Белая лента

Уже два года Ричард живет новой жизнью, но привыкнуть к ней никак не может. Его жена Тина — отличная хозяйка и настоящая красавица. Голубоглазая блондинка со светлой сияющей кожей, похожа на фарфоровую куклу. Другой бы часами любовался ее идеальными чертами, но только не Ричард. Каждый раз, сидя за семейным ужином, он ловит себя на мысли, что совсем не знает эту женщину. Что он в ней нашел? Почему он выбрал именно ее? Так много вопросов крутится в голове и все они остаются без ответов.

В последнее время Ричард много думает. Он может идти по улице и, задумавшись, перейти дорогу на красный свет. Или погрузиться в свои мысли во время ланча. Тогда он не успевает опустошить коробку с едой и ему приходится работать голодным. Однажды, он задумался, когда сверлил дыру в стене и случайно проделал отверстие насквозь.

Думать Ричарду всегда есть о чем. Мужчина уже два года пытается вспомнить прошлое. Сейчас в его голове только новые воспоминания, но кем он был большую часть жизни, где работал, как проводил свободное время — все это для него загадка.

— Ричард, передай, пожалуйста, тарелку с салатом, — слова Тины вытащили мужчину из мысленного паралича. Он взял большое блюдо с хаотично нарезанными овощами, которые его жена называла салатом, и передал ей. — Дорогой, ты пойдешь сегодня на прием к доктору Сандерс?

— Да, она ждет меня в 6.30 вечера, — ответил Ричард и осознал, что теперь ему придется разговаривать с Тиной, потому что она уже не замолкнет. — Но сначала я заберу из школы детей.

— Не забудь отвезти их на урок музыки, — женщина принялась выковыривать из тарелки листья и накладывать их себе. Почему она вообще перемешала овощи? Если бы она их просто нарезала, ей бы не пришлось ковырять в них вилкой и портить красивый вид салата.

Следующие двадцать минут Тина не затыкаясь жаловалась мужу, как спорила с соседкой о садовых цветах. После обеда Ричард как обычно улегся на диван и стал щелкать по кнопкам пульта в надежде найти интересную телепередачу. Все свои выходные он проводил, уставившись в голубой экран. Интересно, чем он занимался в свободное время, пока не потерял память? Может, был членом местной команды по боулингу или ездил на озеро порыбачить.

После 48 лет сложно обретать новые навыки или хобби, поэтому сейчас Ричард работает обычным офисным клерком, где не требуются ни образование, ни особые умения. Время от времени он потирает грубые мозоли на руках и пытается понять, какая работа у него была раньше? Представить себя в руках с грубым молотом или кувалдой он не может, ведь глядя в зеркало он видит не мужчину крупного телосложения, а забитого хиляка.

Не найдя ничего интересного по телевизору, Ричард сам не заметил, как задремал. Спустя час Тина растолкала мужа, вручила ему ключи от машины и отправила за детьми в школу.

Тайгер и Келли родились с разницей в один год. Мальчишке было 14, его сестре — 13. Но они считали себя уже достаточно взрослыми и никогда слушали советы родителей. Их сверстники зависали в интернете, тусовались дни напролет, но Тайгер и Келли с ранних лет занимались музыкой, она отнимала у них все свободное время. Тайгер играл на фортепиано, а его сестра пела.

Дети не были родными для Ричарда. С Тиной его познакомила доктор Сандерс сразу после его выписки из лечебницы. До этого момента женщина воспитывала детей сама. Они провстречались всего 3 месяца и поженились, никому об этом не сказав. Доктор Сандерс продолжила вести сеансы психотерапии с Ричардом, он приезжал на них дважды в неделю во второй половине дня.

Тайгер и Келли забрались на заднее сиденье пикапа и стали что-то обсуждать друг с другом. Ричард вел машину аккуратно, он старался не погружаться в свои мысли, сидя за рулем, чтобы не отвлекаться от вождения. То и дело он поглядывал в зеркало заднего вида, наблюдая за активностью детей. Занятия в музыкальной школе начинались в 6 часов, так что Ричард завез Тайгера и Келли на уроки, а сам поспешил к доктору Сандерс.

Ровно в 6.30 мужчина постучал в дверь кабинета. “Войдите” — донеслось из-за двери, и Ричард вошел.

— Присаживайтесь, мистер Моррисон, — произнесла доктор и указала на стул.

Ричард присел. Пока доктор Сандерс вносила данные в журнал, мужчина с интересом ее рассматривал. Эта женщина, в отличие от Тины, его привлекала. На секунду он даже поймал себя на мысли, что хочет узнать, как пахнет ее кожа или притронуться к каштановым волосам, собранным в аккуратную высокую прическу. Было в ней что-то знакомое для него.

— Как вы себя чувствуете, мистер Моррисон? — спросила доктор, отложив ручку в сторону. — В прошлый раз вы мне сказали, что вспомнили пса, который был у вас в детстве. Больше не было никаких озарений?

