Михаил Юрьевич Пародонтозов искренне недоумевал: что он делает не так? Почему всё стало таким неинтересным и трагически обыденным? Даже некогда яркое солнце казалось ему тусклым, – маломощной лампочкой в тёмном подвале под грязно жёлтым абажуром. Может он куда-то не туда свернул? Где яркие краски и эмоциональные всплески, где экстремумы? Всё – по накатанной, по расписанию, перманентная тягомотина день за днём. Он понимал и чувствовал, что есть что-то ещё, что он сам себя не пускает, сам себе палки в колёса вставляет. Как так получилось, и когда он заткнул себя изнутри пробкой? Да-да, Михаил Юрьевич отлично понимал, что никто извне не потрёт его медную лампу, не выпустит его в мир наружу. Ведь никто, в сущности, его туда и не запихивал! Он сам себя туда заточил. Надо что-то делать! Но что? Он долго и мучительно искал ключ к разгадке пока однажды…
Как-то раз Михаил Юрьевич внезапно замер возле книжного шкафа и всё понял. Книги на полках стоят неправильно! От балды расставлены! Мало того, что не по алфавиту, – они ещё и по тематике расставлены вразнобой! Не говоря уже про авторов! Всё должно быть не так! Это же полная дисгармония. Вот источник всех бед в его жизни! Отсюда и постоянные неудачи как на личном фронте, так и на профессиональном поприще. Надо сосредоточиться и потрясти головой… Нет! – С начала потрясти головой, а уже потом сосредоточиться.
– Это же цвет! Как я раньше-то не догадался? Надо расставить книги согласно цветовой гамме! – расцвёл он от внезапной догадки, – это как детская игрушка калейдоскоп: повертеть-повертеть и всмотреться в то, что получилось. Научиться читать складывающиеся узоры.
Михаил Юрьевич долго пытался нащупать ключ, но узоры сначала совсем в голове не складывались, а потом, когда уже стало более-менее получаться, он не мог их расшифровать. Идентифицировать. Картинки не вызывали у него никакого внутреннего отклика. Что же делать? Решение пришло как всегда неожиданно. Михаил Юрьевич решил немедленно отпустить бороду! Это непременно должно сработать, он был полностью в этом уверен. Немедленно!
Но немедленно, к сожалению, не получилось. Пришлось пару недель подождать. «Ничего страшного, – успокаивал он себя, – потерпим. Зато потом!.. Ух! Как я развернусь! Вы все у меня попляшете, я вам покажу, где раки зимуют!».
Но с бородой Михаилу Юрьевичу не повезло. Куцая у него бородёнка получилась, какая-то выросла вся клочками, будто её местами повыдёргивали. Просто позорно с такой клочной бородёнкой по улицам ходить. Но делать нечего – придётся немного потерпеть. И он стойко сносил насмешки сослуживцев. Самое неприятное было то, что даже знакомые дамы теперь без смеха на него смотреть не могли, хотя и пытались сдерживаться. Постепенно к его новому облику попривыкли. И наконец это сработало!
Михаил Юрьевич открыл глаза и сел на кровати. Перед его мысленным взором висели две окончательно сформировавшиеся картины. Первая: на жёлтом фоне ярко-зелёные брызги, отбрасывающие чёрные тени, между брызгами и вне их, как бы в случайном порядке, были разбросаны пять красных шариков. Получался такой эффект, будто свет на картину падает из глаз созерцающего, – отсюда и тени. А красные шарики привносили элемент некого спонтанного детского хулиганства и непосредственности. В целом картина несла радость и освобождение. Что-то напоминающее управляемый водосброс с огромной плотины, над которым повисла дымка из микрокапель живительной влаги, переливающихся на солнце всеми цветами радуги.
