Я ПАМЯТНИК СЕБЕ
Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН
Александр БАЛТИН
Татьяна ДОЛГОПОЛОВА
Иосиф БРОДСКИЙ
2023
Я ПАМЯТНИК СЕБЕ
Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН
Александр БАЛТИН Татьяна ДОЛГОПОЛОВА Иосиф БРОДСКИЙ
Автор бренда МИРАЖИСТЫ, составитель и издатель Николай Ерёмин:
– Крест – метафора Христа! –
Молвил Кедров. – Жизнь проста. –
И – не знаю, почему,
Но поверил я ему.
Фотография Дома из блогаvvm1955.livejournal.com
Кошек нарисовала Кристина Зейтунян-Белоус
© Коллектив авторов 2023г
…………………………….
.
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ
Альманах Миражистов
Пусть меня зароют в мою душу
Константин Кедров-Челищев
Konstantin Kedrov
Сегодня, 16:35
Кому:вам
В словах всегда таится бездна
Она распахнута и звездна
Из бездны смысл я извлекаю
Когда на что то намекаю
Ах эти вечные намёки
Воспоминания упрёки
Как в них душе не заблудиться
И словно заново родиться
Рождайся заново душа
Рождайся молча не спеша
Рождайся вопреки всему
Подвластна сердцу и уму
7октября 2023–
Отправлено из Mail.ru для Android
Konstantin Kedrov
Сегодня, 19:41
Кому:вам
Где небо небо там где ты небесен
А безнебесный мир не интересен
Мне был дарован вечный мир словесный
Всегда прелестный и всегда небесный
Я многое не понял в нашем мире
Я увлекался я играл на лире
Я очень многого не понимаю
Я только музыке стиха внимаю
Внимай ему внимательно внимай
Из тела душу словом вынимай
Простите если говорю невнятно
Все так понятно там где непонятно
7октября 2023
—
Отправлено из Mail.ru для Android
ЛАБИРИНТ ПИЛИГРИМОВ
* * *
Я вошёл в лабиринт пилигримов
В зеркала выходя и входя
Покажи мне опять пантомиму
Где я буду тебя находя
Я найду тебя что б ни случилось
В отраженьях ныряющих вглубь
Боже мой как же так получилось
Гибнет слово в извилинах губ
Гибнет слово твое гибнет слово
Режет зеркало мозг пополам
Я найду тебя снова и снова
И уже никогда не отдам
Ты прости меня что зазевался
В этом мире упершись в стекло
Я не жить я любить здесь остался
Отраженье с которым тепло
Затерявшись во всех отраженьях
Я вошел в лабиринт всех зеркал
Растворившись в телодвиженьях
Тех зеркал что когда то ласкал
* * *
Твою строку внезапно вспомнил
И мысль отправилась в полет
Я пониманьем переполнен
Что слово в слове не умрет
Все не умрет но все исчезнет
Исчезнет все но не умрет
Приветствую ночную бездну
И этой бездны перелет
Уткнулись Вояджеры в стену
И рухнула стена стенаний
Душа летит настречу к Лене
В галлактику воспоминаний
* * *
Я не изгнанник я воспоминальник
Я вспоминаю потому я жив
Ищу тебя во всех воспоминаньях
Чтобы вернуть в оставшуюся жизнь
Я мыслю cogito – я вспоминаю
Я вспоминаю cogito – я мыслю
Я Леночку словами обнимаю
Себя к словесным ангелам причислю
Пока еще я все таки телесен
А ты я знаю полностью словесна
Твой облик и при жизни был небесен
Ну а теперь ты полностью небесна
* * *
Поэзия умнее чем наука
Она живет ютясь в извивах звука
А звук хотя он внешне бестелесен
Всегда всегда для слуха интересен
А слух пусть даже если он для одного и двух
Уносит ввысь захватывая дух
Дух выше звезд пусть самых отдаленных
Для всех влюбленных и недовлюбленных
Слух переполнен звездами и небом
Слух не подвластен Альфам и Омегам
И переполненый он недополнен
И недополненый он переполнен
Звук в каждой строчке нежится как нега
Переполняя мысленное небо
Поэзия всесильна в каждом зауке
И неподвдастна никакой науке
* * *
Сквозь негатив всю жизнь я проявлялся
И вдруг увидел позитив – пустой
Я долго плакал плакал и смеялся
Я мученик но вовсе не святой
Признаться я не очень удивился
Что мнгое осталось на потом
Пусть в этом мире я не проявился
Зато я проявился в мире том
Проявленный отьявленый отпетый
Всем правилам житейским вопреки
Я был поэтом и умру поэтом
и может быть вернусь в конце строки
* * *
Новостройка или недостройка
Суд небесный или трибунал
Где котеночек твоя помойка
Чтоб тебя хоть кто то подобрал
Футуризм или метаметафора
Всем известен твой мурлычный стиль
И не важно арфа или амфора
Важно чтобы кто то приютил
Сердцу чужд бездушный постмодерн
Но и душный реализм ужасен
На какой мурлычешь ты манер
Словна Бах пушистый многогласен
Новостройка и не новостройка
Я на все лады вам подберу
Где котеночек твоя помойка
Я приду приду и подберу
* * *
Приобщаясь к нездешнему миру
Я забросил в созвездия лиру
Пусть нежнее любого клавира
Всем играет созвездие Лира
Подчиняясь небесному зову
Я доверился русскому слоау
Оказалось что русское слово
В бесконечности вечно и ново
У поэзии русской всемирной
Голос вечности звездный и лирный
Пусть играет всемирная лира
Оглашая окрестности мира
* * *
Любимова не хватает
Как воздуха при ковиде
Афишы наши читаю
Афишы в большой обиде
Их больше не почитают
А может и не читают
Затеяв в театре стройку
Их сбросили на помойку
Возможно что это только
Намек – Я везде витаю –
Помолимся на помойку
Она для меня святая
Об этом трудно стихами
Стихия стиха стихает
Но Бог в разрушенном храме
невидимо обитает
Пока нас еще читают
Скажу о своей обиде
Любимова не хватает
Как воздуха при ковиде
* * *
Нам выпала печаль уйти не вместе
Кощунственно нас разлучила смерть
Ты умерла и нет оттуда вести
Мне предстоит отдельно умереть
Но каждый день отдельно умирая
И уходя в себя из несебя
Я все ясней и четче понимаю
Что умирая я люблю тебя
Не надо мне ни ада и не рая
Люблю тебя живя и умирая
* * *
Я выжил в память о тебе
И все еще живу
Я вещь немного не в себе
Пред Кантом не солгу
Да вряд ли мне поверит Кант
Не ведавший любви
Как бесконечен твой талант
Но знаете все вы
Не мерою дает Бог Духа
А Лена выше всяких мер
Она тревожит тайны слуха
Стих отгоняющий химер
Опережая свое время
Она жила в небесном времени
Но стих беседовал со всеми
И все и все сегодня в теме мы
* * *
Я буду пить сегодня из горлА
Все из горлА в горлО как из ЦГАЛИ в РГАЛИ
Люби меня хоть ты и умерла
А если умерла то все равно люби
Замри – замру и тотчас отомру
Скорби – скорблю скорблю скорблю
Скорблю наедине и на миру
И я умру но все равно люблю
Да материалистам грустно
На все что пусто пустота взирает
Не умирает только чувство
Все остальное умирает
Я буду пить пить сегодня из горлА
Все из горлА в горлО как из ЦГАЛИ в РГАЛИ
Люби меня хоть ты и умерла
А если умерла то все равно люби
* * *
Замри – замру и тотчас отомру
Скорби – скорблю скорблю скорблю
Скорблю наедине и на миру
И я умру но все равно люблю
