Поэты одиноки, как планеты…

О поэте Владимире ФИРСОВЕ

У каждого большого поэта есть своя «фирменная» строчка, по которой поэта узнают и отличают от коллег по поэтическому цеху.
У Бориса Пастернака, к примеру, это: «Свеча горела на столе, свеча горела»; у Николая Рубцова: «Россия, Русь! Храни себя, храни!», у Александра Кушнера — «Времена не выбирают, в них живут и умирают». И так далее…

«Фирменная» строчка Владимира Фирсова вынесена в заголовок эссе, и начинает вот это стихотворение.

Поэты
Одиноки,
Как планеты.
Поэтов так же мало,
Как планет,
Которые своим
неслышным светом
Соединяют миллионы лет.

Поэты одиноки.
Это верно.
И в гордом одиночестве
Они —
Как в прошлые,
Так в нынешние дни —
И соль земли,
И кровь ее,
И нервы.

Они —
Людская боль,
Людская речь,
Донесшая народные преданья,
Любое из которых —
Мирозданье,
Что суждено поэтам уберечь.

Отзывчивы на боль,
На скорбь,
На грусть
Поэты —
Вряд ли может быть иначе —
Скорбят,
Грустят,
Болеют,
Даже плачут,
Свои стихи читая наизусть.

Поэтов кровь
Фильтрует боль земли,
Худые или радостные вести.
Пусть каждый одинок из них!
Все вместе —
Небесный свод со звездами вдали.

Почему «как планеты»? А не, скажем, «как деревья» или «как камни»?
Потому что Поэзия – это космос.
В космосе, каждая планета имеет своё «космическое» состояние, свой «стиль жизни»… Отделена от других планет космическими расстояниями… Одинока… Планет мало, но «небесным сводом со звездами вдали» они все собраны в единое содружество. Потому что поэт в поисках слов, идей и образов способен преодолевать огромные «космические» расстояния, входить в разные «планетарные» состояния, рождаться и умирать… Как планеты.
Почему одиноки? И был ли одинок Владимир Фирсов – признанный и любимый многими поэт, автор слов многих популярных песен, более четверти века руководивший поэтическим семинаром в Литературном институте имени А.М Горького, хороший семьянин – с женой (и музой), единственной и любимой Людмилой Васильевной, проживший вместе 53 года.
Одиноким — как всякий большой поэт, живущий в своем измерении, творящий в нём новые пространства и ищущий себе равных, — конечно, был.

У каждого из больших поэтов есть своя «фирменная» загадка. Своя зашифрованная мысль, не всякому читателю и даже литературоведу доступная в прочтении.
Поэзия отличается от других искусств в том числе и тем, что не требует обо всём говорить прямым текстом.
Загадка Владимира Фирсова — в стихотворении «О тебе», написанном в 1968 году.

Я живу в ожидании слова,
Что приходит само по себе,
Потому что я снова и снова
С этим словом
Являюсь к тебе.
И мое появление свято,
И ясна этих слов чистота,
Потому что бывает крылатой
Только с ними
Твоя красота…

И когда я бываю бессилен,
И слова, что приходят, — не те,
Ухожу я бродить по России,
Поклоняясь
Ее красоте.

Но в безмолвном,слепом поклоненье
Я тобою, как прежде, живу,
И в душе отмечаю волненье,
И высокое слово зову.

И приходит оно
На рассвете
Там, где молча встают зеленя,
Где уздечкою звякает ветер
Над разметанной гривой коня.

Там, где песни земли не забыты,
Там, где песни,
как детство, чисты,
Где устало
Вздыхают ракиты
Под костром заревой высоты.

Там не встретишь
людей некрасивых
И не верящих в эту зарю…
Если я говорю
О России,
Значит, я
О тебе говорю!

О ком — «о тебе» — говорит поэт?

Первое, что приходит на ум, – о любимой женщине, о жене. Но почему тогда «твоя красота бывает крылатой только со словами чистоты»? А без них? Почему «я живу в ожидании слова», а не любимой женщины?

Подсказки — намеки на ответы Фирсов дает в «Раскаянии»:

Нехоженой,
Нетореной тропою —
Я с ней давно судьбу свою связал! —
Идут за мной
Угрюмою толпою
Стихи,
Которых я не написал.

О, горькие мои стихотворенья!
Рожденьем вашим
Я не дорожил,
И не дал вам священного горенья,
И голоса свободного лишил.
Вы — немы.
Безъязыки.
Бессловесны.
И, за собой не ведая вины,
Вы лишены и рифмы полновесной,
И жизненного смысла лишены.

Вы лишены
И солнечного света,
И жадного горения в крови.
Не ведать вам
Ни ласки,
Ни привета,
Не знать Бессмертья,
Славы и Любви.

Вас не прочтут.
Не загрустят над вами.
Для вас погас высокий правды свет.
Я не вдохнул в вас жизненное пламя,
Я предал вас,
И мне прощенья нет.

За вашу гибель
Я один в ответе.
Мне не простятся тяжкие грехи…
Как плачут неродившиеся дети,
Так плачут нерожденные стихи.

