По темным летним улицам небольшого городка мчался черный тонированный джип, из салона которого раздавалась громкая музыка, будя своими басами жителей окрестных домов. За рулем сидела блондинка лет тридцати, крепко вцепившись в руль и с остервенением давя на газ. Длинные светлые волосы, все в грязи и запекшейся крови, спутались и торчали во все стороны. Ее, когда-то красивое и ухоженное лицо, а сейчас опухшее от побоев и с размазанным макияжем, вкупе с бешено горящими глазами, смотрелось жуткой маской. Всё тело, покрытое ссадинами и синяками, ныло от нестерпимой боли, горло саднило, а глаза слипались от усталости. Но засыпать нельзя. Не сейчас. Не здесь. До цели оставалось совсем немного. Блондинка, тряхнула головой, отгоняя сон, и с визгом шин, лихо вошла в очередной поворот. «Осталось совсем немного. Уже скоро всё закончится, – шептала она себе разбитыми губами, – Не спать, Ильюха, не спать…»
***
– Не спать, Ильюха! Эй! Подъём! Так всю жизнь проспишь, братан!
Чья-то крепкая рука потрепала Илью за плечо, выводя из пьяного забытия. Он медленно приподнял голову, тряхнул ей пару раз и уставился мутным взглядом на полки с бутылками. Где он? Кругом слышна громкая музыка, разговоры и пьяный смех, а он сидит на высоком стуле за барной стойкой. Илья повернул голову вправо и наткнулся взглядом на пьяно любящегося Антоху. Чуть дальше сидел Санёк и воодушевленно «клеил» какую-то пьяную девицу.
Точно! Сегодня пятница и он с друзьями заскочил, как обычно, в бар. Ага, заскочил. Набухался в хлам. Как только со стула не свалился. Ну да ладно… Всё равно жизнь дерьмо. Просвета нет и не будет. И что остается тогда? Правильно. Напиться и забыться.
В кармане настойчиво завибрировал телефон. Илья еще раз тряхнул хмельной головой и полез в карман. Посмотрев на экран телефона, он злобно выругался. Звонила Ленка, чтоб её! Опять за алименты втирать начнет. А где ему денег взять? Он их не печатает.
И если честно, то Ленка сама и виновата. Угораздила же ее забеременеть сразу после выпускного. И всё. Прощай универ, мечты о престижной работе и безбедной жизни. А можно было без шума решить эту проблему и, разбежались оба в разные стороны. Илья в Москву поступать. А Ленка… Да хрен знает, чего она тогда хотела.
Так нет же. Побежала в соплях рассказывать своим родителям, что Илья отвечать за свои «куролесы» отказывается. Те в припряжку к Илье домой. Вот, дескать, что ваш сынок набедокурил. Тут уж и родители Ильи в бой пошли.
-Как же так, сынок? Негоже это, дитю без отца расти. Не по-людски это… Что люди-то о нас скажут? – причитала на кухне мать, когда они с отцом, после разговора с Ленкиными родителями, устраивали Илье разнос.
– Не будет в семье Самохиных такого позора! Женишься и точка! – стукнул кулаком по столу отец, поднимаясь со стула и вышел.
Потом вернулся и, уже с сожалением глядя на сына, тихо пробурчал:
– А учеба, сынок, никуда не денется. Даст Бог, подрастет дитё и, поступишь ты в своей Москве куда захочешь. Правда, на заочное, но всё же.
Не дал Бог, батя. Ничего не дал. Десять лет, как в тумане. Свадьба, пеленки, детские крики по ночам, работа за копейки, шабашки, вечные ссоры с женой. Запил крепко. С Ленкой развелся и к родителям переехал. По началу они с алиментами на сына Димку помогали. А год назад не стало отца. Сердце. А за ним и мама тихонько ушла. Вот и некому Илье больше помочь. Не к кому со своей бедой пойти. А Ленка всё не унимается. Дай, дай, дай. Вроде и мужика себе уже нашла, и дочку ему родила, а всё нудит. «Сын, – говорит, – твой. И обеспечивать его должен ты». А чем обеспечивать-то?
С работой у Ильи в последнее время совсем не ладилось. То оттуда турнут, то отсюда попросят. С женщинами ему тоже конкретно не везло. Тем, кто нравился Илье, он был не ко двору. А те, кто сами вешались на него, ему и даром были не нужны. В общем, везде засада. Только два друга и осталось, Антоха и Санек. И то, строго по пятницам. В остальное время у них на первом месте были свои семьи и своя работа.
Так, в безрадостных мыслях о своей злосчастной судьбе, Илья и не заметил, как телефон перестал вибрировать и экран погас. Тяжело выдохнув, он засунул телефон обратно в карман и повернулся к Антохе:
– Надолго я рубанулся?
– Да не. Минут на двадцать. Ты как пришел, сразу закидываться начал. Вот тебя и развезло. Ну так понятно. С очередной работы поперли. Тут любой сорвется.
– Угу, – угрюмо буркнул Илья, вспоминая, как мастер автосервиса, в который он устроился всего две недели назад, отчитывал его, как пацана, и за опоздания, и за косорукость, и за хамство клиентам, подытожив кратким: «Уволен!».
– Забей ты на них всех, Ильюха, – похлопал его по плечу Антон, – Найдешь ты себе еще нормальную работу. Не кисни, братан.
– Угу, – опять невнятно пробурчал в ответ Илья.
Голова раскалывалась. Думать о чем-то совсем не хотелось. И разговаривать тоже. Было только одно желание, добраться до дома и завалиться спать.
– Слушай, Тоха, чего-то хреново мне. Пойду я домой, – пытаясь сфокусировать пьяный взгляд на Антоне, промямлил Илья и стал сползать со стула стула.
– Ты чего, Ильюха! – пытался остановить Илью тот, хватая за рукав, – Еще только десять вечера. Время детское. Выпей, расслабься, с девчонками потанцуй.
– Не, не, я домой, – мотнул головой Илья и, покачиваясь, побрел к выходу.
– Может тебе такси вызвать? – крикнул ему в след Антон.
Илья лишь только отрицательно покачал головой. Да и идти тут было всего два квартала. Проходя мимо большого зеркала у выхода из бара и, мельком взглянув на своё отражение, Илья еще раз убедился, что жизнь изрядно его потрепала. Вместо высокого, широкоплечего спортивного парня, с копной каштановых волос и веселым прищуром карих глаз, коим он был когда-то, на него смотрел худой, сгорбленный, еще молодой, но уже с явными признаками алкогольной зависимости, мужчина, глаза которого давно потухли и выражали лишь обреченность и неспособность сопротивляться жизненным трудностям. Светлая джинсовая куртка свисала с плеч, как рубище.
– Пошли они все, – сплюнул себе под ноги Илья и поплелся дальше.
Выйдя из бара, Илья полной грудью вдохнул прохладный воздух ночного города и нетвердым шагом направился в сторону дома.
Уже, подходя к дому, и концентрируясь только на том, чтобы не споткнуться и не угодить лицом в очередную лужу, Илья не заметил, как к нему подбежал смуглый, кучерявый мальчонка, лет семи, и, буквально путаясь у него под ногами, жалобно заглядывал тому в глаза.
-Дядя, дай пять рублей! Дай пять рублей, дядя! Дай пять рублей! – скороговоркой тараторил мальчуган, не на шаг не отставая от Ильи.
– Отвяжись! – злобно гаркнул Илья, пытаясь обойти мальчишку.
Но тот прилип к Илье, как жвачка к ботинку. То забегая вперед, то пристроившись рядом и, дергая Илью за штанину, продолжал верещать:
– Ну дай, дай пять рублей, дядя!
Не выдержав такого напора мелкого проныры, Илья попытался его несильно оттолкнуть от себя. Но не подрасчитал силы и, мальчонка, не устояв на ногах, плюхнулся задом на асфальт.
– Эй! –раздался за спиной Ильи зычный мужской бас, – Ты зачем детей обижаешь?! Сила есть – ума не надо?
Илья развернулся и заметил недалеко от себя троих. Две цыганки в длинных юбках, одна старая, другая помоложе, сверлили его злым взглядом. А в центре стоял здоровый, тучный, бородатый цыган, лет пятидесяти, в замысловатой шляпе и хитрым прищуром черных глаз. Мальчишка тут же соскочил с асфальта и, обиженно потирая «пятую точку», подбежал и прижался к старой цыганке.
«Вот только вас еще не хватало», – раздраженно подумал Илья.
– Чего молчишь? – ухмыльнулся цыган, – Сказать нечего?
И вот тут Илья всерьез разозлился.