Да материалистам грустно
На все что пусто пустота взирает
Не умирает только чувство
Все остальное умирает
* * *
Кто с тобой играет в мячик
То ли бог толи кузнечик
Мячик скачет между строк
Но кузнечик тоже бог
Мячики из речики
Все любви кузнечики
Девочки и мальчики
Заиньки и зайчики
Из речи и из речек
Скачи скачи кузнечик
На девочке как мальчик
Скачи кузнечик-зайчик
* * *
На все вопросы не отвечу
На все обиды не обижусь
Лететь своей судьбе навстречу
Вот что такое неподвижность
Не фарисей я и не книжник
Я не подвижник – Неподвижник
* * *
Как запечатлеть тебя
Светом заревом отраженьем
Кругами восходящево вихря
Огненным ливнем гроз
Стомилиардым выдохом
Стомилиардным вдохом
Или лестницей моих рыданий восходящих к тебе
из никуда в неоткуда
Или трепыханием крылышек зажатой в руке синицы
Или все эти галактики звезды смести как сор
на савочек неба
Или молчать молчать возводя соборы молчания
Или рыдать рыдать соляными штормами
Башкой о скалы
Или петь заглушая молчание и рыдания
Петь как тот соловей разбойник
у нас под окнами на Артековской 8
Или что или все или ничего
Боже мой неужели я дожил до вечной разлуки
с вечностью
Неужели ты не прочтешь эти строки
Адресованные только тебе
Неужели мое отчаяние уже тебе не поможет
Неужели даже моя смерть тебя больше
не опечалит
Неужели все словесные замки растают
как облака
Чтобы обрушится дождями слез в неведомые
пространства
И если даже это так
Меня не будет и нет в мире где твбя нет
И я есть и буду всюду где хотя бы тень твоего
присутствия
Небогиня неба
Любимая навсегда
Даже там где ничего нет
Есть моя любовь к тебе
Которая надолго переживет меня
Всюду где есть Бог
И всюду где Его нет
Аминь
* * *
История не может повториться
И человеческая жизнь одна
Одна любовь всегда одна страница
Один глоток вина зато до дна
* * *
Паук на ниточке небесной
Висит над бездной бессловесной
Он из себя соткал ловушку
В которую поймает мушку
Та мушка в лапках паука
Останется на все века
Останется сия картинка:
Поэт паук и паутинка
* * *
Бессмертие мираж
И смерть мираж
Жизнь книги
Вышедшей в тираж
Я знаю ты не улетела
Жизнь сон души
А смерть сон тела
* * *
Стихи а может проза
Набоков или Пруст
Пусть прозревает роза
Её прозренье – куст
Бутоны прозревают розами
Сплетаются лианы позами
Когда познание – поз знание
И шепчутся любви признания
Кому бы мне еще признаться
Чтобы призами обменяться
Приз пламенеющее тело
Которое любви хотело
С горы зимой летят салазки
Скользят тела к любви и ласке
Всегда готов себя убить
Мир разучившийся любить
* * *
На небе бе и не в небе бе
Зимою в солнце роз летних алость
Заполню памятью о тебе
Всю жизнь которая мне осталась
* * *
Я знаю что твоё призвание
Во всех мирах не знать предела
В афинных преобразованиях
Давно утрачен контур тела
Я стану в горести смиреннее
Когда в бутоне встрепенешься
И облетев все измерения
Ко мне ко мне ко мне вернешься
* * *
Приобщаясь к нездешнему миру
Я забросил в созвездия лиру
Пусть нежнее любого клавира
Всем играет созвездие Лира
Подчиняясь небесному зову
Я доверился русскому слову
Оказалось что русское слово
В бесконечности вечно и ново
У поэзии русской всемирной
Голос вечности звездный и лирный
Пусть играет всемирная лира
Оглашая окрестности мира
* * *
Ковид ещё имеет место
Но смерти вместо смерти вместо
Чтобы мы поняли друзья
Что обмануть судьбу нельзя
А можно лишь к судьбе прильнуть
И обманувшись обмануть
Ковид еще имеет место
И неуместное уместно
У Бога множество имен
И в каждом имени есть Он
Он неминуем неминуем
И всеми нами именуем
Я Имени его не знаю
Но вспоминаю вспоминаю
* * *
Лермонтов перекрутил обратно
шарман-шарманку
И оказался всюду везде где не был
Парус вывернулся наизнанку
Небо уплыло в море а море в небо
Теелеб сурап йиконидо
Енамут в яром мобулог
Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом
Лермонтов перекрутил обратно шарман
шарманку
Вотномрел литуркереп онтарбо намраш
укнамраш
* * *
Чтоб звуки с красками не поблекли
Смешал Бетховен лазурь и ляпис
Возможно нас не одобрит Беклин
Зато несомненно одобрит Ясперс
Нас несомненно одобрит Ясперс
И засияют звуками краски
Пруд для кувшинок аэродром
Моне конечно не Эрих Фромм
В концлагере Фромму отнюдь не место
Хотя кувшинкам в пруду не тесно
Нельзя с омлетом смешать глазунью
А ляпись несовместим лазурью
Конечно это нонсенс и ляпсус
Но совместимы лазурь и ляпис
Лазурь и ляпис несовместимы
Но для Бетховена это стимул
Был прав конечно епископ Беркли
И краски Беклина не поблекли
От кватроченто до авангардо
Уплыли с фресками Леонардо
От Нагасаки до Хиросимы
Лазурь и ляпис несовместимы
* * *
Ближе к сердцу дальше от ума
Дальше от ума но ближе к сердцу
Очень скоро кончится зима
Жизнь намного станет интересней
Станет интересней эта жизнь
Но еще совсем совсем не скоро
Но уже готовы чертежи
Некие подобья приговора
Приговор мы будем друг без друга
Черт какой то это начертил
Приговор мороз зима и вьюга
В центре леденеющих светил
Жизнь теперь похожа на изгнанье
Это не признанье а призванье
Борются друг с другом свет и тьма
Дальше дальше дальше от ума
Снег повсюду белый белый белый
Тоже мечется как угорелый
* * *
Я знал – ты ангел Ботичелли
И отрекусь теперь едва ли
Мы оба на одних качелях
Друг друга к небу поднимали
Теперь ты там вернее всюду
И не подвластная весам
Я слышу голос твой оттуда :
– Смелее поднимайся сам –
* * *
Я скажу тебе ты не права
Зря ты Ляля первой умерла
Зря оставила меня в невероятном
Непонятном мне мне непонятном
Нет не верю я исчезновенье
Главного что было на земле
Таково ума недоуменье
Умер ум ты не умрешь во мне
Дым расстаял множество созвездий
Озарили космос и исчезли
Все исчезли навсегда исчезли
Где ты Ненаглядное созвездье
* * *
Все на месте знание и сила
Снова в утлой лодочке гребу
Господу и Леночке спасибо
За такую светлую судьбу
Все забуду навсегда забуду
Вижу свой причал ее могила
Но роптать на Господа не буду
Такова судьбы драматургия
* * *
Осознаю лишь постепенно
О как далек от нас тот свет
В чем смысл моей разлуки с Леной
В том что в разлуке смысла нет
Бессмысленные даты числа
Их Перельман в ряды сложил
Ну что же – поживу без смысла
Зато всю жизнь со смыслом жил
Источник – книга ДЕ ТРЕВИЛЬ МЕТАМЕТПАФОРЫ
Москва Издательство Российский писатель 2021
Г Москва
Николай ЕРЁМИН
Альманах Миражистов
НА МОЛЧАЛИВОМ ВИРАЖЕ
***
Почему я такой одинокий,
Отрешённый от чувств,
От идей?