Ричард отвел взгляд в сторону, чтобы доктор не подумала, что он на нее глазел и задумался. Выждав паузу в несколько секунд, он покачал головой.

— Как вы спите? Кошмары не мучают? Быстро засыпаете?

— Вы же знаете, что мне вообще ничего не снится, — ответил Ричард и опустил глаза в пол. Он чувствовал себя пристыженным, будто, его словили за подглядыванием в замочную скважину.

— Не могу сказать, что это хорошо, — сказала доктор и принялась перебирать бумаги. — Так, так, где же мой блокнот… А вот ты, нашелся.

Пока доктор Сандерс искала что-то в записной книжке, Ричард осмелился вновь на нее посмотреть. Она точно привлекала его больше, чем Тина. Почему же он не решился закрутить с ней роман, ну или с кем-то похожим на нее?

— Итак. Вчера мне звонил доктор Пратт из клиники святого Кларка и сказал, что у них освободилось место на процедуру по восстановлению памяти. Я могу вас записать, только мне нужны для этого номер вашего страхового полиса и контакты всех родственников…, — доктор Сандерс резко замолчала. — Ой, извините, я хотела сказать нужны контактные данные Тины, чтобы мы могли сообщать ей о вашем самочувствии.

Ричард взял со стола листок для заметок и ручку, начеркал там номер телефона жены и протянул женщине. Доктор Сандерс взяла листок, провела по нему липким карандашом и вклеила на страницу в блокнот.

— Отлично, мистер Моррисон, доктор Пратт будет ждать вас завтра в 9.00 утра в клинике святого Кларка. Вам нужно взять с собой все необходимые вещи, и не забудьте предупредить на работе о своем отсутствии. Я думаю, сегодняшний сеанс психотерапии будет не уместен. Вместо этого отдохните как следует.

Ричард кивнул и вышел за дверь, не сказав ни слова. С одной стороны он был рад, что сможет вспомнить все, что происходило с ним на протяжении 48 лет, а с другой — боялся, что правда не понравится ни ему, ни его жене.

Ожидание грядущих перемен никак не повлияло на сон Ричарда. Он быстро заснул и проснулся в хорошем расположении духа. Его утро было самым обычным: он принял душ, гладко побрился, позавтракал, поцеловал жену и детей, а затем отправился в клинику, прихватив с собой заранее собранный чемодан с вещами. Ричард сказал жене, что едет в командировку, а на работе — что пойдет с семьей в поход.

Без десяти минут девятого Ричард уже выбирал место на парковке рядом с клиникой. Заняв, как ему показалось, самое удачное, он выглянул из окна и уставился на здание больницы. Она была высокой в 7 этажей, выкрашенная в бело-синие цвета с сотней крошечных окошек. В самом верху виднелась вывеска “Клиника святого Кларка”.

Ричард поспешил на прием. Утро в приемном отделении проходило спокойно. Женщина в белом халате за стойкой регистрации внимательно смотрела на экран компьютера и громко ударяла накладными ногтями по клавиатуре.

— Простите, — сказал Ричард и постучал костяшкой пальца по стойке. Женщина вздрогнула от неожиданности и посмотрела на посетителя. — Мне назначено на 9.00, меня должен ждать доктор Пратт.

— Одну секундочку, — ответила женщина, схватилась за мышку и принялась искать расписание врача. — Мистер Моррисон?

— Да.

— Уточните, пожалуйста, контактные данные ваших родственников, чтобы я могла внести их в карту.

— 13018852273. Это телефон моей жены, кроме нее родственников у меня нет.

— Отлично, мне нужен номер вашего страхового полиса.

Ричард протянул регистратору страховку. Женщина взяла, внесла нужные ей данные в компьютер и вернула обратно.

— Доктор Пратт ждет вас в своем кабинете. Идите по коридору и налево, там будет лифт. Вам нужен третий этаж. Как подниметесь, на указателе будет написано, где находится кабинет 317.

Ричард кивнул, спрятал документы во внутренний карман пиджака, взял сумку с вещами и направился к лифту.

Только сейчас, стоя перед дверьми лифта, мужчина распереживался. Он даже почувствовал, как на лбу начали проступать капельки пота.

Кабинет доктора Пратта Ричард нашел быстро. На стене возле лифта висело несколько указателей со стрелками, на них — имена врачей. Мужчина подошел к кабинету и робко постучал. Услышав из-за двери: “Войдите”, Ричард вошел и оказался в очень светлой комнате с огромным окном во всю стену.

— Присаживайтесь, мистер Моррисон.

Доктор Пратт был похож на Ричарда, такой же худощавый, с узким подбородком, светлой короткой стрижкой и серыми, глубоко посаженными глазами. Только у врача была редкая козлиная бородка, а Ричард всегда гладко брился.

— Моя коллега, доктор Сандерс, много о вас рассказывала. Напомните мне, как так случилось, что вы лишились памяти? — спросил Пратт и схватился за ручку с готовностью что-то записывать в карту.