Вторая картина была более приземлённая, прослеживалась чёткая структура и побуждение к действию. Она призывала к порядку и сдержанности. Он увидел три горизонтальных чёрных уровня, на которых расположились полосы разных цветов и оттенков. Вертикально уровни как бы делились на ячейки. В верхней левой ячейке вертикально расположились шесть светло-зелёных полос, в следующей ячейке более тёмные, далее шли синие, потом уже более толстые болотного цвета, но уже под углом в сорок пять градусов. Уровнем ниже светло-серые полосы лежали горизонтально друг на друге, в следующей ячейке опять вертикально, потом чёрный пробел – оставлено пустое место, затем опять под наклоном. Да это же…книги! Вот как следует расставить книги на книжных полках. Это руководство к действию!
Михаил Юрьевич скрупулёзно принялся расставлять книги, согласно явившемуся во сне руководству, чётко соблюдая цветовую гамму, углы наклона, оставлял пустоты там, где они необходимы. Когда всё было сделано, он удовлетворённо улыбнулся и отправился завтракать. Уже за чаем пришло понимание, что первую картину следует всё время носить над головой. То есть иметь её ввиду где-то чуть выше лба. Она суть символ освобождения и радости. Впоследствии он научился катать по ней красные шарики не только для развлечения, но и с целью принятия тех или иных решений. Похоже на игру в кости. Потрясёт, выкинет на жёлтое полотно и смотрит, что выпало. И ведь всегда срабатывало! Он перестал ошибаться! Просто смотрел на картину и видел, что следует предпринять для достижения нужного результата. А вот вторая картина иногда менялась, и ему приходилось время от времени переставлять книги в шкафу. К счастью, это случалось не часто, и особых хлопот не доставляло.
Что и говорить – жизнь Михаила Юрьевича Пародонтозова круто изменилась! Полностью поменяла вектор. Он теперь точно знал куда двигаться и что для этого нужно делать. Теперь он сам рисовал картину своей судьбы, а те или иные поступки ложились на полотно чёткими и мастерскими мазками. Краски, которыми он пользовался, были настолько наполненными, что даже на плоской поверхности оставался объёмный выпуклый след, подобно тем, что используют для дорожной разметки. Цвета, которые он научился безошибочно подбирать под свои деяния, со временем не выцветали, а становились только глубже.
Как-то раз Михаил Юрьевич шёл через Марсово поле и вдруг его осенило: надо срочно сменить сферу деятельности! Он даже на скамеечку присел, чтобы отдышаться и успокоиться, а то от неожиданности аж дыханье спёрло. Пора уже отвязать от ног столько лет волочившиеся за ним гири, стряхнуть с себя заводскую пыль и двигаться в сторону света. Да, рискованно! Но кто не рискует, тот не пьёт шампанского! Хватит прятаться!
Он разместил резюме на нескольких сайтах по поиску работы и решил раскинуть свои красные шарики. И выпало именно то, к чему он, собственно, давно и стремился, но не мог толком сформулировать. Виделась некая многорукость, задор от ста одновременно кипящих дел, обзор на триста шестьдесят градусов, лучи вечернего солнца, пробивающиеся сквозь разноцветные занавески, золотистая и прохладная свежесть в голове… Быстро сменяющиеся кадры цветной кинохроники и бьющий изнутри мощный и хулиганистый поток энергии, сметающий все преграды на пути, и вырывающийся откуда-то из самых глубин естества смех, который невозможно сдержать. Всё – так!
В понедельник Михаил Юрьевич написал заявление об увольнении по собственному желанию, чем неприятно огорошил руководство и коллег. Его пытались отговаривать, но всё было тщетно. Решение было принято. Осталось только отработать две недели, как положено.
В среду вечером ему позвонили. Мужской голос поинтересовался:
– Михаил Юрьевич? Поиск работы для вас ещё актуален? Увидел ваше резюме на сайте. Меня зовут Зиновий Германович, хочу предложить вам интересную и высокооплачиваемую работу.
– А что за работа? – спросил Михаил Юрьевич.
– Уверяю вас, вам это придётся по душе. Но лучше об этом поговорить при встрече. Не по телефону. У вас в субботу как со временем?