– Да пошли вы все! Все! И ты! И ты! И ты! – орал он, тыкая пальцем в каждого из этой троица, – И ваш мелкий глазолез! Пошли вы все!!!
К удивлению Ильи, цыган не стал дерзить в ответ. Он лишь перестал щуриться, внимательно посмотрел на Илью и грустно присвистнул:
– Э, парень… Тебе, я гляжу, тошно сегодня.
– Ты даже не представляешь как, – махнул рукой Илья и устало опустился на ближайшую скамейку.
Бородатый, тем временем, махнул головой женщинам и, те, прихватив с собой мальчонку, бесшумно «растворились» в ночи. Мужчина подошел к скамейке и опустился рядом с Ильей.
– Ну, рассказывай, – тихо произнес он, глядя на Илью.
– А чего рассказывать то? – опустив голову и глядя вниз, безликим голосом ответил Илья.
– Что в твоей жизни такого приключилась, что ты на людей срываешься? Умер кто-то из родных? Или, не приведи Господь, сам убил кого? Может болезнь у тебя неизлечимая?
– Ну ты загнул, – ухмыльнулся Илья, не поднимая головы, – Ничего такого. Просто сама жизнь – дерьмо.
– И с чего ты сделал такие выводы? – не унимался бородач.
Илья приподнял голову, посмотрел куда-то вдаль и тяжело вздохнул.
– Знаешь такое выражение: «Вся жизнь – борьба»? И чтобы жить нужно бороться? Тут борись, там не сдавайся, здесь поднажми, там прорвись. А за что бороться? Куда стремиться? Нет, вот ты мне скажи! А?
– Откуда у тебя в таком возрасте такие печальные мысли? – удивился цыган, – Тебе сколько лет? На вид и тридцати нет?
Илья кивнул.
– Ну вот! Парень молодой, здоровый, руки – ноги есть, голова вроде тоже на месте. Чего тебе не хватает?
– Да не знаю я! – взбеленился Илья, – Вот у всех жизнь как жизнь. У всех есть какие-то радости. Какие-то стремления, увлечения. Какая-то цель. Только у меня всё не так. Всё через одно место. Куда не кинь – везде клин. Понимаешь?
– Нет, не понимаю, – ответил бородач, – У всех, как ты говоришь, кроме радостей есть еще и свои трудности. Жизнь она непростая штука, где-то дает, где-то отбирает. Думаешь у других жизнь – сплошной сахар. Вон, взгляни на него.
Цыган кивнул в сторону соседней скамейки, где сидел какой-то бомжеватого вида мужичонка неопределенного возраста, и с деловитым видом пытался уместить в, уже и так полную, грязную сумку очередную пустую бутылку.
– Как думаешь, у него жизнь лучше твоей?
– Конечно, – ухмыльнулся Илья, глядя на бомжа, – Пошел, бутылок насобирал, выпить – пожрать купил и целый день свободен. Ни о чем париться не надо.
– Вот даже как? – прищурился цыган, – Ты, видать, и вправду не ценишь свою жизнь.
Потом тяжело вздохнул и продолжил:
– Ну что ж… Давненько я этим не занимался. И матушка мой порыв вряд ли оценит… Но, как говориться, для хорошего человека ничего не жалко, – хмыкнул он и, тут его голос стал очень серьезным и каким-то металлическим, – Я даю тебе одну ночь. Только одну ночь. Завтра, ровно в восемь утра, твои скитания закончатся. И кем ты в тот момент окажешься, ту жизнь до самой смерти и проживешь.
– Чего ты мне там даешь? – с усмешкой повернулся в сторону цыгана Илья.
Но того и след простыл. Илья стал оглядываться по сторонам, думая, не привиделось ли это всё ему по пьяни , как рядом раздался скрипучий мужской голос:
– Я очень извиняюсь… Но не могли бы Вы дать мне немного денег? Для здоровья… Поправиться…
Возле него стоял тот самый бомж, на которого пять минут назад указывал цыган, и смотрел на Илью жалостливым взглядом.
– Слышь, мужик, – словно не расслышав просьбу мужичка, оторопело заговорил Илья, – Ты сейчас здесь цыгана не видел?
– Какого цыгана? – непонимающе уставился на Илью тот.
– Ну такого… В шляпе, с бородой, лет пятидесяти. Здесь со мной сидел.
– Неа, не видал. Тебя видал. Цыгана не видал. Ну так как, есть пяток рубликов на похмел? – не унимался бомж.
– Похмелиться хочешь? – спросил Илья, понимая, что к нему тоже подступает то неприятное ощущение, когда организм из алкогольных радостей переходит в стадию алкогольных последствий.
Мужичок радостно закивал и в его глазах затеплилась надежда.
– Тебя как звать-то?
– Виталик я, – суетливо отозвался тот.
– Слушай, Виталик, а давай вместе бахнем?
Виталик расплылся в беззубой улыбке:
– Так а чего же! Конечно!
Илья взглянул не часы. Пять минут двенадцатого. И тут в голове пронеслись слова цыгана: «…ровно в восемь утра…» и, он содрогнулся. «Жуть какая», – подумал Илья, возвращаясь мыслями в реальность.
– Не успели, – с досадой сплюнул он, – выпивку уже не продают.
– Не беда! – радостно подорвался Виталик, – Я тут один ночной магазинчик знаю. Там продавщица женщина хорошая. Всегда мне продает.
– Только я всякую бурду не пью, – ухмыльнулся Илья.
– Так и не надо. Там можно и приличного чего прикупить и закуси всякой. Были бы деньги, – лыбился, вдохновленный предстоящим застольем, Виталик, – А посидеть у меня можно. Я вон там живу, – указал он в сторону ближнего дома.
– На помойке? – съязвил Илья.
– Ну зачем на помойке, – обиделся Виталик, – Квартирка у меня, однушка на первом этаже. Бедненько там, но посидеть есть где.
– Ладно, не обижайся, – поднимаясь со скамейки, примирительно сказал Илья, – Пошли к твоей доброй женщине.
Виталик еще шире заулыбался, подхватил свою грязную сумку с «драгоценной» тарой и бодро зашагал вперед, указывая Илье дорогу.
***
Продавщица небольшого ночного магазинчика, полноватая женщина, лет сорока, завидев Виталика, нахмурилась и с сочувственным вздохом потянулась под прилавок. Скорее всего за бутылкой какой-нибудь дешевой бормотухи. Видать и правда, Виталик был здесь постоянным «клиентом». Но заметив, что тот сияет, как медный таз и, за его спиной появляется довольно приличного вида молодой человек, на ходу достающий из заднего кармана кошелек, она замерла на полпути, выпрямилась и улыбнулась посетителям.
Люда (так звали продавщицу) оказалась довольно шустрой и понятливой женщиной. Сразу смекнула, что нужно поздним покупателям.
Уже через двадцать минут, с полными пакетами добротного алкоголя и приличной закуси, Илья и Виталик заходили в подъезд старенькой хрущевки.
Подойдя к обшарпанной деревянной двери, Виталик толкнул ее ногой и, та со скрипом распахнулась. «Проходной двор», – подумал Илья.
В нос тут же ударила смесь специфических «ароматов»: курева, перегара, пропавшей еды и еще какой-то кислятины. У Ильи, с непривычки, ком подступил к горлу.
Виталик, тем временем, щелкнув выключателем, любовно пристроил в углу сумку с тарой и деловито засеменил на кухню, крикнув на ходу:
– Разуваться не надо!
– Даже не думал, – пробурчал в ответ Илья.
Сидя на маленькой, грязной кухне, где из мебели остался только стол, три табурета, да старенький, ржавый холодильник, Илья смог лучше разглядеть Виталика, который суетливо выкладывал на стол провизию.
Если отбросить все проявления образа жизни Виталика, то можно было сказать, что ему чуть за сорок. Странно, по началу Илье показалось, что тому за шестьдесят. Очень худой, невысокого роста, лысеющий с жиденькой бороденкой и почти полным отсутствием зубов. В грязных черных трико с вытянутыми коленками, синей, заношенной футболке, и, в видавших виды сланцах. Но, что самое странное, всем своим видом Виталик не вызывал презрения или отторжение. Скорее жалость и сострадание.
Уже основательно выпив и изрядно захмелев, Илья, подперев голову рукой, слушал в пол уха рассказ Виталика о его нелегкой судьбе.
Виталик с самого детства рос слабым ребенком. Не в физическом плане. Нет. Просто человеком он был мягким, уступчивым и безынициативным. Жил так, как судьба положит. До тридцати не женился, так как был робок и застенчив. Но уже на четвертом десятке повстречал на своем пути женщину, которая и перевернула его жизнь.