Ричард набрал в легкие воздух и заговорил.

— Два года назад я очнулся в палате больницы святого Луки. Вокруг меня суетились врачи и медсестры, но я не был ранен. Пришла доктор Сандерс, ее вызвали из психиатрической лечебницы потому, что поступил пациент с потерей памяти. Она спрашивала, кто я, что помню о своем прошлом, но ответить на эти вопросы я не мог. У меня тогда сохранилось лишь одно воспоминание: я сижу на стуле, вокруг меня бегают доктора, обе руки привязаны к подлокотникам, а в вену вставлен катетер. Доктор Сандерс заинтересовалась моим случаем и попросила перевести в психиатрическую лечебницу, где она работала, чтобы наблюдать за моим состоянием, — произнес Ричард и замолчал.

— Хорошо, мистер Моррисон, я так понимаю, что позже вы вспомнили свое имя?

— Нет, как меня на самом деле зовут ни докторам, ни полицейским выяснить не удалось. Мне пришлось придумать себе новое имя, так я стал Ричардом Моррисоном — это имя я увидел в старом телефонном справочнике 1989 года, — уточнил Ричард, дважды повторив год, чтобы доктор Пратт успел записать все его слова.

— И что же вы совсем ничего не помните о прошлом?

— Нет, — снова ответил Ричард и покачал головой. — Сны я не вижу, но однажды, собака на улице мне показалась знакомой, и я думаю, что у меня был пес такой же породы.

— Хорошо, уточните ваше семейное положение и оставьте контактные данные родственников, если таковые имеются.

— Я женат. Мою жену зовут Тина, у нас двое детей — Тайгер и Келли. Но они мне не родные, Тина родила их в предыдущем браке. Других родственников у меня нет, поэтому могу оставить только номер жены, — сообщил Ричард и взял листок для заметок со стола. Он начеркал на нем телефон жены и протянул врачу.

— Отлично, мистер Моррисон, я полагаю доктор Сандерс рассказала вам, в чем заключается суть нашей программы по восстановлению памяти и как это будет проходить? — уточнил врач.

— Нет.

— Странно, — с удивлением ответил доктор Пратт. — Тогда слушайте. Восстановление памяти — дело кропотливое и сложное. Для этого мы подключим вас к аппарату для бродкаста, который проецирует картинки прямо вам в мозг. Их около нескольких миллионов, все они связаны с какими-либо вещами, существующими в мире. Ваш мозг будет реагировать на знакомые образы и так будут восстановлены нейронные связи, отвечающие за ваши воспоминания. Например, вам покажут лица почти трехсот женщин с разным цветом волос и глаз, у них будут разные прически и особенности внешности, ваш мозг отреагирует на наиболее подходящий типаж и воссоздаст сцены, заложенные глубоко в коре больших полушарий. Конечно, гарантировать 100%-ное восстановление памяти я не могу, но многое вы точно вспомните.

Ричард открыл рот от изумления и, кажется, доктор Пратт заметил это, потому что протянул пациенту бутылку с водой.

— Я могу продолжить? — поинтересовался врач после того, как Ричард опустошил поллитровую бутылку. Мужчина кивнул. — Все время вы будете подключены к аппарату искусственного поддержания жизни, за вами будет круглосуточно ухаживать медсестра. Программа проходит в несколько этапов. На каждом из них картинки транслируются подходящие для определенного возраста и периода жизни. Переход от одного этапа к другому вы не заметите.

Ричард снова открыл бутылку с водой и выцедил из нее последние капли. От сильного волнения он чувствовал сухость во рту. Доктор Пратт поднял телефонную трубку, набрал номер и попросил подняться медсестру. Пока она не пришла, врач молча заполнял карту, а Ричард с любопытством осматривал кабинет.

Спустя пару минут в дверь вошла совсем юная девушка. Она внимательно посмотрела на Ричарда, от чего тот засмущался и уставился в пол.

— Эмили, это мистер Моррисон, его нужно разместить в палате 422 и подготовить к программе восстановления памяти, — сообщил доктор Пратт медсестре и протянул ей исчерканный лист для заметок. — Поставьте ему капельницу с этими препаратами и попросите Джона, чтобы он доставил в палату мистера Моррисона аппарат для бродкаста.

— Хорошо, — ответила медсестра, не спуская глаз с Ричарда.

Ричард встал со стула и вышел из кабинета вслед за медсестрой. Пока они поднимались в палату, они не обменялись и парой слов. Ричард то и дело посматривал на хорошенькую медсестру, но делал это быстро, чтобы она не заметила на себе его заинтересованных взглядов. Эмили была во вкусе Ричарда, именно о таких как она он мечтал во время мастурбации, когда Тина уже спала. Молоденькая смуглая девушка с кудрявыми каштановыми волосами и карими глазами. Если не знать, что Эмили окончила медицинский колледж, можно было подумать, что она школьница.