– В любое время, а вы что и по выходным…
– Записывайте адрес, Михаил Юрьевич.
Он записал адрес, это оказалось неподалёку. Тут же прикинул маршрут.
– Скажем, часов в шесть вас устроит?
– Вполне.
– Тогда ждём вас в эту субботу к восемнадцати часам. Всего доброго!
Михаил прошёл через арку во двор, огляделся по сторонам и направился к флигелю из красного кирпича. Номер дома совпадает. Подошёл к высокому крытому крыльцу и заметил над бордовой металлической дверью синюю табличку с серебристыми литерами: «Санкт-Петербургский Центр деградации личности. Выборгский филиал». Он невольно улыбнулся и закурил. Чем же интересно они там занимаются? На стене висел чёрный ящик с жёлтой надписью «Для корреспонденций». Затушив сигарету, Михаил поднялся по ступенькам и нажал на кнопку звонка.
– А, это вы! Рад, что надумали прийти, – Зиновий Германович радушно пригласил гостя внутрь, – у нас сегодня как раз собрание будет минут через сорок. Чаю не желаете? Проходите в столовую. Вы меня не помните?
Михаил внимательно посмотрел на потенциального работодателя. Чем-то он напоминал ему Вольфа Мессинга, вернее актёра, сыгравшего его в известном сериале. В чёрной просторной рубахе навыпуск, синих потёртых джинсах. Волосы до плеч, с проседью, возраст определить трудно: лет пятьдесят – шестьдесят.
– Ваше лицо мне определённо знакомо, где-то я вас видел. Только когда и при каких обстоятельствах, извините, не помню.
– Мы с вами пересекались на выставке современного искусства. Помните? Вы тогда застряли в зале современной живописи. Всё всматривались в картины абстракционистов, словно пытались их прочитать. Мы с вами тогда разговорились по этому поводу.
– Ах, да! Кажется припоминаю. Вы мне ещё посоветовали сбросить заводские настройки. Правда я тогда ничего не понял…
– Ну и как, есть успехи в трактовке цветных пятен и геометрических фигур?
– А вы знаете – есть!
– Я так и подумал.
Зиновий любезно принял у Михаила плащ и повесил на вешалку у входа. Стены были окрашены в казённый жёлтый цвет. Как в офисных центрах. Они прошли по коридору и очутились в трапезной. Это была светлая уютная комната в двадцать пять квадратов с круглым столом по середине и с лоскутными занавесками на окнах, будто их из обрезков шили. На столе сиреневая скатерть. Стены бледно-оранжевые, с нарисованными мультяшными персонажами из советских мультфильмов: Винни-Пух с Пятачком и осликом, волк с зайцем из «Ну, погоди!», лев Бонифаций в окружении негритянских ребятишек, Буратино, Незнайка и много ещё кто. Над всей этой мультяшной толпой желтело солнышко. По левую руку к стене примыкал кухонный гарнитур со шкафчиками, электроплитой, вытяжкой и мойкой.
– Нравится? Тут раньше дошкольное учреждение было, потом они переехали в новое здание. Мы подумали и решили ничего не менять кардинально. Даже спальню сохранили с детскими кроватками. Мы их чуть удлинили и каркасы усилили. Теперь это комната релаксации. Многие специально приходят окунуться в детство, почувствовать беззаботность, там хорошо и спокойно. Вам чай, кофе?
– Чаю, пожалуйста. А что значит «Центр деградации личности»? Звучит как-то двояко выпукло. Чем же вы всё-таки занимаетесь? Что делаете?
– Как что? – подал Зиновий гостю чашку чая на блюдечке, – личностно деградируем, что тут непонятного? – хитро улыбнулся он.
– Ой ли… – Михаил сделал пару глотков и взглянул исподлобья на собеседника.