Потому что кончаются сроки
Пребывания
В мире людей…
И на сердце – одна благодать:
Помнить это
И молча рыдать…
2023
***
Пра-правнуки –
Суть третье поколение,
Которое меня переживёт…
А триста лет –
Как будто три мгновения,
Которые закончатся вот-вот…
И, к сожаленью,
Нет уже средь них,
С кем было б можно выпить «на троих»…
2023
Из романа «Прощай, спиртное!»
Сонет про кафе «НОТР-ДАМ»
– Хорошо сидеть за столиком
И хвалиться нотр-дамам,
Что не стал я алкоголиком
И тем паче – наркоманом!
И что было мне слабо
Стать Бодлером и Рембо…
Иль хотя бы – Беранже…
Но не хочется уже…
Потому что – смел, удал –
Я самим собою стал…
Хоть кого вокруг спроси,
Всем известен на Руси
Я – Ерёмин Николай…
Угощаю! Наливай…
2019-2020-2023
БАРД
Под хмельком повторил он раз сто,
Вызывая в друзьях удивление:
– Никогда, никому, ни за что
Не продам своего вдохновения!-
А недавно в далёком краю
Пропил всё-таки лиру свою…
ГАДЖЕТЫ
Срок отмотав, магнитофоны
Исчезли, в памяти шурша…
Переселяется в смартфоны,
В айфоны грешная душа…
Которая среди забот
Магнитных бардов не поёт…
На молчаливом вираже
Вся оцифрована уже…
***
Страна дебилов и уродов,
Безумных Пар-олимпиад…
Я, пожиратель бутербродов,
Дружить с тобой безумно рад…
Ах, справа – правда, слева – ложь…
Неужто ты меня сожрёшь?
За то, что я, как бутерброд,
И не дебил, и не урод…
ВОСПОМИНАНИЕ
Над Енисеем – скрип качелей…
Две тени меж берёз и елей…
Всё ярче свет в твоих глазах…
И мы – два маятника – Ах! –
И смущены, и влюблены –
Навек в объятиях весны…
СОНЕТ МИЛОЙ МУЗЕ МОЕЙ
Меня, Метаметаморфоза,
Ау! Ты помнишь? О-ля-ля…
Пытались сбросить с паровоза
Поэзии… И с корабля…
И даже – было! – с самолёта…
Ах, почему-то, отчего-то
Браток-пилот был очень крут…
Но я вцепился в парашют…
И до сих пор лечу, лечу,
Рад солнцелунному лучу…
И тех, кто мимо почему-то
Летит, увы, без парашюта,
Пытаясь уберечь, ловлю…
– О, Муза! Я тебя люблю!
ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
***
Чтоб тайное – вдруг стало явным,
Летишь – вдвоём – под одеялом –
В обнимку – бредишь или спишь –
И звёздам говоришь: – Кышь-кышь!
***
Что такое акмэ? Кто такой – акмэист?
Что такое мираж? Кто такой – миражист?
Поэтичной любви золотая семья:
Вы – не вы, мы – не мы, ты – не ты, я – не я…
ЭПИТАФИЯ
Бумеранг и катапульта –
Гениальным был поэт:
Три инфаркта, два инсульта…
И один: – Большой привет!
***
Пусть растёт над вирусом
Пульс – как плюс над минусом –
Сквозь туман и дым…
Я – непобедим!
ПСЕВДОНАРОДНЫЕ ЧАСТУШКИ
1.
Кто рано ложится
И рано встаёт –
Тому Заграница
И Бог подаёт!
2.
Кто рано ложится
И рано встаёт,
Тому всё, что снится,
Господь отдаёт…
***
А жизнь к закату клонится…
И тут-то проясняется:
Поэтами не становятся…
Поэтами рождаются!
***
Снова день – подарок Бога:
– Поживи ещё немного…
А когда настанет ночь,
Прогони тревогу прочь!
Октябрь 2023г КрасноЯрск
ОБРАЩЕНИЕ К МОЛИТВЕ
***
Может, хватит издеваться,
Друг,
Над музой и собой?
Издавать и издаваться…
Ты ж не Байрон!
Ты – другой…
И не Пушкин, это факт…
Может, правду говорят
Все поэты, как один:
Минин,
Замшев
и Бурдин?
2023
***
Нет, я не тот! Нет, я совсем не тот!
То Дон Кихот, то рыцарь Ланселот,
То Одиссей, Орфей, то Прометей…
То Посейдон, то Демон, то Морфей…
То я плыву, то над землёй лечу…
То сам себя, то всех вокруг лечу –
То словом, то звучаньем вещих струн…
Я полон жарких чувств и хладных дум…
О, жизнь моя! Ты вся подобна чуду…
Таким я был – и в вечности пребуду…
***
Горят леса по всей Сибири…
Дома горят по городам…
Царит огонь в осеннем мире,
Капризничая тут и там…
И возникают из-за леса
Вдруг ертолёты МЧЭСА…
И мчатся в бездну бытия,
Где гибнет родина моя…
СТРАНИЧКА ИЗ ДНЕВНИКА
«То был октябрь. Ужасная пора»
Н.П.Огарёв 1857 г
Октябрь во всех веках, увы, ужасен…
И с Огарёвым в этом я согласен.
Поскольку смог сравнить – Без дураков! –
Октябрьские событья трёх веков…
Сегодня, ах, 6-е октября.
День был безумным, грубо говоря…
Ужасный день! Пересказать нет сил, –
О чём я только Бога не просил!
***
Директор школы, помню, в класс вошёл,
И заявил, что кончилась эпоха,
Где Маяковский – это хорошо,
И где Есенин – это очень плохо…
И попросил дежурного по классу
Сходить купить всем по бутылке квасу…
И целый час – в глазах тоска и грусть –
Есенина читал нам наизусть…
В СТАРОМ ПАРКЕ
У смерти ритм старый –
И жизнь идёт на слом…
От девушки с гитарой…
До девушки с веслом…
Где, с горном, всем в пример,
Из гипса – на века –
Поставлен пионер…
Отбитая рука…
ПРО ПОЭТЕССУ РАИСУ
Поэтесса Раиса припомнила райский сад,
Как будто бы там была и только что в Ад вернулась…
И читает стихи, что в этом лишь я виноват,
А жизнь на земле – сплошная ересь и глупость…
И влюблено смотрит в глаза,
И зовёт меня в Рай, за собою…
А я ей пою в ответ: – Кондуктор, нажми на тормоза! –
И иронично качаю головою…
***
Боже, что с тобой? И что со мной?
Ты ли, я ли, – кто из нас больной?
Мир вокруг безумен, это факт:
У него инсульт или инфаркт.
Что-то и с моею головой…
Слышу голоса и ветра вой…
Кто-то что-то хочет мне сказать…
Только – что? Никак не разобрать…
Уж не ты ли хочешь вразумить?
Или…Или…Так тому и быть….
***
Поэзия – дорога на Тот свет,
Откуда никому возврата нет…
И чем, увы, талантливей поэт,
Тем он быстрее набирает скорость…
– Быть позади толпы? Ну, нет…Привет! –
Ему никак не позволяет гордость…
И на погосте, где успех – не грех,
Он – впереди толпы… Он – выше всех!..
И неспроста опять поёт толпа:
– Не зарастёт народная тропа!..