– Лидия Тимофевна моя, – заплетающимся языком говорил Виталик, – постарше меня была на десять лет, но женщиной была со стальным характером. Она на пищекомбинате приемщицей работала, так и меня туда же пристроила. Зажили мы хорошо. Ремонт в квартирке сделали, мебели накупили, на море съездили. О детишках мечтали. Жена хоть и в возрасте была, а не сдавалась. По врачам стала ходить, чтобы, значит, забеременеть получилось.
И чудо свершилось. Лида родила. А когда дочке было полгода, Лида почувствовала себя плохо и, спустя какое-то время, вновь пошла к докторам. Там им с Виталиком был озвучен страшный диагноз – рак.
Виталик всхлипнул, вспоминая прошлое.
А дальше для Виталика начался ад. Лиде становилось всё хуже и, она за полгода слегла. На самого Виталика свалилась двойная ответственность. Мало того, что он вдруг из ведомого и опекаемого вдруг стал главой семьи, на его плечи легла ответственность за маленькую дочку и тяжелобольную жену. В начале ему, как могли, помогали соседи. Но, со временем и они стали заходить всё реже.
Через год жены не стало. И Виталик сломался. Запил он сразу и по-черному. Забывая о маленькой дочке, которую всё чаще стали забирать к себе всё те же соседи. Как и когда, по настоянию соседей, дочку забрала служба опеки, Виталик в пьяном угаре не помнил. А когда спохватился, то, подумав, махнул рукой, решив, что так, наверное, даже лучше.
– Вот и живу я теперь, как придется, – подытожил свою жизнь Виталик, – Где подадут, где нальют, где сам подсуечусь, бутылок пособираю. Вот только квартирка эта у меня и осталась. Как только электричество за неуплату не отключили, ума не приложу. Ну, слава Богу, хоть жить есть где. Пока… – вздохнул он.
Илья еле разлепил смыкающиеся веки и протянул:
– Да уж, судьба…
Потом добавил:
– Слышь, Виталик, у тебя есть, где прикорнуть?
– Конечно, – безрадостно отозвался Виталик, – Там, в комнате диван и тахта. Ложись куда хочешь.
Илья кивнул, поднялся и, шатаясь, побрел в комнату. Как завалился на что-то мягкое и тут же заснул, Илья уже и не помнил.
***
– Виталик! Эй, Виталик! А ну вставай, ханыга!
Илью кто-то бесцеремонно тряс за грудки, бил по щекам и пытался поднять. Вслед за этим в лицо ему плеснули холодной водой. Ничего не соображая, Илья подскочил, сел и уставился вперед. Голова раскалывалась так, будто бы он пил не один вечер, а целую вечность. И еще этот запах. Неужели от него?
Илья попытался сфокусировать взгляд. В комнате было темно. Лишь только свет из кухни позволял увидеть еле различимые силуэты. Рядом, на тахте, спиной к нему виднелась спящая мужская фигура. А над Ильей нависали два субъекта. Один тряс Илью, второй стоял чуть поодаль и, кажется, пытался что-то найти на стене. Щелкнул выключатель. Комната осветилась тусклым светом и, Илья смог разглядеть этих двоих. Тот, что стоял поодаль, был лет двадцати семи – тридцати. Высокий брюнет, в деловом синем костюме и надменной улыбкой на красивом лице. «Слишком смазлив для мужика» – подумал Илья. Затем Илья перевел взгляд на второго и ему стало не по себе. Этот тип был полной противоположностью своего напарника. Здоровенный, лысый детина, в темных джинсах и кожаной куртке. Его, глубоко посаженные глаза горели такой злобой, что казалось он ненавидит весь мир. Была ли эта маска устрашения для запугивания слабых, или эта свирепая рожа сопровождала бугая с самого рождения , Илья знать не хотел.
– Два дня за тобой гоняемся, урод! – орал в лицо Илье лысый, тряся за грудки, – Думал вечно бегать от нас будешь? А?
Собрав остатки мужества, Илья затараторил:
– Мужики, вы меня с кем-то путаете. Я не Виталик.
И сам удивился скрипучести своего голоса с просвистывающими звуками.
– Ага, – ухмыльнулся брюнет, – Как в микрозайме кредиты под залог квартиры набирать, то ты Виталик. А как их отдавать – то я – не я и лошадь не моя.
– А ну вставай, падла! – дернул его вверх бугай.
– Говорю же вам, я не Виталик, – кричал Илья тыкая за спину лысому, – Вон он, спит.
– Вот этот? – манерно поднял бровь брюнет, – А ну-ка, Боря, растолкай второго.
Лысый ухмыльнулся, отпихнул от себя Илью так, что тот опять плюхнулся на диван, развернулся к тахте и стал тормошить спящего. Тот промычал что-то невнятное и приподнялся. И тут у Ильи волосы зашевелились на голове. Проснувшийся мужчина, с копной каштановых волос, торчавших во все стороны, заспанным лицом и, с испугом переводящий взгляд с лысого на брюнета, был ни кто иной, как ОН САМ! Илья подался вперед, удостовериться, что зрение его не подводит. Нет, никакой ошибки. Испуганный, взъерошенный парень, который, казалось, вжался в тахту и не переставал испуганно моргать, был Ильей.
– Так ты утверждаешь, что это Виталик? – улыбнулся брюнет.
Лысый, он же, как оказалось, Боря, зычно захохотал. Илья неопределенно кивнул, не переставая во все глаза смотреть на своего двойника.
Тем временем брюнет достал из кармана потертый паспорт, раскрыл его и, переводя взгляд с паспорта на «двойника», язвительно протянул:
– Что-то не похож.
Затем подойдя к Илье вплотную, сунул тому в нос фото на паспорте.
– А теперь взгляни сюда и посмотрись в зеркало. Хотя, – скривился брюнет, – у тебя сейчас такая рожа, что я и сам начинаю сомневаться, что ты и есть Виталий Сергеевич Дегтярёв.
Но Илья его не слышал, он, как во сне, сидел и пялился на самого себя.
Не увидев от Ильи никакой реакции, брюнет вздохнул и обратился к лысому:
– Боря, будь добр, проводи молодого человека на выход.
– Ну чего расселся? – грозно рыкнул на «двойника» лысый, – Давай на выход! И попробуй только кому-то растрындеть. Ботало отрежу. Усёк?
«Двойник» испуганно кивнул, соскочил с тахты и, как ошпаренный, рванул в сторону двери.
Как только захлопнулась дверь, брюнет посмотрел на Илью и деловым тоном сказал:
– А с вами, Виталий Сергеевич, мы вот как поступим. Сейчас мы проедем в адвокатскую контору. Там вы подпишите кой-какие бумаги и, сразу же мы вас отправим на новое место жительство.
– Какое новое место жительство? – еще не придя в себя от случившегося, спросил Илья.
– Два на метр, – хохотнул было бугай, но заметив яростный взгляд брюнета, осекся и замолчал.
– В область, в деревню, – продолжил брюнет, – Там и воздух свежий, и природа замечательная. Может там и пить бросишь, здоровье поправишь. А квартира твоя, Виталик, будет продана за долги. И заметь, в этом нет нашей вины. Ты сам знал, на что шел, когда набирал кредиты.
И, словно взбодрившись, воскликнул:
– Ну-с, чего стоим? Кого ждем?
– Вставай! Пошли!
Бугай схватил за шиворот Илью, рывком поставил на ноги и стал подталкивать его на выход.
***
Уже находясь на заднем сидении бежевого BMW, Илья лихорадочно думал, как такое с ним могло приключиться? Или может это всё сон? Ну, конечно, сон! А он сейчас спокойно спит в своей кровати и завтра проснется, как ни в чём не бывало. Он стал понемногу успокаиваться. Но тут его взгляд упал на зеркало заднего вида и, ему опять поплохело. Оттуда на него смотрел перепуганный насмерть Виталик. Илья повернул голову влево, потом вправо. Отражение в точности повторяло его движения. «Это конец, – обреченно подумал Илья, – Сейчас они перепишут на себя квартиру Виталика, а после прибьют меня по-тихому и закопают где-нибудь в лесочке». От этих мыслей Илье сделалось совсем дурно.
Тем временем брюнет с лысым, сидящие впереди, тихо переговаривались.
– Вот скажи мне, Боря, на кой ляд мы поперлись среди ночи в этот бомжатник? Нельзя было утра дождаться? Я, к твоему сведению, третьи сутки не сплю. То очередной договор для хозяина составляю, то сделку сопровождаю, то вас, дураков, от ментов отмазываю. Спать хочу, как сурок, – смачно зевнув, недовольно пробурчал брюнет.