– А! Вот вы что подумали! – шутливо погрозил он пальцем Михаилу, – нет, мы не делаем из людей идиотов, не занимаемся зомбированием, не разрушаем психику наших сторонников. Мы меняем масштаб личности. В ту или иную сторону. А «деградация» – так это с точки зрения обывателей. Наши сторонники действительно, по их мнению, деградируют – перестают мыслить общепринятыми шаблонами. Обыватели этого боятся: как это так? – Кто-то думает по-другому, а это ненормально. Они видят вывеску и понимают её буквально. Для них мы превращаем людей в дегенератов, что-то типа психушки, где из людей овощей делают. Разворачиваются и спешат прочь. Мы работаем для тех, кто не боится проснуться, для тех, кто морально и духовно готов к веселию. Помните? «Праздник, который всегда с тобой!», – Что-то запамятовал, откуда это… Пусть это порой и шокирует окружающих.
– Вы арендуете этот флигель?
– Нет, теперь он в собственности нашей организации. Выкупили три месяца назад.
– А откуда у вас, простите, деньги? Спонсорская помощь? Пожертвования единомышленников?
– Знаете, к нам ходят как весьма солидные бизнесмены, так и просто сочувствующие сильные мира сего. Некоторое занимают очень важные посты. Эти люди многого добились в жизни, но со временем пришли к пониманию, что всех денег не заработаешь, а всем страждущим не помочь. Что в конечном счёте это всё – пыль, бумажки! Рано или поздно снисходит озарение: в этом мире есть что-то ещё. И мы даём им это. Чувство сопричастности, принадлежности к чему-то глубинному и архиважному. Некоторых прельщает, что они типа члены тайного общества, и хранители некого ключа к пониманию замысла мироздания. А для этого никаких бумажек не жалко, это уже другой уровень. Понимаете?
– И всё же, чем вы занимаетесь?
– Сколько людей – столько и мнений. Кто-то считает, что мы занимаемся духовными практиками, для кого-то это оборачивается психологической разгрузкой, некоторые видят в этом что-то магическое. Кому что ближе. Я не возражаю даже, когда многие пользуются термином «практическая конспирология», по крайней мере это на слуху. Знаете, что это такое?
– Что-то слышал…
– Ну как же? – На самом деле всё обстоит не так, как кажется, как мы привыкли думать. То, что насаждают с детства. Потом в школах, институтах нам втирают то, что им выгодно. Чтобы легче было нами управлять.
– А, всё с вами ясно, – иронически ухмыльнулся Михаил, – мировое правительство, Петра Первого подменили, а земля у нас плоская…
– Вы зря иронизируете, Миша. Можно я вас так буду называть? Плоская земля? – Это прошлый век! Детский сад, если хотите. Мы пошли куда дальше, – таинственно понизил он голос, – может быть раньше она и была плоская, мы же придерживаемся концепции, что земля – уже вогнутая. Да-да, молодой человек. Она вогнута! И у нас есть неоспоримые доказательства. Более того, эта её вогнутость постоянно увеличивается. Можно сказать, что земля постепенно сворачивается в трубочку!
– И много вас таких?
– Нас уже пятеро в городе!
– Не густо, прямо скажем…
– Э-э-э, не скажите! Ещё каких-то полгода назад у меня вообще не было единомышленников, а теперь нас уже в пять раз больше. Геометрическая прогрессия, однако! Шестым будете?
– Шестым? Гм, шестым мне ещё быть не доводилось. Для этого мне придётся для начала побыть третьим. Недельки две-три, если выживу, конечно.
– Я хочу сделать вам серьёзное предложение. Может быть, самое важное в вашей жизни, а вы всё шутки шутить изволите. Ну вы подумайте – какие перед вами откроются перспективы: адепты нашего учения уже давно не работают на своих прежних работах. По крайней мере сами. Им это больше не нужно. «А где же они тогда деньги берут? – спросите вы». А нигде! И одновременно отовсюду. И вы так сможете – надо просто позволить им прибывать. Не закрываться! Поймёте со временем.