ПОСВЯЩЕНИЕ ИНТЕРПОЭТУ Андрею ГРИЦМАНУ
Поэзии тесно в России…
И тесно в Америке ей…
Она – в ожиданье Мессии –
Без долларов и без рублей
Свободна… У всех на виду…
И я ей навстречу иду…
***
О, Боже мой! Беда…Я весь в огне…
Жизнь догорает навсегда во мне…
Нейтрализуя в синапсах прогресса
И (+) и (-) электропроцесса…
За тучей – солнце…Быстро тут и там,
Во мне и вне Цифирь бежит к нулям…
О, Боже! Тьма и морок впереди…
Аккумулятор сердца заряди!
Спаси и сохрани, мой дорогой,
Ты это сможешь, как никто другой…
ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
КРИЗИС
Как дела, неизвестный читатель?
Это я, всем известный писатель,
Вопрошаю: – Как ваши дела? –
Ведь мои – точно сажа, бела…
***
Я вижу, что вокруг – безумцы
В руках – смертельные трезубцы…
А мне ума не занимать.
И это надо понимать.
***
Жизнь прожил…А в итоге –
Лишь догадка о Боге,
Суть Которого – Свет…
Хочешь – верь, Хочешь – нет.
Октябрь 2023 Красноярск
МАГИЧЕСКАЯ РОЛЬ
***
Жил с голубкой милой
Голубь сизокрылый
Под окном моим…
О, пора потерь,
Где они теперь?
Век
Неумолим…
Жизнь – судьба и рок…
Как я одинок!
2023
ИНСУЛЬТПРИВЕТ
Звуки – ах – всё тише, тише…
Что со мною происходит?
Правая рука не пишет…
Левая нога не ходит…
Меркнет за окошком свет…
И альтернативы нет.
Пред небесной высью –
Недовольство жизнью…
Пред земною твердью –
Недовольство смертью…
И своей судьбой –
Пред самим собой…
КАРНАВАЛ
1.
Я не хотел бы стать царём поэтов!
А королём – тем более, увы…
Мне посреди всемирных интернетов
И так довольно славы и молвы…
Поэт – вполне магическая роль…
И ни при чём тут царь или король.
2.
Но явился Карнавал –
И меня короновал!
И с тех пор я – Ни гу-гу –
Снять корону не могу:
Стала – тяжкая – увы,
Продолженьем головы…
И сказал мне царь Мидас:
– Угораздило же вас –
Под корону… В наш-то век…
Золотой вы человек!
***
Хорошо бы, наварив ухи,
Добрым людям почитать стихи…
Но опять – под крики у костра –
Варится уха из топора…
А стихов – и день, и ночь подряд –
Злые люди слушать не хотят…
ИЗ ЖИЗНИ ГРАФОМАНОВ
В гневе, заглянув на дно стакана,
Графоман ругает графомана…
Говорит ему, что он – балбес…
И себя возносит до небес…
И кричит оттуда: – Слышишь, гном,
Дуй-ка за бутылкой в гастроном!
НАКАНУНЕ ЕГЭ
– Ах, внучка! Будь в себе уверена!
И, чтоб не завалить экзамена,
Не путай Кедрова и Кедрина…
Не путай Панкина и Панина!
И двух Распутиных, вестимо:
Григория и Валентина!
РЕЦЕПТЫ ОТ ВСЕГО
Эти времена мы не забыли:
Тем, кто «Против», головы рубили…
Их лечил среди тюремных стен
Гильотиной доктор Гильотен…
Очень изменились времена…
Тем кто «Против», нынче – Вот те на! –
Назначают все, кому не лень, –
Бомбы… По одной три раза в день…
РИМ И МИР
Рим двигался к расцвету и упадку…
Мир двигался к рассвету и закату…
Я ж, как любому суждено поэту,
В душе и вне – к рассвету и расцвету…
И радуюсь, что на моём пути
И Рим, и Мир всё время впереди…
ИЗ НОВОЙ КНИГИ ЧЕТВЕРОСТИШИЙ
***
О, Любви первооснова –
Поэтическое слово!
И вся жизнь, увы и ах, –
В прозаических делах…
***
Связь с космосом нарушилась, увы…
Стал тише я воды, ниже травы…
Летает надо мною Ангел мой…
Или не мой? Совсем глухонемой…
ПОСВЯЩЕНИЕ Алексею ЯШИНУ,
Редактору журнала ПРИОКСКИЕ ЗОРИ
Спасибо, ПРИОКСКИЕ ЗОРИ ,
Что с вами я вновь на просторе…
В душе — Енисей + Ока…
До новых свиданий! Пока…
А пока https://stihi.ru/2023/10/05/3853
Николай ЕРЁМИН Октябрь 2023 Красноярск
Александр БАЛТИН
Альманах Миражистов
БОЛГАРСКАЯ СИМФОНИЯ
Вино чудесное, и розы:
Болгарский сочный колорит.
Освобождение народа
Даёт своеобычный быт.
Казалась Турция твердыней,
Однако, раскололась от
Напора суммы верных линий,
И стал свободно жить народ.
(Храм Невского похож немного –
Но лишь немного – на мечеть).
Истории сложна дорога,
Но части следует воспеть –
Те части, над какими духа
Мерцает помаванье крыл.
Поэзии слоятся дуги –
Стихи не ведают могил.
Героем Ботев погибает,
Шедевров оставляя горсть.
И Яворов стихи слагает
Так, что из лучших в мире гость –
Понятно станет… Сладкозвучно
Стихи болгарские звучат.
Так пропадай потьма паучья!
Ад стоит переделать в сад.
Велико Тырново рыжеет
Старинной суммой черепиц.
Гость восклицает: Неужели
Меж прошлым с будущим границ
Не существует? Дышит море,
Кентавры некогда к нему
Спускались, радуясь и споря.
О! сказки не уйдут во тьму.
Несебра переулки дивный
Вам представляют лабиринт,
Но лёгкий, ибо перспективный:
Боль не зачем мотать, как бинт.
Прозрачной синевой играет
Волна, и камни в глубине
Видны – прозрачность поражает –
Великолепная вполне.
София-мудрость щедро недра
Раскроет: только постигай.
Не-знание – есть род ущерба,
И только знанье вводит в рай.
Покрытый патиною купол –
Пространный университет.
Невежество в убогий угол
Загоним – вариантов нет.
Историей так плотно Пловдив
Наполнен… Разная она,
Но что наполнен ею плотно
Отлично – будет жизнь красна.
Да, будет жизнь красна: красива,
Раз солнце, розы и вино
Организуют перспективы,
И лучших в мире не дано.
АЛЬФА «АБСОЛЮТНОГО СЛУХА»
Смешав иронию с метафизикой,
блеск рапир с историческим коллажем, Константин Кедров-Челищев открывает новый альманах Николая Ерёмина:
Прибыл драматург из Стратфорда
Покровитель всех актёров
Де Тревиль метаметафоры
Приютил трёх мушкетеров
Поэтический каприз
блеск рапир под небесами
Кто Портос кто Арамис
кто Атос решайте сами…
«Абсолютный слух» называется альманах:
тот тончайший инструмент,
что необходим поэту в не меньшей степени,
нежели композитору; и Кедров-Челищев даёт различные варианты музыкальной звукописи:
то многоствольный орган слышится,
то разойдётся каскадами фортепиано.
Вот как интересно, используя и конкретику, и фантазии, а главное – возможности звука, представляет Николай Ерёмин смеховую стихию:
Повстречались – Тет-а-тет –
С раритеткой раритет:
С рари-тьмою рари-свет –
Рари-бабка, рари-дед…
С рари-папой – рари-мама:
– Харе Кришна! – Харе Рама! –
И от них, как раритет,
Появился я: – Привет!
