Полувековой юбилей – дата неоднозначная. С одной стороны – всё, конец, позади та самая черта, перед которой наматывал круги на стадионе молодости, и вдруг оказываешься на финишной прямой, ведущей, сами знаете – куда, со всеми сопутствующими в виде таблеток, врачей и размышлений о том, все ли успел в жизни сделать; с другой – опыт и прожитое, подразумевающие степенность и рассудительность… Ох, если бы так!
Говорят, что характер не переделаешь. Я – именно из этой категории «непеределанных». Как был балбесом в двадцать лет, таким и в пятьдесят остался. Нет, не подумайте, не в буквальном смысле – в моей жизни все, как говорится, срослось: объездил полмира, профессию вот уже лет тридцать как не меняю, не злоупотребляю и так далее. Но вот замечательное качество любить одну единственную и неповторимую мне Бог не дал. От этого и беды, и проблемы были.
К слову, совсем недавно вот уже четвертым браком женат…
Однако в этот раз уверен, что данный причал – мой последний. Судьба наши жизни переплела невероятнейшим образом – кто-то там, на небе, наверное, специально думал: как бы похитрее петли сделать, чтобы через двадцать пять рядов нитки встретились. И случилось! Удивительно, что так вообще может быть.
Но обо всем по порядку…
Согласитесь: у каждого бывают встречи с человеком, лицо которого вроде бы знакомо, но вот вспомнить – кто это – никак не получается. Потом мучаешься, думаешь: дальних родственников, сотрудников на работе вспоминаешь, соседей по старой квартире или даже тех, с кем год назад в поезде на курорт ехал. Все без толку. Впрочем, утром лицо из памяти выкидываешь, и жизнь течет по давно проложенному руслу – встречных течений нет, ветер обычный, курс – привычный.
Но не в этот раз.
– Дедушка, за проезд передайте, пожалуйста.
Естественно, что данное обращение с собой я никак не соотнес. За спиной послышалось снова:
– Глухой, наверное… – И уже на весь автобус: – Дедушка! Я вам говорю: за проезд передайте, пожалуйста!
В этот раз меня по плечу похлопали. Понимание пришло сразу же… Кто? Это я-то «дедушка»? Мужчина, можно сказать, в самом соку? Да, с сединой, но не до такой же степени-то!
Оглянулся, смотрю: девушка двадцати с небольшим лет. Серьезно и даже как-то устало не по возрасту смотрит на меня вопросительно.
– Я вам говорю: передайте, пожалуйста.
И сто рублей бумажкой протягивает. Думал было начать оправдываться, но вовремя спохватился, что смешить других пассажиров автобуса незачем.
– За двоих, – добавила девушка, кивнув на симпатичную женщину, сидящую у окна.
Только на секунду я бросил свой взгляд на нее. Отвернулся. Затем посмотрел еще раз. Заметил, что и она на меня смотрит. И в тот момент, когда наши глаза встретились, я ее узнал.
Лариса!
Господи, быть не может!
Мои воспоминания двадцатипятилетней давности отразились на лице улыбкой – даже отвернулся, покраснев. И тут слышу:
– Игорь, неужели ты?
Мысль промелькнула: может, притвориться, что я – не я?..
– Я…
Женщина, прежде, чем что-то сказать, внимательно, оценивающе, меня осмотрела.
– Ты почти не изменился… Волосы только седые. Животик вот появился. Поправился. Морщинки… А глаза те же, что и были – огнем горят. Если бы не они, то, может, и не узнала бы.
– И ты, Лариса, почти не изменилась. Прости, не знаю что говорю – ты совсем не изменилась: все такая же красавица.
– Да ладно тебе. На комплименты ты всегда горазд был, – и тут спохватилась. – А это, – на девушку кивнула, – моя дочка. Викой зовут.
Насколько позволило не занятое другими пассажирами автобуса пространство, я расшаркнулся, поклонился и церемонно представился:
– Игорь Леонидович, актер театра и по совместительству – друг молодости вашей мамы.
Вика в ответ улыбнулась.
– Принцесса на бесконечном выданье – будущая королева Виктория, – а потом добавила:
– Вы за «дедушку» простите меня – просто ваши длинные волосы и седая борода меня смутили немного.