Они также, не проронив ни слова, вошли в палату 422. Это просторное и светлое помещение с большим окном во всю стену. И хотя пространство позволяет поставить несколько кроватей, здесь она всего одна.

— Постель заправлена, вы можете разложить свои вещи по полочкам, — произнесла медсестра и подошла к окну, чтобы раскрыть тяжелые шторы. — Я зайду позже, когда Джон принести аппарат для бродкаста.

Ричард кивнул и стал копаться в вещах. Эмили ушла, оставив за собой шлейф цветочного аромата. Мужчина глубоко вдохнул и с выдохом плюхнулся на кровать, ему здесь определенно нравилось.

Спустя час в комнату вошел тучный мужчина с густой шевелюрой и почти на руках внес тяжелый аппарат с разными присосками и трубками. За ним вошла Эмили и доктор Пратт. Дремавший на койке Ричард поднялся и с интересом уставился на аппарат, чувствуя на себе пристальный взгляд медсестры.

— Я полагаю, затягивать процедуру восстановления памяти нам ни к чему, — произнес доктор Пратт и подошел к аппарату для бродкаста. Он отодвинул небольшую дверцу, вытащил оттуда штекер и ткнул в розетку. Экран замерцал, появилась надпись “Начать” и прямоугольные кнопки с вариантами ответов.

— Мистер Моррисон, Эмили не сказала вам, что нужно переодеться в больничную робу?

Ричард покачал головой и хотел было обвинить медсестру в недомолвке, но заметил на противоположной стене вешалку с робой и передумал. Наверное, Эмили говорила, но он этого не запомнил, потому что пялился на нее. Ричард быстро переоделся и лег на постель.

— Эмили, вы можете приступать.

Медсестра засуетилась. Она выбрала на экране ответ “Да” и стала доставать трубки из аппарата. Доктор Пратт отошел к окну, чтобы не мешать ей выполнять свои обязанности. Эмили сменила наконечник иглы на одной из трубок и вставила Ричарду в вену. Затем смочила ватные тампоны жидкостью, натерла некоторые точки на его теле и прикрепила к ним примочки. Все это время он ощущал исходящий от нее запах цветов и смотрел на пульсирующую на шее Эмили вену. Медсестра сделала несколько уколов в другую руку Ричарда и отошла в сторону.

— Прекрасно Эмили, ты можешь идти, тебя ждет доктор Филлипс в 709 кабинете, ему нужна помощь с отключением аппарата у миссис Андерсон, — произнес доктор Пратт. Эмили кивнула и вышла из палаты, вслед за ней вышел и Джон.

— Это больно? — поинтересовался Ричард, ведь в последнее время он был чувствителен к боли. На днях он даже потерял сознание, когда нечаянно ударил себя молотком по пальцу.

— Нет, вы ничего не почувствуете, мистер Моррисон, — ответил доктор Пратт и стал нажимать разные кнопки на экране аппарата. Сейчас я запускаю тестовый сеанс бродкаста, а вы потом расскажете, что вспомнили.

Ричард хотел кивнуть, но вместо этого закрыл глаза и обмяк.

В ту же минуту он увидел маленького мальчика со светлыми волосами и неопрятной стрижкой. Он сидел на грязном ковре, выстланном на деревянном полу, и играл с кубиками.

— Майло! — крикнул мальчишка и к нему подбежал пес — небольшая рыжая дворняга с пластиковой костью во рту. — Хороший пес, Майло!

Ричард открыл глаза и понял, что увидел первое свое воспоминание, ему не терпелось поделиться с доктором Праттом.

— Это… Это была собака! — радостно сказал мужчина. — Это была моя собака! Ее звали, кажется, Майло. Я играл с ней, когда мне не было и пяти. Она пришла к нам на крыльцо небольшим щенком, и мама позволила ее оставить. Господи, это действительно работает!

— Отлично, мистер Моррисон, аппарат транслировал вам в голову картинки, связанные с детством, в том числе и животных и на фото собаки мозг отреагировал положительно. Можем продолжать эксперимент, — произнес доктор Пратт, достал карточку и внес туда какие-то записи. — Я начну записывать показатели в вашу карту, а Эмили продолжит наблюдать за вами, как только освободится.

— Я долго буду подключен к аппарату?

— С каждым пациентом по-разному, — ответил доктор Пратт, не отрываясь от записей. — Кому-то может понадобиться несколько часов, а кому-то десять дней будет недостаточно. Все зависит от возможностей вашего мозга и наличия ярких событий в вашем прошлом.

В этот раз Ричард сам закрыл глаза, он уже предвкушал как окунется в мир своих воспоминаний, которые, наконец, смогут ответить на все его вопросы.

“Маленький светловолосый мальчик снова сидел на пыльном ковре. Его вид был неопрятен: сальные волосы торчали в разные стороны, по щеке была размазана грязь, футболки на нем не было, зато был надет джинсовый комбинезон весь в пятнах. Рыжий пес Майло бегал вокруг него кругами, пока малыш пытался складывать из кубиков слова.