Тонко и поэтично зазвучит и возраст:
элегическая лента,
перевивающая стихи,
придаёт им дополнительное обаяние:
Мне было жаль певицу, певшую
О юности, увы и ах…
И – слово за слово – старевшую
Буквально на моих глазах…
И жаль – смотреть в глаза её
На отражение своё…
…занятно работает фантазия в стихии Павла Полуяна:
У нас в квартире бродит чёрный кот –
он вечно нам дорогу переходит…
И всё у нас идет наоборот –
сплошные NEVERMORE & NOBODY!
А чтоб настали ЛАД и КРАСОТА,
чтоб двигаться в дальнейшем без опаски,
Мы будем перекрашивать кота –
осталось только выбрать цвет раскраски!
Отблески обериутов – с поправкой на современность и индивидуальность, и – калейдоскоп необычностей расцветает.
Вспоминая поэзию Льва Лосева, Николай Ерёмин предлагает подборку поэта, где ностальгия мешается с резкостью оценки: своеобразно трактуя метафизическую реальность:
Как, зачем в эти игры ввязался,
в это поле-не-перекати?
Я не знаю, откуда я взялся,
помню правило: взялся – ходи.
Помню родину, русского Бога,
уголок на подгнившем кресте
и какая сквозит безнадёга
в рабской, смирной Его красоте.
Словесные панорамы, предложенные Дьвом Лосевым, то вспыхивают иронией, то показывают фрагменты эмигрантской жизни, организуя своеобразные коллажи, которым не возразишь…
Таково наполнение «Абсолютного слуха», предложенного Николаем Ерёминым миру.
Александр Балтин город Москва
Татьяна ДОЛГОПОЛОВА
Альманах Миражистов
***
Едва проснувшись — лгу.
И засыпая — лгу.
Я откровенно лгу
во сне и на бегу.
Зато — всегда права.
Зато — какой успех!
Услышав: «Как дела?”
Солгу я: «Лучше всех!”
Я лгу, но я довольна:
спасает ложь от бед.
Вы спрашивали: «Больно?”
И я лгала вам: «Нет!”
Я в этой лживой луже
увязла навсегда.
Вы спрашивали: «Сдюжишь?”
И я лгала вам: «Да!”
Моя земная жизнь
отчаянно проста:
она из чистой лжи.
Я лгу. Везде. Всегда:
в ночи, и поутру,
и в снегопад, и в дождь…
И если я умру,
не верьте — это ложь.
Стихотворение, посвящённое нашей семье
В твоём доме слышно,
Как стучит поезд.
В твоём доме слышно,
Как сопят дети.
А на мне замкнулся
Часовой пояс
И звездой Полярной
Мне в лицо светит.
На восток пойдешь ты
Или на запад…
Я б куда ни шла,
Везде вокруг — север.
Но с тобой встретимся
Уже завтра,
Потому что в это
Мы с тобой верим.
Источник https://gornovosti.ru/news/106975/
***
*
Один цветок
в уже отвыкшей вазе,
и всё.
И — праздник.
Суровый Цельсий
подобрел на градус,
и всё.
И — радость.
Пройти квартал
и в двери постучаться,
и всё.
И — счастье.
*
Так продолжалось целый день
почти до вечера:
то я отбрасывала тень,
то ты отсвечивал.
Неутомимый боевой
фотограф чокнулся,
а всё ж добился своего,
и снимки чёткие.
А для чего были нужны
его старания?
Да чтобы ты стоял в тени,
а я — в сиянии.
*
Чудо — устав от дневных разговоров,
сесть у окна и увидеть вдали
красные яблоки светофоров
то ли сквозь ветки, то ли на них.
Чудо — уснув в надоевшей квартире,
где каждый шаг домового знаком,
вдруг оказаться в неведомом мире
и захлебнуться его сквозняком.
Чудо — конверт в разноцветии марок
вынуть из ящика, взвесить в руке
и ощутить невесомый подарок:
ваше дыхание в каждой строке.
*
Боялись.
Затихали.
Трепетали.
Агонизировали.
Убили.
Закопали.
Затоптали.
Канонизировали.
*
Чёрный с чёрным не сходен,
как ни взмахивай кистью.
Даже уголь не чёрен
рядом с чёрною мыслью.
Все слова — между прочим.
Повод явно надуман.
Что там — чёрные очи,
если — чёрное дуло.
Может, парою были,
может, не были парой.
Мелочь — чёрные дыры
рядом с чёрною раной.
И в последнейшей хвори
вспомнишь локон колечком…
Лужа — Чёрное море
рядом с Чёрною Речкой.
— Так не пишут картину:
только чёрные краски…
Но ушли все белила
на посмертную маску.
*
Любовь — это не когда тебе приносят
в дом роз пять корзин,
и ты нюхаешь.
Любовь — это когда тебе полдня говорят
про девяносто третий бензин,
а ты слушаешь…
Источник: журнал После 12 №1-2, 2019
* * *
Кто-то там твердил о бескорыстии,
Кто-то там твердил – мне дела нет.
Кто-то там опять в кого-то выстрелил…
Кто погиб? Еще один поэт…
Я увлечена своими мыслями,
Томик к публикации готов.
Кто-то там опять в кого-то выстрелил.
Что вы, нет! Я не пишу стихов!
* * *
Я боюсь без тебя.
Я мерзну.
От меня отвернулись звезды.
На меня нашептали ветры.
Я боюсь без тебя.
Где ты?
* * *
Одиноким тощим волком
я тащу свою судьбу
где-то юзом, где-то волоком,
где-то просто — на горбу.
Ощетинясь и ощерясь,
сквозь оскал и сквозь прищур
я кляну её за серость,
но тащу, тащу, тащу…
Вой в груди надежно спрятан,
в горле заперт горький вздох,
я тащу судьбу упрямо,
как велел мне волчий бог:
через счастье и напасти,
через правду и враньё.
Где-то я устану насмерть.
Где-то выброшу её.
* * *
А сложность нашей жизни – в нас самих.
Иисус печален: он опять ничей.
Я, как всегда, своя среди чужих.
Иконы плачут каплями свечей.
* * *
Зодиакальную болезнь пророчит тропик Козерога.
Мне страшно быть с тобой вдвоём, печально-белая дорога.
И нет попутчиков нигде, и хоть бы кто пошёл навстречу…
И тишина как в жутком сне звенит в ушах и давит плечи.
* * *
Что сделалось со мной – не знаю.
Самой себя не узнаю.
Я переласканных ласкаю,
Я перекормленных кормлю.
Все чувства в их былой безбрежности
Меняю на одно – пустое.
Моей аукающей нежности
Ни в ком не отыскать постоя.
Я мимо всех дверей распахнутых
Гляжу в зашторенные окна.
Мне в скрипке вместо струн натянуты
Свеченья лунного волокна.
Я чувствую желанье странное,
Больное, сродное печали:
Быть там, где буду нежеланною,
Идти туда, куда не звали.
* * *
Друг друга мучаем разлуками,
Своим капризам потакаем.
Перекликаясь сердца стуками,
Упорно уши затыкаем.
Друг друга мы терзаем встречами,
Не повинуясь чувствам-слугам.
Мы так болеем и так лечим мы –
Друг друга мучая друг другом.
* * *
Ушли последние автобусы.
Куда бы?
Уже завяли гладиолусы –
Октябрь.
Без парусов стоит тоскующий
Корабль.
И первый лёд трещит на лужицах –
Октябрь.
Забытой быть, а не заброшенной
Хотя бы.
Уже давно все травы скошены –
Октябрь.
А у меня совсем не ладится
С судьбою,
И я одна, а мне все кажется –
С тобою.
* * *
Забываю тебя, забываю
В череде постоянных разлук.