И – также, как мать – посмотрела внимательно.
– Может быть, я и не ошиблась. Разве у вас внуков и внучек нет еще?
Я покраснел почему-то.
– Знаешь, нет, внуками не разжился пока. Хотя, если честно, не знаю.
– Как так? – спросила Вика.
– С прошлыми женами не общаюсь что-то, но дети были: сын и дочь. Взрослые уже…
Ларисина дочка хотела что-то уточнить, но тут их остановку объявили.
– Игорь, может, проводишь? – Спросила Лариса и две больших сумки, продуктами наполненных, из-под сиденья вынула, – Сегодня у Вики день рождения, 24 «стукнуло». Вот, на рынок ездили…
Конечно, провожу. Как иначе…
Без слов сумки подхватил и к выходу из автобуса пошел. Лариса с Викой – следом.
Оказалось, что дом, в котором они жили, находился за квартал от остановки. Всю дорогу вопрос мучал: как Лариса меня своему мужу представит? Мол, знакомый из прошлого, которого случайно в общественном транспорте встретили? Или, может, просто мужик, который согласился тяжелые сумки поднести?
Странно, но Ларискин дом вблизи показался очень знакомым, родным каким-то. Я даже с бабушками на лавочке вроде бы по-свойски поздоровался – типа: здрасьте, как здоровье… И только зайдя в подъезд, понял, что одна из старушек ответила: «Да нормально все, Игорек, живы вроде…». Однако списал это на свою врожденную фантазию и впечатлительность.
Когда в лифте на седьмой этаж поднимались, не удержался, спросил:
– Ларис, а твой благоверный не будет против моего появления?
Она глаза в сторону отвела.
– Так и нет его – считай, не было никогда. Отец Викин в армии погиб – я тогда ей беременная еще была. С тех пор вот вдвоем живем…
Вздохнула.
– Да и не нужен нам никто. Да ведь, дочь?
Вика к материному плечу головой прислонилась.
– Да, мамулечка, нам и вдвоем хорошо.
Когда двери лифта открылись, я первый на площадку вышел и вправо пошел. Рука к дверной ручке сама потянулась.
Вика это заметила.
– Ощущение, что вы у нас частый гость были. Вот – где наша квартира даже знаете…
– Самому странно, – зачем-то начал оправдываться, – я у Ларисы никогда вроде не был. Да?
Лариса в это время ключи из сумочки доставала.
– Не был. И быть не мог. – И уже к дочери: – Вик, мы с Игорем были четверть века назад знакомы, а в эту квартиру переехали только десять лет как. Так что он в принципе о ней не знал.
Вот как. Странное очень дежавю получается: с секретом.
И сама квартира оказалась словно наизусть мною выученная: здесь вот выключатель, здесь – дверь в комнату, которую до конца открывать нельзя, потому что за ней тумбочка, а здесь – часы настенные с кукушкой, которые на пять минут постоянно спешат.
Собственно, к ним первым я и подошел – гирьку за цепочку потянул и стрелку на пять делений назад перевел. Вот, теперь правильно все.
Лариса за моими действиями наблюдала.
– Слушай, Игорь, действительно – странно как-то выходит: только пришел, и сразу же то, что я обычно делаю, делать начал. Может, ты до нас здесь жил?
Я застыл посередине комнаты, в стены, обои, окна всмотрелся. Нет, не было в моей биографии такой страницы.
– Ларис, совпадение, наверное.Так что…
– Ну да ладно… Я пойду пока сумки разберу и на стол накрою. Ты же не против с нами посидеть? Или, может, дома семья ждет?
– Один я сейчас живу. Месяц как развелся в очередной – третий – раз.
– Да вы ловелас, Игорь! – Засмеялась Вика. – Или у вас характер трудный, что ужиться ни с кем не можете?
Мама на дочь с укором посмотрела:
– Вика, ну как не стыдно тебе такие вопросы задавать…
– Ничего, пусть задает, – отвечаю, в углу дивана пристроившись, – дело молодое: любознательность ответов требует. Так вот, Ловеласом звали героя романа английского писателя Ричардсона «Клариса Гарло». Имя со временем стало нарицательным для мужчин, так сказать, легкого поведения. К таким я уж точно не отношусь…
– Ой, я не знала. Простите меня за это определение…
– Ну что ты, Вика, сейчас это слово в гораздо более широком смысле используется. Тем не менее, как-то специально к победам на «женском» фронте я не стремился, просто очень влюбчивым был: если женщина понравилась, все, моя навеки, думалось. Но потом понимаешь, что жить нужно не с красотой, не с талантом или хорошей фигурой, а с человеком, которого за всей этой мишурой сразу разглядеть не получалось.