– Ну Вы даете, Игорь Александрович! – хмыкнул лысый, – Днем этого деятеля поймать было нереально. А где я его бы до утра держал? Да и днем народу много. Вой бы поднял, проблем не оберешься. А ночью оно ж сподручней. Тихо взяли, тихо подписали, тихо увезли. Мы бы Вас не беспокоили. Но эта сволочь, адвокат Аксютин, пил неделю, а сейчас третий день в больничке с сердцем лежит. Вот хозяин и приказал подключить Вас. Вы же адвокат, хоть и не чета нашим.
«Ух ты! – с усмешкой подумал Илья, – Как мы умеем пресмыкаться. Если б сейчас не сидел в машине, уже бы кланялся в пол».
– Документы хоть на квартиру готовы? – уже деловым тоном спросил адвокат.
– А как же! Мы для таких хануриков, – лысая башка мотнулась в сторону Ильи, – договора на квартирки стряпаем сразу вместе с кредитными. Чтобы, как говориться, два раза не вставать. Они, наверное, в конторе у Аксютина в сейфе лежат.
– Так «наверно» или «точно»?
– Да точно, точно. Вот ключи от его кабинета и сейфа.
С этими словами лысый вынул из кармана связку ключей и передал их адвокату.
«Верняк прибьют и глазом не моргнут», – всё больше скисал Илья. И тут опять в голове слова цыгана: «Ровно в восемь утра скитания твои закончатся…». Вот оно! Это цыган, паскуда, ему такую свинью подложил! Но как?! Разве такое бывает?! Ну, раз он здесь в теле Виталика, без пяти минут полноценного бомжа и, вероятно, будущего жмура, значит бывает. Может попробовать еще раз поговорить с ними? Может всё-таки до них дойдет, что не того взяли? Нет, не прокатит. Подумают, что у него белая горячка в самом разгаре. Радует лишь одно, утром всё должно закончиться.
– Сколько времени? – подал голос Илья.
– Чего? – не понял лысый.
– Время, говорю, сейчас сколько? – прокашлявшись, более четко повторил Илья.
– А тебе зачем? – ухмыльнулся лысый, – Опаздываешь куда?
– Да так…
– Полпервого ночи, – отозвался брюнет.
«Как же долго…» – простонал про себя Илья и закрыл глаза.
Автомобиль подъехал к небольшому, обветшалому зданию на отшибе города, с единственным входом и без какой-либо вывески. «Это явно не то место, где принимают обеспеченных клиентов, – безрадостно подумал Илья, – Скорее всего здешняя конторка предназначена для таких, как Виталик».
Когда все трое вошли в небольшое, унылое помещение, лысый, идущий позади Ильи, бесцеремонно толкнул его, с силой усадив на шаткий стул возле обшарпанного деревянного стола. Илья огляделся вокруг. Деревянные полы, хлипкие окна с грязными жалюзи, стены в засаленных, темных обоях неопределенного цвета, тусклая лампочка на потолке. Из мебели были только стол, несколько «убитых временем» стульев, да массивный ржавый сейф в углу. А вот, что действительно бросалось в глаза во всей этой унылой, мрачной обстановке, так это дорогое кожаной кресло, черного цвета во главе стола.
Тем временем адвокат достал из кармана ключи, подошел к сейфу, открыл его и стал что-то там искать.
– Ну и где они? – раздраженно спросил он, скидывая на стол какие-то папки.
– Кто они? – непонимающе уставился на него Боря.
Адвокат, видимо понимая, с кем имеет дело, медленно выдохнул и, еле скрывая раздражение с расстановкой сказал:
– Документы на квартиру Дегтярёва.
– Так там должны быть, – не меняя тупого выражения лица, ткнул пальцем в сейф Боря.
– Боря, не беси меня, – уже во всю злился адвокат, – Если я спрашиваю, где они, значит их там нет!
– Щас! – лысый подскочил на месте, вынул из кармана телефон и выбежал на улицу.
-Идиот, – резюмировал адвокат, сел в кресло и закрыл глаза.
Илья, наблюдая эту картину, всё время молчал, молясь лишь об одном, чтобы документы так и не нашлись. А за то время, что эта парочка будет «стряпать» новые, он придумает, как выбраться отсюда.
Через пару минут вернулся лысый и извиняющимся тоном затараторил:
– Эта сволочь Аксютин забыл документы дома. Мы когда за этого бомжа взялись, – он снова махнул головой в сторону Ильи, – Михалыч… То есть Аксютин, заметил неисправности в договоре. Вот и взял домой доработать. Потом запил… Ну, а дальше Вы знаете.
– Короче, – прервал его адвокат.
– Так ключи от его квартиры у меня, – вновь засуетился Боря, – Он здесь близко живет. Я мигом смотаюсь туда – обратно.
– У тебя час. Потом я уезжаю, – устало ответил адвокат, всё также не открывая глаз.
– Я пулей! – приободрился Боря, – Вы только за Виталиком присмотрите, чтобы не сбежал.
Когда дверь за лысым захлопнулась, адвокат тяжело выдохнул, открыл глаза, поднялся с кресла и подошел к сейфу. Достав из него бутылку виски и пару стаканов, он развернулся к Илье.
– Выпить хочешь? – устало спросил он Илью.
Решив для себя, что раз вопрос с документами вот-вот решится и, его всё равно убьют, и пусть лучше это будет в пьяном забытье, чем с жесткого похмелья, Илья утвердительно кивнул. Адвокат хмыкнул, налил два полных стакана виски, один из которых протянул Илье. Сам подошел к столу, сел в кресло и стал медленно отпивать виски, задумчиво глядя в окно.
Илья, одним глазом косясь на адвоката, сделал большой глоток и почувствовал, как его тело обмякло и голова закружилось. Ну конечно же, он сейчас находился в теле глубоко пьющего человека, которого даже небольшая доза алкоголя могла срубить наповал.
– Ты когда-нибудь любил? – донесся до него задумчивый голос адвоката.
– Чего? – непонимающе переспросил Илья.
– Я спрашиваю, ты когда-нибудь любил, Виталик? Но не просто так. А до боли, до хрипоты. Так, что ради этой женщины ты готов был пожертвовать всем, что тебе дорого? Ты готов был поставить на кон свою жизнь?
Илья был ошарашен данным вопросом.
– Нет, – только и смог ответь он.
– То-то и оно… – печально отозвался адвокат, продолжая задумчиво смотреть в окно.
Ух ты! Да вы, господин адвокат, занимательная личность. Оказывается, мы любим не только себя. В сердце Игорька закралась любовь. Значит в нем есть что-то человеческое. Влюбленные мужчины часто становятся сентиментальными. Это нужно как-то обыграть, надавить на жалость, призвать к состраданию. И сделать это нужно пока его дружок Боря не вернулся. Этот уж точно церемониться не станет.
Но, по мере того, как Илья обдумывал, с чего начать разговор с адвокатом, отпивая виски, его мозг всё больше затуманивался, а сонливость брала верх.
Время шло. Настенные часы пробили два ночи. Илья не заметил, как допил свой стакан и погрузился в сон.
***
– Игорь Александрович, просыпайтесь!
Илью опять кто-то тормошил и пытался разбудить. Нет, нет, и еще раз нет. Больше он в этот кошмар не полезет.
Но тот, кто его будил, был очень настойчив и, Илье пришлось открыть глаза. Он сидел в кресле за столом, а напротив него, на стуле, свесив руки и, уткнувшись лицом в стол, безмятежно похрапывал Виталик. От увиденного Илья подскочил на месте. Да что ж такое-то! Илья мельком взглянул на часы. Полчетвертого. Он опять застонал и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза.
– Игорь Александрович, – раздал над головой твердый мужской голос, – Вас зовет к себе Лев Игнатьевич. Это срочно.
Илья поднял голову и увидел перед собой двух мужчин, довольно внушительной комплекции, в черных деловых костюмах. Тот, который стоял рядом с Ильей, был шатеном, лет сорока пяти. Весь его вид выражал спокойствие и уверенность. «Похож на начальника охраны какого-нибудь важняка», – сразу пришло в голову Илье. А вот тот, что стоял в конце стола, Илье совсем не понравился. Это был рыжий тип, лет тридцати, с наглой ухмылкой и презрительным взглядом голубых глаз.
Возле самой двери, с папкой в руках, вжался в стену Боря, непонимающе моргая глазами. Его свирепая маска исчезла, а на ее месте осталось лишь выражение испуганного павиана. «А! Так тебе и страх знаком, – не без злорадства подумал Илья, – Ну, прямо полный комплект «лучших» человеческих эмоций. Видишь силу – сразу ножки трясутся. Да, Борюсик, это тебе не безобидных бомжиков кошмарить».