В нашем сквере уже не бываю –
Не могу, не хочу, недосуг.
Шевелю облетевшие листья –
Недалекого холода весть.
Я храню твои нежные письма,
Только сил не найду –
перечесть.
* * *
А наша связь – тщета, условность.
Поверь, что рядом не пойдут
Моя роскошная бездомность
И твой бессмысленный уют.
И ощущает безысходность
И приступ судорог немых
Моя немыслимая стройность
В твоих объятиях стальных.
Нас разделяет – только малость,
Ничто, как будто пустота –
Моя отчаянная жалость
К твоим удачам и мечтам.
***
Разбежка —
и спокойный взлёт.
Я — пешка.
Я иду вперед.
Мой путь,
я знаю, предрешён.
И пусть!
Я лезу на рожон.
Мне мешкать
титул не дает:
я — пешка.
Я иду вперед.
И кто-то
за спиной грубит:
«Эй, пешка!
Вам грозит гамбит!»
Усмешка —
и упрямый взгляд,
я — пешка.
Мне нельзя назад.
* * *
Сейчас. Докурю и встану.
Морщинки смахну с лица.
Надену свои сандалии,
Пришив к ним по два крыла.
Сейчас. Застегну лишь пряжки.
Вот левый немного жмет.
Сейчас, ещё две затяжки…
Ну, всё, мне пора. Вперёд!
А там, впереди, – прибой.
Там я остужу рассудок.
Окошко за мной закрой.
И погаси окурок.
*
«Какая станция?» — спросила,
взглянув на сумрачный перрон.
И мне ответили: «Россия!»
И отцепили мой вагон.
Иосиф БРОДСКИЙ
Альманах Миражистов
Стихи Иосифа БРОДСКОГО из книги Людмилы ШТЕРН
ОТРЫВОК из ОДЫ
Тупик нашего переулка упомянут в оде, написанной Иосифом моей маме в день её девяностопятилетия. Вот из нее отрывок:
При мысли о вас вспоминаются
Юсуповский, Мойки вода,
Дом Связи с антеннами – аиста
со свертком подобье гнезда.
Как знать, благодарная нация
когда-нибудь с кистью в руке
коснется, сказав «реставрация»,
теней наших в том тупике.
***
В декабре 1994 года мы праздновали в Бостоне мамино девяностопятилетие, на которое был приглашен и Бродский. К сожалению, он плохо себя чувствовал и приехать не смог.
Вместо себя он прислал маме в подарок поздравительную оду.
НАДЕЖДЕ ФИЛИППОВНЕ КРАМОВОЙ
на день её девяностопятилетия
15 декабря 1994 года
Надежда Филипповна, милая!
Достичь девяносто пяти
упрямство потребны и сила – и
позвольте стишок поднести.
Ваш возраст – я лезу к вам с дебрями
идей, но с простым языком —
есть возраст шедевра. С шедеврами
я лично отчасти знаком.
Шедевры в музеях находятся.
На них, разеваючи пасть,
ценитель и гангстер охотятся.
Но мы не дадим вас украсть.
Для Вас мы – зеленые овощи,
и наш незначителен стаж.
Но Вы для нас – наше сокровище,
и мы – Ваш живой Эрмитаж.
При мысли о Вас достижения
Веласкеса чудятся мне,
Учелло картина «Сражение»
и «Завтрак на травке» Мане.
При мысли о вас вспоминаются
Юсуповский, Мойки вода,
Дом Связи с антеннами – аиста
со свертком подобье гнезда.
Как редкую араукарию,
Людмилу от мира храня,
и изредка пьяная ария
в подъезде звучала моя.
Орава кудряво-чернявая
клубилась там сутками сплошь,
талантом сверкая и чавкая,
как стайка блестящих галош.
Как вспомню я вашу гостиную,
любому тогда трепачу
доступную, тотчас застыну я,
вздохну и слезу проглочу.
Там были питьё и питание,
там Пасик мой взор волновал,
там разным мужьям испытания
на чары их баб я сдавал.
Теперь там – чужие владения
под новым замком, взаперти,
мы там для жильца – привидения,
библейская сцена почти.
В прихожей кого-нибудь тиская
на фоне гвардейских знамен,
мы там – как Капелла сикстинская —
подернуты дымкой времён.
Ах, в принципе, где бы мы ни были,
ворча и дыша тяжело,
мы, в сущности, слепки той мебели,
и вы – наш Микельанджело. Как знать, благодарная нациякогда-нибудь с кистью в рукекоснется, сказав «реставрация»,теней наших в том тупике. Надежда Филипповна! В Бостонебольшие достоинства есть. Везде – полосатые простынисо звездами – в Витькину честь. Повсюду – то гости из прерии,то Африки вспыльчивый князь,то просто отбросы Империи,ударившей мордочкой в грязь. И Вы, как бурбонская лилияв оправе из хрусталя,прищурясь на наши усилия,глядите слегка издаля. Ах, все мы здесь чуточку париии аристократы чуть-чуть. Но славно в чужом полушарииза Ваше здоровье хлебнуть!
Иосиф Бродский
ОДА
О синеглазый, славный Пасик!
Побудь со мной, побудь хоть часик.
Смятенный дух с его ворчаньем
Смири своим святым урчаньем.
Позволь тебя погладить, то есть
Воспеть тем самым шерсть и доблесть
Весь, так сказать, триумф природы,
О, честь и цвет твоей породы!
О средоточье серых красок!
Ты создан весь для смелых ласок.
Ты так прекрасен, так прелестен,
Ты стоишь гимнов, лестных песен,
О Пасик! Что под стать усладе,
Что чувствует поэт при взгляде
На дивный стан! Но это чувство
Бессильно выразить искусство.
Теряя дар письма и слова
Стенаю: где резец, Канова?
Увы! Где ноты, Шостакович,
Где Элиасберг, Рабинович,
Где Лев Толстой? – здесь нужен классик.
О, синеглазый, славный Пасик,
Ты дожил до худого часа.
О небо! Где же кисть Пикасса?!
Пусть Вайда тонет в море пьянства,
А Чаплин в океан пасьянса,
В сей ПАСИФИК пустился смело.
Прекрасный Пасик! Что за дело?
Смеясь, урча и торжествуя,
Пойдем с тобой на Моховую
И там у Эйбочки без страха
Узнаем адрес Авербаха.
Коня! Оставлю специальность,
Или, презрев официальность,
Помчусь на самолетах быстрых
В Москву, в Москву, в Совет Министров.
Исхлопотать бы, чтоб в столице
Тебе, красавец круглолицый,
И пенсион, и кисть Пикасса,
И массу сала вместо мяса…
И, коль прельщу твоей особой,
Достану и диплом особый,
Чтоб компенсировать отчасти
Твое утраченное счастье,
Чтоб мог потом ты самолично,
Свернув бумажку символично,
Махать повсюду этой ксивой…
О Пасик! Ты такой красивый!
***
Одним из самых ранних друзей Бродского был Яков Гордин, который познакомился с Иосифом в 1957-м, в литературном кружке газеты «Смена». Об отношении Бродского к Гордину напоминает нам стихотворение, написанное Иосифом спустя тринадцать лет после их знакомства.
* * *
Сегодня масса разных знаков —
и в небесах, и на воде —
сказали мне, что быть беде:
что я напьюсь сегодня, Яков.
Затем, что день прохладный сей
есть твоего рожденья дата
(о чём, конечно, знают Тата
и малолетний Алексей)
. … … … … … … … … … … … … … …
Жаме! Нас мало, господа,
и меньше будет нас с годами.