– Поэтому и расставались? – Вика рядом со мной на диван присела.
– Да, а чего мучаться-то?
– А как же «стерпится – слюбится»?
– Иногда для этого и целой жизни может не хватить. Так что зачем время впустую тратить? Вот и сейчас – вместо того, чтобы твоей маме на кухне помочь, мы на диване прохлаждаемся. Так что, пойдем-ка пользу приносить.
Общими усилиями почти за полчаса мы из заранее отваренных овощей сделали оливье и «под шубой», я аккуратно колбасу порезал и на тарелку красиво выложил, Вика из свежих томатов и огурцов салат приготовила – в общем, достаточно быстро к застолью все было готово. В зале разложили стол-книжку, который Лариса накрыла красивой скатертью с узорами.
Вика на это заметила:
– Мам, ты эту скатерть только на Новый год достаешь…
Женщина немного смутилась.
– Сейчас тоже ведь праздник, доча: твой День рождения…
– Ааа, поняла: это ты, наверное, на гостя впечатление произвести хочешь! – и мне подмигнула.
Лариса в ответ промолчала. Вздохнула только.
Наконец, за стол сели. Я бутылку шампанского, которую Лариса из холодильника принесла, открыл. Первые минут пятнадцать почти не разговаривали, какая-то неловкость что ли была, затем, после второго тоста, стало попроще.
– Я ведь за твоими успехами следила, – призналась Лариса. – Когда мимо театра проходила, всегда на афишах твое имя искала. А когда ты в рекламе снялся, которую по всем каналам показывают, все, думаю, совсем звездой стал…
– Мама! – Воскликнула Вика. – Почему же ты мне ничего про своего такого известного знакомого не рассказывала! – И ко мне повернулась: – а в какой рекламе вы снимались? Что-то лицо не припомню никак…
– Да там меня узнать почти нельзя – грима много.
– Ну а реклама про что?
– Как бы это сказать… Средство для увеличения мужских возможностей…
Вика тут же звонко рассмеялась.
– Ну вас же на работе заподкалывали наверное?
– Да уж…, – говорю с улыбкой, – приходилось иногда оправдываться.
В общем-то, это и разрядило обстановку. Вдруг почувствовал себя здесь как дома. Странное ощущение! Даже мурашки по спине побежали. Все здесь какое-то родное, свое.
И вот именно в тот момент, когда я улыбнулся этим своим мыслям, Вика предложила мне посмотреть альбом со своими фотографиями.
Признаться, я не очень люблю смотреть чужую жизнь на фото: там она искусственная, в специально принятых позах, с ненастоящими улыбками на лицах. Поэтому альбом пролистываю по возможности быстро, не вглядываясь в изображения.
Вика ко мне поближе свой стул подвинула, освободила на столе место и положила передо мной толстую книгу, на обложке которой красивым подчерком было выведено: «Моя жизнь». На первой странице была черно-белая фотография совсем крошечного ребенка.
– Это я. – Прокомментировала Вика.
И так далее… Каждый раздел был посвящен определенному этапу ее жизни. Здесь – в садике. Потом – в школу пошла: первоклашка, и вот уже выпускной. А это – с мамой в Москву на Мосфильм на экскурсию ездили. И на море тоже.
В конце альбома оказалось несколько фотографий, не вставленных в специальные кармашки, на которых были изображены какие-то люди группами и по одному.
И вдруг сердце бухнуло так, что альбом чуть было не выпал из моих рук.
– Что с вами? – Спросила Вика.
– Вот…- и показываю на фотографию еще совсем молодого парня.
– Это папка мой. Перед армией. Только это от него и осталось…
На кухне, где Лариса посуду мыла, разбилась тарелка. Через секунду Викина мама к нам в комнату зашла – бледная, глаза ярко светят, на меня смотрит.