– Илья Александрович, – вновь заговорил «старший», – Я еще раз повторяю, что Вы должны немедленно проехать с нами.
В тот же момент рыжий, не переставая ухмыляться, откинул полу пиджака, обнажая наплечную кобуру и, показывая всю серьезность намерений. «Из огня да в полымя», – обреченно подумал Илья и опять закрыл глаза.
– Игорь Александрович? – опять раздалось над головой.
– Геннадий Дмитриевич, – услышал Илья голос рыжего, – Чего мы с этой крысой возимся?
Шатен вздохнул и тем же спокойным голосом ответил:
– Ты прав, Андрей. Пакуй его.
В мгновение ока рыжий подскочил к Илье и сдернул того с кресла. Резким движением завел Илье руки за спину и защелкнул наручники на запястьях.
Стоя за спиной Ильи, рыжий злорадно зашептал ему в самое ухо:
– Ну что, сучонок, думал самый хитрый? И бабу у хозяина увел и денежки его притырил? Хотел, наверное, за бугор свалить? Ан не вышло. Хозяин предательства не прощает.
Но Илья уже столько раз мысленно умирал, что слова рыжего на него подействовали слабо.
Старший, тем временем, повернулся к Боре и, кивнув на сладко храпевшего Виталика, спросил:
– Сам справишься?
Боря закивал, как китайский болванчик, и еще сильнее вжался в стену.
Старший, удовлетворенный ответом, развернулся к двери и вышел из кабинета. Вслед за ним рыжий выволок и Илью.
***
Это какое-то дежавю. Второй раз за ночь Илью везли на заднем сидении неизвестно куда. Только сейчас это был черный джип, а его руки были скованы наручниками. И снова его будущее было весьма туманно и не предвещало ничего хорошего. Двое в костюмах всю дорогу молчали. Так что у Ильи было время подумать над той дикостью, что сейчас творилась с ним.
«Думай, Ильюха, думай, – лихорадочно соображал он, – Должна быть у всего этого какая-то закономерность».
Судя по логике вещей, когда Илья засыпал рядом с кем-то, тоже спящим, то они менялись телами, а значит и жизнями. Чтобы вернуть себе свою спокойную жизнь, ему необходимо вернуться в свое тело. А чтобы вернуться назад в свое тело, ему необходимо найти Виталика и заставить того заснуть. Ну, или просто ненадолго вырубить. И времени у него до восьми утра. Осталось всего ничего: каким-то образом выпутаться из этой истории с «хозяином» и найти Виталика. Всего то! Илья горестно улыбнулся. Затею о том, чтобы пуститься в объяснения с этими двумя, Илья оставил сразу. Если у Бори с Игорьком было хоть какое-то чувство юмора, то у этой парочки оно отсутствовало напрочь.
Джип выехал за пределы города и направился в сторону элитного коттеджного поселка. Подъехав к большим тяжелым воротам огромного особняка, рыжий, сидевший за рулем, нажал на клаксон и, ворота с жужжанием отворились. Проезжая мимо будки охранника, рыжий опустил стекло и спросил человека в форме:
– Хозяин еще не возвращался?
– Нет, – ответил тот, – Льва Игнатьевича еще не было.
Рыжий кивнул и направил джип к широкому крыльцу дома.
Припарковав машину, эти двое без церемоний выволокли Илью наружу и под руки повели в дом. Уже внутри, когда его тащили через холл и длинный коридор, Илья заметил, что на стенах висят портреты одного и того же человека. Скорее всего хозяина. Вот он в образе Цезаря, вот он король в мантии и золотой короне, а вот он рыцарь на резвом скакуне. «Да уж, – подумал Илья, – задатками скромности здешний хозяин точно не страдает». Художник, как мог приукрашивал внешность владельца дома, но основные черты явно угадывались. Скорее всего, это был рослый, крупный мужчина лет за пятьдесят. Вероятно лысеющий, с массивными чертами лица, густыми бровями и жестким, стальным взглядом. «Такой прихлопнет и глазом не моргнет», – подумалось Илье.
Так стоп! Он знает это лицо. Как его назвал охранник? Лев Ипатьевич? Лев Геннадьевич? Нет. Лев Игнатьевич. Ага! Оно! Как же он мог забыть? Лев Игнатьевич Привалов. В их небольшом городке личность весьма известная. Крупный бизнесмен, меценат, владелец нескольких благотворительных фондов. В общем, очень уважаемый в городе человек. Сам Илья его вживую не встречал, но в местных новостных порталах Привалов мелькал часто. Ему даже губернатор какую-то награду вручал за « неоценимый вклад в благоустройстве родного города». Вот тебе и благодетель… «Интересно, – с усмешкой подумал Илья, – а деньги от продажи за отжатые у несчастных людей квартиры он, наверное, детишкам в приюты отправляет? Или дома для инвалидов строит?».
Но тут его мысли прервал рыжий, пинком ноги распахнувший дверь в конце коридора и впихнувший Илью внутрь какой-то комнаты.
– Давай, давай, пошевеливайся, любовничек, – гоготнул он, – тебя тут твоя красавица заждалась.
От сильного толчка Илья чуть не упал на колени, но устоял и, пока его тащили вглубь комнаты смог немного оглядеться. Комната была довольно просторная, но абсолютно пустая. Посреди нее находились лишь два, стоящих друг против друга стула. На одном из них сидела связанная миниатюрная блондинка. Лица ее Илья разглядеть не мог, так как ее голова с растрепанными, запачканными кровью волосами, свисала вниз. Светлый брючный костюм был также весь в пятнах крови. Старший с рыжим подтащили Илью ко второму стулу и, перекинув скованные руки за спинку, для верности примотали их скотчем к стулу.
– Тамара Леонидовна, – издевательский «пропел» рыжий, – мы тут друга Вашего привели, чтобы Вам не так скучно было.
Девушка вздрогнула, застонала и медленно подняла голову. Увидев ее лицо, Илья вздрогнул. Оно было всё посиневшее и отекшее. Нос распух, правый глаз почти затек. «Ну вы, мужики, и твари», – разозлился Илья, глядя на избитую и, явно изможденную молодую женщину.
Девушка посмотрела на Илью. В ее взгляде читалась целая гамма эмоций. В нем была грусть, сожаление, боль и что-то еще… Что-то большее. На Илью женщины никогда так не смотрели.
Проверив, крепко ли привязан Илья – Игорь, старший махнул головой рыжему и, тот, всё также ухмыляясь, вышел из комнаты. Шатен же развернулся к Илье и тихо, почти шепотом, сказал:
– Скоро вернется Лев Игнатьевич. Вам лучше к этому подготовиться и решить, что Вы будете ему говорить.
Тамара медленно перевела взгляд с Ильи на стоявшего перед ним мужчину и, еле шевеля разбитыми губами, медленно заговорила:
– Послушай, Гена, мы ведь никогда не были врагами. Я всегда к тебе хорошо относилась. Заступалась за тебя перед Лёвой, помогала твоей семье. Умоляю, помоги и ты мне сейчас. Я сделала всё, что вы от меня требовали. Назвала банки, счета, пороли. У меня больше ничего нет. Прошу, не трогай Игоря. Это я всё придумала и сама за всё отвечу. Он здесь ни при чем. Отпусти его, пока Лёва не приехал. Скажешь ему, что Игорь сбежал. Или еще что-то. Придумай что-нибудь. Умоляю. Ты же можешь.
В ее голосе было столько боли и отчаянья! И до Ильи стало медленно доходить, что именно о ней говорил адвокат там, в конторке Аксютина. Именно из-за нее он поставил на кон свою жизнь. Видать, они оба ее поставили. Ну что ж, ребята, кажется, вы оба проиграли.
– Не могу, – как бы подтверждая мысли Ильи, ответил Гена, – Я всего лишь работаю на господина Привалова и выполняю его распоряжения. Вы вместе со своим… хмм… хмм… вместе с Игорем Александровичем совершили предательство по отношению ко Льву Игнатьевичу и, именно он будет определять степень вашей вины и какое будет наказание. А у меня, как Вы сами сказали, есть семья. И я не буду подставлять их под удар.
Потом, немного помолчал и тихо добавил:
– Мне очень жаль…
Затем развернулся к двери и быстрым шагом покинул комнату.
Как только закрылась дверь, Тамара вновь перевела взгляд на Илью и с грустью произнесла:
– Мы проиграли, Игорек. Мы рискнули всем и проиграли…
– Чего молчишь? – спросила она, видя, что мужчина напротив молчит и пытается отвести взгляд, – Тебе нечего сказать?
– А чего говорить то? – не выдержал пронзительно взгляда Илья.