– И всё-таки, Зиновий Германович, сектантством попахивает…
– Что ж, извольте. Над вашей головой жёлтое полотно, – всмотрелся он в точку чуть выше макушки Михаила, – на нём какие-то яркие зелёные мазки, с тёмными элементами, и ещё я вижу красные вкрапления. Эта картина вас веселит, раскрепощает. Вы сами её создали, без чьей-либо помощи. Самопробуждение – это большая редкость. Люди всю жизнь к этому идут, большинство, так и не достигнув, уходят спящими. А вы сами себя за волосы из болота вытащили. Как и я себя в своё время. Это дорогого стоит! Четверых я собственноручно вытаскивал, но они уже были готовы.
Михаил выпучил глаза на Зиновия:
– Как это вы… Вы что, видите мои мысли?
– Вы же сами хотите, чтобы их увидели, не так ли? Выставили приманку и ждёте, когда удача клюнет. В целом, Миша, вы всё правильно сделали. И она скоро клюнет. Главное не оттолкнуть её, не испугаться. Вот таким вещам мы и учим наших последователей. А вы сами до всего допёрли! Хотите ли вы этого или нет, – а вы уже наш адепт! И теперь нас шестеро! Поздравляю!
– А причём здесь тогда вогнутая земля? – вытер Михаил выступивший на лбу пот.
– Ну, она вогнута только с одной стороны – с той, на которой обитают слабые, серая масса, большинство. А с другой-то стороны она как была округлой, так и осталась! Вот в чём штука! Вогнутость – это дефицит энергии, внутренний вакуум. А вокруг энергии полно, и она по закону энтропии стремится его заполнить. Это как выпукло-вогнутая линза – вогнутость собирает и концентрирует энергию, надо только суметь её принять. Вот этому-то мы и учим! А народ всё буквально понимает: типа, – как это вогнута? Даже дети знают, что круглая! Дурачками нас считают. А на самом деле это просто замануха.
– Признаться, не ожидал…
– В течении месяца мы организуем вам помещение, будете руководить новым филиалом нашего центра. Сейчас у нас пять районов обилечены, а в городе их восемнадцать! Так что работы ещё много. Вы территориально где живёте?
– Да тут, рядом…
– У нас на Петроградке никого нет. Подойдёт? Вот и отлично! Вам подготовят материалы, методические указания, литературу. У вас месяц, чтобы всё это изучить. Материала много, так что времени зря не теряйте. А пока можете сюда приходить. Послушаете, опыта наберётесь. По средам и пятницам в семь часов. А иногда и по субботам ещё собираемся, как сегодня.
– Вы только в Питере промышляете? А в Москве есть адепты?
– Всё началось здесь. Тут у нас гнездовье. В других городах… – Не всё сразу, курочка по зёрнышку клюёт. А что касается Москвы, то там работают адепты иного рода. И у них совсем другие задачи, специфические, всё-таки, столица нашей Родины!
– Мне что-то надо будет подписывать, ну я не знаю, бумаги какие-нибудь?
– Да, мы подготовим документы и пригласим вас. Предупреждаю: совмещать прежнюю работу с вашей новой сферой деятельности не получится. Знаю по опыту. У вас как с этим?
– Ну… Заявление об увольнении я написал в понедельник. Так что мне предстоит ещё недельку отработать. И я полностью свободен.
– Хорошо. А теперь прошу вас пройти в зал, занятие начнётся через пару минут.
Бывшая игровая комната детского сада. На полу ковёр с замысловатыми узорами. Вдоль стен стоят деревянные стульчики с нарисованными зверушками и цветочками на спинках. Михаил насчитал человек двадцать. Крайне разношёрстная публика. Разных возрастных категорий. Если пользоваться детсадовской терминологией, то в зале присутствовали представители младшей, средней, старшей и подготовительной групп. Женщин было больше. Кто-то расположился на стульчиках, кто-то сидел на ковре. У всех были блокноты с ручками. Одна барышня пришла с мольбертом и красками и готовилась что-то зарисовывать. Михаил снял у дверей кроссовки и устроился на ковре, скрестив ноги.