— Ну и где шляется эта потаскуха? — мальчик услышал хриплый крик из соседней комнаты. За ним последовал звон разбившейся бутылки, словно, кто-то поднимался из-за стола и случайно опрокинул ее. — Твою же мать, последняя бутылка пива разбилась. Джоанна, черт бы тебя побрал, иди убери!

Послышались шаги, за ними звук метлы. Кто-то сметал в совок осколки разбившейся бутылки.

— Где Верóника? — произнес тот же хриплый голос, за ним чей-то звонкий голосок, похожий на девичий. — Где твоя мать Джоанна? К ней уже пришел клиент, а она шляется не пойми где! Теперь мне придется сделать ему хорошую скидку за ожидание, но этой потаскухе придется все отработать.

Мальчик продолжил играть в кубики и казалось, совсем не понимал значение всех услышанных ругательств. Внезапно Майло залаял и в двери появилась женщина. У Вероники была смуглая кожа, но даже она казалась немного грязной. Темные каштановые кудри заканчивались ниже плеч, из-за отросшей челки едва виднелись карие глаза. Одежда женщины была сильно потрепанной: светлый топ, оголяющий живот, короткая джинсовая юбка, чулки в сетку и туфли на высоком каблуке.

— Ну и где тебя носило, потаскуха? — спросил мужчина с полупустой банкой джина в руке, вышедший в коридор. — Ты же понимаешь, что тебе придется отрабатывать по двойному тарифу?

Вероника была пьяна. Она прислонилась к стене, чтобы удержаться на ногах. Женщина наклонилась вниз и попыталась стянуть туфли, но не смогла. Мужчина кинулся на нее, взял за шею и потянул вверх, чтобы она выпрямилась.

— Где можно было надраться днем во вторник? — крикнул мужчина так громко, что мальчик, играющий с кубиками, обернулся и посмотрел на него. — Я что должен нянчить твоих сопляков, которых ты нагуляла?

Вероника попыталась что-то сказать, но язык явно не хотел ее слушаться, как и ноги. Как только мужская хватка ослабла, она снова стала сползать вниз по стене.

— Ну уже нет, так дело не пойдет. Там тебя ждет клиент и мне все равно в каком состоянии ты явилась, — крикнул мужчина и от злости швырнул банку с джином о стену. — Ты прямо сейчас пойдешь и отработаешь, а чтобы тебе это было уроком, твои сопляки будут смотреть, как их мать зарабатывает деньги.

Вслед за банкой мужчина швырнул и Веронику.

— Пошли Генри, будешь смотреть, как твоя мать расплачивается за еду, — сказал мужчина и подхватил малыша на руки. В кулачке у мальчика остался кубик и от страха он уставился на него. Второй рукой мужчина схватил Веронику за волосы и потащил по коридору, зайдя в дальнюю комнату, крикнул: — Джоанна, надеюсь тебе особое приглашение не нужно?

Послышались шаги по коридору и в комнату вошла девочка лет одиннадцати.

— Прости Флинт, что тебе пришлось ждать, пока моя жена вернется домой, — обратился мужчина к старику, сидящему на кровати. — Я тебе и зрителей привел, ты же не против повеселиться в такой компании?

— Ты же знаешь, я всегда не против хорошей компании, — ответил старик с отвратительными рыжими усами. — За девочку отдельно платить придется?

— Не надо, раз Вероника провинилась, то пусть ее сопляки будут для тебя подарком.

Сказал мужчина и разжал руку, которой держал Веронику за волосы. Он опустил и малыша Генри, тот по-прежнему вертел в руках кубик. Взяв деньги у старика, мужчина вышел и запер дверь на замок.

Мальчишка не интересовал старика, ему нужны были только Вероника и Джоанна. Он погладил маленького Генри по голове, дал ему леденец в красивой обертке и указал пальцем на одеяло в углу. Малыш уселся на одеяло, отбросил кубик в сторону и уставился перед собой.

Старик затащил Веронику на кровать и раздел. Он запустил ее руку себе в штаны и жестом подозвал Джоанну. Девочка выглядела заплаканной, но подошла. Что было потом Генри запомнил на всю жизнь. Таких случаев в жизни малыша было еще много, и именно они стали первыми воспоминаниями Ричарда о его детстве”.

Ричард хотел было закончить процедуру, но сделать это не мог. Ему приходилось раз за разом смотреть, как его мать на глазах у детей обслуживает клиентов, а его сестру Джоанну совращают взрослые мужчины. Он возненавидел женщину за то, что она позволяла мужу так распоряжаться своей жизнью и жизнями ее детей.

“Школьные годы промчались одним сумбурным комком воспоминаний. Малыш Генри пошел в школу, потому что так настояли органы опеки. Но как бы мальчик не старался, тяги к знаниям у него не было. Генри был частым гостем в кабинете школьного психолога — на него жаловались учителя и одноклассники.