– Да, Игорь, так и есть. На фото Викин отец…
А там – я.
Совсем пацан еще – лет около тридцати и килограммов сорок веса тому назад – узнать, если не знаешь, вряд ли можно.
И тут Вика поняла все – губы задрожали, слезы навернулись. Фотографию из моих рук взяла, сравнивает.
– Господи… Папа…
А у меня самого комок в горле, слова сказать не могу. И тоже – слезы. Но притянул ее к себе, по голове ладонью провел. И Вика приняла, ушло напряжение, заплакала.
– Папка, как же так? А мама говорила, что ты погиб…
И мы оба на Ларису вопросительно посмотрели. Она вздохнула тяжко, зачем-то приборы на столе поправила.
И рассказала все…
…Доча, тогда я около Центрального парка жила. Вечерами с подружками гулять туда ходили. Собственно, именно там в один из вечеров мы и познакомились с Игорем. Двадцать пять лет назад это было, второго июля. Как сейчас помню – на танцплощадке после того, как ведущий объявил «медленный» танец, он подошел ко мне, встал на одно колено и сказал:
– Принцесса, я полюбил вас с первого взгляда и не представляю своей дальнейшей жизни без вас. А пока, может быть, согласитесь со мной потанцевать?
Разве можно отказать после этого? Игорь был остроумным, веселым юношей – очень быстро, незаметно, вскружил мне голову. Втрескалась я в него по самые уши. Стали много общаться, дружить. Но вот предложения руки и сердца всерьез я от него так и не услышала. В памяти только то, шуточное, осталось.
Месяца через два после нашего знакомства, там же, в парке, я случайно увидела как Игорь с какой-то девчонкой на лавочке целуется. Думала, все, на этом моя жизнь кончилась. Сколько мне тогда исполнилось? На семь лет я младше тебя – глупенькая была совсем. Ты не знаешь, но я даже к твоей маме, Игорь, ходила, на коленях у нее плакала. А когда узнала, что беременная, именно она меня больше всех поддержала.
– Моя мама? – Я ушам своим не поверил. – Она умерла пять лет назад…
– Знаю, неделю тогда проплакала. Я и на кладбище была, но в стороне стояла, чтобы ты не увидел.
Так вот, я у нее обещание выпросила, что не расскажет она тебе о моей беременности и о ребенке, когда он на свет появится. Все выполнила! Она нас с Викой и из роддома встретила, и потом ночами с ней сидела, поддерживала как могла…
– Мама, моя бабушка – это и есть Игоря, то есть – папы, мама?
– Да, дочь, здесь я тебе правду сказала – его это мама.
Не представляю: чего ей стоило о своем сыне тебе не рассказывать. Очень сильный характер у нее был…
Игорь, ты даже не представляешь, сколько времени она здесь провела! Для соседей историю придумали, что Викин отец в армии погиб. Но потом я узнала, своим подружкам в нашем дворе она твои фотографии показывает – мол, у нее еще один сын есть, актер известный.
– Поэтому меня бабуля на лавочке по имени назвала…
– Да, узнала, наверное. Ты же для них как родной после стольких лет разговоров с твоей мамой стал.
И твое дежавю объяснение имеет. Когда мы сюда переехали, твоя мама эти часы с кукушкой нам на счастье подарила – говорила, что они еще её маме принадлежали, которая где-то в деревне жила.
– Точно! Вспомнил! Я туда еще совсем маленьким на лето уезжал. Почти не помню ничего из того времени…
А остальное… Я объяснить вряд ли смогу – думаю, что сердце само всегда направление подсказывает, по разным дорогам, иногда окольными путями, к родному человеку ведет. И в итоге – обязательно приводит… По другому и быть не может!
Все так и есть, все до последнего слова – правда. Уже несколько лет я на Ларисе женат. Дочка с нами пока живет, но недавно ухажер серьезный – не то, что я в молодости – появился. Уверен, все хорошо у них будет.
И у нас с Ларисой все замечательно. Как там в народе говорят: первая жена – от Бога, вторая – от дьявола, а третью – сам выбираешь. Так вот, по всему выходит, что Лариса – моя первая суженая, Богом подаренная. И пусть даже через четверть века после первой встречи…
Ведь чему быть, того миновать вряд ли получится.
Автор публикации
