Мглистые долы и мрачные воды,
Хмурых лесов зловещие своды,
Их очертанья пред взором размыты –
Всё здесь слезами слепыми залито…
Лун необъятные лики витают –
То убывают, то вновь нарастают –
И каждый миг в новом месте всплывают,
Ночь беспрестанным тревожа блужданием,
Звёзды величием сфер затмевают,
Гасят их свет своим стылым дыханием…
Уж близится полночь на лунных часах,
И та, что тусклей серебрится,
(Вселунным решением на небесах
Средь них она, верно, Царица)
Всё ниже на твердь поднебесную сходит,
И на престол церемонно восходит –
Отныне венчает собой горный пик
Луны неоглядный сияющий блик…
И ниспадает дымная мантия,
Сёла, дворцы заключая в объятия,
Всё тонкой вуалью укроет своей –
От дивных лесов до бескрайних морей,
И духи, на крыльях летящие,
И сущности, благостно спящие,
Под лучами покоятся где-то –
В лабиринте туманного света.
Глубок! Глубок их сладкий сон! –
Как будто вечным будет он…
Но поутру всё опять оживает,
Лунное сбросив своё одеяние –
Вновь оно к неба просторам взмывает,
Спешно гонимо раскатами гроз,
Словно летит, вторя ветра дыханию,
Призрачно-жёлтый вдали альбатрос…
А завтрашней ночью — другая луна,
И новая с неба сойдёт пелена,
И в том нахожу я великую тайну,
И всё это кажется необычайным –
Жемчужною россыпью тают частицы,
И воздух их бледным мерцаньем искрится…
И бабочки, что на Земле обитают,
В небесную высь неустанно взлетают –
Свернув с половины пути (Как досадно!),
Ни с чем всякий раз прилетают обратно,
Но вот чудеса! – их дрожащие крылья
Усеяны лун перламутровой пылью!…
*****
Dim vales—and shadowy floods—
And cloudy-looking woods,
Whose forms we can′t discover
For the tears that drip all over
Huge moons there wax and wane—
Again—again—again—
Every moment of the night—
Forever changing places—
And they put out the star-light
With the breath from their pale faces
About twelve by the moon-dial
One more filmy than the rest
(A kind which, upon trial,
They have found to be the best)
Comes down—still down—and down
With its centre on the crown
Of a mountain′s eminence,
While its wide circumference
In easy drapery falls
Over hamlets, over halls,
Wherever they may be—
O′er the strange woods—o′er the sea—
Over spirits on the wing—
Over every drowsy thing—
And buries them up quite
In a labyrinth of light—
And then, how deep!—O, deep!
Is the passion of their sleep.
In the morning they arise,
And their moony covering
Is soaring in the skies,
With the tempests as they toss,
Like——almost any thing—
Or a yellow Albatross.
They use that moon no more
For the same end as before—
Videlicet a tent—
Which I think extravagant:
Its atomies, however,
Into a shower dissever,
Of which those butterflies,
Of Earth, who seek the skies,
And so come down again
(Never-contented things!)
Have brought a specimen
Upon their quivering wings.
Автор публикации