— Присаживайся Генри, — сказала мисс Лопес и указала мальчику на широкий кожаный диван. Генри не нравилось на нем сидеть, потому что он постоянно скрипел, когда тот пытался пошевелиться. — Ты догадываешься, почему ты здесь?

Генри громко плюхнулся на диван, закинул на него ногу и облокотился на спинку. Он уже не был тем хлипким мальчуганом, что испуганно играл в кубики. Несмотря на свой юный возраст, теперь он может постоять за себя, но порой ему сложно сдерживать свою агрессию.

— Понятия не имею, — грубо ответил парень.

— Хлоя Уайт рассказала мистеру Гилберту, что ты склонял ее к действиям сексуального характера в раздевалке. Как ты можешь это прокомментировать?

— Хлоя врет! — возразил Генри и продолжил строить из себя крутого парня. — Я ей и слова не сказал, лишь заметил, как хорошо сформировалась ее грудь.

— Ты же понимаешь, Генри, что девочкам нельзя говорить об этом открыто? Нельзя сексуализировать женское тело, а подобные высказывания могут быть расценены как домогательства.

— То есть, если я скажу, что у вас мисс Лопес очень длинные и сексуальные ноги, то я до вас тоже домогаюсь? — с ухмылкой поинтересовался семиклассник.

— Генри, я сейчас же сообщу директору о твоих высказываниях и попрошу назначить слушание, чтобы решить, можно ли тебе посещать школу или нет! — крикнула женщина и ее лицо стало пунцовым от злости.

— Вы узнали все, что хотели?

— Ты можешь быть свободен, Генри.

Генри с радостью подскочил с дивана и вышел вон из кабинета. Он совершенно не понимал, на что обиделась Хлоя, которой он накануне сделал комплимент и почему разозлилась мисс Лопес.

Уроки закончились, и парень поспешил домой. Он уже не жил с Вероникой и ее мужем. Генри и Джоанну отдали под опеку семьи Стивенс, когда Вероника умерла от передозировки. Стивенсы пытались создать идеальную семью. Сделать так, чтобы дети забыли о перенесенном в детстве насилии, но стереть из памяти такое просто невозможно.

По дороге домой Генри увидел девочку с собакой. Пес напомнил ему о Майло, он был его единственным другом в детстве. Ему захотелось погладить дворнягу.

— Какая хорошенькая собачка, — сказал парень и подошел к девочке. — Как ее зовут?

— Рита.

— Милое имя, она напоминает мне моего пса Майло, — с улыбкой на лице сказал Генри. — Я могу ее взять за поводок?

Девочка испуганно посмотрела на него. Она была еще маленькой, на вид ей можно было дать лет десять. Малышка с огромными карими глазами и каштановыми косичками.

— Мама не разрешила бы мне так сделать.

— Твоя мама хорошая женщина, раз так заботится о тебе, — ответил Генри и снова улыбнулся. — Я могу тебя проводить до дома?

Малышка растерянно кивнула, и они пошли. Через два дома от места их встречи был небольшой пролесок с прудом. Генри взял палку и кинул ее чуть поодаль дороги в кусты. Рита дернулась за палкой и потянула за собой хозяйку, девочка нехотя побежала за собакой. Генри зашел за ними в лес.

Как только они скрылись в кустах, парень поднял тяжелый камень и что есть силы ударил девочку в плечо. Та от неожиданности покачнулась и встала на колени. Генри навалился на нее сзади, потянул за ленту, вплетенную в косички, и накинул ее малышке на шею. Он сжимал ленту так сильно, что девочка не могла даже пискнуть. Тогда он получил невероятное наслаждение от содеянного.

— А вот дала бы ты мне собаку, я бы тебя не тронул! — сказал Генри прежде, чем его новая знакомая перестала дышать.

Рука малышки разжалась, оттуда выпал поводок и Рита что есть силы побежала вглубь леса.

— Ну и катись к чертям, глупая псина! — крикнул Генри и сжал в руке ленту. — Зато у меня есть это.

Это было его первое убийство”.

Ричард хотел вскрикнуть от ужаса, но почувствовал в своем горле трубку, которая мешала ему разговаривать. Неужели он был таким монстром? Как он мог лишить жизни невинного и беззащитного ребенка?

“В 22 года Генри женился. Со своей женой Моникой они познакомились в баре — она была старше него на десять лет и имела двух очаровательных дочерей от первого брака.

Со времени первого убийства Генри изо всех сил пытался быть нормальным американцем и не вспоминать прошлое. Он работал на кассе в магазине по соседству с баром. Каждый вечер в бар приходили рабочие с мебельной фабрики, чтобы снять проституток. Генри приходил сюда, чтобы поглазеть на полуголых девиц и пропустить пару-тройку кружек пива. В один из таких дней он познакомился с Моникой.

— Скучаешь? — обратилась к нему женщина. — Составить тебе компанию?

