Уроки русской поэзии. Урок 67 – Поэт Николай КЛЮЕВ

Урок 67. Поэт Николай Клюев

.

Среди поэтов Серебряного века Николай Клюев выделяется яркой религиозной и художественной образностью и народной певучестью стиха.Первый поэтический сборник «Сосен перезвон» вышел в свет в 1911 году.

Творчество Клюева было с большим интересом воспринято русскими модернистами, о нём как о «провозвестнике народной культуры» высказывались Александр Блок (в переписке с ним в 1907 году; Блок оказал большое личное и творческое влияние на Клюева), Валерий Брюсов и Николай Гумилев.

Николая Клюева связывали сложные отношения (временами дружеские, временами напряжённые) с Сергеем Есениным, который считал его своим учителем. В 1915—1916 годах Клюев и Есенин часто выступали вместе, в дальнейшем их пути (личные и поэтические) несколько раз сходились и расходились.

Поэта несколько раз арестовывали, в последний раз это случилось 5 июня 1937 года в Томске. 13 октября того же года на заседании тройки управления НКВД Новосибирской области Николай Клюев был приговорён к расстрелу по делу о никогда не существовавшей «кадетско-монархической повстанческой организации – Союз спасения России». В конце октября он был расстрелян. Посмертной реабилитирован «за отсутствием состава преступления».

Из стихов, созданных Клюевым хочется выделить так называемые «деревенские». В них с невероятной теплотой и любовью нарисован быт и нравы русской деревни начала ХХ века. Даны яркие человеческие характеры, загадочно одушевлены природа, предметы крестьянского быта и домашние животные.

Почитаем искрящиеся строчки.

.

***

Ты всё келейнее и строже,
Непостижимее на взгляд…
О, кто же, милостивый Боже,
В твоей печали виноват?

И косы пепельные глаже,
Чем раньше, стягиваешь ты,
Глухая мать сидит за пряжей –
На поминальные холсты.

Она нездешнее постигла,
Как ты, молитвенно строга…
Блуждают солнечные иглы
По колесу от очага.

Зимы предчувствием объяты
Рыдают сосны на бору;
Опять глухие казематы
Тебе приснятся ввечеру.

Лишь станут сумерки синее,
Туман окутает реку,-
Отец, с веревкою на шее,
Придет и сядет к камельку.

Жених с простреленною грудью,
Сестра, погибшая в бою,-
Все по вечернему безлюдью
Сойдутся в хижину твою.

А Смерть останется за дверью,
Как ночь, загадочно темна.
И до рассвета суеверью
Ты будешь слепо предана.

И не поверишь яви зрячей,
Когда торжественно в ночи
Тебе – за боль, за подвиг плача –
Вручатся вечности ключи.

.

***

Мне сказали, что ты умерла

Заодно с золотым листопадом

И теперь, лучезарно светла,

Правишь горним, неведомым градом.

Я нездешним забыться готов,

Ты всегда баснословной казалась,

И багрянцем осенних листов

Не однажды со мной любовалась.

Говорят, что не стало тебя,

Но любви иссякаемы ль струи:

Разве зори — не ласка твоя,

И лучи — не твои поцелуи?

.

***

Галка-староверка ходит в черной ряске,

В лапотках с оборой, в сизой подпояске.

Голубь в однорядке, воробей в сибирке,

Курица ж в салопе — клёваные дырки.

Гусь в дубленой шубе, утке ж на задворках

Щеголять далося в дедовских опорках.

В галочьи потёмки, взгромоздясь на жёрдки,

Спят, нахохлив зобы, курицы-молодки;

Лишь петух-кудесник, запахнувшись в саван,

Числит звездный бисер, чует травный ладан.

На погосте свечкой теплятся гнилушки,

Доплетает леший лапоть на опушке,

Верезжит в осоке проклятый младенчик...

Петел ждет, чтоб зорька нарядилась в венчик.

У зари нарядов тридевять укладок...

На ущербе ночи сон куриный сладок:

Спят монашка-галка, воробей-горошник...

Но едва забрезжит заревой кокошник —

Звездочет крылатый трубит в рог волшебный:

«Пробудитесь, птицы, пробил час хвалебный!

И, пернатым брашно, на бугор, на плёсо,

Рассыпает солнце золотое просо!»
.

Солнечный свет, как «золотое просо». Ассоциация невероятной силы.
.

***

Сготовить деду круп, помочь развесить сети,

Лучину засветить и, слушая пургу,

Как в сказке, задремать на тридевять столетий,

В Садко оборотясь иль в вещего Вольгу.

«Гей, други! Не в бою, а в гуслях нам удача, —

Соловке-игруну претит вороний грай...»

С палатей смотрит Жуть, гудит, как било, Лаче,

И деду под кошмой приснился красный рай.

Там горы-куличи и сыченые реки,

У чаек и гагар по мисе яйцо...

Лучина точит смоль, смежив печурки-веки,

Теплынью дышит печь — ночной избы лицо.

Но уж рыжеет даль, пурговою метлищей

Рассвет сметает темь, как из сусека сор,

И слышно, как сова, спеша засесть в дуплище,

Гогочет и шипит на солнечный костер.

Почуя скитный звон, встает с лежанки бабка,

Над ней пятно зари, как венчик у святых,

А Лаче ткет валы, размашисто и хлябко,

Теряяся во мхах и далях ветровых.
.

Какие удивительные поэтические находки: 
"Лучина точить смоль", "Теплынью дышит печь — ночной избы лицо", "Рассвет сметает темь".