не нужен никому.
Никто не нужен никому.
Примерив вживе тысячу смертей,
навряд ли будешь рад
возжечь огонь как новый Прометей
(а может — Герострат).
Неочевидность прожитого зла,
двусмысленность добра —
как будто не страшат тебя, зола
залитого костра.
Покинув обветшалую тюрьму,
насыть собой живую тьму.
Ты, в сущности, не нужен никому.
Никто не нужен никому.
Перемудривший в страсти и игре,
отдай на суд отчаяния грех
Тому, Кто словом озаряет тьму,
чтоб страждущий пришёл к Нему.
* * *
Я памятник себе не возведу —
достаточно под задницею стула.
Я просто охраняю высоту
до смены караула.
И с этой невеселой высоты
отвечу высокоучёной шобле:
я повидал без счета сволоты,
но чистых было больше.
И значит — при любом восстанье масс
не проканает пошлая партийность.
Так пепел превращается в алмаз,
давлению противясь.
Так посредине жизненной тропы
вступая в лес, встречают бестиарий.
Так безымянный человек толпы
чертами обрастает.
* * *
Не предприимчивой герлой —
судьбой за шиворот ведомый,
выходит из дому герой —
природой надышаться вдосталь.
И зрит немолодой стервец,
перемогая мерзкий кашель,
окурки на седой траве,
собачьи мерзлые какашки.
Герою кажется тесна
окрестной жути сообразность…
Настанет снег — и белизна
поманит пишущих соблазном
отметиться, оставить след…
К чему смешное искушенье?
Снег всё уже сказал в ответ.
Смиреннее и совершенней.
Виктор Куллэ —
Поэт. Член Российского ПЕН-клуба. Секретарь СП Москвы. Родился в 1962 году в г. Кирово-Чепецке Кировской области. В 1986-м поступил в Литинститут, учился в аспирантуре. Написал первую в России диссертацию о творчестве Бродского. Позже описывал архив поэта (вместе со Львом Лосевым), был комментатором собрания сочинений. Работал главным редактором журнала “Литературное обозрение” и издательства “Летний сад”.Автор книг “Палимпсест”, “Всё всерьёз”, “Стойкость и Свет. Избранные стихотворения и переводы 1977–2017”, “Благодарность. Стихотворения 2017–2019”, сборника переводов из Т. Венцловы “Негатив белизны”. Переводил Бродского, Микеланджело, Шекспира, Хайяма, Дж. Донна, Одена, Милоша, Я. Купалу и др. Участвовал в создании антологии “Филологическая школа” (вместе с Вл. Уфляндом) и свода антологий “Современная литература народов России”. Доцент Литинститута, руководитель семинара поэзии. Лауреат премии журнала “Новый мир”, премии им. А.М. Зверева журнала “Иностранная литература”, итальянской премии Lerici Pea Mosca, “Новой Пушкинской премии”, премии СП Москвы “Вене
ССЫЛКИ НА АЛЬМАНАХИ ДООСОВ И МИРАЖИСТОВ
Читайте в цвете на ЛИТСОВЕТЕ!
Пощёчина Общественной Безвкусице 182 Kb Сборник Быль http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=488479
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=496996
ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ ЛИТЕРАТУРНАЯ СЕНСАЦИЯ из Красноярска! Вышла в свет «ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ» Сто лет спустя после «Пощёчины общественному вкусу»! Группа «ДООС» и «МИРАЖИСТЫ» под одной обложкой. Константин КЕДРОВ, Николай ЕРЁМИН, Марина САВВИНЫХ, Евгений МАМОНТОВ,Елена КАЦЮБА, Маргарита АЛЬ, Ольга ГУЛЯЕВА. Читайте в библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска! Спрашивайте у авторов!
06.09.15 07:07
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=580691:
КАЙФ new
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=580520
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
КАЙФ в русском ПЕН центре https://penrus.ru/2020/01/17/literaturnoe-sobytie/
СОЛО на РОЯЛЕ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
СОЛО НА РОЯЛЕhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
РЕИНКАРНАЦИЯ
Форма: http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=575083
КОЛОБОК-ВАМ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=573921
Внуки Ра
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=573474
Любящие Ерёмина, ВАМ
Форма: Очерк http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=572148
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=571826
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=570593
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=569224
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=567900
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=567900 http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=565809
ЗЕЛО БОРЗОhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=564307
РОГ ИЗОБИЛИЯ http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=561103
| БОМОНД
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=553372 |
| ВНЕ КОНКУРСОВ И КОНКУРЕНЦИЙ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=549135 |
| КаТаВаСиЯ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=536480 |
| КАСТРЮЛЯ и ЗВЕЗДА, или АМФОРА НОВОГО СМЫСЛА http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=534005 |
| ЛАУРЕАТЫ ЕРЁМИНСКОЙ ПРЕМИИ http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=531424 |
| ФОРС-МАЖОРhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=527798 |
| СИБИРСКАЯ ССЫЛКАhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=520612 |
| СЧАСТЛИВАЯ СТАРОСТЬhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=520121 |
| АЛЬМАНАХ ЕБЖ “Если Буду Жив”
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=510444 |
| 5-й УГОЛ 4-го ИЗМЕРЕНИЯhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=507564 |
2024
МЕДИТАЦИЯ
Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН
Александр БАЛТИН Рой ФИШЕР Виктор КУЛЛЭ
МЕДИТАЦИЯ
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН
Александр БАЛТИН Рой ФИШЕР Виктор КУЛЛЭ
2024
Автор публикации