— Мне не нужна компания проститутки, — ответил парень и сделал пару глотков пива.

— Ты подумал, что я из “этих”? — переспросила женщина.

— Тут кроме “этих” других не бывает, — Генри ненавидел проституток, и незнакомка его явно раздражала.

— Меня зовут Моника, — ответила женщина и протянула руку. — Я работаю кассиром на заправке тут за углом.

Генри отставил бокал и стал рассматривать женщину. На ней были сильно потасканные вещи: короткая черная юбка, едва прикрывающая пятую точку, высоченные каблуки и синий топ, расшитый пайетками.

— Внешность обманчива, — произнес парень и протянул даме руку. — Я Генри, продавец из бакалеи.

Их отношения быстро переросли в нечто большее. Моника смогла дать ему ту заботу, которой его лишили в детстве. Они поженились спустя 7 месяцев после знакомства и Генри чувствовал себя счастливым, но это продлилось недолго.

Однажды парень увидел Монику в компании другого мужчины, а после выяснил, что она на самом деле работала проституткой и тогда в баре просто хотела снять его. Даже после свадьбы женщина продолжала обслуживать клиентов, а рассказы о работе кассиром оказались выдумкой.

Тогда он во второй раз разочаровался в женщинах. Он испытывал дикую ярость и желал выплеснуть агрессию. Генри попросил дочерей Моники Сьюзан и Кэрри поехать с ним на озеро, там он изнасиловал их и утопил. Но даже это не удовлетворило его животный инстинкт.

Когда Моника пришла домой, он задушил ее черной лентой, что служила женщине поясом. Он смотрел как пульсировала вена на ее шее, как закатывались ее глаза, а изо рта слышались предсмертные хрипы.

Безнаказанность и чувство собственного превосходства возбудили его не на шутку. Генри понял, что женщины не заслуживают любви: ни его мать Вероника, ни Моника не смогли понять своего счастья, и они определенно заслужили отправиться в мир иной”.

Ричард был в ужасе от всех воспоминаний, что нахлынули на него. Как он мог забыть, что был таким монстром? На его руках уже четыре убитые женщины, что ждет его дальше?

В его голове одно за другим всплывали лица проституток, с которыми он знакомился в разных штатах. Ричард, а точнее Генри, выбирал всегда один типаж женщин — красавиц со смуглой кожей, каштановыми волосами ниже плеч и карими глазами. Он подбирал их у обочины, договаривался об оказании интимных услуг, вывозил в безлюдные места, насиловал и душил.

“— Ух ты, какая красотка, — произнес Генри и высунулся из машины. — Сколько стоит?

— Я не проститутка, — ответила юная девушка, сидевшая на автобусной остановке.

— Автобусы уже давно не ходят, — сказал мужчина и открыл дверцу пассажирского сиденья.

— Я не поеду с вами, — съязвила девушка. — Мама запрещает мне разговаривать на улице с незнакомцами.

— Не думаю, что в твоем возрасте нужно продолжать слушать маму. Ты уже взрослая и сама можешь решать.

— Мистер, я подожду автобус, — ответила девушка и отвернулась от Генри.

Мужчина покопался в бардачке и вытянул оттуда фото с изображением двух девочек-близняшек.

— Это мои дочери — Сьюзан и Кэрри, — соврал мужчина, потому что ему очень хотелось произвести впечатление на юную девушку. — Надеюсь, они вырастут такими же осторожными, как ты.

Девушка посмотрела на снимок, но врят ли смогла что-то рассмотреть на нем издалека.

— Окей, — сказала она и поднялась с лавочки. — Мне надо в Крист Рок.

Генри улыбнулся и откинулся на водительское сиденье. Девушка уселась на пассажирское и захлопнула за собой дверцу. Она не была похожа на проститутку, скорее, на студентку, только выглядела очень юной. Ее типаж подходил Генри, он вел машину в предвкушении грядущего убийства.

Всю дорогу они молчали. Девушка уткнулась в мобильный и лишь изредка поглядывала в окно, чтобы удостовериться, что они едут в правильном направлении. Через минут 15 они въехали в район Крист Рок, Генри заметил по пути парк и свернул туда. Это место ему казалось идеальным для совершения преступления.

— Уже приехали? — спросила девушка и попыталась понять, вглядываясь в темноту, где они. Заметив вдали фонарь, она поняла, что находится в парке. — Мой дом через два квартала отсюда.

Генри резко ударил локтем девушку в лицо. У нее из носа хлынула кровь, от удара она потеряла сознание.

Мужчина вышел из машины, обошел ее вокруг и открыл пассажирскую дверцу. Девушка почти выплата из нее, но Генри успел подхватить ее и вытащить на траву. Он протащил тело еще метров десять, до ближайших кустов. Затем вернулся к машине, чтобы выключить свет в салоне и захлопнуть дверцу. Проверив все, он снова пошел в кусты, где его уже ожидал трофей.