– Скажи хотя бы, что любишь. Что это всё было не зря.
– Я бы Вам сказал, конечно, – замялся Илья, – Но тут такое дело…
– Вам? Дело? – непонимающе уставилась на него Тамара.
– В общем, – решился Илья, – Я – это не я. Вернее, он – это не я. Ну, короче, я в теле Вашего Игоря и, меня зовут Илья. А Ваш Игорь в теле бомжа Виталика. И сейчас, скорее всего, он либо едет куда-то в глухую деревню, либо уже труп, который любовно закапывает имбецил Боря, где-нибудь под сосной в глухом лесу, – выпалил на одном дыхании Илья.
– Ты что несешь?! – разозлилась не на шутку Тамара, – Какой Илья? Какой Виталик? Ты в своем уме? Или тебе уже успели по голове настучать так, что мозги вспенились?
– Да я сам в шоке! – не сдавался Илья, – Всё началось с цыгана. Он меня проклял или еще чего. И теперь я всю ночь скачу из тела в тело. И дела мои всё хуже и хуже. А мне, край, нужно успеть до восьми утра найти свое тело, которое утащил Виталик. Точнее он в нём ушел и, где его искать, ума не приложу.
– Понятно… – словно успокоившись, протянула Тамара, закрыла глаза и устало откинула голову назад.
Илья уже обрадовался, что, наконец-то, ему хоть кто-то поверил, но, девушка вновь заговорила:
– Ты просто струсил. Решил отказаться от меня, закосить под дурочка. Как же я в тебе ошиблась!
Затем, посмотрев на Илью в упор, продолжила:
– Ты, действительно думаешь, что такая детская уловка сработает на Лёве? Да ты хоть пену изо рта пускай, хоть ходи под себя, одновременно лая и ползая на четвереньках. Лёва всё равно тебя на куски порежет. Неужели ты этого не понимаешь?
Илья раскрыл было рот, чтобы ответить, что всё он понимает и, как никто другой хотел бы сейчас вернуть свое тело, а вместе с ним и свою жизнь обратно. Сейчас его прежняя жизнь кажется ему настолько размеренной и безмятежной, что он готов каждый день благодарить Господа за этот дар. Но в этот момент в комнату вошел рыжий. Закрыв за собой дверь, он злорадно ухмыльнулся, подошел вплотную к Илье и, присев перед ним на корточки, заглянул тому в глаза.
– Ну что, Игорек? – с издевкой прошипел рыжий, – Кто теперь у нас смеется? Как ты меня тогда назвал? Прислугой? Халдеем? Сторожевой псиной? Видишь, я не забыл. Я ничего не забываю. Неплохое качество. Да?
Он поднялся на ноги и, уже возвышаясь над Ильей, продолжил:
– А еще я умею ждать. О, я долго ждал, терпел твою надменную рожу, твои издевки, бегал по твоим поручениям, сопровождал на сделках. И всё ждал, когда же ты проколешься. И ты меня не подвел! Так облажаться! Увести бабу у хозяина вместе с деньгами! Да ты, Игорек, просто виртуоз! А знаешь, кто выследил вас с Томкой и сдал хозяину? Я! А знаешь, кто установил прогу на ее комп и отследил, куда утекает бабло? Мой друг, хакер. Получается, тоже я! Ну и кто здесь тупой громила, с мускулами вместо мозгов?! А?!
– Тварь… – простонала с другого конца комнаты Тамара.
– Заткнись, шалава! – заорал на нее рыжий.
Тут он резко схватил Илью за волосы и рванул вверх, заставляя того поднять лицо.
– А теперь, сучоныш, – злобно прошипел он в самое лицо Илье, – ты заплатишь мне за каждое слово, за каждый презрительный взгляд в мою сторону. Я тебя так уделаю, что твоя надменная, смазливая рожа в гробу будет смотреться как маска на Хэллоуин.
И тут же последовал резкий удар под дых. Илья согнулся пополам. Стало нечем дышать. «Что ж ты дохлый-то такой, Игорек? – задыхаясь от боли, подумал Илья, – За личиком своим и шевелюрой не забывал ухаживать. А в спортзал сходить времени что ли не было?».
– Послушай, Андрюша, – услышал он язвительный голос Тамары, – ты решил его убить? А у начальства ты разрешение спросил? Гена знает, что ты здесь вендетту устроил? Вижу, что нет. Тебе приказали нас просто охранять, пока не вернется хозяин. Думаешь, Лёва тебя по головке погладит, если ты Игоря насмерть забьешь?
Рыжий в три шага подскочил к Тамаре, схватил ту за волосы и прокричал в самое лицо:
– Что скажет Лёва?! Да за то, что я вас ему сдал, он мне простит и не такое. Еще премию выпишет. Так, что заткнись, пока я за тебя не взялся.
Пока он орал на девушку, Илья смог хоть как-то восстановить дыхание и прохрипеть:
– Послушай парень… Андрей, кажется…
Глаза рыжего налились кровью.
– Кажется?! – заорал он, как сумасшедший, – Да ты, падла, еще издеваешься?!
Сейчас он был похож на буйно помешенного. Весь покраснел, глаза сверкали безумством. Подскочив к Илье, рыжий стал наносить тому удары, один за другим, куда придется. Удар. Хрустнула челюсть. Еще удар. Кажется, треснуло ребро. При следующем ударе, стул вместе с привязанным к нему Ильей упал и завалился на бок.
Сквозь туман в голове, Илья услышал истошный вопль Тамары:
– Помогите!!! Гена!!! А!!!
Удары на время прекратились. Быстрые шаги. Визг рыжего: «Заткнись, тварь!». Женский вскрик. И Тамара затихла.
Лежа на боку, привязанный к стулу, Илья кое-как смог разлепить залитые кровью веки и увидеть Тамару, голова которой безжизненно свисала. В душу закралось нехорошее предчувствие и, Илья из последних сил задергался, пытаясь не потерять сознание.
– Ты куда это собрался, Игорек? – услышал он насмешливый голос рыжего, – Я еще с тобой не закончил.
Серия новых ударов пришлась Илье в голову. Рыжий бил уже ногами. При очередном оглушительном ударе, Илья полетел в темноту.
***
Медленно возвращаясь в реальность, Илья почувствовал, что всё тело нестерпимо болело, а руки затекли. Он попытался ими пошевелить и не смог. Рядом раздавались мужские голоса. Один выделялся особенно. Это был твердый, уверенный баритон. Мужчина говорил тихо, но от интонации его голоса становилось холодно и неуютно. Кажется, он был чем-то крайне недоволен. Другой, помоложе, говорил запинаясь и, видимо, был очень напуган. Илья прислушался. Второй голос принадлежал рыжему. Значит он не убил Илью. Не успел? Ему помешали?
Осторожно, чтобы не привлекать внимание, Илья открыл глаза и чуть не заорал от ужаса. Белые пряди волос закрывали лицо.
«Нет! Нет! Только не это!» – вопил внутренний голос.
Приподняв голову и посмотрев вперед, Илья увидел нескольких мужчин. Гену и рыжего он узнал сразу. Рыжего, заломив тому руки за спину, держал здоровый молодой парень. Гена стоял рядом с низкорослым пухлым мужчиной, опустив голову. «Хозяин» – догадался Илья. Еще двое рослых мужчин выносили из комнаты тело в черном пластиковом пакете. Скорее всего это тело в пакете, было телом Игоря. Получается, что это рыжее животное всё-таки добило Илью. Нет не Илью. И не Игоря. Тамару!
Илья же сейчас находился в теле маленькой, слабой, избитой, полуживой женщины. Полный отстой! И как эта «тушка» справится с толпой здоровенных, вооруженных мужиков? Он внутренне застонал.
Илья еще раз осторожно взглянул на хозяина. Глядя на этого толстого коротышку, он подумал о том, что не только художник его приукрасил, но и журналисты тоже постарались. На фото господин Привалов смотрелся массивно и внушительно. Сейчас же перед ним стоял низкорослый, тучный мужчина с большой лысиной. Но, когда тот заговорил, Илья весь сжался. Голос и сам тон, которым говорил господин Привалов, выдавали в нем человека сильного и безжалостного.
– Ну вот, видишь, Гена, как получается. Не доглядел ты. А ведь он мне нужен был живым.
Гена лишь удрученно молчал, опустив голову.
– Простите меня, Лев Игнатьевич, – испуганно оправдывался рыжий, – Не сдержался…
– Не сдержался, говоришь, Андрюша?
Привалов говорил спокойно, но в каждом слове слышались металлические нотки.
