Уроки русской Поэзии. Урок 20 — ПОЭТИЧЕСКИЙ ГЕРОЙ

Урок 20. Поэтический герой  

Характерная читательская ошибка – отождествлять героя стихотворения с автором этого стихотворения.  Достаточно поэту употребить местоимение «я», чтобы оказаться застигнутым врасплох, к примеру, вопросом: «как вы могли?». Или ему подобным.

В быту, говорящий «я», говорит о себе. В Поэзии «я» чаще всего относится не к автору стихотворения. Даже в том случае, когда автор показывает свои чувства, черты своего характера, раскрывает факты своей биографии… Почему?

Потому что Поэзия – искусство, а поэт – артист. Идею (основную мысль) произведения поэт доносит до читателя, войдя в образ своего персонажа. Говоря «за него» или о нём. Поэт — артист в большей степени, чем актер на сцене или на киноэкране.
Потому что в арсенале актера, кроме слов есть: движения (рук, ног, тела, мимические), костюм (соответствующий образу), музыка, декорации, партнеры (помогающие создавать образ), контекст (пьесы, фильма)… Актеру помогают режиссер и оператор, осветитель и монтажер и пр. пр.
А поэт (если он не сам читает свои стихи) располагает только словами, напечатанными (написанными) на бумаге.
Но эти слова часто воздействуют на читателя (зрителя) сильнее актерских приемов.
Сильнее слов бытовых.
Вот почему поэт вынужден говорить не от себя, а от вымышленного, яркого, сильного (или в зависимости от замысла — слабого) поэтического героя. Которым может быть человек, животное, орудие, механизм, одушевленный предмет, явление природы и пр.

Осип Мандельштам «Дано мне тело — что мне делать с ним…»

Дано мне тело — что мне делать с ним,
Таким единым и таким моим?

За радость тихую дышать и жить
Кого, скажите, мне благодарить?

Я и садовник, я же и цветок,
В темнице мира я не одинок.

На стекла вечности уже легло
Мое дыхание, мое тепло.

Запечатлеется на нем узор,
Неузнаваемый с недавних пор.

Пускай мгновения стекает муть
Узора милого не зачеркнуть.

От лица кого поэт пишет:

Дано мне тело — что мне делать с ним,
Таким единым и таким моим?

Мне — это кому? Моим — это чьим?
Тело человека вполне заслуживает местоимения «я». Но с «я» поэту не выразить свою мысль. Поэтому Мандельштам разделяет человека (согласно Библии) на внешнего и внутреннего. Затем своим поэтическим героем избирает внутреннего. И говорит от его лица.
Но такого «актерства» поэту мало.
В третьем двустишии стихотворения читаем:

Я и садовник, я же и цветок,
В темнице мира я не одинок.

Может показаться, что поэт собрал себя в «я». И говорит от себя лично.
На самом деле поэт (методом деления) продолжает «творить» поэтических героев. Первое «я» — герой садовник. Второе — герой цветок. Третье… Задумаемся!
Почему в «темнице мира», а не в светлице? Почему «не одинок», кто еще в этой темнице?
«В темнице» потому что поэт освещен внутренним светом, который пробивается в темный мир.
А «не одинок» потому что этот внутренний живой свет одушевляет (делает родным поэту) всё чего касается, к чему доходит. Что делает бессмертным.
Ведь:

На стекла вечности уже легло
Мое дыхание, мое тепло.

Ведь:

Пускай мгновения стекает муть
Узора милого не зачеркнуть.

Третье «я» — поэтический герой — бессмертная душа.  Но душа не абстрактная, конкретная «моя», потому что «мое дыхание, мое тепло». Душа «милая» потому что «узора милого не зачеркнуть».
«Перескакивание» с одного образа, на другой, третий… позволяет поэту (в коротком стихотворении) прожить целую жизнь — выйти из тела, войти душою в вечность и зафиксировать души бессмертие. На фоне умирающего времени — «стекающей мути мгновения».
Если бы Мандельштам говорил от себя (как от человека) лично — поверить ему (без дополнительных вопросов) было бы трудно. А так!!!

Стихотворение «Дано мне тело…» очень сложное, многослойное. Рассмотрим примеры попроще.

На мой взгляд, в Поэзии последнего времени самых ярких, запоминающихся поэтических героев создал Владимир Высоцкий.

«Охота на волков».

Я из повиновения вышел

За флажки — жажда жизни сильней!

Только сзади я радостно слышал

Удивленные крики людей.

Поэт в образе волка, на которого идет охота.

«Ой, где был я вчера…»

Ой, где был я вчера — не найду днем с огнем,

Только помню, что стены с обоями…

И осталось лицо, и побои на нем.

Ну куда теперь выйти с побоями?

Поэтический герой — гуляка, выпивоха.

«Он не вернулся из боя…»

Нам и места в землянке хватало вполне,

Нам и время текло для обоих.

Все теперь одному. Только кажется мне,

Это я не вернулся из боя.

ПГ — солдат, потерявший друга на войне.

«Песня самолета-истребителя»

 

Я — «Як»-истребитель,

Мотор мой звенит,

Небо — моя обитель,

Но тот, который во мне сидит,

Считает, что он — истребитель.

ПГ — самолет. Владимир Семенович «якает» от лица самолета.
Во всех случаях вхождение в «чужой образ» помогает гиперболизировать мысль, заострить подачу, «задеть» зрителя.
Известный литературовед Борис Корман определяет лирического (в нашем случае — поэтического) героя так: «лирический герой — один из субъектов сознания…
он является и субъектом, и объектом в прямо-оценочной точке зрения. Лирический герой — это и носитель сознания, и предмет изображения».
Может ли самолет («кусок металла») быть носителем сознания? Переживать, чувствовать, думать? В Поэзии — одушевленный автором — может.
В этом её (Поэзии) магическая, сказочная привлекательность. Её загадочность.
И её безграничность.
Благодаря способности входить во множество образов (ПГ) и высказываться от лица этих ПГ, поэт имеет возможность говорить обо всём.
Вообще — обо всем!
Для поэта нет закрытых тем, запрещенных слов.
Поэтому Поэзия (не государственные институты, не деньги) «властвует» над душами людей.

Образовывает, воспитывает и вдохновляет…