– Итак, друзья мои, сегодня нам предстоит путешествие в детство. У каждого, наверное, были моменты, когда вас незаслуженно обижали. И многие ваши сегодняшние неприятности родом из далёкого детства. Сегодня мы отпустим их. Закройте, пожалуйста, глаза, – Зиновий включил медитативную музыку, – и расслабьтесь, слушайте мой голос. В конце занятия я попрошу вас письменно описать увиденное. У всех есть ручки и бумага? Поехали. Вспомните самый негативный момент и представьте себя ребёнком. Что вы тогда чувствовали?..
Михаил увидел себя одиннадцатилетним пацаном. Он стоит перед закрытой дверью в комнату, он в чужой квартире. За дверью раздаётся звонкий смех и радостные голоса. Звон посуды, топот и модная музыка. Веселье в полном разгаре. Он вспомнил. Одна девочка из его класса, которая ему очень нравилась, пригласила его на день рождения. Они вместе росли в детском доме. И вот полгода назад её забрали в семью. Повезло. Но они продолжали видеться. Она его единственного из детдома позвала на праздник. Михаил пришёл с подарком – достал кассету с записями популярной группы. Подхалтурил на рынке и купил. И поначалу всё было хорошо: торт – просто объедение, разные лимонады, пирожные. Но когда дело дошло до танцев, новые друзья девочки выставили его из комнаты и заперли дверь изнутри. А она даже ничего на это не сказала! Почему они со мной так?
– …А теперь подойдите к себе-ребёнку и попытайтесь понять, что он чувствует…
Михаил посмотрел в глаза тому мальчишке. Кроме обиды и непонимания было что-то ещё. Да, с ним поступили несправедливо, но тот мальчик уже тогда догадывался, ему с теми за дверью не по пути…
– … а теперь уже со своей нынешней колокольни попробуйте объяснить тому ребёнку, что…
Но Михаилу ничего объяснять и уж тем более успокаивать мальчишку не пришлось. Они оба повернули головы в одну сторону и увидели светлый портал. Что-то вроде гофрированного круглого тоннеля с концентрическими кругами. Чередовавшиеся жёлтые и оранжевые круги уходили в даль, сужаясь по мере удаления. Оба поняли – им туда! Ребёнок протянул к нему ладонь. Михаил взял его за руку, и они пошли по тоннелю в светлое будущее, а вся грязь и тяжесть осталась догнивать в той квартире.
Михаил открыл глаза и улыбнулся.
– Ну как Миша, деградация прошла успешно? – присел рядом Зиновий.
– Более чем! Потрясающе!
– Вы с нами? Так вы согласны стать Шестым адептом?
– Почту за честь!
– Вот и славно. Мы с вами свяжемся. А вот бородёнку советую сбрить, она вам не идёт, уж больно комично вы с ней смотритесь. На сегодня всё.
Михаил спустился с крыльца, потрогал свою куцую бородёнку и закурил. «Хм, «бородёнка»! И что им всем моя борода покоя не даёт? А впрочем, она свою роль уже сыграла, бриться так бриться, – рассудил Михаил». На пустыре за автобусной остановкой он наткнулся на смятые радужные бумажки в траве. Господи! Это были три пятисотрублёвые купюры. Рядом валялся разбитый телефон.
– Вот так да! Муха по полю пошла, муха денежку нашла, – вырвалось у него, – это я удачно сходил. А ведь Зиновий так и говорил по поводу того, где они берут деньги: «А нигде! И одновременно отовсюду. И вы так сможете – надо просто позволить им прибывать. Не закрываться!».
Михаил разгладил купюры, сунул в карман, и, напевая что-то себе под нос, зашагал по направлению к дому.
27 сентября 2023 г.
Автор публикации