– Не сдержался, Андрюша, это, когда до толчка не добежал. А в твоем случае, это называется: «Я делаю всё, что хочу и, никто мне не указ». Тебя огорчил Игорь и, ты, сначала выследил и сдал его, а потом забил до смерти. А что будет, если я тебя чем-то расстрою? Пристрелишь меня? Или побежишь сдавать меня ментам или конкурентам, прихватив флешку с компроматом, который вы со своим дружком хакером нарыли в Томкином компе? А? Андрюша?
Видя как затравленно забегали глаза у рыжего, Илья понял, что слова хозяина попали в цель.
– Лев Игнатьевич… – дрожал всем телом рыжий, – Да я бы никогда…
Привалов взглянул поверх головы рыжего и обратился к державшему его детине:
– Уводи его, Сережа.
Тот, не слово не говоря, выволок брыкающегося и упирающегося рыжего за дверь.
Привалов развернулся к Гене и, Илья смог увидеть его лицо. На нем было выражение глубокой усталости и, только взгляд его был ясным, пронзительным и, даже агрессивным.
– Значит так, Гена, – обратился Привалов к шатену, – Сейчас говоришь парням, чтобы ехали к этому хакеру. Берете его и тащите к своему дружку. Потом выбиваете из них всю инфу, что эти сучата припрятали. Уничтожаете всё. И этих двоих в расход. А я пойду прилягу. Время уже седьмой час утра.
«Седьмой час! – подскочил Илья, – Времени совсем мало. Но оно есть! Надо что-то делать».
И как только мозг заработал, тело тут же отозвалось прострелом в затекшей руке. Илья вскрикнул, услышав женский писк.
– А, ты очнулась, дорогая, – посмотрел на нее Привалов и, уже обращаясь к Гене, сказал, – Тащи ее ко мне в кабинет. Пора это всё заканчивать.
***
Когда Гена, подхватив под руку, вел уже развязанного и еле переставляющего ноги Илью по коридору, тот заметил, что едва достает Гене до груди. «Мало того, что баба, – удрученно подумал Илья, – Еще и мелкая». Хотя господин Привалов, идущий впереди, был ненамного выше ее. Только чем это Илье поможет? Даже если они останутся с Приваловым один на один, то всё равно сработает тот факт, что тот мужчина, а она слабая женщина. Эх, если бы Илье сейчас его собственное тело, он бы еще пободался, даже с ними двумя. Сейчас же Илью могло спасти только чудо.
Гена завел Илью в просторный, роскошно уставленный кабинет и аккуратно усадил на стул рядом с широким столом. Такое великолепие Илья видел только на картинках. Помимо массивного дубового стола и презентабельного кресла в окружении книжных стеллажей, здесь был кожаный диван, ряд кресел и журнальный столик, вероятно, ручной работы. На полу лежал пушистый светлый ковер. Всё здесь дышало богатством и престижем.
– Свободен, – буркнул Привалов, обращаясь к Гене.
Тот молча кивнул и вышел из кабинета.
Как только за Геной закрылась дверь, Илья стал лихорадочно соображать, как первым начать разговор с Приваловым. Он объяснит ему, что произошла чудовищная ошибка, что Илья не имеет никакого отношения к их разборкам. И сейчас господин Привалов имеет все шансы лишить жизни абсолютно невинного человека. Он-то, в отличие от своих подчиненных, человек умный, должен понять. И только он открыл рот, как в голову стали приходить другие мысли. То-то и оно, что Привалов умный. А умный – значит верит в логику и факты, а не в мистическую ересь. Скорее всего Привалов решит, что тот над ним потешается и еще больше разозлиться. А Илья нутром чуял, что таких людей злить нельзя. Или, даже если хоть на минуту представить, что Привалов поверит в его слова. То всё равно грохнет. Илья сейчас слишком много узнал и, отпускать его не вариант. Поэтому Илья решил молчать, а дальше как «кривая выведет».
Привалов, тем временем, подошел к одному из стеллажей, нажал на какую-то книгу и, взору Илье предстал роскошный бар. От чего Илья вспомнил, что его давно уже мучает жажда.
– Что будешь пить, дорогая? – спросил Привалов, не поворачивая головы, – Ах, да… Ты же у нас теперь не дорогая, а простая дешевая подстилка, да еще и воровка.
Налив себе бокал коньяка, он вальяжно развалился в кресле и продолжил:
– Скажи мне, Тома, чего тебе не хватало? Ты ведь помнишь, из какого захолустья я тебя вытащил?
Продолжая говорить, Привалов отодвинул ящик стола, достал оттуда пистолет и демонстративно положил его перед собой.
– Помнишь, как ты со своим дипломом экономиста – международника, работала рядовым бухгалтером в заштатной конторке? А я тебя заметил, приблизил к себе, в дом пустил, в свою постель. Да что там в постель. Я пустил тебя в свой бизнес. А ты?
Привалов поднялся, подошел к Илье, взял того за лицо и, как-то по доброму заговорил:
– Ну, правда, Том, чего тебе нужно было? Я же с тебя пылинки сдувал, любое твое желание выполнял. Что? На смазливую морду повелась? На молодое тело? Чего молчишь? Храбришься? Или думаешь, что так мне дорога и, я тебя пожалею и отпущу с миром?
Тут он отвернулся и тихо сказал:
– А зря…
Вдруг Привалов, довольно резко для своих габаритов, развернулся и наотмашь ударил Илью по лицу с такой силой, что хрупкое женское тело не удержалось на стуле и рухнуло на ковер.
И тут произошла удивительная вещь. Вместе с болью к Илье пришло озарение. Какого черта он будет умирать здесь вместо этой Томы, когда у него есть своя ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ ЖИЗНЬ! У него растет сын! Его Димка! Ему нужен отец. Ему нужен пример для подражания. Не этот Ленкин новый хахаль, а настоящий отец. И Илья им станет! Для этого у него есть всё: молодость, здоровье, ум и, главное желание, желание вернуть свою жизнь. А за это нужно бороться. И свою борьбу он начнет сейчас. «Ну всё, злобный карапуз! – вытирая кровь с разбитой губы и с ненавистью глядя на Привалова, стал подниматься на ноги Илья, – Сейчас ты увидишь, на что способна слабая женщина, внутри которой злой мужик!».
Подлетев к Привалову, Илья намеревался одним ударом сбить того с ног. Но удар получился слабым и, Илья чуть не сломал себе руку.
– Ух ты! – рассмеялся, опешивший было в начале от неожиданной атаки, Привалов, – Сколько злости! Сколько агрессии! Вот такой ты мне нравишься больше! Попробуй еще раз.
И снова ударил Илью по лицу. Отлетев на несколько шагов назад, но устояв на ногах, Илья снова ринулся в бой. Но опять провал. Беспорядочные, женские удары выглядели комично.
Схватив одной рукой Илью за шиворот, а другой вынув из кармана нож «раскладушку» и щелкнув лезвием, Привалов злобно прошипел:
– Ты, мелкая, похотливая сучка! Я тебя на ремни порежу!
Сгруппировавшись, Илья с криком: «Хрен тебе, урод паршивый!», рванулся вперед и изо все сил вцепился длинными ногтями в лицо Привалову, пытаясь добраться до глаз.
Привалов взвыл, выронил нож и схватил обеими руками Илью за горло, повалив того на ковер.
– Придушу, паскуда! – орал в ярости Привалов, всё сильнее сжимая руки на шее Ильи.
Понимая, что теряет сознание, Илья судорожно стал шарить руками по ковру, ища хоть что-нибудь для защиты. И тут его рука нащупала нож, который обронил Привалов. Из последних сил Илья размахнулся и вонзил нож в бок Привалову. Тот взвыл, ослабил хватку и откатился вбок.
– Тварь! – орал Привалов, – Тебе конец! Гена! Гена, сюда!!!
Времени совсем не оставалось. Сейчас сюда ворвется Гена и, тогда уж точно всё пропало. Поднявшись на ноги и шатаясь из стороны в сторону, Илья добрел до стола, схватил пистолет и навел его на Привалова.
– Убью! Убью, паскуда! – орал Привалов, держась за окровавленный бок и поднимаясь на ноги. Но, как только озверевший Привалов сделал шаг в направлении Ильи, тот, не раздумывая, выстрелил. Привалов замер, будто наткнулся на преграду, закатил глаза и грузно рухнул на пол. А на его белоснежной рубашке, в районе груди, стало расплываться алое пятно.
В тот же миг дверь с грохотом распахнулась и, в кабинет вбежал Гена с пистолетом в руке. Илья не стал ждать и выстрелил снова. Пуля попала Гене в живот. Он, выронив пистолет, схватился за живот и стал медленно оседать на пол.
Илья взглянул на часы. Без десяти семь. Время есть. Нужно двигаться.