Из текста стихотворения абсолютно чётко понятно, что в строке «Я с ней давно судьбу свою связал» словом «ней» обозначена не любимая женщина. К женщине тропу не только торят – бывает, что и затаптывают… К кому же идут «нехоженой,нетореной тропою»? Может быть, к самой Поэзии, которой поэт служит всю жизнь? Сказал же Владимир Маяковский: Поэзия — вся! — езда в незнаемое.
Почему «в незнаемое»? Потому что поэт «вступает» в новое стихотворение, как человек «вступает» в новый день. Поэт, создавший первую строчку и примерно представляющий, каким может быть его стихотворение, также вынужден подчиниться «течению»… Поэзии! Также воспринимать её как данность, изменить которую он не в силах.
В стихах Владимира Фирсова подсказок много…
Оставив их «проницательным читателям», подойдём к стихотворению-ответу, к авторской дешифровке образа таинственной любимой.

Прости, Поэзия,
Прости
За прошлый день меня.
Я без тебя
В своём пути
Не мог прожить и дня.

Я жил
И был всегда с тобой.
И потому
Всегда
С тобой
Был воздух голубой
И чистою — вода.

С тобой,
Судьбы моей весна,
Я плыл по воле волн,
Не зная,
Что вода — грязна,
И воздух грязи полн.

Вот с кем навечно связана судьба поэта. Вот чьей красоте он поклоняется, кем живёт, кого приравнивает России.
Поэзия – с большой буквы – для поэта не просто слово, обозначающее одно из искусств или область творчества.
По Фирсову, Поэзия – это живая сущность, без которой не «прожить и дня» . Могущественная сущность! Способная воду и воздух, полные грязи, превратить в «воздух голубой» и «чистую воду».
Любовь – это всегда тайна. Что-то сокровенное.
Можно во весь голос кричать кому-то: «Я люблю, люблю…» и оставаться равнодушным. Фирсов не кричит, хранит секрет… Лишь в одном месте называет любимую по имени.
Чтобы не разрушил кто-нибудь любовь, не вошёл в отношения поэта и Поэзии с чёрными мыслями, не напачкал…
Чтобы поэт продолжал петь, «когда был обязан замолчать» — это слова из стихотворения «Мир песенный безмерно интересен…».
Чтобы любовь росла, крепла, обогащала обоих любящих — и поэта, и Поэзию.

С Владимиром Ивановичем меня познакомил поэт, главный редактор возрожденного в 2006 году альманаха «ДЕНЬ ПОЭЗИИ – ХХI век» Андрей Шацков. Встретиться довелось дважды — 21 марта 2008 года на круглом столе ведущих поэтов России в Министерстве культуры РФ, который провёл тогдашний министр А.С. Соколов, и в марте 2009 года в московском книжном магазине «Библио-Глобус» на праздновании Всемирного дня поэзии (ЮНЕСКО).
В Минкульте Фирсов прочитал два стихотворения «Поэты одиноки, как планеты…» и «Балладу о костыле». Вот она:

Не обделила жизнь солдата долей:
В чужом краю да и в чужом тепле
Стоял костыль
на длинном взлётном поле
И состоял солдат при костыле.

При костыле и мама состояла
Надеялась, что с сыном улетит
Домой, где рожь в полколоса
стояла
И повторяла: жив и не убит.

Россия приголубит, приласкает
Залечит раны и утешит боль.
Россия ведь она всегда такая,
Отдаст солдату всю свою любовь.

А в самолётах места нет и нету
Похоже, что домой не улетишь:
В них грузят и вино, и сигареты
И зелень, и, конечно же, гашиш.

В них бережно, под ручку
жён внедряют
Поставленные высоко чины.
По чину грузят и не понимают,
Что люди перед Богом все равны.

Светили равнодушные светила,
Стоял солдат и мать
при костыле,
Им в поднебесье места не хватило.
Похоже, что не хватит на земле.

В «Библио-Глобусе» Владимир Иванович был тихим, почти незаметным, как мне тогда показалось слишком уж – на фоне рвущихся к славе и известности авторов — скромным. Как, в общем, и его Поэзия – русская, тихая, с простыми понятными всякому словами, без эпатажа, модного сейчас самопиара.
И с огромной, до боли сильной, но никогда не выпячиваемой напоказ любовью к нашей России. Которой поэт внутренне не переставал гордиться, и выражал эту гордость в слове.
Как, например, в стихотворении «Родине».

Ты не вставала на колени
Ни перед кем
И никогда…

И каждый кустик твой –
Священен.
Священны
Небо и вода.

Священен
Тын, где сохнут крынки,
Ракет космических огонь
И даже малая дождинка,
Что падает
В мою ладонь.

Священен
Мир широких пашен,
Священны льды родимых рек,
И снег,
Что полит кровью нашей,
И кровь,
Что пролита на снег.

Таким, негромко освящающим каждый кустик родной земли, Владимир Иванович Фирсов и остаётся в памяти.
Думаю, не только моей.

Владимир ХОХЛЕВ