Но, дни влача в тюрьме, в бедламе
мы будем праздновать всегда
сей праздник. Прочие – мура.
День этот нами изберется
днём Добродушья, Благородства —
Днем качеств Гордина – Ура!
***
Вернувшись из Норенской, Бродский подарил Шварцману такие стихи:
ОТРЫВОК
Дом предо мной, преображенный дом.
Пилястры не пилястры, подворотня.
Та комната, где я тебя… О нет!
Та комната, где ты меня…
С трудом огромным нахожу ее сегодня:
избыток осязаемых примет.
Несет борщом из крашеных дверей.
Гремит вода сквозь грязную посуду.
Над ванночками в сумраке сидит
затравленный соседями еврей.
Теперь там фотографии повсюду,
огрызки фонарей, кариатид.
Луна над легендарным шалашом.
Клочки Невы, надгробие из досок.
Бесчисленные бабы нагишом…
И это – если хочешь – отголосок.
***
В 1993-м Бродский приехал на Искию с Марией и маленькой Анной и посвятил Фаусто стихотворение «Иския в октябре»:
Когда-то здесь клокотал вулкан.
Потом – грудь себе клевал пеликан.
Неподалеку Вергилий жил,
и У. Х. Оден вино глушил.
<… >
Дочка с женой с балюстрады вдаль
глядят, высматривая рояль
паруса или воздушный шар —
затихший колокола удар.
<… >
Мы здесь втроём и, держу пари,
то, что вместе мы видим, в три
раза безадресней и синей,
чем то, на что смотрел Эней.
***
Володю Герасимова Иосиф искренне любил и впоследствии посвятил ему стихотворение «Стрельна». Впрочем, не миновал он своим пером и Швейгольца в стихах «Из школьной антологии»:
Здесь жил Швейгольц, зарезавший свою
любовницу – из чистой показухи.
Он произнес: «Теперь она в Раю».
Тогда о нем курсировали слухи,
что сам он находился на краю
безумия. Вранье! Я восстаю.
Он был позер и даже для старухи —
мамаши – я был вхож в его семью —
Не делал исключения…
***
Самое раннее опубликованное стихотворение Бродского датируется 1957 годом.
Прощай,
Позабудь
и не обессудь.
А письма сожги,
как мост.
Да будет мужественным
твой путь,
да будет он прям
и прост.
***
Обед затягивался на два часа. В заставленной книгами полукомнате я присутствовала при чуде: вызванные к жизни гнусоватым, почти поющим голосом автора, герои-мертвецы «Шествия» торжественно проходили перед моими глазами…
Вперед, вперед, отечество мое,
куда нас гонит храброе жулье,
куда нас гонит злобный стук идей
и хор апоплексических вождей.
<… >
И вновь увидеть золото аллей,
закат, который пламени алей,
и шум ветвей и листья у виска,
и чей-то слабый взор издалека?
И над Невою воздух голубой,
и голубое небо над собой…
Или из романса князя Мышкина:
Приезжать на Родину в карете,
приезжать на Родину в несчастьи,
приезжать на Родину для смерти,
умирать на Родине со страстью.
Или:
Это плач по каждому из нас,
это город валится из глаз,
это пролетают у аллей
скомканные луны фонарей.
Это крик по собственной судьбе,
это плач и слезы по себе,
это плач, рыдание без слов,
погребальный звон колоколов.
***
«Козебра? – переспрашивает Бродский. – Козебра, Козебра, – бормочет он, пожимая плечами, – неплохо, вполне могла бы там быть…
… Вот так всегда, – когда ни оглянись,
проходит за спиной толпою жизнь,
неведомая, странная подчас,
где смерть приходит, словно в первый раз,
и где никто-никто не знает нас.
***
Читал Иосиф в тот вечер много, с необычным даже для него подъемом.
Ты, мой лес и вода! Кто объедет, а кто, как сквозняк,
проникает в тебя, кто глаголет, а кто обиняк,
кто стоит в стороне, чьи ладони лежат на плече,
кто лежит в темноте на спине в холодящем ручье.
Не неволь уходить, разбираться во всем не неволь,
потому, что не жизнь, а другая какая-то боль
приникает к тебе, и уже не слыхать, как приходит весна;
лишь вершины во тьме непрерывно шумят,
словно маятник сна.
***
Когда Иосиф прокричал последнюю строку, дядя Гриша перекрестился. Я стала невольно следить за ним. Он крестился и шептал что-то почти после каждой строфы в стихотворении «От окраины к центру».
Значит, нету разлук.
Значит, зря мы просили прощенья
у своих мертвецов.
Значит, нет для зимы возвращенья.
Остается одно:
по земле проходить бестревожно
Невозможно отстать.
Обгонять – только это возможно.
***
К диссертационному банкету мне были преподнесены такие вирши.
ИОСИФ БРОДСКИЙ–
ЛЮДМИЛЕ ШТЕРН
на защиту диссертации
Гость без рубля – дерьмо и тварь,
когда один, тем паче – в массе.
Но он герой, когда в запасе
имеет кой-какой словарь.
Людмила, сколько лет и зим
вокруг тебя проклятым роем
жужжим, кружимся, землю роем
и, грубо говоря, смердим.
… … … … … … … … … … … … … … … … … .
Друзья летят поздравить в мыле,
о подвигах твоих трубя.
Ах, дай мне Бог лежать в могиле,
как Витьке около тебя.
***
В тот вечер Иосиф читал отрывки из только что законченной поэмы «Зофья».
Способные висеть на волоске,
способные к обману и тоске,
способные к сношению везде,
способные к опале и звезде,
способные к смешению в крови,
способные к заразе и любви,
напрасно вы не выключили свет,
напрасно вы оставили свой след,
знакомцы ваших тайн не берегут,
за вами ваши чувства побегут.
Что будет поразительней для глаз,
чем чувства, настигающие нас
с намереньем до горла вам достать?
Советую вам маятником стать.
***
Так барашка на вертел
нижут, разводят жар.
Я, как мог, обессмертил
то, что не удержал.
Ты, как могла, простила
всё, что я натворил.
В общем, песня сатира
вторит шелесту крыл.
Иосиф Бродский. «Строфы»
***
На томике «Урания», присланном в подарок Якову Гордину с оказией в Ленинград в 1987 году, Бродский написал:
Прими зеленый томик, Яков.
Зеленый – здешних цвет дензнаков,
Он колер знамени пророка,
Басмановой во гневе ока.
***
Марине посвящено более тридцати произведений, в том числе – «Исаак и Авраам» и «Новые стансы к Августе».
Поэтому, как бы будущие биографы Бродского не оценивали Маринины поступки, мы должны быть бесконечно ей признательны: благодаря ей русская поэзия обогатилась любовной лирикой высочайшего класса.
Но как-то глуховато, свысока,тебя, ты слышишь, каждая строкаблагодарит за то, что не погибла,за то, что сны, обстав тебя стеной,теперь бушуют за моей спинойи поглощают конницу Египта. «Сонет», 1964, Норенская Да, сердце рвется все сильней к тебе,и оттого оно – все дальше. И в голосе моем все больше фальши. Но ты ее сочти за долг судьбе,за долг судьбе, не требующей кровии жалящей тупой иглой. А если ты улыбку ждешь – постой!Я улыбнусь. Улыбка над собоймогильной долговечней кровлии легче дыма над печной трубой. «Новые стансы к Августе», 1964
Три года спустя, в 1967-м, Бродский пишет:
Предпоследний этажраньше чувствует тьму,чем окрестный пейзаж;я тебя обнимуи закутаю в плащ,потому что в окнедождь – заведомый плачпо тебе и по мне. Нам пора уходить. Рассекает стеклосеребристая нить. Навсегда истеклонаше время давно. Переменим режим. Дальше жить сужденопо брегетам чужим.