Аккуратно проходя мимо корчащегося на полу Гены и, не сводя с него дула пистолета, Илья сказал:
– Извини, Гена. Я ничего против тебя не имею, но мне нужно вернуть свою жизнь. Понимаешь?
Тот поднял голову и улыбнулся. Потом достал ключи от машины и протянул их Илье со словами:
– Бегите, Тамара Леонидовна. Я здесь всё улажу.
Подхватив ключи, ошарашенный Илья, выскочил из кабинета и, как мог в своем состоянии, побежал по коридору.
Выбежав на улицу, Илья увидел знакомый джип и рванул к нему, запрыгнул в салон и нажал на газ. Подъезжая к воротам, Илья заметил высунувшееся из окошка сторожевой будки заспанное лицо охранника. Времени расшаркиваться не было. Поэтому Илья, поравнявшись с ним, опустил стекло и ткнул тому в морду пистолет.
– Дернешься – пристрелю, – процедил от сквозь зубы, – Открывай!
Охранник, не сводя испуганного взгляда с пистолета, нажал кнопку пульта и ворота медленно отворились. Не раздумывая ни секунды, Илья дал по газам.
***
«Ничего, ничего, Димка, – думал Илья, во всю давя на газ, – Мы теперь с тобой ого-го! Мы теперь и в цирк, и в кино, и куда там еще детей водят. Ты только дождись меня, сынок. Главное успеть!»
Тут он почувствовал, что силы стали покидать его, в голове всё затуманилось, а глаза предательски закрывались. Со словами: «Не спать, Ильюха, не спать!», он врубил на всю музыку и еще крепче вцепился в руль.
Подъехав к своему дому, Илья выскочил из машины, забежал в подъезд и понесся вверх по лестнице. «Только бы всё срослось», – нервно думал он, забегая на нужную площадку. Родители всегда оставляли запасные ключи соседке. Может и сейчас повезет?
Илья жал на звонок соседней квартиры, как сумасшедший, попутно барабаня в нее кулаками.
– Иду, иду, – послышался из=за двери женский голос, – Зачем так колошматить?
Дверь открылась и, на Илью уставилась тетя Валя, невысокая, пожилая женщина, в стареньком халате и с растрепанными седыми волосами.
– Вы кто? – непонимающее уставилась она на Илью.
– Тетя Валя, некогда объяснять, – затараторил Илья, – Ключи от нашей квартиры еще у Вас?
– Какая я Вам тетя Валя? – подбоченилась старушка, – Я спрашиваю, ты кто такая?
– Некогда объяснять, тетя Валя – рявкнул Илья и, оттеснив в сторону соседку, ворвался в квартиру и стал лихорадочно шарить глазами по коридору. Ключи от его квартиры, как всегда, висели на гвоздике возле старенького трюмо.
Со словами: «Я потом всё объясню», Илья схватил ключи и рванул к своей двери.
Вслед ему неслось:
– Я сейчас полицию вызову!
Но Илья ничего не слышал. Только бы успеть!
Ворвавшись к себе домой, Илья чуть было не полетел лицом вниз, споткнувшись о свои же кроссовки. В нос ударил устойчивый запах перегара.
Ура! Срослось! «Ах ты, пронырливый выпивоха! – радовался Илья, – нашел-таки в кармане паспорт и ключи!».
А дальше дело техники: посмотреть в паспорте прописку и прибыть на нужный адрес. Ведь Виталик теперь Илья.
Первым делом Илья заскочил в зал и взглянул на часы. Без пятнадцати восемь. Нужно торопиться.
Виталик обнаружился на кухне, мирно спящим, в окружении пустых и еще непочатых бутылок водки и пластиковых баклажек с подозрительно мутной жидкостью.
«О, Виталик, – улыбнулся про себя Илья, – ты и до кошелька моего добрался, затарившись по полной. Видать долго отсиживаться собрался. Ну, извини, братан, не судьба тебе пожить вольготной жизнью. Пора отдавать чужое тело хозяину».
Стараясь не шуметь, Илья, напившись из под крана и, прихватив с собой полный стакан воды, прошел в зал. Как назло, он сейчас был так взбудоражен, что вряд ли быстро заснет. Необходимо помощь извне. Открыв старенький родительский сервант, Илья достал аптечку и стал судорожно перебирать таблетки. После смерти отца, мать долго не могла нормально спать. Поэтому врачи ей выписали сильное снотворное. Вот эти таблетки и пытался найти Илья. Есть! Выудив пузырек со снотворным и закинув в себя, для верности, штук пять таблеток, Илья завалился на диван и закрыл глаза.
«Во будет прикол, – пронеслось у него в голове, – когда Виталик проснется и поймет, что он в женском теле. Ну, ему не привыкать. Бабой был по жизни, бабой и помрет».
Улыбнувшись своим мыслям, он погрузился в глубокий сон.
***
Не прекращающийся шум вырвал Илью из небытия. Кто-то звонил и барабанил во входную дверь. Илья прислушался.
– Да ломайте уже дверь! – слышался из-за двери взволнованный голос тети Вали, – Она, наверное, уже Илюшу там порешила, зараза такая!
«Зачем её ломать? – пытался выбраться из сонного плена мозг Ильи, – Я жив, здоров».
Поднявшись и кое-как дойдя до двери, Илья распахнул ее. На пороге стояли два ППСника с автоматами наперевес. За их спинами маячила переполошенная тетя Валя.
– Вот! – воскликнула соседка, как только Илья открыл дверь, – Я же говорила, странная она! Вся побитая и грязная.
Один из наряда, постарше, грозно посмотрел на Илью и, бесцеремонно пройдя в квартиру, сказал:
– Разберемся!
Второй, совсем еще молодой парень, прошел внутрь и стал осматривать квартиру.
– Мужики, – еле шевеля, прилипшим к нёбу языком, заговорил Илья, – Всё отлично. Я в норме.
И подскочил на месте. Его голос был женским! Он резко повернулся к висевшему в прихожей зеркалу. Так и есть! На него смотрела Тамара!
«Как же так! Почему?!! За что?» – мысли лихорадочной вереницей неслись у него в голове.
Он уже не слышал, вопросы полицейского: «Что Вы здесь делаете? Где Ваши документы? Кто Вас так избил? Как Вы себя чувствуете?». Всё это было не важно. Илья, как статуя стоял и пялился на себя в зеркало.
Тем временем из кухни закричал молодой ППСник:
– Паша! Вызывай оперов и скорую. У нас тут, походу, холодный.
– Криминал? – спросил старший, когда парень вышел из кухни.
– Хрен его знает, – ответил тот, – Похоже, что «паленкой» траванулся. А может и она постаралась, – кивнул он в сторону остолбеневшего Ильи, уставившегося в зеркало.
***
Утром две старушки, сидевшие на лавочки у подъезда, с удивлением и интересом смотрели на молодую, взъерошенную женщину, которую в наручниках выводили двое полицейских. Она дергалась, брыкалась и всё время кричала:
– Я Илья! Я Илья Самохин! Верните мне мою жизнь!
– Чего только на свете не бывает, – покачала головой одна старушка, глядя на то, как кричащую и отбивающуюся женщину заталкивают в полицейский УАЗик.
– Тьфу ты, прости Господи! – подпрыгнула на лавке вторая, заметив, что рядом с ними стоит колоритный бородатый цыган в черной жилетке и шляпе. Возле него крутился молодой кучерявый мальчонка, лет семи.
Внимательно, глядя на отъезжающий УАЗик, мужчина печально сказал:
– Опоздал, парень…
Потом перевел свой взгляд на подъезд, откуда медики выкатывали носилки с молодым мужчиной и грузили в машину Скорой помощи. Вслед за носилками вышли двое: пожилой врач скорой и мужчина, средних лет, с кожаной папкой подмышкой.
– Это хорошо, что мы вовремя успели, – говорил врач мужчине, – Еще бы минут десять и всё, не откачали бы.
– Какие прогнозы? Он выкарабкается? Когда сможет дать показания? – спросил мужчина.
– Сейчас рано делать какие-либо прогнозы, – вздохнул доктор, – Но организм молодой, сильный. Думаю, справится. А насчет показаний, звоните в пятую больницу. Мы его туда везем.
– Пятая больница… – задумчиво протянул цыган.
Затем улыбнулся, посмотрел вниз на мальчонку и спросил того:
– Ну, что думаешь, Яшка, дадим ему еще один шанс?
Яшка весело закивал головой. Цыган посмотрел на двух старушек, во всю глазевших на него, чинно поклонился и подмигнул им. Затем, взяв за руку мальчишку, развернулся и, весело насвистывая, пошел прочь.
Автор публикации