Генри прилег рядом с девушкой на траву. Сквозь листья кустов пробивался свет фонаря, так что мужчина мог видеть лицо своей жертвы. Кровь уже остановилась, о том, что она шла напоминала запекшаяся бордовая струйка под носом. Генри заботливо погладил девушку по лицу, убрал ее челку и распустил часть косы, чтобы вытащить ленту. Он наслаждался каждой минутой, проведенной с незнакомкой, вдыхал ее неповторимый аромат, гладил тело, нежно касался ее лица губами. Когда Генри больше не смог сдерживать себя, он принялся насиловать девушку и одновременно душить ее лентой.

От томительного ожидания эякуляция наступила очень быстро. Ему казалось, что это было лучшим, что он испытывал за всю свою жизнь. Генри отпустил ленту, слез с девушки, отряхнулся и застегнул ширинку. Он вернулся в свой автомобиль, предварительно пригладив кусты, чтобы никто из любопытства в них не заглянул и поехал прочь из Мэриленда — здесь ему уже делать было нечего”.

Ричард почувствовал, как приходит в себя: трубка больше не мешала в горле, но руки по-прежнему казались тяжелыми. Он попытался раскрыть глаза, но не смог, его тело было настолько слабым, что даже это было для него огромным усилием. Вторая попытка оказалась удачнее, он с трудом раскрыл глаза и стал рассеянно хлопать веками.

Голова Ричарда кружилась, а тело казалось ватным. Он попытался приподняться, но не смог, тогда принялся озираться по сторонам. Мужчина чувствовал, что возле него кто-то стоит, но его внимание привлек монитор аппарата для бродкаста. На нем мерцало изображение — оно то ярко загоралось, то потухало и так раз за разом. Это была фотография девушки, которую он только что изнасиловал.

— Я рада, что ты вспомнил меня, — Ричард услышал знакомый женский голос от человека, стоявшего рядом. Он попытался что-то сказать, но даже замычать не смог. — Я ждала нашей встречи целых три года!

Ричард все же нашел в себе силы и повернул голову вправо. Перед ним была медсестра Эмили, и он узнал в ней ту девушку из Мэриленда. От ужаса у мужчины застыла кровь в жилах, он не мог поверить, что перед ним стоит именно она.

— Ты подумал, что я мертва? — спросила медсестра и погладила Ричарда по щеке. — Нет, я не умерла в тот день. Все время, что ты душил и насиловал меня, я была в сознании. Ты был так увлечен процессом, что даже не слышал моих хрипов. Я благодарю бога, что ты не проверил мой пульс перед уходом.

Эмили склонилась над мужчиной, прикованному к кровати и посмотрела ему в глаза.

— Еще два часа я лежала на траве в кустах и боялась пошевелиться, боялась, что ты вернешься и добьешь меня. Но этого не произошло. Когда я поняла, что все позади, я побежала в полицию и рассказала, что со мной случилось. Уже позже я узнала, что тебя разыскивали за убийство 37 женщин в разных штатах, но никто не знал, как ты выглядишь.

Медсестра провела рукой по рубашке Ричарда и ловко расстегнула пару верхних пуговиц его больничной робы.

— Я описала им твою внешность и спустя два дня тебя нашли в каком-то затхлом баре в Вирджинии, — Эмили выпрямилась и засунула руки в карманы. — На опознании я боялась смотреть тебе в глаза, я боялась, что ты закончишь начатое дело, но все же нашла в себе силы и указала на тебя.

Эмили слышала, как мужчина быстро и громко дышит. Она смотрела на его губы, которые он безуспешно пытался открыть.

— Генри, так ведь тебя зовут? — спросила медсестра. — Конечно, я знаю, что тебя зовут Генри. Я ведь приходила на все твои слушания и обвинителям удалось доказать твою вину во всех 37 преступлениях, а также в попытке убийства и изнасилования Эмили Болтон. Хочешь знать, каким был твой приговор?

Глаза мужчины сделались круглыми и испуганными.

— Тебя приговорили к смертной казни через инъекцию, но во время процедуры что-то пошло не так. Ты не умер, зато потерял память, и врачи решили воспользоваться этим, чтобы исследовать возможности человеческого мозга, — сказала Эмили и вытащила руки из карманов. — Но было всего одно условие: если ты вспомнишь, кем был, то должен будешь умереть именно таким способом, каким ты убивал своих жертв.

С лица мужчины не сходила гримаса ужаса. Он заметил в руках девушки белую ленту — ту самую, которой он душил ее в тот день. Эмили накинулась на Генри и принялась душить его. Она сжимала ленту так сильно, что ее руки посинели. Теперь уже она наслаждалась хрипами обездвиженного мужчины, смотрела как закатываются его глазные яблоки, а вместе с пульсацией вены на шее уходила из него жизнь.

— Я ждала нашей встречи три года, — повторила медсестра и притронулась к шее Генри, чтобы прощупать пульс. Его тело больше не подавало признаков жизни.