В последний раз Бродский видел Марину перед своим отъездом, в конце мая 1972 года. На Западе у него началась совершенно другая жизнь, наполненная новыми встречами, новыми впечатлениями и новыми увлечениями. Но боль потери в его душе не утихала.
Написанный в 1975 году цикл «Часть речи» открывается обращенными к Марине стихами, полными острой и мучительной тоски:
Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря,дорогой, уважаемый, милая, но не важнодаже кто, ибо черт лица, говоряоткровенно, не вспомнить уже, не ваш, нои ничей верный друг вас приветствует с одногоиз пяти континентов, держащихся на ковбоях;я любил тебя больше, чем ангелов и самого,и поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих;поздно ночью, в уснувшей долине, на самом дне,в городке, занесенном снегом по ручку двери,извиваясь ночью на простыне —как не сказано ниже по крайней мере —я взбиваю подушку мычащим «ты»за морями, которым конца и края,в темноте всем телом твои черты,как безумное зеркало, повторяя.
А какой непроходящей и горькой печалью наполнены посвященные Марине строфы в «Части речи»:
Ты забыла деревню, затерянную в болотахзанесенной губернии, где чучел на огородахотродясь не держат – не те там злаки,и дорогой тоже все гати да буераки. Баба Настя, поди, померла, и Пестерев жив едва ли,а как жив, то пьяный сидит в подвалелибо ладит из спинки нашей кровати что-то,говорят, калитку не то ворота. А зимой там колют дрова и сидят на репе,и звезда моргает от дыма в морозном небе. И не в ситцах в окне невеста, а праздник пыли
да пустое место, где мы любили.
***
Бродский сказал: «Как это ни смешно, я все еще болен Мариной. Такой, знаете ли, хронический случай».
И он прочёл нам такие невыразимо грустные стихи, что Шмаков и Штерн не могли сдержать слез…
* * * Я был только тем, чего
Ты касалась ладонью,
Над чем в глухую, воронью
Ночь склоняла чело.
Я был лишь тем, что ты
Там, внизу, различала:
Смутный облик сначала,
Много позже – черты.
<… >
Это ты, теребя
Штору, в сырую полость
Рта вложила мне голос,
Окликавший тебя.
<… >
Я был попросту слеп.
Ты возникая, прячась,
Даровала мне зрячесть.
Так оставляют след.
<…>
Так, бросаем то в жар,
то в холод, то в свет, то в темень
в мирозданье потерян,
кружится шар.
***
Год спустя Бродский посвятил Марине щемяще-ностальгическую поэму «Келломяки» (бывшее название Комарова). Вот из нее строфа:
Было ль вправду все это? и если да, на кой
будоражить теперь этих бывших вещей покой,
вспоминая подробности, подгоняя сосну к сосне,
имитируя – часто удачно – тот свет в окне?
Воскресают, кто верует: в ангелов, в корни (лес);
а что Келломяки ведали, кроме рельс
и расписанья железных вещей, свистя
возникавших из небытия, пять минут спустя
и растворившихся в нем же, жадно глотая жесть,
мысль о любви и успевших сесть?
***
Прошло семь лет. И в 1989 году Иосиф Бродский обратился к самой Главной и самой Любимой в его жизни женщине с такими словами:
* * *
- Б.
Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
подышать свежим воздухом, веющим с океана.
Закат догорал на галерке китайским веером,
и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно.
Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
рисовала тушью в блокноте, немного пела,
развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком
и, судя по письмам, чудовищно поглупела.
Теперь тебя видят в церквяхв провинции и в метрополии
на панихидах по общим друзьям, идущим теперь сплошною
чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более
немыслимые, чем между тобой и мною.
Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь – человеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил.
Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии,
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии.
Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива.
***
В «Двадцати сонетах к Марии Стюарт», написанных в 1974 году, сонет VI звучит так:
Я вас любил. Любовь еще (возможно,
что просто боль) сверлит мои мозги,
Все разлетелось к черту на куски.
Я застрелиться пробовал, но сложно
с оружием. И далее, виски:
в который вдарить? Портила не дрожь, но
задумчивость. Черт! Все не по-людски!
Я вас любил так сильно, безнадежно,
как дай вам Бог другими – – – но не даст!
Он, будучи на многое горазд,
не сотворит – по Пармениду – дважды
сей жар в крови, ширококостный хруст,
чтоб пломбы в пасти плавились от жажды
коснуться – «бюст» зачеркиваю – уст!
Источник: ЛЮДМИЛА ШТЕРН. БРОДСКИЙ: ОСЯ, ИОСИФ, JOSEPH
Москва Издательство Независимая газета 2001
Читайте книгу по ссылке полностью
https://knigogid.ru/books/863354-brodskiy-osya-iosif-joseph/toread/page-153
ССЫЛКИ НА АЛЬМАНАХИ ДООСОВ И МИРАЖИСТОВ
Читайте в цвете на ЛИТСОВЕТЕ!
Пощёчина Общественной Безвкусице 182 Kb Сборник Быль http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=488479
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=496996
ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ ЛИТЕРАТУРНАЯ СЕНСАЦИЯ из Красноярска! Вышла в свет «ПОЩЁЧИНА ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗВКУСИЦЕ» Сто лет спустя после «Пощёчины общественному вкусу»! Группа «ДООС» и «МИРАЖИСТЫ» под одной обложкой. Константин КЕДРОВ, Николай ЕРЁМИН, Марина САВВИНЫХ, Евгений МАМОНТОВ,Елена КАЦЮБА, Маргарита АЛЬ, Ольга ГУЛЯЕВА. Читайте в библиотеках Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска! Спрашивайте у авторов!
06.09.15 07:07
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=580691:
КАЙФ new
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=580520
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
КАЙФ в русском ПЕН центре https://penrus.ru/2020/01/17/literaturnoe-sobytie/
СОЛО на РОЯЛЕ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
СОЛО НА РОЯЛЕhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=576833
РЕИНКАРНАЦИЯ
Форма: http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=575083
КОЛОБОК-ВАМ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=573921
Внуки Ра
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=573474
Любящие Ерёмина, ВАМ
Форма: Очерк http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=572148
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=571826
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=570593
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=569224
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=567900
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=567900 http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=565809
ЗЕЛО БОРЗОhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=564307
РОГ ИЗОБИЛИЯ http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=561103
| БОМОНД
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=553372 |
| ВНЕ КОНКУРСОВ И КОНКУРЕНЦИЙ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=549135 |
| КаТаВаСиЯ
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=536480 |
| КАСТРЮЛЯ и ЗВЕЗДА, или АМФОРА НОВОГО СМЫСЛА http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=534005 |
| ЛАУРЕАТЫ ЕРЁМИНСКОЙ ПРЕМИИ http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=531424 |
| ФОРС-МАЖОРhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=527798 |
| СИБИРСКАЯ ССЫЛКАhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=520612 |
| СЧАСТЛИВАЯ СТАРОСТЬhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=520121 |
| АЛЬМАНАХ ЕБЖ “Если Буду Жив”
http://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=510444 |
| 5-й УГОЛ 4-го ИЗМЕРЕНИЯhttp://www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=507564 |
. 2023
Я ПАМЯТНИК СЕБЕ
Альманах Миражистов
Константин КЕДРОВ-ЧЕЛИЩЕВ Николай ЕРЁМИН
Александр БАЛТИН Татьяна ДОЛГОПОЛОВА Иосиф БРОДСКИЙ
КрасноярсК
2023
Автор публикации
